Текст книги "Четверо мужчин для одной учительницы"

Автор книги: Ева Ланска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

15

Ярко-синее пятно утреннего неба, угадывающееся за шелковой шторой, и движение осторожно приоткрываемой двери увидела Наташа, едва проснувшись. Она прикрыла глаза, и синее пятно покрылось дымкой ее ресниц. Легкий звук шагов и запах топленого солнца выдали присутствие в комнате Андрея. Он наклонился к ней, чтобы поцеловать.

– Я сплю, – сонным голосом сказала Наташа.

– Спи, спи. Я ненадолго отлучусь. Не скучай...

«Сюрприз готовим», – догадалась Наташа и, подождав, когда стихнет шорох отъезжающей машины, встала. Нет, скучать она не будет. Она приняла ванну, сделала себе замечательную укладку и легкий макияж, подобрала одежду – льняной костюм с юбкой и топом, и спустилась вниз. На столике, возле недопитой вчера бутылки вина, лежала книга. Она взяла ее в руки и вышла на лестницу, по которой солнце утром забиралось в дом и вечером, по прожилкам ступеней из светлого камня, стекало обратно в ночь. Она села, закинув ногу на ногу, на нагретую ступень и подставила лучам лицо. Дымка под ресницами сделалась красной, а по глазам, щекам, скулам словно едва водили теплой мягкой кистью.... Это было так приятно... Жаль, что он уехал. Ей хотелось позавтракать вместе, чтобы поговорить с ним. Завтрак – прекрасное время для этого. Человек только что проснулся, солнечный луч, легкий скользящий ветерок, доверие... Но его нет, и она ни в коем случае не станет ни о чем спрашивать, он должен уйти – значит, так надо. Она полистала книгу, побродила по пальмовому саду, но его все не было. Его не было уже третий час. «Может, я должна позвонить ему, может, что-то случилось?» – уже начала тревожиться Наташа. Нет, она уверена, что ничего не случилось, и не стоит доставлять ему такое предвиденное удовольствие. Но прошло еще сорок минут, и она уже действительно начала волноваться. Взяв в руки телефон, нашла его номер. Звук музыки, донесшийся из подъехавшей машины, остановил ее. Она быстро спрятала телефон и вытянувшись на солнце, продолжила чтение.

Еще не выйдя из машины, Андрей удивился ее безмятежной позе. Почему она не волнуется? Его не было больше трех часов! Он уехал утром, а уже обед. Но она сидела так, словно он вышел на пять минут... Пожалуй, девушке с таким отрешенным видом не стоило задавать лишних вопросов и, пожалуй, перед ним действительно правильный соперник, он не ошибся в выборе. От этой мысли у Прошкова поднялось настроение. Он самодовольно улыбнулся и открыл багажник машины. С пакетами из супермаркета и десятью огромными букетами, из-за которых его самого не было видно, он приблизился к ней.

– Милая, я не знал, какие цветы ты любишь, поэтому купил все. Десять. Там больше не было. Выбери сама, что тебе нравится.

– Спасибо, – ответила она довольно равнодушно.

Он выложил из пакетов свежайшие круассаны, аккуратно завернутый десерт с ягодами и шоколадом и бутылку шампанского Dom Perignon1995 года, ее любимое. Как он узнал? Он плеснул его вместе с задорными солнечными зайчиками в неизвестно откуда взявшиеся бокалы, и они выпили, прямо здесь, на лестнице, сидя на теплых ступенях и щурясь от яркого света. Нежный легкий поцелуй. Идиллическая картина!

– Это все для тебя! Доброе утро, дорогая! – Произнес Андрей, его глаза стали на мгновение зелеными и прозрачными. В них растворились все краски старинного сада.

– Доброе утро, милый... – легко ответила она. И больше не произнесла ни слова. Она счастливо щурилась на солнышке, а он терзался вопросом, почему она его ни о чем не спрашивает. Ни о чем! Он ждал, что она будет задавать ему кучу вопросов. Ждал, возможно, потому что и с другими девушками останавливался в этом доме. И брал эту машину. И по этому великолепному горному серпантину он катал многих своих подруг. И, может быть, у него все уже тут было наезжено. В кондитерских знали, какие десерты он предпочитал. И Жан всегда так удачно подыгрывал ему. Этот фантастический набор случайных событий на всех девушек действовал безотказно. Они восхищались его находчивостью, негодовали за долгое отсутствие утром, трезвоня ему по телефону, а он не брал трубку, потом со слезами утыкались в прекрасные розы, лилии, ирисы, или как они там назывались, ему все равно. В этот момент он становился для них богом. Для них для всех! Оставалось только благосклонно принять жертву, преподнесенную божеству. Принять какнибудь нестандартно. Прямо здесь, на белоснежной солнечной лестнице, возбуждаясь, представляя случайных прохожих, заглядывающих в ворота. Или в бассейне, или на кухонном столе... В этот раз можно было бы отъехать в горы, нет, лучше к морю, к самой воде, чтобы волны лизали бедра... – замечтался он. – Но эта подольская учительница и не думала играть в его игру! Она молчала! Она была предупредительна, осмотрительна, искренна, элегантна, нежна, внимательна и холодна... Он смотрел на нее, недоумевая, когда же ее воля начнет сдавать?

Наташа, как ни в чем не бывало, сделала несколько глотков шампанского и наконец произнесла:

– Андрей, какой же ты милый! А ты можешь открыть мне один секрет?

«Ну, наконец-то», – подумал он и ответил:

– Для тебя, дорогая, – все!

– Как ты узнал, какое шампанское я люблю? Откуда?

Прошков улыбнулся. Ему было приятно попасть в ее вкус. Для учительницы весьма экстравагантный.

– Я мог бы ответить, что просто настолько чувствую тебя... или что мы любим одно и то же... Но я буду честен с тобой. Я верю в нумерологию, как некоторые верят в бога или в бессмертие души. Год выпуска этого шампанского – 1995 – в сумме составляет число «6». Значит, его можно распить с красивой девушкой, – с серьезным лицом объяснил Андрей.

– Почему же?

– Потому что сияние падающей звезды можно видеть примерно шесть секунд... И потому что шестерку называют космической матерью чисел. Среди ее положительных качеств – гармония, любовь, эстетический вкус, интуиция, «шестое» чувство, а среди отрицательных – склонность действовать тайно, эгоцентризм, одержимость... Для шампанского и для красивой девушки это особенно актуально, – проговорил он, продолжая улыбаться.

– Ты у всех продуктов смотришь дату выпуска, прежде чем съесть? – съязвила Наташа.

– Не так примитивно... Я больше интересуюсь датами рождения людей, которые меня окружают, – ответил он. – Ну, например, ты родилась 2 числа.

– Нет, не второго.

– Я никогда не ошибаюсь. Если не второго, значит, одиннадцатого или двадцатого. Сумма чисел дня твоего рождения равна двойке.

Прошков был прав. Наташа действительно родилась одиннадцатого.

– И что это обо мне говорит?

– Это говорит о том, что нам с тобой будет хорошо.

– Можно не проверять?

– Проверить надо! А вдруг не хорошо, а очень хорошо! – засмеялся Прошков и накрыл своей рукой Наташину ладонь. Она осторожно высвободила ее, он сделал вид, что не заметил жеста.

– Что ты читаешь?

– Вот нашла в гостиной...

Он взял в руки книгу, открыл ее и вдруг начал читать вслух. Это было потрясающе! Его глубокий поставленный баритон, срывающийся от волнения в нужных местах, ласкал, обволакивал и завораживал. И еще солнце... и шампанское... Это было так романтично. Наташа видела перед собой абсолютный идеал мужчины. Любая женщина была бы счастлива, если бы это был ее мужчина. Так трудно удержаться, чтобы не раствориться в нем без остатка... «Этот мужчина может быть таким максимум три дня», – подсказывала ей интуиция, вернее ее трезвые остатки. Это дало ей силы не поддаться очарованию его голоса и мысленно четко сформулировать задание – обязательно возобновить разговор о числах и выйти на 14 мая...

Он читал действительно великолепно. Его голос звучал безукоризненно ровно и артистично. Им хотелось восхищаться. Он прочел уже больше десятка страниц, войдя в раж от обертонов своего баритона, как вдруг почувствовал на себе ее разочарованный взгляд. Она даже легонько зевнула.

– Милая, тебе не интересно?

– Ну что ты! Мне очень интересно! Продолжай, пожалуйста, я сейчас приду! – ответила она и ушла в дом.

Он остался сидеть на лестнице с книгой в руках. Прошло 10 минут, потом еще пять. Ему надоело ждать. Он отложил книгу и пошел за ней. Она в гостиной ставила цветы в вазу.

– Дорогая, я же тебя жду... – произнес он как мог равнодушно.

– Милый, но цветы же могут завянуть! – ответила она. И это был невинный предлог, который объяснил все. Они же действительно могут завянуть за эти 15 дурацких минут, что он прождал ее. – Милый, я не могу с ней справиться, ты можешь помочь? – Наташа стояла, обняв двумя руками старинную вазу, не в силах оторвать ее от стола. Она могла бы сказать: «Поставь эту вазу вон туда, пожалуйста». Но было приятно сделать акцент на своей естественной слабости и беспомощности – она обвивает свои хрупкие руки вокруг огромной неподъемной вазы и просит помощи сильного мужчины: «Милый, я не могу с ней справиться...». Его память запишет эту картинку, хочет он этого или нет. Ей совершенно искренне хотелось, чтобы он почувствовал, насколько он ее сильней. Прошков пружинистой походкой подошел к беспомощной девушке и взял вазу в свои сильные руки. Его загорелые бицепсы напряглись, и в нежном свете зрелого утра он стал похож на мистического Огма, несущего людям сосуд знаний... У него было красивое тело. Он знал об этом. Между бизнесвстречами он старался хоть на час забежать в спортзал собственного офиса, где его ждал персональный тренер, и все упражнения были посвящены только тому, чтобы рельеф его тела был еще привлекательней. Возможно, он и двадцати раз не отжался бы от пола. Но в данный момент, обводы его мышц образовывали безупречные линии, а девушка, которой он на этот раз собирался развлечь себя, являлась, безусловно, достойным соперником. Этих двух обстоятельств было достаточно для отличного настроения. Вот только уже прилично хотелось есть.

– Я очень устал, по-моему, нам пора позавтракать, – иронично проговорил Андрей, закончив с вазой. – Ты не проголодалась?

– Я могу жить без еды пять уроков. Даже семь. Я же учительница. – ответила Наташа.

– А я всегда воспринимал учебу как некую азартную игру. Не так важно, знаешь ты или нет. Важней, какой выпадет номер билета, какого числа экзамен и день рожденья преподавателя. Особенно в институте это срабатывало.

– Ты серьезно? – спросила Наташа, удовлетворенная тем, что разговор о числах возобновился сам собой.

– Абсолютно!

– И какие числа приносили тебе удачу?

– Единица, двойка, четверка, шестерка, ну, восемь и девять тоже довольно лояльны ко мне. А вот три, пять и семь – не люблю...

– За что?

– Ну, как-то так в жизни складывалось. Цифры сами показывали свой характер. Двенадцатого марта потерял лучшего друга. Двенадцать в сумме – три, и март – третий месяц. Пятого мая должен был лететь вместе с замом, не смог, он один полетел, самолет разбился.... Меня бы уже четыре года как не было. Да много чего еще было убеждающего... Заваленные экзамены, несостоявшиеся встречи, сорванные сделки и прочую мелочь я даже не считаю. После самолета взял за правило – 3, 12, 21, 30 марта и декабря, 5, 14 и 23 мая и 7, 16 и 25 июня я никаких решений не принимаю и не езжу в путешествия. Далеко, я имею в виду. По городу, конечно, приходится. Но и там ограничиваю по максимуму передвижение. Зато в другие дни – вообще ни о чем не думаю, гоняю на пределе. Я люблю скорость. Пока вот, слава богу, ни одной царапины. Значит, работает... Пока... – с загадочной полуулыбкой повторил Прошков.

– С тобой не страшно на любой скорости, – сказала Наташа.

Прошков даже опешил: признание? От нее? Неужели сдается?

– Это просто машина хорошая, я здесь ни при чем. Поехали к морю, милая?

– Конечно, дорогой...

И снова они гнали по серпантинной дороге, но уже вниз, к морю. Оно сверкало на солнце, как чешуйчатая спина огромной голубой рыбы. Пьяные запахи наполняли тело счастьем. Возможно, скоро придумают такую услугу – живая открытка. И можно будет за небольшую плату оказаться, например, в кабриолете Aston Martinна огромной скорости с необыкновенным мужчиной. Бесконечное синее небо, горы, цветы, запахи моря, мечты и счастья... Вот только ли войдут в пакет его волнующие взгляды? Или это будет дополнительная опция?

Андрей, будто прочитав Наташины мысли, кинул на нее зовущий взгляд, а она ответила ему скучающим равнодушным. Они снова, казалось, неосознанно шли в унисон, каждое па, каждое движение глаз. Эти маленькие детали и были сутью всех этих дней. Они были достойны друг друга. И пока он размышлял, взять ли ее в красивом гроте на берегу или лучше прямо в море, она уже все решила. Пожалуй, запомниться этому супермачо как первая женщина-космонавт – удовольствие большее, чем секс с ним. Искупавшись, они вытянулись на ещё теплом песке. Такое блаженство было чувствовать животом, грудью, бедрами маленькие послушные песчинки, зарываясь в них, словно легкая ящерка... Прошков сгреб Наташины волосы в кулак и ласково, но требовательно потянул ее голову вверх. Потом провел рукой по шее, по спине, лаская позвонки, задержался на талии, положил ладонь на ягодицу. Его ладонь почти соответствовала ей по размеру. Он чуть сжал пальцы. Его движения были выверены, нежны и очень приятны... Наташа резко повернула голову:

– Андрей Александрович! Первый секс у меня будет только с мужем. Вы намерены делать мне предложение?

Он хотел дежурно пошутить, что, пожалуй, женился бы часа на два, но осекся на полуслове, с такой серьезной ответственностью за счастье будущих поколений смотрела на него эта странная училка. На «вы» даже перешла...

– Ммммм, – разочарованно промычал Прошков и откинулся на песок. Почему он не проверил заранее такую элементарную вещь? А как бы он проверил? Справку попросил от гинеколога? Или лучше из психдиспансера? Ведь она наверняка лжет.... Изнасиловать ее, что ли? Но насилие никогда его не возбуждало... Ему нужно добровольное восхищение, красивая игра, любовь, в конце концов... – Знаешь, – наконец выговорил он. – Мне очень хотелось бы дожить до маразма. И чтоб на моих похоронах играла веселая музыка типа «I feel good!» Джеймса Брауна или «Hit The Road Jack» Рея Чарльза. Ну и, конечно, в гробу я буду лежать лицом вниз. Как сейчас... Тогда каждый, кто не любил меня, сможет подойти и поцеловать мой крепкий боксерский зад. В общем, гости скучать не будут...

Наташа оценила его самообладание и улыбнулась:

– Можно, пока ты жив, я поцелую тебя... в щеку?

– Боюсь, это будет противоречить твоему вероисповеданию...

– Будет. Но я замолю этот грех последующим воздержанием...

Она слегка коснулась его губами. Он минуту полежал с закрытыми глазами, потом произнес резко и отрывисто, как приговор:

– Кстати, через три часа у тебя самолет. Тебе пора. Пьер отвезет.

– Кто это Пьер?

– Тот, что встречал. Что нес твой чемодан, набитый платьями, чтобы очаровать меня...

– Мне ведь это не удалось, правда?

– Ты не страна, даже не земля... Ты другая планета. Не из солнечной системы...

Вернувшись домой в Москву, к своему любимому дневнику, Наташа всем существом почувствовала, как страшно соскучилась по нему, соскучилась по этой возможности разговаривать с бумагой, со своей душой, с Викой... Она открыла чистую страницу, поставила номер на странице 55 и подробно описала свои впечатления от поездки на лазурный берег Франции с русским бизнесменом Андреем Прошковым. Не для отчета, а для того, чтобы пришпилить к бумаге этот экземпляр мужчины как редкий цветок к картону. На душе было мутно и неспокойно. Проиграл он или нет, но он взволновал ее. Ей так хотелось запечатлеть, сохранить его неуловимый запах солнца, его васильковый взгляд, магию его уверенности... Нет, это не любовь, это восхищение совершенством и притягательностью великолепного, но чужого мужчины. Не более того... И все же... Она сконцентрировала чувства и ощущения от него, как луч солнца в увеличительном стекле над терпеливой бумагой, и, прожигая болью черную дыру в своей душе, выплеснула его из себя со словами:

Нежные губы, чуть тронутые ветром, мягкие кудри солнечного блеска, красивые пальцы – по ним скучают клавиши, прозрачные глаза, отражающие бесконечность, легкий туман возбуждения, закат цвета обожженной глины, проникновенный тембр голоса, шелест страниц утопает в шепоте соленых волн, аромат, кружащий голову, тишина одиночества вдвоем, глубина его души не знает расстояния, мысли застывают, не желая быть произнесенными, он не ищет смысла, ему подчиняются обстоятельства, чарующий дымный запах воспоминания в саду из усталых пальм...

Она написала это на вдохе, задержав дыхание и почти остановив сердце. Потом выдохнула облегченно, с мурашками по телу, и почувствовала, как стало легче. Несколько глубоких вдохов и выдохов вернули ее в реальность. Она перелистнула страницу и начала новый абзац, как новую жизнь:

Итак, задание номер 3!

Впереди... еще не знаю что...

16

Итак, задание номер 3, –написала Наташа в начале страницы и отняла ручку от бумаги. Что писать, а главное, делать дальше, она не представляла. Откуда-то взялась растерянность, неуверенность. Что это с ней? Нужно действовать в соответствии с алгоритмом, соблюдать четкую последовательность, тогда отлаженный технологический механизм не будет давать сбоев. Она посмотрела на чистую страницу дневника. Что здесь будет? Аллегории игр, горы преодолений, ритм напряженного сердца, – все это так и вываливалось из слова «алгоритм» – дипломированный филолог в ней делал свои маленькие находки независимо от нее. Сейчас не время играть в ассоциации, – остановила она себя. Чтобы собраться, надо просто сосредоточиться. Сложное всегда подчиняется простому, ему так удобней. Оно с удовольствием укладывается в схемы, графики, таблицы, алгоритмы, в разлинованную, пронумерованную бумагу... На странице не хватало номера. Нарушен элементарный порядок, из-за которого в сознание и проникает хаос. Наташа проставила в верхнем левом углу листа номер – 58. Порядка стало больше, но мыслей не появилось. Перед ней лежали следующие два досье, две судьбы, две личности, фотографии двух мужчин, и оба требовали работы и серьезной подготовки... С кого начать, вернее, кем продолжить выполнение задания? Первый, Джузеппе Лучано, 42 года, небольшого роста, лысеющий, худощавый, с правильными чертами лица и жгучим южным взглядом – типичнейший итальянец. Живет в Венеции, женат, владелец сети кофеен, коллекционирует современное искусство. Обычный, вроде, человек, каких тысячи. На фото, которое Наташа держала в руках, он был запечатлен вместе с женщиной – лет на десять моложе его и чуть выше, с густыми, черными волосами. Тоже ничего особенного – типичная итальянка. Хотя для классического образа итальянки, пожалуй, худовата. Он дружески приобнимал ее за плечи – признак теплых, давнишних отношений с коллегой или старой знакомой.

Второе досье на Роберта Стивенсона. Американец, 35 лет, занимается недвижимостью, холост и тоже абсолютно типичный представитель своей нации успеха – приклеенная фарфоровая улыбка, глубоко посаженные глаза, прямой нос, скуластое лицо и плечи транспарантом «велкам ту америка». На первый взгляд – скучный тип, каких тоже было бы тысячи, если бы не его состояние. Продажей недвижимости он выдвинул себя в первые ряды американской элиты. Но деньги не делают скучного типа менее скучным.

Наташа мысленно тасовала колоду из двух карт, прислушиваясь к интуиции. Итальянец или американец? Американец или итальянец? У шестого чувства, похоже, был выходной. Подсказать ей мог только один человек – Вика. Как бы ей хотелось рассказать ей сейчас об этом своем странном задании, в котором от нее требовалось разыскать по миру четверых мужчин и выяснить у них у всех, не были ли они 14-го мая на острове Lс девушкой по имени Дина. Для чего и кому это было нужно, она и сама не знала. Вика наверняка посмеялась бы над тем, как Наташа, словно заправский шпион, разрабатывает планы и сценарии «взятия» очередного клиента. И точно дала бы дельный совет. Но в условиях договора, который она подписала, абсолютная, полная конфиденциальность значилась основным пунктом. И даже после того, как бумаги были ею подписаны, Виталий Аркадьевич еще раз напомнил о том, что в случае разглашения доверенной ей информации он за ее жизнь не ручается. На лице Виталия Аркадьевича Прибыловского, дружелюбного бизнесмена с бизнесом не вычисляемого происхождения, пространство между носом и верхней губой было целиком покрыто густой щетиной, больше напоминающей седеющую щетку, чем усы. Когда он говорил, щетка зловеще шевелилась. Наташа вспомнила его говорящую щетку вместо рта, жесткие, слишком близко посаженные глаза, костистый с горбинкой нос и подумала о том, как цепь случайных вроде бы событий приводит к каким-то вовсе не случайным последствиям. С какого момента случайные события начинают иметь вес и значение? Ну не может же любая ерунда нести в себе предопределяющий смысл? Как возник в ее жизни этот Виталий Аркадьевич? Он позвонил ей сам, представившись приятелем Николая Николаевича Журова, ее близкого знакомого. А Журов как и когда укрепился в близких знакомых? Наташа отодвинула от себя дневник с чистой 58-й страницей и, почти утонув в мягком розовом кресле, перенеслась в тот день, с которого, пожалуй, все и началось.

Что это было за время года – уже и не восстановить в памяти, прошло больше трех лет, что-то дождливо-жалобное, с монотонным ударом одним пальцем по клавише «ля бемоль». Занятия в университете закончились, и Наташа собиралась поехать на собеседование по поводу работы. Она уже почти смирилась с промокшими от слякоти туфлями, когда позвонила Вика и деловым тоном назначила встречу через час в кафе. В том самом, с открытой верандой и огромными окнами. Наташа начала говорить о назначенном ей собеседовании, но Вика перебила: «Эти твои работы от тебя никуда не уйдут. Что там за важность? Советник в организации объединенных наций на тройном окладе с обедом? Ты мне нужна сегодня, и никаких возражений!» Розовый аппарат, подаренный Викой, в Наташиной руке погас, тем самым деликатно напомнив о их первых проведенных вместе выходных. Ни секунды больше не раздумывая, она поехала в кафе.

За столиком на двоих Вика была не одна. С ней сидела девушка, которую Наташа со спины не узнала. Она остановилась в растерянности, не решаясь вклиниваться в их разговор. Вика заметила ее. «Постой сзади тихо, получишь удовольствие», – сказала она Наташе одними глазами. Наташа послушно остановилась в паре шагов от них и услышала:

– Ну, вот такая грустная лавстори, Вик! Мужики пошли такие циничные! – жалобно закончила рассказ девушка.

– У тебя нерепрезентативная выборка, Милан, – ответила Вика.

– Че у меня?

– Ну ты же не можешь сказать, что знаешь всех мужчин и что все они такие?

– Не знаю... Большинство, которые мне встречаются, такие.

– А где они тебе встречаются?

– Да везде! На работе, в клубах...

– А ты знакомишься с ними сама, или они тебя выбирают?

– Обычно они. Я же не подойду первая.

– Почему бы и нет? Девушка, тем более такая красотка, как ты, всегда может одним взглядом поманить к себе понравившегося мужчину.

– Легко тебе говорить, Вик! Мне бы твою внешность!

– Это тебе так кажется. Я не 100 долларов, чтобы всем нравится, и потом, от внешности зависит далеко не все. Должно быть что-то еще в женщине.

– А у меня что, нету, что ли? Все равно все они циничные сволочи. Никто не старается, не ухаживает, ни дарит цветов. Им проще кинуть пачку денег, и все на них и так ведутся.

– То есть, я правильно понимаю, что ты поменяла бы ужасного циничного олигарха на романтичного студента? – спросила Вика, и в глазах ее заплясали веселые чертики, заметные только Наташе.

– Ну, неееет! – запротестовала Милана. – Конечно, нет! Но почему обеспеченные мужчины совсем не ухаживают? Они привыкли, что все можно быстро купить.

– Почему? Ну, сама подумай! Они же не идиоты, чтоб идти сложным путем, когда есть путь гораздо короче и проще. Я это к тому, что не надо продаваться, если не хочешь, чтобы тебя покупали. Не бери денег, если хочешь цветов.

– Как это не брать денег? Тогда он мне их давать не будет, решит, что я самостоятельная.

– Зато букеты дарить будет! Ты ведь этого хотела? – Наташа видела, что Вика уже с трудом сдерживается, чтобы не расхохотаться.

– Легко тебе говорить, – канючила Милана. – Лучше помоги, Вик! Познакомь меня с кем-нибудь. Я же знаю, ты можешь...

– Хорошо! Вот скажи мне честно, каких отношений ты действительно хочешь? – спросила Вика с серьезным лицом психолога дорогой клиники, продающего свое «диванное» время скучающим богатым дамам.

– Ну, я хочу, чтоб он ухаживал, дарил цветы, содержал меня, уважал, делал комплименты, был верным мне, – с готовностью перечислила девушка.

– А ты ему что за это?

– Как что? Я молодая, красивая...

– Я не спрашиваю, чем ты можешь его привлечь, я спрашиваю, что ты можешь ему дать взамен на его верность, деньги, уважение и прочий список твоих требований?

– Ну... Себя...

– Себя – это в смысле секс?

– Ну и это тоже.

– Понятно. И на какую сумму в месяц ты рассчитываешь?

– Пятерка стабильно. Ну и подарки.

– Прости, пожалуйста, но ты действительно думаешь, что секс сейчас так дорого ценится? Если верить газетам, ты задрала цену раз в пять! Притом, что ты и на десятую часть не сделаешь того, что в нее обычно входит, у тебя ведь нет такого опыта!

– Но я же его любить буду! Вик... ну, пожалуйста... – Миланина спина ссутулилась, сигарета, которую она держала в пальцах, нервно затряслась.

– Его или его деньги ты будешь любить? – жестко спросила Вика и резюмировала без тени сентиментальности: – В общем, ясно. Дать ты ему ничего не можешь. – О! Кого я вижу! – вдруг радостно закричала она и замахала руками. – Наталья! Привет! Как ты здесь оказалась? Милан, познакомься, это будущий гуру филологии Наталья Ситникова! Ой, как здорово, что ты здесь! Я тебя никак в универе поймать не могла! Мне так надо с тобой пообщаться! У тебя есть время?

– Привет, Вика. Не слишком много, – подыграла Наташа подруге, подойдя к столику. – Минут пятнадцать.

– О’кей, мы уложимся, хотя вопросов миллион!

– Ну, ладно, – с сожалением вздохнула Милана и встала. – Мне тоже пора. Приятно было познакомиться, Наташа.

– Пока-пока, увидимся, – улыбнулась Вика знакомой, а Наташа подумала, что не хотела бы, чтобы когда-нибудь такой взгляд предназначался ей...