Текст книги "Сорок лет спустя в СССР (СИ)"

Автор книги: Евгений Капба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Сорок лет спустя в СССР

Глава 1

Выдохнув прохладный осенний воздух из легких, я поставил на стойку штангу и с кряхтеньем сел на лавке. Эх, старость не радость. Еще в шестьдесят у меня рабочий вес был восемьдесят килограмм, а сейчас – едва сорок делаю. С другой стороны – грех жаловаться, мало кто на седьмом десятке вообще штангу тягает и жив остается. А все – генетика, правильное питание, целебные полесский воздух и отличная экология!

Отсюда, со спортплощадки над Днепром открывался отличный вид – на Заднепровский район. Мечта любого дубровчанина воплоти: тот берег! Новый, сверкающий город. Детище века двадцать первого. Светлые высотки в тринадцать, шестнадцать и даже двадцать этажей, белокаменная набережная, три широких моста – железнодорожный, автомобильный и пешеходный. На острове меж двумя берегами – городской пляж, сейчас почти пустой, только пара собачников своих пёселей выгуливают.

Я привычно потрогал левую трапециевидную мышцу – ныла она безбожно. Только тренировками и спасался. Наклею перцовый пластырь, разомнусь, гантельки со штангой потягаю и снова на полдня – человек! С поправкой на годы, конечно. Десять километров не бегаю, только три. Двадцать раз не подтягиваюсь – только семь. Ну и штанга...

Пацаны старшего школьного возраста крутили на турнике "солнышко", вытворяли какие-то еще замысловатые кульбиты, а те, кто отдыхал – поглядывали в мою сторону. Этих я давно знал – спортсмены! И они меня знали. А что? Я – Дед! Достопримечательность. Почетный гражданин Дубровицы, член Союза писателей СССР, даже его глава какие-то кошмарные восемь месяцев. Ну и депутат Верховного Совета пяти созывов. Герман, чтоб меня, Викторович, мать его, Белозор.

Натянув брезентовую куртку я сделал несколько умеренно размашистых движений для заминки и замер, прислушиваясь: приближался рев мотора и разухабистые звуки какого-то лихого фолк-рока. Скрипочки там, гуделки, тяжелые гитарные рифы и хриплый голос солиста. На стоянку рядом со спортплощадкой въезжал "Минск-Арсус" – тяжеленный советский чоппер, сверкающий хромом и глянцевой кожей. Байкер в шлеме с серпом и молотом на затылке припарковал мощную машину, заглушил мотор, выключил звук и как заправский кавалерист плавным движением спешился. Худощавый, широкоплечий парень, волосы длинные – из-под шлема видать. Что-то в его походке было неуловимо знакомое, родное...

Когда он снял шлем и я увидел дочерна загорелое, горбоносое лицо с хищными чертами и двухнедельной щетиной, то сделал шаг назад и сел на скамейку, на которой только что жал штангу. Вот нихрена себе так нихрена себе! Определенно – это следовало переварить!

– Листья дубовые падают с ясеня! – сказал он. – Герман Викторович, вот где-где, но тут... Я вас по всему городу ищу-катаюсь, а вы штангу тягаете, в вашем-то возрасте? Хотя что это я... Вы же – Белозор! Чего бы вам и полсотни кэгэ в семьдесят с хвостиком не пожать, а?

– Сорок, – сказал я. – Уже – сорок кэгэ. Стар я стал да немощен.

И снова потер трапецию.

Молодой мужчина как-то неловко всплеснул руками и принялся стягивать с себя мотоциклетные перчатки:

– Что ж это я... Я ж и не представился... Я – специальный корреспондент ТАСС, моя фамилия Баба...

– Да знаю я, как твоя фамилия, – бесцеремонно перебил я его, не дав договорить, и похлопал по скамейке рядом с собой. – Слежу за творческим путем молодого коллеги-земляка, понимаешь ли! Садись, дорогой товарищ, рассказывый, на кой хрен ты в наш колхоз приехал, и на кой хрен, соответственно, мой покой нарушил?

– Ой, ну такой-то и колхоз! Не был бы я сам дубровицким – еще бы поверил в ваше показушно-пренебрежительное отношение. Но я-то знаю, что вы для города сделали. Шутка ли – триста тысяч населения! Вон, какая красота! – он кивнул в сторону Заднепровского района. – И Дворец боевых видов спорта новый! Аэропорт строят, а? Я всё-таки в девяносто первом году родился, а не в две тысячи первом. Кое-что помню, как это всё создавалось и что тут было раньше...

– Помнит он... – на самом деле мне было приятно. – Так чего такая важная шишка как спецкор из самого ТАСС меня разыскивает? Кстати, ты из журналистики вроде уходить собирался, на вольные хлеба. Квизы какие-то, франшиза... Наизобретали слов новомодных, курва, даже с поллитром не разберешься. Так что – не сбежал?

– Однако! – он глянул на меня подозрительно. – Вы что – и вправду за мной следили? Может и свечку над кроватью держали?

– Свечку не держал, но баба твоя – дура. Кинул бы ты ее, пока она тебя со свету не сжила.

– Хм! – молодой спецкор отодвинулся от меня подальше, на несколько сантиметров. – Ну, я знал что вы человек необычный, и говорили о вас всякое, мол будущее предсказываете, но... Я больше верю в то, что у вас друзья в ГРУ и САМ.

– Одно другому не мешает, – усмехнулся я. – Так что там за дело-то?

– Привет от Ахмад-Шаха, – оскалился мой собеседник. – Я пару дней как из Кабула. Панджшерский Лев передавал вам сердечный шалом... То есть – салам, конечно – салам! Велел кланяться. И вот еще – мумиё! Он передал мумиё, оно у меня в кофре, на мотоцикле. Говорит – для суставов полезно.

Мумиё от Масуда. Мило до дрожи! Но тоже – приятно. Сколько мы не виделись? Десять лет? Ахмад-Шах всё еще держит Афганистан в ежовых рукавицах, хотя и передал власть официально Львенку... Нет, не соберусь я к нему, кого я обманываю? Мое место теперь тут – студентам лекции читать, по городу прогуливаться, жене кофе варить, с внучками нянькаться. Хотя чего с ними нянькаться? Они сами кого хочешь занянькают! Красавицы выросли, умницы и вообще – много девок мало не бывает, у меня внучек на целое стрелковое отделение теперь наберется, считая младшенькую! И все – блондинки, что характерно. Вот что Полесье животворящее делает, а?

– Так я вот о чем подумал, Герман Викторович... – он пригладил волосы рукой и полез за пазуху кожанки за планшетом.

Планшет был толковый, горизонтовский. С таким планшетом диктофоны, фотоаппараты и видеокамеры и нахрен не нужны, не планшет, а мечта журналиста!

– И? Не тяни кота за резину, а то мне еще за внучкой на конезавод в Озерщину ехать. За младшенькой.

– Так может я вас отвезу? – и он принялся прятать планшет обратно. – А пока вашу внучку ждать будем, вы мне расскажете о том, как началась ваша дружба с Масудом и я сделаю классный материал – не в ТАСС, а в "Комсомолку", например? Про вас-то они точно опубликуют... А такси уже обратно вызовите?

Я с сомнением посмотрел на чоппер:

– Смерти моей хочешь? Угробить решил старика? На пепелаце этом ехать еще... Придумал чертовщину!

– Обижаете! Домчу в лучшем виде! – оскорбился этот до боли знакомый и самым невероятным образом родной мне парень. – Соглашайтесь!

– В конце концов, какие мои годы? – я, тихо матернувшись, встал и по-гагарински махнул рукой. – Поехали!

Он заторопился к мотоциклу, а я шел за ним и думал, что меня всё-таки разорвало на сотню маленьких медвежат и мир не рухнул. И, как бы безумно это не звучало, я был рад что всё-таки не дал себе упустить уникальную в своем роде возможность подвезти самого себя на мотоцикле!

Почему бы и нет, в конце-то концов?!

***