Текст книги "Меч двух драконов"

Автор книги: Евгений Нечаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

XXI.

Тарн придирчиво взвесил в руках молот. Я собирал куски адаманта, мифрила, раздувал горн.

– Сурьезно, – одобрил гном.

– Тарн, на мехи, – голос быстр, словно боюсь потерять доли секунд.

Выбрав две одинаковые полосы адаманта и мифрила, я швырнул их в горн. Пламя полыхнуло со страшной силой, но со много меньшим жаром, чем полагалось.

– Магическое пламя, – прошептал Иллиал, борясь с ядом, растекающимся по его телу, как чернила в стакане с чистой водой. – Оно тебе пригодиться.

Адамант и мифрил раскаленные, жаркие, были брошены на наковальню. Гном схватил огромные клещи и принялся скручивать полосы металла.

– Дык косу сделаем, – Тарн раскраснелся от жара, и усилий. – Не так! Как дивчина косу заплетает… Медленней! Сильнее!

Остывающие полосы вновь были брошены в жар горна, Тарн принялся раздувать пламя:

– Чичас молотом по ним!

Вновь мы принялись вить будущее лезвие меча. Тарн едва не касаясь голыми пальцами металла тыкал в места, куда через мгновение, опуская молот Ада. Алые искры сыпались во все стороны, бессильно пытаясь прожечь мои доспехи, и кожу гнома.

Тарн скинул мокрую рубаху, по груди, на которой могла спокойно разлечься рысь, струйками стекал пот. Подвязав лоб полосой ткани гном взялся за небольшой молоток. Потом коротко прошептал оберег на удачную ковку.

Молоток едва намечал удары, потом туда опускался тяжелый молот, силой и магией превращая две полосы в одну. Громыхающий молот выбивал сноп искр, когда он касался наковальни, дрожали камни башни. Но вряд ли Гавриил слишком волнуется, его барьер довольно прочен.

– В пламя! – приказал Тарн, и заготовка вновь отправилась в рукотворную геенну.

Воспользовавшись передышкой, я развернулся к Иллиалу и Сельтейре. Голова драконицы покоится на груди Мага, чьи руки бережно гладят короткие белые волосы. Иллиал не отрываясь, смотрел на артефакт.

– Драконы, твои учителя, Башня и Дарит, – без надобности объясняю я. – Они решили отдать силу мне, а не погибнуть.

Слова пусты, и нет в них смысла, они лишь ложь и страх.

Тарн достает заготовку, на нее вновь обрушивается молот.

Смертный без души, в сердце лишь Месть. Месть, от которой не отказываются, Месть, которая только разрушает.

А что ты сотворишь?

Я творю оружие.

«– Оружие», – бухает молот.

«– Оружие», – гудит пламя.

«– Оружие», – шепчет ярость.

Тонкая полоса из адаманта и мифрила, она сломает любой меч из стали, пронзит любой доспех созданный Смертными. Тарну не до изумления металлами которых не существует в реальности. Все свое умение, талант, душу, вкладывает Тарн в этот меч. Хриплым басом он напевает обереги, я едва различаю слова о прочности, остроте и подобному.

Уже не два сплетенных прута, а лезвие вновь отправляется в пекло.

– Исчо три раза, ежели я металл понял, – утирает пот гном. – Чудно, вроде и прочно, и мягкий як воск али глина. Ковать одно удовольствие, послушен, – гном перешел на такую кузнечную тарабарщину, что я уже его не понимал.

– Вытаскивай! – приказал гном, берясь за молоток.

Вновь и снова загремел молот, творя обитель смерти.

Лезвие пылающие алым цветом крови, вновь отправилось в рыжее пламя. Я вновь вернулся к Иллиалу и Сельтейре.

– Гавриил… сказал… правду? – прерывисто прошептала эльфийка.

– Да, у вас время до заката. Хотя яд и не смертелен, его много, ваши тела не справляются с ним.

– Кресс, – позвал меня гном, вновь доставая лезвие из горна.

Теперь гном нагревал лезвие меньше и меньше, клинок должен становиться прочнее, а удары по нему сильнее. Молот уже сделал главное, и длинное тонкое лезвие уже выглядит, как подобает. Молоток Тарна сбивает заусеницы, прощупывает, нет ли пустот, обивает нагар. Молот Ада сделал свое дело и смирно стоит в сторонке ожидая когда его возьмут для последнего удара.

– Давай! – крикнул Тарн, в который раз бросая лезвие на наковальню.

По гномским поверьям надо теперь нанести сильный удар молотом. Этот удар не должен сломать клинок, а если сломает значит, тот недостоин стать мечем.

Замахнувшись, я ударил в место указанное Тарном. Молот глухо рявкнул, встретив на пути преграду, ему ответила тяжело застонавшая наковальня.

– Быть такого не может! – изумленно прогудел Тарн вглядываясь слезящимися глазами в место удара. – Ни следа! Энтот меч никогда не сломается.

Тяжело дыша, я отбросил молот. Меч вновь отправлен гномом в горн, но остывать, не слишком быстро, а постепенно, чтобы ни одной трещины. Все секреты ковки, накопленные тысячелетиями, Тарн вложил в этот клинок. И теперь он медленно остывал шедевр, который никто и никогда не повторит. Слишком много горя и боли мы вложили в него.

– Несущий Горе, – прошептал я.

– Что? – не расслышал вытирающий руки Тарн.

– Несущий Горе, – повторил я громче, зачарованно смотря на тускнеющий клинок. – Я назову его Несущий Горе.

– Хорошее имя, – согласился гном. – Оружье окромя горя ничего не несет. Но делать его это счастье.

– Творение всегда счастье, – бездумно согласился я. – Неважно чего. Творение – это Жизнь.

Гном даже прекратил тереть тряпку о свои закопченные руки. Но взглянул в сторону, выругался и сплюнул на пол.

– Дык закаливать, чем бум? – раздраженно смял тряпку, бывшею его рубахой, Тарн. – Купель пуста, как пустыня!

Явно позаимствованная у гномов емкость, купель для закалки, действительно была пуста. Тарн подошел к купели, посмотрел, провел по дну пальцем, который потом лизнул, для полноты анализа.

– Слезы Гор, – довольно буркнул Тарн, ища взглядом бутыль из которой Слезы Гор наливали в купель.

– Ничего нет, – пнул я пустую бутылку. – Даже простой воды.

– Вода супротив Слез Гор, что нож супротив меча! – гордо провозгласил гном. – Дык как нет?!

– Нет и все тут!

– Сельтейра! – вдруг крикнул Маг.

Поднявшись, Темная эльфийка подошла к купели. Возле продолговатой лохани из гранита он опустилась.

– Было предсказание, – начала она крепнущим голосом. – Предсказание, пророчество в час, когда родился ты, Кресс. Оно гласило, что сын Ночи выкует свое оружие, и все Темные эльфы нашего мира вложат в него свою кровь. Только сейчас я поняла…

Иллиал ничего не успел сделать, когда Сельтейра выдернула из ножен жало Дракона и полоснула вдоль по венам. Кровь хлынула в купель бурным потоком, унося с собой жизнь эльфийки.

– Сель, – обнял эльфийку Иллиал. – Сель… я…

Изящные пальцы Сельтейры легли на его губы:

– Молчи… Меня зовут Таира.

– Таира, – повторил ее настоящее имя Маг, сжимая ее в объятьях, словно пытаясь задержать уходящую жизнь.

– Кресс, – меркнущим взором эльфийка нашла меня, – позаботься о моей дочери…

ПОСЛЕДНЯЯ кровь покинула эльфийку.

И тогда с моих рук сорвались радужные молнии. Иллиал отшатнулся, впервые увидев Силу, отпущенную мне при рождении.

Магия Времени.

Время сходило с ума, старая рубаха Тарна вновь стала прямым куском ткани, засапожный нож напротив разлетелся ржавой пылью. Я ломал Время, дробил величайшую реку Вселенной, рукотворными порогами и каналами. Возможно, ли описать представшее моим глазам?!! Только Творец стоит вне этой реки, воды которой столь разны.

Сам воздух в комнате менялся, являя тени прошлого. Холод северной тундры, и жар пустынь, запахи всего мира, звуки которые он когда-либо слышал. Все это предстало предо мной и ни один Смертный не в состоянии обуздать эту стихию. Стихию, которая могущественней и Света и Тьмы, с которой о силе спорят Драконы Творца.

Но что нельзя подчинить, можно использовать. Огибая гиблые болота безвременья, минуя стремнины способные состарить даже эльфа, я искал нужное мне ответвление. Воды этой реки с легкостью дробили самые прочные скалы, здесь мотыльки-однодневки могли стать бессмертными, а те, кто в их мире живет миллионы лет, состариться в один миг. Сильными гребками, если здесь возможно такое сравнение, я плыл по этой реке.

Иллиал наблюдал, как растет ребенок, распирая чрево матери. Скоро он попроситься на свет. Сегодня могущественное Время, выиграло схватку со Смертью. Принимая свою дочь, закричавшую от первого отцовского шлепка, Иллиал был спокоен. Но потом он взглянул в ее глаза, и улыбнулся.

– Кресс, – голос Мага не выдавал его эмоций, – позаботься о ней.

Прежде чем я успел ответить, Иллиал взял оброненный кинжал, и его кровь, кровь последнего из Магов потекла в купель, смешиваясь с кровью Таиры. Алые глаза потухли, подобно остывающим углям.

Рожденной вне времени не место в этом мире, и я открыл врата Реальности. Тысячи миров, промелькнули в одно мгновение.

– Там есть и Маги и Темные эльфы, – прошептал я напутствуя девочку. – Тебя найдут… До свидания!

Маленькое тельце, торопливо завернутое в материнскую рубаху, отправилось в недолгий путь сквозь миры. Для нее пройдет миг, но сколько пройдет в том мире? Когда мне прийти туда и рассказать о ее родителях?

Пространство и Время успокоились. Тарн стоял, глотая слезы, не понимая и трети произошедшего, но он понял главное.

– Че стоишь?!! Давай, меч остывает!!! – закричал гном, глуша криком собственную боль. – Быстрее!!!

Рука приятно ощутила тепло рукояти, и радужное лезвие меча Двух Драконов – Несущего Горе, погрузилось в теплую кровь, впитывая Силу.

XXII.

Меч остывал, вынутый из своего кровавого бассейна. Двое влюбленный не расстались и после смерти. Я устало поднял руку, испепеляя бренные оболочки.

– Усе, – выдохнул Тарн. – Теперича токмо одному крылатому, крылья пообдирать, да подушку набить.

Гном подошел к барьеру, запирающему выход, и швырнул в него нож. Стальное лезвие без замедления проскочило в коридор.

– Барьер Смерти, – без вопроса, ответил я.

– Дык тот, который снять можно опосля того, как он убьет кого?

– Да, – кивнул я. – А ты откуда знаешь?

– Эт Иллиал раз ставил, объяснил. Ну… не поминай лихом!

Тарн поднял секиру в последнем салюте, и шагнул через барьер.

СМЕРТЬ.

Я почуял ее дыхание, пронизывающее, неизбежное. Это последнее, что мне осталось. Мне, Смертному без души, сыну Тьмы. Сжимая в руке меч, я шагнул к Барьеру. Тонкая пленка высосала из Тарна жизнь без остатка. Огонь сорвавшийся с моей руки, совершил погребение гнома, подобно Таире и Иллиалу.

Я остался одни, как в начале, как всегда. Мои друзья пожертвовали собой, ради победы. Победы, над существом и Гавриилом, обрекшим этот мир. Ради тех, над кем еще не сомкнула свои крылья:

СМЕРТЬ.

Рука уперлась в Барьер. Сила полилась с открытой ладони. Барьер Смерти начал выгибаться, сопротивляясь моим усилиям. Радостно запел Несущий Горе, чувствуя схватку. Барьер, поставленный одним из первых архангелов, держался крепко. Выгнувшись, словно парус в сильный ветер, Барьер и не думал сдаваться.

Там где бессильна магия, поможет меч! Клинок задрожал, впитывая мою Силу. Сегодня, как и раньше, я воин, а не маг! Адамант и мифрил обладали своей магией, в нее вплеталась магия Драконов, мои силы. Меч поднялся, и опустился, распарывая Барьер, как занавеску из шелка. Алые осколки брызнули из-под лезвия, неся весть, о том, что Барьер пройден. И прошедшего не настигла:

СМЕРТЬ.

Медные горны возвестили, что в летающий город пробрался враг. Вновь бежали наемники, блестела сталь, перекрикивались командиры. Все знали, что сбежал один из пленников. Опасен, владеет сталью и магией. Но он смертен.

Усиленные патрули разошлись по городу, проверяя каждую щель, держа наготове арбалеты. Десятки магов прильнули к хрустальным шарам, и зеркалам, пытаясь отследить сбежавшего. Священники молили Светлого Брата усилить руки, заострить оружие солдат.

Я вышел из комнаты и спускался вниз. Винтовая лестница отсвечивалась красным, в такт горящим факелам. Когда мы поднимались, в схватке, никто не посмотрел, что лестница из хрусталя. Теперь же это было красиво. У бывшего падшего ангела, а ныне слуги кинов, Валиала, прекрасный вкус.

Первый патруль встретился мне в дверях башни. Захрипел первый из наемников падая с пробитым сердцем. Радостно запел Несущий Горе, испив впервые крови в схватке. Единожды взвизгнул арбалет, пытаясь настичь меня стальным болтом, прежде чем его хозяин рухнул с расколотым черепом. Чернокнижник шедший с наемниками успел метнуть два заклинания, безвредно ушедшие в меч, прежде чем упал на пол, тщетно запихивая обратно кишки.

Последним был молодой парень, не старше Иллиала, голубые глаза сверкали холодным льдом, пока он не встретился с моим взглядом, и не увидел в нем:

СМЕРТЬ.

Под заходящим солнцем сверкал Несущий Горе. В голове звучали боевые горны, черная ярость выплескивалась в кровь с каждым убитым мной врагом.

Да кто они! Презревшие и Свет и Тьму, поклоняющиеся золоту, идущие рядом с существом. Они недостойны жить. Меч рассекает тела вместе с доспехами, шутя, отводит самые сильные и смертельные удары. Тело послушно уворачивается от дротиков и стрел. И никто не получает пощады.

– Найрекс, – прохрипел я, превращая самого себя в оружие.

Найрекс – хриплый боевой клич. Единение со своим оружием, единение с яростью, единение с жаждой Жизни. Безумие боя, высшая жажда жить, жить любой ценой. Я бежал по улице летающего города, убивая всех кто вставал на моем пути.

Гавриил с ужасом наблюдал за сыном Люцифера. Голова одного из наемников отделилась от плеч, тело рухнуло чуть позже. Кровь заливала улицу, весело блестели на солнце потроха убитых. Кресс скрестил оружие с бородатым воином на две головы выше него. Меч из мифрила, выданный Валиалом лучшим наемникам не переломился. И тогда Кресс ударил противника кулаком в грудь, проламывая булатные пластины доспеха, ребра, и вытаскивая сердце.

Когда Гавриил взглянул в глаза Кресса, он увидел свой приговор:

СМЕРТЬ.

Меч обрушился на угол здания, погребая под руинами не успевших выбраться. Мелькнули две девичьи фигурки, одна не успела избежать меча.

– Во имя Светлого Брата! – услышал я голос. – Остановись! Опомнись!

Безумие боя отпускало разум из цепких объятий. Священник, истово творя кольца, и трясясь как лист на осеннем ветру, пытался образумить меня.

– Узри Свет! Ибо милосердие Светлого Брата…

– Милосердие?!! – прорычал я, хватая священника. – Где было ваше милосердие, когда вы жгли на костре мою мать?!! Где твой Светлый Брат?!!

Сияние вокруг нас стало ослепительным, и в блеске его я заметил человеческую фигуру. Он сходил с небес, окруженный запахом роз, и благостным пением.

– Вот и ты, – я с силой ударил священника головой о стену, только бурые мозги брызнули в разные стороны. – Пришел лизать задницу своему владыке?

– У меня нет владык, – произнес терпеливый, полный укоризны голос. – Я чувствую, ты можешь повернуть к Свету. Вернись.

– Без души? – меч оставил широкую отметину на груди пророка. – Иди трус, я отпускаю тебя. Иди и кланяйся Гавриилу, пой ему осанну.

– Ты многое можешь потерять.

– Я уже потерял ВСЕ!!!

XXIII.

– Ты проиграл!!!

Гавриил в еще большем величии спускался к нам. Светлый Брат, пророк Света во множестве миров, с множеством имен поприветствовал его почтительным поклоном, как наставника.

– Я знаю, в нем есть капля Света, Гавриил. Он может пойти к нам.

– Замолчи Смертный! – брезгливо отпихнул Брата архангел. – А ты слушай меня. Да ты умудрился вырваться, сделать оружие, которое способно сразить меня. Но ты опоздал! Творец скоро снизойдет сюда…

– И его будет ждать существо! – прервал я Гавриила. – Но Творец побеждал его и раньше!

– Но не сейчас. Тогда он не раздал Смертным свою силу, – Светлый Брат испуганно глядел на патрона, – а сейчас он обречен.

– Ты безумец Гавриил! Исчезнет и все созданное Творцом. И Свет и Тьма.

– Но ты забыл о других Силах.

– Хаос, – презрительно бросил я, – или Небытие? И тот и другое тебя схарчат и перьев не сплюнут!

«– Почему он разговаривает со мной столь долго, а не убьет?» – появилась мысль.

Гавриил притушил свое сияние и впервые я увидел его глаза, доселе бывшие двумя светящимися колодцами. Колодцами Света.

– Взгляни мне в глаза. В мою душу.

– У тебя, ее нет!

– А ты взгляни.

Я посмотрел и отшатнулся в ужасе. Глаза… Да архангел обрел душу, но иную чем все, что я видел до этого. Неужели?..

– Ты прав, – кивнул Гавриил, внимательно смотрящий на меня.

– Но они лишь легенды!

– Нет! Иные существуют, но они спали до этого момента.

– Ты предал все!!! Творца, Хаос, даже Небытие!!!

– Ну-у-у, – протянул Гавриил. – Зачем так высокопарно? Я никого не предавал. Но Иных заинтересовало, то что создал Творец. Вы. Смертные.

«– Почему он разговаривает со мной столь долго?» – металась мысль.

– Чем же?

– Баланс Сил. Четыре полюса были равноудалены. Творец, Хаос, Небытие, Иные. Но теперь появились вы. И каждый из вас может стать новой Силой. Как ты мог.

Воздух позади Гавриила начал сгущаться. Архангел опустился на одно колено.

– Все кончено, – улыбка Гавриила была широкая, добрая. – Система из трех компонентов тоже устойчива.

Проход в Иной мир ширился, и вскоре я увидел будущих хозяев Гавриила. Подобно мне они были в СУМРАКЕ. Как описать нечто чуждое нашему миру?.. То, чего у нас нет, для чего еще не изобрели слов?

– Мы еще встретимся! – крикнул я исчезающему архангелу.

– Я надеюсь на это…

– Тогда ты умрешь, – добавил я уже в пустоту.

Светлый Брат стоял с отвисшей челюстью, стая драконов залетела бы.

– Что это было? – глупо промямлил он. Отряхнувшись, он вновь скривил благочестивую мину: – Гавриил ушел в Свет! Последуем за ним брат!

Мне стало смешно:

– Пошел ты идиот!!! – кулак с хрустом и чавканьем врезался в лицо Светлого Брата, рвя губы и ломая зубы.

– Не стоило так оскорблять его. А бить, тем более.

– А, Михаил, – протянул я. – А твой приятель тю-тю, как и мы все. Скоро, очень скоро.

Архангел стоял с мечем, а рядом стоял… Вельзевул?!!

– Кресс, ты можешь спасти…

– Спасти что? Я не смог спасти даже друзей, а вы о Вселенной?

– Твой меч способен поразить существо.

– Только и всего?

Вздохнув, я взял покрепче меч, и шагнул вперед. Я знал, где сидела эта черная тварь, скаля клыки и ожидая добычи.

XXIV.

Эпический герой. Спаситель Вселенной. Просто псих, вышедший с ножом на бронированного дракона.

О чем ты поешь тишина?

Куда уйдет умерший, потерявший душу?

Даже ветер отказался шуметь, когда я шагнул на площадь. Скорбными, серыми стенами оплакивали меня дома. Небо затянулось свинцовыми облаками. Когда выходишь на поединок со Смертью, будь готов победить, иначе проиграешь.

Когда появилось существо, я стоял к нему лицом. Оно вышло, и даже казалось, воздух огибает его стороной. Оно шло бесшумно, не оставляя запаха, не издавая ни звука.

Это было жутко.

Не страшно, нет. Существо поражало своей мертвостью, которую рассек звук моего меча, взлетевшего в салюте.

Уважай врага, только так ты познаешь, насколько он силен. Старая мысль, ходящая, наверное, во всех мирах и заставила Несущего Горе рассечь воздух.

К моему изумлению тварь чуть согнула левую лапу, кивнув уродливой головой. Впрочем, взгляд оно не опустило. Выпрямившись, существо приподняло губы, и я с трудом отвел взгляд от длинных клыков. Отвел, чтобы посмотреть в глаза существа.

Я успел. Встретить смерть, никогда не опаздывают. И в пустых глазах я видел эту встречу.

– У меня к тебе слишком большой счет! – сказал я, вставая в позицию.

Иглы на шкуре существа вздыбились, и через мгновение впились, тщетно силясь пробить доспехи. Ладонь прошлась по панцирю, выдирая впившиеся в булат иглы.

– Неплохая попытка, – одобрил я, делая свой ход.

Меч Двух Драконов едва успел взлететь в воздух, а ладони в кольчужных перчатках сомкнулись на рукояти крысобоев. Взвизгнули две тетивы, глухо лязгнула пара пружин, выбрасывая четыре болта из стали, с серебреными полосками вдоль граней. Лишь смазанное движение, известило о том, что существо избегло моих стрел.

Обмен любезностями окончился. Существо бросилось вперед, желая сбить, сокрушить, раздавить. Но в полуметре от меня приземлилось, не желая подставлять голову под удар. Прижавшись к камням площади, оно внимательно следило за мной. А я не двигался.

Существо, змеей заскользило по низу, целясь мне в ноги, но в последний момент вскочило, и поднялось на дыбы. Жуткие когти с противным скипом заскребли по лезвию меча. Удар ногой в ее брюхо, заставил существо вернуться на четыре лапы.

Свистел меч, подобно вьюге на плато, которое теперь зовется Кровавым. Извиваясь змеей, подпрыгивая, бросаясь из стороны в сторону, существо избегало смертельных ударов. Когда атаковало оно, отступать приходилось мне, только лязгали когти сталкиваясь с мечем или, скользя по доспехам.

Я начал чувствовать Голод существа, желание впиться в мое горло, насытить пустоту новой порцией жизни. И Голод звал, лишал осторожности, нагнетал ярость. А я лишь разогревал его, питая существо иллюзиями своей слабости.

И оно не выдержало.

Прыжок был красив и быстр. Черная молния мелькнула в воздухе, метя своими зубами в прикрытую серебреными пластинами шею. Но быстрее существа, быстрее самой смерти, рванулся мой меч. Два Дракона сделали свое дело.

Существо взревело, нелепо изогнувшись в воздухе. Одного волоска не хватило, оно избегло смерти, хотя клинок прошелся в волоске от горла.

– С-с-скотина! – сипло выдохнул я.

Существо тремя большими прыжками оказалось на другом конце площади. И уселось на свой мерзкий зад, словно зритель в театре. А посмотреть было на что. Если меня нельзя раздавить умением, задавят числом. И я увидел самых преданных из всех слуг существа, тех в ком оно оставило маленькую искру жизни, но подчинило себе. Участь их была ужасней, чем всех других. Существо оставило им только боль.

Первым я встретил одного из наемников Валиала, размахивая кривой саблей, в другой руке он держал массивный серп. Сабля будет искать щели меж пластинами доспехов, а серп их проламывать. А главное, как воин шел. Шел он умело, скользя по земле, казалось, не отрывая ног, опираясь на обе сразу, чуть присев. Такого нельзя сбить на землю и сильным ударом, он устоит, и ответит. Умелый опасный, в одиночном поединке.

С каких пор я начал всерьез бояться смерти? Когда потерял душу, единственное, над чем смерть не властна?

Но за одним шли и другие. С уходом Гавриила, существо стало распоряжаться летающим городом, и обратило всех, кто был в нем, в своих рабов. Они шли защищать своего хозяина и творца.

Ускользнув от удара сабли и замаха серпа, я вогнал меч между шлемом и панцирем, изгоняя последние крохи жизни. Следующей погибла молодая девушка, упала с рассеченным лицом, как немой укор всем сражениям, губящим жизнь. А потом были еще и еще. Я не был великим воином, непобедимых нет. Но я мог отбиться от всей наступающей на меня массы. Отбиться пока было куда отступать, где ускользать, но они неотвратимо прижимали меня к стенам домов.

Один из воинов занес меч, через мгновение выпавший из бессильной руки. Войдя в спину и расколов панцирь на груди, коса со смачным хрустом вырвала по пути кусок позвоночника. Тело рухнуло, а позади него улыбался Лаг:

– Думал, мы все драки пропустим?!

Демоны, суккубы, черти, адские псы сцепились с воинами существа, обходя его самого. Их было пятеро-шестеро на одного. Демон закрутил бич на шее мужичка в фартуке с мясницким тесаком, но дернуть не успел. Сиреневая и розовая звезды сорвались с рук суккубов разрывая тело в кровавое крошево. Демон недовольно рыкнул, суккубы ответили милыми улыбками.

Существо сидело в прежней позе, и ждало. Ждало меня.

– Продолжим? – Существо атаковало, и вновь лязг когтей по мечу, клацканье клыков пытающихся достать мою шею.

Демоны уже оттеснили и остатки новой армии существа, и покидали город. Вдвоем остались в нем, как на дуэльном помосте. И выживет только один.

Но существо отнюдь не стремилось к честной схватке.

Щупальца проломали мостовую стремясь оплести меня, сжать в смертельных объятьях. Тварь сидящая в канализации города, ждущая одну единственную добычу. И оно сделало свое дело.

Сжимающие меня тиски неотвратимо тащили в пасть усеянную сотнями тонких как иглы зубов. Я буду умирать медленно. Щупальца выдавливали последний воздух из легких, трещали кости. Я уже не мог хрипеть, алая пелена застилала глаза, но ладонь все еще сжимала меч. И одним движением, выламывая кисть, я метнул его вниз.

Несущий Горе, Меч Двух Драконов, сверкающий, подобно падающей звезде, неотвратимый летел к цели. Два дракона, и мое горе сковались в один меч, пронзивший недвижное сердце твари. Не было предсмертной агонии, просто щупальца ослабли, отпуская мое измятое тело.

Сладкий, желанный воздух с каждым вздохом вливался в измочаленные легкие, наполняя тело силой. Я чуть открыл глаза, открыл их увидеть существо стоящее рядом. Оно стояло и ждало.

– Чего тянешь? – спросил я, рука бессильно скользнула по поясу. – Давай!

Захрустели раздираемые когтями доспехи, существо желало выпустить мне кишки, чтобы я умирал медленно, чуя приход смерти. Но этого не случилось, когти распороли доспех и бессильно скользнули по тонкой кольчуге из адаманта.

– Сюрприз! – в руке блеснул короткий нож из САМОРОДНОГО серебра и золота.

Безумный, рвущий уши, вой огласил летающий город праведников, ныне город смерти. Существо каталось по земле, тщетно пытаясь вырвать из плеча острую занозу. Пошатываясь я встал, вытаскивая Меч Двух Драконов, из мертвой туши.

Существо прыгнуло, в последней, отчаянной попытке победить.

– Вот и все, – простонал я, глядя, как с лезвия капает черная кровь существа.

Позади меня начала разливаться огромная Сила, и я знал только одного ей владеющего.