Текст книги "Хагинсон едет в Дачное! (СИ)"

Автор книги: Эверест Правдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Хагинсон едет в Дачное!

  – Ну, и зачем тебе в Дачное? – спросил я у Джима, который не был там по меньшей мере уже четыре года.

  -Знаешь, Эва, я хочу навестить своих старых друзей, с которыми гулял раньше летом.

   Действительно, раньше Джим всё лето проводил в Дачном, где жили его родители и старшие сестры с братом. Правда, дома он только спал, завтракал и ужинал, а в остальное время гулял с какими-то своими друзьями. В последние же четыре года всё изменилось: Джим и летом жил здесь, у бабушки, на Ваське.

  – А мне недавно звонил один из моих тех друзей, с Дачного. Пригласил погулять, говорит, давно не виделись... Вот я и хочу к ним катануться, но одному на этот Проспект Ветеранов переться неохота.

  – Ладно, я, пожалуй, поеду с тобой. Только чур Шипачёву с собой возьмём, а то ты всех там знаешь, я никого не знаю, буду опять прозрачный!

  – Ой, заладил: прозрачный, да прозрачный, да всех прозрачнее!Когда ты в последний раз был прозрачным? Нет, я не против Шипачёвой, но надоело мне на каждом шагу слышать про прозрачность...

  – Да успокойся, Джим! – рявкнул я, дабы остановить этот словесный поток -Поеду, поеду я с тобой!

  – Вот и славно, договорились.

   На следующий день Хагинсон, Шипачёва и я приехали в Дачное. Было два часа дня, солнце припекало вовсю, температура воздуха под тридцать градусов. Мы с Шипачёвой медленно брели, изнывая от жары, а вот Джим, напротив, полный энтузиазма, скакал по тротуару.

  – Б-р-р-р, как тут всё изменилось! – Джим едва не впилился в столб, глазея по сторонам.

  – Аккуратней! – я едва успел отвести друга в сторону и проворчал, обращаясь к Шипачёвой – Вот же разностальгировался, размечтался!

  – Да ты посмотри, как тут всё изменилось! Интересно, жив ли 'Престиж'?

   'Престиж'-маленький, грязненький, бедненький магазинчик, который находился рядом с квартирой родителей Джима. Хагинсон, правда, его любил, и очень часто рассказывал историю, как он пришёл в 'Престиж', купил два песочных колечка (для себя и младшей сестры Джейн), а кассир вместо чека надорвала упаковку на одном из них. Однако, нам не суждено было узнать, жив ли 'Престиж', ведь Хагинсон узнал в идущем по улице подростке своего товарища:

  – Антоха! – и кинулся к нему навстречу.

  – Хагинсон! Мать-перемать! – тот, кажется, ужасно обрадовался – Сколько лет не виделись, братуха! А это кто с тобой?

  – Эва и Лиза, друзья с родины.– родиной Джим называл наш Васильевский остров.

  – Очень приятно, а я Антон. – он пожал нам руки – Слушайте, до чего же приятно видеть здесь нормальные лица! А то у нас тут сплошные свиные рыла вокруг.

  – А как наша компания? – нетерпеливо спросил Джим.

  – Да мы сегодня и собираемся... Остатками нашей компании. Было нас двенадцать, а осталось четверо, ну, если тебя считать, то пятеро.

  – Обалдеть! А куда ж остальные делись?

  – Потом, это потом. – отмахнулся Антон – Ты про себя расскажи!

   И пока Джим рассказывал про себя, я разглядывал Антона. Он был явно из тех, кто избрал своим девизом фразу: 'Лучшая защита – это нападение!'. Общались они с Джимом хорошо, но стоило Хагинсону сказать что-то такое, что затронуло чувства Антона, так последний начал вопить, сыпать матом и выходить из себя. Лоб у него при этом сморщился, а лицо приняло какое-то наглое выражение. Джим быстро понял, что допустил ошибку и примирительно похлопал друга по спине:

  – Антоха, да я ж не в упрёк тебе сказал, чего ты сразу яриться стал?

  – Да ты прости, это у меня уже защитная реакция идёт. – грустно ответил Антон, видимо, уже пожалевший о том, что рассердился. – О, а мне звонят. Кто это? Колян!

  – Это тоже из нашей компании. – пояснил Джим, а когда Антон отвернулся, тихо сказал нам, кивнув на него: – А ведь раньше он таким не был, так не заводился по пустякам.

  – Коля сейчас подойдёт! – радостно объявил Антон. Я видел, что Джим после 'выпада' Антона уже как-то напрягся, но через десять минут понял, что переживать было незачем. К нам подошёл высокий симпатичный парень с длинными волосами, радостно поздоровался с Джимом и с нами вёл себя достаточно дружелюбно. Я не успел и глазом моргнуть, как он уже беседовал с Шипачёвой и Хагинсоным о раздражающей манере родственников отмечать праздники. Тема была близка и Лизе, и Джиму, поэтому у них завязался разговор, но я не смог в него хоть как-то вклиниться, поэтому обратился к Антону:

  – А что, какого вообще здесь жить? Я просто на окраинах города редко бываю, но мне кажется, что в таких местах довольно тяжело жить... – я, правда, опасался, что пошлёт меня вспыльчивый дружок Хагинсона куда подальше, но он, печально глянув на меня, ответил:

  – Не от хорошей жизни тут люди живут. Да, Джиму так повезло на самом деле, что он на Ваську переехал, это же район просто сказочный! Ещё спасибо сказать надо, что бабушка такая прекрасная есть у него, к себе забрала, хоть человеком вырос. А наша компания... Честно, неохота мне Джиму рассказывать, что с ней стало. Он просто многих хорошо знал, со многими прекрасно общался, а пропали эти люди ни за грош. Кто по собственной глупости, кто нет. Да ведь и я раньше не был таким, не сердился на каждый пустяк, порой сам диву даюсь. Вот, к примеру, чего разорался сегодня, Джим ведь ничего особенно обидного не сказал! Нет же, надо было развопиться. Чего тебе, Колян?

  – Лия позвонила, сейчас подойдёт. Эх, хочу я на реакцию Джима глянуть!

  – О, вот это будет интересно! – Антон моментально оживился – Сейчас я вам покажу, какой она раньше была! – Антон достал телефон и спустя пару минут мы с Шипачёвой увидели фотографию накрашенной дешёвой, но яркой косметикой, белокурой девушки, которая явно 'косит' под каких-нибудь моделей.

  – Вот что было. А сейчас увидим, что стало. Внимание на реакцию Джима!

  – А мне как раз Лия звонит. – объявил Коля– Сейчас как отвечу по громкой связи, чтоб Джим рухнул! Да, Лия?

  – Алё? – басит кто-то голосом, ниже, чем у всех нас. – Вы где?

  – Мы рядом с красным зданием, там, где окна века... Лия, да ты никак прикалываешься! Стоит рядом и не видит! Обернись!

  – Ёлки, вот вы где! А я чего-то в другую сторону смотрю.

  – А где она? – спросил Джим

  – Да вот же, рукой машет!

  – Вы... Вы что, меня разыгрываете? ДА ЭТО ПАЦАН!!!– надо было видеть громадные удивлённые глаза Джима.

   К нам подошёл крепкий на вид подросток, с модной причёской ( с боков всё сбрито, а остальные волосы собраны в хвостик), одетый в балахонистую футболку, мешковатые штаны и огромные кроссовки. На лице ни капли макияжа.

  – Здорово, Джиман! Ну как, узнал?

  – Эп... Эп... Ы... – тут я не выдержал, глядя на ошарашенное лицо друга, и расхохотался. Меня поддержали все, кроме Джима, у которого глаза были уже не просто на лбу, а на затылке от удивления.

  – Ну, вы, ребят, даёте! – выдавил Джим, едва приходя в себя – Ты чего это... Так решила это... – Джим от удивления ничего толкового сказать не мог.

  – Захотелось! Но какая бесподобная реакция!– Лия не могла перестать хохотать.

  – Даа, это сильно! – лицо Джима постепенно начало принимать своё обычное выражение – Ну, вы даёте!

  – А где наш псевдосатанист? – быстро сменила тему Лия, видимо, не желавшая больше заострять внимание на своей внешности.

  -Это ещё кто? – недоверчиво спросил Хагинсон.

  – Да успокойся, это нормальный чувак! – улыбнулась Лия – Это Авдей.

  – Так он же вроде тихий и спокойный мальчик, почему же псевдосатанист?

  – Да потому что год назад с ума сходил, шастал по району в каком-то диком виде, вопил, что он сатана, что он всемирное зло, хотя на самом деле доброй души человек и ничего плохого никому не сделал. Да ты его сейчас сам увидишь. Антох, позвони ему!

  – Может, не я... – начал Антон, но Лия так свирепо взглянула на него, что он быстро достал телефон – Да не, я ничего, я всё, я звоню!

  -То-то же. – удовлетворённо кивнула Лия.

   Антон отошёл со своим телефоном, Коля, Лиза и Джим вернулись к своему разговору, а Лия тихо сказала, обратившись ко мне:

  – На самом деле Антон и Авдей друг друга не очень жалуют. Оба они упрямые, вспыльчивые, не могут не поцапаться. Это к приезду Хагинсона у нас тут тишь, гладь, Божья благодать, а на самом деле такое.... Ну что, Антох, через сколько Авдей будет?

  – Через пятнадцать минут.

  -Понятно, ещё полчаса его ждать будем. И да, Джим, его ты тоже вряд ли узнаешь!

  – После Лии я, наверное, ничему не удивлюсь. Так вы мне расскажите, что с нашей компанией стало? Куда все делись: Эраст, Острозубов...

  – Про них забудь! – отрезала Лия с каким-то даже злым выражением лица – Это уже не люди, это просто секс-маньяки, ногами их бить надо!

  – А чего так?

  – Они у своих друзей крадут, лишь бы на очередную бабу достать! – возмущённой начал Антон – У меня Эраст один раз стянул полкосаря! Я заначку спрятал во внутреннем кармане куртки, никому ни слова про неё не сказал, никто не знал. Зашли мы, помнится, к Авдею, куртки все оставили, ушли в комнаты... А Эраст, сирота казанская, всё в коридоре мялся. Мы через десять минут к нему пристали, мол, что ты там стоишь, он стал какую-то ахинею нести, что ему как-то неудобно заходить, а потом хватился я, что пятиста рублей нет. Я этого гада прижал к стенке, говорю, где деньги? А он под дурачка косит, ничего не знает, не видел, не слышал, да что такое деньги вообще не знает. Чёрт бы его побрал! И Острозубов так же себя вёл. Сначала у других крадут, а потом оргии устраивают. Мы как-то на такое нарвались, помнишь, Колян?

  – Как не помнить! – подхватил Коля – Антон у Острозубова забыл зарядку для телефона. Они, вероятно, её бы уже пустили в оборот, но Антон быстро спохватился, позвонил им, и Эраст с Острозубовым сказали нам прийти на следующий день. Мы приходим днём, в четыре часа, звоним в дверь... Открывает нам Эраст... Ты, Джим, не поверишь! В одном полотенце, наполовину голый. Говорит, заходите, примем, как родных, я говорю, нет, спасибо, как-нибудь потом, а вот зарядка Антона нам нужна. Эраст поскрёб затылок, ушёл куда-то в комнату, а оттуда такое доносилось! Фффууу, и стыдно, и противно сразу стало. И Эраст, как назло, не торопится.

  – В общем, – перебила Лия – Как только зарядка была у нас в руках, мы быстро сделали ноги.

   Джим, кажется, был неприятно удивлён и даже немного расстроен такими новостями:

  – То есть, им сейчас девятнадцать, а они уже во все тяжкие пустились?

  – И не только они. Да, Джим, тебе так повезло, что ты не здесь живёшь!

  – Господи, мне уже прямо страшно, а что с другими? Дуриков, Ситникова, Еремеенко?

  – Дуриков, он и есть Дуриков. Всю дорогу соли долбил, никого не слушал, хоть мы и предупреждали, что не связывайся с этой гадостью, хорошо не кончится! Но Дуриков счёл себя самым умным, вот и поплатился. Жаль его, конечно, неплохой человек мог быть, а так...

  – Так он умер? – удивлённо спросил Джим.

  – Полгода назад дурака не стало, царствие ему небесное. Мы тебя, Джим, не стали на его похороны дёргать, у тебя там свои проблемы были...

  – Да и дёрнули бы, на его-то похороны! Я б на все проблемы наплевал! Эх, ну как же так-то! Дуриков, такой общительный был, чего его на эти соли потянуло...

  – Не с теми повёлся. Знаешь, Джим, везде, а тем более в таких районах, как наш, надо внимательнейшим образом смотреть, с какими людьми ты общаешься. Его дружки подсадили на это и бросили.

  – Что за дружки? Как подсадили?

  – А я знаю? Он только говорил нам, мол, не выйду, с другими друзьями иду. Доходился... Мы его пытались вытащить, а он плевать на нас хотел.

   Джим погрустнел и безрадостно стоял некоторое время, переваривая грустные новости. А потом всё-таки решился спросить:

  – А Ситникова с Еремеенко? А Катя?

  – Ситникова с Еремеенко окрутели, теперь с нами не водятся, а встречаются с парнями из центра. Ну и хвала святым, а то когда эти парни наших крутых девиц бросают, то ведь воплей незнамо сколько. А вот с Катюшей такая печаль-тоска, что как подумаю, так и удавиться хочется. Девочка же была просто золото, тихая, спокойная, много чего знала, в общем, редко таких в нашем районе встретишь. И угораздило же её начать с каким-то пошлым питекантропом встречаться, она так испортилась, у-у-у! Поговорить с ней теперь невозможно, от её шуток тошнит, она клеится ко всем подряд пацанам... Лишились мы хорошего человека!

  – Так вы могли ей сказать, предупредить, что она не с тем встречается! – воскликнул Джим.

  – Да сколько раз мы ей твердили: он, мать его, дебил пошлый, совсем не тот, с которым можно встречаться! Но нет, у неё там 'любоффь', он 'прынц на белом коне', 'единственный и неповторимый', тра-та-та, прочая хренота. И как в таком случае быть?

  – Н-да, – вздохнул Джим – Как-то это всё невесело. А это наш... Прокопов?

  – На зоне.

  – В смысле?

  – В прямом. Закладчиком был, думал, наверное, кучу бабла срубить... Дебил! Теперь носи ему передачки. О, а вот и наш долгожданный Авдей!

   Авдей шёл гордой походкой независимого человека. Сначала он посмотрел на компанию даже как-то свысока, но потом расплылся в улыбке:

  – Какие люди! Хагинсон! Я смотрю, тут ещё кто-то новый даже есть...

  – Это Эва и Лиза. – вместо Джима нас представил Колян, потому что Хагинсон опять стоял, шокированный. Не думаю, что он ещё когда-то в своей жизни встречал человека, одетого и причёсанного подобным образом. Волосы у Авдея были иссиня-чёрные, не уложенные, а сам он был одет в длиннющую чёрную рубашку и джинсы, подвёрнутые так сильно, что на щиколотках уже были просто какие-то валики. На щеке у Авдея был огромный шрам, а в губе по меньшей мере три кольца.

  – Ну чё, изменился я, скажи?

  – Дв уж... Все тут изменились, один другого сильнее... Порядочный у меня шок!

  – Да ты расслабься! – Авдей дружески похлопал Джима по спине. – Сейчас отойдёшь! Ну что, пойдёмте что ль куда, к реке?

   Мы двинулись к реке Дачное. Там было гораздо прохладнее и свежее. Всю прогулку мы и просидели там, болтая. Джим без передыха бомбил Авдея и Антона вопросами, Коля беседовал с Шипачёвой, а я – с Лией.

   Честно, я был рад новым знакомым, и чтобы не потерять связь, мы при прощании обменялись телефонами с Антоном, Лией и Колей. Шипачёва сделала то же самое, в общем, всё было хорошо, но после прогулки у Джима загорелось в одном месте сходить проведать квартиру родителей. Мы с Шипачёвой отговаривали его, как могли. Но он всё-таки пошёл на свой Дачный проспект. И нас потащил:

  – Родителей не будет! Мне Оля сказала, что они к кому-то в гости ушли, а это значит, они там напиваться будут, и это надолго. Погнали! Посмотрим хоть, что там за четыре года стало.

   Мы добрели до подъезда, Джим позвонил в домофон и мы зашли. Внутри было грязно, неуютно, единственное, что не жарко.

  – Далеко топать не надо, у нас первый этаж... Мать моя женщина! Что это дверь так угваздана!

   В этот же момент угвазданная дверь открылась и из неё выглянула молодая красивая девушка:

  – Джим! Как хорошо, что зашёл! Полгода не виделись! – она вышла из квартиры, обняла Джима, потом он представил нас. Оказалось, что эта девушка – его старшая сестра Оля, которой двадцать два года. Оля сразу обрадовала Джима, что выходит замуж и скоро уедет из этой квартиры. А потом нас пригласили внутрь...

   Зрелище было довольно печальное. Загаженные старые полы, сваленная в одном углу разная ветхая обувь, шкафчик для верхней одежды с ободранными дверцами.

  – Вы, пожалуйста, не смотрите, что такой беспорядок, но правда, за этими свиньями нет больше сил убирать. Я теперь только в своей комнате порядки навожу. Конкордия! Богдан! Идите сюда, Джим приехал!

  – Угуууу... – послышалось из гостиной и оттуда выползли два подростка. Они посмотрели бессмысленными взглядами на брата и затем Богдан протянул:

  – Здорооово! – и пожал Джиму руку.

  – Здорово, чего делал, от чего я тебя оторвал?

  – Да, я на Pornhub сидел, чилил. А ты?

  – Я с компашкой своей гулял, со старыми друзьями. Кстати, ты хоть гуляешь?

  – Да не...

  – А чего так?

  – Лень. – зевнул Богдан.

  – А со мной обняться? – пропищала Конкордия.

  – Да ради Бога! – брат с сестрой обнялись. – А ты чего делаешь?

  – Да, я в Likee зависаю. Иногда сама там что-то снимаю. – Конкордия еле выговаривала слова, складывалось ощущение, что она сейчас заснёт.

  – Понятно. – вздохнул Джим, на лице которого читалось 'Ну, капец, совсем деградируют!'

  – Пойдёмте ко мне в комнату. – предложила Оля, видя, что пауза затянулась. Богдан и Конкордия развернулись и ушли.

  – Пусть дальше идут чилить, по русски говоря, ни хрена не делать. – прокомментировал Джим – До чего же у них пустые лица!

  – Ты бы слышал их речь. Какие-то обрывки средней пакости мыслей в лучшем случае. Они очень много тупят, ещё больше бухают, а вещи хоть для приличия раскидать по шкафам не могут. Ой, Джим, тебе с Джейн хорошо, вы тут не живёте. Да и я скоро к Паше съеду.

  – На свадьбу хоть пригласишь?

  – Тебя – конечно! И Джейн с бабушкой. А этих идиотиков и родителей – нет. Эх, отец, наверное, сегодня, вдрызг пьяный придёт!

   Мы ещё немного посидели, Джим поговорил о разном со своей сестрой, потом она обратилась к нам с предложением выпить чая. Мы мялись, но Хагинсон сказал, чтоб мы не стеснялись и проходили на кухню.

   Путь туда лежал через гостиную, где всё было в пыли, в грязи, на выцветшем диване валялась какие-то простынки, домашняя одежда, бельё, в общем, в гостиной царил беспорядок.

  – Конка! Богдан! – грозно крикнула Оля – Нельзя было убрать бельё с дивана?

  – А это мамино!

  – А какая разница? Взять и в шкаф положить слабо? Вы же знаете, что я только с работы пришла, прилегла отдохнуть, помочь было нельзя? Ай, ничего не слышат, в наушниках, небось, сидят! – Оля быстро сгребла всё с дивана и затолкала в разрисованный угловой шкаф. – Пойдёмте, на кухне поприличнее. Только подождите секунду. – Оля забежала в кухню, послышался звон кидаемых в мусорное ведро бутылок.

  – Бутылки из-под джина, небось, выкидывает. – заметил Хагинсон – Ну что, можно войти?

  – Да, всё, входи!

   На чаепитие явились и Конкордия с Богданом, показавшие в разговоре за чаем всё своё скудоумие и съевшие почти всё, что было к чаю. Оля беседовала со мной и Шипачёвой, а Джим сидел, рассматривал всё вокруг и всё время погружался в какие-то свои раздумья. Через полчаса мы решили, что пора бы нам уже ехать, поблагодарили за чаепитие и двинули. Оля пошла нас проводить, а Конкордия и Богдан попрощались, тупо глядя на нас и уползли в свою комнату. Около метро мы попрощались с Олей и поехали. Всю обратную дорогу Джим молчал и был очень задумчив. Порой у него был очень мрачный вид, но в основном просто сосредоточенный. Мы с Шипачёвой сошлись во мнении, что он очень сильно впечатлён этой поездкой и обдумывает всё произошедшее, размышляет о своих друзьях. Да и чего греха таить – я сам несколько дней думал о нашей поездке в Дачное, а потом даже решился написать Лие, но это уже совсем другая история...