Текст книги "Смертельно безмолвна - 2"
Автор книги: Эшли Дьюал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Дьявола план. Чего он добивается? Но голова раскалывается на части, будто грецкий орех, и я не
соображаю. Я просто вижу, как Норин испепеляет Джейсона испуганным взглядом, и понимаю,
что сегодня их история закончится. Она уже приняла решение.
По ее щеке скатывается одинокая слеза, которую она тут же смахивает пальцами.
– Хорошо.
– Скажи это еще раз! – Горячо и пылко настаивает Дьявол, едва не врезавшись носом в лицо
Норин. – Скажи, что ты заключаешь сделку. Скажи!
– Я заключаю сделку с Дьяволом.
Лицо Люцифера искажает животный оскал, а у меня сводит легкие. Нет, нет. Я резко
подаюсь вперед, чтобы схватит Монфор за руку и встряхнуть изо всех сил. Но не успеваю и шага
сделать, как вдруг Джейсон валится на колени и откидывает назад голову.
– Да будет так, – шепчет Дьявол, и в зале приглушается свет.
Толпа испуганно пятится назад. Тень Люцифера преображается в черный, неровный пласт,
который тянется к оборотню, вскарабкивается по его коленям, груди и впитывается в кожу, словно жидкость. Джейсон кричит, раскинув в стороны руки, будто распятый. Я в оцепенении
наблюдаю за ним и стискиваю до скрипа челюсти, надеясь, что это не обман и с напарником все
будет в порядке, надеясь, что Норин не ошиблась.
А затем вдруг крик оборотня превращается в болезненное кряхтение, и, согнувшись,
Джейсон упирается ладонями о мраморный пол. Его руки неожиданно трансформируются в
лапы оборотня и царапают покрытие острыми когтями.
Джейсон неестественно выгибает спину, пот толстыми струями катится по его лицу, и уже в
следующую секунду из его рта выливается густая, черная дрянь.
– Черт возьми.
Жидкость растекается перед ним, образуя огромное угольное пятно, но напарнику не
становится лучше. Его тело дергается в неистовых судорогах, гортанные звуки отдаются в зале
эхом. Когда все заканчивается, Джейсон не может пошевелиться. Он лежит на полу, я тут же
сажусь с ним рядом на колени, понятия не имея, чем я могу помочь.
– Джейсон, – твердым голосом отрезаю я, – открой глаза, твою мать, открой их.
Норин не шевелится. Она становится такой же прозрачной, как призрак. Она затаила
дыхание и ждет. Ждет, что обещание Люцифера сбудется. Ждет, что оборотень очнется. И в
следующее мгновение Джейсон измотано открывает глаза.
– Черт, – я расслабляю плечи и покачиваю головой. Невероятно.
Напарник моргает несколько раз и морщится от света, а я протяжно выдыхаю.
– С тобой будет гораздо проще, – сообщает Дьявол, посмотрев через плечо на Норин.
Она переводит на него взгляд, блестящий от слез, и коротко кивает.
– Я готова.
– Нет... – Люцифер медленным шагом бредет к женщине и поглаживает пальцами ее
порозовевшие щеки. – Уверен, что не готова, моя дорогая. Но у тебя нет выбора.
Норин закрывает глаза, а Дьявол скользит рукой по ее подбородку, будто успокаивая и
убаюкивая. Он поправляет ее взлохмаченные волосы, прикасается губами к ее лбу.
– Прости, моя дорогая. Больнее всех мы делаем тем, кого больше всего любим.
Люцифер отстраняется, делает несколько шагов назад и наблюдает за тем, как Норин
открывает глаза. Женщина растерянно глядит перед собой, не двигается.
Дьявол с чувством выдыхает.
– Готово. – Он невинно поджимает губы и оборачивается.
Смотрит на Джейсона, подходит к нему и изящно взмахивает в воздухе рукой. Уже в
следующую минуту оборотень послушно поднимается на ноги и расправляет плечи. Он не
понимает, что происходит. Пот до сих пор струится по его вискам. Он смотрит пораженно и
презрительно на Люцифера, тяжело дыша и с трудом удерживая равновесие, а тот вдруг, подавшись вперед, достает из кармана его пиджака пачку сигарет.
– Хочешь? – Спрашивает Дьявол, наклонив в бок голову.
Джейсон молчит. Я недовольно свожу брови и вижу, как Люцифер достает сигарету. Он
закуривает, выглядя при этом абсолютно нелепо и неестественно, а потом кивает.
– Не стоит.
– Чего?
