Текст книги "Смертельно безмолвна - 2"
Автор книги: Эшли Дьюал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
доходит, что все катастрофически вышло из-под контроля?
– До меня все прекрасно доходит, Мэтт.
– Тогда почему ты еще здесь? В этом доме? Почему ты еще говоришь со мной?
– Потому что ты – мой брат.
– И что?
– Ты обо мне всегда заботился. Теперь я о тебе позабочусь.
– Обо мне не надо заботиться, – нервно мотыляю головой, – я сам справлюсь.
– Каким образом? Убежишь? – Хэрри отворачивается и беззащитно обхватывает себя за
туловище руками, будто ему холодно. – Без тебя мы не поможем Ари.
– Что?
– Без тебя мы не...
– Я услышал тебя. Но ты, кажется, не понял, гений. – Подхожу к брату и стискиваю в кулаки
пальцы. – Я не собираюсь помогать Ариадне. Она – больше не главный герой. Она умерла в
прошлой серии, Хэйдан. Теперь мы имеем дело с настоящим злодеем. А знаешь, что случается со
злодеями во всех историях? – Брат молчит, выжидающе глядя мне в глаза растерянным взглядом,
а я шепчу. – Их убивают.
Его челюсть отвисает, я и сам не верю, что сказал это вслух. Но это правда. Это, черт
возьми, полная правда. Ари умерла. Ее больше нет, есть чудовище, которое находится в ее теле, и
мы просто обязаны остановить его. Вот, в чем заключается моя дальнейшая цель.
Из мыслей меня вырывает оплеуха, которую Хэйдан отвешивает мне по затылку.
Я изумленно расширяю глаза, а он восклицает:
– Ты выжил из ума?
– Какого...
– Еще раз скажешь нечто подобное, и я все дерьмо из тебя выбью!
– Ты ударил меня.
– Да, ударил! – Горячо отвечает брат и пятится вперед. – И еще раз ударю, если ты об Ари
нечто подобное скажешь, уяснил? Она нам жизнь спасала сколько раз.
– Это была не та Ари. – Разъяренно чеканю я. – Это был совсем другой человек.
– Это она же! Ей нужно помочь, мы должны ей помочь, а ты несешь полную чушь!
– Она убивает людей, она нас едва не поджарила в доме. Теперь Ари еще и заставила меня
убить Эбигейл. Неужели ты не понимаешь, что мы потеряли Ариадну? И уже давно.
– Не верю, что это твои мысли.
– Мы должны дать отпор этой твари даже ради самой Ариадны. Она бы никогда вред людям
не причинила. А эта марионетка распоряжается жизнями направо и налево.
– Знаешь, что?
– Что?
– Ты был прав.
– Я всегда прав.
– Уходи. – Хэрри нервно передергивает плечами и грозно выдыхает. – Давай, вали. Я не
собираюсь с тобой разговаривать, пока у тебя мозги на место не станут.
– У меня все в порядке с мозгами, Хэйдан. Не нарывайся.
– Раньше бы ты за такие слова голову снес. А теперь ты сам их говоришь.
– Я многого не понимал.
– Отлично, знаешь? Замечательно, что сейчас ты все понял. Давай. – Хэйдан ладонью
недовольно взмахивает и поворачивается ко мне спиной. – Катись.
– Хорошо.
– Придурок.
Это последнее, что я слышу от брата, прежде чем он переступает порог коттеджа и в
бешенстве захлопывает дверь. Хэрри больше нет, нет больше его болтовни, и я киваю.
– Отлично.
Так даже лучше.
Срываюсь с места и поправляю ворот пальто. Если никто со мной не согласен, это не
значит, что я не прав. Я прав. Я всегда прав. Ариадна опасна, и я должен остановить ее. Ко мне в
голову приходит безумная идея, и я повинуюсь. Бреду вдоль темных улиц и думаю о том, как
пусто в груди. Уверен, опусти я сейчас глаза на свое туловище, я замечу дыру. Из этой дыры
торчат обнаженные нервы, которые вибрируют и заставляют меня сердиться до безумия, кричать
до исступления и ненавидеть себя до отчаяния. Я сам себе мерзок. Все, о чем я могу сейчас
думать, это о том, как тяжелы руки, перепачканные в крови. Как слепы глаза, закрытые мутной
пеленой. Я повинуюсь инстинктам, которые раньше меня никогда не подводили. А теперь, такое
ощущение, что инстинктов больше нет. Нет интуиции.
Нет воли.
Будто очередная марионетка, сломанная и бракованная, я плетусь вперед, решаясь на нечто
опасное и отвратительное. Мое сердце против. А голова согласна.
Я всегда слушал голову.
Взлетаю по ступенькам на уютное крыльцо и звоню в дверь. Мне открывают тут же.
– Привет. – Говорю я и стискиваю зубы до скрипа. Я уверен, что поступаю верно. Да, я
уверен. Уверен. – Ты была права. Я могу пройти?
– Конечно. – Джиллианна кивает и вымучивает фальшивую улыбку. Однако затем на ее лице
появляется новое выражение, с которым я еще не сталкивался. – Проходи. – Глаза у нее
вспыхивают яркими, обжигающими искрами. – Мы ждали тебя.
ГЛАВА 15. НОВЫЕ СОЮЗНИКИ.
Отец Джиллианны – пастор Хью – наливает мне чай и садится напротив. Я давно тут не
был. Забыл, как выглядит идеальный дом Хью, идеальный порядок, идеальная чистота. Даже
воздух здесь легкий, совсем не такой, как на улице, стерильный.
Я не хочу пить. Я не хочу обманывать и притворяться. Я устал.
– Что вы можете мне предложить? – Мой голос тверд. Я намерен избавиться от зверя, который поработил тело Ариадны Монфор. И ничто меня не остановит.
– Я знал, что рано или поздно ты найдешь к нам путь, сын мой.
Пастор Хью – высокий, седовласый мужчина с серыми глазами, в которых плавает и
застаивается пустота. Я ненавидел его проповеди. Я не считался с его мнением. Мне было
спокойно рядом с его дочерью, и это единственное, что нас связывало. Любовь к Библии –
одержимость, о которой мне ничего неизвестно. Я уверен, что с помощью религии многих
людей просто заставляли делать то, что было выгодно высшим сословиям. И потому меня, да
простит Господь, всегда удивляло желание примкнуть к стаду необразованных психов.
Необразованными психами я всех фанатиков называю за глаза.
На данный момент, пастор Хью – союзник, который знает, как избавиться от зверя, и потому
я готов терпеть его общество, терпеть звук четок, которые скользят в его пальцах.
– Ты не пьешь чай.
– Я не голоден.
– Мне больно глядеть, каким мучениям ты подвергся. – Мужчина сочувствующе мне в глаза
смотрит. Я не покупаюсь на эту жалкую попытку войти в доверие. – Мне жаль.
– Я пришел не за жалостью.
– Тогда зачем ты пришел?
– Отец, – вмешивается Джил и робко поводит плечами, – Мэтту нужна помощь.
– Мне нужна информация, – бесстрастно бросаю я. – Что вы знаете о Монфор, каким
образом я могу помочь, что от меня требуется.
– Столько вопросов, мальчик мой. Ты настроен решительно.
Молчу. Просто смотрю на него и не двигаюсь. Я пришел не болтать, и мне наплевать на весь
этот фарс, на теплый чай и церковные проповеди про понимание и сочувствие. Так уж
случилось, что я больше не обладаю этой маниакальной верой в лучшее. Я изменился, я рад, что
я вспомнил, как думать головой, а не непредназначенными для этого органами.
– Как долго ты дружишь с Ариадной Монфор?
– Со дня ее приезда.
Пастор Хью тяжко приподнимается, испустив жалкое кряхтение. На нем сутана, я не видел
людей в сутанах. Она идиотская и широкая, будто пижама. Пастор бредет к стене.
– Скажи мне, Мэттью, ты легко сходишься с людьми?
– Не понимаю, к чему этот вопрос.
– Ответь.
– Нет. – С вызовом поднимаю голову. – Нелегко.
– Но что заставило тебя пойти на контакт с Ариадной Монфор?
«Пойти на контакт», вот как это называлось. Я наклоняю в бок голову, не понимая, о чем он
говорит, и переплетаю на коленях замерзшие пальцы. Вздор. К чему он клонит?
– Ты никогда не задумывался, что истинный мотив ваших отношений кроется где-то за
пределами человеческого понимания? – Пастор переводит на меня блеклый взгляд, а я с
недоумением морщусь. – Это одна из ее диавольских способностей – подчинять.
– Хотите сказать, что она заставила меня быть рядом?
– Увы.
– Я бы знал.
– Сомневаюсь, мой мальчик. Очень сильно сомневаюсь.
– Даже если и так, какое это имеет отношение к нашей проблеме?
– Я хочу убедиться.
– В чем именно?
– В том, что ты осознал, что случилось! – Глаза пастора становятся широкими, и он с
удивлением осматривает меня, будто видит впервые. – Ты – редкий экземпляр.
– Что? – Горло сдавливает, и я свожу брови. – Что простите?
– С ведьмами никто из смертных не сходился. Они живут отдельно, обособленно. Ты проник
так глубоко, как никому из нас не удавалось, ты очутился в сердце Монфор.
