Текст книги "Байки из дворца Джаббы Хатта-3: Вот забава (История Салациуса Крамба)"

Автор книги: Эстер М. Фриснер (Фризнер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Эстер Фриснер
Вот забава
(История Салациуса Крамба)
Байки из дворца Джаббы Хатта-3
(Звездные войны)

* * *

Мелвош Блур не носил очков, которые можно было бы поправлять; поэтому, когда он волновался, ему приходилось довольствоваться протиранием экрана деки. Как и у всякого хорошего ученого, чуть ли не главной его движущей силой в реальном мире была суетливость. Впрочем, как и все в его жизни (так уверял он сам себя), эта суетливость имела свою цель. Мелвош Блур ничего не делал без цели.

На первый взгляд можно было бы подумать, что цель, ради которой он пробирался в логово пресловутого гангстера Джаббы Хатта, весьма проста: ученый хотел умереть, но не имел достаточно силы или воли, чтобы убить сам себя. Но объяснять его поступок желанием смерти было бы ошибкой. Хотя, с другой стороны, смерть по ошибке казалась очень вероятным исходом для Мелвоша Блура.

О бот, боги! думал калкаль, пробираясь на ошупь по ульеподобному чреву логова Джаббы. Ну где же этот тип? Скажу вам, за ту цену, которую я ему заплатил – авансом, не видя, так сказать, товара, исключительно по рекомендации коллег, – он мог хотя бы прийти вовремя. Его громоздкие ботинки вступили во что-то густое и вязкое, разлитое на полу. Во дворце Джзббы было мало света, но Мелвош Блур, как и все калкали, отлично видел что днем, что ночью. Поэтому от него не укрылось, что часть большой и вязкой массы, в которую он вступил, имеет глаза.

– Прошу прощения, – сказал Мелвош Блур, зажав дрожашей рукой рот: к сдавленному горлу подступила тошнота.

То, что он в последний раз ел, было не очень аппетитным, если не сказать больше – – да что там, по сравнению с этой стряпней еда в столовой старого доброго университета Бешка показалась бы изысканным лакомством, – и он никак не испытывал желания отведать свой обед во второй раз. (Хотя калкали славились своей способностью переваривать все, даже университетскую еду, это не значило, что проглоченная пища не попросится обратно, если их достаточно сильно расстроить. Лужа с глазами могла бы прослабить самого Джаббу.) – Прощения! Прощения! – сырую темноту разорвал пронзительный, хриплый голос, в точности копировавший академическое произношение Мелвоша Блура.

Кудахтаюший смех отразился эхом от нагромождения труб над головой и вернулся откуда-то из темных туннелей, что вели ситх знает куда.

Мелвош Блур испуганно вздохнул; его огромные желтые глаза неистово завертелись. Он распластался вдоль ближайшей стены.

– Кто здесь? – спросил он.

С его широких тонких губ слетело несколько чешуек. Тишина.

Дрожа всем телом, ученый нащупал ручной бластер, который всучил ему проводник-иава, прежде чем они расстались за воротами дворца… далеко за воротами дворца. Хотя ему претила сама мысль о насилии и он отвергал его в любых формах, Мелвош Блур считал, что в случае необходимости сможет застрелить другое живое существо (исключительно в целях защиты академических свобод, таких, как его собственная жизнь). На мгновение он почувствовал порыв благодарности к упрямому йаве, настоявшему, чтобы он взял с собой оружие.

Скорее всего, беспокойство проводника о безопасности Мелвоша Блура в немалой степени объяснялось тем фактом, что ученый сможет выплатить ему оставшуюся сумму, лишь если они оба счастливо вернутся в Мое Айсли. Но это была низменная, грубая мысль, недостойная самого многообещающего (хотя пока и не получившего мантии) профессора экспериментальной политеоциологии университета Бешка. Мелвош Блур выбросил ее подальше из головы. Он продолжал всматриваться в темноту.

– Э… здравствуйте, – наконец рискнул он; появление незримого собеседника подарило ему проблеск надежды. – Дариан Гли, это вы? Вы… знаете, вы немного припозднились.

Ученый надеялся, что его слова не звучали как упрек. Принимая желаемое за действительное, он уверил сам себя, что голос в темноте принадлежал дворцовому стражнику, и ему не хотелось, чтобьЯ тот обиделся и ушел. Этому стражнику он запла-1 тил немалые деньги, хотя и догадывался, что по – ' купает нексу в мешке.

