Текст книги "Синевир (СИ)"
Автор книги: Евгений Кустовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
К озеру ведет дорога из качественного асфальта, нетипичного для местности, где находится, а так как озеро горное – дорога змеится от подножия и к самому верху, где на вершине, в полости небольшого плато, – Синевир. Подобно огромному глазу Нептуна, повелителя глубин, с высоты птичьего полета – редкие птицы летают так высоко – озеро насмешливо и без страха взирает на небо, ежеминутно соперничая с тем в синеве, в окружении лесов, растущих по склонам, возвышающихся над ним, но отнюдь не затмевающих его особую, величественную и холодную, аки здешние воды в теплейшие сезоны, красоту.
О происхождении Синевира в местном фольклоре ходят легенды: первая среди наиболее распространенных – повествование о несчастливой неравной любви и страшной трагедии, на ее почве разразившейся здесь, в седой древности, вследствие чего озеро и образовалось; вторая – история о нечисти и бедах, что та несет мирным людям.
***
Первая легенда повествует о графской дочери Синь, чья мать умерла вскоре после родов. Девочка получила свое имя от матери, прежде чем та скончалась, – получила за прекрасные глаза, синее неба. Она была единственной отрадой своего отца.
Шли годы, Синь взрослела и хорошела, а граф гордился дочерью и любил как никого более.
Однажды он решил поехать в горы – проверить, как работают лесорубы. Дочь напросилась ехать с ним, а пока отец занимался делами, Синь пошла на полонины собирать цветы. Там она услышала нежный голос свирели и была им очарована. Двинувшись на звуки флейты, в поисках источника волшебной музыки, Синь обнаружила юношу и тут же в него влюбилась. Это был Вир – чабан, и их любовь была взаимной. Возвращаясь обратно с полонины, молодые люди шли вместе, и по пути, прощаясь, договорились встретиться вновь.
Оговоренная встреча состоялась, а за ней еще одна, и еще – вскоре влюбленные не способны были прожить и дня без общества друг друга. Эта идиллия продолжалась, пока отец Синь не прознал об их тайных встречах. Тогда граф рассвирепел: он запретил дочери встречаться с пастухом – позорить свой род. Дочь, однако, характером удалась в отца – была слишком упертой, чтобы послушаться. Не видя иного выхода, граф приказал убить Вира.
Слуги графа подстерегли юношу и сбросили на него каменную глыбу со скалы.
Узнав об этом, Синь прибежала на место гибели возлюбленного, обхватила камень руками и заплакала, и столько слез пролила несчастная, что на том месте возникло озеро. Вода в озере – чистая, как слеза, и синяя, как глаза графской дочери. Озеро назвали Синевир в честь Синя и Вира, а посредине его и по сей день виднеется верхушка камня, которым убили возлюбленного девушки.
***
Вторая легенда – не менее печальна. Сказание гласит, что во времена древности, в тех местах, где сейчас находится озеро, было огромное болото – мочар, и жили возле него богатыри. Жили свободно в лесах и охотились на дичь, обитавшую там: на оленей, волков, рысей, медведей, разводили домашний скот. Были то люди могучие и умелые, по росту – так и не люди вовсе, а самые настоящие великаны.
Так и дожили бы они, верно, до наших дней, если бы не страшная нечистая сила, что облюбовала себе тот благословенный край. Нечисть наслала на их племя мор – вскоре богатыри начали умирать от него, один за другим, пока не остался от племени лишь последний – самый стойкий и дюжий – по имени Синевир.
С тех пор Синевир ходил на охоту сам, а домой возвращался в печали. Жизнь богатыря скрашала одна только дочка – Чила, и его величайшая гордость – Белый бык. Так продолжалось, пока вновь не случилась беда.
Однажды Синевир вернулся домой после охоты и не застал дома ни Чилы, ни быка. Двигаясь по следам могучих копыт, и маленьких ножек любимой дочери, Синевир дошел до мочара, что стал им могилой.
Будучи вне себя от горя, богатырь долго блуждал темными лесами, убегая от неизбежного и тоскуя по утраченному счастью. Словно сон представлялось оно ему, – дивный сон, развеянный явью. Когда устал, вернулся к болоту и сел на камень. Долго смотрел в темную и мутную гладь трясины, блестящую на солнце.
Понемногу на смену скорби приходила ярость. Не в силах терпеть ее, Синевир вскочил и принялся отламывать глыбы от близлежащих скал. Он метал их туда, где погибли его любимые. Бросал до тех пор, пока не возвел над мочаром могилу, высотой с лежащего быка. Напоследок вырвал из почвы огромный камень, но вдруг из-под него ударил мощный поток воды, поднял Синевира в воздух и понес в сторону мочара.
За мгновение котлован наполнился водой, богатырь исчез под ней, и только верхушка возведенной им могилы виднелась островком посреди озера, которое возникло, – озера Синевир.
***
Согласно современной научной теории, озеро – результат землетрясения, случившегося десятки тысяч лет назад. И только так – помесью реального и духовного – познается это место сейчас, глазами туриста.
Я бывал там трижды: первый раз – юношей четырнадцати лет отроду, во второй и третий – уже будучи студентом. Юношей, больше всего мне запомнился путь к вершине (некоторые поднимались на машинах, но мы, в числе многих, кто шли пешком) – путь, действительно крутой и сложный, в особенности для моих неподготовленных, изнеженных легкой жизнью ног и еще: множество ужей на обочине дороги, к которым хотел прикоснуться, но не решался это сделать, и совсем не запомнилось само озеро.
Этот неограненный сапфир в самом центре благословенных нетронутостью земель заповедника, легко потерять среди всей той красоты, что окружает его, а также, учитывая недоступность нерукотворной святыни глазу, – слишком уж высоко та воздета над мирским.
Объект паломничества многих – здесь почти всегда людно, и только в истинно ненастные дни, когда необъятные Карпаты целиком и полностью утопают в грязных потоках, а в остальное время кристально чистые реки и ручьи становятся бурыми и полноводными, частенько выходя за пределы берегов стихийным бедствием, – только в такое время, Синевир предоставлен самому себе и, вероятно, все также насмехается над пасмурным небом, только теперь ничуть не синим, однако мрачным, в оттенках черного и серого, не иначе как осознавшим собственное поражение, и оттого – метающим перуны, и насылающим проклятия на людей, что предпочли какую-то там лужу, его прекрасному всему.
Для неба – возможно, но для людей, Синевир – отнюдь не лужа, и единожды увидев озеро, оно всегда будет с вами, как перевернутая страница истории, которая настолько хорошо написана, и настолько цепляет, что незазорно перечитывать вновь и вновь, повзрослев, открывая для себя новые детали.
Здесь преимущественно продают мед, грибы и сувениры, а также сборы трав на чай. И мед, почти всегда разбавленный до жижи, лишь изредка встречается твердый, а сборы трав, зачастую, составлены без малейшего понимания дела, но все это не мешает товару пользоваться спросом. На подходе есть небольшой ресторанчик и там кормят здорово, но относительно дорого, а если вам захочется алкоголя, то лучше взять там, чем у местных; возле него всегда, помимо вышеописанных дрянных дней, множество машин и людей.
Первый взгляд на Синевир скрывается до поры до времени за кучно растущими стволами деревьев, а чтобы увидеть озеро во всей красе, предполагаеться сойти вниз, к месту у берега, где швартуются плоты; там, за отдельную плату, вас готовы прокатить к удаленному острову посередине озера. Услуга пользуется спросом и в погожие дни транспорт почти никогда не простаивает. В период дождей, когда уровень вод прибывает, они смыкаются над островом, оставляя лишь немного от суши, а то и поглощая ту бесследно, и тогда – Синевир раздается вширь.
На противоположной стороне озера заметно причудливое строение: два огромных столпа и один – поперек между ними. Вся вместе конструкция удерживает крышу, дерево покрыто резьбой: на нем запечатлены мотивы древней легенды возникновения озера. Рано или поздно ноги сами приводят туда, а глаза цепляются за незатейливый орнамент постамента. К одному из образов, изображенных там, положено прикоснуться, загадывая желание. К какому именно – лучше всего узнать из уст местных, вместе с другими версиями возникновения озера.
Синевир только кажется необитаемым и под кронами деревьев, окружающих озеро, где выше лишь тучи, и в темной глади вод, столь обманчиво тихой, и даже в почве под ногами, и в хитро сделанных местных за торговыми прилавками – во всем этом и сквозь него – ключем бьет жизнь. Чтобы понять ее, или хоть приблизительно проникнуться, лучше тысячи слов – побывать там, и убедиться в исключительности места самому.
