Текст книги "Спартак (СИ)"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Белогорский Евгений Александрович
Спартак

СПАРТАК.

Не сбывшееся предсказание.

Глава. Перевернутая клепсидра.

Всякому событию в истории отпущено определенное количество времени. Подобно огромным песочным или водяным часам, оно медленно перетекает из одного сосуда в другой, сокращая сущность бытия как самого события, так и главного героя возглавившего его. Долго или коротко длится этот процесс, но он неизменно подходит к своему концу или, получив новый толчок, продолжает свое существование, пока перевернутая чаша времени вновь не опустеет.

Время, отпущенное вождю восставших рабов в Италии Спартаку, к зиме 71 года до нашей эры подходило к своему концу. Сначала оно измерялась месяцами, затем неделями, потом днями и наконец счет пошел на часы.

К этому моменту армия восставших оказалась в очень трудном положении. Вместо одного привычного врага в лице армии Красса их число к несчастью увеличилось сразу до трех.

Так из Испании в Италию прибыл со своими грозными легионами победитель Сертория полководец Гней Помпей. Об этой возможности Спартака неоднократно предупреждали в своих посланиях его тайные друзья из Рима.

Для наведения полного спокойствия в Испании после убийства Сертория и разгрома Перперны требовалось время. Помпей планировал вернуться в Италию в конце весны начале лета, но римский Сенат был иного мнения.

После того как вопреки всем клятвенным заверениям Красса, прочно запертый на Регийском полуострове Спартак прорвал возведенные римлянами укрепления и вновь двинулся по Италии, Сенат пребывал в панике.

Сколько может терпеть великий Рим, победитель Пирра, Ганнибала, Персея, Югурты и Митридата присутствие на своей земле армии восставших рабов и гладиаторов!? Еще лишние полгода сидеть и трястись от страха пойдет Спартак на Рим или не пойдет, отцы республики не хотели. Поэтому единогласным решением они назначили Помпея главнокомандующим в борьбе со Спартаком и приказали идти на мятежников.

Полководец покорно подчинился приказу Сената и, не заходя в Рим, направил свои войска на юг Италии на помощь Крассу. Триумф по поводу победы над Серторием откладывался.

Третьим, внезапно возникшим противником Спартака, стал римский наместник в Македонии Марк Лукулл, родной брат Луция Лукулла воюющего в Азии против грозного понтийского царя Митридата.

Находясь по ту сторону моря, он внимательно следил за тем, что происходило в Италии, и состоял в переписки с Марком Крассом. Именно к нему обратился претор за помощью после прорыва спартаковцами его вала, и она была оказана гораздо быстрее, чем Красс на это рассчитывал.

Марк Лукулл был опытным военачальником и не проиграл ни одного сражения, во время затяжной кампании по подавлению выступлений фракийцев. Опасаясь, что мятежники смогут переправиться через море и высадятся в Греции, он держал на побережье готовое к бою войско.

Когда Красс обратился за помощью, Лукулл без всякой заминки перебросил из эпирского порта Диррахия часть своих сил в Брундизий. Действуя по наитию, он сорвал план Спартака по захвату этого города, за стенами которого вождь восставших намеривался провести часть зимы. Пополнить ряды своего войска и запас провианта.

Из-за зимних штормов и непогоды на море, македонский наместник смог переправить лишь небольшую часть своих сил. Вместе с Марком Варроном Лукуллом переправилось лишь шесть тысяч человек. Остальные войска были прочно отрезаны разыгравшейся стихией, и рассчитывать на них в ближайшее время не приходилось.

Этот факт несколько облегчало отчаянное положение армии восставших, но полностью сбрасывать со счетов войска Лукулла было никак нельзя. Македонский наместник явно не собирался отсиживаться за стенами крепостями и мог в любой момент мог совершить вылазку и ударить спартаковцам в спину. Такой удар, мог оказаться решающим во время сражения с Помпеем или Крассом.

Разведчики доносили, что Помпей идет на соединение с Крассом медленно. Осторожный и обстоятельный он никогда не совершал быстрых и стремительных маршей, предпочитая действовать наверняка. Чтобы избежать упреков со стороны Красса и своих многочисленных недоброжелателей в римском сенате, он приказал своей кавалерии во главе с Аврлом Габинием идти на помощь претору впереди своих легионов. Разрыв между конным авангардом и главными силами Помпея составлял около полутора-двух суток.

В сложившихся обстоятельствах, Спартаку оставался только один выход, известный со времен борьбы легендарных братьев Горациев и Куриациев. Пока враги не успели соединиться и стать значительно сильнее спартаковцев, следовало разбить их по частям или хотя бы сократить число противников на одну единицу.

Самым правильным решением было попытаться разбить войско Красса. Воины Спартака уже не один раз разбивали его легионы и имели над противником определенное психологическое превосходство.

Когда на совещании Спартак сказал своим помощникам о том, что им предстоит скрестить свое оружие с Крассом, его слова получили бурное одобрение.

– Верно, говоришь, Спартак! Давно пора разбить Мясника и отомстить за наших погибших братьев! За тех, кто пал на Стене у Регийя! За Каста и Ганика! – одобрительно говорили командиры, сидя в палатке своего вождя.

– Тише, тише! Иначе Красс узнает о наших планах раньше времени, – пошутил вождь. – То, что вы так настроены на победу хорошо. Однако не стоит считать, что победа над Крассом уже у нас в руках. Не надо забывать, что Красс хитрый и умный противник. Сколько раз мы сбивали его с ног, а он по-прежнему заступает нам путь и убивает отколовшихся от нас братьев. Сейчас Крассу как никогда важно одержать победу над нами до прибытия Помпея. Тогда все его труды против нас и честолюбивые планы пойдут прахом. Ведь недаром после нашего прорыва он обратился за помощью к Лукуллу, а не к Помпею. Поэтому драться он с нами будет так, как будто от исхода сражения зависит его жизнь.

От слов Спартака в палатке наступила тишина. Сидевшие напротив него командиры, молча, осознавали сказанную вождем правду.

– Хотя это и будет наша с ним последняя битва. Красс закрывает нам дорогу, и мы должны столкнуть его с нашего пути раз и навсегда. Скажите это своим людям. Пусть готовятся к решающей битве, в которой нам надо обязательно одержать победу над Крассом. Любой ценой, как бы яростно не сопротивлялись бы нам римляне. Иначе, они распнут всех тех. кто останется в живых на столбах вдоль Аппиевой дороги.

Спартак говорил эти страшные слова просто и доходчиво. С той решимостью, с которой идут на смерть принявшие для себя это непростое решение люди. С решимостью гладиаторам, идущим на арену, чтобы пасть на ней или одержать победу.

Приняв это решение, вождь повстанцев развернул свою армию от стен Брундизия и двинулся навстречу Крассу, с которым у него был разрыв в один дневной переход.

Свою разнородную армию, в которую входили фракийцы, галлы, германцы и италики, вождь восставших построил по полному образу и подобию римского войска. За все время, которое он провел в боях и походах, Спартак не встречал более удобного и маневренного построения войск, то, которым пользовались римляне. Разбитые на центурии, манипулы и когорты римские солдаты могли эффективно сражаться против любого противника, на любой местности и громкие победы, одержанные римскими полководцами за время существования Римской республики, были достойным подтверждением правильности их выбора.

Заимствуя у противника схему его построения, Спартак заимствовал и его структуру. Поэтому в его войске были свои центурионы, свои легаты, трибуны и даже квестор. Перед сражением с Крассом повстанцы даже несколько превосходили по численности своего противника, но превосходить, не означало победить. К тому же не следовало забывать о Марке Лукулле. Едва разведчики донесли, что Спартак отступил от Брундизия, как тот моментально вывел свою конницу из города.

Встреча повстанцев с войском Марка Красса состоялась в точно рассчитанном Спартаком месте. Вождь восставших заранее выдвинул к месту битвы сторожевые дозоры, устроил на флангах засеки и выставил посты.

Перед началом сражения по требованию германцев Квартиона он принес в жертву богам десять римских центурионов взятых в плен после разгрома войска Скрофы. Смерть противника перед битвой была благосклонна, принята и галлами Серванда и Амика. Для фракийцев и италиков вождь совершил жертвенное возлияние чашей вина, после чего войны двинулись на врага.

Римляне в этот момент были заняты разбивкой лагеря. Под прикрытием союзной кавалерии Квинквиция, воины Красса стали размечать линии установок палаток, вбивать колышки и копать ров. Появление спартанской конницы было для них полной неожиданностью.

Увидев врага, они побросали лопаты и кирки и бросились к своим щитам, сложенным возле воткнутых в землю знамен своих манипул и центурий. После проведенной Крассом децимации, казни каждого десятого из числа тех, кто бежал с поля боя, была железная. Даже после того, как союзная кавалерия отступила под натиском спартаковцев, солдаты Консидия не побежали, а стали сражаться.

Мало кто из них уцелели под копьями и мечами всадников Декората, но позволили главным силам Красса развернуться и встретить противника во все оружии. Левый фланг своего войска Красс отдал под командование Консидия, центр отдал Аррию, а сам остался на правом фланге.

Его личный штандарт гордо возвышался над линиями когорт, но на душе у римского полководца было скверно. Стремительное начало сражения не позволило Крассу принести в жертву барана, чтобы по его внутренностям гаруспики узнали волю богов. Поэтому полководец обратился за помощью к авгурам, но не смогли ничего сказать Крассу, так как не видели, ни одной птицы. Великие боги не спешили дать римскому полководцу знака одобрения и поддержки.

Под хмурым и тусклым январским солнцем вступили в схватку два войска. Первыми скрестили свое оружие легковооруженные лучники и пращники, засыпав ряды противника стрелами и камнями. Но их схватка была скоротечной и по мере приближения главных сил противника они отступили в тыл. Со всех ног они пробежали по проходам между когортами, которые тут же смыкали свои ряды, образуя единую линию.

В передних рядах, как правило, бились молодые воины, чья сила и молодость должны были если не прорвать ряды врагов, то нанести им чувствительные потери. С грохотом и лязгом столкнулись две железные стены и ни одна из них, не собиралась уступать победу своему противнику.

С обеих сторон полетели копья пилумы, предназначенные для того, чтобы воткнувшись в щит противника, заставить его бросить и вступить в бой незащищенным, с одним мечом в руке.

Вслед за когортами, на флангах вступила в бой и кавалерия. Вооруженные в основном мечами, всадники смело напали на неприятеля, стараясь ни в чем не отставать от своих пеших товарищей.

Кураж и задор были на стороне спартаковцев. Под их натиском заколебалась, а затем стала отступать с поля боя римская кавалерия. Вместе с ними натиску врага уступили и когорты первой линии. В сражении наметился первый успех, и воодушевленные спартаковцы принялись наседать на римлян с удвоенной силой.

Чтобы не дать противнику полностью переломить ход сражения в свою пользу, Красс приказал подтянуть резервы. На помощь воинам передовых когорт подошли легионеры второй линии. Как правило, в их состав входили опытные воины, являвшиеся основным костяком римского войска.

Обычно их вступление в бой означало перелом в сватке. Их мастерство и сила должны были исправить промахи молодых, и совместные усилия двух линий помогали обрести победу над врагом. Так было, но не в этот раз. Всего чего смогли добиться римские солдаты – это остановить отступление гасталов.

Умело вводя в бой новые силы, и заменяя уставших и раненых воинов, Спартак продолжал наращивать натиск на врага. Рукопашные схватки были столь яростные и бескомпромиссные, что римские ряды вновь заколебались. Никакие мольбы и ругательства командиров не смогли заставить солдат сражаться ещё лучше и, опасаясь за исход битвы, Красс ввел в бой ветеранов, третью линию когорт.

Римский полководец очень рассчитывал, что их сила и опыт спасут положение и изменят ход сражения в пользу римлян, но этого не случилось. Вступление в бой ветеранов, совпало с тем, что кавалерия Квинквиция была наголову разбита всадниками Декората и Амика и в панике покинули поле боя. Создалась угроза удара во фланг и тыл римского войска, но тут блестяще проявилась особенность римского построения.

Увидев бегство своей конницы, Красс и Аррий стали заворачивать фланги. Деление по манипулам и центуриям, а также хорошая выучка при совершении маневра, позволили римлянам избежать удара противника в свой тыл.

Как не старались спартаковцы успеть ударить в спину неприятелю и вызвать панику в его рядах, им этого не удалось сделать. Попав под удар вражеской кавалерии, солдаты Красса успели сомкнуть свои ряды и образовать каре. Атаковать сплошные ряды, ощетинившиеся копьями, было трудной задачей и спартаковцы отступили, обрушив свои копья и мечи на ту часть римского обоза, что не успела укрыться от них, за спинами воинов.

Повара и писцы, плотники и оружейники, трубачи и караульные, обычно находящиеся в тылу римского войска, испытали на себе силу удара спартаковской кавалерии. Вместе с ним в полном составе погибли авгуры и гаруспики, так и не успев дать Крассу толкования воли богов.

Успех в устранении угрозы удара в тыл приободрила римлян. Стоя плечом к плечу они могли рассчитывать только на себя и от того смогут ли они отразить атаку противника и продержаться ещё два часа, зависела их жизнь.

Спартак также учитывал временной фактор. Не успей он прорвать ряды римского войска и не обрати он их в бегство, вождь повстанцев проигрывал сражение. Ему нужна была только победа, ибо даже ничейный исход битвы был на руку врагу.

Воспользовавшись тем, что плотность передних рядов противника уменьшилась из-за его вынужденного маневра, Спартак с удвоенной силой атаковал войско Красса. С неистовой силой на правом фланге спартаковцев атаковали врага германцы Квартиона. Отважно сражались с противником в центре фракийцы Астропея с италиками Публитора, храбро бились галлы на левом фланге Серванда. Казалось, что до того, как тусклое светило опуститься за горизонт они сумеют одержать победу, разобьют войско Красса, но Судьба неожиданно отвернула свой лик от спартаковцев и послала счастливую весть римлянам.

В самый разгар сражения, разведчики доложили Спартаку, что со стороны Брундизия, ему в тыл выходил пятитысячный отряд кавалерии Марка Лукулла. Одновременно с этим вождю повстанцев донесли о приближении кавалерии Помпея. Это был тот самый удар в спину, которого он так опасался и который так не вовремя случился.

Для отражения возможного удара Лукулла, у Спартака имелся конный резерв, который он развернул для отражения возможного удара противника по его тылу. А вот против помпеянцев, он ничего не мог противопоставить. Одна надежда была на то, что кавалеристы Габиния плохо знают дорогу, приближающейся вечер и засеки на дорогах, которые должны были сделать его дозорные.

Перед решающей схваткой, специальными сигналами труб он приказал своим воинам отступить и перегруппироваться. Раненые и усталые были отведены в тыл, а их места заняли последние резервы вождя повстанцев.

Все это делалось быстро и четко, а в это время, чтобы не дать противнику возможность воспользоваться передышкой, лучники стали обстреливать римские ряды. Тактика была привычной и в скором времени, следовало ожидать ответных действий, но на этот раз Спартак обрушил на врага двойной удар.

Никогда прежде он не прибегал к подобной тактике, но сегодня ему нужна была победа, и он отступил от своих прежних принципов.

– С волками жить по-волчьи выть – сказал фракиец, намекая на символ Рима Капитолийскую волчицу, и отдал приказ применить против врага метательные машины. Баллист и катапульт в распоряжении Спартака не было, но имелись скорпионы и онагры, из которых по римлянам было дано несколько залпов.

Больших потерь они противнику повстанцев они не принесли. Ряды римлян по-прежнему были монолитными, но вот усталость, чувство безысходности в душах и сердцах солдат и командиров Красса они привнесли.

Также не принесло радости римлянам вид их товарищей захваченных в плен всадниками Декората. Поставив их на колени, галлы рубили пленникам головы, на виду застывших в строю легионеров. Собравший своих всадников легат Квинквиций попытался атаковать спартаковцев и спасти несчастных, но воинское счастье было на стороне противника.

Заметив приближение римлян, Декорат и Амик быстро развернули свою конницу и после непродолжительной схватки вновь обратили их в бегство. Ранее разбитого противника всегда легче бить, особенно когда его главные силы подобно зверю загнаны в угол и нет никакой надежды на помощь.

Быстро закончив перегруппировку, по зову трубы спартаковцы вновь обрушились на изготовившегося к смертельной схватке врага. Плечом к плечу, римляне мужественно встретили атакующего их противника. Каждый из них знал, что отступление означает верную смерть и с тоской глядя на медленно спускающийся к горизонту красный диск солнца, готовились подороже продать свои жизни противнику.

Чувство обреченности иногда отнимает у людей последние силы, а иногда наоборот прибавляет. Прижатым к стене воинам Красса, вид надвигающихся врагов породил в их сердцах ярость и отчаяние обреченных. Именно эти чувства позволили им выдержать натиск противника и оказать ему сопротивление. Отвечая ударом на удар, падая и погибая от рук врагов, они держали строй, в единстве которого было их спасение.

Они смогли продержаться около часа и словно в награду за их мужество в тылу у спартаковцев запели римские трубы. Это наконец-то подошли всадники Лукулла, спешащие приободрить своих измученных боем товарищей и нагнать страха на противника.

И пусть, что римлянам не было известно, кто пришел им на помощь, его численность и сможет ли он разгромить ненавистного Спартака. И пусть, что по кавалерии Лукулла ударила конница Нитима и не позволила римлянам продвинуться вперед ни на шаг. Звук родных труб придал уверенность воинам Красса. Они с удвоенной силой принялись сражаться с противником, с твердой верой в то, что спасение близко.

Одновременно с трубами, разведчики прикрывавшие правый фланг Спартака подали вождю знаки огнем, что замечено приближение помпеянцев. Настал момент, когда нужно было делать шаги, которые должны были помочь вождю повстанцев одержать победу.

Чтобы обезопасить себя от удара в спину, Спартак бросил на помощь Нитиму, часть конницы Амика, а небольшой отряд под командованием Никия отправил в качестве заслона против Помпея. Сам же вождь решил атаковать правый фланг врага и попытаться убить Красса. Смерть командующего всегда порождала панику в рядах воинов, и именно на это надеялся Спартак.

На левом фланге заиграли трубы призывающие галлов Серванда отступить и расчистить место для кавалерии. В этот решающий час, фракиец сделал ставку на отряд тяжелой кавалерии вооруженный тяжелыми копьями составлявшую половину кавалерии Декората.

Бросать конницу в лоб против плотного строя пехотинцев, означало обречь её на большие потери, но у Спартака не было иного выбора.

Сначала вождь хотел сам возглавить эту атаку, но бросившийся ему в ноги галл Арторикс попросил уступить ему эту честь.

– Вождь, позволь мне повести на римлян моих всадников. Окажи мне эту великую милость и клянусь всеми богами, что я пробью строй римлян и добуду тебе голову Красса.

В словах и взгляде молодого галла было столько веры в себя и столько мольбы, что Спартак не смог отказать ему.

– Хорошо, – молвил вождь повстанцев, – веди свою кавалерию в бой. И пусть твои люди сражаются до последнего конца, не обращая внимания, что твориться у них за спиной.

Обрадованный Арторикс поцеловал руку вождя и, вскочив в седло, повел свою кавалерию в атаку.

Для многих из его всадников это был последний бой. Ценой своей жизни они пробили передние ряды противника и в образовавшийся проем хлынули спартаковцы. Медленно, ежесекундно теряя своих товарищей, кавалеристы Арторикса пробивались к штандарту Марка Красса.

Преторианская когорта, состоящая из трехсот человек, заступила им дорогу. Подобно "священному отряду" фиванцев в битве при Херонеи они гибли под ударами противника, но не отступали. Погибли два центуриона, смертельно ранен был трибун, но римляне стояли.

Сам Марк Красс стоял с обнаженным мечом возле своего штандарта, готовый заколоться, но не попасть в руки врагу. Не подобало римскому полководцу попадать в руки противника. Один из его предков был разбит солдатами Аристоником, но нашел хитрый способ погибнуть, но дать врагу возможность провести его как пленника перед своими солдатами.

Красс был готов к смерти, но не торопил её приход. Прекрасно понимая весь замысел Спартака, он стал перебрасывать против Арторикса воинов из тылового заслона когорт.

– Спартак пытается захватить мое знамя! Убейте, удержите проклятого фракийца, и мы выиграем этот бой! Помощь уже рядом! – кричал Красс своим солдатам и был прав. В этот момент к месту сражения подошла конница Помпея.

Будь это вся та сила, которую римский полководец к Крассу, исход битвы был бы предрешен. Ударь помпеянцы в тыл спартаковцам, не дай они Арториксу разгромить правый фланг римского войска, и все было бы кончено. Войско Спартака потерпело бы поражение, а сам вождь повстанцев, скорее всего, погиб, но вмешался его величество Случай.

На подступах к месту битвы с Крассом, спартаковские дозоры организовали несколько засек и завалов, из-за которых кавалеристам Помпея приходилось их объезжать, теряя время. К тому же, возле одного из завалов римские конники подверглись нападению, что заставило командира помпеянцев и вовсе прекратить движение. Аврл Габиний был под стать своему командующему – острожный и осмотрительный. Поэтому вместо того, чтобы двинуться в обход, он приказал воинам спешиться и начать расчищать дорогу. В обход, на разведку был послан небольшой отряд под командованием декуриона Феликса.

Ещё не зная, что сражение между Спартаком и Крассом, Феликс хотел установить с ним связь. Доложить, что посланная помощь Помпеем уже близка и через сутки прибудет сам главнокомандующий. Поэтому столкнувшись с отрядом Никия, декурион решил, что это небольшая сил противника, он смело вступил в бой, намериваясь разгромить спартаковцев и захватив пленных узнать последнее положение дел.

Командир заслона также не знал, что перед ним не авангард конницы Габиния, а небольшой разведывательный отряд. Зато он знал истинное положение дел на поле боя. Знал, что появление римлян не позволит одержать Спартаку победу, и он принял единственно верное, по его мнению, решение. Связав противника яростной, но короткой схваткой он дал приказ к отступлению, уводя римлян в сторону от места боя.

Сделано это было очень умело, и ничего не заподозрив, Феликс бросился преследовать беглецов. Почти час, до наступления темноты римляне преследовали отступающего противника. Кавалеристы Феликса то настигали спартаковцев, вступали с ними в схватку и вновь продолжали преследование, ничего не зная о Крассе.

Не зная о приближении Феликса, он отчаянно уповал на помощь со стороны кавалеристов Лукулла, пытавшихся пробиться через спартаковский заслон Амика и Нитима. Обе стороны дрались с яростным упорством, но несмотря на все крики и приказы наместника Лукулла, его кавалеристы не смогли сломить сопротивления спартаковцев. Подобно воинам Красса, бьющимся с воинами Арторикса, они погибали, но не отступали. Давая возможность своим товарищам одержать победу над врагом ценою собственной жизни.

В битве, что разыгралась на полях Апулии, основная тяжесть легла на плечи пехотинцев, но последнюю точку в ней поставила кавалерия.

Видя, как отчаянно возводит Красс все новые и новые заслоны перед конницей Арторикса, Спартак решил ударить по римлянам с тыла. Не слушая предостережения Декората, что разбитые римляне Квинквиция смогут в любую минуту вернуться на поле боя, он сам повел в атаку оставшуюся часть конницы.

Совершив стремительный обходной маневр, Спартак вышел в тыл каре Красса и атаковал его ряды. Ход был резкий, внезапный, но это и обеспечило ему успех. Все римские солдаты правого фланга были уверены, что против них сражается сам вождь повстанцев, проклятый гладиатор. Именно ему они оказывали упорное сопротивление, напрягая свои последние силы и вдруг, все оказалось не так.

Оказалось, что Спартак находится у них за спиной, что он ведет на них свою кавалерию, в отчаянном броске, прямо на их щиты. И нервы у истомленных битвой солдат сдали.

Когда вражеские кавалеристы устремились в атаку с громкими криками "Спартак! Спартак!", у солдат тыловой когорты опустились руки перед коварным фракийским дьяволом. У них не было сил сражаться, когда смяв передние ряды когорты, кавалеристы стали все дальше и дальше продвигаться вперед.

Сопротивление со стороны римских солдат было, но оно было сопротивлением людей поверивших в свою обреченность на скорую смерть. Центурион Фульвий Флак ударом копья попытался остановить вождя повстанцев, но промахнулся и, получив ответный удар в горло, обливаясь кровью, рухнул на истоптанный солдатами снег. Сражавшийся рядом трибун Тит Корнелиан, воспользовавшись, что копье Спартака застряло в теле Флака, бросился на него с мечом, однако и его ждала неудача. Не успел он пройти и шага, как быстрый удар в лицо копья телохранителя вождя, сбил его с ног.

Последняя яростная схватка произошла возле знамени Красса, куда прорвался силач Декорат. Раздавая стремительные удары направо и налево, он пробился к штандарту, но дорогу ему заступил знаменосец Квинт Варрон. Одетый в волчью шкуру он ударом топора пробил щит Декората, ранил его в руку, но тот стремительным ударом разрубил его голову клинком меча.

Ударив верхним краем щита, в челюсть стоявшего рядом со знаменем трубача, Декорат одним ударом обрубил древко знамя и оно рухнуло. Вокруг него завязалась яростная драка, но дело было сделано.

– Красс убит! Красс убит! – разнеслось по полю, вселяя в одних радость, в других грусть.

Эта страшная весть стремительной волной расползалась по рядам римлян, убивая в их сердцах последнюю надежду на победу. Некоторое время ещё можно было остановить эту волну, взметнуть над головой солдат штандарт полководца или подать сигнал трубами, что полководец жив и по-прежнему командует войском, но этого не случилось. Никто из римлян не смог отбить знамя или протрубить в трубы, а вскоре и это стало совершенно ненужным.

Два кавалерийских спартаковских клина встретились друг с другом. Строй когорт Красса был полностью прорван, правый фланг римлян развалился, и началось повальное бегство.

Еще совсем недавно, с остервенением дравшиеся за свою жизнь солдаты утратили мужество и трусливо бежали прочь. Страшного Красса способного жестоко спросить с них уже не было, и каждый теперь сам распоряжался своей жизнью.

Позабыв о долге и дисциплине, римляне толпами покидали поле боя, отчаянно моля богов как можно скорее рассеять вечернюю тьму и даровать им жизнь.

Бегство солдат правого края и гибель Красса делало бессмысленным мужественное сопротивление центра и левого фланга. Едва увидев, что когорты Красса бегут, дал сигнал к отступлению Консидий, а затем и Аррий.

Из всех сил стараясь сохранить целостность своих рядов, когорты римлян стали отступать. Положение их ухудшалось не только давлением солдат противника с фронта и грядущим ударом во фланг. У римлян не было лагеря, за рвом, валом и частоколом можно было попытаться укрыться от врага. Им приходилось отступать в чистое поле и даже быстро надвигающиеся сумерки не гарантировали спасение.

Удар во фланг отступающих солдат Консидия просто напрашивался, и Спартак нанес его. На измотанных римлян, вождь повстанцев бросил отряд Арторикса. Заметно сократившись в количестве, он сохранял свою ударную силу, и её хватило, чтобы расколоть когорты римского центра. Врезавшись в ряды уже не бойцов, а беглецов, Арторикс стал уверенно пробиваться к тому месту, где находился Консидий.

Видя как под ударами вражеской конницы, гибнут его солдаты, Консидий решил, что пришел его последний час и ударом клинка свел счеты с жизнью. И вновь смерть командира сыграла свою трагическую роль в судьбе римских легионов. Узнав о смерти Консидия, его когорты лишились последнего мужества и превратились объятую страхом толпу.

Успех был полным, но Спартак не видел его. Отдав приказ Арториксу атаковать Консидия, вождь гладиаторов вместе с кавалеристами Декората сказал на помощь заслону истекающему кровью под натиском конницы Лукулла. Одержав победу над Крассом, Спартак рисковал утратить победные лавры, получив удар в спину.

Появление кавалерии Декората решило исход боя. Уставшие, но окрыленные одержанной победой спартаковцы смогли быстро переломить ход схватки в свою пользу и стали теснить врага. Увидев, что боги смотрят в другую сторону, наместник Лукулл счел лучшим прекратить бой и подать сигнал к отступлению.

Наступившие сумерки не позволили спартаковцам долго преследовать римлян. Лишь убедившись, что враг отступает без оглядки, фракиец поспешил вернуться на поле боя, где сражение уже завершилось.

Помпей и его кавалерия так и не успел к сражению Красса и Спартака. Преодолев вражеские засеки, и не имея известий от Феликса, Габиний не решился идти вперед ночью. Он решил отправить на разведку новый отряд, но в этот момент появились беглецы с поля боя с вестями о гибели Красса и его войска.

На корпус Габиния наткнулись солдаты, сражавшиеся под командованием Аррия. Их судьба была более удачной, чем остальных солдат Марка Красса. Не испытывая давления со стороны вражеской кавалерии, Аррий смог в относительном порядке отступить с поля боя и под прикрытием темноты оторваться от наседающих на него германцев.

В числе тех счастливчиков кому посчастливилось ускользнуть от мечей и копий спартаковцев, был молодой трибун Юлий Цезарь. Несколько раз в этом бою он был на волосок от смерти, но богиня любви Венера, издревле покровительствующая этому роду, не дала раньше времени пресечь его нить жизни.

Вид беглецов, их возбужденные рассказы заставили Габиния отступить и послать гонца к Помпею с просьбой о скорейшей встрече.

Поле боя осталось за Спартаком. Римские орлы были втоптаны в снег, который из-за грязи и пролитой крови утратил свой первозданный вид. Спустившиеся на землю сумерки не позволили победителям узнать судьбу Марка Красса.