– И… и мы должны были встретиться дальше в туннеле, если я правильно понял наш уговор. Наверное, я что-то перепутал. Виноват. Прошу прошения. Пожалуйста, не сердитесь.

Где-то капала вода, и жутковатый звук падающих капель казался еще более пугающим, оттого что дворец Джаббы стоял посреди Дюнного моря – – жестокой, беспощадной пустыни, где было дешевле пролить кровь, чем воду. Слабое дуновение ветра коснулось щеки Мелвоша Блура, словно покрывало танцовщицы. Дыхание со свистом вырывалось из его плоского, широкого носа; он ожидал ответа из темноты.. .

От оглушительного полурева-полувизга задрожала стена, к которой прижался ученый. Мелвош Блур дернулся вперед, непроизвольно вскрикнув от ужаса. К несчастью, он угодил прямо в липкую массу, и его ноги разъехались в стороны. Профессор плюхнулся в лужу с отвратительным чавкающим звуком. Одинокие глаза смотрели на него с немым упреком, словно он упал на какое-то тяг-ловое животное.

Безумный хохот раздался снова. На этот раз со стены соскочила маленькая, будто бы тряпичная фигурка и приземлилась прямо на колени ученого. Профессор увидел перед собой сморщенное личико, искаженное бессмысленно-злобным оскалом.

Эта образина потрясла Мелвоша Блура до глубины души, но ему доводилось встречаться (и даже поддерживать разговор) с еще более уродливыми созданиями – за чаем в деканате.

– Э… мое почтение.

Он приветственно поднял руку, совершенно забыв, что держит в ней подарок йавы. Существо возмущенно взвизгнуло и отскочило на несколько метров. Там оно остановилось, переминаясь с оцарапанной ноги на здоровую и гневно тараторя.

– Я… я прошу прощения, – промямлил Мелвош Блур, засовывая оружие под одежду. – Уверяю вас, у меня в мыслях не было в вас стрелять. Это было бы отличное приветствие, хе-хе. – Он выдавил на лице застенчивую улыбку, надеясь, что незнакомец наделен чувством юмора. – А?

– Пы, отличное приветствие! – в ответе существа не было и тени юмора, только упрек.

Оно сложило дряблые ручки на груди и хмуро уставилось на несчастного ученого.

– От всей души прошу меня извинить. Должно быть, я в ваших глазах выгляжу большим и страшным хамом.

Мелвош Блур неуверенно встал на ноги и осторожно сошел с останков неизвестного, чей смертный покой он так неловко нарушил.

– Пошлый… страшный… хам, – эхом отозвалось существо; в каждом его слове сквозило презрение.

Мелвош Блур заметил, что оно все увереннее копирует его утонченное произношение. Более того, ему показалось, что незнакомец принял его собственную робкую и слегка сутулую позу. Если бы ученый был склонен к поспешным выводам, он бы решил, что эта тварь смеется над ним. В контракте об этом не говорилось.

Мелвош Блур спрятал бластер в кобуру и, во благо своей миссии, решил не замечать оскорблений.

– Вот и все, – сказал он. – Так будет лучше. Теперь мы можем идти.

– Идти? – существо отрицательно мотнуло головой, отчего кисточки на его ушах запрыгали вверх-вниз.

– А? – Радость Мелвоша Блура от встречи с обещанным проводником увяла, как свеча в песчаную бурю. – Вы хотите сказать, что там слишком опасно? Или… или ситуация изменилась?

Он понизил голос и хриплым, умоляющим шепотом испуганно произнес: – Только не говорите мне, что профессор П'тан жив!

– П'тан! П'тан! Ха-ха-ха-ха-ха! – тварюшка зашлась безумным смехом, прыгая по полу вокруг Мелвоша Блура.

Ученый замер в ужасе.

– О боги, – пробормотал он. – Профессор П'тан жив. Бедный я, бедный. Это конец.

Существо оборвало свой дикий танец и задрало вверх одно ухо.

– Конец? – вопросило оно. Мелвош Блур тяжко вздохнул: – Здесь есть место, где мы могли бы поговорить? Где мы будем в безопасности? Где… – еще один вздох, – я смогу присесть?

Казалось, случилось нечто физически невозможное: ухмылка существа, и без того делившая его лицо пополам, расползлась буквально от уха до уха. Оно прыгнуло вперед, схватило Мелвоша Блу-ра за руку и стало яростно (и пребольно) дергать, волоча за собой в один из узких ходов. Неуверенно спотыкаясь, калкаль позволил увлечь себя в лабиринт коридоров.

Наконец они остановились перед тускло освещенной металлической дверью.

– Здесь? – недоверчиво спросил ученый. – Это?.. Вы уверены, что здесь мы будем в безопасности?

– Здесь, – убежденно ответил проводник и сильно толкнул его в спину. – – Здесь!

Все еще охваченный сомнениями и недобрыми предчувствиями (кажется, эта любезная и даже в чем-то симпатичная випхидка, госпожа Валариан, говорила, что проводник Дариан Гли – – представитель расы маркул? Это существо ничуть не напоминало маркула. Но Мелвош Блур был специалистом по экспериментальной политосоци-ологии, а не по зооксенологии, так что он мог ошибаться) ученый повиновался. Он положил ладони на массивную дверь, и, к его удивлению, она легко подалась.

– Как… примитивно, – заметил ученый, вглядываясь в темноту помещения.

Слабого света, падающего из коридора, было достаточно для его глаз. Он в нерешительности остановился на пороге, но проводник наградил его очередным пинком, от которого калкаль полетел вверх тормашками и упал лицом на пол. Тараторя и радостно повизгивая, существо пробежало по простертому телу Мелвоша Блура; послышался скребущий звук, и в одном из углов вспыхнул слабый желтый свет.

Мелвош Блур осторожно поднялся на ноги.

– Закрыть… Закрыть дверь?

– Закрыть дверь! Закрыть дверь! – повелительно скомандовал проводник.

Он взгромоздился на блок грубо отесанного песчаника высотой со стол. Янтарно-желтый свет исходил из маленькой, закрытой кристаллом ниши в ближайшей стене. Единственным предметом, нарушавшим кубическое однообразие комнаты, являлся еше один кусок камня размером примерно с кровать Мелвошя Блура в университетском общежитии.

Мелвош Блур поспешно захлопнул дверь и присел на каменную кровать. От жалости к самому себе он закрыл лицо руками и еше ниже опустил плечи.

– Наверное, я сам виноват. Надо было провести больше исследований, прежде чем отправляться в эту экспедицию, – сказал он. – Несомненно, профессор П'тан будет первым, кто мне об этом скажет, когда мы вернемся в университет. Проклятый старый червь. О, я как будто прямо сейчас слышу, как он разглагольствует перед младшими преподавателями.

Профессор принял горделивую позу и напыщенно провозгласил: – Мелвош Блур, по-вашему, это лекция? Бы просто-напросто вбиваете факты в каменные головы этих бедных студентов и ставите им положительные отметки, если они выплескивают вам обратно те же помои! Оно и неудивительно, ведь этими помоями вас когда-то накормили ваши собственные профессора. Калкаль фыркнул.

– После этого он начнет похваляться, что сам никогда не учит но чужим книгам; он отправляется на место и проводит полевые исследования. Если я еще раз услышу от него это дурацкое «труд или труп», я…

– Полевые исследования? – прервало его существо, вздернув голову. Оно издало неприятный звук; одной или несколькими частями своего тряпичного тела.

– Вот и я так считаю, – согласился Мелвош Блур. – Как жаль, что в университете нет таких достойных деятелей. Вы никогда не занимались наукой, Дариан Гли?

Существо повторило неприятный звук, на этот раз громче и с новыми оттенками.

– А, – сухо сказал Мелвош Блур. – Вижу, что занимались.

– Профессор П'тан? – напомнило существо.

Мелвош Блур не привык выступать перед такой благодарной аудиторией.

– Вы хотите, чтобы я… продолжал? – робко спросил он.

– Продолжал, продолжал! – – отозвалось существо, сделав энергичный жест.

Мелвош Блур обнаружил, что этот чудной незнакомец с каждой минутой нравится ему все больше.

– Мой добрый друг, по вашей… э… весьма независимой оценке характера профессора П'та-на я делаю вывод, что вы с ним когда-то встречались, хотя он и клянется, что знать вас не знает. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что он порет чушь.

