Текст книги "Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса"

Автор книги: Эварт Окшотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Впервые в поле зрения историков готы попали во времена владычества Каракаллы (215 г. н. э.). К тому времени они были уже очень могущественной силой, поколениями обитавшими на равнинах Польши и России. Место, где зародилось это племя, так же трудно определить, как и в случае со всеми остальными, но возможно, что они пришли из Северной Швеции; в любом случае, по свидетельству Пифея, они покинули ее приблизительно в 300 г. и переселились на территорию нынешней Северной Польши. В 275 г. до н. э. они заняли Дакию и с этого времени жили между Доном и Дунаем, где западную группу стали называть вестготами, а восточную – остготами. Последние распространились далеко в глубь Западной Азии и заняли те земли, где за семьсот лет до рождения Христа жили скифы. В 376 г. произошло событие, имевшее огромное историческое значение: вестготы, часто пересекавшие Дунай в погоне за добычей и сталкивавшиеся с римлянами, пришли туда как просители. Они сказали, что ужасный народ, которому невозможно противостоять, занял их родные земли, и попросили у императора Валента разрешения перейти Дунай и поселиться во Фракии, пообещав, что всегда будут верным союзниками Рима. Валент (в то время правивший восточной частью империи) согласился с условием, что вестготы придут безоружными, отдадут римлянам своих детей в качестве заложников и примут крещение. Согласившись выполнить все это, целый народ (говорят, что там было около миллиона человек) получил разрешение пересечь реку.

Врагом, который так сильно напугал вестготов, оказались племена кочевников, называвшихся хун-ну. В течение четырехсот лет они странствовали по пустыням Северного Китая, но за время войны, которая длилась с 207 г. до н. э. по 39 г. н. э., военачальникам династии Хан удалось вытеснить их все дальше и дальше на запад. Продвигаясь вперед, они через некоторое время пересекли Волгу, и к концу IV в. оказались на территории Европы.

Вестготы только что успели расселиться по Фракии, когда их родичи остготы, в свою очередь спасаясь от гуннов (в Европе так называли хун-ну), появились на берегах Дуная, пытаясь к югу от него найти безопасное укрытие и новую родину. Валент, который и так был обеспокоен количеством варваров, живших внутри границ империи, отказался дать разрешение вестготам пересечь реку, но они все равно сделали это, не безоружные и мирные, а вооруженные до зубов, твердо настроенные любой ценой оставить

Дунай преградой между собой и гуннами. Как только они сделали это, вестготы разорвали союз с Римом и присоединились к своим сородичам. Надо сказать, что население империи встретило их не слишком ласково; многочисленные набеги, от которых страдали жители приграничной зоны, нельзя было так просто забыть, а вестготы (как и прочие варвары) не отличались мягкостью характера и не привыкли к роли просителей. Из-за этого возникали многочисленные конфликты, поэтому неудивительно, что вестготы предпочли объединиться со своими кровными родичами остготами и заняться привычным делом – грабежом, вместо того чтобы защищать подданных недавнего союзника, не очень-то хорошо их принимавших.

Валент, узнав о произошедшем, послал за помощью к Грациану, императору Востока; затем, собрав все войска, которые возможно было найти на Западе, отправился во Фракию, чтобы попытаться самостоятельно справиться с ситуацией. Грациан торопился на помощь своему соправителю, когда узнал о его поражении и смерти в битве при Адрианополе (378 г.). Он немедленно обратился к своему сподвижнику Феодосию, позднее прозванному Великим, и вручил ему бразды правления Западной империей.

Феодосий понял, что избавиться от готов невозможно, и вместо этого постарался использовать их для строительства своей империи. Ему удалось в какой-то мере сдерживать непокорные племена; в то время, пока Феодосий правил в Константинополе, варвары мирно жили в Римском государстве, но после смерти императора в 395 г. они снова пустились в странствия. Сперва двинулись с места вестготы, под предводительством Алариха направившиеся из Мезии и Фракии на юг. Они миновали Фермопилы и опустошили практически всю Грецию, но оттуда их вытеснил Стилихон, главнокомандующий армией Западной Римской империи. Ему удалось очистить Грецию от готов, но от этого дела пошли только хуже: они не вернулись во Фракию, а пересекли Альпы и принялись сеять в Италии страх и опустошение. Стилихон последовал за варварами, снова успешно разбил их в Поллентии и под Вероной. Тогда Аларих собрал остатки своей армии и отступил назад, через Альпы.

Однако в то время, как Италия праздновала победу над готами, на севере происходили куда более тревожные вещи. Приблизительно в 400 г. множество германских племен – бургунды, лангобарды, свевы, вандалы и герулы – пересекли Альпы и вошли в Северную Италию. Это вторжение вызвало большую тревогу, чем появление войска готов, которые, по крайней мере, были христианами (хотя и еретического, арианского толка), в то время как новые орды под предводительством Радагайса таковыми не являлись. Ценой невероятных усилий Стилихон собрал армию. В 406 г. Радагайс во главе 20 тысяч воинов осаждал Флоренцию; Стилихон окружил варваров и принудил их сдаться (рис. 36).

^{Рис. 36. Меч с рельефа из слоновой кости на одной из створок диптиха памяти Стилихона (см. рис. 45)}

Вскоре после этого способный и победоносный главнокомандующий навлек на себя подозрения слабого, взбалмошного императора Гонория, и тот приказал его убить. Лишив таким образом Западную империю единственного достойного лидера, он пошел еще дальше и спровоцировал на бунт 30 тысяч готских наемников, приказав перебить их семьи, которые находились у императора в качестве заложников. Алорих и его люди, которые ждали только удобного момента, при этом известии немедленно снова пересекли Альпы, присоединились к мятежникам и повели объединенные силы варваров к воротам Рима. Они осадили город, и очень скоро римляне начали переговоры о сдаче. Аларих оставил им жизнь, но мало что кроме этого; полностью, в отличие от своего более милосердного предшественника, разграбив город, он затем вернулся в Этрурию. Здесь армию постоянно пополняли все новые бургунды, лангобарды и герулы, обращенные в рабов после поражения Радагайса в 406 г. Теперь они восстали против своих хозяев (ибо должно смениться не одно поколение, прежде чем непокорный варварский дух смирится со своей участью). Нужен был только удобный случай для того, чтобы эти люди вернули себе свободу, и этот случай Аларих им предоставил в самый подходящий момент. Тем не менее предводитель варварских племен не собирался сеять страх и уничтожение на всей территории империи, хотя, пожалуй, со своими силами вполне мог бы это сделать. Вместо этого он попросил земель, на которых мог бы поселиться вместе со своими воинами, но Гонорий встретил это предложение (очень разумное при сложившихся обстоятельствах) в своем обычном духе – презрительным и нелепым отказом. Вообще, вся жизнь этого бездарного императора была цепью неудач, вызванных неспособностью смирить свою взбалмошность и подозрительность. Благодаря этому он лишился тех немногих верных и способных слуг, которые у него еще были (далеко не единственным, но очень ярким примером тому служит участь Стилихона, казненного в тот самый момент, когда империя нуждалась в нем больше всего).

Получив отказ императора, данный в самой оскорбительной форме, Аларих снова повернул свои войска на Рим, на этот раз решив окончательно с ним разделаться (собственно говоря, самому императору опасаться было нечего. Он жил не в Вечном городе, а в Равенне, хорошо укрепленной и практически неприступной крепости). Однажды ночью, в августе 410 г. его воины ворвались в город, «и жители были разбужены ужасными звуками готских труб». Со времени разграбления города галлами прошло около 800 лет. Первое нападение варваров было ничем по сравнению с этим. Теперь военачальником двигала не только жажда наживы, но и оскорбленная гордость, и Риму нечего было ждать пощады.

Полностью разорив город, Аларих повел своих воинов на юг, рассчитывая пересечь море и добраться до Сицилии, а оттуда – до Северной Африки. Смерть помешала его планам: корабли погубил необычайной силы шторм, а сам предводитель вскоре умер от лихорадки на юге Италии.

К этому времени практически довершено было разрушение Западной империи. Пытаясь защитить Италию от готов, Стилихон забрал все военные отряды из отдаленных уголков империи, какие только можно было вызвать. Впрочем, и без этого благодаря постоянным беспорядкам в государстве они были практически оголены, так что борьба с готами лишь довершила процесс, происходивший уже довольно долгое время. В 410 г. последний римский легион покинул Британию, и даже крепости Галлии остались без своих гарнизонов. Переправу через Рейн теперь никто не охранял, и конечно же варвары хлынули этим путем в глубь Галлии. Вандалы отправились прямо в Испанию и Африку, а готы, дочиста разграбив Италию, снова пересекли Альпы и поселились в Южной Галлии, создав сильное королевство вестготов, в то время как на северо-востоке бургунды становились серьезной силой, которая в следующем столетии уже влияла на политическую ситуацию во всей Европе.

Затем в этом регионе наступило временное затишье, которое продлилось около 200 лет. Гонорий, по счастью, умер в 423 г., и генералу Аэцию, сменившему Стилихона на посту главнокомандующего, было поручено защищать Галлию, границы которой он и сохранил в неприкосновенности еще на двадцать лет. Однако в середине V в. империя познала еще больший ужас: гунны снова двинулись в поход, на этот раз не медлительным потоком людей, ищущих новые земли, а в виде огромной, хорошо организованной армии под предводительством способного лидера. Им стал Аттила, «бич Божий». Он разбил армии императора Востока и наложил дань на Константинополь, а затем отправился на запад, пересек Рейн и вторгся в Галлию. Римляне и готские завоеватели объединили свои силы перед лицом общей угрозы: вестготы под предводительством короля Теодориха, совместно с франками и бургундами, встали под знамена Аэция, но тем не менее многие из их родичей (и среди них лангобарды, герулы и остготы) в то же время сражались в армии Аттилы. В 451 г. гунны и римляне встретились недалеко от Шалона; сражение было долгим и ужасным, и, хотя оно так и осталось незавершенным, все же историки считают его не последним в ряду решающих сражений, когда-либо происходивших в мире. Аттила вместе с остатками своей армии (современники пишут, что число его воинов достигало 400 тысяч человек, из которых половина пала в битве при Шалоне. Судя по всему, это число сильно завышено) отступил за Рейн. Он покинул Галлию, не начиная новых сражений, но Италия снова сильно пострадала. Армия Аттилы грозила самому Риму, однако папе Льву Великому удалось (не без помощи изрядного выкупа, собранного императором) уговорить военачальника покинуть страну. В этом ему помогла эпидемия, которая разразилась среди солдат Аттилы и опустошала его армию, поэтому вскоре вождь повел своих гуннов на север и снова пересек

Альпы. Некоторое время спустя, в 453 г., он умер. Без своего могучего лидера гунны рассеялись во все стороны и вскоре слились с народами, которых некогда завоевывали. Единственным памятником этому народу осталось название страны, в которой поселилось больше всего гуннов, – Венгрия ^[7].

Стоило только Аттиле покинуть Италию, как Рим встретился лицом к лицу с новой угрозой. В 455 г. Гейзерих во главе флота вандалов поднялся вверх по Тибру. Лев Великий снова пытался ходатайствовать за город, но Гейзерих согласился только пощадить жизни обитателей города, а все трофеи, которые можно было найти, объявил собственностью своей и своих воинов. Грабежи продолжались четырнадцать Дней и ночей; все, что имело хоть какую-то ценность, у римлян отобрали (в общем-то трудно поверить, что в городе еще оставались какие-то ценности). Из Капитолия забрали огромные золотые подсвечники и множество других сокровищ, которые Тит вывез из храма в Иерусалиме.

В течение двадцати лет, последовавших за нападением Гейзериха, на римском престоле один марионеточный император, назначенный вождями германских племен, вторгшихся в Италию, сменял другого. Конец наступил в 475 г., когда генерал по имени Орест возвел на престол своего собственного сына, Ромула Августа, которому было всего шесть лет. Мальчика прозвали Августулом (маленьким Августом). Он правил всего лишь год и прославился только тем, что стал последним в истории императором римского Запада. В 476 г. вождь герулов Одоакр лишил его престола и упразднил титул императора, взяв на себя бразды правления Италией. После этого сенат отправил посольство в Константинополь, вручив посланнику императорские одежды и регалии и поручив сказать императору Зенону, что Запад отказывается от своего правителя и просит Одоакра править в качестве наместника. Разрешение было дано, и Италия стала провинцией Восточной империи.

Одоакр недолго наслаждался своей победой: в 493 г. его разбил Теодорих Остгот, который пришел из Иллирии во главе большой армии готов. Этот военачальник провел большую часть своей юности при константинопольском дворе и хорошо знал римские обычаи. Многие годы и он, и его готы были вассалами Константинополя, но наконец Теодорих рассорился с императором и покинул страну. Борьба между остготами и объединенной армией под началом герула Одоакра продолжалась несколько лет, но в конце концов военачальник был разбит, заключен под стражу и казнен в Равенне.

Между тем основная часть вестготов, после того как они помогли римлянам победить Аттилу, основала свое государство в Южной Галлии, которое включало в себя территории между Луарой и Роной и почти всю Испанию, за исключением небольшого кусочка на северо-западе. Под властью Эриха (466–485 гг.) оно достигло величайшего могущества и процветания. Эти вестготы были арианами, и франки-католики (их страна граничила с государством готов с северо-запада) считали их еретиками; в 507 г. они напали на своих соседей. Короля Алариха II убили в этом бою; Галлия была потеряна, но небольшое королевство готов существовало в Испании вплоть до 711 г. Здесь можно провести интересную историческую параллель: в начале XIII в. католическая Франция подобным же образом напала на еретиков-альбигойцев, живших в Провансе. Это был проклятый «крестовый поход против альбигойцев» – людей, которых обвиняли в тех же грехах, что и ранее вестготов. Как ни странно, но своих соседей, немного по-своему толковавших религиозные догматы, люди ненавидят больше, чем завоевателей; на фоне священной борьбы за Гроб Господень кровавые сражения между христианами различного толка выглядят до странности неуместными, однако они происходили и были достаточно жестокими.

Время управления Теодориха Великого в Италии стало периодом мира и возвращения порядка и процветания. Номинально он был только наместником императора Востока, но фактически правил совершенно независимо. Теодорих распространил свое влияние на территорию Италии, отчасти благодаря тому, что приходился сводным братом Алариху II и дедом нынешнему правителю, Амальриху. Наместнику удалось успешно править двумя независимыми народами: готами и итальянцами (не считая множества странных семей и групп, состоявших из лангобардов, свевов, бургундов и т. д., все еще обитавших в Италии). Каждый народ подчинялся своим собственным законам, однако все они уживались, и на удивление мирно. Казалось, что страна стоит на пороге очередного периода величия под властью новой императорской семьи. Однако ничего подобного не произошло; Теодорих умер в 526 г., а в 527 г. императором Константинополя стал Юстиниан, исключительно неприятный человек, тем не менее обладавший удивительной властью, которая часто привлекает к самым несимпатичным властелинам способных и верных слуг. Примером тому может служить Карл VII Французский, возведенный на трон Жанной д'Арк и получивший, несмотря на свои личные качества, прозвище Charles le bien servi (Карл, за которого все сделали другие). Юстиниану очень везло с главнокомандующими армией: сперва этот пост занимал Велизарий, а после него – некий удивительный персонаж, восьмидесятилетний евнух по имени Нарсес. Кроме того, его «консортом» была грозная Феодора; возможно, что эта сильная личность послужила основным фактором, благодаря которому вызывающий отвращение Юстиниан, то и дело предававший своих военачальников на поле боя, ненавидимый и презираемый всем населением, крепко сидел на императорском престоле. Больше всего на свете он желал остаться в истории под именем «Великий» и с этой целью стремился вернуть Северную Африку и всю территорию Италии римлянам. В 534 г. Велизарий легко победил вандалов (в то время ими правил Гейлимер, вождь, несравнимый по темпераменту со своим предшественником Гейзерихом). Покорение Италии оказалось куда более трудной задачей, поскольку готы оказывали императору долгое и серьезное сопротивление. К этому времени они обладали первоклассной боевой силой, но Велизарий, а впоследствии и Нарсес каждый раз превосходили их в искусстве ведения войны. В 553 г. готов разбили, и они Согласились покинуть Италию вместе со своими семьями и Движимым имуществом.

Для страны это оказалось самой настоящей катастрофой: Юстиниан, Велизарий и Нарсес умерли в 563 г. с разницей в один месяц, и в 565 г., два года спустя, всю Северную Италию заполонили лангобарды, или ломбарды, как их стали называть к тому времени. Они поколениями перенимали военные приемы готов, своих близких родичей. Придя 8 Италию, ломбардцы оккупировали район к северу от реки По (который с тех пор получил имя Ломбардия) и распространили свое влияние в южном направлении; однако им не удалось захватить Рим и остальную часть страны, оставшуюся провинцией Восточной империи. Со временем язычники-ломбарды приняли религию и культуру народа, среди которого жили; приблизительно 200 лет их короли правили из своей столицы в Павии и носили знаменитую железную корону, сделанную в 591 г. для Агилульфа (говорили, что ее частью был гвоздь из Истинного креста). В 636 г. королем Ломбардии стал Ротари, который свел все их законы в единый письменный кодекс. В 652 г. трон захватил Гримуальд, герцог Беневенто. Умелый солдат, он успешно отразил нападение императора (Констанса II), а также франков и аваров, но вскоре после его смерти в 672 г. последовала серия восстаний. В 712 г. Луитпранд, возможно, самый способный из ломбардских королей, взошел на трон и правил до 743 г. Последний король, Дезидерий, вступил в борьбу с папой (в 773 г.), который обратился за помощью к Шарлеманю. Владыка франков вторгся в Италию, разбил ломбардов, положил конец правлению их королей и возложил на себя железную корону.

Правление вестготов в Испании длилось дольше, чем это произошло с каким-либо из тевтонских королевств, поскольку после смерти Алариха II не было ни одной серьезной попытки вторжения в эту страну вплоть до прихода арабов в 711 г. Величайший король вестготов, Леовигильд, который начал свое правление в 568 г., отвоевал у римлян большую часть Южной Испании, довольно сильно расширив свои владения. Его сын Реккаред усилил свою позицию, отказавшись от арианства и перейдя в католическую веру. После этого готы быстро переняли римскую культуру. Реккареду наследовала длинная череда королей, каждый из которых избирался народом. Правя из своей столицы, Толедо, они сделали Испанию самым цветущим из всех тевтонских королевств, однако оно пало, когда мавры начали атаковать побережье. В великой битве возле Кадиса (она продолжалась целую неделю) вся армия готов была уничтожена, а их короля, Родерика, никто и никогда больше не видел.

Можно сказать, что после вторжения ломбардов в Италию Великое переселение подошло к концу. После этого ситуация в Европе более или менее стабилизировалась: из конца в конец она находилась под властью монархов одного корня, во многих случаях находившихся в близком родстве. Появился материал для новой империи, уже не римской, а германской. За то недолгое время, пока эта империя существовала, Карл Великий (человек, который наверняка заслужил это имя больше, чем любой другой правитель до или после него) объединил практически всю Западную Европу в единое политическое целое; а сделав это, в 800 г., рождественским днем, принял корону и титул римского императора в соборе Св. Петра. Он был первым из династии правителей Священной Римской империи, которая, по меткому выражению Вольтера, на самом деле не была ни священной, ни римской, ни даже империей. Смерть Карла Великого в 814 г. положила конец существованию этого государства, поскольку теперь его сыновья правили различными частями империи, и, хотя номинально все они подчинялись новому верховному правителю, вскоре они разорвали союз. К концу IX в. сформировались государства средневековой Европы: Франция, Германия, Италия и Испания, каждое под властью своего короля. Практически долгие века империя номинально продолжала существовать, но единственным правителем после Карла Великого, который действительно владел большей частью Европы, был другой Карл, пятый по счету. К тому же он правил не потому, что носил титул императора, а потому, что по праву наследия одновременно являлся королем Испании и герцогом Бургундским.

Глава 5

Упадок Рима: готская кавалерия

Передвижения индоевропейцев, должно быть, очень напоминали эти переселения германских народов: постепенное распространение воинственной расы, которое повлияло на весь цивилизованный мир. Точно так же, как первые изменили древнюю концепцию ведения войны, принеся с собой боевые колесницы, вторые изменили свой мир, начав использовать тяжелую кавалерию – ударную силу нового поколения. Мы склонны представлять себе средневековых рыцарей в качестве ужасного знамения войны, неожиданно появившегося на поле Сенлака в 1066 г., но на самом деле это знамение появилось за семьсот лет до того, на поле, где пролилось гораздо больше крови и где шел бой настолько же решающий для римлян, насколько решающим был Сенлак для саксонской Англии. Когда армия Восточной Римской империи была уничтожена при Адрианополе в 378 г., былые дни абсолютного превосходства легионеров над любыми другими родами войск ушли безвозвратно, и в течение следующей тысячи лет кавалерист в тяжелой броне, сражавшийся копьем и мечом, решал исход войны. Снова произошел переворот – и снова приходилось приспосабливать к изменившейся ситуации не "только людей, но и их вооружение. Пехота перестала царить на поле боя, и так было до тех пор, пока не появилось одно из самых сокрушительных и эффективных метательных орудий Древнего мира (и в то же время самое простое оружие всех времен) – английский большой лук, о котором мы еще поговорим в свое время и в соответствующем месте. Теперь же посмотрим, что принесла Европе битва при Адрианополе, где впервые выяснилось, кто же теперь будет самой мощной ударной силой в приближающихся войнах.

В том сражении римляне потерпели самое сокрушительное поражение со времен битвы при Каннах; император, все высшие офицеры и 40 тысяч простых солдат (практически вся армия Восточной империи) погибли в тот день. Империя разом лишилась большей части военной силы и руководителя. Если в те времена второе практически наверняка означало период хаоса, то первое точно было смертельно – устоять против врагов, которых римляне накопили предостаточно, невозможно было без армии. Таким образом, понесенные при Адрианополе потери оказались для оставшейся части великого государства фатальными.

С точки зрения политики толчком к этому сражению по служил отказ Валента позволить остготам перейти Дунай и присоединиться к своим родичам вестготам, которые с 376 г. мирно жили во Фракии. Возможно, это было ошибкой – дополнительные силы могли бы усилить государство вместо того, чтобы полностью его уничтожить. По поводу правильности или неправильности этого политического шага можно спорить, но нетрудно определить историческое значение битвы – это была победа тяжелой кавалерии над пехотой, первая с тех пор, как индоевропейские боевые колесницы разбили древние боевые силы, о которых мы ничего не знаем. С археологической точки зрения между этими двумя событиями также можно провести параллель, поскольку искусство управления колесницами определило новый тип ведения войны, просуществовавший более тысячи лет до того, как он уступил место тяжелой кавалерии. Сам по себе бой был ужасен. Имперские силы обнаружили, что готы стоят лагерем, защищенным со всех сторон повозками. Римская армия сгруппировалась в освященном веками порядке: легионы сконцентрировались в центре, а алы, отряды на запасных лошадях, – на флангах. Валент напал на готов, думая, что в лагере находятся все их силы. К несчастью, он ошибался; большая часть всадников противника отправилась за продовольствием и не успела еще отъехать слишком далеко, и, как только начался бой, за ними отправили гонцов, которые вернули отъехавших на поле боя. Сражение шло вдоль всей линии повозок, когда неожиданно это огромное подкрепление набросилось на левый фланг римской армии. Кавалеристы не теряли времени; ринувшись прямо в бой, они атаковали противника. Аммиан Марцеллин пишет: «Как удар молнии, который ударяет в вершину горы, сметая все на своем пути».

Отряды, охранявшие фланги римской армии, были застигнуты врасплох; некоторые стояли твердо, но были повержены, однако большинство бежало. Готы бросились на беззащитных пехотинцев, атаковали с флангов и согнали в центр. Под ужасным давлением легионы были притиснуты друг к другу и смешались в полном беспорядке; через несколько минут левый фланг, центр и резервы превратились в бурлящую массу. Они сделали несколько попыток исправить положение, но ни одна не увенчалась успехом: телохранители императора, легкие отряды, копейщики, вспомогательные войска и основные легионы были стиснуты в суматохе, которая все усиливалась, поскольку готы, увидев успех своей кавалерии, вышли из-за укреплений и также набросились на римлян. Тогда римские кавалеристы, стоявшие на правом фланге, поняли, что битва проиграна, и помчались прочь, за ними следовали солдаты из центра, которым удалось выбраться из мясорубки. Брошенные на произвол судьбы пехотинцы центра поняли, в каком ужасном положении они оказались: с флангов и с тыла их осаждала кавалерия, а впереди были готские воины. У них не было шансов выбраться наружу, и приходилось просто стоять, прижавшись друг к другу, и ждать удара. Солдаты были настолько тесно спрессованы, что не могли поднять оружие для защиты; мертвые и раненые не падали, а стояли стиснутые со всех сторон, многих просто задушили насмерть или переломали им все кости. В этой ужасной суете готы врывались, нанося беззащитным римлянам удары длинными мечами. Две трети всей армии римлян погибло прежде, чем чудовищное давление немного ослабло и позволило уцелевшим вырваться из окружения. Когда стемнело, несколько тысяч солдат сумели выбраться и последовать за своими кавалеристами, ретировавшимися на юг.

Такова была первая великая победа, одержанная кавалеристами, которые наглядно доказали, что теперь не римская пехота, а они будут главной движущей силой войны. Как это было сделано? Почему готы создали силы мощных кирасиров, более чем столетие сметавших римлян со своего пути? По двум причинам: во-первых, поскольку они поколениями жили на равнинах России и стали отличными всадниками и, во-вторых, благодаря такому простому и очевидному дополнению к конской сбруе, как стремена. Без них всадники никогда не смогли бы сражаться так, как это делали готы и их последователи – в тяжелой броне, с копьем и мечом. Дополнительная точка опоры позволила не только удержаться на коне и управлять им человеку в доспехах, но и применять резкие маневры, недоступные до тех пор. Раньше всадникам не хватало устойчивости для того, чтобы стать идеальной боевой машиной – стремена дали эту устойчивость, благодаря чему и произошел переворот в истории военной науки. Трудно поверить, что такого результата удалось достичь столь малыми средствами, но такова ирония судьбы – иногда для того, чтобы полностью изменить ситуацию, достаточно сущего пустяка.

Когда и как появились стремена, точно не выяснено, известно лишь, что греки и римляне их не. использовали, а древние скандинавы уже это делали. Разрыв по времени между этими известными фактами составляет пятьсот лет. Но никто особенно не старался узнать что-либо достоверно об их ранней истории. У нас практически нет ни изображений ранних европейских типов стремян, ни реальных образцов, ни исторических свидетельств, поэтому узнать что-либо наверняка довольно трудно. Однако разрыв в пятьсот лет представляется мне чрезмерным; его можно и нужно сократить.

Существуют как литературные, так и живописные свидетельства, говорящие о том, что стремена появились на Востоке еще в IV в. до н. э. и были важной частью военной экипировки расы завоевателей, появившейся в самом начале христианской эпохи. Затем, на юге России, в скифском погребении в Чертомлуке, найден огромный кувшин из электрона, сделанный в IV в. до н. э. греками. На нем выгравированы фризы с изображениями сценок, связанных с лошадьми, причем управляют ими скифы, а не греки, поскольку, хотя кувшин был сделан в Греции, предназначался он для продажи скифам. Одно из седел совершенно очевидно снабжено стременами или петлями для стремян. Возможно, это единичный случай, поскольку существуют доказательства, что скифы, великолепные наездники, никогда особенно не использовали стремена – и в конечном счете именно из-за этого вынуждены были покинуть свою родину. Гордость мешала им признать необходимость каких-то дополнительных приспособлений для верховой езды; скифы славились тем, что могли скакать вообще без седла, а самые искусные обходились и без уздечки, управляя скакуном с помощью ног и тонкой палочки наподобие стека. К сожалению, все это оказалось не слишком эффективным.

Некогда, около того времени, когда родился Господь наш, некая раса людей, двигавшаяся в западном направлении и пересекавшая степи Центральной Азии (и согнавшая с насиженных мест передовые отряды хун-ну, или гуннов, как их называли в Европе), начала наседать на скифов. Они тоже были хорошими всадниками, но ездили на более крепких лошадях и носили более тяжелые доспехи. Это были сарматы, которые благодаря лучшему оружию и более эффективной методике ведения войны смогли одолеть скифов И захватить земли, на которых те жили. Эти люди (обитатели Центральной Азии, как и скифы) были тем самым народом, который в III в. вытеснили готы, победившие без помощи нового оружия или тактики боя; возможно, они просто лучше сражались – по крайней мере, их более поздняя история говорит о том, что так оно и было. После того как они поселились в районах, где разводили лошадей, сарматы быстро переняли обычаи и усвоили военные навыки людей, живших там прежде, и в то же время со своей северной родины они вынесли давние героические традиции, жестокие, но эффективные, а также и превосходное оружие. Все эти переселенцы отличались редкостным мужеством, пытливым и энергичным умом и в то же время физической силой. Когда их природные способности объединились с традициями и умениями, связанными с двумя непобедимыми стилями борьбы, образовалась мощная военная машина. Фраза, что вся средневековая военная система основана на использовании стремян, кажется большим преувеличением, но от этого не становится менее верной. Ни одно из деяний, которые совершили силой своего оружия готы и их рыцарственные последователи, не могло бы быть совершено людьми, скачущими на лошади без поддержки стремян; стоит задуматься о том, какое значение может иметь такое, казалось бы, незначительное усовершенствование в области конской упряжи.