– Не стоит курить. Пес ты или нет, я уже сказал, что слабости у тебя человеческие.
– О чем ты говоришь?
– Понимаешь, ты умирал, и я спас тебя. Все это, – Дьявол обводит взглядом угольное пятно,
что распласталось на мраморном полу, словно картинки по психоанализу, – все это находилось в
твоих легких.
Джейсон превращается в статую. Он стискивает зубы, а я перестаю дышать.
– Ты умирал. Но убивала тебя не Норин. А сигареты.
Люцифер кривит губы, выдыхает белое облако дыма в лицо оборотню, а затем вдруг
медленно удаляется, тихо переставляя ноги, будто бы и вовсе не касаясь ногами паркета.
В этот момент я вижу, как Джейсон ломается: он не срывается с места, не говорит ни слова,
не меняется в лице, просто в глазах его что-то испаряется. Он смотрит перед собой, и я
отчетливо вижу, как в этих глазах тухнут искры, останавливается время.
Во мне вспыхивает такая дикая злость, что я внезапно резко выдыхаю, оборачиваюсь и в
спину Дьявола смотрю ненавистно, горячо, презрительно. Он уходит, а я выплевываю:
– Вы обманули их.
– Я – отец Лжи, – не смотря на меня, отвечает Люцифер.
– Это доставило вам удовольствие?
– Немного.
– Я могу сделать ваш день еще приятней! – Рявкаю я, наблюдая за тем, как он уходит все
дальше и дальше. Я подаюсь вперед. – А вы не задумывались над тем, как мы попали в
Чистилище? Как мы узнали о том, что сегодня будет прием? Вы – отец Лжи, но вас обвели
вокруг пальца. Кто? Присмотритесь. Враг находится ближе, чем можно предположить.
Дьявол притормаживает на долю секунды, но потом вновь продолжает отдаляться. Я
собираюсь кинуться за ним вслед, но неожиданно Норин хватает меня за руку и просит:
– Хватит.
– Я еще не все сказал.
– Прекрати. Мы должны уходить.
Она права. Но как же мне хочется отомстить, как же мне хочется избавиться от него.
Черт. Я нервно встряхиваю головой и перевожу взгляд на Монфор. Она бледная, как снег.
Она дрожащей рукой цепляется за мое плечо, и я послушно схожу с места.
Мы уходим. Плетемся сквозь толпу к второму, смежному залу. А я все пялюсь назад, ожидая
того, что Дьявол посмотрит на меня, и сгорит заживо, потому что я, черт возьми, в
действительности верю, что могу сжигать людей одним лишь ядовитым взглядом. Увы, мы уже
пересекаем порог, но я замираю на мгновение и оборачиваюсь. Дьявол подходит к Меган фон
Страттен и наблюдает за тем, как женщина повержено опускает голову. Меган смотрит вниз, не
поднимая глаз. Меган боится посмотреть вверх. Меган приоткрывает рот и собирается что-то
сказать, но неожиданно Люцифер резко выпускает вперед руку и лихо прорубает в ее груди
широкую дыру. Ведьма застывает с широко распахнутыми глазами, а Дьявол порывистым
движением вытаскивает из ее искореженных ребер кровавое сердце.
Женщина валится на пол. Глаза ее закрываются. А сердце, сжатое в пальцах Дьявола
продолжает ровно биться, олицетворяя вечную жизнь и вечную молодость.
ГЛАВА 18. БЕССИЛИЕ.
Я не в состоянии вести машину. Я даже не помню, как мы оказываемся в коттедже.
Перед глазами все кружится, и я почти уверен, что у меня сотрясение. Столько раз я падал с
огромной высоты, врезался в стволы деревьев, стены, мебель. Я искренне удивлен, что я еще в
состоянии нормально ходить и разговаривать.
Я прихожу в себя от неприятной боли. Открываю глаза и разглядываю расплывчатое лицо
Норин Монфор. Она наносит какую-то вонючую слизь мне на виски.
– Черт возьми, – вяло сетую я, повернув голову на бок, – что за...
– Не шевелись.
– Чем на этот раз вы меня лечите?
– Коровьей мочой.
Я замираю и перевожу недовольный взгляд на женщину.
– Вы серьезно?
– Нет, конечно. – Норин покачивает головой. – Мы ведь не в средневековье, Мэттью.
– Хорошо. Отлично.
Она отстраняется, а я медленно приподнимаюсь, надеясь, что комната уже вспомнит о
правилах приличиях и перестанет вертеться перед глазами, будто волчок.
Я здорово ударился головой. Слабость никуда не уходит, а в ушах неприятно звенит.
– Как мы... Мы дома? Я ничего не помню.
– Да, мы приехали несколько часов назад. Ты заснул по пути.
– Где Джейсон?
– На улице. – Норин поправляет горло свитера и поводит плечами, словно не знает, с какой
стати я вообще решил спросить у нее про оборотня. – Раны затягиваются.
– Спасибо.
– Я думаю, это мы должны сказать тебе спасибо.
– Вряд ли, – я отворачиваюсь и сглатываю, разглядывая переплетенные пальцы.
– Ты столько раз помогал нам, Мэтт. – Монфор неожиданно садится напротив. На ее лице
появляется странное выражение благодарности, которое я не заслуживаю. Пусть она молчит, ради бога, пусть она просто встанет и уйдет, или скажет, что я болван, ведь она ко мне никогда
теплых чувств не испытывала. – Иногда я думаю о том, что бы мы делали без тебя. Я привыкла,
что мы с сестрой самостоятельно решаем проблемы. Но, пора взглянуть правде в глаза. На этот
раз, мы с Мэри не сделали ничего путного.
– Не выдумывайте.
– Но так и есть. Вам с Хэрри приходилось разбираться в одиночку с тем, что касается только
меня и моей семьи. Мне очень жаль.
– Вы помогали мне, – неуверенно настаиваю я, вскинув брови, – честно.
– Когда, например?
– Ну... – Чешу шею и повожу плечами. – Вы постоянно лечите меня.
– Да брось.
– Без вас я бы давно превратился в калеку.
– И почему бы это с тобой случилось? – Женщина опускает взгляд в пол и неуклюже
сминает на коленях пальцы. – Потому что мы позволили тебе рисковать жизнью.
– Слушайте, давайте вы не будете так говорить. Хорошо? Я сам вмешался. И Хэрри.
– Я просто пытаюсь сказать тебе спасибо, Мэттью.
– Но вы не должны, – горячо восклицаю я и почему-то поднимаюсь с дивана, спина в ту же
секунду вспыхивает от боли, но я не обращаю внимания. – Я должен пойти домой.
– Да, разумеется, – Норин тоже встает и кивает.
Она протягивает мне руку, и я недоуменно пожимаю ее. Никогда прежде мы с этой
женщиной не обменивались рукопожатиями. Это странно. Я почему-то чувствую себя еще
большим ублюдком.
– Вы в порядке? – Вдруг спрашиваю я. Все вечно задают этот вопрос мне. Теперь мы
меняемся ролями. У меня ссадины по всему телу. А у Норин ссадины внутри.
– Да, я... все хорошо.
– Люцифер слишком просто отпустил нас, верно?
– Я думаю, у него есть на нас планы, на меня, конкретно. – Она смущенно поджимает губы и
легкомысленно взмахивает рукой, будто это совсем неважно. – Ничего страшного.
– Какие планы, Норин?
– Скоро Йоль. Вот и узнаем.
– Йоль? Один из языческих праздников, верно?
– Не забивай голову, Мэттью. Я позволила Дьяволу приблизиться ко мне так близко, что уже
глупо скрываться и испытывать ужас. Я готова вновь с ним встретиться.
– Но что случится, когда... – Возвращаюсь к своей любимой форме речи и неуклюже верчу
пальцами в воздухе, вырисовывая только мне понятные символы.
– Не знаю. – Честно признается Монфор. – Увидим. Я лишь надеюсь, что прежде чем я
встречусь с ним, мне удастся встретиться с настоящей Ари. Это все, чего я хочу.
Она кивает сама себе, а я отворачиваюсь. С настоящей Ари? Если бы.
Мы прощаемся, и я корявой походкой покидаю коттедж. На улице жутко холодно. А я в
одной окровавленной рубашке. Мда. Видок у меня, что надо. Прокатываюсь ладонями по
ноющим ребрам, спускаюсь с крыльца и вдруг слышу:
– Лови.
Неожиданно мне в руки летит плотная толстовка. Я едва не роняю ее, так как вполне сейчас
похож на подстреленного страуса, и выпрямляюсь. Джейсон усмехается, наблюдая за моими
неуклюжими движениями, а я закатываю глаза.
– Ну давай, – бормочу я, натягивая толстовку, – скажи уже.
– Что сказать?
– Что я выгляжу паршиво. Что вид у меня отвратный. Что ты там всегда говоришь.
– На самом деле, для человека, который парил по комнате, а потом вылетел в окно, ты
выглядишь вполне прилично, – протягивает оборотень и приподнимает банку с пивом.
– Новая привычка? – Невесело усмехаюсь я и подхожу к мужчине.
– Да. Раз курить мне больше нельзя, буду напиваться вдребезги.
– Отличный выбор.
– В жизни нужно все попробовать.
– Верно.
Джейсон стоит, облокотившись о машину, а я откидываю назад голову. Звезд совсем не
видно. Ночь мрачная и холодная. Иными словами, ночь отстойная.
– Как ты себя чувствуешь? – Спрашиваю я и отбираю банку с пивом. Делаю глоток.
– Это мое пиво.
– Я пытаюсь быть вежливым. Ответь на мой вопрос.
– Пытаешься быть вежливым, отбирая мое пиво?
Я закатываю глаза, а Джейсон забирает у меня банку, поводит плечами и говорит:
– Я никак себя не чувствую. Внутри пусто, будто Люцифер забрал не только чувства, которые
я испытывал к Норин. Но и все остальное.
– Ну, может..., – с умным видом покачиваю головой, – может, все твои чувства были
сосредоточены лишь в чувствах к Норин. Поэтому теперь кажется, что не осталось ничего.
– Давай без философии.
– Ты сожалеешь?
– Наверно.
– Но она ведь тебе так нравилась. Неужели ты действительно все забыл?
– Я все помню, мальчик, – отвечает Джейсон, переведя на меня темный взгляд, – но я больше
ничего не ощущаю. Вот в чем разница.
Безнадежная ночь, полная отчаяния и одиноких мыслей.
Я взъерошиваю волосы и почему-то выдыхаю:
– Мне жаль. Ладно? Я не умею говорить классные вещи. Но мне жаль.
– Люцифер сделал то, что он отлично умеет делать – обманул нас. С нами играют, да так, будто мы куклы. То сводят с ума, то обезоруживают, то спутывают мысли. Уверен, ты прекрасно
понимаешь, о чем я.
– Да, я понимаю. – Неуклюже скребу носком ботинка землю. – Уж сводить с ума они точно
умеют. Я сегодня сделал то, что никогда бы раньше не сделал.
– Например, вырубил меня?
Стремительно оборачиваюсь и округляю глаза. Дерьмо. Он все помнит! Черт.
– Я знал, – выдыхаю я и ударяю себя кулаком по лбу, – знал, что ты увидел.
– И, наверняка, ты удивился, почему я не разодрал тебе глотку.
– Да, такой вопрос крутился у меня в голове.
– Ты сегодня всех нас отлично подставил. И я разозлился. – Джейсон отворачивается и с
силой стискивает зубы. – Я разозлился так, что действительно собирался свернуть тебе шею, ведь Норин рисковала собой, я рисковал собой, а ты поддался злости, ярости.
– Послушай, я не хотел... или хотел. Это сложно. Я просто...
– Именно потому, что это сложно, я не тронул тебя пальцем.
Мы смотрим друг на друга, и оборотень поводит плечами. Я опускаю голову.
– Я идиот.
– Да, ты идиот. Но ты молод, эмоционален, пусть отрицаешь эмоции. Я бы отыгрался на
тебе, но проблема в том, что лежачих я не бью. А ты уже провалился сквозь землю.
– Ну, спасибо. – Я киваю и взмахиваю рукой. – Отлично.
– Но это правда. Ты запутался. Надеюсь, теперь в твоей голове все пришло в норму?
– Наверно. Я до сих пор считаю, что Ариадна опасна. Мы должны остановить ее.
– Она причинила тебе боль.
– Нет, – усмехаюсь я, откинув назад голову, – она не причинила мне боль, она просто
превратила мою жизнь в жалкую пародию, она сделала меня чудовищем.
– И ты решил отомстить.
– Я думал, что поступаю верно.
– А сейчас ты что думаешь?
– Сейчас я думаю, что я кретин. Я врал вам всем, хотя именно вы спасали мне жизнь. Я врал
Хэрри, пообещал ему вернуть Ари домой, а сегодня... сегодня чуть не...
Запинаюсь и до боли стискиваю зубы. Что со мной? Я не узнаю себя.
– Я даже связался с фанатиками.
– Что? – Джейсон недовольно сжимает пальцами переносицу. – Мэтт.
– Мне казалось, так нужно. Я... ладно. Давай.
– Что?
Мужчина опускает руки, а я отстраняюсь от машины и киваю.
– Давай, врежь мне. Я заслужил.
– Черт возьми. Не буду я тебя бить.
– Но...
– Мэтт, посмотри на себя. У тебя не лицо, а гематома. Я сейчас толкну тебя пальцем, и ты
коньки отбросишь.
– Очень смешно.
– Но я не шучу. – Джейсон все-таки усмехается и устало покачивает головой. – Все, у меня
больше нет желания распинаться и объяснять тебе, что ты хороший. Ладно? Давай, я закончу
этот психоанализ, а ты просто выспишься и возьмешься за ум.
– Высплюсь... – Занудно ворчу я. – Было бы неплохо.
– Иди домой. Завтра еще увидимся.
– Как скажешь. – Я делаю несколько шагов назад, как вдруг понимаю, что на улице у дома не
стоит пикап Хэйдана. Черт. Оборачиваюсь и свожу брови. – А где машина?
– А ты собирался вести ее без сознания?
– Нет, но...
– Завтра пригоню.
– Только пригони, иначе у меня будут проблемы. А у меня и так много проблем.
– Договорились. Может, тебя подвести?
– Нет. Я дойду. – Шмыгаю носом и киваю. – До завтра.
Джейсон отпивает пива, а я слабой походкой двигаюсь к своему дому.
Понятия не имею, сколько я плутаю вдоль улиц. Я помню, как ушел из дома, и меня
раздирают на части противоречивые чувства. С одной стороны, отец привел домой врача-
мозгоправа, который должен был перемолоть мои внутренности. С другой – он имеет, черт
подери, на это право. Его сын постоянно где-то пропадает, оправдываясь, как семилетка, у его
сына постоянно побои на теле, какие-то проблемы. Он волнуется. И не доверяет. И, да, мне
хочется, чтобы отец верил в меня, ведь я никогда не был куском дерьма. Но мой папа обычный
человек. Он даже предположить не может, что творится в моей жизни. Я не могу винить его за
то, что он борется с неприятностями по-своему. Я должен понять его.
Я прихожу домой в районе трех ночи, собираюсь подняться сразу на второй этаж, но слышу
шум телевизора в гостиной. Мои брови тут же хмурятся. Неспешным шагом я тихо прохожу по
коридору, а потом застываю на пороге, увидев отца в кресле.
– Пап? – Растерянно протягиваю я, и он тут же оборачивается.
Отец, наверняка, не ожидал меня увидеть. Лицо у него вытягивается. И он озадачено
хватается за пульт, чтобы сделать программу тише.
– Почему ты еще не спишь?
– Может, я буду задавать вопросы?
Что ж, я заслужил такой ответ. Повожу плечами и опускаю взгляд в пол. Я виноват, а я
ненавижу быть виноватым. Это идиотское чувство внутри, будто я подвел или обидел...
У меня от него изжога.
– Ты все-таки вернулся.
– Да.
– А я думал, что мы опять не будем видеться неделю или около того.
– Пап... – Я втягиваю в легкие холодный воздух и поднимаю голову. – Прости.
Мой отец прекрасно знает меня вдоль и поперек. Услышать от меня извинения – это чудо,
сопровождаемое потеплением или похолоданием. Он округляет глаза.
– Что ты сказал?
– Я сказал, прости меня. – Делаю шаг вперед и сажусь напротив отца в кресло. – Мне не
понравилось, что ты пригласил мозгоправа, и я вспылил. Я просто схожу сейчас с ума.
– Почему? – Осторожно интересуется он.
– Потому что... это трудно объяснить. Это касается Ариадны.
– Боюсь, имя этой девушки скоро станет запретным в нашем доме. – Сетует отец. – Я не
понимаю, что с ней? Может, привлечем властей? Адвокатов? Ты вечно приходишь весь побитый,
измотанный. Чем ты вообще занимаешься?
– Я помогаю ей.
– Каким образом?
– Ты можешь просто мне поверить?
– Поверить? – Отец усмехается и передергивает плечами. – Нет уж, Мэтт, это тебе не детская
сказка, в которой все друг другу верят просто потому, что не умеют иначе.
– Правда?
– Мэттью...
– Ладно. Прости, я пошутил.
– Ну, и где ты был сегодня? Чей на тебе свитер?
Черт, лучше бы я ночевал на улице. Я не хочу ссориться с отцом, но, в то же время, я не могу
ответить ни на один его вопрос адекватно. Он скоро начнет злиться.
– Я был у Монфор. На улице холодно. Мне дали толстовку.
– А откуда синяки?
– Нарвался на парней. Слушай, я со всем разобрался. Правда.
– Господи, Мэтт, объясни, почему Хэйдан, как нормальный ребенок поехал вместе со своей
командой по химии на олимпиаду, а ты опять влез в неприятности?
Отличное оправдание, Хэрри! Хорошо, хоть про Польшу ничего не наплел.
– Потому что мы с Хэрри разные люди, пап. И я больше люблю биологию.
– Вот значит как.
– Да. Послушай, – сцепляю перед собой руки и придвигаюсь ближе к отцу, – я идиот, и мне, правда, очень жаль. Прости, что я испортил вам день. Дни. Я исправлюсь.
– На днях ты был совсем разбит, Мэтт, – нехотя шепчет отец и отворачивается. Он со всей
силы сжимает в пальцах переносицу, морщит лоб и выдыхает, – ты напугал меня.
– Я знаю. Я сорвался.
– У тебя уже было такое, когда...
– Я знаю, – тверже повторяю я и сглатываю, – я обещаю, что постараюсь измениться.
– Перестанешь пропадать?
– И перестану нарываться на неприятности. – Отличное обещание, которое я вряд ли смогу
выполнить. Так держать, Мэтт. – Я даже схожу с вами завтра в церковь.
Вот это уже лучше. Отец удивленно вскидывает брови.
– Серьезно?
– Да. Послушаю проповедь, встану на путь истинный.
– Шутки пускаешь.
– Немного. – Я усмехаюсь, но затем быстро беру себя в руки. Норин и Джейсон были близки,
а потом наша жизнь отняла у них это, отняла у них связь. Я не хочу потерять отца. Сегодня очень
трудно было ощущать себя одиноким. Я и не догадывался, что я так сильно нуждаюсь в близких.
– Я больше не хочу подводить тебя, пап.
– Ты не меня подводишь, Мэтт. Ты подводишь себя.
– Я исправлюсь.
– Посмотрим. – Отец медленно поднимается с дивана, выключает телевизор и горько
усмехается. – Что ж, ты дома. Я могу спокойно идти отдыхать.
– Ты волновался? – Нерешительно спрашиваю я, подняв голову, и папа кивает.
– Конечно, Мэтт. Я всегда волнуюсь, когда тебя нет рядом.
Он уходит, я слежу за тем, как он скрывается за порогом. Он волнуется... значит, ему не все
равно. Значит, он все еще мой отец. Я рад, что мы поговорили.
***
Приходить в церковь с разбитым лицом – плохая идея. Все пялятся на меня, словно я
нацепил на голову мусорный пакет. Но мне наплевать. Главное, отец немного успокоился. Он до
последнего не верил, что я пойду на службу с ними. Да я и сам не верил. Но утром я
невозмутимо надел джинсы, свитер, замотал шею шарфом, ведь на ней красовались синие, даже
пурпурные следы от пальцев Ариадны, и спустился вниз. Долорес удивилась, но, как умная
женщина, которая иногда в ней просыпается, промолчала.
В церкви воняет травами. Ладан, что ли? На самом деле, этот запах ассоциируется у меня с
опасностью. В последний раз я дышал им, когда выносил из подвала сумасшедших фанатиков
Ари с кровоточащими ранами по всему телу.
Едва мы садимся на скамью, я замечаю Джиллианну. Она подзывает меня рукой, вид у нее
недовольный и какой-то растерянный. Я, правда, не хочу подходить к ней. Но что-то мне
подсказывает, что, если я не встану, она сама пришвартует рядом, и тогда придется от нее
выслушивать пререкания в компании с отцом и Долорес. Этого я допустить не могу.
– Там Джил, – отрезаю я, посмотрев на папу, – я подойду к ней на минуту.
Он кивает, и я поднимаюсь со скамьи. По телу проносится колючая лавина, и вместо того
чтобы нормально отойти от отца, я горблю спину и крепко зажмуриваюсь. Конечно, у меня тут
же появляются зрители. Люди с интересом изучают мое скорченное лицо.
Черт, как же я ненавижу этот город. Никто не отворачивается. Все такие приличные, что
продолжают пялиться на меня вплоть до того момента, пока я не скрываюсь в тени и с
зажмуренными глазами не замираю за колонной. Боль адская. Мне кажется, что кости все-таки
сломаны: ребра, ключица. Что-то должно быть искореженным, иначе неясно, почему мне так
паршиво. Раны стянулись, да, но болеть не перестали.
– Что с тобой? – Взволнованно шепчет Джиллианна и неожиданно прокатывается по моим
щекам ледяными пальцами. Я отворачиваюсь. – Что случилось?
– Ничего. – Искоса гляжу на нее. – Все отлично.
– Ты еле стоишь.
– Я в курсе.
– Поэтому ты не пришел вчера? – Ее голубые глаза вспыхивают пониманием. – Мэтт, я ведь
переживала, я ждала, что ты позвонишь или напишешь.
– Я не захотел. – Честно признаюсь я, потому что мне уже осточертело придумывать.
– Не захотел? Или не смог.
– Ты слышала, что я сказал.
Девушка в недоумении вскидывает брови и выпрямляет спину. На ней белая кофта, в
которой она пришла на наше первое свидание. Я невольно засматриваюсь на эту кофту. Я вдруг
думаю, что эта кофта из другой жизни.
– Ты же не всерьез. – Вспыльчиво бросает Джил, вырывая меня из мыслей. – Ты ведь
шутишь. Правда?
– Нет. Не шучу.
– Черт возьми, Мэтт!
– Разве тебе можно ругаться?
– Ты еще и издеваешься? – Пораженно охает она, прикладывая ладонь к груди. – Что с тобой
происходит? Ты ведь пришел ко мне домой, сам пришел.
– Я ошибся. – Отвожу взгляд в сторону и нерешительно повожу плечами. – Сглупил.
– Нет, нет, Мэтти, ты поступил верно, слышишь? Верно, я точно знаю.
– Я должен извиниться перед тобой. – Вновь гляжу на Джиллианну и вижу, как губы у нее
подрагивают. О, нет. Только без слез. – Джил, не надо.
– А как же твоя миссия? – Шипит она, ткнув в меня пальцем. – Ты все бросил?
– Какая к черту миссия? Ты хоть понимаешь, как глупо это звучит.
– Господь выбрал тебя!
– О, замолчи. Я видел Дьявола, Джил. Видел то, что он делает. Но я не видел Бога.
– Бог живет в каждом из нас, – сумасшедшим шепотом протягивает она. А я щурюсь и
отворачиваюсь, потому что смотреть на нее в таком состоянии неприятно. Я никогда бы даже не
подумал, что Джиллианна настолько помешана на религии. Мы проводили вместе много
времени, но я не замечал, как глубоко пастор Хью вонзил в нее свои когти.
– Папа ждет меня. Я пойду к нему.
– А что я скажу своему папе? – Звонким голосом спрашивает она. – Ты обманул нас.
– Вы сами себя обманываете, Джил. Убийство – не выход и не способ.
– А как тогда избавляться от грешников?
– Перечитайте Библию. Серьезно. Ты говоришь чушь.
– Не смей так разговаривать со мной! – Девушка подается вперед и поджимает губы, в ее
глазах вспыхивает пламя, и я вдруг вижу перед собой совсем другого человека. – Тебе лишь
нужно было выполнить два поручения. Два. И все. И мы бы избавились от ведьмы.
– Я разберусь с Ариадной. – Твердым голосом отрезаю я. – Но без вашей помощи.
– Думаешь? Ты, правда, в это веришь? Теперь мы абсолютно беззащитны!
– Меня ждет отец, – собираюсь уйти, но Джил вцепляется в мой локоть.
– Я отдала тебе последнюю капсулу, – продолжает шипеть Джиллианна, – мы верили в тебя,
а ты всех нас предал!
– Я иначе не умею. – Порывисто выдергиваю руку, стиснув зубы. – Я всех предаю, не
принимайте на свой счет.
– Неприятности в раю? – Неожиданно спрашивает мужской голос, и к нам вальяжной
походкой подкатывает Логан Чендлер. Дерьмо. Только его не хватало. Парень улыбается, испепеляя меня недовольным взглядом, а я сжимаю пальцами переносицу. Класс.
– Мы просто... просто разговаривали – тут же находится Джил и поправляет кофту. У нее
отлично получается перевоплотиться в милую девушку. Мастерски. Я хмыкаю: может, она и
меня обманывала, когда мы встречались? Только казалась хорошей.
– Вся церковь слышала, как вы «просто разговаривали».
– Должно же быть хоть что-то интересное на службах, – бесстрастно отрезаю я.
– А ты давно здесь не был. Решил встать на путь истинный?
– Хотел с тобой увидеться. Соскучился.
Логан прыскает со смеху. Но глаза у него остаются холодными. Мы пялимся друг на друга, и
все это время мне хочется врезать ему. Уверен, у Чендлера аналогичные желания.
Джиллианна взмахивает руками в стороны и открывает рот, чтобы сказать что-то, но не
успевает. Внезапно высокие, дубовые двери церкви со свистом открываются. Их будто
отталкивает сильнейшим порывом ветра. По помещению проносится шум. Люди пытливо
оборачиваются, сгорая от желания увидеть, что же происходит. И в следующее мгновение на
пороге оказывается Ариадна с медно-рыжими волосами, которые парят над ее плечами, словно
оранжевое пламя. Я ошеломленно застываю. Какого черта?
Джил в ужасе распахивает глаза, схватившись за мою руку, а я свожу брови.
– Что она здесь делает? – Мой вопрос риторический, но Хью решает ответить.
– Будто тебе неизвестно. – Ее голос пропитан ядом. – Это из-за тебя.
– Вы чего? Это же Ари. – Логан недоуменно кривит губы и сходит с места. – Пойду к ней.
Ариадна веселее вас обоих вместе взятых.
– Что б тебя, стой!
– Какого...
– Стой на месте, – впившись пальцами в плечо Чендлера, рычу я. – Услышал?
– Нортон, я надеру тебя зад на глазах у Господа. Я не шучу.
Ариадна продолжает стоять на пороге, изучая людей прищуренным взглядом, а меня
одолевает странное чувство, что сегодня произойдет нечто паршивое. Я смотрю на отца. Я не
хочу, чтобы он был здесь. Он должен уйти, уйти прямо сейчас.
– Она не пройдет, – щебечет Джил, – она не ступит на святую землю, не сможет.
И в этот самый момент Ари делает шаг вперед, ее тело прошибает сильная судорога, и под
опешивший возглас толпы, она откидывает назад голову и раскрывает от боли рот.
– Что за... – Проговаривает Логан, наморщив лоб, но запинается.
Ариадна начинает громко, прерывисто дышать, оскалив зубы, словно дикий зверь. Я вижу, как она подается вперед, и как прожигает ядовитым взглядом всех, кто находится в церкви. На ее
лице появляются черные, толстые вены, и они путешествуют по нему, будто змеи. Дергаясь всем
телом, рыча, сипло втягивая разгоряченный воздух, Ариадна стоит на пороге и пытается пройти
в церковь, бросая вызов не нам, не людям, а религии и Богу.
Кто победит?
Я быстро достаю из кармана джинс телефон и набираю сообщение Джейсону. Норин
должна знать, что здесь происходит. Они вместе должны приехать. Срочно.
Испуганные лица людей похожи на застывшие маски. Никто не понимает, с чем им в эту
минуту приходится столкнуться. Кто-то поднимается с мест, кто-то обездвижен. Люди
продолжают наблюдать за Ариадной в любом случае. Никто не уносит ноги, не спасается.
Они все очарованы, заинтригованы происходящим. Им страшно, страшно интересно.
– Логан, надо уводить всех, – я смотрю на Чендлера. – Прямо сейчас.
– Но что с ней? Я не понимаю, она... она выглядит...
– Просто проберись к первым рядам и скажи людям, чтобы они уходили.
– Дерьмо. – Логан хватается руками за волосы и с силой дергает их. – Какого черта?
– Живо, давай!
Толкаю парня в бок и перевожу взгляд на Джиллианну.
– Иди с ним, покажи, где здесь запасной выход.
– А ты, конечно, пойдешь болтать со своей любимой, – ядовито шипит девушка. Я не знал,
что она так умеет. Не знал, что Джил может быть гнилой, полной желчи.
Ничего не отвечаю. Просто поворачиваюсь к ней спиной и решительным шагом иду к Ари.
В этой церкви только один человек понимает, что происходит, только один человек может дать
отпор. И этот человек – я.
Ариадну трясет, как при лихорадке. Пот скатывается по ее бледному лицу, и она зло, порывисто отмахивается от несуществующих демонов руками, а затем вдруг замирает. Да, она
превращается в обездвиженную статую с закрытыми глазами и волнистыми локонами.
Сглатываю, обхожу деревянные скамейки, останавливаюсь за колонной, наблюдая за тем, как за
спиной Ари светит солнце, овивая ее худощавое тело, будто бы блестящий ореол, и сжимаю так
сильно пальцы, что ладони сводит от легкой боли.
Ариадна медленно открывает ярко-зеленые глаза. Ее тело расслаблено, а судороги не
разрывают ее на части. Ведьма моргает, а затем уверенно переступает через порог церкви.
– Так-так, – шепчет она, облизав алые губы, – кажется, вы начали без меня.
Поднимается шум. Что-то пугает людей, заставляет их резко подскочить с мест! Но я знаю,
уже поздно. Они в ловушке. Ариадна поднимает руки и восклицает: