Текст книги "Смех в ночи (СИ)"
Автор книги: Евгений Атапин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Евгений Атапин
Лес не заканчивался. Пробираясь между низкими ветвями деревьев, я старался чтобы ветви не хлыстали меня по лицу. С каждой минутой продираться сквозь заросли становилось труднее. Вечерние сумерки сменялись ночной темнотой. Разглядеть тропинку, если бы таковая нашлась, становилось невозможным. Дикий, густой лес окружал меня, а назойливый комар жужжал мне в ухо.
Пройдя еще несколько шагов, я почувствовал, как мои ноги скользят вниз, унося за собой туловище. Пришлось упасть на задницу и съезжать вниз, защищаясь руками от тонких веток. Съезжать пришлось довольно долго, пока дно глубокого оврага не оказалось местом моего прибытия. Тьма на дне оврага казалась заметно гуще. Вынув из внутреннего кармана куртки брелок фонарик, я оглядел место куда приземлился. Старые пни, гнилые бревна, сырая земля и высокие кусты высветились в лучах фонаря. Сняв куртку и оглядев ее со всех сторон, я увидел черное пятно грязи со стороны спины. Штаны сзади тоже оказались грязными и сырыми. С чувством выругавшись и надев куртку обратно, я предпринял попытку вылезти. Хватаясь за кусты и скользя ногами по влажной земле, я понемногу выкарабкивался наверх. В особо крутом месте мои ноги опять соскользнули, после чего мне заново пришлось съезжать, на этот раз на брюхе. Куртка задралась кверху, футболка вылезла из брюк, оголив живот. Оказавшись внизу, я стал черный не только сзади. Решил попробовать еще раз. Росшие на склоне оврага кусты оказались плохими помощниками в деле вытаскивания себя из ямы. Они постоянно выскальзывали из рук и я был готов к тому, что свалюсь и в третий раз. На пол пути к вершине росло небольшое дерево, за чей ствол мне удалось ухватится. Потянув себя к дереву, или дерево к себе, я обнял ствол руками и отдышался. Ведь я действительно устал, если учесть, сколько времени мне пришлось бродить по лесу. Упершись ногой в дерево и оттолкнувшись от него, продолжил ползти. В одном месте не найдя опоры, схватился рукой за комок земли, который под моими пальцами предательски рассыпался. Очередной раз но уже более длинно выругавшись, я начал скользить в третий раз в глубь оврага. Пятка оперлась обо что то твердое. Оказалось, то дерево, за которое держался. Пришлось от него лезть дальше. И снова тянул себя наверх, хватаясь за кусты и царапая землю. Моя измятая, грязная одежда, была в ужасном состоянии, под ногтями скопилась земля, а живот был исцарапан ветками. Но вот овраг стал менее крут, и можно было ползти на коленях. Еще несколько м метров и земля стала почти ровной. Проползя на коленях подальше от крутого оврага, я лег на спину. Ритм моего тяжелого дыхания перебил крик ночной птицы, в котором мне послышалось «бинго». Темнота ночи окутала лес. Очертания стволов и листьев были едва различимы.
Ключевский лес, покрывающий холм с одноименным названием, был достаточно обширен, и особенно богат муховиками и подосиновиками. Я добрался сперва на автобусе, а за тем пройдя несколько километров, зашел в лес. Собирая грибы, я имел глупость, углубится в лес, оставив позади проселочную дорогу. Так как сразу грибов найти не удалось, мне казалось, что глубже они обязательно будут. Уходя все дальше и надеясь напасть на грибное место, я наконец осознал, что понятия не имею, в какую сторону возвращаться.
Земля была холодная. Августовские ночи заметно длиннее и прохладней. Пришлось встать. Спина мерзнет. Стоя на краю оврага, долго не мог понять в какую сторону идти, опасаясь опять свалится. Осторожно начал ступать в выбранном направлении. Передвигаясь в абсолютной тьме сквозь кусты и молодые поросли, найти дорогу не надеялся. Шел скорее для того, чтоб не впасть в отчаяние и не замерзнуть. Спотыкаясь о гнилые бревна, я вытянул руки, защищаясь от веток. Стволы деревьев впереди сливались в темную стену огромной высоты, только кусочек чуть видимого неба с точечками звезд проглядывал над головой через шелестящие листья. Фонарь к моему удивлению не потерялся, а остался лежать в кармане. Я решил им пользоваться экономно, батарейка не вечна. Не надеясь увидеть ничего вокруг себя кроме привычной картины дикого леса, все же достал фонарь из куртки и зажег. И остолбенел. Передо мной, посреди деревьев, стояла старая, полуразвалившаяся избушка. Деревянное строение накренилось на один бок, и напоминало старый особняк, в городской черте, предназначенный к сносу. Окна дома уцелели, хоть и были настолько грязные, что сквозь них ничего нельзя было разглядеть. Дверь дома отсутствовала.
Зайдя в дом я заметил, что дом состоял из двух комнат, абсолютно пустых , не считая огромной кучи прошлогодних листьев, в углу одной из них. Пол состоял из гнилых досок, грозивших треснуть под тяжестью моего тела. Дойдя до кучи из листьев, я лег на них, выключив фонарь. В темноте комнаты чуть светлым прямоугольником выделялся дверной проем. С наружи шелестели листья. В ветхом строении пахло плесенью. Усталость навалилась на меня. Я уснул. Один, в старой лачуге. Посреди леса.
Вздрогнув всем телом, я проснулся. Тут же вспомнив все то, что со мной приключилось, стал вглядываться в темноту комнаты. На ночном небе сияла луна. Ее свет проникал в дверной проем, образовав неровный, белый квадратик на полу. Но в комнате, что то было, вернее кто то. Я ощутил эффект присутствия, будто я не один. Мной овладели тревога и страх.
– Кто здесь – выкрикнул я.
В темноте раздался глуповатый и в то же время жуткий смех. Я глянул в ту сторону от куда донесся звук. В ближайшем ко мне углу комнаты сидело что то. Темный силуэт человекообразного существа едва различался. Оно сидело на корточках и видимо смотрело на меня. Глаза существа отражали пятно лунного света двумя белыми точками.
– Кто ты – спросил я дрожащим голосом.
Смех более продолжительный и более пугающий ответил мне.
– Прекрати – произнес я.
Но смех не прекращался. Идиотский, басовитый смех безумца, от которого пробирала дрожь. Фигура в углу тряслась от смеха, за тем резко замолкла, после чего я услышал шевеление. Темный силуэт пополз в мою сторону. Он, точнее она ползла на четвереньках и судя по всему являлась женщиной. Ее длинные волосы свисали до пола. Я прижался в угол и дрожащей рукой полез за фонарем. Вынув фонарь, нащупал кнопку и направил луч в сторону существа. Яркий луч высветил то, что ползло ко мне. Меж спутанных волос на меня смотрело глупо улыбающееся, невыносимо жуткое в своем безумии лицо. На бледном лице выделялись черные, злобные, без радужных оболочек глаза. Губы существа имели удивительную способность растягиваться в кошмарной улыбке, обнажая огромные, кривые зубы. Больше всего пугало то, что мимика глаз не соответствовала мимике рта. Под зловещим взглядом растянулась глупая улыбка умственно отсталого. Вдруг губы растянулись еще шире, рот приоткрылся, обнажая всю полость, и мне в лицо раздался зловещий, дьявольский хохот. Хохот настолько громкий, что заорав в безумном страхе, я сам себя не услышал. Вскочив на ноги, я бросился к дверному проему. Лес освещала луна, стволы, ветки, листья отбрасывали тени.
От крыльца дома тянулась узкая тропинка. Свет луны осветил ее. Напуганный до смерти, я несся по освещенной тропинке. Существо преследовало меня, ее сумасшедший смех, топот ног и хруст веток доносились за спиной. Страх придал скорости моим ногам. Каждый мой выдох сопровождался воплем. Но смеющийся кошмар продолжал бежать за мной. Я рискнул оглянуться, чтобы измерить расстояние и оценить шансы на спасение. Именно на спасение, так как глаза существа выражали безумие и дьявольскую жестокость. На секунду я оглянулся. Оно бежало позади меня. Хотя может не совсем верно сказано. Оно двигалось неестественно, так как не передвигается ни одно живое существо. Вытянув руки вперед и держа их перед собой, склонив голову на бок, улыбаясь все той же улыбкой идиота и сверкая демоническим взглядом черных глаз на бледном как смерть лице, чудовище делало широкие шаги с невероятной скоростью и чуть заметным дерганием. Оно напоминало куклу марионетку, которую дергает за нитки, чья то невидимая рука. Старые лохмотья свисали с нее грязными лоскутами. Все это выглядело настолько жутко, что мой страх удвоился, превратившись в панику. Я припустил с еще большей скоростью. Вопли уже не издавал, а только щенячий скулеж и детское хныканье. Воздуха не хватало, легкие горели от недостатка кислорода, но я бы предпочёл умереть от остановки сердца, чем попасть в руки того, что гналось за мной. Огромные силуэты деревьев, росшие по обеим сторонам тропинки, проносились мимо, подбадривая меня легкими взмахами веток. Луна то прячась за верхушку дерева, то опять выглядывая, перемещалась вместе со мной, с тревогой заглядывая мне в лицо, будто гадая «спасется ли». Ноги от усталости начинали заплетаться и несколько раз, я готов был упасть. Лес расступился передо мной, и в этот момент одной ногой зацепившись за другую, я рухнул лицом вниз. Позади стояла тишина. Приподнявшись на руках и обернувшись, я увидел позади себя пустую тропинку. Гнавшийся ужас исчез. Я прижался щекой к земле и отдышался. Набравшись сил, я поднялся на руки и задрал голову к верху. Перед моими глазами в лунном свете возвышалась высокая колокольня белокаменной церкви. Рядом с церковью находилось кладбище, а за ними одноэтажные дома, в основном деревянной постройки. Поднявшись, я побрел мимо церкви, окна которой были выбиты, и далее вдоль крестов, вдоль бугорков земли, под коими нашли свое последнее пристанище те, чьи лица с фотографий на могилах провожали меня взглядом. Я спешил к жилищам живых. Небольшая деревня насчитывала несколько десятков домов, казавшихся нежилыми. Стояла тишина. Неслышно было даже привычного для деревень лая собак, почуявших чужака. Надеясь увидеть в окнах свет, я заметил, что большинство окон заколочено досками а другие окна побиты. Во всем поселке ни огонька, лишь крыши отражали лунное свечение. Сады заросли сорняком, а садовые принадлежности валялись в полном беспорядке. Вдоль дороги лежали и детские игрушки, слоненок державший в руках мячик и улыбавшийся с приподнятым хоботком, рыжий заяц почему то с одним глазом, которым он, лежа на спине, глядел в небо, и пузатый бегемотик с обиженным лицом, видимо из за того, что его бросили. Игрушки были грязными, будто пролежали на дороге не один год. На одном из домов окна были выбиты вместе с рамами, и сквозь черные дыры проглядывала пугающая тьма.
– Есть здесь, кто ни будь – выкрикнул я сдавленным голосом – Эй, отзовитесь.
Гробовое молчание послужило ответом.
– Люди – позвал я еще раз и огляделся кругом.
Веселый слоненок провожал меня с улыбкой. Свернув с главной улицы влево, я пошел другой улочкой, все еще надеясь встретить кого ни будь. Передо мной возникла та же самая картина заброшенности и запустения. На одном из домов, с выбитыми окнами и распахнутой дверью, виднелась надпись «проклятая тварь, оставь нас в покое». Надпись выделялась черным на белой стене. Возле дома лежали грязные тряпки и какие то вещи, непонятного назначения. Пройдя дальше, я свернул еще раз. Ничего не изменилось. Заросшие травой участки и нежилые дома, чья то лейка, ручная тележка, деревянная лестница и прочие вещи валялись бесхозные. В поселке ни души, страх и безмолвие воцарились здесь. В черных дырах выбитых окон мерещились бледные лица, казалось кто то следит за мной. Улочка вывела меня к той же церкви и кладбищу. Кресты могил встретили меня с распростертыми объятьями. Их было слишком много для такой маленькой деревни. Лица на фотографиях разглядывали меня. Некоторые из лиц улыбались. При лунном свете, от которого создавалось впечатление дня, виднелись даты рождения и смерти. Датой смерти на многих могилах стоял один и тот же год. В 2011 году большая часть деревни вымерла. Среди умерших три года назад были люди разных возрастов, в том числе и дети. Интересно узнать, в лице чего (или кого) явилась сюда смерть? Какое ужасное бедствие разыгралось здесь в 2011 году? Какие события произошли? Глаза умерших с фотографий молча хранили секрет.
Белокаменная церковь, построенная в русском архитектурном стиле, возвышалась грозной, суровой громадой. Окна церкви были выбиты, казалось изнутри. Осколки стекла блестели, раскиданные по всему церковному двору. Подойдя к храму, я потянул на себя тяжелую, входную дверь. Массивная дверь с громким стуком захлопнулась за мной, нарушив тишину вымершей деревни. Передо мной возвышался золоченый иконостас. Я подошел к нему. Разглядеть изображения на иконах оказалось затруднительно, но я глядя на них, стал произносить, что то вроде молитвы.
– Боже мой, помоги мне выбраться от сюда, я не знаю в какой ад я попал и что это за проклятое место. Мне страшно в этой глуши. Боженька, милый, верни меня к людям.
Святые с икон молча взирали на меня, их суровые лица стали более различимы для моих привыкших к темноте глаз. Я стоял под их строгим взглядом, грязный и оборванный. Дверь за моей спиной громко захлопнулась. Я подпрыгнул, но еще с большей силой подпрыгнуло мое сердце. Я обернулся. Позади меня стояло оно. Из темноты выделялось ее бледное, с черными безумными глазами, и с черными растянутыми губами лицо. Оно смотрело на меня. Холодный пот выступил на моем теле, страх сковал меня. Безумие ее взгляда превратило меня в безвольное существо. Но вот монстр стал приближаться ко мне. Плавно, с какой то дьявольской грацией оно двигалось в мою сторону. Ее длинные волосы раскачивались из стороны в сторону. Я упал на задницу и, отталкиваясь ногами от пола, пополз к иконостасу. Бледная маска, приблизившись, нависла надо мной, а за тем раскрыла рот, обнажив огромные, кривые зубы. Черные губы растянулись, открыв взору такие же черные десна. Лицо жуткого создания покрылось глубокими морщинами, а звероподобные глаза зловеще уставились в область моей шеи. Я замер в оцепенении, а кошмарная маска приблизилась к моему лицу на секунду взглянув мне в глаза, за тем снова опустив взгляд в область шеи. Пол подо мной намок. Я даже не заметил этого, настолько был напуган. А дьявольская маска опустилась ниже и нацелилась зубами в мой кадык. Из зловонной пасти текли слюни, попадая мне на шею. Я почувствовал теплое дыхание на своей шее, и прикосновение острых зубов. Страшная смерть ждала меня в не менее страшном месте. Но вдруг чудовище дернулось всем телом. Отошло от меня и в страхе засуетилось. Выглянув в разбитое окно чудовище, издало протяжный, жалобный звук, задрав голову и скрючив пальцы. За тем в спешке покинуло храм, хлопнув дверью. Топот ног удалился и затих. Что то напугало ее. Встав на ноги, я приблизился к окну. В окна храма проник сероватый отблеск зари. Пение птиц оживило природу. Начинался рассвет, сменивший самую страшную ночь в моей жизни. На пошатывающихся ногах я вышел из церкви. Бредя вдоль улицы вымершей деревни, я насколько хватило сил, спешил покинуть мрачное место. Над деревьями алела заря, видимо восход солнца напугал монстра. Выйдя на достаточно широкую посёлочную дорогу, я уносил ноги, использовав шанс на спасение. Дорожный знак с надписью «Дубки» указал мне название покинутого мной поселка. Измученный страшными событиями, я шел, изнемогая от усталости. Дорога влилась в еще более широкую дорогу, повернув на которую, я продолжил свой путь. Появилась надежда выйти к людям. Но силы покинули меня. Пройдя еще пару километров я сел, потом лег, и кажется уснул.
Мое лицо омочилось холодной водой, чьи то руки шлепали меня по щекам. Глаза мои открылись. Пожилой мужчина лил на меня воду из бутылки и пытался привести меня в чувство. Дав мне напиться, он произнес.
– Вставай, земля еще не прогрелась. Что с тобой. Я довезу тебя до больницы.
На дороге ждали телега с лошадью. Старик помог мне подняться на телегу и усадил рядом с собой.
– Откуда ты? – спросил незнакомец – и как попал сюда?
Я назвал родной город.
– Но как же тебя занесло в наши края? – повторил он вопрос.
Я объяснил, что приехал в ключевский лес собирать грибы.
– Отец – обратился я к незнакомцу – Что это было?
– О чем ты?
– Дубки – произнес я.
Старик остановил лошадь и с ужасом уставился на меня.
– Что за проклятое место, отец? – спросил я.
– Ты был в Дубках? – спросил незнакомец со страхом.
– Да
– Когда?
– Этой ночью.
– Дружище – произнес дед – Тебе безумно повезло, что ты вернулся от туда живым.
– Что это было? – повторил я вопрос – Кто это?
– Тебе лучше не знать.
– Ответь мне. Я видел могилы, большинство из них одного года смерти. Я видел пустые дома. И самое ужасное, этот смеющийся кошмар. Я не знаю, что это было. Оно чуть не сожрало меня.
– Она – перебил меня дед.
– Кто она?
– Проклятье здешних мест.
– Но от куда она взялась?
Мы тронулись вдоль дороги. Старик какое то время молчал, за тем произнес.
– Я не хотел возвращаться к этому, история эта для многих болезненна, в том числе и для меня. Я потерял внука. Он остался на том кладбище. Ну так слушай же.
Ее зовут Анютка, хоть это уже не ее имя, то что живет в ней зовется иначе, но я все же буду называть ее так. Когда то Анюта была уединенной и тихой девочкой. Я бы даже сказал слишком уединенной, слишком тихой. Ее воспитывала мать, так как отец покончил с собой, без какой бы то ни было причины. Не общительность Ани бросалась в глаза, ее никогда не видели с другими детьми, никогда не видели принимавшей участие в играх. Зато весьма часто, ее замечали в уединении, разговаривающую сама с собой. Неизвестно, общалась ли она с матерью. Зинаида (так звали маму Анюты) жаловалась, что дочь не проявляет интереса к учебе. Зато проявляла интерес к мистике и философии. Напевала, странные песни и произносила странные имена. Невидимые никому Адмирон, Изакарон, Айвасс были весьма частыми собеседниками Анютки. Кто такие Адмирон и Айвасс, мы так и не узнали, но наш сельский поп Николай очень напугался, когда у него спросили, но объяснить нам, что это за странные создания отказался. Зинаида рассказывала, что ее дочь, часто лежит на кровати, смотрит в потолок и жутко улыбается. С каждым годом Аня становилась все более странная. Часто подходила к матери, будто приласкаться, после чего до крови ее кусала и убегала в другую комнату, из которой злобно хохотала. Анютка стала боятся дневного света и днем пряталась в погребе, а ночью выползала из погреба и начинала разговор со своими призрачными собеседниками. Ела крыс и мышей, рычала на мать и громко гавкала. Ее лицо постоянно было испачкано в крови мелких животных. В один из вечеров Анютка забралась в чужой огород, где спрятавшись под яблоню, строила гримасы соседским детям, чем напугала их до смерти. Дети напугались и побежали к родителям, а Аня смеялась дьявольским смехом. Когда Анютке исполнилось девятнадцать, ее выходки стали еще страшней. Зина стала бояться своей дочери. Однажды ночью Зинаида выскочила из дома, подняв на ноги всю деревню диким воплем. Она кричала, что ее дочь сидит на потолке, как огромный паук, жутко смеется от туда и страшно гримасничает. Ей тогда никто не поверил. Через неделю Зины не стало. Анютка сожрала свою мать. Ее голова и обглоданные конечности, были разбросаны по всему огороду. Это случилось ночью, а утром вся деревня пришла в ужас. Найдя останки Зинаиды в огороде, жители деревни ворвались в дом. Но в доме Зинаиды, из погреба раздался жуткий хохот, и все выбежали из дома в паническом ужасе. А ночью, несколько мужиков поймали безумную, шатающуюся по деревне и пугающую всех идиотским смехом, и привели ее в церковь. В тот вечер собралось полный храм любопытных. Сперва сумасшедшая вела себя спокойно, но когда отец Николай (царство ему небесное) стал читать над ней молитву, Анютка взвыла. За тем начала материться и рычать на священника, плевала на иконы и снова материлась. Николай спросил – «Кто ты есть, назовись». В ответ дикий рев и непонятные слова в вперемешку с ругательствами. «Назови свое имя» – еще раз потребовал священник. В ответ дикий рев и дьявольские гримасы. «ИМЯ ДЕМОН, ИМЯ!!!» – кричал Николай, держа в вытянутой руке распятие. Сумасшедшая поднялась над полом и низким басом произнесла – «Аббадон». Священник уронил крест на пол и в ужасе попятился. Он был готов ко всему, но то, что он услышал, превзошло все его опасения. Этот демон был слишком могущественным, чтоб его изгнать. То, что вселилось в Анну и носило имя «Аббадон» являлось ангелом бездны, могущественным демоном разрушения, демоном смерти. Отец Николай хорошо знал это имя, чтоб ощутить свое бессилие перед принцем темного мира, перед приближенным Сатаны. И тогда Анютка (или тот, кто в ней сидел) продолжая висеть в воздухе, заговорила зловещим басом – «Проклятый поп, за то, что ты причинил мне боль, я сожру тебя и всю твою паству». Стали слышны удары падающих тел, то часть прихожан упали в обморок. А Анютка издала самый страшный вопль, от которого стекла церкви вылетели наружу, и под визг женщин бросилась к одному из разбитых окон, выпрыгнула и скрылась в темноте ночи. А дальше началось самое страшное. Отца Николая через несколько дней нашли мертвым, с разорванной шеей и обглоданными конечностями. В одну из ночей, одержимая дьяволом проникла в дом к сельскому учителю, где загрызла как его, так и всю его семью, жену, детей. Вскоре нашли мертвой доярку и ее малолетнего сына ,у обоих были прокусаны шеи и изуродованы лица. Жители деревни тряслись от страха с наступлением темноты, прятались в домах и тушили свет, а дикий и сумасшедший смех бесноватой доносившийся из мрака ночи, сводил с ума. Пастуха нашли прямо на дороге, он еще хрипел и мог говорить. На залитом кровью лице отсутствовал нос, вытекшая кровь из рваных дыр в области шеи, залила всю его одежду. Еще у него были объедены ноги. «Она смеялась, когда ела меня» – прохрипел он и умер. Что заставило его после захода солнца неблагоразумно оставаться на улице, осталось неизвестным. Мой внук был похищен из детской кроватки. Моя невестка, успокоив ребенка уснула. Вдруг прогремел звон разбитого стекла. Анютка ворвалась в комнату, похитила малыша и скрылась в ночи. Невестка закричала. Мой сын взял ружье и погнался за Анюткой но вернулся ни с чем. Безумная исчезла, так же быстро как и появилась. Жена моего сына сошла с ума от горя. Моего внука нашли в лесу, покусанным и мертвым. Каждую ночь умирали люди, и каждую ночь мы слышали смех.
Те, кто остался в живых покинули деревню. Кто то уехал в город, а кто то перебрался в ближайшее село. Село «Березняки» куда мы едем, находится в десяти километрах от Дубков. Анютка в село не заходит, что то пугает ее. Может большое скопление людей, так как село многочисленно по населению и протяженно. Может еще что то. Но иногда, холодными, тихими ночами, из темноты леса слышится ее жуткий смех, и в это время собаки воют, поджав хвосты, дети плачут, а мужики и женщины, осеняют себя крестным знамением. Страх в такие минуты вселяется в души, ужас охватывает все село. А она смеется во мраке ночи, смеется в вечном одиночестве, смеется в страшном безумстве.
Старик замолчал. Его лицо стало печально и задумчиво. Но вот мы проехали знак с надписью «Березняки». Лес расступился, и я увидел дома, увидел припаркованные возле домов машины, увидел коров, собак, лошадей, но главное, здесь были люди...
