Текст книги "Мой начальник – Демон (СИ)"
Автор книги: Ева Сказочница
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Глава 16
После такого признания, а вернее, отрицания моих ведьмовских способностей, испытала странное для меня ощущение несовпадения в чувствах и в желаниях, ибо, с одной стороны, очень желала одна злая и мстительная ведьма опровергнуть утверждение о своей профнепригодности, как ведьмы, при этом чувствуя себя обманутой (а как же утверждение демона о праве первого привороженного ведьмой?! – обманули?!), а с другой – трепетало что-то внутри, шепча усиленно, что демоннид Адарион не потому возжелал сделать своей, что приворожила, чувства фальшивые внушила, а как раз напротив, все могло оказаться взаправду: и его чувства, и его желания, и даже утверждение, которое он озвучил сразу после поцелуя.
Причем озвучил так, что я вырвалась, схватила подушку и… уселась обратно на кровать, сдувшаяся, как шарик.
– Ничего подобного я вообще-то не имела в виду, – поджала губы, обхватив метательное орудие, коим хотела было воспользоваться, да что-то постеснялась. – И вообще, я же уже говорила, не для вас был тот стакан. Нечего было пить чужое приворотное зелье.
– Пфф, – фыркнул и рассмеялся шеф, затем поднялся, потянулся как пантера, бесстыже демонстрируя свой торс, и, заметив мой прифигевший взгляд, зацепившийся за нижние кубики пресса, спрятал довольную ухмылку за словами. – Что ж… теперь уже не имеет значения, что и для кого ты там готовила, милая, теперь уже поздно дергаться. Все, что твое, теперь мое. В том числе и ты сама!
Стоит, наглец, руки на груди скрестил, и смотрит иронично на меня. А у меня ну вот просто слов нет от такой наглости!!! Сощурилась, сверкнув (надеюсь, что сверкнули) зелеными глазами, откинула за спину волосы, и приподнялась на коленях. Начав отползать к краю кровати, чтобы, когда коснусь пальцами ног пола, быть готовой рвануть в сторону ванной комнаты. Затем четко и раздельно произнесла свою речь:
– Фиг – тебе – демон безрогий – мою невинность – задешево – не отдам!
Хотела было добавить, что не выбирала его и согласия никакого не давала, тем более на ритуалы всякие, как вдруг поняла, что сделаю только хуже, ибо на меня уже смотрел не просто мужчина-красавец, и даже не монстр, от которого бы захотелось сбежать, сверкая пятками, а в мою сторону крадущимся шагом двигался хищник-самец-покоритель сердец! А-а-а-а!!! Голова вдруг пошла кругом, и до меня дошло, что шеф не только способен испугать до икоты, но и… блин… откуда столько очарования?!
Пошатнулась, стиснула зубы покрепче, и пронеслась в сторону ванной, где успела даже щелкнуть замком. Затем прислонилась к двери и закусила губу, испытывая и какое-то странное томление во всем теле, и дрожь в коленях, и… если бы не мой вредный характер (как мне думается), я бы точно прямо сейчас уже оказалась в объятиях Адариона.
Странный звук раздался с той стороны двери, который выветрил из моей головы абсолютно все мысли… Прислушалась повнимательнее. Странно, словно рычит кто или пламя ревет, а еще звон стоит такой, словно… дерется кто мечами?! Решила приоткрыть двери и глянуть хоть одним глазком. Тихонько отворила, успела разглядеть двух сцепившихся монстров, одного черного, другого белоснежного, и вдруг ощутила что-то вонючее у лица. Теряя сознание, успела почувствовать, как кто-то обхватывает мою талию и к лицу прижимают тряпицу, которая сразила своим запахом наповал. Да что же это… такое?!
Через несколько часов…
– Ну, чего она все еще в отключке?! – рыкнул кто-то незнакомый совсем рядом, и я вдруг поняла, что жива и могу дышать, а вот глаза открывать страшно.
Прислушалась к своему организму – голова не болит, как и остальные части тела в норме, только подташнивает что-то… А рядом бормочет кто-то недовольно.
– Ох, ты совсем рехнулся, не иначе, зачем ты ее выкрал, а? Вот зачем?!
– Хочу!
Затем молчание, как вдруг кто-то касается моей руки, ощупывает запястье… пульс что ли ищет?
– Вроде нормально все. Почему она все еще спит? – тот же ворчливый голос, мужской между прочим. – Ты понимаешь, что я не смогу тебя прикрыть, если он явится за своей зейдирэ? Смотри, по ее телу ритуальные знаки… ты уже не сможешь их свести! Ты идиот, сын мой.
– Я справлюсь…
– Нет. Не справишься. Он первородный, наследник Повелителя, у него кровь всегда была сильнее твоей. Да судя по тому, что я вижу, эту ведьму уже так обработали, что не осталось в ней ничего светлого, так что и тебе тоже ничего не светит. Верни ее пока не поздно!
– Нет, я сказал, она – моя по праву первого привороженного. И довольно, оставь уже нас. Убирайся!!! – последнее Амин, а это точно был он, прокричал таким тоном, что мне самой тут же захотелось сбежать.
Должно быть я вздрогнула и выдала себя, так как почувствовала, как моего обнаженного тела касается простыня… что?! Обнаженного?!!!!
Распахнула глаза и испуганно вскрикнула, когда разглядела, Амина и его папашу… мама!!! Если Адарион имел вторую ипостась, больше напоминающую темного монстра, причем в прямом смысле, даже цвет у него был черный, то вот эти… жутики бледные показались мне слишком противными…
Белые морды с красными, нет, кроваво-красными глазами без белков и зрачков, с огромными телами, испещренными огненными символами и уродливо выпирающими буграми мышц, из которых словно иглы торчали маленькие, но не менее страшные наросты. И у них не было хвостов. Закрыла глаза, борясь с сильной тошнотой, и услышала удивленное:
– Что это с ней? Ее сейчас словно стошнит? Не может быть!
– Соображай, что говоришь! – рявкнул Амин и я снова посмотрела на него, заморгала от неожиданности, потому что лже-француз уже был в своем обычном виде, по крайне мере, для меня обычном: в светлых брюках и светлой рубашке. Блондинистые волосы рассыпались по плечам, а вот взгляд… Взгляд был неприятным, изучающим, вымораживающим душу.
– Ирэна, как ты себя чувствуешь? – спросил он, попытавшись состроить на лице доверительное выражение.
– Где я? Зачем вы меня выкрали? А… Адарион, что с ним? – просипела, подняла руку и прижала ладонь к горлу. – Что с моим голосом?
– Ну, видишь, все с ней в порядке, иди уже…
Амин практически выставил своего отца, который только губы поджимал недовольно да ворчал, что сын еще пожалеет из-за своей прихоти. Когда мы остались одни, мужчина повернулся в мою сторону и как-то нехорошо усмехнулся.
– Здравствуй, что ли, ведьмочка. Жаль, у меня очень мало времени, кое-кто сейчас защиту моего замка усиленно взламывает, так бы я, конечно, поболтал с тобой подольше… но, – развел руками, и начал расстегивать рубашку. – Сама понимаешь, коли времени мало, надо бы его тратить на дело, правильно?
– К-какое дело? – попыталась сесть, прикрываясь простыней, и успеть осмотреться. Каморка тесная, темно, свет словно серый из стен льет, но ни одного светильника… стены из каменой кладки… высокие ступени за спиной Амина, ведущие к кованной, тяжелой двери… это что – подземелье?
– Прриятное, думаю… ну, для меня точно. И да, милая, мы в подземелье, сюда не так легко проникнуть, как, впрочем, и выбраться шансов у тебя нет.
Рубашка полетела на пол, мужчина поиграл мышцами и взялся за ремень.
– А как ты… как ты меня выкрал? Ведь Адарион сказал, что тебе путь в его дом закрыт, – надо бы его разговорить, время потянуть, пока я обдумаю план спасения.
– Закрыт, верно, но… у меня был запасной вариант. Он же мне доверил особняк подготовить к твоему появлению, – мерзко как-то улыбнулся, скользя взглядом по моему телу, изучая. – Кстати, тебе понравился потолок в спальне? Я так старался.
Сволочь! Ощерилась и, сощурив взгляд, шевельнула пальцами свободной руки, которую медленно спрятала за спину, удерживая простынь другой рукой. Как-то внезапно нахлынули воспоминания… не мои. Я была уверена, что это знания принадлежали другой ведьме. Азалия?!
«Я с тобой… держись. Потяни время. Адарион скоро будет», – шелест, или только тень мысли, а Амин учуял, замер, окаменел на мгновение, затем повел носом, словно, принюхиваясь…
– Та-а-ак, – дернул головой, хрустнув шеей, и полыхнул красными глазами. – С кем ты сейчас общалась? Говоррри!
– С тобой. С кем еще? Амин, а твоя сестра участвовала тоже? Ты знаешь, что она в тебя влюблена как женщина.
– Знаю, – фыркнул в ответ и стянул ремень, начав тут же что-то из него делать. – Она мне не интересна. В ней нет такой энергии, как в тебе. Тебя я выпью всю, до основания.
Стиснула зубы, стараясь справиться с нахлынувшие паникой, но продолжая кастовать незнакомое заклинание. «Молодец… все правильно. Подпитай своей силой… вот так», – помогала мне Азалия. В данный момент я старалась не думать, сошла я с ума, или она и правда со мною общается… и даже не хотела задумываться с этого или потустороннего мира она вещает.
– Зачем… ты хочешь меня убить? – спросила испуганным голосом, отодвинувшись подальше на деревянной кушетке от демоннида.
– Убить? Нет. Ты сможешь ублажать меня и без твоей энергии. И поверь, вскоре ты будешь умолять это делать почаще…
Урод, какой же он… Так, вроде я все правильно сделала, ну теперь только подойди! Хотя, нет, лучше не надо! Я с отвращением разглядела удавку, которую он соорудил из своего ремня, и услышала невероятное:
– Ирэна, я не стал бы применять к тебе столь кардинальные меры… и боль причинять не хочу… если ты прямо сейчас отречешься от еще неокрепшей связи с Адарионом. Ведь у вас если и было что, то одного-двух раз недостаточно. Так было или нет? – и с таким вдруг участием в лице глянул на меня, что я бы поверила (может быть) в его расположение, если бы не эта удавка в руках и не его «Хочу!».
– Было! – хрипло, с вызовом в голосе выкрикнула и встала на ноги, быстро обматываясь простыней, затем посмотрела с усмешкой в налитые кровью глаза блондина, и прошипела, скривившись от отвращения: – И уж поверь, ты никогда до него не дотянешь. Слишком бледный на его фоне.
– Ты пожалеешь о своих словах, – прорычал демоннид и рванул в мою сторону.
Я же, действуя на инстинктах, выставила перед собой руки веером, прочувствовала внезапную силу огня, что рванула через ладони, и яркая, почти ослепляющая вспышка понеслась навстречу блондину.
Он уклонился, но недостаточно быстро, подставив бок под огненный шквал. Зашипел, начал меняться, превращаясь именно в того мерзкого монстра, который мне не так давно привиделся. Я вжалась в стену спиной, концентрируясь и собирая силы, как вдруг демон растворился… исчез?!
Замерла, не веря своим глазам – только что был прямо передо мною и вдруг раз – я одна в камере?! «Слушай… смотри… душой смотри», – закричал в моей голове голос Азалии, я дернулась от неожиданности и боковым зрением уловила какое-то движение, словно тень пронеслась справа.
Так, спокойно. Выпустила из рук огненный щит, распустила его перед собой диском, поворачиваясь из стороны в сторону, прикрыла глаза. Слушаю, смотрю… Медленно поворачивая голову, пытаюсь уловить хоть малейший знак. Вот он!
Демон стоял так близко, что когда я повернула в его сторону полыхающий щит, не успела отразить удар… Боль была такая сильная, что в глазах вспыхнули искры, а меня саму отбросило в сторону кушетки. Снова удар. Я кричу… мне больно!!! Падаю на колени, сквозь хриплый стон с горечью вспоминаю обещание Адариона – «абсолютная защита», и где же она?
– Твою ж… Успел-таки! – неожиданно зарычал в бешенстве Амин.
Я посмотрела сквозь слезы на себя, затем медленно поднялась, когда разрывающая легкие боль внезапно исчезла. Мое тело светилось, ярко, словно луч солнца, озарило тьму, что пряталась по углам темницы, и ослепила демоннида, который вдруг завыл, закрывая глаза, затем заорал так, что у меня уши заложило. В этот момент, как в замедленном кадре, вижу, позади Амина тяжелая дверь слетает с петель, падает, едва не придавливая блондина и в проем влетает нечто свирепое, темное, огромное… тоже рычит, затем врезается в ослепшего врага…
А я в самый неподходящий момент понимаю, что не боюсь черного монстра, ибо слишком счастлива его видеть, и слышать тоже. Когда сломанной куклой Амин падает на каменный пол, ко мне смазанным движением подлетает такой родной шеф в собственном облике, что я не сдерживаю своих эмоций. Обхватываю его торс руками, прижимаюсь что есть силы щекой к его груди, и тихонько плачу.
– Ну-ну, все теперь будет хорошо… тише… тише, малыш. Ведьмочка моя, светлый лучик мой, иди ко мне, больше тебя никто не обидит, – ласковые слова и сильные, теплые руки, которые подхватывают меня, убаюкивают, успокаивают страхи и дарят понимание, что я могу довериться этому мужчине.
И почему-то осознание, что воспринимаю Адариона именно как мужчину, а не как страшного, отталкивающего своим видом монстра, придает мне силы признаться пока только себе, что люблю его, очень люблю.
* * *
Я словно оглохла, выпала в астрал, растеряв все силы, обмякла в руках Адариона, и не обратила внимания на сам переход из подземелья в безопасное место, коим оказалась, как это ни странно, городская квартира шефа. Бережно сгрузив меня в затемненной спальне на широкую кровать, закутал в одеяла, и отправился на кухню, шепнув на ушко, что принесет кое-что вкусненькое и кофе.
А у меня в голове крутится одна очень неприятная мысль, что те чувства, которые вскрылись в экстремальных условиях, вполне могут быть не мои собственные, а наведенные ритуалом, что провел Адарион. Больно прикусив ладонь, сжалась в комок под одеялом, и зажмурилась… Почему мне так больно? Разве любовь может приносить душевную боль? А может дело в моем задетом самолюбии, что не устояла-таки, влюбилась и в кого? – в того, кто даже мнения не спросил, хочу я быть к нему привязанной на всю жизнь… как понять себя?
Приподнялась, вытерла слезы (и когда только залить все лицо успели?), прислушалась к звукам, доносившимся из коридора. А там словно кто-то о чем-то спорил, мужской голос… Адариона, точно, я бы узнала в любом случае, а вот второй… женский. Укутавшись поплотнее в одеяло, подкралась ближе к приоткрытой двери, и затихла.
– Азалия, ты понимаешь, о чем просишь? – прошипел Адарион, заставив поежиться даже меня – столько возмущения в его голосе было.
– Мне очень надо с ней поговорить… пожалуйста, дай мне всего десять минут, – простонала ведьмочка. Живая!!!
Не удержалась от радостного возгласа и сама рванула в коридор, волоча за собой конец большого одеяла.
– Азалия, живая… живая!!!! – просипела я, хватаясь за стену, и во все глаза уставилась на ту, что уже не ожидала встретить в мире живых людей.
– Сирена! – всплеснула она руками, и решительно отодвинула моего шефа в сторону, проявив при этом удивительную силу.
– Сирена! А ну, марш в кровать! – рявкнул мужчина, и попытался добраться до меня первый.
– Стоять! – зашипела Азалия, и взмахнула рукой.
Демоннид вдруг замер, свирепо сверкая глазами, и тихо порыкивая на нее.
– Десять минут. Не волнуйся, я же добра желаю, – примирительно произнесла воскресшая темная ведьмочка, и улыбнулась мне. – Сирена, пойдем.
Ухватила меня за руку, и втащила в спальню. Закрыла двери, заговорщицки приложив палец к губам, и велела прилечь.
– Ну-с, а теперь я кое-что должна тебе сказать, милая.
– Как ты вернулась? Ты же ведь умерла! – тихо, стараясь не травмировать горло, которое после ментального удара Амина болело весьма ощутимо.
– Было дело, – задумчиво кивнула она в ответ, изучая меня взглядом. – Что-то света маловато.
Еще один взмах изящной ручкой и тяжелые портьеры раздвинулись, пропуская свет в спальню, а я зажмурилась, недовольно прошипев что-то, как вдруг ощутила на глазах прохладные ладони.
– Ну вот, теперь не будут глазки болеть, открывай.
Послушно приоткрыла сначала один глаз, затем другой и заморгала, удивившись, что резь из глаз пропала.
– Отлично. Так вот… о чем я? Ах да… Как ты, наверное, догадываешься, из-за грани меня вытащил Ийерамин… Знаешь, никогда не думала, что он способен на такие сильные чувства по отношению ко мне. Спасибо тебе. Если бы не ты, я бы так и жила в той тьме непонимания и страха, что не любима, что мною пользуются… как кормом.
Тяжело вздохнула, спрятав глаза, которые, я заметила, успели наполниться подозрительно влагой, и тихо добавила:
– Ийерамин провел повторный ритуал инициации после моей смерти, фактически, очистил мою душу от тьмы, теперь я тоже светлая ведьма, как и ты… Мы должны с тобой держаться вместе, таких ведьм практически уже не осталось… Я прошу тебя быть моим другом, Сирена, ты согласна?
Ничего себе?!
– И ты еще спрашиваешь?! – задохнулась я от возмущения. – У меня никогда не было друзей… да что там, подружки никогда не было!
Порывисто, словно смущаясь своих чувств, Азалия обняла меня, потрепала рукой по макушке, и выпалила:
– Амин сдох, его Адарион… развеял.
– Совсем? – охрипла я от неожиданности. – Вот так… совсем-совсем?
– Представь себе. – Азалия усмехнулась и шепотом произнесла, чуть склонившись вперед. – Адарион вошел в полную силу, никто не ожидал такого… Его отец, Высший демоннид Граддарик Безбашенный, скорее всего, будет негодовать какое-то время, так как Адарион теперь равен ему как по силе, так и по статусу, и скорее всего в его полное правление перейдет тот мир, в котором ты какое-то время гостила, но…
– Ой, – не удержалась я, закрыла рот ладошкой, и дрогнула. – А почему Безбашенный?!
– Да долгая история, потом расскажу… у меня время истекает. Так вот… Наша Повелительница на твоей стороне, ты ей очень понравилась, правда…
– Что? – ухватилась за горло рукой, отшатнувшись от ведьмы, столько в ее глазах фанатичного блеска было…
– Тьфу, опять меня заносит… в общем, не смотря на то, что ты без рогов, и скорее всего такой и останешься, Повелительница демоннидов уже объявила, что ты под ее покровительством. И вообще, по легенде, что носится из уст в уста, Адарион скоро папочку своего дедушкой сделает… так что сама понимаешь, Амин имел невероятное число шансов быть развеянным уже только за то, что посягнул на избранную деннарию* (единственную) правящей династии демоннидов.
Все, мне плохо… я упала навзничь на постель, прикрыла глаза рукой и простонала:
– Азалия… это ошибка… я… мы… не было ничего у нас с шефом… то есть с Адарионом.
– Ну, так я о чем и говорю… Вы уж постарайтесь, а? На вас одна надежда, – и хитро улыбнувшись, поднялась.
– Азалия! – зашипела я в ответ. – Ты бессовестная! Как это… постарайтесь?!
– Сирена, ну что ты как маленькая… не знаешь, как именно надо постараться? – засмеялась ведьмочка, светлый лик которой в данный момент отражал все ведьмовское коварство.
– Знаю как… дело же не в знании, а в желании, – буркнула я обиженно.
– И в чем проблема… ты ведь его любишь, я-то вижу, как цветет твоя душа, столько света в ней. – Затем вдруг замолчала, прищурилась и потерла подбородок рукой. – Постой-ка, ты думаешь, что это чувство не настоящее, верно?
Я неуверенно кивнула, тихонько вздохнув.
– Понятно. Что ж… подумай тогда вот о чем.
Азалия вдруг подлетела ко мне, наклонилась, нависла, словно вампирюг, оскалилась и зашипела:
– Представь, что в той бойне в подземелье погиб не Амин. Что твоего шефа уже нет в живых, и не он тебе сейчас там блинчики печет на кухне. А еще представь, что ты вообще его никогда не увидишь, не поговоришь с ним, не обнимешь, его улыбка тебя не коснется, и сердце не станет биться в унисон с твоим… вот тогда ты сможешь себе ответить на вопрос – любишь или нет. Поняла?!
Рыкнула напоследок, затем вдруг поцеловала в лоб и тихонько выскользнула за дверь, оставив меня одну, пришибленную, озадаченную и испуганную от той картины, что нарисовало мое буйное воображение. Что есть я, но нет Адариона. Никогда больше не будет. Только не это!
Закрыла глаза, стараясь удержать крик, прижала руку ко рту, и поняла, что не могу… мне нужно было его увидеть, прямо сейчас! Сорвалась с места, и пробежала по коридору в сторону кухни, все так же волоча за собой свободный конец одеяла, и замерла в дверном проеме, ошарашено глядя на открывшуюся картину.
Адарион стоял у плиты ко мне спиной, одетый в свободные черные брюки, вероятно домашние, в обтягивающую черную футболку и домашние матерчатые туфли, колдовал что-то над сковородой. Причем одной рукой мужчина опирался о рабочую поверхность столешницы рядом с плитой, ритмично постукивая лопаточкой, зажатой в другой руке, по краю прозрачной чашки с тестом. Блинчики?! Он и правда печет блинчики… для меня?!
Должно быть я издала какой-то звук, от которого мужчина резко обернулся и пронзил меня таким взглядом, что впору было прятаться, столько напряжения и ожидания выражали его черные глаза, что я выдохнула, почти шепотом:
– Спасибо… за все.
Адарион пожал плечами, затем чуть натянуто улыбнулся, и отвел взгляд.
– Там в спальне на стуле висит халат… мой, можешь переодеться. И приходи… блины есть.
Кивнула, сдержав улыбку, и повернулась было, как все же не удержалась – снова глянула на шефа, который явно не ожидал, что я увижу его лицо в это мгновение. Голод, дикий голод, жажда, страсть, нежность… от такой невероятной смеси эмоций на мужском лице меня просто смело в сторону коридора. Я пронеслась в спальню, скинула с себя одеяло, простынь, накинула на голое тело мужской халат темно-синего цвета из теплой ткани, подпоясалась и нашла тапочки у кровати… большие. Гм… ну и ладно, судя по всему, уж если в квартире шефа не нашлось женских вещей для внезапных гостей женского пола, то мне приятнее было думать, что я – первая.
Перед тем как идти на кухню, все же заглянула в ванную комнату. То, что я узрела в отражении зеркала, ввергло бы любую девушку в панику. Однако, если, даже не смотря на ужасные синяки под глазами, невероятную бледность на лице, всклокоченные черные волосы с зеленой прядью, я могла вызвать у мужчины ТАКОЙ взгляд, то, возможно, он, этот мужчина, и правда ко мне не ровно дышит, а? Почистив зубы пальцем при помощи зубной пасты, ополоснула лицо и причесалась обнаруженной в шкафчике над раковиной расческой, пощипала пальчиками щеки, надеясь вернуть им немного цвета, затем махнула рукой на свое отражение и побрела на кухню.
И снова замерла в проходе, переводя взор с шефа, ловко подкидывающего сковородой блинчик вверх, затем ловя его на лету, на тарелочку с горкой из блинов, что уже стояла на круглом столе посередине большой кухни. Там же, на столе, накрытом белоснежной скатертью, разместились чашечки с блюдцами, стеклянный заварник с чаем, вазочки с каким-то вареньем и конфетами, а еще стоял пузатый, блестящий начищенными боками самовар. Ого! Как это я его раньше не заметила?
– Садись… устраивайся, это последний блин. Надеюсь не комом. У меня всегда последний блин выходит корявым, – фыркнул иронично Адарион, и ловко переместил аккуратный, с ровными краями блинчик к остальным, что выглядели просто умопомрачительно. Да и пахли тоже… вкусно.
Я очнулась, когда мужчина выключил конфорку и повернулся ко мне, глядя на меня исподлобья.
– Ну же… ты же не боишься поесть в моем обществе?
– Не боюсь, – и улыбнулась открыто, искренне, почти с обожанием во взгляде, что видимо несколько озадачило Адариона, так как он вдруг посуровел ликом и осторожно, словно боясь спугнуть, прошел к столу, отодвинул для меня стул и произнес деланно равнодушно:
– Как пообщались с Азалией?
– Продуктивно, – буркнула себе под нос, и… стащила верхний блинчик, тут же охнув, едва обожглась.
Блинчик у меня перехватили, положили на тарелочку возле чашки, бережно взяли мою ладошку и подули на нее… затем поцеловали каждый пальчик, и шепнули мне на ушко:
– Тебе очень идет мой халат… так бы и смотрел.
Опустила взгляд и поняла, чем был вызван интерес Адариона к данному предмету одежды, а вернее… к распахнутому вороту, в котором довольно откровенно обнажилась моя грудь. Я тут же несколько нервно сжала ворот рукой, ощутив странную слабость во всем теле.
– Он мне великоват, – смутилась, когда мужчина сел напротив меня, послав мне многозначительный взгляд, чуть криво улыбаясь при этом.
– Это не страшно, Сирена. Было бы страшно, если бы он тебе оказался маловат.
Хмыкнула, понимая куда он клонит, и вздохнула. Адарион меж тем ловко налил в мою чашку кипяток из самовара, добавил заварки, сахарочек…
– Пей, могу молока еще предложить. Хочешь? – пододвинул ко мне чай, улыбаясь чему-то слишком довольно. Затем он поднялся и прошел к холодильнику.
– Хочу, – кивнула, и вспомнила, что так же ответил Амин на вопрос своего отца обо мне. – Адарион…
– Что? – мужчина обернулся, захлопнул дверцу холодильника и подошел к столу с молочником в руке.
– А Амин… он…
– Можешь не думать о нем, он тебя больше не обидит, – напряженно ответил, наливая в мою чашку молока.
– Что теперь будет? – тихо спросила, помешивая ложечкой сахар в чашке. – Тебя из-за него… накажут?
– Хм, волнуешься? – снова вернулась на его лицо улыбка, причем отчего-то еще более довольная, чем до этого. – Я был в своем праве. И довольно об этом. Ешь… у меня еще пирожки с мясом есть.
Поднялся, спокойно прошел к духовке, не замечая моего удивленного вида, чтобы вынуть противень с румяными, аппетитными пирожками.
– Только не говори, что ты и их испек! – выпалила я, не владея своими эмоциями.
– Ладно… не скажу.
А я сижу, глядя на него круглыми глазами, и вдруг вспыхнула, стоило представить, эти сильные пальцы, что сейчас перекладывали при помощи щипцов на тарелку кулинарный шедевр, все в муке, мнущими тесто… закусила губу нижнюю, чтоб сдержать томный стон и брякнула:
– Шеф, а вы… женаты?!
Весело рассмеявшись в ответ, мужчина водрузил на середину стола блюдо с пирожками, сел напротив и со смешинками в глазах, ответил:
– Представь себе, да. Причем на одной очень пугливой, вредной, чрезвычайно недоверчивой ведьмочке, но невероятно притягательной, нежной, красивой, – голос демоннида вдруг слегка охрип, а взгляд потемнел еще больше, – чистой, светлой, очень надеюсь, что страстной.
– Ого, – смущенно произнесла, спрятавшись за чашкой, из которой отпила немного горячего чая, – и где же вы нашли… такое чудо?
– Не важно, где, – Адарион перестал улыбаться, посмотрел мне в глаза пронзительно и тихо добавил, – главное, что уже не отпущу. А теперь… ешь, голодные ведьмочки часто становятся злыми, а это не в моих интересах.
И все, замолчал, откинулся на спинку стула и тоже начал молча есть, запивая чаем. Я же не решилась спорить с его собственническими замашками, поняв вдруг одну простую вещь – мне было до чертиков приятно, что он не желает меня терять. Прикрыв глаза ресницами, задумчиво поглощая блинчики и пирожки, думала о том, что сказала мне Азалия. Что бы я чувствовала, потеряв этого мужчину? Не думаю, что была бы счастлива из такой потери.
– Адарион, – посмотрела на сытого, спокойного шефа, который сидел за столом, сложив руки на груди, изучая меня все тем же темным взглядом, – а если бы я все же попросила меня отпустить, ты бы…
Шеф напрягся, подтянул ноги и вдруг поднялся. Я тоже насторожилась, не знаю почему.
– Ты наелась? – кажется такой простой вопрос, но вот тон… что-то мне от него чуток поплохело.
– Да… но…
– Не надо никаких «но», родная, – мужчина плавно, почти единым слитным движением вдруг перетек мне за спину и обхватил меня за талию руками, прижавшись ко мне своей грудью. – Как считаешь, я заслужил награду?
– Ч-что? – выдохнула, и снова затаила дыхание, когда поняла, что его руки уже расположились намного выше талии.
– Я так трудился, все утро на кухне у жаркой плиты проторчал, для тебя и блинчики испек, и пирожки вот… подогрел, с этим самоваром тоже пришлось повозиться, очистить его, отдраить, привести в нормальный вид, жаль времени не было расписать его красками…
Что он несет?!
– К-какими красками? – мой голос дрогнул от недоумения.
– Масляными… или лучше по железу? Хотя ладно, так он тоже ничего, – и все это буркнул мне прямо в шею, дыхнул жарким дыханием, касаясь губами в самом чувствительном местечке за ушком, а у меня вдруг ноги подкосились и мурашко-взрывательное состояние в позвоночнике случилось.
– Ох, – вздохнула я невольно, когда его рука вдруг проникла под халат и осторожно прикоснулось к груди, накрыла ее и сжала, не больно, но чувственно.
– Я, конечно, не настаиваю, но все же… ты – ведьмочка совестливая, справедливая, честная, умница… красссавица, и такая… сладкая, поцелуй был бы достойной наградой мужу за старание, согласна? – прохрипел уже с другой стороны возле ушка, опалив шею касаниями губ.
Меня внезапно развернули, подняли за талию повыше, и снова низким, порыкивающим голосом соблазнителя прошептали прямо в мои губы:
– Только поцелуй… помнишь, ты обещала мне его.
Я сглотнула, переведя затуманенный взгляд на мужские губы, которые немного подрагивали от сдерживаемой улыбки, и подняла глаза, чтобы тут же закрыть их, испытав почти потрясение от сильного голода в его взоре.
– Х-хорошо…
Не открывая глаз, прижалась губами к его, благо они были совсем близко, и вздрогнула, когда мужчина фыркнул, перехватил меня, удерживая на весу одной рукой за талию, а второй зарылся в волосы на затылке, и хрипло прошептал:
– Кто ж так целует? Придется научить…
Ой, корень мандрагоры!
Игнорируя мой испуганный взгляд, которым я пыталась скрыть вспыхнувшее в груди любопытство, Адарион осторожно прикоснулся сначала к одному уголку губ, затем у другому, чтобы тут же обвести их языком, обхватить своими губами мою нижнюю, дрожащую губку, обласкивая нежными прикосновениями влажным языком и…все, меня вдруг накрыло странным, внезапным пониманием – я пропала. Голова пошла кругом, стон вырвался из груди, пробуждая волну удовольствия, и даже довольное урчание со стороны шефа меня уже не могло остановить. Я словно прикоснулась к источнику жизни, к которому тянуло с такой силой, что сметало все преграды на пути. Мое!! О, сколько удовлетворения было в этом слове… это мой мужчина! Мой!!!
Осознание того, что вот он – тот мужчина, который воспринимается твоим «я», как «свой», конечно, штука хорошая, особенно когда он тебя обнимает так, что дыхание замирает вместе с сердечным ритмом, а от поцелуев его вообще звон в ушах и яркие мушки в глазах, но… помимо этого осознания, есть еще и вредная штука память…
Естественно, я даже не поняла, как мы оказались на постели, причем меня уже почти лишили единственного прикрытия – халатика, который благодаря завязкам задержался на талии, и, конечно же, жаркие губы демоннида почти свели с ума маленькую ведьмочку, которая готова была не только отвечать на требовательные, жесткие, а где-то и нежные, страстные поцелуи, но и обхватить нависший торс мужчины ножками, как вдруг противная, пронзительно-болезненная мысль вынырнула из подворотни подсознания.
«Первая „ночь страсти“ с демоннидом после ритуала сродни мощному привороту. Рабой не стану, но жить без него уже не смогу. Азалия запретила произносить слова любви. Это сильнейшая привязка. Демоннид не теряет себя после таких слов, а ведьма… почти становится ручной».
