Текст книги "Во славу Отечества!"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Что же касается наступления предстоящим летом, то послы смогли, после долгих переговоров, добиться от Духонина твердого обещания провести наступление на Констанцу силами Румынского фронта, с целью отвлечь на себя дополнительные немецкие силы. Корнилов даже пообещал поставить главкомом этого направления генерала Брусилова, лучшего русского специалиста в проведении наступательных операций.

Как и предполагал начштаба Ставки, предложение провести наступление против турок силами Кавказского фронта вызвало сдержанную радость у гостей, а возможная активация корпуса Баранова в направлении Мосула тут же вызвала заявление британцев о полной нецелесообразности совместного наступления союзников в этом районе боевых действий.

Услышав эти слова, Духонин немедленно заявил, что военные трудности не позволяют русским одним нести всё бремя войны на Месопотамском фронте, и поэтому Баранов будет терпеливо ждать английских союзников.

В заключение Корнилов сдержано поблагодарил французов за награды, которыми маршал Фош удостоил солдат и офицеров русского корпуса за их героизм и подвиги прошедшим летом. Специальный поезд увез дорогих гостей из Могилева сразу после окончания переговоров. Он направлялся в столицу России через Москву, где сейчас фактически находился главный центр управления страной.

Удобно устроившись в креслах курительной комнаты после сытного обеда, два представителя Антанты неторопливо обсуждали недавние переговоры.

– Мне совершенно непонятен генерал Корнилов, типичный азиат, от которого нельзя получить точный ответ на простой вопрос, – недовольно цедил рыжеволосый британский полковник, вяло посасывая свою сигару.

– Что делать, Джордж, но он был лучшей кандидатурой в августе прошлого года, когда было необходимо перебить германскую креатуру Ленина, который вот-вот должен был скинуть этого болтуна Керенского, полностью не оправдавшего наших надежд, – отвечал французский бригадный генерал. Он мастерски чередовал курение сигары с мелкими глотками бренди:

– Мы не могли допустить, чтобы весь русский фронт рухнул, и, заключив мир с ними, кайзер повернул бы против нас все свои силы.-

– Как Вы думаете, Жером, русские действительно так слабы, как представил нам Духонин, или это хитрая азиатская игра с целью переложить на наши плечи основное бремя войны? —

Француз не торопился с ответом, наслаждаясь вкусом кубинского табака, подаренного Корниловым дорогим гостям при их отбытии из Ставки. Теперь во Франции подобные сигары стоили очень дорого, и Жером был благодарен главковерху за этот подарок.

– Несомненно, из запасов бывшего царя, – проинформировал он англичанина, доставая из своей коробки новую сигару, – ручная работа, настоящая Гавана. Хитрый азиатский ход со стороны русского вождя, этот подарок, Джозеф. Он пытается показать нам, что его положение прочно, тогда как он балансирует на грани пропасти.-

– Вы думаете?-

– Мой дорогой, его поведение – это лишь хорошая мина при плохой игре. Их офицерский корпус пережил страшное унижение и кровопускание, вспомните Кронштадт и Гельсингфорс. Сколько адмиралов и офицеров было уничтожено там товарищем Дыбенко, а сколько их было перебито на фронте и в тылу. Ни одна армия мира не сможет оправиться от такой катастрофы за столь короткий срок.-

– Возможно, Вы сгущаете краски, сэр.-

– Возможно, но только объясните мне тогда, почему провалилось столь великолепно подготовленное наступление в июле 1917 года, когда главкомом был Брусилов, единственный из всех русских генералов, способных успешно наступать. Молчите? Да Вас тогда ещё здесь не было, так я Вам отвечу. Солдаты просто не захотели исполнять приказы своих офицеров и генералов, благодаря чему, немцы успели подтянуть свежие войска и обратить русских в бегство. Тогда Корнилов спас положение, опираясь только на верные ему части и офицерские полки, и, смею заметить, сейчас положение у Верховного правителя ничуть не изменилось к лучшему.-

– Но большая часть России боготворит Корнилова за его успехи по наведению порядка на фронте и в тылу. Это не настораживает Вас?-

– Нисколько, Корнилов делает то, что он и должен был делать ради сохранения страны от полного краха, используя для этого диктатуру. Правда, не совсем умело в некоторых случаях, но русские прощают ему это, приговаривая, лес рубят, щепки летят.-

– Какая дикая поговорка, отражающая фатальные убеждения этого народа. Однако мы отклонились от темы, значит, Вы считаете, что Духонин был искренен с нами во время переговоров.-

– Конечно, нет. Я сразу понял, что стоит за его словами, когда он затронул вопрос о черноморских проливах и Константинополе после войны. Это его желание получить этот заветный для русских приз, ограничившись только связыванием германских сил на фронте, сразу стало очевидным для меня. Духонин, слава богу, ещё не дорос до уровня генерала Алексеева, который является главным тормозом всей нашей политики в России.-

– Да, я тоже заметил уловку начштаба с проливами, – поддержал француза англичанин, – они так искренне верят в заверения Черчилля, что мне искренне их жаль. Наш Уинни может обещать этим дикарям всё, что угодно и позабыть выполнить.-

Оба собеседника негромко рассмеялись, подобно тому, как смеются взрослые люди над шалостями детей, или наивностью простофиль.

– Значит, Вы не допускаете мысли о возможности полномасштабного русского наступления этим летом, – продолжил донимать собеседника сын коварного Альбиона, налив себе новую порцию бренди.

– Вы так настойчивы в этом вопросе, Джордж, словно хотите повесить на мои плечи всю ответственность за принятие окончательного решения, – Жером хитро подмигнул собеседнику, давая понять о понимании щепетильности англичанина, – хорошо, скажите мне, кто из русских генералов сможет осуществить это наступление? —

– Брусилов.-

Француз скептически улыбнулся собеседнику:– Корнилов обещал назначить его командующим Румынским фронтом, хотя мне кажется наиболее вероятным, что возглавить это наступление придется либо ему самому, либо генералу Алексееву.-

– Их разногласия по-прежнему так сильны?-

– Да, генерал Брусилов никак не может простить своего бывшего подчиненного, который так стремительно обошел его, ударившись в политику. Я думаю, что если Брусилов и согласиться вернуться из отставки, то с большим скрипом.-

– А что Вы скажите о Рузском и Эверте, это боевые генералы и воюют с самого начала войны?-

Жером ехидно хмыкнул: – Вы забыли добавить, что Рузский за войну награжден тремя Георгиями, а Эверт двумя, не так ли?-

– Именно, так! – с жаром подтвердил Джордж.

– Тогда добавьте к этому, тот факт, что будучи командиром Западного фронта, Эверт умышленно не поддержал наступление Брусилова в 1916 году, а Рузский не смог организовать прорыв на Северном фронте, хотя сил для этого имел ничуть не меньше Брусилова. Не думаю, что за полтора года эти генералы сильно изменились.-

Аргументы француза были весомыми, но англичанин не хотел сдаваться, он немного поразмыслил, а затем убийственным тоном произнес: – Деникин.-

Жером вновь скептически хмыкнул и, вдохнув ароматного дыма сигары, ответил:

– О да, это убийственный аргумент с Вашей стороны. Этот генерал подает определенные военные надежды, и я, с некоторыми оговорками, соглашусь с Вами, что он может совершить прорыв вражеского фронта, хотя никогда ещё этого не делал. Но вот только весь вопрос, какого фронта. Румынского? Чтобы развязать руки Корнилову или Алексееву в случае отказа Брусилова вступить в должность главкома, то да! А кто будет прорывать австрийский и германский? Вспомните Брусиловский прорыв, всё шло гладко, пока немцы не перебросили на помощь австрийцам свои войска, и наступательный порыв русских полностью иссяк, не получив поддержки на других участках фронта. Для успешного наступления против Германии нужно несколько толковых генералов. Ну, Джордж, говорите, предлагайте кандидатуры, смелее!-

Британец покрылся красными пятнами то ли от возбуждения, то ли от выпитого бренди и сердито выпалил: – Кто-нибудь из «стальной дивизии» Корнилова, из неё выдвинулось много способных офицеров.-

– Кто конкретно?-

– Я не могу сказать этого сейчас, но убежден, что они есть.-

Жером сочувственно покивал головой и на правах старшего по званию произнес:

– Хорошо, они есть, я Вам верю, даже не требую их имен, хорошо! Тогда встаньте на место Корнилова и скажите, согласитесь ли Вы рискнуть, поручив командование самым важным наступлением этой войны пусть опытному офицеру, но весь опыт которого, заключается в командовании дивизией или полком, который никогда не управлял армией, корпусом, не говоря уже о фронте? Вы сегодня видели Корнилова, похож ли он на азартного игрока, способного поставить всё на кон? Скажите, Джордж!-

Собеседник француза ещё больше пошел пятнами, но ничего не ответил. Выдержав паузу, тот снисходительно улыбнулся англичанину, что только прибавило пятен на его лице.

– Я прекрасно понимаю Ваше желание быть правым, но скажите мне по совести, разве не должен настоящий генерал, дорасти до своего чина. Возьмите Людендорфа и Гинденбурга, этот сплав опыта и взрослого напора, перед которым рухнул русский фронт в 1915, и от которого мы с большим трудом отбились в 1917.-

– Вы молчите, значит, я прав. У Корнилова, к началу лета, нет генералов, способных успешно наступать против немцев. Он, конечно, может произвести в генералы своих сослуживцев по дивизии или фронту, но это не решит проблему. Что бы родить дитя женщина носит его в своем чреве девять месяцев, и это закон природы. Все остальные – выкидыши или хилые дети.-

Британец откинулся в кресле и стал яростно дымить, стараясь найти весомый аргумент в свою пользу, но их не было. Жером тоже успокоился и, сменив покровительствующий тон, стал рассуждать вслух:

– Даже если предположить, что Корнилов пойдет на огромный риск, и его новые выдвиженцы прорвут фронт немцев в важном месте, к чему это приведет? Смогут ли они за одну военную компанию вернуть себе все утраченные земли, выйти к прежним границам и взять Берлин? Вряд ли, особенно с такой армией, которая несколько месяцев назад поднимала на штыки своих офицеров, мерзкое зрелище, скажу я Вам.-

Собеседник ничего не ответил генералу и тот продолжал.

– Солдаты кайзера, как никто другой, умеют держать оборону, мастерски сводя на нет все усилия по её прорыву, Вы это знаете лучше меня по прошлым боям на западном фронте. Даже танки, умелому применению которых сейчас предается особое значение, не смогли глубоко взломать немецкую оборону. Значит, всё русское наступление сведётся к срочной переброске дополнительных сил немцев на восточный фронт, чего мы, собственно, и добивались, отправляясь в гости к русскому вождю.-

Закончив излагать свои мысли, Жером блаженно вытянул свои ноги, медленно выпуская дым из ноздрей и искоса наблюдая за тем, как англичанин переваривает его аргументы.

– Кроме этого, сегодня во время нашей торжественной встречи на перроне я заметил одну мелкую, но о многом говорящую деталь. Штык одного из солдат почётного караула, стоявшего с краю, имел на себе следы ржавчины. Сопровождавший нас адъютант Корнилова так же заметил это и ловко закрыл собой этого солдата, одновременно пытаясь отвлечь наше внимание видом зенитных пулеметов на поезде командующего. Когда я вновь смог созерцать шеренгу караула, солдата уже не было, а с лица капитана ещё не сошла злость от подобного ляпа. И напрасно Вы пытаетесь найти в моих словах скрытую симпатию к русским, её просто нет, как её и не может быть по отношению к сидящему в клетке тигру, постоянно стремящемуся выйти на свободу. Сейчас Корнилов временно стабилизировал положение в стране, но оно продлится лишь до нового внутреннего толчка, после которого русский колосс окончательно рухнет и развалится. И пусть сегодня Корнилов согласен наступать только на Кавказе и в Румынии, а затем возможно и в Галиции. Каждое из этих наступлений может оказаться той соломинкой, которая переломит хребет медведю, после чего мы свободно сможем ввести сюда свои войска и поделить между собой все эти огромные земли.-

Выслушав последний аргумент своего товарища, Джордж загасил остаток сигары в пепельнице и, допив свой бокал с бренди, произнес:

– И всё же меня не покидает чувство недоверия к этим русским. Мне кажется, что они замышляют против нас какую-то азиатскую хитрость.-

Бригадный генерал пехоты так же избавился от сигар и со смаком выпил свою порцию бренди. Француз встал с кресла и, покидая курительную комнату, с улыбкой посоветовал британцу:

– Тогда изложите все свои сомнения нашему союзному командованию в отдельном рапорте. Только постарайтесь при этом быть максимально убедительным и достоверным, иначе командование может Вас не понять, дружище.-

Обсуждая результаты переговоров, союзники совершенно не подозревали, что всю их беседу прослушивал и тщательно записывал человек, находившийся в соседнем помещении возле потайной отдушины, искусно укрытый от глаз говоривших красивой картиной. Через три часа стенограмма беседы была срочно переправлена генералу Духонину, с большим удовольствием ознакомившемуся с её содержанием.

Потирая зябнущие руки, он вызвал к себе представителя военной контрразведки полковника Щукина и ознакомил его с полученным документом. Духонин знал Щукина много лет и полностью доверял ему.

– Желательно, Алексей Васильевич, ознакомить германскую разведку с содержанием этого разговора в исключительно выгодном для нас свете. Давайте прикинем, как более правдоподобно составить этот документ, а заодно обсудим кандидатуру источника, от которого он попадет к немцам.-

– У меня уже есть хороший человек для этого дела, – хитро ответил полковник.

– Прекрасно, присаживайтесь и давайте обсудим основные детали.-

Перо в руках полковника Щукина неторопливо поскрипывало, оставляя на бумаге текст, который в скором времени должен был сохранить жизни многим десяткам тысяч русских солдат.

В имперской ставке под Гросвальдом дров для камина в кабинете фельдмаршала Гинденбурга не жалели, и потому рыжий огонь щедро уничтожал аккуратные берёзовые поленья, производя в ответ живительное тепло. Его жаркие потоки волнами заполняли просторный кабинет германского главнокомандующего, обладатель которого вот уже третий год пытался выиграть мировую войну. Конечно, официально титул главнокомандующего по-прежнему принадлежал кайзеру Вильгельму, но фактически всем положением в Германии заправлял дуумвират в составе Гинденбурга и Людендорфа.

Сегодня был особенно промозглый зимний день, казалось, что природа намеренно изводила обитателей имперской ставки, обрушив на Гросвальд и его окрестности лавину мокрого снега вместе с леденящим всё живое ветром. Несмотря на живительное тепло, исходившее от камина, сидевший за столом с разложенными оперативными картами толстый и заплывший жиром Гинденбург продолжал кутаться в тёплый плащ. Его старое тело никак не могло согреться и на данный момент это больше всего на свете тревожило имперского гения. Золотая восьмиконечная звезда Большого железного креста, специально изготовленная и врученная кайзером Вильгельмом за блистательный разгром русских армий в 1914 и 1915 годах, подобно глазу диковинного хищника блистала в свете огня всякий раз, когда фельдмаршал пытался поплотнее закутаться в свой плащ.

Это постоянное мигание сильно раздражало стоявшего напротив стола Людендорфа, одним своим видом напоминая генералу о вечной несправедливости человеческого бытия, поскольку все победы Гинденбурга были непосредственно плодом его кропотливого труда, несправедливо приписанного кайзером его начальнику. И хотя кайзер Вильгельм не обделил Людендорфа наградами, обиженный стратег никак не мог простить Гинденбургу этот орден, который в один момент уравнял обыкновенного генерала с великим Блюхером победителем Наполеона.

Сегодня Людендорф собирался представить зябнущему фельдмаршалу свои планы будущей компании, которые тот должен был утвердить и в свою очередь предоставить их кайзеру. Наброски, аккуратно выписанные Людендорфом на тонкой бумаге, покоились в красной кожаной папке, которую генерал бережно положил перед собой на край стола. Ради сохранения полной секретности он всё делал исключительно сам, не желая доверять свои тайные замыслы кому-либо. Они, по мнению автора, были как нельзя актуальными и взвешенными и должны были если не привести Германию к победе, то гарантировать ей приемлемый мир с соседями.

– Докладывайте, Эрих, но только самую суть, – скрипучим голосом приказал фельдмаршал своему помощнику, в глубине души желая только одного, поскорее принять горячую ванну и лечь в теплую постель.

Генерал усмехнулся про себя, прекрасно видя состояние великого стратега, с которым кайзер связывал все свои надежды по спасению второго рейха. Он неторопливо щёлкнул позолоченными застежками своей папки и взял верхний лист бумаги.

– Согласно Вашему пожеланию я подготовил два плана нашего летнего наступления, которое должно принести Германии окончательную победу в этой затянувшейся войне. Значительное истощение материальных ресурсов страны и многочисленные потери наших войск за предыдущие компании позволяют нам нанести только один мощный удар по войскам противника, не предоставляя при этом право на ошибку.

Мой первый вариант предусматривает нанесение нашего главного удара на Восточном фронте, с целью раз и навсегда обеспечить себе спокойный тыл на востоке и получить от России всё необходимое для полноценного продолжения войны. В этом варианте есть большой плюс: в русской армии нет прежнего единства между офицерским корпусом и простыми солдатами. И, хоть Корнилов огнём и мечом навел порядок в воинских соединениях охваченных революционными бациллами, а склады и арсеналы завалены снарядами и амуницией, это уже не та армия, которая была прежде. Поэтому нашим войскам не составит большого труда повторить свой успех под Горлицей и, прорвав фронт, устремиться в глубь территории противника, не позволяя ему организовать новые рубежи долгосрочной обороны. И здесь мы имеем большой минус.-

– Интересно какой? – спросил Гинденбург, воображение которого уже радостно рисовало толпы пленных русских солдат, подобно тем, что были в 1914 и 1915 годах.

– Весьма существенный, – не упустил возможности уколоть своего шефа Людендорф,

– Как говорил покойный Бисмарк, в России нас ждут две опасности: народ и расстояние. Как Вы можете видеть, в случае наступления на Восточном фронте наши войска вторгаются в исконно русские земли, где нам, в отличие от поляков и прибалтов, практические никто не будет оказывать какую-либо помощь, и, напротив, обязательно разовьётся партизанское движение, которое будет сильно угрожать нашим тыловым коммуникациям. Вспомните Наполеона, и Вы поймете, что это отнюдь не пустая угроза. Кроме этого, на русской территории, в отличие от западной, гораздо хуже развита сеть железных и прочих дорог, что значительно затруднит продвижение вглубь страны, а также грозит отрывом наступающих частей от тыловых подразделений снабжения, что погубило Наполеона сто лет назад.-

– Что Вы всё время ссылаетесь на этого битого нашим Блюхером французика, – скептически бросил Гинденбург, – любой наш имперский солдат полностью превосходит с десяток его воинов, я полностью уверен в этом, Эрих.-

– Да, экселенц, я тоже уверен в этом, и всё же опыт Наполеона бесценен для нас, поскольку никто из западных стратегов, кроме него, не воевал в русских землях, а это, смею вам заметить, не Фландрия и не Шампань. Однако, это не самый важный аспект нашего наступления на восточном фронте. Гораздо важнее решить, в каком направлении нам следует организовать прорыв русского фронта?-

– Конечно, на русскую столицу, – решительно рубанул фельдмаршал, и его глаза воинственно блеснули, видя торжественный въезд в поверженную столицу русских, но генерал моментально осадил его победный пыл.

– Для этого нам придется пройти всю эстонскую губернию, Псков, Новгород, Ингерманляндию, прорвать рубежи сухопутной обороны Петрограда, созданные ещё Николаем Первым и дополненные Александром Третьим, плюс нужно полностью подавить сопротивление Балтийского флота.-

– Наши солдаты и наш флот могут сделать это! – пафосно выкрикнул Гинденбург, покинув свое кресло и уперевшись руками в стол.

– Спокойно, экселенц. Я тоже верю в это, но вот какую цену придется заплатить за это. Даже маленький зверь, загнанный в угол, отчаянно кусается, позабыв страх, а Корнилов – боевой генерал, не стоит забывать об этом. Однако мы отвлеклись, допустим, не считаясь с потерями в армии и флоте, мы захватим русскую столицу, но получим ли мы столь долгожданный мир на востоке?-

– Любая цивилизованная страна с падением столицы всегда заключает мир.-

– Боюсь, в этом случае нас ждет неприятный сюрприз. У русских есть вторая столица, Москва. Корнилов уже сейчас перевел туда, всё фактическое управление страной, оставив в Петербурге только официальных представителей различных министерств. Именно в Москве, находится его первый помощник генерал Алексеев, в руках которого сосредоточено всё управление европейской частью России. Этот хитрый ход делает бессмысленным наше взятие Петрограда, как столицы страны противника. Перед его падением Корнилов всегда успеет официально объявить о переносе столицы с берегов Невы в Москву, без особых для себя затруднений.-

– Эти невежественные скифы, совершенно не имеющие понятия о культуре войны и её рыцарских правилах, – со злостью бросил фельдмаршал, опускаясь в свое кресло и вновь усиленно кутаясь, – с кем нам приходится сражаться, какое варварство и глупость, Эрих, иметь сразу две столицы!-

Гинденбург ещё гневно поблистал глазами и продолжил свою речь:

– Тогда следует наступать на Москву. Мы вновь создадим тройной перевес на одном участке фронта и расколем оборону русских, как гнилой орех. Вы сами только что говорили о слабости их войск, Эрих, а значит, мои славные солдаты смогут повторить деяние Вашего любимого Наполеона и захватить этот городишко, будь он не ладен.-

– Русские многому научились за эти три года войны, и даже при отсутствии единства в их рядах, они всё же смогут оказать сопротивление нашим войскам, сидя на хорошо подготовленных позициях. Царь Александр Третий успел создать многоэшелонированную оборону на пути к Москве. Нам придется обходить эти позиции и оставлять их в своем тылу, либо брать их штурмом, с постоянной угрозой завязнуть в позиционных боях, теряя темп наступления. Я бы на месте Корнилова обязательно развязал бы позиционную войну, стремясь выиграть время для фланговых контрударов.-

Фельдмаршал оценил на карте расстояние от передового края Восточного фронта до второй русской столицы и недовольно поморщился: путь для германской армии был

неблизким. Могилев, Смоленск с переправами через Днепр, Вязьма и, наконец, сама Москва, взгляд германского гения с тревогой пробежал весь этот путь по разложенной на столе карте. Конечно, Гинденбург по-прежнему высоко ценил силу своего солдата и презирал русских дикарей, но решиться на авантюру с постоянной угрозой ответного контрудара врага в незащищенные фланги, фельдмаршал не желал.

– Можем ли мы рассчитывать на помощь австрийцев при ударе на Москву? – спросил он Людендорфа, пытаясь найти решение этого стратегического ребуса.

– Нет. Против них стоит Деникин, который остановил наш июньский прорыв в Галиции при всей анархии и неразберихе, творившейся в русском тылу тогда. Думаю, австрийцы не смогут организовать полноценный прорыв, даже с нашей помощью.-

– Так пусть хоть оттянут на себя русские армии, пока мы будем громить Корнилова под Москвой.-

Людендорф холодно покачал головой, не желая соглашаться с фельдмаршалом.

– Задача Корнилова продержаться против нашего наступления максимум два месяца. Этого хватит для того, чтобы союзники начали свое ответное наступление на западе, которое заставит нас остановиться.-

– Два года назад они не сделали этого, предоставив русским возможность самим отбивать врага. Что изменилось в Париже за это время, генералы, политики, министры?-

– У русских появился Корнилов, который сумел хорошо надавить на англичан во время операции «Альбион». Не думаю, что во время нашего наступления он будет менее решительным.-

– Мои солдаты смогут захватить Москву за месяц! – гордо объявил Гинденбург, но генерал тут же осадил его.

– Будем честными друг перед другом, экселенц, это маловероятно.-

– Полтора месяца! Даю вам слово!-

Собеседник спокойно посмотрел в горящие глаза Гинденбурга, и грамотно выдержав довольно долгую паузу, жестко и коротко произнес:

– Даже с потерей Москвы для Корнилова не будет потеряна страна. Он никогда не подпишет капитуляцию.-

Гинденбург вновь тяжело опустился в свое кресло, продолжив внимательно изучать карту Восточного фронта.

– А если провести двойной удар по их южным позициям в направлении Киева. Помнится, полковник Николаи клятвенно обещал нам, что Украина с радостью поддержит приход наших войск, ударив русским в спину всенародным восстанием. Ваше мнение?-

– Я бы не сильно рассчитывал на заверении Николаи теперь, когда Корнилов устроил украинским сепаратистам во главе со Скоропадским столь масштабную чистку. Для организации новых лидеров требуется время, а его у нас нет.-

Что же касается двойного удара, то Корнилов, конечно, не сможет противостоять нашим войскам и будет вынужден отойти за Днепр, наверняка стараясь использовать эту водную преграду, как мощную оборонительную линию.-

– Вы недооцениваете германскую мощь, Эрих! Мои солдаты не только прогонят русских за Днепр, но и вышвырнут их из Крыма и отбросят к Дону!-

– Я стараюсь быть объективным, экселенц, даже тогда, когда мне очень хочется одержать победу. Корнилов никогда не пойдет на мирные переговоры, а мы не сможем в короткий срок разгромить Россию, при всем нашем желании.-

В кабинете имперского главнокомандующего повисла тишина, которая вскоре была прервана Гинденбургом:

– Значит, Западный фронт!-

– Да, господин фельдмаршал. Именно здесь удобнее всего бросить все наши силы на одном участке, чтобы прорвав оборону французов, занять Париж, путь до которого гораздо короче, чем до Петрограда и Москвы. Заняв столицу Франции, мы уж точно получим долгожданный мир, или хотя бы перемирие на выгодных для нас условиях.-

– Однако, французы и англичане очень хорошо укрепили свои позиции, прорыв которых будет очень кровопролитен.-

– А вот здесь я полностью верю в стойкость и мужество наших солдат, экселенц, немецкие солдаты – самые лучшие воины в мире. Ничто не сможет остановить их, когда они идут в бой под командованием прославленного Гинденбурга.

Кроме этого Фалькенхайн обещает подготовить к наступлению большое количество наших танков и тяжелых осадных орудий, которые в короткий срок могут взломать любую оборону противника, открыв дорогу наступающей пехоте. Если будет благоприятная погода, то натиск наших войск будет подкреплен мощной газовой атакой, наши химики улучшили свойство иприта, сделав его более смертоносным для врага. Для полной секретности наших приготовлений будут привлечены лётчики барона Рихтгофена, которые надежно закроют небо в местах предварительного скопления наших войск.

Как только план наступления будет окончательно утвержден, полковник Николаи незамедлительно приступит к операции по дезинформации маршала Фоша о месте нашего наступления.-

– Для этого придется имитировать ложное наступление.-

– Война всегда требует жертв, экселенц, лучше всего во Фландрии в районе Арраса, или в Шампани между Реймсом и Верденом.-

– Где же лучше нанести главный удар?-

– На Сомме и Лисе. Здесь самое лучшее место для прорыва обороны с дальнейшим выходом на Париж с северо-запада. Тогда французы не смогут перебросить свои силы для защиты столицы, не оголив другие участки обороны, а англичане не смогут ввести свежие силы со стороны острова.-

– Когда предлагаете начать эту операцию?-

– В конце марта, экселенц, пока американцы не начали полномасштабную переброску во Францию своих войск. Эти сроки так же не позволят русским оказать какую-либо помощь союзникам, поскольку весенняя распутица не позволит им наступать.

Поэтому я предлагаю сейчас ослабить Восточный фронт, оставив минимум сил, необходимых для обороны, ради нашей победы на западе. Только так мы можем спасти наш рейх от унизительной капитуляции перед союзниками.-

– А если фортуна вновь отвернется от нас, – осторожно произнес Гинденбург,

– Я говорю это с горечью в душе, но, как военный, не исключаю эту возможность. Если мы не захватим Париж или союзники продолжат свою борьбу, опираясь на помощь Штатов. Что Вы предлагаете в этом случае Эрих?-

– В этом случае, Пауль, нам придется поскорее заключить сепаратный договор с Антантой, чтобы затем уничтожить Россию, которую англичане опасаются в первую очередь.-

– Вы думаете, что возможен такой вариант? – удивленно проговорил престарелый фельдмаршал, совершено не обратив внимания на фамильярный выпад Людендорфа в свой адрес.

– Я не исключаю такого варианта. Заключив мир с Антантой, мы вместе с нашими союзниками разгромим Россию к огромной радости запада и сможем за её счет поправить наше пошатнувшееся положение. Как говорит граф Пурталес, это будет наиболее приемлемый для всех нас выход. Англичанам и французам не нужна сильная Россия, но они не могут сразу обратить против неё свои армии. Простые люди не пожелают воевать с Россией, поскольку видят в русских боевых соратников, а не врагов. Нельзя быстро поменять образ врага по своему желанию. Поэтому Антанте будет очень выгодно убрать Россию нашими руками, и здесь важно не упустить момент и не продешевить.-

– Вы становитесь политиком, Эрих, а это плохо совместимо с мундиром военного.-

– Я патриот, господин фельдмаршал, который готов на всё ради блага своего Отечества. Так какой из вариантов Вы предложите на подпись нашему кайзеру?-

Оперативные документы того времени.

Из доклада Рейнхарда Шеера начальника оперативного отдела имперского генерального штаба генералу Людендорфу и фельдмаршалу Гинденбургу от 10 марта 1918 года. Секретно.

… Согласно сведениям, предоставленные шефом восточного отдела военной разведки полковником Николаи, можно с уверенностью говорить о значительном увеличении численности русских сил в полосе Румынского фронта, в частности 7 армии генерала Щербачева в течение месяца.

Так по данным станционного наблюдения с середины февраля в сторону Одессы проследовало четыре воинских эшелона пехоты общей численностью около 12 тысяч человек. В их числе, предположительно, Ингерманляндский полк, отличившийся при обороне Моонзунда. Кроме этого, в направлении Ясс идут эшелоны с молодым пополнением 1898 – 90 годов рождения, не имеющих опыта боевых действий.