– Чушь.

– А! Значит, вы со мной согласны. Когда я начал прорабатывать план – я имею в виду, когда я задумал эту экспедицию, – мои друзья-ученые Ра Йашт и Скартен сказали мне, что я не прогадаю, если договорюсь с вами. Вы, вероятно, помните их? Бы помогали им, когда была написана эта захватывающая монография «Свидетель пыток: интервью с поваром Джаббы».

Существо громко рыгнуло; была ли это литературная или кулинарная критика, осталось неизвестным.

– Разумеется, у вас есть полное право иметь собственное мнение, но эта монография весьма способствовала их продвижению по академической лестнице. Оба мгновенно получили мантии. Профессор П'тан был в ярости – по его меркам, они еще недостаточно претерпели страданий, – но совет проголосовал «за». Сразу после этого я подал докладную с просьбой разрешить мне отправиться в экспедицию для осуществления такого дерзкого масштабного проекта, что даже если бы профессору П'тану удалось запугать весь совет, сама смелость моей работы заставила бы их одобрить мой план. Я решил окунуться в одну из величайших и наименее изученных социопо-литических загадок в Галактике. Я решил приподнять завесу, отделяющую культурное общество от самого мрачного, самого отвратительного, самого зловещеприбыльного феномена нашего времени. Я решил взять интервью… у Джаббы Хатта!

Глаза Мелвоша Блура загорелись от величия сего замысла.

– Интервью у Джаббы?

Частое хихиканье, похожее на издевательский смех, вырвалось из живота его спутника.

– Э… именно так. Побеседовать с ним по душам, как одно цивилизованное существо с другим, и…

– По душам?! По душам?! С ним?! Заслышав такую откровенную насмешку, ученый был вынужден защищаться.

– Не вижу ничего смешного, – сухо сказал он. – Я понимаю, что… что Жирнотелый, как его красочно называют, имеет определенную репутацию, но все же.. . – Мелвош Блур поджал губы, как умеют делать только калкали. – Когда мы предварительно договаривались, вы пообещали, что сможете это организовать. Бы назвали себя лицом, приближенным к Джаббе.

– Приближенным к Джаббе?

Смех существа опять перешел в громкое кудахтанье, но оно все же кивнуло головой.

– Так вы сможете отвести меня прямо к нему? На этот раз не к простому… э. .. управляющему или секретарю или к тому, кто здесь убирает мусор, а непосредственно к самому Джаббе?

– Отвести? Сможет отвести, ха! – существо закивало так энергично, что казалось, кисточки на его ушах вот-вот оторвутся. – Непосредственно! – – Оно охватило руками длинные, гибкие ноги и запрыгало взад-вперед по хлипкой опоре. – К Джаббе, к Джаббе, к Джаббе!

– Туда же, куда завел профессора П'тана его проводник? – – холодно спросил Мелвош Блур.

В этой маленькой комнатке было легко поверить в свою безопасность, легко забыть о том, что ты находишься глубоко внутри твердыни самого безжалостного криминального авторитета в Галактике. Поддавшись самообману, ученый вернулся к своей привычной манере, в которой он общался со студентами, – к стилю, совмегнавше-му холодное презрение к нижестоящим, бесстыдное заискивание перед начальством и язвительные шпильки в адрес конкурентов, когда представлялась возможность.

– Он пронюхал о моих планах, этот П'тан, – продолжал Мелвош Блур, – и вмешался, когда я хлопотал о командировке и финансировании. Он сказал, что это нелепо – доверить проект такой важности работнику с низкой ученой степенью. Так, будто это была его собственная идея! Он заявил, что я или перепутаю все данные, или окажусь в дураках из-за склонности хатта… э… несколько вольно трактовать факты.

– Врет, врет, врет! – – вставила противная тварюшка. – Как гран!

– Наверное, здесь вы правы, – снисходительно улыбнулся Мелвош Блур. – Но я не скажу Джаббе, как вы о нем отозвались, если и вы не скажете, что я с вами согласился.

– О-хо-хо, я не скажу Джаббе. Ха-ха-ха-ха-ха!

– Э… хорошо.

Неожиданные приступы веселья его спутника все больше смушали робкого по природе ученого.

– Но не будем больше об этике Джаббы. Профессор П'тан настаивал, чтобы предложенную мной экспедицию поручили ему. И он своего добился. Должно быть, совет решил: пусть один презренный вор возьмет интервью у другого.

– Презренный вор? Джабба Хатт? Джабба, презренный вор, врет как гран? – – Проводник встопорщил уши.

– Простите мой язык. Я погорячился. Хотя, насколько я помню, вторая часть – – «врет как гран» | – это ваши слова… разве нет?

– Нет. Безгубый рот захлопнулся с громким звуком.

– Но это вы сказали!.. Я признаю, я сказал, что Джабба врет, но вы в свою очередь…

Одного взгляда на суровое личико Мелвошу Блуру хватило, чтобы понять: он ввязался в заведомо проигрышный спор, к тому же пустяковый. Он тяжко вздохнул.

– Хорошо, пускай будет по-вашему, раз вы так настаиваете. Я сказал: «Джабба врет как гран». Я могу продолжать?

Когтистая лапка сымитировала жест светской дамы, отпускающей ненужного слугу.

– Таким образом, П'тан отправился сюда, – широкий рот калкалей был исключительно хорошо приспособлен для угрюмых гримас. – С тех пор о нем ни слуху ни духу. Мы все надеялись… полагали, что он умер, но совет хотел знать наверняка – тогда у них появилась бы веская причина отказать в пенсии его жене. Они послали меня, чтобы окончательно определить, жив профессор П'тан или нет. Конечно, это было нелепо; он мертв, кто в этом сомневался? И я решил превратить эту поездку в экспедицию, которую планировал с самого начала, и все-таки взять интервью у Джаббы Хатта. Теперь же вы мне говорите, что профессор П'тан все еще жив.

Ученый стиснул зубы.

– Все еще жив.

Существо хитро взглянуло на него.

– Сарлакк кушает о-о-о-о-чень долго, ха-ха-ха-ха-ха!

– Сарлакк!

Мелвош Блур остолбенел от ужаса. Он мало что знал о животном мире за пределами университетских стен, но жутких историй о сарлакке и его затяжном пищеварении, которых он наслушался в Мое Айсли в ожидании проводника-йавы, было более чем достаточно, чтобы заполнить этот пробел в его образовании.

– Вы имеете в виду, что профессор П'тан упал… упал в?..

– Шлеп, – радостно пояснил проводник, подумал и уточнил: – Шлеп! А-а-а-а-а!

– Не так громко, не так громко! – прошипел Мелвош Блур, замахав руками.

– Ха! Трус. Думать, я дурак? – негодующе воскликнуло существо. – Как тот дурак, что нанять дурак П'тан? Дураков – к сарлакку! Я предлагай – – быть его проводник. Он слушай? Не-а. Он теперь ланч! Обед. Завтрак. Снова ланч. Перекус. Уж…

Ученый опешил, услыхав эту тираду.

– Да простит нас небо, но проводник П'тана, очевидно, был дураком чистой воды. Кого он нанял? Что за глупец?

Вместо ответа существо разразилось истерическими воплями.

– Что за глупец? Что за глупец? Дурак П'тан нанял… – фырканье и громкий смех. – Нанял… – несколько глубоких вдохов и снова счастливое завывание. – Он нанял Салациуса Крамба!

Эта длинная фраза оказалась слишком сложной для столь маленького существа, и оно зашлось таким неистовым хохотом, что упало со своего помоста и ударилось головой. Оно произнесло загадочное слово, которое Мелвош Блур поспешил ввести в деку для дальнейшего лингвистического анализа. Ученый спросил: – Кто… кто такой Салациус Крамб? Боюсь, я не знаю…

– О-хо-хо, – многозначительно проворчал проводник, снова взобравшись на блок песчаника.

– Но,., почему нанимать этого Салациуса Крамба было глупостью? Он плохо знаком со дворцом?

– Знаком? Хе-хе! Знает дворец как вот эти… как свои задние лапы, Ха!

– В таком случае… он был недостаточно влиятелен, чтобы отрекомендовать профессора Джаббе? Может, он один из врагов хатта?

– Врагов хатта? – Существо издало мелодраматический стон и закрыло лицо лапами. – Нет никого ближе к Жирнотелому! Никого! Весь день, каждый день хатт говорит: «Крамб!» «Сала-Циус Крамб, – говорит он. – Салациус Крамб, рассмеши меня, или я тебя съем!» – Э… ясно, – сказал Мелвош Блур, хотя на самом деле ему ничего не было ясно. – Боюсь, я не до конца понял шутку, но…

– Лучше ты не понял, чем Джабба не понял. Каждый день, каждый день свежие шутки. Все время свежие, свежие, свежие! Попробуй повтори Жирнотелому одну шутку дважды!

Лицо существа скривилось в пугающей гримасе.

– Вы хотите сказать, что этот Салациус Крамб заманил профессора П'тана, чтобы тот упал в яму сарлакка… в качестве шутки?

Проводник посмотрел на него с совершенно невинным выражением лица. – А что? Ты не оценил?

Мелвош Блур покачал головой.

Существо вздохнуло: – Жирнотелый тоже не оценил. Он посмотрел. Сказал: «В следующий раз громче и смешнее».

Желтые глаза Мелвоша Блура подозрительно сузились.

– Похоже, вы весьма много знаете об этом Салациусе Крамбе.

– И что? – существо вскочило на ноги; встопорщив кожу, оно сделалось еще менее привлекательным. – Ты много знаешь о Джаббе. Значит, ты – Джабба?

Мелвош Блур вздрогнул.

– Надеюсь, что нет. Проводник фыркнул: – Пошли.

Впервые за все время их знакомства роль эха сыграл ученый.

– Пошли? Куда? Вы хотите сказать… вы отведете меня туда, где находится Джабба Хатт?

– Джабба… Хатт! – – существо произнесло имя криминального авторитета низким, раскатистым, выразительным голосом, похожим на голос самого Дарта Вейдера.

– Так… так скоро? Так просто? – – Мелвош Блур не знал, дрожать ли ему от страха или от радости, поэтому он решил, что дрожит просто так. – Вы можете отвести меня к нему прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Время, время, время! Джабба ждет! – существо без стеснения вылизало себе подмышки и жизнерадостно добавило: – Я тоже!

Оно промчалось по полу на четвереньках и распахнуло дверь комнаты.

– Кто последний, того к сарлакку!

Это приглашение было невозможно проигнорировать, особенно в свете печальной судьбы профессора П'тана. Мелвош Блур резво выбежал из камеры следом за проводником. В коридоре существо вскарабкалось по телу ученого, словно по мачте баржи, и уселось у него на плече.

– Слушай, – прошептало оно ему в ухо. – Я говорить, понял? Иначе…

Оно провело когтем по своей тощей шее.

– Хр-р-р-р!

– Вы имеете в виду, что вы будете брать интервью? Но мои вопросы… – Мелвош Блур беспомощно показал на свою деку.

Проводник выхватил деку из его рук и попробовал на зуб ее краешек.

– Не. Ты молчать до тронного зала. Тады говори, – он хихикнул. – Вперед.

Мелвош Блур забрал деку обратно и спрятал подальше от жадных пальчиков существа.

Это меня устраивает, – сказал он. – Идем.

Образов и звуков, которые встретили калкаля под сводами дворца, хватило бы на несколько десятков монографий на тему разврата, страданий и антисанитарии; тут было раздолье для научной работы, если бы он вздумал отказаться от первоначальной цели. С высоты своего сиденья его проводник приветствовал всех, кто им встречался по пути, – тви'лекка, гаморреанца, куаррена и прочих – в такой непринужденной манере, что… по правде говоря, это была откровенная брань. Оскорбления и насмешки сыпались из его маленького уродливого рта с поразительной скоростью. У Мелвоша Блура отваливались пальцы от усталости – ему приходилось вводить в деку еще и множество выражений, которыми в ответ поливали проводника обитатели дворца. (Все эти слова обозначались грифом «Н», т. е. «Невероятно непристойные».) Наконец они добрались до портала, закрытого занавеской. Клыкастый гаморреанец угрожающе поднял вибротопор, но проводник высунул голову из-за плеча калкаля и пронзительно захохотал. Гаморреанец фыркнул в ответ и знаком велел им проходить.

Войдя в тронный зал Джаббы Хатта, Мелвош Блур почувствовал благоговейный трепет – куда более сильный, чем ужас, который обуял его во время устного экзамена на докторское звание. Джабба Хатт производил невообразимо большее впечатление, чем все те горы научных трудов, которые прочитал ученый, дабы подготовиться к этой минуте. Проводник спрыгнул с его спины и трусцой побежал через весь зал к самому трону хатта. Такая дерзость должна была бы закончиться немедленным употреблением в пишу (так говорилось в научных трудах), но ничего подобного не случилось. Наоборот, криминальный авторитет позволил маленькому существу вскарабкаться по своему чудовищному телу и что-то прошептать ему на ухо. Сердце ученого забилось при виде такого бесспорного проявления расположения Жирнотелого к его проводнику. Он уже ощущал на своих плечах тяжесть мантии.

– Э… Ваше Великолепие? – заикаясь, проговорил он, приблизившись к трону.

Джабба невозмутимо посмотрел на него; ученый решил, что это добрый знак. Он осмелел и подошел еще ближе.

– Я Мелвош Блур из университета Бешка, и я…

– Из университета? – – громыхнул хатт.

– Д-да. Я пришел, чтобы… чтобы прославить и обессмертить ваше имя, опубликовав детальный анализ ваших мыслей и мотивов, которыми вы руководствуетесь, управляя своей криминально-асоциальной империей.

– М-м-м, – задумчиво пророкотал огромный хатт. – То есть ты ждешь, что я вот так возьму и выдам все свои секреты, а ты напечатаешь книжку, чтобы мои конкуренты покупали и изучали?

Он наклонился вперед, приблизив рот к самой голове Мелвоша Блура. Ученый попятился, но в спину ему уперлось что-то острое, и он понял, что отступать будет себе дороже. Мелвошу Блуру показалось, что он услышал сопение стражникагаморреанца.

Туловище Джаббы затряслось; пасть широко распахнулась. Мелвош Блур замер, уверенный, что сейчас его просто проглотят, но случилось нечто неожиданное: от гулкого хохота задрожали стены зала. Джабба смеялся; вслед за ним почтительно захихикали лакеи и прислужники. Наконец дрожь и смех прекратились, и Джабба сделал глубокий вдох.

– От меня хотят мои секреты, и я должен расценивать это как честь? Забавно, – проговорил он.

– А я чо говорил, хозяин? – Проводник соскочил вниз и запрыгал перед тушей хатта. – Воображала!

– Во… воображала? – повторил оглушенный калкалъ.

– И то. Я удивлен, – признал Джабба. – Как правило, ученые слишком сухи; их невозможно ни слушать, ни кушать. Уж я-то теперь знаю, каковы они на вкус.

Мелвош Блур похолодел.

– На вкус? – – пискнул он. – Вы хотите сказать, что вы?.. Что профессор П'тан?..

– Да, так его звали, – если бы Джабба умел щелчком пальцев вызывать нужные воспоминания, он бы сделал это. – Ты второй ученый, который меня беспокоит по причине нахальства моего презренного слуги, Салациуса Крамба.

Одной из коротеньких ручек хатт показал на исступленно гарцующее существо.

– По крайней мере, тебя привели не зря. Мелвош Блур смог произнести лишь: «Са-са-са-салациус Крамб?» Потрясенный до глубины души, он вытаращил глаза на своего верного и любимого проводника.

– Но я думал… я был уверен… Он сказал, что он Дориан Гли!

– Он сказал, – злорадно возразил ковакианский примат.

– Дориан Гли? – недоуменно переспросил Джабба. – Ах да, тот маркул, что привел двух паразитов, которые так расстроили моего повара, – он мечтательно причмокнул губами, – Вкуснятина.

– Он сказал, он сказал, а не я! – издевался Салациус Крамб; ковакианец пребывал на вершине славы. – Во! Глупец!

Он ткнул пальцем в дрожащего ученого, дабы никто из придворных Джаббы не сомневался насчет объекта насмешек.

Никто и не сомневался. Кто-то из толпы даже крикнул: – И что же это за глупец?

– Что за глупец? Что за глупец? – Глаза-бусинки ковакианца потемнели от злобы. – Он сказал, что Джабба врет как гран!

Слабые протесты калкаля проглотил яростный рев Джаббы; правда, самого его Джабба еще не проглотил… пока что. В то время как Мелвош Блур бормотал: «Но я. .. но он… но мы.,.», хатт выкрикивал приказы гаморреанцам. В потоке гневных воплей Мелвош Блур явственно услышал слово «сарлакк».

Отчаяние способно творить разительные перемены. Уязвленный до глубины души тем, что его выставила дураком тварь, даже не имеющая докторской степени, вынужденный выслушивать невыносимые оскорбления, окруженный врагами, лишенный надежды, обычно спокойный ученый вышел из себя. Салациус Крамб пискнул, когда Мелвош Блур выбросил вперед руку, схватил его за шею и засунул ему в нос дуло бластера, который достал другой рукой.

– Его впустили ко мне с оружием?! – взревел Джабба.

Телохранители поспешно образовали живую стену, защищая своего господина.

– Избиди, гозяид, – прогундел Салациус Крамб. – Я дубал, ды годел, чтоб сдазу…

– Будь ты проклят, Салациус Крамб. У него клатуинский бластер! Они пытались отравить меня газом – Я не желаю вам зла, – произнес Мелвош Блур сквозь стиснутые зубы. – Я всего лишь хочу оторвать башку этому мерзкому кретину. Потом можете меня съесть. По крайней мере, я порадуюсь перед смертью…

Он злобно прорычал своему пленнику: – Захотел обманом лишить меня мантии, да? Так значит?!

– Эй, эй, эй! Чдо за бандия? Гозяид, гозяид, дай эдобу чдо он хочед, одведь да бопрозы, бусдь болучид свою бандию, чтоб Залациуз Кдамб де лишилзя голобы…

– Он сказал, что я вру как гран, – возразил Джабба.

– Э… эдо я зказал, – сознался Салациус Крамб.

– Ты?!

– Эдо был комблибенд, комблибенд! Жудок де бонимаежь?

Задумавшись, туша даже подалась вперед.

– Коплимент? – переспросил Джабба. – От ковакианца… м-м, возможно.

Он отполз обратно и поизнес несколько команд.

Мелвош Блур с трудом верил в то, что удача все же повернулась к нему лицом. Если всего несколько секунд назад он готовился умереть, забрав с собой в могилу двуличного ковакианца, то сейчас он с удобством расположился подле трона Джаббы, сидя на груде подушек, которые собственноручно натаскал Салациус Крамб. Хатт отвечал на вопросы с удивительной откровенностью. Очень скоро дека Мелвоша Блура оказалась заполненной до отказа; впрочем, в этом был и свой плюс: у него к тому времени закончились вопросы.

– Моей признательности нет границ, сэр, – сказал он, стоя среди подушек и прижимая к груди драгоценную деку, – Должен признать, ваша репутация незаслуженна. Ваша доброта, ваше терпение, ваша снисходительность…

Он улыбнулся Джаббе самой заискивающей своей улыбкой, которая когда-то чуть не обманула покойного профессора П'тана, и это уже о чем-то говорило.

– Если я могу что-нибудь для вас сделать…

– Можешь, – ответил Джабба; его глаза превратились в щелочки. – Рассмеши меня.

– Э… что? – опешил ученый.

– Ты слышал. Я устал от выходок Салапиуса Крамба. Вот уже второй раз он пытается развлечь меня учеными. Я не люблю, когда одну шутку повторяют дважды. Рассмеши меня…

– Да, он говорил. М-м… видите ли, сэр, юмор не совсем относится к области моих исследований…

– … Или я слопаю тебя на месте.

– … Но я прослушал курс анализа комедии и с радостью пришлю вам свой конспект по этому пред…

– Рассмеши… меня.

Мелвош Блур заглотил нижнюю губу – незаурядный трюк – и попытался вернуть самообладание. Рассмешить хатта? Его взгляд лихорадочно заметался по залу, ища какую-нибудь зацепку, идею, которая позволила бы спасти его шкуру. Вдруг он увидел отвратительную физиономию Салациуса Крамба; ковакианец скалил зубы и строил гнусные рожи. Дд как он смеет! подумал Мелвош Блур, заливаясь краской. Надо было отстрелить ему голову, когда была возможность. Если уж эта грязная тварь способна рассмешить хатта, то уж я, с моим университетским образованием, с моим багажом знаний, с моим благородным происхождением, несомненно, тоже смогу это сделать.