355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эшли Дьюал » Смертельно безмолвна - 2 » Текст книги (страница 22)
Смертельно безмолвна - 2
  • Текст добавлен: 3 апреля 2017, 17:00

Текст книги "Смертельно безмолвна - 2"


Автор книги: Эшли Дьюал



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ГЛАВА 17. ОБМАН.

Я оказываюсь в просторном, тусклом коридоре, где плавают ледяные порывы ветра,

продолжаю отходить дальше и чувствую, как из открытых окон врывается мороз, я вижу, как

белоснежные, тонкие занавески путешествуют по воздуху и ласкают его, будто играя.

Я замираю, когда Ариадна появляется в коридоре, и дверь со скрипом закрывается за ее

спиной. Она приближается, изящно переставляет ноги, а я обездвижено стою, ничего не ощущая,

ничего не понимая. Я просто делаю то, что должен. Снимаю маску.

– Ты здесь, – говорит она низким голосом, – опять.

Не отвечаю. Смотрю на нее и жду, когда она окажется еще ближе. Ари тоже молчит.

Наклоняет голову и со скучающим видом скрещивает на груди руки. Мы похожи. Не знаю,

что именно нас объединяет: пустота во взгляде или в душе, которой у Ариадны уже никогда не

будет. Я не знаю, что делает нас такими одинаковыми. Но это что-то изменило в нас каждую

частицу тела, каждую мысль, каждое желание. Мы уже совсем не те люди, у которых было

будущее. Даже выиграв сегодня, я определенно проиграю.

– Ты всегда умел молчать. – Неожиданно говорит Ариадна и хмыкает. – Всегда умел

манипулировать мной и моими поступками. Ты молчал, и тогда говорила я. Потому что я

ненавидела, когда ты что-то скрываешь или не доверяешь мне. Это сводило меня с ума.

– Не говори о ней.

– О ком?

– Об Ариадне.

Ари недоуменно вскидывает брови и скользит по мне удивленным взглядом.

– Не говорить обо мне?

– Ты – не она. Ари умерла в тот день, когда спасла Хэрри жизнь.

– Вот значит как. – Жестко усмехнувшись, шепчет Ариадна и кивает, опустив голову и сделав

еще несколько шагов мне навстречу. – Умерла.

– Да, – ледяным голосом бросаю я, – ее больше нет.

– Тогда кто перед тобой?

– Я не знаю.

– Подумай, Мэтт. Ты ведь никогда не ошибаешься. – С ненавистью выплевывает она и

приближается ко мне почти вплотную. Ее изумрудные глаза горят яростью. А во мне все

переворачивается и вспыхивает от презрения. Она не имеет права говорить о прошлом! Ее не

касается то, что было раньше, потому что раньше ее не существовало.

– Почему бы тебе просто меня не убить?

– Убить? Зачем?

– А ты не этого добивалась?

Неожиданно Ариадна громко усмехается, прищурив малахитовые глаза.

– Нет, – с абсурдом восклицает она и всплескивает руками, – разумеется, нет. Убив, я бы

облегчила твою жизнь, твою участь. А я хотела, чтобы ты страдал. Хотела увидеть, да, увидеть

этот твой взгляд, которым ты сейчас смотришь на меня... Взгляд, полный ярости и злости.

Разбитый, мертвый взгляд опустошенного человека.

Она улыбается, и ее улыбкой можно резать вены, но я просто стою напротив и молчу в

ожидании того, что будет дальше. Я не знаю, чем заслужил такую ненависть, я не знаю и не

понимаю, почему Ариадна Монфор желала видеть мои страдания, но у нее получилось.

Да, у нее определенно получилось.

– Ты опять молчишь, – нетерпеливо шипит она.

– Я жду, – делаю шаг назад, и Ари, будто связанная со мной, двигается вперед.

– Чего ждешь?

– Твоих действий. Я здесь. Что дальше?

– Это ты мне скажи, – она вдруг хищно улыбается, – что будет дальше, Мэттью?

Я втягиваю воздух, приказываю себе успокоиться и делаю еще один шаг назад. Меня

обдувает ледяной порыв ветра, до стены остается несколько сантиметров. И кажется, что я

оказался в ловушке. Но нет. Сегодня все иначе. Сегодня в ловушке оказывается Ариадна.

Она останавливается напротив, собирается что-то сказать, но я стремительно отхожу в

сторону на пару шагов и оборачиваюсь. Девушка ничего не понимает. У меня внутри все дрожит

и звенит от напряжения, а она недоуменно сводит брови.

– Интересно, – шипит она, приоткрыв губы, – поиграем в кошки мышки?

– Попробуй.

Ариадна принимает вызов, прищурив черные глаза, собирается приблизиться ко мне, но

внезапно наталкивается на невидимую преграду и растерянно отшатывается назад. В ту же

секунду из-за угла выходит Джейсон... Он подходит к Ари, раскрывает ладонь и очень медленно

переворачивает ее, чтобы куски мела посыпались на пол. Только сейчас ведьма замечает, что

оказалась в центре перевернутой пентаграммы и угодила в ловушку.

– Прости, – ровным голосом отрезает мужчина, – сегодня ты вернешься домой.

– Вы...

– Это наш тебе подарок на день рождения.

Ариадна не задыхается. Эта клетка отличается от той, что мы планировали сделать у

пристани. Заклинание Норин нашла в книге Эбигейл. Точнее, в книге ее матери. Довольно

простое решение проблемы. Если бы мы раньше владели информацией, которой владеем сейчас.

Я уверен, что все было бы совсем иначе... Но даже в мире сверхъестественного нет того, кто

смог бы управлять временем. И потому нам остается жить с нашими ошибками и

последствиями, жить в неведении, потому что жизнь – и есть одна сплошная загадка.

Я стою за спиной Джейсона и вижу, как Ари прожигает его ядовитым взглядом. Она

наклоняется вперед, сжав в кулаки пальцы, на что Джейсон говорит:

– Не пытайся. Твоя сила не пройдет сквозь пентаграмму. Символ блокирует ее.

– Это невозможно.

– У нас есть несколько минут, прежде чем ты вновь сможешь колдовать, сейчас я дам тебе

вдохнуть этот отвар, девочка. – Ариадна в растерянности округляет глаза.

– Нет.

– Прости. Ты очнешься дома. И мы поможем тебе.

– Нет, нет!

Джейсон приближается к Ариадне. И я слежу за ним и понимаю, что как только Ари

окажется дома, я не смогу уничтожить ее, не смогу убить зверя.

Я должен действовать прямо сейчас. Ради Пэмроу, которая покинула свой дом. Ради тех, кто

погиб по вине жестокости и бесчеловечности Ариадны. Ради Эби. Ради нее.

Джейсон достает из кармана капсулу, которую ему отдала Норин, крадется к ведьме, кивает,

словно успокаивая ее, а я делаю то, что обязан сделать. Я предаю его.

Размахиваюсь и со всей силы ударяю Джейсона по шее ладонью. Помнится, так мне уже

удалось вырубить Логана. Я всегда умел делать это молниеносно и четко. Внутри все же кроется

страх, что отключить оборотня гораздо сложнее человека. Но, оказывается, что я зря волновался.

Колени Джейсона подкашиваются, и он со стуком валится вниз.

Я так и гляжу на него во все глаза, не до конца понимая, что я сделал, а затем слышу, как

Ариадна Монфор испускает нервный смех и ударяется спиной о ледяную стену.

– Мэттью, – хриплым голосом протягивает она. – Какой сюрприз. Тетушка не будет в

восторге от этого, когда узнает.

Я не обращаю на ее слова внимания. Уверенными движениями оттаскиваю мужчину в

сторону и смотрю через плечо на ведьму. Она продолжает улыбаться, а я поднимаюсь на ноги и

резко выдыхаю. По горлу проносится судорога, от которой сводит все тело, пальцы горят, сердце

рвется из груди, барабаня по ребрам, будто сумасшедшее. И я схожу с места и гляжу на Ариадну, и приближаюсь к ней так близко, что вижу морщинки около ее глаз.

– Мой герой, – шепчет она, вздернув подбородок, и ее теплое дыхание касается моих губ. Я

зажмуриваюсь. – Мой Мэтт. Я делала тебе больнее всех, но ты здесь. Ты рядом.

Я не могу открыть глаз. Так и стою перед Ариадной, чувствуя, как ее ладони вверх и вниз

путешествуют по моим плечам. Я пытаюсь набраться смелости. Я, правда, пытаюсь.

– Посмотри на меня. – Требует Ари. – Давай же, посмотри на меня, смотри!

Я послушно распахиваю глаза, пусть Ари и неподвластно принуждение, встречаюсь с ней

взглядом и ощущаю едкую желчь, которая обжигает глотку. Зря она попросила меня открыть

глаза. В мыслях я все еще упрямо рисовал образ живой, настоящей Ари.

Теперь я вновь вижу перед собой чудовище.

– Скажи это, – шепчет она, – скажи, что ты любишь меня.

Ее взгляд умоляет. Взгляд монстра, зверя. Он умоляет меня любить его. Нет. Все это обман,

очередная уловка, ложь. Я стискиваю зубы, ощущая, как разваливаюсь на части, а потом

решительно вынимаю из внутреннего кармана пиджака нож, который мне Джейсон дал на

случай, если придется защищаться, и с рыком подаюсь вперед. Я готов убить ее, да, я готов

сделать это, даже не осознавая, что именно последует за подобным поступком! И я вижу, как

лезвие сверкает в тусклом свете, как оно приближается к груди Ариадны. И да, я жду момент

исцеления. Момент успокоения и очищения. Однако девушка стремительно отшатывается в

сторону, и вместо ее сердца нож пронзает ее плечо.

Я никогда прежде не совершал ничего подобного. Лезвие проникает в тело Ариадны, словно

тонкая игла, мягко, без препятствий. Оно разрезает кожу. И Ари орет. И ее вопли в моей голове

отдаются оглушающим эхом, от которого отключается голова, раскаляются и вспыхивают

искрами обнаженные нервы.

Я в ужасе пялюсь на то, как на моих руках оказывается ее кровь. Но не разжимаю ни на

секунду пальцев, не выпускаю рукоять ножа, продолжая все глубже вонзать лезвие.

– Так нужно, – лишь бормочу я, – ты убийца, ты – не она, ты – не Ари.

Девушка вопит, намертво прижатая к стене моим телом, а я рычу:

– Ты заслужила. Заслужила за Эби! За Эбигейл!

– Но это ты ее убил, – сквозь боль смеется Ариадна и обнажает окровавленные зубы.

– Нет.

– Ты прострелил голову бедняжке, а она ведь тебе доверяла. Любила тебя.

– Замолчи! – Я сильнее надавливаю на рану, и ногти Ари впиваются мне в шею, и все мое

существо вспыхивает, взрывается, и я превращаюсь в монстра, которого хочу убить.

– Ты помнишь, как выглядел ее труп? Надеюсь, да. Я надеюсь, что ты будешь видеть ее лицо

каждый раз, когда закрываешь глаза.

– Хватит, прекрати! – Я грубым движением вынимаю нож из плеча девушки. Бросаю его в

сторону, а затем хватаюсь оцепеневшими руками за ее худощавые плечи и с размаху впечатываю

ее в бетонную стену; голова Ариадны неуклюже валится в бок, но девушка не перестает

улыбаться. Смеется, захлебываясь кровью, и сипло дышит.

– Ты не сделаешь мне так же больно, как я тебе.

– Сделаю.

– Нет. Больше нет. – Неожиданно в коридоре поднимается ветер. И я понимаю, что у

Ариадны вновь появились способности. Выйти из круга Ари не сможет. Но зато спокойно

превратит меня в груду пыли одним взмахом руки. – О, твоя мамочка прямо сейчас стоит у тебя

за спиной. И знаешь, что она делает?

– Нет, замолчи, я сказал, закрой рот.

– Она плачет, – смеется Ари, – она рыдает в три ручья, потому что ее сынок убийца и

монстр. Чудовище, у которого нет сердца! Где твое сердце, Мэтт? Что ты натворил?

– Ты врешь, ты все врешь! Моя мать...

– ...поворачивается к тебе спиной и, какая жалость, уходит. – Малахитовые глаза Ари

прожигают во мне дыру, прожигают меня насквозь, и я трясусь, будто сумасшедший. – Ты

обладаешь удивительной способностью, Мэттью. Все люди, которые находятся рядом, все они

страдают. О да, ты только подумай! – Ее лицо оказывается совсем близко. – Мать, все мы знаем

ее историю – умерла. Отец. Брат. Девушка. Друг, которому еще и двенадцати не исполнилось. Я –

дочь смерти. Но ты, кажется, сама смерть, Мэттью Нортон.

– Зачем ты это делаешь? – Словно зверь рычу я и подаюсь вперед. – Зачем? Что тебе от меня

нужно, что я такого сделал? Кто теперь тебя спасет, Ари? Кто?

– Меня не надо спасать.

– Никто в тебя так не верил, так тебя не ждал. Что ты сделала? Что ты натворила!

– Тебя никогда не было рядом. – Внезапно шепчет она, поджав губы, а я морщусь.

– Я всегда был с тобой.

– Нет.

– Я был. Я не мог иначе.

Неожиданно Ариадна выворачивается из-под моей руки и хватается пальцами за мое горло.

Она впечатывает меня в стену, а я растягиваю губы в ядовитой ухмылке:

– Ну давай. Сделай это.

– Закрой рот.

– Или что?

– Я разорву тебя на части.

– Разрывай.

– Что ты сказал? – Ее пальцы впиваются в горло, и я буквально ощущаю, как вены на шее

вспыхивают, надуваются от невыносимой боли, но я не сдаюсь. Она сжимает сильнее, а я лишь

ближе приближаюсь к ее лицу. К ее глазам. К ее огненным локонам.

– Разрывай, – повторяю я сквозь стиснутые зубы, – сделай это. Сделай!

Девушка застывает, испепеляя меня ядовитым взглядом. Ее голова кренится в бок, и теперь

Ариадна осматривает меня и изучает, будто взвешивает варианты. А я не двигаюсь. Тяжело дышу,

смотрю на нее и просто жду. Что она предпримет? Что сделает? Я ощущаю, как в голове

пульсируют колючие шары, сгустки напряжения, но мне не больно. Меня уже ничего не трогает,

ничего не прорывается внутрь. Она все уничтожила. Уничтожила меня, мои чувства, мою волю.

Я ничего не потеряю, если сейчас навсегда закрою глаза.

– Ты хочешь умереть?

– Почему бы и нет? – Ее лицо так близко. Девушка настороженно глядит в мои глаза, а я

изучаю знакомые черты и вдыхаю знакомый запах. – Однажды ты сказала, что смерти должны

бояться те, кто жив. А мертвым смерть не страшна.

– Ты еще жив.

– Откуда ты знаешь.

Ариадна порывисто приближается к моему лицу и застывает, вглядываясь зелеными глазами

внутрь моих глаз. Словно два зверя, мы смотрим друг на друга и не шевелимся. Я держал ее за

горло мгновение назад, теперь за горло меня держит она. Но, как в замкнутом круге, мы

пытаемся избавиться друг от друга и не можем.

– Скоро будет открыт ящик Пандоры, – шепчет Ариадна, – и ты умрешь.

– Зачем ждать?

– Ты должен увидеть, как мир сгорает в агонии.

– Но почему? – Мое лицо перекашивается от недоумения. – Почему именно я?

– Потому что мой мир рушился каждый раз, когда ты отворачивался от меня. Теперь я хочу

разрушить твой мир.

– Но ты тоже живешь в этом мире, Ариадна.

– Этот мир никогда не принимал меня. Если ему не нужна я, он не нужен мне.

– Так все дело в злости.

– Я не умею злиться.

– Я так не думаю. – Я пытаюсь вырваться из оков девушки, но она вновь отталкивает назад.

И я неуклюже цепляюсь пальцами за рукав ее платья, разорвав ткань от запястья до середины

локтя. Ариадна недовольно наклоняет голову.

– Довольно, – низким голосом бросает она, – сотри пентаграмму.

Это приказ. Принуждение. Однако оно не срабатывает. Я приподнимаю уголки губ и слежу

за тем, как лицо ведьмы искажает гримаса недоумения и злости.

– Я сказала, – повторяет она, притянув меня к себе, – сотри пентаграмму.

– Нет.

– Что ты сказал?

– Хочешь, чтобы я стал твоей собачонкой? – Я поднимаю руку и впиваюсь пальцами в

острый подбородок девушки. Она ждет ответа, а я шепчу. – Катись к черту.

В изумрудных глазах Ари вспыхивает ярость. Она приближается ко мне так близко, что я

могу разглядеть каждую рыжую крапинку на ее радужке. А потом мы замираем. Нас пронзает

странное осознание того, что наши лица находятся в миллиметрах друг от друга.

– Сотри пентаграмму, – едва слышно повторяет Ариадна, и ветер врезается в нас, как будто

мы два переплетенных дерева посреди пустыни, – сделай это, прямо сейчас.

– Нет.

Ее взгляд проникает куда-то внутрь моей головы. Я чувствую, что расстояние между нами

становится все меньше и меньше, что ветер свистит все громче и звонче, и я смотрю в ее

малахитовые глаза и вдруг ощущаю легкое прикосновение ее губ к моим. Тут же мы в

недоумении отстраняемся. Я едва не прохожу сквозь стену, а Ари отступает назад, шумно и

горячо выдохнув. Мы ничего не понимаем. Я должен убить ее. Я должен, должен.

Но потом что-то меняется. Я делаю шаг вперед, притягиваю девушку за талию к себе и

врезаюсь в ее губы пылким поцелуем. Я понятия не имею, что творю, понятия не имею, куда

улетучивается здравый смысл, логика, истина. Я яростно откидываю Ариадну к стене и вновь

целую, заключив в руках ее миниатюрное лицо, а она хватается пальцами за ворот моей

рубашки, будто боится свалиться навзничь, будто не может устоять на ногах.

Занавески срываются с петель. За окном полыхает молния. Грохот проносится такой

неистовый, что он отдается у меня в груди, у меня между висков! Но я не выпускаю из рук

Ариадну, я не могу, не могу. Стена покрывается трещинами за ее спиной, на нас сыпется и

крошится пыль, а мы не обращаем внимания, потому что превращаемся в животных.

Я разрываю рукав ее платья с диким рыком и припадаю губами к ее оголенной шее и плечу,

к ее тонкой ключице. Ари откидывает назад голову. И я слышу, как с ее губ слетает мое имя. В

этот момент я верю, что сжимаю в неистовых объятиях призрака, сжимаю того человека, которого уже давным-давно нет в живых.

– Я верну тебя домой, – шепчу я, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее лица, – я

выполню обещание, я выполню его.

Ари кивает, или мне так кажется; возможно, со мной играет воображение, плевать. Я вновь

нахожу ее губы и прокатываюсь пальцами вниз по ее ледяным плечам, по локтям и по запястьям,

я чувствую, как подушечками пальцев касаюсь кривых, выпуклых шрамов и на долю секунды

раскрываю глаза. У девушки на правой руке оказывается череда красных рубцов разных

размеров. Я в недоумении морщу лоб, пытаясь понять, что это. Шрамы так идеально выведены,

сильной рукой. Они не были получены во время драки. Ари сама себя резала. Сама оставляла

зарубины, будто считала что-то. Я растерянно поднимаю голову и, тяжело дыша, покачиваю

головой.

– Что это? – Смотрю в глаза девушки и вижу ее пораженный и обозленный взгляд. Я

открываю рот, чтобы вновь потребовать ответа, но уже в следующую секунду она с рыком

взмахивает рукой, и я с невероятной скоростью отлетаю от нее на огромное расстояние.

Я врезаюсь спиной в противоположную стену и со стоном перекатываюсь на бок. У меня

перед глазами вспыхивают черные точки, и становится так паршиво, что звенит даже в ушах. Я

обессилено прикасаюсь лбом к холодному, мраморному полу, а затем Ари вновь взмахивает

рукой, и я вновь подлетаю вверх. Она кричит, а я ударяюсь сначала о потолок, а потом грубо

валюсь на пол, испустив хриплый стон.

Когда Ариадна Монфор в очередной раз поднимает руку, я уверен, что я не очнусь.

Мои глаза заполоняет кровь, которая льется изо рта, из носа и с головы. Я смотрю на

девушку сквозь угольную пелену и вижу, как ее зеленые глаза наливаются тьмой и черной

дрянью. Почему я вновь поверил ей? Почему я вновь забыл, что она чудовище.

Я откашливаюсь, выплюнув сгустки крови, и невольно тяну к Ари руку. Мой мозг не

понимает, что делает мое тело. Пожалуй, я вспоминаю тот момент в бассейне, потому что тогда

я был на краю смерти, и я так же тянулся к этой девушке, ведь боялся ее потерять.

Что меня сейчас заставляет тянуться к ней? Не понимаю. Я просто тянусь.

А затем происходит нечто странное.

Рядом со мной внезапно оказывается Джейсон. Он хватает меня за плечи. Не сбавляя

скорости, он тащит меня вперед, и через мгновение я чувствую невесомость, распахнув от

испуга глаза. Что происходит? Я ни черта не вижу, не понимаю, и только минуту спустя я

прихожу в себя, когда понимаю, что вешу над землей, держась лишь за руку оборотня. Он, черт

подери, только что выпрыгнул со мной в открытое окно.

– Еще немного, – бросает мужчина сквозь пелену дождя и ловко раскачивается таким

образом, что я достаю ногами до небольшого выступа на втором этаже. – Давай!

Что давать? Перед глазами все кружится. Меня тянет блевать, тело ноет. Я вижу, как

Джейсон держится пальцами за колонну, а потом он меня отпускает.

Сердце едва не выпрыгивает из груди. Я едва успеваю запрыгнуть на выступ, прежде чем

ветер отталкивает меня в сторону. Я прижимаюсь всем телом к стене, закрываю глаза так

сильно, что их режет от боли, но я не шевелюсь. Плевать. Плевать. Уже через секунду рядом со

мной оказывается и сам оборотень. Я слышу, как он тяжело выдыхает.

– Мы должны вернуться за Норин, – говорит он, а я нехотя поднимаю голову. Что его

останавливает от того, чтобы не врезать мне по лицу? – Как она это сделала?

– Кто? – Бросаю я, прищурившись.

– Ари. Как она так быстро вернула свою силу? В книге говорилось о трех минутах.

Я застываю. Ледяные порывы ветра хлещут по плечам, а я не двигаюсь. Что?

– Ты ничего не помнишь?

– Помню ее дикий взгляд, а дальше – темнота.

Невероятно, я собираюсь ответить, но вовремя прикусываю язык и с силой ударяюсь

затылком о стену. Мне это на руку. Мне просто повезло.

Правда, с другой стороны, Джейсон продал Удачу, а не мозги. Я пялюсь на мужчину и

озадачено свожу брови. Неужели он притворяется? Но зачем ему это.

– Идем, – мужчина показывает на балкон, который находится в паре метров от нас. Я

стискиваю до скрипа зубы. – Нужно торопиться. У нас нет времени на отдых.

Я киваю и привстаю на ноги, мы добираемся до открытого окна и вновь оказываемся внутри

чистилища, в смежном коридоре. Смахиваю с лица капли дождя, сбрасываю с плеч намокший

пиджак и осматриваю пропитанную кровью сорочку. Рукава багрового цвета. Я вспоминаю, как

давил на лезвие, пытаясь глубже проткнуть плечо Ариадны, и почему-то с чувством

зажмуриваюсь. В кого я превратился. Я понятия не имею, кто я.

– Норин удалось отвлечь Люцифера? – Спрашивает Джейсон, убирая с лица волосы.

Я смотрю на него. Мне жаль, что ответ утвердительный.

– Да.

– Что она сделала?

– Сдалась. – Голос хриплый. Я устало повожу плечами и киваю. – Она сдалась ему.

Джейсон порывисто отворачивается, поставив на пояс руки. Он думает, что делать, а мне

неожиданно кажется, что все мы сегодня проиграли. У каждого из нас были мотивы, и мы

действительно считали, что поступаем верно. Но мы ошибались. Норин поддалась тем чувствам,

с которыми боролась всю жизнь. Я поддался тем чувствам, о которых раньше не знал и не

слышал. А Джейсон поверил нам, пусть и пообещал, что больше никогда никому не будет верить.

Мы пошли против своей природы и потерпели поражение.

– Здесь есть тайный проход, – шепчу я, прокатившись пальцами по мокрым волосам.

– Где?

– Во втором зале. За картиной увядающего дерева. Так сказала фон Страттен.

– Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до картины из главного зала?

– Я думаю, несколько минут. Без сопротивления, разумеется.

– Нам нужна новая приманка, – Джейсон стискивает зубы, и на его лице выделяются

желваки, – что мы можем сделать? Как нам обмануть Люцифера? Думай, – он срывается с места

и хватается руками за виски, – думай.

Я сосредоточенно оглядываюсь и свожу брови.

– А что, если Дьявол не может нас убить?

– Вряд ли.

– Подожди, раскинь мозгами. – Делаю шаг вперед. – Он мог свернуть мне шею, когда я

вызвал его в логове Ловари, он мог убить нас сегодня, едва мы пересекли порог, но он не сделал

этого. Почему? Что его останавливает?

– К чему ты клонишь? – Напарник перестает расхаживать по коридору и впечатывает в меня

озадаченный взгляд. – У Люцифера достаточно сил, чтобы лишить нас жизни.

– В том и дело. Но, в таком случае, почему мы все еще дышим?

Джейсон сплетает перед собой руки, а я задумчиво отворачиваюсь и щурюсь. Что-то здесь

не сходится. Мы мешаем. Мы вертимся у него под носом, будто мошкара. Ему давно пора

избавиться от нас, как от лишнего груза.

– Мы знаем, что люди в Астерии забыли о смерти Хэйдана, – рабочим тоном бросаю я и

серьезно смотрю на мужчину. – Видимо, это было одно из условий.

– Из тех, что потребовала Ариадна?

– Да. Мы хорошо ее знаем, она бы не согласилась продать душу, не защитив близких.

– Ты хочешь сказать, что она...

– ... согласилась на сделку, потому что Дьявол пообещал оставить нас в покое.

Джейсон хмыкает и устало покачивает головой.

– Это всего лишь предположение.

– Нам нечего терять. Мы в ловушке. – Выпрямлюсь, сжав в кулаки пальцы. – Ты сам

прекрасно понимаешь, что, если Люцифер захочет нас убить, он сделает это, что бы мы ни

придумали. Мы на несколько шагов позади. Он все знает, он – не человек и не оборотень.

– Ты хочешь войти в зал, взять Норин за руку и просто, – Джейсон усмехается, глядя мне в

глаза, – просто уйти? Ты, правда, считаешь, что это хороший план?

– Ни один наш план никогда не срабатывает. Пора действовать спонтанно.

– Это безумие, мальчик.

– Весь ваш мир – безумие, Джейсон. – Легкие болят каждый раз, когда я вдыхаю, мне

чертовски плохо, кровь продолжает скатываться по лицу из раны на виске. – Однажды ты сказал

мне: просто делай то, что должен, а дальше будет, как будет.

– Записываешь за мной фразы? Я польщен.

– Я это к тому, – с нажимом продолжаю я, ступив вперед, – что мы всегда рискуем. И нас это

никогда не пугало. Каждый наш план – всегда полное безумие.

– Тебе хочется умереть.

– Нет. Мне хочется жить.

Джейсон кривит губы и прокатывается пальцами по заросшему подбородку.

– Что ж! – Он громко смеется, всплеснув руками в стороны. – Пойдем. Возможно, мы

больше никогда не увидимся. Так что, знай, общаться с тобой было сложно.

– Вот как.

– Впрочем, как и со мной.

Я хмыкаю и закатываю глаза. Обменялись комплиментами.

– Идем?

– Да.

Киваю, и мы решительным шагом направляемся в сторону главного зала. Кто бы мог

повести себя столь же безрассудно? Мы раньше никогда не шли навстречу неприятностям

полностью безоружные. Мы рассчитываем на удачу, которую Джейсон благородно продал

безликому чудовищу. Но ведь надежда осталась с нами. И слепая вера в то, что нам есть за что

умирать, а тогда ведь умирать не так страшно. Я обманываю, конечно. Умирать всегда страшно.

Но это тот самый самообман, который уже сросся с моими костями. Я не боюсь.

Мы заходим в зал, и танцующие пары замедляют ход, пока и вовсе не замирают. Нам

уступают дорогу, словно мы – редкий вирус. А мы просто движемся вперед. Люди, кем бы они

ни были, снимают маски, обнажая ошеломленные лица.

За нами тянется мокрый след. За мной еще и кровавый. Голова предательски гудит и

кружится, и иногда меня покачивает в сторону, но я старательно не подаю вида. Лишь как можно

сильнее стискиваю в кулаки сбитые пальцы. Паршивое ощущение, но я ловлю себя на мысли, что

наслаждаюсь удивлением в глазах толпы. Безумие – сильное оружие. Вы не знаете, чего ожидать

от безумцев. Вы не знаете, что у них на уме. Они могут вам казаться предельно спокойными, могут казаться неуравновешенными, могут рискнуть всем, что им важно, и принести в жертву

все, что важно для вас. Злость, ярость – отголоски. Чтобы тебе как следует слететь с катушек, нужно дойти до апогея собственного безумия. И оно не так часто выражается во взрыве или

слепой ярости. Очень часто безумие тихое, оно медленно пожирает тебя изнутри, будто черви.

Музыка затихает, Меган фон Страттен выпрямляется в позолоченном кресле. А мы с

Джейсоном останавливаемся напротив Норин и Дьявола, которые замерли в центре зала.

Люцифер наклоняет в бок голову. Глаза Норин Монфор расширяются от ужаса.

– Что вы... – Срывается резкий шепот с ее губ, но Дьявол не позволяет ей договорить. Он

выступает вперед, прищурив алые глаза, и шипит:

– Интересно.

– Норин, – Джейсон протягивает вперед руку, – мы уходим.

Женщина вдыхает воздух так громко, что эхо проносится по залу. Люцифер молчит,

разглядывая мокрую ладонь оборотня, а потом скалит зубы.

– Она никуда не пойдет.

– Норин.

Голос напарника твердый, уверенный, и он даже не смотрит на Дьявола, будто тот не

прожигает его лицо ядовитым взглядом. Существо, которое является в кошмарах каждому

смертному, сейчас стоит перед Джейсоном, а он не обращает внимания. Ему все равно.

– Пес возомнил себя волком, – науськивает Люцифер, приближаясь к мужчине. В его

красных глазах полыхает адское пламя. Возможно, ад сосредоточен в этом существе. – Ты

бросаешь мне вызов, Джейсон?

– Просто возьми меня за руку, – шепчет напарник, не отрывая глаз от Норин, – ну же.

– Смотри на меня, – рычит отец Лжи, – когда я с тобой разговариваю.

– Но с тобой не разговариваю я.

По залу проносится волна шепотов, и взгляд Дьявола наливается удивлением и ярым

недовольством. Он подается вперед, размахивается, однако его рука застывает в воздухе.

Что-то останавливает его, какая-то невидимая сила. Я широко распахиваю глаза. Мы были

правы. Люцифер не в состоянии причинить нам вред! Он связан обещанием, которое дал

Ариадне. Я уверен, что она позаботилась о наших жизнях, она не могла иначе.

Джейсон смело вздергивает подбородок.

– Оборотни всегда переоценивали свои возможности. Забывали о том, что одна часть вашего

существа – человеческая. И эта часть делает тебя слабым и жалким.

– Эта часть делает меня сильнее.

– Я вижу все твои страхи, – науськивает Люцифер, проведя костлявой ладонью перед лицом

Джейсона. Он скалится и с жалостью хмурит брови. – Я вижу каждый твой изъян.

– Мои изъяны делают меня живым человеком.

– Да, я знаю, живым. Ты прав. – Внезапно Джейсон прикрывает рукой рот и начинает громко

кашлять, тряся плечами. Он отворачивается, а я решительно подаюсь вперед. – Мы очень

сожалеем, что твои человеческие чувства, те самые, что делают тебя живым, вскоре лишат тебя

жизни. Мы очень сожалеем.

– Что вы...

– Чувствуешь? – Дьявол резко приближается к оборотню и скалит зубы, будто дикое

животное. Он с маниакальным наслаждением наблюдает за тем, как Джейсон задыхается,

выплевывая капли темно-красной крови. – Оно уже внутри тебя, – шипит Люцифер. – Оно уже

проедает дыры в твоей груди, уже отнимает твою жизнь.

– Хватит! – Восклицает Норин, взмахнув руками. – Прекрати, ему больно, прекрати!

– Что прекратить? – Теперь Дьявол смотрит на Монфор. – Это, увы, неизбежно.

– Не делай ему больно.

– Больно ему делаешь только ты, моя дорогая. – Люцифер хищно улыбается.

– Но я не хочу... Я не...

– Я могу помочь.

– Нет, – рявкает Джейсон, резко выпрямившись, – даже не вздумай.

А затем вновь сгибается от боли и впивается пальцами в покрасневшую шею. Что же с ним?

Почему именно сейчас? Его приступ весьма ни кстати.

– Хочешь, я спасу его? – Спрашивает Люцифер, обращаясь к Норин, и женщина вмиг

становится бледной, словно лист бумаги. Она приоткрывает рот, а оборотень бросает:

– Молчи. Молчи, Норин.

– Ему так плохо, дорогая. Плохо из-за тебя.

– Проклятье вдовы, – понимающе шепчет она.

– Он умирает.

– Нет. Я ведь не люблю его, он не должен, не должен...

– Ты лжешь, дорогая, – шипит Дьявол, заправляя угольный локон волос ей за ухо.

– Убери от нее свои руки! – Утробно рычит Джейсон и вскакивает на ноги. Он, будто

обезумевший рвется на Люцифера, но тот поднимает руку, и Джейсон примерзает к полу.

– Скажи это, милая Норин, скажи мне, что ты хочешь его спасти.

– Что ты потребуешь взамен?

– Совсем немного. Но это стоит того. Его жизнь – дороже, чем мои условия.

– Что ты потребуешь?

– Чувства, – распахнув кровавые глаза, отвечает Дьявол и поводит плечами. – Я лишь заберу

ваши чувства друг к другу, и ему станет лучше, все очень просто, моя дорогая.

Норин замирает. А лицо Джейсона искажает гримаса ярости. Он скалит зубы и хочет вперед

прорываться, но не может сдвинуться с места, будто невидимая стена не позволяет ему

пошевелиться. Беглым взглядом осматриваю сверкающие, золотистые стены, людей, их

уродливые лица, которые сейчас мне кажутся смазанными и нечеткими, и сглатываю.

– Черт, – шепчу я, покачнувшись, и сжимаю в пальцах переносицу, – стойте, Норин...

– Чувства? – Твердым голосом переспрашивает она и выпрямляет спину.

– Да, моя дорогая. Всего лишь любовь. Что это? Ты ведь в нее никогда не верила.

– И ему станет лучше?

– Он выздоровеет. Слово Люцифера. Он исцелится.

Все это неправильно. Все это кажется сном или загадкой. Я пытаюсь понять, какой у


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю