Текст книги "Грибы"

Автор книги: Евгений Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Попов Евгений
Грибы

Евгений Попов

Грибы

Я проснулся и не слишком рано и не слишком поздно. Немного полежал, глядя в потолок. Оделся, побрился и вышел.

Солнечно было на улице. Воскресенье. Всходила жара. Ложились тени. Высыхал асфальт.

Мрачный человек в полосатом, как тигр, пиджаке, но грязном, сидел у подножия гастронома № 50, имея что-то перед собой. Мне бы его обойти, однако проклятая способность неизбежно встречаться с людьми взглядом опять мне помешала.

Я смотрел на мужика, думая о своем, а мужик мне и говорит:

– Самолет разбился в доску – одолжите папироску.

После чего я и вынужден был предложить ему сигарету "Ростов-Дон" из твердой коробочки.

– Курить в Сибири "Ростов-Дон", хоть пускай и козырные? Ну, ты даешь, братка, – заверещал полосатый, но не пояснил, что означают его странные слова.

– Не хочешь, так свои кури, – сказал я.

– Своих пока нету, – ответил человек и представился: – Страдаев Петр, рабочий.

После чего и рассказал мне всю свою жизнь, состоящую из детства, ФЗУ, Советской Армии, завода резинотехнических изделий и грибов.

– Я встаю рано! На зорьке! – возбужденно кося глазом, кричалявно повеселевший Страдаев.– Сажусь в электричку и с ходу в росный лес. Понял? Сосновые иголки щекотят мне кожу. Я становлюсь на колени, раздвигаю мокрую траву. И там – о, чудо! – еще мокрый гриб! Белый, с коричневой слизью. Прекрасный, братка, продуктик, который я с ходу ножом режу и с ходу ложу в козырное ведро.

Слушать его было приятно и не утомительно. Слова его были легкие и большей частью от меня отскакивали.

– Раздвигаешь траву, говоришь? А зачем? – рассеянно обратился я.

– Так ведь чудо же там! Там чудо! Гриб! Грибы – это необыкновенные продукты сельского хозяйства! Не фрукт, не овощ – ничего, а – все! продолжал кричать Страдаев.

И только тут я заметил, что перед ним стоит эмалированная мисочка, полная до краев. А рядом помещается то самое, по-видимому, "козырное" ведро. Тоже эмалированное, прикрытое аккуратненькой гряпочкой.

– Пожалуй, и куплю, – сказал я. – Поджарю на сливочном масле.

– А почем продаешь? – раздался вдруг твердый голос.

– Совершенно по дешевой цене, – растерялся Страдаев, а я обернулся и обнаружил за спиной юного милиционера в красивой форме.

– Врешь! Собирайся! – сухо заявил представитель порядка.

– За что? Куда? – запричитал Страдаев.– Светка, Валерка – детишки! Своими руками. Плод усилий рук, – ныл он. – Вот и товарищ, например, могут подтвердить.

Милиционер тем временем крепко взял его под локоть. Я открыл рот:

– А ведь и правда он ничего, – сказал я.

– Так и я ничего, – рассмеялся милиционер. – А только существует порядок. Торговать надо в специально отведенных для этого местах. Вот сейчас составим протокол, штрафанем, а потом и пускай идет на все свои четыре стороны.

– Я бедный, – сказал Страдаев.

– Опять врешь. У тебя один пиджак тридцатку стоит, – справедливо возразил милиционер и поволок Страдаева.

Я сначала как-то немножко разгорелся, и мне даже захотелось идти в отделение спасать Страдаева или сочинить фельетон о том, что торгово-закупочные организации города плохо организовали закупку и торговлю, отчего и появляются около гастрономов различные "страдаевы".

Но после резонных слов про пиджак мне его спасать расхотелось, и они удалились, юный страж порядка и корыстный Страдаев, согнувшийся ради жалости в три погибели.

– Светка! Валерка! Детишки! – слышался его удаляющийся голос.

– А! Старик! Видел! Видел? Это же готовый сюжет. Как раз для тебя! А! Пиши! Пиши! – крикнул случившийся рядом один мой приятель.

И я ответил ему правду. Я завопил, воздев кулаки:

– Подите вы к черту! Надоело мне все это! Надоело! Я про красоту хочу писать и про одухотворенные отношения между людьми. Про то, как кто-то кого-то ненавязчиво спас и как это было в высшей степени благородно! Как седой учитель смотрит на кленовый листок и вспоминает свою прекрасную жизнь! И о том, как влюбленные жили долго и умерли в один день! К черту! К черту!

Приятель попятился и сказал, что в последнее время плохо стал понимать мои шутки.

А не понимаешь, так нечего со мной и разговаривать. Время уходит, как вода в песок. Не до шуток мне, не до шуток. Разве не понятно?