355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эшли Дьюал » Смертельно безмолвна - 2 » Текст книги (страница 23)
Смертельно безмолвна - 2
  • Текст добавлен: 3 апреля 2017, 17:00

Текст книги "Смертельно безмолвна - 2"


Автор книги: Эшли Дьюал



сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Дьявола план. Чего он добивается? Но голова раскалывается на части, будто грецкий орех, и я не

соображаю. Я просто вижу, как Норин испепеляет Джейсона испуганным взглядом, и понимаю,

что сегодня их история закончится. Она уже приняла решение.

По ее щеке скатывается одинокая слеза, которую она тут же смахивает пальцами.

– Хорошо.

– Скажи это еще раз! – Горячо и пылко настаивает Дьявол, едва не врезавшись носом в лицо

Норин. – Скажи, что ты заключаешь сделку. Скажи!

– Я заключаю сделку с Дьяволом.

Лицо Люцифера искажает животный оскал, а у меня сводит легкие. Нет, нет. Я резко

подаюсь вперед, чтобы схватит Монфор за руку и встряхнуть изо всех сил. Но не успеваю и шага

сделать, как вдруг Джейсон валится на колени и откидывает назад голову.

– Да будет так, – шепчет Дьявол, и в зале приглушается свет.

Толпа испуганно пятится назад. Тень Люцифера преображается в черный, неровный пласт,

который тянется к оборотню, вскарабкивается по его коленям, груди и впитывается в кожу, словно жидкость. Джейсон кричит, раскинув в стороны руки, будто распятый. Я в оцепенении

наблюдаю за ним и стискиваю до скрипа челюсти, надеясь, что это не обман и с напарником все

будет в порядке, надеясь, что Норин не ошиблась.

А затем вдруг крик оборотня превращается в болезненное кряхтение, и, согнувшись,

Джейсон упирается ладонями о мраморный пол. Его руки неожиданно трансформируются в

лапы оборотня и царапают покрытие острыми когтями.

Джейсон неестественно выгибает спину, пот толстыми струями катится по его лицу, и уже в

следующую секунду из его рта выливается густая, черная дрянь.

– Черт возьми.

Жидкость растекается перед ним, образуя огромное угольное пятно, но напарнику не

становится лучше. Его тело дергается в неистовых судорогах, гортанные звуки отдаются в зале

эхом. Когда все заканчивается, Джейсон не может пошевелиться. Он лежит на полу, я тут же

сажусь с ним рядом на колени, понятия не имея, чем я могу помочь.

– Джейсон, – твердым голосом отрезаю я, – открой глаза, твою мать, открой их.

Норин не шевелится. Она становится такой же прозрачной, как призрак. Она затаила

дыхание и ждет. Ждет, что обещание Люцифера сбудется. Ждет, что оборотень очнется. И в

следующее мгновение Джейсон измотано открывает глаза.

– Черт, – я расслабляю плечи и покачиваю головой. Невероятно.

Напарник моргает несколько раз и морщится от света, а я протяжно выдыхаю.

– С тобой будет гораздо проще, – сообщает Дьявол, посмотрев через плечо на Норин.

Она переводит на него взгляд, блестящий от слез, и коротко кивает.

– Я готова.

– Нет... – Люцифер медленным шагом бредет к женщине и поглаживает пальцами ее

порозовевшие щеки. – Уверен, что не готова, моя дорогая. Но у тебя нет выбора.

Норин закрывает глаза, а Дьявол скользит рукой по ее подбородку, будто успокаивая и

убаюкивая. Он поправляет ее взлохмаченные волосы, прикасается губами к ее лбу.

– Прости, моя дорогая. Больнее всех мы делаем тем, кого больше всего любим.

Люцифер отстраняется, делает несколько шагов назад и наблюдает за тем, как Норин

открывает глаза. Женщина растерянно глядит перед собой, не двигается.

Дьявол с чувством выдыхает.

– Готово. – Он невинно поджимает губы и оборачивается.

Смотрит на Джейсона, подходит к нему и изящно взмахивает в воздухе рукой. Уже в

следующую минуту оборотень послушно поднимается на ноги и расправляет плечи. Он не

понимает, что происходит. Пот до сих пор струится по его вискам. Он смотрит пораженно и

презрительно на Люцифера, тяжело дыша и с трудом удерживая равновесие, а тот вдруг, подавшись вперед, достает из кармана его пиджака пачку сигарет.

– Хочешь? – Спрашивает Дьявол, наклонив в бок голову.

Джейсон молчит. Я недовольно свожу брови и вижу, как Люцифер достает сигарету. Он

закуривает, выглядя при этом абсолютно нелепо и неестественно, а потом кивает.

– Не стоит.

– Чего?

– Не стоит курить. Пес ты или нет, я уже сказал, что слабости у тебя человеческие.

– О чем ты говоришь?

– Понимаешь, ты умирал, и я спас тебя. Все это, – Дьявол обводит взглядом угольное пятно,

что распласталось на мраморном полу, словно картинки по психоанализу, – все это находилось в

твоих легких.

Джейсон превращается в статую. Он стискивает зубы, а я перестаю дышать.

– Ты умирал. Но убивала тебя не Норин. А сигареты.

Люцифер кривит губы, выдыхает белое облако дыма в лицо оборотню, а затем вдруг

медленно удаляется, тихо переставляя ноги, будто бы и вовсе не касаясь ногами паркета.

В этот момент я вижу, как Джейсон ломается: он не срывается с места, не говорит ни слова,

не меняется в лице, просто в глазах его что-то испаряется. Он смотрит перед собой, и я

отчетливо вижу, как в этих глазах тухнут искры, останавливается время.

Во мне вспыхивает такая дикая злость, что я внезапно резко выдыхаю, оборачиваюсь и в

спину Дьявола смотрю ненавистно, горячо, презрительно. Он уходит, а я выплевываю:

– Вы обманули их.

– Я – отец Лжи, – не смотря на меня, отвечает Люцифер.

– Это доставило вам удовольствие?

– Немного.

– Я могу сделать ваш день еще приятней! – Рявкаю я, наблюдая за тем, как он уходит все

дальше и дальше. Я подаюсь вперед. – А вы не задумывались над тем, как мы попали в

Чистилище? Как мы узнали о том, что сегодня будет прием? Вы – отец Лжи, но вас обвели

вокруг пальца. Кто? Присмотритесь. Враг находится ближе, чем можно предположить.

Дьявол притормаживает на долю секунды, но потом вновь продолжает отдаляться. Я

собираюсь кинуться за ним вслед, но неожиданно Норин хватает меня за руку и просит:

– Хватит.

– Я еще не все сказал.

– Прекрати. Мы должны уходить.

Она права. Но как же мне хочется отомстить, как же мне хочется избавиться от него.

Черт. Я нервно встряхиваю головой и перевожу взгляд на Монфор. Она бледная, как снег.

Она дрожащей рукой цепляется за мое плечо, и я послушно схожу с места.

Мы уходим. Плетемся сквозь толпу к второму, смежному залу. А я все пялюсь назад, ожидая

того, что Дьявол посмотрит на меня, и сгорит заживо, потому что я, черт возьми, в

действительности верю, что могу сжигать людей одним лишь ядовитым взглядом. Увы, мы уже

пересекаем порог, но я замираю на мгновение и оборачиваюсь. Дьявол подходит к Меган фон

Страттен и наблюдает за тем, как женщина повержено опускает голову. Меган смотрит вниз, не

поднимая глаз. Меган боится посмотреть вверх. Меган приоткрывает рот и собирается что-то

сказать, но неожиданно Люцифер резко выпускает вперед руку и лихо прорубает в ее груди

широкую дыру. Ведьма застывает с широко распахнутыми глазами, а Дьявол порывистым

движением вытаскивает из ее искореженных ребер кровавое сердце.

Женщина валится на пол. Глаза ее закрываются. А сердце, сжатое в пальцах Дьявола

продолжает ровно биться, олицетворяя вечную жизнь и вечную молодость.


ГЛАВА 18. БЕССИЛИЕ.

Я не в состоянии вести машину. Я даже не помню, как мы оказываемся в коттедже.

Перед глазами все кружится, и я почти уверен, что у меня сотрясение. Столько раз я падал с

огромной высоты, врезался в стволы деревьев, стены, мебель. Я искренне удивлен, что я еще в

состоянии нормально ходить и разговаривать.

Я прихожу в себя от неприятной боли. Открываю глаза и разглядываю расплывчатое лицо

Норин Монфор. Она наносит какую-то вонючую слизь мне на виски.

– Черт возьми, – вяло сетую я, повернув голову на бок, – что за...

– Не шевелись.

– Чем на этот раз вы меня лечите?

– Коровьей мочой.

Я замираю и перевожу недовольный взгляд на женщину.

– Вы серьезно?

– Нет, конечно. – Норин покачивает головой. – Мы ведь не в средневековье, Мэттью.

– Хорошо. Отлично.

Она отстраняется, а я медленно приподнимаюсь, надеясь, что комната уже вспомнит о

правилах приличиях и перестанет вертеться перед глазами, будто волчок.

Я здорово ударился головой. Слабость никуда не уходит, а в ушах неприятно звенит.

– Как мы... Мы дома? Я ничего не помню.

– Да, мы приехали несколько часов назад. Ты заснул по пути.

– Где Джейсон?

– На улице. – Норин поправляет горло свитера и поводит плечами, словно не знает, с какой

стати я вообще решил спросить у нее про оборотня. – Раны затягиваются.

– Спасибо.

– Я думаю, это мы должны сказать тебе спасибо.

– Вряд ли, – я отворачиваюсь и сглатываю, разглядывая переплетенные пальцы.

– Ты столько раз помогал нам, Мэтт. – Монфор неожиданно садится напротив. На ее лице

появляется странное выражение благодарности, которое я не заслуживаю. Пусть она молчит, ради бога, пусть она просто встанет и уйдет, или скажет, что я болван, ведь она ко мне никогда

теплых чувств не испытывала. – Иногда я думаю о том, что бы мы делали без тебя. Я привыкла,

что мы с сестрой самостоятельно решаем проблемы. Но, пора взглянуть правде в глаза. На этот

раз, мы с Мэри не сделали ничего путного.

– Не выдумывайте.

– Но так и есть. Вам с Хэрри приходилось разбираться в одиночку с тем, что касается только

меня и моей семьи. Мне очень жаль.

– Вы помогали мне, – неуверенно настаиваю я, вскинув брови, – честно.

– Когда, например?

– Ну... – Чешу шею и повожу плечами. – Вы постоянно лечите меня.

– Да брось.

– Без вас я бы давно превратился в калеку.

– И почему бы это с тобой случилось? – Женщина опускает взгляд в пол и неуклюже

сминает на коленях пальцы. – Потому что мы позволили тебе рисковать жизнью.

– Слушайте, давайте вы не будете так говорить. Хорошо? Я сам вмешался. И Хэрри.

– Я просто пытаюсь сказать тебе спасибо, Мэттью.

– Но вы не должны, – горячо восклицаю я и почему-то поднимаюсь с дивана, спина в ту же

секунду вспыхивает от боли, но я не обращаю внимания. – Я должен пойти домой.

– Да, разумеется, – Норин тоже встает и кивает.

Она протягивает мне руку, и я недоуменно пожимаю ее. Никогда прежде мы с этой

женщиной не обменивались рукопожатиями. Это странно. Я почему-то чувствую себя еще

большим ублюдком.

– Вы в порядке? – Вдруг спрашиваю я. Все вечно задают этот вопрос мне. Теперь мы

меняемся ролями. У меня ссадины по всему телу. А у Норин ссадины внутри.

– Да, я... все хорошо.

– Люцифер слишком просто отпустил нас, верно?

– Я думаю, у него есть на нас планы, на меня, конкретно. – Она смущенно поджимает губы и

легкомысленно взмахивает рукой, будто это совсем неважно. – Ничего страшного.

– Какие планы, Норин?

– Скоро Йоль. Вот и узнаем.

– Йоль? Один из языческих праздников, верно?

– Не забивай голову, Мэттью. Я позволила Дьяволу приблизиться ко мне так близко, что уже

глупо скрываться и испытывать ужас. Я готова вновь с ним встретиться.

– Но что случится, когда... – Возвращаюсь к своей любимой форме речи и неуклюже верчу

пальцами в воздухе, вырисовывая только мне понятные символы.

– Не знаю. – Честно признается Монфор. – Увидим. Я лишь надеюсь, что прежде чем я

встречусь с ним, мне удастся встретиться с настоящей Ари. Это все, чего я хочу.

Она кивает сама себе, а я отворачиваюсь. С настоящей Ари? Если бы.

Мы прощаемся, и я корявой походкой покидаю коттедж. На улице жутко холодно. А я в

одной окровавленной рубашке. Мда. Видок у меня, что надо. Прокатываюсь ладонями по

ноющим ребрам, спускаюсь с крыльца и вдруг слышу:

– Лови.

Неожиданно мне в руки летит плотная толстовка. Я едва не роняю ее, так как вполне сейчас

похож на подстреленного страуса, и выпрямляюсь. Джейсон усмехается, наблюдая за моими

неуклюжими движениями, а я закатываю глаза.

– Ну давай, – бормочу я, натягивая толстовку, – скажи уже.

– Что сказать?

– Что я выгляжу паршиво. Что вид у меня отвратный. Что ты там всегда говоришь.

– На самом деле, для человека, который парил по комнате, а потом вылетел в окно, ты

выглядишь вполне прилично, – протягивает оборотень и приподнимает банку с пивом.

– Новая привычка? – Невесело усмехаюсь я и подхожу к мужчине.

– Да. Раз курить мне больше нельзя, буду напиваться вдребезги.

– Отличный выбор.

– В жизни нужно все попробовать.

– Верно.

Джейсон стоит, облокотившись о машину, а я откидываю назад голову. Звезд совсем не

видно. Ночь мрачная и холодная. Иными словами, ночь отстойная.

– Как ты себя чувствуешь? – Спрашиваю я и отбираю банку с пивом. Делаю глоток.

– Это мое пиво.

– Я пытаюсь быть вежливым. Ответь на мой вопрос.

– Пытаешься быть вежливым, отбирая мое пиво?

Я закатываю глаза, а Джейсон забирает у меня банку, поводит плечами и говорит:

– Я никак себя не чувствую. Внутри пусто, будто Люцифер забрал не только чувства, которые

я испытывал к Норин. Но и все остальное.

– Ну, может..., – с умным видом покачиваю головой, – может, все твои чувства были

сосредоточены лишь в чувствах к Норин. Поэтому теперь кажется, что не осталось ничего.

– Давай без философии.

– Ты сожалеешь?

– Наверно.

– Но она ведь тебе так нравилась. Неужели ты действительно все забыл?

– Я все помню, мальчик, – отвечает Джейсон, переведя на меня темный взгляд, – но я больше

ничего не ощущаю. Вот в чем разница.

Безнадежная ночь, полная отчаяния и одиноких мыслей.

Я взъерошиваю волосы и почему-то выдыхаю:

– Мне жаль. Ладно? Я не умею говорить классные вещи. Но мне жаль.

– Люцифер сделал то, что он отлично умеет делать – обманул нас. С нами играют, да так, будто мы куклы. То сводят с ума, то обезоруживают, то спутывают мысли. Уверен, ты прекрасно

понимаешь, о чем я.

– Да, я понимаю. – Неуклюже скребу носком ботинка землю. – Уж сводить с ума они точно

умеют. Я сегодня сделал то, что никогда бы раньше не сделал.

– Например, вырубил меня?

Стремительно оборачиваюсь и округляю глаза. Дерьмо. Он все помнит! Черт.

– Я знал, – выдыхаю я и ударяю себя кулаком по лбу, – знал, что ты увидел.

– И, наверняка, ты удивился, почему я не разодрал тебе глотку.

– Да, такой вопрос крутился у меня в голове.

– Ты сегодня всех нас отлично подставил. И я разозлился. – Джейсон отворачивается и с

силой стискивает зубы. – Я разозлился так, что действительно собирался свернуть тебе шею, ведь Норин рисковала собой, я рисковал собой, а ты поддался злости, ярости.

– Послушай, я не хотел... или хотел. Это сложно. Я просто...

– Именно потому, что это сложно, я не тронул тебя пальцем.

Мы смотрим друг на друга, и оборотень поводит плечами. Я опускаю голову.

– Я идиот.

– Да, ты идиот. Но ты молод, эмоционален, пусть отрицаешь эмоции. Я бы отыгрался на

тебе, но проблема в том, что лежачих я не бью. А ты уже провалился сквозь землю.

– Ну, спасибо. – Я киваю и взмахиваю рукой. – Отлично.

– Но это правда. Ты запутался. Надеюсь, теперь в твоей голове все пришло в норму?

– Наверно. Я до сих пор считаю, что Ариадна опасна. Мы должны остановить ее.

– Она причинила тебе боль.

– Нет, – усмехаюсь я, откинув назад голову, – она не причинила мне боль, она просто

превратила мою жизнь в жалкую пародию, она сделала меня чудовищем.

– И ты решил отомстить.

– Я думал, что поступаю верно.

– А сейчас ты что думаешь?

– Сейчас я думаю, что я кретин. Я врал вам всем, хотя именно вы спасали мне жизнь. Я врал

Хэрри, пообещал ему вернуть Ари домой, а сегодня... сегодня чуть не...

Запинаюсь и до боли стискиваю зубы. Что со мной? Я не узнаю себя.

– Я даже связался с фанатиками.

– Что? – Джейсон недовольно сжимает пальцами переносицу. – Мэтт.

– Мне казалось, так нужно. Я... ладно. Давай.

– Что?

Мужчина опускает руки, а я отстраняюсь от машины и киваю.

– Давай, врежь мне. Я заслужил.

– Черт возьми. Не буду я тебя бить.

– Но...

– Мэтт, посмотри на себя. У тебя не лицо, а гематома. Я сейчас толкну тебя пальцем, и ты

коньки отбросишь.

– Очень смешно.

– Но я не шучу. – Джейсон все-таки усмехается и устало покачивает головой. – Все, у меня

больше нет желания распинаться и объяснять тебе, что ты хороший. Ладно? Давай, я закончу

этот психоанализ, а ты просто выспишься и возьмешься за ум.

– Высплюсь... – Занудно ворчу я. – Было бы неплохо.

– Иди домой. Завтра еще увидимся.

– Как скажешь. – Я делаю несколько шагов назад, как вдруг понимаю, что на улице у дома не

стоит пикап Хэйдана. Черт. Оборачиваюсь и свожу брови. – А где машина?

– А ты собирался вести ее без сознания?

– Нет, но...

– Завтра пригоню.

– Только пригони, иначе у меня будут проблемы. А у меня и так много проблем.

– Договорились. Может, тебя подвести?

– Нет. Я дойду. – Шмыгаю носом и киваю. – До завтра.

Джейсон отпивает пива, а я слабой походкой двигаюсь к своему дому.

Понятия не имею, сколько я плутаю вдоль улиц. Я помню, как ушел из дома, и меня

раздирают на части противоречивые чувства. С одной стороны, отец привел домой врача-

мозгоправа, который должен был перемолоть мои внутренности. С другой – он имеет, черт

подери, на это право. Его сын постоянно где-то пропадает, оправдываясь, как семилетка, у его

сына постоянно побои на теле, какие-то проблемы. Он волнуется. И не доверяет. И, да, мне

хочется, чтобы отец верил в меня, ведь я никогда не был куском дерьма. Но мой папа обычный

человек. Он даже предположить не может, что творится в моей жизни. Я не могу винить его за

то, что он борется с неприятностями по-своему. Я должен понять его.

Я прихожу домой в районе трех ночи, собираюсь подняться сразу на второй этаж, но слышу

шум телевизора в гостиной. Мои брови тут же хмурятся. Неспешным шагом я тихо прохожу по

коридору, а потом застываю на пороге, увидев отца в кресле.

– Пап? – Растерянно протягиваю я, и он тут же оборачивается.

Отец, наверняка, не ожидал меня увидеть. Лицо у него вытягивается. И он озадачено

хватается за пульт, чтобы сделать программу тише.

– Почему ты еще не спишь?

– Может, я буду задавать вопросы?

Что ж, я заслужил такой ответ. Повожу плечами и опускаю взгляд в пол. Я виноват, а я

ненавижу быть виноватым. Это идиотское чувство внутри, будто я подвел или обидел...

У меня от него изжога.

– Ты все-таки вернулся.

– Да.

– А я думал, что мы опять не будем видеться неделю или около того.

– Пап... – Я втягиваю в легкие холодный воздух и поднимаю голову. – Прости.

Мой отец прекрасно знает меня вдоль и поперек. Услышать от меня извинения – это чудо,

сопровождаемое потеплением или похолоданием. Он округляет глаза.

– Что ты сказал?

– Я сказал, прости меня. – Делаю шаг вперед и сажусь напротив отца в кресло. – Мне не

понравилось, что ты пригласил мозгоправа, и я вспылил. Я просто схожу сейчас с ума.

– Почему? – Осторожно интересуется он.

– Потому что... это трудно объяснить. Это касается Ариадны.

– Боюсь, имя этой девушки скоро станет запретным в нашем доме. – Сетует отец. – Я не

понимаю, что с ней? Может, привлечем властей? Адвокатов? Ты вечно приходишь весь побитый,

измотанный. Чем ты вообще занимаешься?

– Я помогаю ей.

– Каким образом?

– Ты можешь просто мне поверить?

– Поверить? – Отец усмехается и передергивает плечами. – Нет уж, Мэтт, это тебе не детская

сказка, в которой все друг другу верят просто потому, что не умеют иначе.

– Правда?

– Мэттью...

– Ладно. Прости, я пошутил.

– Ну, и где ты был сегодня? Чей на тебе свитер?

Черт, лучше бы я ночевал на улице. Я не хочу ссориться с отцом, но, в то же время, я не могу

ответить ни на один его вопрос адекватно. Он скоро начнет злиться.

– Я был у Монфор. На улице холодно. Мне дали толстовку.

– А откуда синяки?

– Нарвался на парней. Слушай, я со всем разобрался. Правда.

– Господи, Мэтт, объясни, почему Хэйдан, как нормальный ребенок поехал вместе со своей

командой по химии на олимпиаду, а ты опять влез в неприятности?

Отличное оправдание, Хэрри! Хорошо, хоть про Польшу ничего не наплел.

– Потому что мы с Хэрри разные люди, пап. И я больше люблю биологию.

– Вот значит как.

– Да. Послушай, – сцепляю перед собой руки и придвигаюсь ближе к отцу, – я идиот, и мне, правда, очень жаль. Прости, что я испортил вам день. Дни. Я исправлюсь.

– На днях ты был совсем разбит, Мэтт, – нехотя шепчет отец и отворачивается. Он со всей

силы сжимает в пальцах переносицу, морщит лоб и выдыхает, – ты напугал меня.

– Я знаю. Я сорвался.

– У тебя уже было такое, когда...

– Я знаю, – тверже повторяю я и сглатываю, – я обещаю, что постараюсь измениться.

– Перестанешь пропадать?

– И перестану нарываться на неприятности. – Отличное обещание, которое я вряд ли смогу

выполнить. Так держать, Мэтт. – Я даже схожу с вами завтра в церковь.

Вот это уже лучше. Отец удивленно вскидывает брови.

– Серьезно?

– Да. Послушаю проповедь, встану на путь истинный.

– Шутки пускаешь.

– Немного. – Я усмехаюсь, но затем быстро беру себя в руки. Норин и Джейсон были близки,

а потом наша жизнь отняла у них это, отняла у них связь. Я не хочу потерять отца. Сегодня очень

трудно было ощущать себя одиноким. Я и не догадывался, что я так сильно нуждаюсь в близких.

– Я больше не хочу подводить тебя, пап.

– Ты не меня подводишь, Мэтт. Ты подводишь себя.

– Я исправлюсь.

– Посмотрим. – Отец медленно поднимается с дивана, выключает телевизор и горько

усмехается. – Что ж, ты дома. Я могу спокойно идти отдыхать.

– Ты волновался? – Нерешительно спрашиваю я, подняв голову, и папа кивает.

– Конечно, Мэтт. Я всегда волнуюсь, когда тебя нет рядом.

Он уходит, я слежу за тем, как он скрывается за порогом. Он волнуется... значит, ему не все

равно. Значит, он все еще мой отец. Я рад, что мы поговорили.

***

Приходить в церковь с разбитым лицом – плохая идея. Все пялятся на меня, словно я

нацепил на голову мусорный пакет. Но мне наплевать. Главное, отец немного успокоился. Он до

последнего не верил, что я пойду на службу с ними. Да я и сам не верил. Но утром я

невозмутимо надел джинсы, свитер, замотал шею шарфом, ведь на ней красовались синие, даже

пурпурные следы от пальцев Ариадны, и спустился вниз. Долорес удивилась, но, как умная

женщина, которая иногда в ней просыпается, промолчала.

В церкви воняет травами. Ладан, что ли? На самом деле, этот запах ассоциируется у меня с

опасностью. В последний раз я дышал им, когда выносил из подвала сумасшедших фанатиков

Ари с кровоточащими ранами по всему телу.

Едва мы садимся на скамью, я замечаю Джиллианну. Она подзывает меня рукой, вид у нее

недовольный и какой-то растерянный. Я, правда, не хочу подходить к ней. Но что-то мне

подсказывает, что, если я не встану, она сама пришвартует рядом, и тогда придется от нее

выслушивать пререкания в компании с отцом и Долорес. Этого я допустить не могу.

– Там Джил, – отрезаю я, посмотрев на папу, – я подойду к ней на минуту.

Он кивает, и я поднимаюсь со скамьи. По телу проносится колючая лавина, и вместо того

чтобы нормально отойти от отца, я горблю спину и крепко зажмуриваюсь. Конечно, у меня тут

же появляются зрители. Люди с интересом изучают мое скорченное лицо.

Черт, как же я ненавижу этот город. Никто не отворачивается. Все такие приличные, что

продолжают пялиться на меня вплоть до того момента, пока я не скрываюсь в тени и с

зажмуренными глазами не замираю за колонной. Боль адская. Мне кажется, что кости все-таки

сломаны: ребра, ключица. Что-то должно быть искореженным, иначе неясно, почему мне так

паршиво. Раны стянулись, да, но болеть не перестали.

– Что с тобой? – Взволнованно шепчет Джиллианна и неожиданно прокатывается по моим

щекам ледяными пальцами. Я отворачиваюсь. – Что случилось?

– Ничего. – Искоса гляжу на нее. – Все отлично.

– Ты еле стоишь.

– Я в курсе.

– Поэтому ты не пришел вчера? – Ее голубые глаза вспыхивают пониманием. – Мэтт, я ведь

переживала, я ждала, что ты позвонишь или напишешь.

– Я не захотел. – Честно признаюсь я, потому что мне уже осточертело придумывать.

– Не захотел? Или не смог.

– Ты слышала, что я сказал.

Девушка в недоумении вскидывает брови и выпрямляет спину. На ней белая кофта, в

которой она пришла на наше первое свидание. Я невольно засматриваюсь на эту кофту. Я вдруг

думаю, что эта кофта из другой жизни.

– Ты же не всерьез. – Вспыльчиво бросает Джил, вырывая меня из мыслей. – Ты ведь

шутишь. Правда?

– Нет. Не шучу.

– Черт возьми, Мэтт!

– Разве тебе можно ругаться?

– Ты еще и издеваешься? – Пораженно охает она, прикладывая ладонь к груди. – Что с тобой

происходит? Ты ведь пришел ко мне домой, сам пришел.

– Я ошибся. – Отвожу взгляд в сторону и нерешительно повожу плечами. – Сглупил.

– Нет, нет, Мэтти, ты поступил верно, слышишь? Верно, я точно знаю.

– Я должен извиниться перед тобой. – Вновь гляжу на Джиллианну и вижу, как губы у нее

подрагивают. О, нет. Только без слез. – Джил, не надо.

– А как же твоя миссия? – Шипит она, ткнув в меня пальцем. – Ты все бросил?

– Какая к черту миссия? Ты хоть понимаешь, как глупо это звучит.

– Господь выбрал тебя!

– О, замолчи. Я видел Дьявола, Джил. Видел то, что он делает. Но я не видел Бога.

– Бог живет в каждом из нас, – сумасшедшим шепотом протягивает она. А я щурюсь и

отворачиваюсь, потому что смотреть на нее в таком состоянии неприятно. Я никогда бы даже не

подумал, что Джиллианна настолько помешана на религии. Мы проводили вместе много

времени, но я не замечал, как глубоко пастор Хью вонзил в нее свои когти.

– Папа ждет меня. Я пойду к нему.

– А что я скажу своему папе? – Звонким голосом спрашивает она. – Ты обманул нас.

– Вы сами себя обманываете, Джил. Убийство – не выход и не способ.

– А как тогда избавляться от грешников?

– Перечитайте Библию. Серьезно. Ты говоришь чушь.

– Не смей так разговаривать со мной! – Девушка подается вперед и поджимает губы, в ее

глазах вспыхивает пламя, и я вдруг вижу перед собой совсем другого человека. – Тебе лишь

нужно было выполнить два поручения. Два. И все. И мы бы избавились от ведьмы.

– Я разберусь с Ариадной. – Твердым голосом отрезаю я. – Но без вашей помощи.

– Думаешь? Ты, правда, в это веришь? Теперь мы абсолютно беззащитны!

– Меня ждет отец, – собираюсь уйти, но Джил вцепляется в мой локоть.

– Я отдала тебе последнюю капсулу, – продолжает шипеть Джиллианна, – мы верили в тебя,

а ты всех нас предал!

– Я иначе не умею. – Порывисто выдергиваю руку, стиснув зубы. – Я всех предаю, не

принимайте на свой счет.

– Неприятности в раю? – Неожиданно спрашивает мужской голос, и к нам вальяжной

походкой подкатывает Логан Чендлер. Дерьмо. Только его не хватало. Парень улыбается, испепеляя меня недовольным взглядом, а я сжимаю пальцами переносицу. Класс.

– Мы просто... просто разговаривали – тут же находится Джил и поправляет кофту. У нее

отлично получается перевоплотиться в милую девушку. Мастерски. Я хмыкаю: может, она и

меня обманывала, когда мы встречались? Только казалась хорошей.

– Вся церковь слышала, как вы «просто разговаривали».

– Должно же быть хоть что-то интересное на службах, – бесстрастно отрезаю я.

– А ты давно здесь не был. Решил встать на путь истинный?

– Хотел с тобой увидеться. Соскучился.

Логан прыскает со смеху. Но глаза у него остаются холодными. Мы пялимся друг на друга, и

все это время мне хочется врезать ему. Уверен, у Чендлера аналогичные желания.

Джиллианна взмахивает руками в стороны и открывает рот, чтобы сказать что-то, но не

успевает. Внезапно высокие, дубовые двери церкви со свистом открываются. Их будто

отталкивает сильнейшим порывом ветра. По помещению проносится шум. Люди пытливо

оборачиваются, сгорая от желания увидеть, что же происходит. И в следующее мгновение на

пороге оказывается Ариадна с медно-рыжими волосами, которые парят над ее плечами, словно

оранжевое пламя. Я ошеломленно застываю. Какого черта?

Джил в ужасе распахивает глаза, схватившись за мою руку, а я свожу брови.

– Что она здесь делает? – Мой вопрос риторический, но Хью решает ответить.

– Будто тебе неизвестно. – Ее голос пропитан ядом. – Это из-за тебя.

– Вы чего? Это же Ари. – Логан недоуменно кривит губы и сходит с места. – Пойду к ней.

Ариадна веселее вас обоих вместе взятых.

– Что б тебя, стой!

– Какого...

– Стой на месте, – впившись пальцами в плечо Чендлера, рычу я. – Услышал?

– Нортон, я надеру тебя зад на глазах у Господа. Я не шучу.

Ариадна продолжает стоять на пороге, изучая людей прищуренным взглядом, а меня

одолевает странное чувство, что сегодня произойдет нечто паршивое. Я смотрю на отца. Я не

хочу, чтобы он был здесь. Он должен уйти, уйти прямо сейчас.

– Она не пройдет, – щебечет Джил, – она не ступит на святую землю, не сможет.

И в этот самый момент Ари делает шаг вперед, ее тело прошибает сильная судорога, и под

опешивший возглас толпы, она откидывает назад голову и раскрывает от боли рот.

– Что за... – Проговаривает Логан, наморщив лоб, но запинается.

Ариадна начинает громко, прерывисто дышать, оскалив зубы, словно дикий зверь. Я вижу, как она подается вперед, и как прожигает ядовитым взглядом всех, кто находится в церкви. На ее

лице появляются черные, толстые вены, и они путешествуют по нему, будто змеи. Дергаясь всем

телом, рыча, сипло втягивая разгоряченный воздух, Ариадна стоит на пороге и пытается пройти

в церковь, бросая вызов не нам, не людям, а религии и Богу.

Кто победит?

Я быстро достаю из кармана джинс телефон и набираю сообщение Джейсону. Норин

должна знать, что здесь происходит. Они вместе должны приехать. Срочно.

Испуганные лица людей похожи на застывшие маски. Никто не понимает, с чем им в эту

минуту приходится столкнуться. Кто-то поднимается с мест, кто-то обездвижен. Люди

продолжают наблюдать за Ариадной в любом случае. Никто не уносит ноги, не спасается.

Они все очарованы, заинтригованы происходящим. Им страшно, страшно интересно.

– Логан, надо уводить всех, – я смотрю на Чендлера. – Прямо сейчас.

– Но что с ней? Я не понимаю, она... она выглядит...

– Просто проберись к первым рядам и скажи людям, чтобы они уходили.

– Дерьмо. – Логан хватается руками за волосы и с силой дергает их. – Какого черта?

– Живо, давай!

Толкаю парня в бок и перевожу взгляд на Джиллианну.

– Иди с ним, покажи, где здесь запасной выход.

– А ты, конечно, пойдешь болтать со своей любимой, – ядовито шипит девушка. Я не знал,

что она так умеет. Не знал, что Джил может быть гнилой, полной желчи.

Ничего не отвечаю. Просто поворачиваюсь к ней спиной и решительным шагом иду к Ари.

В этой церкви только один человек понимает, что происходит, только один человек может дать

отпор. И этот человек – я.

Ариадну трясет, как при лихорадке. Пот скатывается по ее бледному лицу, и она зло, порывисто отмахивается от несуществующих демонов руками, а затем вдруг замирает. Да, она

превращается в обездвиженную статую с закрытыми глазами и волнистыми локонами.

Сглатываю, обхожу деревянные скамейки, останавливаюсь за колонной, наблюдая за тем, как за

спиной Ари светит солнце, овивая ее худощавое тело, будто бы блестящий ореол, и сжимаю так

сильно пальцы, что ладони сводит от легкой боли.

Ариадна медленно открывает ярко-зеленые глаза. Ее тело расслаблено, а судороги не

разрывают ее на части. Ведьма моргает, а затем уверенно переступает через порог церкви.

– Так-так, – шепчет она, облизав алые губы, – кажется, вы начали без меня.

Поднимается шум. Что-то пугает людей, заставляет их резко подскочить с мест! Но я знаю,

уже поздно. Они в ловушке. Ариадна поднимает руки и восклицает:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю