Текст книги "Анубис (СИ)"
Автор книги: Евгений Беляков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Валентину жалко было сечь сына буквально до крови, но другого способа сломить его упрямство он не видел. Какой смысл в порке, если ее можно перетерпеть и продолжить заниматься тем же самым? Нет уж, пусть теперь самостоятельный не по возрасту сынок вновь ощутит себя маленьким мальчиком, не смеющим оспаривать право родителей что-то ему запрещать! Со всеми этими тусовками в компании великовозрастных хулиганов должно быть покончено, пока Анубис ни перестанет идти на поводу у старших парней и ни научится, наконец, хоть какой-то ответственности! Только когда сын совсем разрыдался и стал, как маленький, просить прощения, Валентин отбросил измочаленную розгу и принялся отвязывать страдальца.
С трудом поднявшийся с лавки Анубис, забыв про одежду, рыдал на плече у отца, утирая ладонью слезы. Валентин, стараясь не задеть больные места, то похлопывал его по плечам, то гладил по макушке, не переставая утешать:
– Ну, будет, будет... Вон какой уже большой вымахал, скоро меня перерастешь, а ревешь, как трехлетка... Все, все, успокойся, больше не трону... Сейчас умоемся и пойдем спатеньки, да, малыш?
Анубис согласен был уже и с тем, что он малыш, главное, что больше не хлещут и, кажется, по-прежнему его любят. Все остальные проблемы в этот миг казались совсем несущественными.
Глава 8.
Сельское кладбище.
Одной поркой за свой проступок Анубис, разумеется, не отделался. С прежней компанией по настоянию отца ему пришлось порвать, одноклассники, безоговорочно признавая его силу, откровенно его при этом опасались и потому сторонились, один лишь верный Петя продолжал с ним дружить. И после перехода в пятый класс положение не улучшилось. Очень тяжелая психологически ситуация, когда тебе всего одиннадцать.
Из спортшколы Анубиса не выгнали, вот только посматривали теперь косо. Ну, их тоже можно было понять, ведь после того, как их воспитанник серьезно травмировал руку своему противнику в уличной драке, спортшколу долго трясли всякие проверочные комиссии, отыскавшие, разумеется, кучу недостатков в ее деятельности от неправильного ведения отчетной документации до изъянов в тренировочном процессе. Никого не уволили, но осадок, разумеется, остался. К тому же теперь очень трудно стало подобрать для Анубиса спарринг-партнера в учебных боях, даже из числа старших ребят. Мало того, что он на голову превосходил их и в выносливости, и по скорости реакции, так ведь соперники теперь еще и намеренно осторожничали, опасаясь его разозлить. У каждого в голове сидела мыслишка: а вдруг укусит?
Зато полиция теперь не оставляла семью Душевина своим вниманием – то и дело заявлялась с проверками по поводу и без. Когда на пустыре стая бродячих собак загрызла какого-то бомжа, первым делом учинили допрос именно Анубису. К счастью, у него оказалось алиби, но сам факт мальчика очень возмущал. Это что же, его теперь во всех случаях покуса подозревать будут?!
Очередные летние каникулы он воспринял с облегчением, вот только где теперь отдыхать? В любом детском лагере на него будут сбегаться смотреть, как на диковинку, а скорее всего и бояться станут, в городе делать нечего, и даже матери, отдыхавшей обычно летом и куда-то его с собой вывозившей, отпуск сейчас не светит, поскольку у нее занятия на курсах переквалификации. Положение спасли родители Пети. Еще одна его бабушка, оказывается, проживала в отдаленном селе и давно уже звала к себе внука погостить. На сей раз ее просьбам решили уступить и заодно договорились, что она за умеренную плату примет к себе на постой Петиного друга, без которого мальчик будет скучать и вообще опасается так далеко и надолго уезжать из родного дома.
Когда Петина бабушка впервые увидела друга своего внучка, она в страхе закрестилась и чуть не рухнула в обморок. Страшная образина никуда не исчезла. Петина мама, с которой и приехали ребята, поняла, что пора спасать положение.
– Да, мам, это и есть Анубис – лучший Петин друг... Ну, я же тебя предупреждала, что внешность у него не совсем обычная... Ты только не бойся, он вообще мирный паренек, первым ни на кого не нападает...
Анубис хотел было улыбнуться в знак своей доброжелательности, но вовремя вспомнил, какие чувства вызывает у людей его оскал, и постарался сохранить серьезное выражение. Петя, кстати, тут же его обнял, дескать, не сомневайся, бабулечка, мы и в самом деле друзья не разлей вода.
Бабка поняла, что претензии предъявлять поздно. Во-первых, очень некрасиво получится гнать гостя с порога, во-вторых, деньги за его постой были ей уже заранее распределены и кое-что даже куплено в долг под гарантии будущих поступлений. Пришлось пригласить приехавших в хату.
Анубис, понимая, что его здесь опасаются, старался вести себя как пай-мальчик, в отличие, кстати, от Петьки, который быстро освоился на новом месте. Культурно пообедали, познакомились с хозяйкой, которую звали Евдокией Степановной Кирилловой, в просторечье – бабой Дуней или даже Степанихой, заселились в отведенную им комнату, где стояли две скрипучие металлические кровати с тюфяками крепко сколоченный стол с двумя стульями и монументального вида шкаф, правда, уже рассыхающийся от старости. Водопровода в доме не было, все удобства – во дворе, газ – только привозной, в баллонах, зато была настоящая деревенская печь, отапливавшая весь дом. Еще из благ цивилизации присутствовало электричество, что было очень кстати, поскольку мальчишки привезли с собой ноутбук – один на двоих, и надо было его где-то заряжать. Затем Петина мать заторопилась на автобус до города, который приезжал в село всего два раза в день, и если не поспеешь, придется оставаться ночевать, и к тому же не успеешь на поезд.
Так началась деревенская жизнь городских мальчишек. Анубис, стараясь быть полезным, на следующее утро предложил свои услуги по прополке огорода и честно отпахал до обеда, причем вдвоем с Петькой, которому такой «отдых» нравился не очень, но и бросить друга одного совесть не позволяла. Отобедав, они, наконец, отправились знакомиться с селом, ну и, конечно, с местным юным населением. Село оказалось не маленьким, тут даже была собственная школа, куда свозили на учебу ребят с окрестных деревень, небольшой магазин, старавшийся удовлетворить все повседневные нужды селян, и разрушенная каменная церковь со старинным кладбищем при ней. Церковь эту, закрытую еще в годы Гражданской войны, хотели восстановить, да все не могли собрать достаточно денег, а погост, где не хоронили уже лет семьдесят, почему-то пользовался дурной славой. Может, из-за этого пришлось заводить новое кладбище на другой стороне села.
Ребят возраста Пети и Анубиса в селе постоянно жило человек пять, но летом за счет дачников их число обычно удваивалось. Все равно маловато, конечно, даже в футбол нормально не погоняешь, если не звать малышню. Каждое новое лицо в таких обстоятельствах, безусловно, вызывало неподдельный интерес, а уж «лицо» Анубиса вызвало полный фурор. Если бы не дипломатические способности Пети, их бы, наверное, и в компанию не приняли, но юный Смирнов умел молоть языком м входить в доверие к кому угодно. Через час все тут знали, что Анубис – чемпион страны по боксу среди тринадцатилетних, хотя самому ему еще и двенадцати не исполнилось. (Петя, уже справивший свой двенадцатый день рождения, любил при случае подчеркнуть свое старшинство.) О загрызенном другом ротвейлере и покалеченной руке десятиклассника Смирнов предпочел умолчать, ну, чтобы слишком не пугать народ. Челюсти Анубиса и так произвели неизгладимое впечатление, и если у кого и было в мыслях устроить новичкам прописку, от этих планов они благоразумно отказались.
Потянулись каникулярные дни с работой на огороде, походами в лес за земляникой и первыми грибами, купаниями в соседней речке, футболом и сражением в компьютерные игры по вечерам. Приближался день Ивана Купала, который здесь, в лесной глубинке, все еще отмечали по древней традиции. В игрищах с плетением венков и прыжками через костер участвовала, в основном, местная молодежь, но и пацанву не шугали. Петю заинтересовало, ищут ли здесь в этот день клады. Его новые сельские приятели ни о чем подобном не слышали, зато поведали о местной страшилке: якобы в ночь на Ивана Купала что-то очень нехорошее творится на заброшенном кладбище. Мол, какой-то взрослый парень решил на спор провести там всю ночь, а на следующее утро его нашли мертвым и даже, вроде, обескровленным. Ну, по крайней мере такие слухи по селу ходили. Петя, конечно, тут же поднял их страхи на смех, но когда ему в ответ предложили проверить их обоснованность самолично, чуток струхнул. Нет, совсем идти на попятную ему достоинство не позволяло, но он заявил, что пойдет туда только вместе с Анубисом, потому что, мол, опасается подвоха, да и вообще его бабка на ночь глядя никуда одного не отпустит.
Ну, с Анубисом, так с Анубисом. Местные ребята готовы были пойти и на такой компромисс. Самого Анубиса предложение на спор прогуляться ночью на кладбище очень заинтересовало. Его и так уже манило основательно поисследовать эту местность, ну и зачем в таком случае отказывать другу? Ребята из компании согласились с условиями спора, выторговав себе право сопровождать смельчаков до самой кладбищенской ограды и потом держаться неподалеку, чтобы точно быть уверенными, что спорщики действительно туда зашли и пробыли там оговоренное время. Вопрос, под каким предлогом улизнуть ночью из дома, даже не стоял. Конечно же они заявят, что все идут на поляну участвовать в игрищах, а поскольку те будут длиться всю ночь, до утра домой можно и не возвращаться. Обидно будет пропустить игрища? Да ну, не беда, там каждый год все одно и то же, а вот поход на заброшенное кладбище – это и страшно, и интересно, и вообще может не повториться никогда.
Сперва все, конечно, все же пошли на поляну, но незадолго до полуночи смылись оттуда и всей гурьбой направились к кладбищу. У его ограды компания разделилась: большая ее часть, уже и здесь ощущая безотчетный страх, осталась снаружи, Петя же с Анубисом, по условиям спора вооруженные только ручными фонариками, перелезли через запертые ворота и двинулись по дорожке, идущей вглубь территории.
– Жутко как-то... – пробормотал Петя, зябко поведя плечами, – и почему-то холодно. Ты ничего не ощущаешь?
– Ощущаю, – Анубис был само спокойствие. Посреди ночного погоста он почему-то чувствовал себя как рыба в воде и, кажется, настолько хорошо видел в темноте, что готов был погасить фонарик.
– А что... ощущаешь?
– Тут есть не упокоенные души, что не могут ни вер-р-рнуться в свои тела, ни отор-р-рваться далеко от места их погр-р-ребения. Для душ это такая кар-р-ра, что хуже не пр-р-ридумаешь. Надо бы их освободить, но я пока не в силах. Но они все р-р-равно надеются на помощь и даже готовы показаться... Да они кому угодно готовы сейчас показаться, лишь бы поняли и хоть чем-то помогли.
Петя уже с настоящим страхом заоглядывался по сторонам. Вроде пока ничего, похожего на привидения, в этой темени не проглядывалось.
– Ну и где же они?..
– Они нас побаиваются, – изрек Анубис. – Надо погасить фонар-р-рики, тогда, может быть, увидим.
– Они нас боятся?!.. Здесь, да еще в ночь на Ивана Купала?! – нет, такого Петя себе представить решительно не мог! Тем не менее, ощущая жуткое любопытство и безоговорочно веря в то, что друг в любом случае сумеет его защитить, мальчик погасил свой фонарь одновременно с Анубисом.
Тьма перед глазами стала еще непроглядней, но затем в тусклом свете звезд проступили контуры памятников и деревьев. А вот, кажется, в стороне что-то слабо мерцает... Что-то похожее на светящийся туман. Ой, а вон и еще, и еще! Петя малость запаниковал и прижался к Анубису. Тот с интересом разглядывал не осмеливающиеся приблизиться привидения и, кажется, пытался установить с ними мысленный контакт. Похоже было, что это ему в итоге удалось, вот только результаты переговоров не удовлетворили ни одну из сторон. Анубис со вздохом развел руками, дескать, а что я могу? Привидения стали таять, и только он обратил внимание на трясущегося от страха дружка.
– Петь, а они говор-р-рят, что здесь и упыр-р-рь один похор-р-ронен! Вот он, навер-р-рное, того пар-р-рня и обескр-р-ровил. Давай пойдем взглянем?
Вот больше делать нечего Пете, как смотреть на всяких там упырей! Тут и так-то боишься обделаться ненароком при виде всех этих светящихся субстанций, а тут еще мертвый кровосос из земли полезет! Он издал какой-то неопределенный жалобный звук, который Анубис почему-то принял за согласие и двинулся в избранном направлении. Пришлось Пете топать за ним, пусть и на некотором расстоянии, ведь оставаться одному в этой темноте было еще страшней.
Анубис довольно ловко находил проходы среди раскиданных в беспорядке могил, пока не обнаружил нужную. Чтобы удостовериться, что это именно она, пришлось даже ненадолго включить фонарик. Петя остановился поодаль, не зажигая свой и не решаясь приблизиться. Анубис постучал кулаком по могильной плите. Нет, он совсем спятил! Самому отправиться искать упыря, да еще и пытаться его разбудить!
Ни единого звука не раздалось в ответ, но Петя увидел, как из-под края могильной плиты вдруг заструилась некая светящая субстанция, постепенно складывающаяся в подобие коленопреклоненной человеческой фигуры. Смирнову хотелось заорать и метнуться прочь, но вопль застрял в горле, а ноги вдруг стали ватными. Он расширил в ужасе глаза, но то, что он увидел дальше, заставило ужас смениться крайним удивлением: призрачная фигура, припав склоненной головой к ногам Анубиса, униженно вылизывала своим светящимся языком его кроссовки!!!
Длилась эта сцена не слишком долго. Получив, видимо, какое-то обещание, призрак утратил очертания и ускользнул обратно под плиту. Анубис двинулся обратно к центральной дорожке.
– Анубис, а это и в самом деле был вампир? – Пете даже как-то не верилось.
– Угу.
– А почему он тогда не напал?..
– Несчастное существо, – ответил Анубис. – Давно все осознал, готов понести кар-р-ру за свои грехи, но намер-р-ртво пр-р-ривязан к своей нынешней сущности. Хочет, чтобы я его отсюда увел. Я пообещал, что непр-р-ременно сделаю это, когда смогу, а пока можно только помочь ему не покидать могилы.
– Как?
– Ну, осиновый кол туда вогнать. Там плита, конечно, котор-р-рую хр-р-рен поднимешь, но можно, мне кажется, вбить в головах, эффект будет тот же.
– А когда вбивать будем? – осмелел Петя.
– Давай завтр-р-ра днем, – предложил Анубис. – Надо будет еще кол этот где-то выр-р-резать, хотя осин в лесу хватает, и обточить его. Заодно и селянам спокойнее станет. А сейчас, мне кажется, можно уже двигаться на выход, мы достаточно по кладбищу побр-р-родили для выигр-р-рыша спор-р-ра.
Когда они, вновь включив фонарики, перелезли через ворота обратно, поджидавшие их мальчишки смотрели на них самих как на оживших мертвецов. Пугать их еще больше рассказом о встрече с вампиром Анубис с Петей не стали.
Глава 9.
Поиски призвания.
Отметив свой двенадцатый день рождения в селе (неожиданно много гостей, пришедших, в основном, с самодельными подарками, никаких тебе магазинных разносолов, почти сплошь одна домашняя стряпня, зато побесились так, как в городе и мечтать не приходилось), Анубис неожиданно посерьезнел и отдалился от забав сверстников. Ни футбол, ни купания, ни даже компьютерные игры его больше не привлекали, вместо этого он часами пропадал на обоих сельских погостах, изучив их до последнего камешка, и даже завел себе толстую тетрадь, в которой вычерчивал схемы расположения могил. На Петино недоуменное «зачем?» отвечал, что хочет знать всех, кому потребуется его помощь.
– Но ты же сам говорил, что не можешь пока никому помочь! – бухтел Петя, все еще тщетно надеясь сманить друга на участие в какой-нибудь нормальной ребячьей авантюре.
– Сейчас не могу, но когда-нибудь смогу непр-р-ременно, и я хочу быть готовым к этой своей миссии, – отвечал ему Анубис, не отрываясь от своего занятия, – ты пр-р-росто не пр-р-редставляешь, сколько здесь, оказывается, несчастных душ! Я и сам пр-р-редставить такого не мог, пока здесь не оказался.
– А с чего это они несчастные-то?
– Загубленные на самом взлете, пер-р-режившие кр-р-рах дела всей своей жизни, спятившие с голодухи и сотвор-р-рившие такие непотр-р-ребства, какие им пр-р-ри др-р-ругих обстоятельствах и в стр-р-рашном сне бы не пр-р-риснились. Кто-то пр-р-ривязан в месту памятью о совер-р-ршенном им пр-р-реступлении, а кто-то безумной надеждой закончить незавер-р-ршенные дела. Тут в тр-р-ридцатых-сор-р-роковых годах пр-р-рошлого века пр-р-рямо как каток какой-то пр-р-рошелся по людским судьбам, все смял и пер-р-ремешал. И это в глухом селе! Мне уже и пр-р-редставить стр-р-рашно, что тогда в гор-р-родах-то твор-р-рилось.
– Это тебе привидения все рассказали?
– Не обязательно пр-р-ривидения, Петь, я чувствую пр-р-рисутствие таких душ, даже если они ничем себя не пр-р-роявляют.
Петю уже не удивляло, что его друг умеет беседовать с душами умерших, но почему он всегда им так слепо верит?
– А вдруг они все врут?
– Да нет, Петька, умер-р-ршие никогда вр-р-рать не станут. Ложью они себе уже никак не помогут, и к тому же они знают, насколько тяжела за нее кар-р-ра. И уж тем паче смешно вр-р-рать тому, на кого возлагаешь надежды на свое избавление.
– А с чего им так надеяться-то? Ты же скоро уедешь отсюда и, может быть, никогда больше сюда не вернешься.
– Нет, Петь, я им пообещал, и ты-то уж знаешь, что я всегда выполняю свои обещания. Я сюда обязательно вер-р-рнусь и всех их освобожу. Жаль только, что погостов таких тьма-тьмущая, все, навер-р-рное, не объездишь, но я все р-р-равно буду стар-р-раться.
Петя обычно недолго выдерживал такие разговоры и убегал играть с другими ребятами.
Надо сказать, что обещание, данное Анубисом местному вампиру, друзья все же выполнили и осиновый кол в его могилу вбили.
Обратно в город Анубис вернулся хмурый и собранный, словно не отдыхал все лето, а целенаправленно готовился к некой военной кампании, что должна развернуться вот прямо сейчас. Сразу из дома, плюнув на закупку письменных принадлежностей и учебных пособий, что потребуются в наступающем учебном году, он направился на городское кладбище, где пробродил несколько часов средь могил, и покинул это место с явной неохотой. Вечером он огорошил отца, поинтересовавшись, не знает ли тот, где готовят похоронных агентов.
– Анубис, это-то тебе зачем?! – взвыл Валентин, так и не привыкший ко все новым заскокам сына.
