Текст книги "Мой парень – снеговик"

Автор книги: Эвелина Тень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

В раздумьях и мечтах геометрия пошла быстрее, а поскольку Савелий ни разу за весь урок не ткнул меня и не ударил, то жизнь, похоже, начала налаживаться. Я пару раз посмотрела на наручные часы, потом то же самое проделала Лена.

– Слушай, у меня они отстают, что ли? – озадаченно пробормотала подруга, пытаясь одним глазом смотреть в тетрадь, а другим следить за секундной стрелкой. Ну, последнее усилие, и вот он, долгожданный звонок! Старательно сгорбленные над партами спины тотчас же распрямились. Огорченная Валентина Сергеевна торопливо продиктовала список домашних заданий, и мы их даже послушно записали перед тем, как соскочить с места, побросать пожитки в рюкзаки и вылететь в коридор. Там мы – я, Лена и две девчонки с парты перед нами – слегка притормозили и переглянулись.

– Ура! – выразила общую мысль Лена и вздохнула с облегчением. – Ура! Что у нас там дальше по плану?

– Физика, что же ещё? – ответили Ольга с Оксаной – девушки, с которыми мы дружили партами.

– Физика, слава Богу! – пробормотала я и ужаснулась: это до какого же состояния надо довести юных и весьма недурных дев, чтобы они физике радовались?!?

– К тому же это четвертый урок будет, – мечтательно заметила Лена, и наши лица дружно прояснились: после четвертого урока наступал обед. Вчетвером мы направились в кабинет физики, полные энтузиазма и самых радужных ожиданий. Привычно лавируя среди одношкольников, мы добрались до лестницы и начали подъём, и тут нас атаковали три пацанёнка, с громкими воплями сбегавшие со второго этажа.

– Так, мелочь, что за дела? – Лена крепко ухватила за руку одного из мальчишек, имевшего неосторожность со всей силы врезаться ей в живот.

– Начальная школа? – мы, нахмурившись, уставились на фиолетовый трикотажный жилет нарушителя порядка. – Что вы здесь делаете?

В качестве лирического отступления расскажу о форменной одежде нашей школы, разработанной известным городским дизайнером (хотя всё кажется настолько простым и незамысловатым, что непонятно, что тут было особо разрабатывать, да ещё и специально приглашенному дизайнеру). Итак, все ученики в качестве отличительного признака носили плотные трикотажные жилеты, гордо украшенные эмблемой гимназии: начальная школа – темно-фиолетовые (к ним шли такие же брюки и юбочки), средняя школа – серые (которые комплектовались серыми же брюками и – вот она, находка модельера! – серыми юбками в красно-черную клетку), и старшие классы – темно-синие (с низом такого же немаркого цвета). Блузки и рубашки дозволялось выбирать на свой страх, риск и вкус, оставляя ограниченную, но реальную возможность для воплощения естественного человеческого стремления к индивидуальности и творчеству. Отмечу, однако, что идея самовыражения через одежду покинула меня ещё в средней школе, когда пришлось перейти на самостоятельную стирку и глажку и формы, и всех сопутствующих ей элементов. Так что на текущее время мой гимназический гардероб помимо синих жилета и юбки по колено состоял из трех водолазок: простой белой, серой и, для особенных случаев, белой с темно-синим кантом и вышитым на вороте цветком.

– Вы зачем на второй этаж ходили? – строго вопросила Лена, цепко держа первоклассника, несмотря на все его многочисленные попытки избавиться от её хватки. Оксана с Ольгой сдвинулись, преграждая ему путь к возможному бегству. Ещё два пацанёнка притормозили внизу и, нерешительно переглянувшись, вернулись, не желая оставлять товарища на растерзание злым теткам (то есть нам).

– Мы на скелет бегали смотреть! – крикнул один из них, предусмотрительно сохраняя дистанцию.

– В кабинет биологии, что ли? – Мы обменялись понимающими ностальгическими улыбками. – Ну и как, страшно?

– Не знаем, – пропыхтел пойманный нами мальчуган. Он перестал вырываться и смотрел на нас обреченными грустными глазами. – Там большие парни сидели, мы не стали заходить.

– А чего ж тогда орали? – удивилась я.

– Ну, так вообще… – нарушитель дисциплины смущенно отвёл взгляд.

– Адреналин, – со знанием дела прокомментировала Лена. – Хохма вообще-то, сбежали ещё до того, как скелет увидели.

– Вот-вот, хе-хе, – захехекала Ольга (она имела старательно выработанную привычку именно хехекать, а не хихикать или похохатывать), – ходили на мертвяка смотреть, а испугались живых.

– Ну, живые, они пострашнее будут, – философски заметила я.

– Тем более, если это одиннадцатый «Б», – добавила Оксана, и мы, переглянувшись, дружно зафыркали.

– Ладно, младшим надо помогать, – назидательно заявила Груздева, и карие глаза её озарились глубоким внутренним светом. – Пойдемте, пацаны, мы вас в биологию проведем.

И не выпуская из цепких рук проштрафившегося мальчугана (который, судя по выражению лица, уже потерял всякий интерес к человеческим костям и теперь явно тяготился нашей компанией), Лена решительно потопала вверх по лестнице. Мы (я, Ольга, Оксана и двое первоклашек – все заинтригованные и вдохновленные) потянулись за ней.

– Эй, бэшки! – заискивающе улыбнулась Ленка, заглядывая в кабинет. – Можно к вам на экскурсию? Свет погасите!

На её монолог обратили весьма вялое внимание: только двое парней за крайней партой прервались на полуслове и недоумённо на нас покосились, для остальных же наше появление прошло незамеченным.

– Чего? – изящно, как это и свойственно ученикам – гуманитариям, поинтересовался один из «бэшек». Я не уверена, но, кажется, его звали Виталик.

– Малышне хотим скелет показать! – пояснила Лена, нетерпеливо переступив с ноги на ногу.

– А! – немногословно, но всё также утончённо обозначил своё понимание ситуации Виталик, переведя взгляд на томящихся пацанов за нашими спинами.

Потом он подмигнул патлатому соседу, и их лица оживились. Лохматый бросился к выключателю. Класс погрузился в полумрак: солнечных дней поздней осенью (а сейчас стоял ноябрь) у нас в городе почти не бывает, а скупой свет, которому удавалось всё-таки просочиться в окна, был полностью поглощён многочисленными растениями в кадушках, среди которых были замечены и гигантские драцены, и даже пальмы. Так что и ученические ряды, и тем более, заповедный угол со скелетом оказались интригующе затемнены.

– Эй, что ещё за интим не по расписанию? – донесся недовольный голос откуда-то из недр класса, но мы его дружно проигнорировали.

– О, у меня есть фонарик! – радостно воскликнул патлатый и, обогнув стеллаж со скелетом, попытался сзади его подсветить.

– А это уже не чересчур? – засомневалась я.

– Вдруг малышня от страха описается, хе-хе? – поддержала меня Ольга, но Ленка уже разворачивала упирающихся пацанов к объекту.

– А – а – а! – тоненько и восторженно завизжали первоклассники, не делая, однако, никаких попыток спастись бегством. – Ух ты!!! Круто!

Я была с ними совершенно согласна: человеческий скелет в загадочном свете фонарика, отраженном от стекла, выглядел весьма впечатляюще.

– А он настоящий? – спросил наиболее любознательный из мальчишек.

– Конечно! – Лена сделала страшные глаза. – Ещё какой настоящий!

– У него и имя есть – Вася! – включился в игру Виталик, приобнимая стеллаж.

– А почему Вася? – сдавленно пискнул самый мелкий из первоклассников.

– Потому что так его раньше звали, – скорбно ответил Виталик.

– Да, хе-хе, – захехекала Оля, печально вздохнув и картинно опустив глаза. – Вася, эх, Вася, и зачем ты плохо учился и злил биологичку?!

При этих словах мальчишки дико переглянулись и бросились вон из класса, сопровождаемые нашим громким смехом.

Патлатый (его имя я так и не вспомнила – может, Саша?) погасил фонарик, и все мы некоторое время задумчиво рассматривали скелет, словно увидели его впервые.

– Кстати, меня тоже всё время мучил этот вопрос, – призналась. – Он настоящий или это муляж?

– Настоящий, настоящий, стопроцентно! – закивал головой Виталик, а патлатый на заднем фоне начал жутко подвывать. – Ты посмотри, какие косточки!

– Да ладно… – недоверчиво фыркнула я.

– Муляж это, – категорично заявила Оксана.

– Да что вы! – патетично взмахнул руками Виталик. – Васю не узнаёте?! Конечно, он настоящий! Я его знал ещё таким… таким…

– Мясистым? – подсказала я, и все согнулись пополам от хохота.

– Точно, мясистым и волосатым! – поддержал Виталик.

– И глазастым! – добавила Лена.

– И ушастым, – продолжила Оксана.

– И со всеми внутренними органами, хе-хе, – подытожила Ольга.

– Ох, ржачка! – Пробормотал патлатый, утирая слезы, и безо всякого перехода сообщил:

– Кстати, ашки, только что звонок был.

– Вот блин! – лаконично выразила наши общие чувства Лена, и мы дружной четверкой вымелись из кабинета, по пути едва не сбив учительницу биологии, входящую в класс.

Энергично пробежавшись до кабинета физики, у самых дверей мы чуть не столкнулись лбами с Савелием и Пафнутием. Савелий, конечно же, рвался в класс первым, но Фунтик попридержал его за шиворот, галантно дав нам возможность пройти. По счастью, учительница физики не поджидала звонка под дверью как математичка, оттого наше лёгкое опоздание прошло незамеченным.

Торопливо шепнув Фунтику кто «Сэнкс», а кто – «Мерси», мы заняли свои места. Буквально через минуту в коридоре раздалось бодрое цоканье и в кабинете материализовалась Валентина Афанасьевна Лямина (по вполне объяснимому прозвищу «Вафля»). Энергично переставляя толстенькие ножки в лакированных туфлях на шпильках, физичка взгромоздилась на кафедру (здесь были и кафедра, и огромный демонстрационный стол на возвышении) и радостно всем улыбнулась:

– Здравствуйте!

Мы заулыбались в ответ: Валентина Афанасьевна почти всегда находилась в отличном расположении духа (предположительно, потому что не изводила себя диетами) и невозможно было хмуриться, глядя на её кругленькое сияющее лицо в обрамлении черных непослушных кудряшек. Урок прошел на «ура»: Вафля была учителем увлечённым и объясняла всё понятно и с неподдельным энтузиазмом, так что даже Ленка, составлявшая на листке бумаги список потенциальных кавалеров, отвлеклась от своего занятия и заинтересованно подняла голову. Минут за десять до звонка, правда, этот интерес был утерян, и не только ею одной. Физика физикой, а кушать к полудню молодым растущим организмам хочется уже до бульканья в животе! Нетерпеливо поглядывая на часы, учащиеся нашего класса синхронно переместились на самые краешки стульев, удерживаясь на поверхности одной полупопицей. И как только раздался долгожданный звонок, все рванули из класса. Не буду врать: девочки мчались в столовку, также неистово галопируя, как и юноши, причем даже те, что пребывали на хроническом похудении. Споткнувшись на паре портфелей у входа, брошенных кем-то из средней школы, и ещё через парочку ловко перепрыгнув, мы с Леной благополучно достигли цели забега. Тут же одноклассники разбились на слаженные четверки, устремились к своим столикам и жадно оглядели выставленное на них угощение. Так, на закуску вареное яйцо с майонезом (ну что ж), дальше молочный суп (фу-у!), на второе – пюре с бифштексом и кусочком солёного огурца (очень даже) и, наконец, чай и шанежка с повидлом (ура!). Мы с Леной торопливо надкусили шанежки: пометили. Поскольку прибежали первыми, то проделали это с теми экземплярами, на которых повидла было больше, по крайней мере, визуально. Тут же подоспели и Оксана с Ольгой и стали разливать суп. Флаг им в руки, я молочный суп с ясельной группы терпеть не могу.

Мимолетно покосившись на соседние столы, Лена прочавкала:

– А Фунтик с Савкой где?

– Их Вафля задержала, – ответила Ольга, выуживая из молочного супа пенку. Меня чуть не стошнило. – Чего-то там внушает.

– Бедняги! – совершенно искренне посочувствовала Лена, заедая жалость бифштексом.

Я согласно кивнула, живо представив, как мучаются почти двухметровые парни, мечтая об обеде.

– Не замечала за Вафлей такой жестокости, – задумчиво проронила.

– Да это Савелий её разозлил, – пояснила Оксана, – придуривается вечно…

На время разговор прервался: всё сосредоточились на еде. Уф! Я отодвинула пустую тарелку из-под второго. Первый голод был утолен, и теперь можно было с чувством, с толком, с расстановкой – нет, не почитать, – а попить чай. Я взяла кружку и с удовольствием сделала глоток. Появились и Фунтик с Савелием и настороженно оглядели заметно опустевший стол: их соседи – Егор и Илья – уже поели и ускакали. Фунтик сгреб в сторону грязную посуду, Савелий поболтал поварёшкой в кастрюльке с супом. Я от нечего делать за ними наблюдала, не спеша поедая шанежку и запивая её чаем.

Савка зачерпнул суп.

– Это ещё что за…?! – выругался он, и я заглянула в поварешку: в ней покоилось варёное яйцо из закусочных. И кто его туда? Вряд ли Егор с Ильей, взрослые вроде люди. Савелий, раздражённо пыхтя, выложил яйцо на грязные тарелки и предпринял вторую попытку. На этот раз он выудил кусок белого хлеба, уже весьма размякший.

– Хи – хи – хи, – раздалось тоненькое рядом со мной.

Я обернулась. Оказывается, все мои подруги перестали жевать и с любопытством следили за парнем.

Сдвинув брови, Савелий в третий раз решительно сунул поварешку в кастрюлю с супом.

– Ты чего, его есть будешь? – негромко удивился Пафнутий, отодвинув от себя глубокую тарелку, которую так и не заполнил.

– Я сейчас всё, что угодно, съесть смогу, – мрачно заявил одноклассник. Савкина настойчивость впечатляла. Но когда в третий раз он выудил помимо супа ещё и вилку, неизвестно как оказавшуюся в кастрюльке, мы просто попадали на пол от хохота.

– Ох, не могу, – простонала я, давясь шаньгой, – не мучься уже, возьмите наш, с ним вроде всё в порядке! Мы с Леной не ели, так что ещё полно.

Савка бросил на нас хмурый взгляд и подошел с тарелкой.

– Какой это идиот так развлекался? – вопросил он настолько грозно, что Оксана с Ольгой смех тут же оборвали.

– А мы почем знаем? – поразилась Ленка. – Мы за вашим столом не следим. Может, Егор с Ильей, а, может, дежурные по столовке прикололись. А ещё вариант – кто-то случайно насвинячил…

– Не виноватые мы, – подтвердила я и увлеченно помешала в кастрюльке половником, ничего интересного не обнаружила и несколько разочарованно обратилась к Савке, – забирай всё, вдруг во вкус войдете.

– Спасибо, Даша, – проявил вежливость Фунтик.

Савка тоже что-то буркнул и отбыл, крепко держа кастрюлю с водруженной на неё тарелкой.

– Да пожалуйста, – хмыкнула Ленка, – мы всё равно такую блевотину не едим…

Я фыркнула и укоризненно на неё посмотрела. Ольга фирменно захехекала.

– Пойдемте, – Оксана отодвинула стул, – скоро уже звонок.

Мы нехотя поднялись, причем я продолжала жевать, и вальяжной сытой походкой отправились в кабинет физики.

Вторая физика прошла не так интересно, как первая, всё-таки начала сказываться усталость, поэтому подошедший урок английского мы, гуманитарии, восприняли как подарок богов. Разбредясь по комнатам (для изучения языков класс был разбит на три группы согласно алфавиту), мы на сорок пять минут забыли о существовании русского языка, полностью погрузившись в иностранный. Я особенно старалась, сильно надеясь не ударить в грязь лицом в Луисвилле.

После урока мы пересеклись с Леной в коридоре (учились мы в разных группах и оттого слегка соскучились).

– Н-да, – пробормотала подруга, поглядывая на наручные часы, – перед физрой неплохо бы перекусить.

– И как ты с полным животом скакать будешь? – удивилась я.

– О полном речи не идет, денег столько нет, – философски вздохнула Лена. – Так, по шанежке, а?

– Ну не знаю, у меня же танцы… – засомневалась. – Я и так каждый раз, холодея, жду, что Ростик меня уронит.

Ленка радостно захихикала.

– Фунт же не ронял, – привела она аргумент.

– Фунтик – нет, но Ростислав на год младше, и вид у него такой испуганный, когда надо поддержку делать, что… в общем, не знаю, чего-то я ему не доверяю, – стыдливо призналась. – Но кушать и в самом деле хочется…

– А я о чем?! – воскликнула Лена и решительно пошагала в сторону столовки. Я, слегка поколебавшись, тоже. – В буфете как раз выпечка горячая должна быть. Съедим по булочке, всё веселее будет, а то я столько калорий на английский потратила, что, чувствую, протяну ноги в разгар спортивных состязаний.

– Что ж, – задумчиво пробормотала, лавируя среди гимназистов, – надеюсь, ещё одну булочку Ростик осилит…

Ленка фыркнула, бросив на меня насмешливый взгляд через плечо. Дорога до пищеблока не заняла много времени, тем более, что передвигались мы довольно энергично, чтобы ещё успеть переодеться до звонка. На буфетной витрине значились шанежки с повидлом (это что, те, которые не доели двумя часами раньше?), бутерброды с сервелатом и огурцом, манники и сладкие восьмерки с изюмом. Мы с Леной с сомнением переглянулись. Но тут – о радость! – внесли поднос с горячими, источающими божественный аромат шанежками «уральскими». Вообще – то это были обычные шаньги с картофельным пюре, не знаю, почему они шли у нас в гимназии под таким названием, может, из – за их размера, который равнялся моей ладони? Мы с Леной просияли, на губах заиграли довольные улыбки.

– Может, мы и не будем сегодня поддержку отрабатывать, – робко предположила я и пристроилась в очередь за кучерявым парнишкой из средних классов.

– Слушай, у меня денег только на обратный билет! – ахнула я, покопавшись в рюкзачке и обнаружив эту неприглядную истину во всей её неумолимости, – Опять забыла попросить, с утра вечно такая суматоха… Ты меня угостишь? – поклянчила у Ленки.

– Само собой, – пожала плечами Груздева.

– Я всё отдам! – я сделала честные глаза и даже подняла руку, имитируя клятву бойскаутов (или правильнее – герл – скаутов?)

– Да брось, какие счеты? – великодушно сказала Лена, навалившись бедром на стойку буфета. – Что я, подруге шаньгу не могу купить?

Вопрос был по сути риторический, но я всё же негромко пробормотала:

– Ты мне их уже столько напокупала…

– А ты мне столько списать дала, – хмыкнула Лена и добавила мечтательно: – А сколько ещё дашь!

Мы дружно прыснули, и я успокоилась: о подобном бартере как – то раньше не думала.

– Три шанежки уральские, пожалуйста! – бойко отбарабанила подруга, протягивая сотенную купюру.

– А три – то зачем? – озадаченно прошептала я, пока ей отсчитывали сдачу.

– Не знаю, – фыркнула Ленка. – Пожадничала! Смотри, они какие, с пылу, с жару… Третью поделим пополам.

– Ростик меня точно не поднимет, – с печалью заметила я, но горячая выпечка в моих руках быстро это чувство рассеяла. Взяв несколько салфеток со стойки, я достала шаньгу из пакета и с удовольствием её надкусила. Восторг! Лена рядом хрустела второй. В полной жевательной гармонии мы вышли из столовки.

– Ни фига себе! – послышался возмущенный вопль, вырвавший нас из нирваны. – Откуда хавчик?

– Из буфета, – хмуро ответили мы и слаженно сдвинулись, пряча от голодного взгляда Савелия пакет с оставшейся шаньгой. Забавно, ещё минуту назад я и не собиралась её есть, но теперь, увидев жадно заблестевшие глаза Заболоцкого…

– С картошкой? – прояснил ситуацию Савелий.

– С ней, – кивнула.

– Только что принесли! – поддразнила его Лена. – Вкуснятина, пальчики оближешь!

– Твои не стану, – неожиданно хмыкнул Заболоцкий, и мы с подругой потрясенно на него уставились, не сразу найдя, что ответить.

– Я и не предлагала, – наконец, выдавила из себя Груздева и отчего – то густо покраснела. Представила эту пикантную картину, что ли? У нас, гуманитариев, очень живое воображение.

– Слышь, Сереброва, дай денег, – потребовал Заболоцкий, подходя вплотную (я торопливо заглотила остаток шанежки, продолжая прикрывать попой пакетик с хлебобулочным изделием). Поскольку рот был набит до отказа, ничего вразумительного ответить не сумела и поэтому просто отрицательно и энергично помотала головой.

– Держи, – Ленка ссыпала на ладонь парню пару – тройку десятчиков.

– Спасибо! – обрадовался Заболоцкий и одобрительно хлопнул рукой по плечу, но почему-то меня. Я едва не закашлялась. И что это у него за тяга к тактильным контактам?! Савка резво побежал в сторону столовой, а я смогла, наконец, прожеваться.

– Зачем? – спросила Ленку. – Он же не отдаст!

– Не отдаст, так отработает, – пожала плечами подруга, – или будет вечно благодарен.

– Ага, жди! – фыркнула я. – Впрочем, твое дело. Давай что ли, доедим и третью, а то через пару минут звонок?

Шаньга исчезла тем же наработанным путем, что и предыдущие, и мы, торопливо простившись, разбежались: Лена на физкультуру, а я – на хореографию. Быстро переодевшись (раздевалка примыкала к танцевальному классу), я вошла в зал, где меня уже ждал мой партнер. Ростик приветствовал меня нервным кивком, и я поморщилась. Честно говоря, его испуганно следящий за мной взгляд порядком раздражал. Можно подумать, он с ходу определил, что я потяжелела на полторы уральских шаньги, и теперь всерьез опасался, что не справится с такой непомерной нагрузкой. Фунт вот никогда не смотрел испуганно, даже когда выпадал из реальности, а потом неожиданно в неё возвращался, обнаруживая себя в паре со мной. Я вздохнула и поздоровалась с Ростиславом, сделала это ласково, что, похоже, насторожило его ещё больше.

– Почему не разминаемся? – раздался строгий вопрос Нонны Витальевны, нашего преподавателя хореографии, и мы с Ростиком, поспешно с ней поздоровавшись, встали у станка. Через пятнадцать минут разминка была закончена, и Нонна Витальевна объявила, что сегодня отрабатываем танец Феи Драже и Принца Аршада, что, в общем-то, было ожидаемым, раз нас пригласили на занятие вдвоем. Хореография была адаптирована под ученические возможности и умения, но две простеньких поддержки в ней были оставлены, и я невольно почувствовала себя виноватой в обжорстве, заметив, как затравленно съежился Ростик. Тем не менее, он с первого раза смог меня подхватить и даже поднять, и вот, с высоты роста партнера, я обозрела не только весь танцевальный класс, но и всю свою творческую карьеру в целом.

А ведь я танцую главную партию, подумалось мне, и еду с ней покорять Америку! Кто бы мог помыслить такое в первом классе, когда мне не доверили даже роль Первой Мыши (не путать с мышиным королем) и я прыгала с остальными статистами в усато-хвостатой массовке? Первую Мышь (она отличалась от прочих тем, что обнаруживала и грызла рождественский пряник), кстати сказать, играла Ленка. Она ещё до школы занималась танцами и умела двигаться грациозно и в такт музыке. К сожалению, дальше блистательного дебюта дело не пошло: подруга была маленького роста, и если для Мыши это подходило (мышь она мышь и есть), то по мере взросления стало проблемой. Да и сама Груздева, то ли поняв, что главной партии ей в будущем не видать, а все прочие презрев, то ли не выдержав гимназической учебной нагрузки, а, может, и попросту обленившись, после начальной школы хореографией стала заниматься неохотно и к десятому классу окончательно с ней завязала.

Нонна Витальевна включила музыку, и репетиция пошла веселее: гениальное произведение Чайковского действовало вдохновляюще даже на нас, скромных гимназистов. Прозвенел звонок, но учительница сделалась только требовательнее, заставляя по нескольку раз отрабатывать одно и то же движение, доводя его до идеала. Отпустила она нас только ближе к четырем, то ли добившись желаемого совершенства, то ли осознав, что сегодня его уже не получит.

Я сомневалась, что Лена меня дождется, но она проявила чудеса дружбы и подкараулила меня возле вестибюля.

– Наконец-то! – с облегчением воскликнула подруга, отрываясь от переписки по мобильнику. – За это время Ростик мог уже в настоящего Щелкунчика превратиться!

– Он сейчас вроде как принц, – заметила я, радостно улыбаясь от того, что часть пути домой проведу в приятной компании.

– Ну, в настоящего принца он точно не трансформируется, насчет этого я не беспокоюсь, – насмешливо фыркнула Ленка, и мы одновременно протянули номерки дежурному.

Быстро одевшись (насколько возможно быстро, учитывая теплые штаны, носки, шапки, шарфы и варежки) мы покинули здание гимназии и проделали это с большим энтузиазмом: всё-таки время пятый час, а в перспективе ещё домашние задания по техническому циклу. Во дворе школы сновали ученики, а некоторые даже, как игривые щенки, валялись в сугробах, хотя у первой смены занятия давно закончились, а у второй были в самом разгаре. Мы с Леной, шутливо толкаясь, спустились по ступеням и направились к воротам.

– Эй, груздь-сыроежка! – раздался резкий окрик, и мы, озадаченно переглянувшись, обернулись.

К нам подкатывала, недобро усмехаясь, Валерия Бычкова в сопровождении неизменной свиты: двух девушек из класса, Гадельшиной Гульнары и Хвостиковой Елизаветы.

– А эта почему ещё здесь? – недоуменным шепотом обратилась ко мне Ленка.

– Она английским дополнительно занимается, – вспомнила я. – В Америку ехать готовится.

Не успела подруга выразить свое отношение к данному факту, как была атакована Бычковой:

– К тебе обращаюсь, Груздева! Не смей зариться на моего парня!

Точно Бычкова. Удивительно подходящая фамилия. Я бы даже сказала Быкова или Бычищева: стоит, разъяренная, руки в бока уперла, голову наклонила, как для удара, а в глазах горит мрачный огонь. Я даже вниз посмотрела – не бьет ли она копытом, пардон, ногой, о землю. Кажется, нет, но всё равно впечатляет, да так, что даже обычно находчивая и языкастая Лена дар речи потеряла.

– Нельзя ли повежливее? – холодно спросила, догадавшись, что вербальной реакции от подруги, судя по выпученным глазам и отпавшей нижней челюсти в ближайшее время ожидать не приходится.

– Об Илье она размечталась! – Бычкова сменила ярость на издевательскую насмешку и обвела своих прихвостней (или как это слово в женском роде?) призывным взглядом – те верноподданчески захихикали-захмыкали, обступая нас. – Что ты о себе возомнила, грибок-недомерок?

– За языком следи! – разозлилась я и сделала угрожающий шаг вперед.

Бычкова слегка поменялась в лице, а её подружки немножечко так, легонько, но отшатнулись. В общем-то, меня тоже можно разозлить, и смотрюсь я при этом не хуже некоторых.

– Дарья, не вмешивайся, тебя это не касается, – отчеканила Валерия.

– Ошибаешься, – возразила я и подумала: если дело дойдет до физических действий (а всегда лучше просчитывать самый худший вариант), то набитый вещами рюкзак будет мешать, и оттого я неторопливо спустила его с плеча и аккуратно поставила возле ног, придерживая за лямки. И тут – о чудо! – не на шутку струхнувшая Лена пришла в себя.

– Ты чего, Лерка, белены объелась? – потрясенно молвила Груздева. -

Из -за чего разборки-то?

– Об Илье забудь! – рявкнула Бычкова так, что подруга даже присела. – Даже смотреть в его сторону не смей!

– Да пожалуйста, – пробормотала Лена, понятливо кивнув, а меня вдруг заело.

– У нас свободная страна, – глубокомысленно заявила. – Смотреть можем на кого угодно и сколько угодно, а уж мечтать и подавно!

– Смотри, да дыру не протри! – вставила Гуля, видимо, чрезвычайно собой довольная.

Какое оригинальное замечание! Но вести диалог стоит только с главарем.

– Опасаешься за сохранность своего милого – обряди его в паранджу, – посоветовала я Валерии и с радостью увидела, как Ленка устремила на меня заискрившийся смехом взгляд.

Ура, вот и Груздева вернулась, а то стоит бледная, трясущаяся, словно первоклашка!

– Ты из-за алгебры, что ли? – миролюбиво обратилась подруга к Лере. – Да я просто так сказала насчет пересесть!

– Вот и перестань глупости болтать!

– Ревнуешь?! – поразилась я. – Лена, она тебе льстит!

– Очень надо! – хмыкнула Бычкова, окидывая нас пренебрежительным взглядом. – К кому ревновать-то? К Груздевой? Кто я, а кто вы!

– Кто? – заинтересовалась я. – Девушки?

Ленка весело захихикала, но под давлением мрачных физиономий нападавших быстро стихла.

– В общем, Груздева, – Валерия намеренно меня игнорировала и даже попыталась слегка подвинуть плечом, приближаясь к Ленке. Я не подвинулась. – Знай свое место и не беси меня. Он на тебя и не взглянет, так что не делай из себя дуру.

Тут она тряхнула длинными сверкающими локонами, рассыпанными по плечам (получилось не так эффектно, как планировалось, потому что волосы сверху были примяты вязаной шапкой и особо красиво не разлетелись) и молвила уничтожающе, не спуская с Ленки злых глаз:

– Не тебе со мной тягаться!

Повисла тяжелая пауза, которую следовало срочно прервать.

– Всё сказала? – скучающе осведомилась я. – Валите теперь.

– Вот-вот, – поддержала меня Ленка. – Вон и твой личный транспорт пожаловал!

Бычкова кивнула своим подружкам, и они отчалили, торопясь сесть в симпатичную иномарку, которую Леркин папа ежедневно по звонку присылал за своей дочуркой.

– Вот стерва! – всё еще слегка ошарашенно прокомментировала Лена происшедшее.

– Ага, – согласилась я, провожая компанию взглядом.

– И машина у неё с личным шофером! – продолжала подруга.

– Ага, – снова не стала я возражать.

– А нам на автобусе пилить и пилить, – сообщила Лена очевидное.

Я перевела на неё взгляд и фыркнула.

– Догони, – предложила. – Может, подвезут?

– Это точно! – Груздева захихикала, но вдруг неожиданно замолчала, замкнулась в себе и сосредоточенно потопала к выходу со школьного двора. Я недоуменно пожала плечами и отправилась за ней. Целую минуту подруга задумчиво хмурилась, погруженная в неведомые мне думы, и я уже начала с беспокойством на неё коситься, как Лена резко затормозила и сразила меня прямым вопросом:

– Как думаешь, Илья может на меня запасть?

– Что?! – исторгла я громогласный, полный глубоких и искренних чувств вопль, подобно актёру древнегреческого театра.

– У нас с Ильей может что-нибудь получиться? – терпеливо разъяснила Груздева и требовательно воззрилась на меня.

– Тебе непонятно объяснили, что если хочешь жить спокойно, то про парня забудь?! – недоверчиво спросила я.

Лена дернула плечом и досадливо поморщилась.

– Я не об этом, – заявила она. – Скажи честно, я Лерке конкурентка?

И поскольку я потрясенно молчала, неистово моргая, подруга уточнила:

– Ну, может Илья в меня влюбиться?

– Теоретически, конечно, может, – уклончиво ответила, не желая её расстраивать.

– Теоретически! Ясно, – хмыкнула Груздева. – А вот практически бросить злобную стерву, но зато с папашей-миллионером, это вряд ли.

– Илья бы и без папаши её не бросил, – примирительно заметила я, ободряюще пихнув Лену в бок. – Лерка красивая и всегда следит за собой. Они смотрятся вместе, что есть, то есть.

– Легко следить за собой и выглядеть отменно, когда есть прислуга и фирменных шмоток полон дом, – ворчливо откликнулась Лена и, помолчав, с завистливым вздохом спросила: – Ты видела, какая у неё новая шубка?

– Трудно не увидеть, – ответила. – Давай всё же на остановку, домой хочу.

Мы пошли рядышком, особо не торопясь.

– Норковая, из цельных шкурок, и застежки эффектные, со стразами, – развила свою мысль подруга и бросила философски: – И откуда ей такое счастье?