– Пап, мне надо часто бывать на кладбищах, а для этого лучше там р-р-работать. Ну, не в могильщики же мне идти?
– Сын, хоть ты меня уже и перерос, в твоем возрасте тебя и в могильщики еще не возьмут, сперва хотя бы школу окончи.
– Пап, мне там скучно, и меня там все боятся. Ну, кроме Петьки, но он не в счет.
– Да знаю я, что боятся, но учиться-то все равно где-то надо. Ты и так на учете в полиции состоишь. Будешь прогуливать, они тебя еще, чего доброго, в какое-нибудь специальное учебное заведение направят.
– Меня-а?... – осклабился Анубис.
– Да, улыбочка у тебя, конечно, жуткая, – хмыкнул Валентин. – Пожалуй, ты прав, не направят. Побоятся, что ты там всех остальных воспитанников вместе с воспитателями загрызешь. Но учиться, сынок, надо все равно. Знания никогда лишними не бывают, и не на кладбищах же их получать.
– А почему бы, пап, и не на кладбищах? – возразил Анубис. – Я умею теперь беседовать с покойными. Ну, не со всеми, конечно, а только с теми, чьи души так и не сумели покинуть этот мир-р-р. А им там, знаешь ли, тоже скучно, и поболтать со мной бывает только в р-р-радость. А знаний у них побольше, чем у всех школьных учителей вместе взятых.
– Ты-ы-ы??? Разговариваешь с духами?? – поразился Валентин. – Когда это у тебя началось?
– Ну, когда я там, в селе, сходил ночью на кладбище, – пояснил Анубис. – Я и р-р-раньше их слышал, еще когда мы с мамой у Кр-р-ремлевской стены были, ну, тогда не слова еще, а только эмоции, и отвечать им еще не умел. А тут как р-р-раз была ночь на Ивана Купала, и меня, знаешь, как пр-р-рор-р-рвало. Тепер-р-рь я все их речи понимаю, на каких бы языках они ни изъяснялись, и, главное, ответить могу. Вот зачем мне тепер-р-рь, спр-р-рашивается, зубр-р-рить учебники, когда под р-р-рукой всегда столько добр-р-ровольных советчиков?
– Знания, Анубис, имеют свойство развиваться, и в последнее время это происходит очень бурно. Твои покойники все эти научные новинки знать не могут хотя бы уже по той причине, что померли еще до их появления. Они тебе там такого наговорят... Короче, не ершись и попробуй хотя бы закончить школу, а твое любимое похоронное дело от тебя точно никуда не уйдет.
Анубис пообещал учебу не забрасывать и, в принципе, свое обещание сдержал. Он вообще стал куда более серьезным, чем в пятом классе, нередко говорил, что они с одноклассниками вели себя в прошлом году как мартышки, а некоторые, по его мнению, так и не вышли до сих пор из этого состояния. Из-за того, что он часто бродил теперь, погруженный в себя, его стали как-то меньше опасаться, а может, просто память о позапрошлогодних событиях уже заметно потускнела. Как-то задевать его, впрочем, все равно никто не решался.
Больше всего Анубис сейчас увлекался историей и мифологией, глотая исторические романы по толстому тому в неделю. О мифологии там, впрочем, было до обидного мало, и он восполнял недостаток знаний через Википедию, но и этот источник казался ему теперь слишком скудным. Хотелось чего-то больше, но только в доступной для понимания форме, потому что попадались ему в интернете и серьезные взрослые труды на религиозные темы, но там было как-то совсем непонятно написано. Родители тут ничем помочь ему тоже не могли, говорили только, что когда он станет взрослым, то сам во всем разберется. Допустим, но когда наступит это вожделенное время? Они почему-то были уверены, что лет через пять, но сам Анубис так не считал. Он подсознательно чувствовал, что что-то важное должно произойти с ним гораздо раньше и к этому моменту хорошо бы подойти во всеоружии накопленных знаний.