Сглатываю. На долю секунды мой разум посещает токсическая мысль, что я предаю Норин,
Мэри-Линетт, Джейсона. Что я оказался там, где не должен быть. Но я встряхиваю головой и
вновь возвращаюсь к реальности. В отличие от них я понимаю, что есть вещи, в которых
необходимо соблюдать ледяной расчет, хладнокровность.
Я готов быть плохим, если это спасет многих людей.
– Мы десятками лет выслеживаем ковены, Мэттью. И уничтожаем их.
– Но сейчас вам нужен я.
– Сейчас мы столкнулись с первоначальным злом. Господь явился мне во сне, он был
милостив, показав выход, пролив свет на те вопросы, что смертным постичь не дано.
– И что же это за вопросы?
– Как найти путь к сердцу его. – Задумчиво протягивает мужчина. – Как отчистить от
векового бесстыдства наше поколение, мой мальчик.
Я киваю. Вот это чушь. Но мне наплевать. Пусть несет свою ересь, мне важно только
получить ответы на интересующие меня вопросы. Я как всегда справлюсь со всем один.
– Много недель назад директор Барнетт вызвал Ариадну к себе в кабинет. – Говорю я и
серьезно хмурю лоб. – Он сказал, что знает ее секрет, а она стерла ему память. Заставила его обо
всем позабыть. Вы знали об этом?
– Разумеется.
– Но в тот же день, – продолжаю я, кивнув головой, – директор Барнетт и отец Бетти, шериф
Пэмроу, поймали ее на парковке и похитили. Барнетт ничего не забыл. Как?
– Пожалуй, этот секрет я тебе раскрою только в том случае, если буду уверен, что ты на моей
стороне. – Пастор перестает издеваться над четками и смотрит на меня спокойно, почти
благоговейно. У него мягкие черты лица. У него добрые глаза. А еще у него любовь к пыткам и
желание истребить всех ведьм, что попадаются на пути. И что самое страшное, я уже не знаю,
что должно настораживать больше: пастор Хью или его жертвы.
– Что я должен сделать? – Мой голос твердый и безразличный. Смотрю ровно в глаза
мужчины, а он кивает, словно и не думал, что я поступлю иначе.
– Добудь личную вещь Ариадны Монфор и добудь образец ее крови.
Вещь и кровь. Звучит по-идиотски. Я не могу промолчать и поэтому спрашиваю:
– Зачем?
– Узнаешь, когда завершишь миссию, сынок.
Стискиваю зубы и вдруг усмехаюсь.
– Это совсем не просто. Добыть кровь Монфор.
– Поэтому мы и ждали именно тебя, Мэттью.
– Ты подобрался ближе всех. – Вновь напоминает о себе Джиллианна. Но я даже в ее
сторону голову не поворачиваю. Раньше я чувствовал вину. Теперь я не чувствую ничего.
– Ничего не выйдет. Она убьет меня прежде, чем я подберусь к ней хотя бы на метр.
– Придумай что-нибудь.
– Нет смысла придумывать. Она всегда на шаг впереди меня.
– Вот, – Джил неожиданно снимает с шеи цепочку. Я думаю, она собирается вручить мне
крестик, и заранее прищуриваюсь, будто бы девушка протягивает мне радиоактивную дрянь. Но
на удивление Джил отдает мне маленький пузырек с какой-то жидкостью. – Это все, что у нас
осталось, Мэтти. Последний шанс.
Что за черт? Рассматриваю микроскопическую капсулу с черной водой и щурюсь. Я ни
черта не понимаю. Я ненавижу ни черта не понимать; перевожу недовольный взгляд на пастора
и вскидываю брови.
– Может, объясните, что это?
– Это возможность сохранить разум чистым, мой мальчик.
– А выражаясь человеческим языком?
– Это эликсир, который не позволит Ариадне Монфор управлять тобой.
Что? Я растерянно цепенею. Противоядие? Они действительно нашли способ, как не
попасть в сети ее способностей? Не может быть. Я крепко сжимаю пузырек и спрашиваю:
– Какой состав? Как вы это сделали?
– Всему свое время, Мэттью Нортон.
– Я должен знать.
– Ты должен отчистить душу. – Пастор Хью приближается ко мне и сводит брови. Не знаю,
какую праведную чушь он собирается втирать мне, но внутри все переворачивается. Я сжимаю
до скрипа зубы, а он кладет тяжеленную ладонь на мое плечо. – Бог простит то, что ты сотворил, мальчик мой. Но ты обязан выполнить миссию. Он выбрал именно тебя.
– Для чего?
– Для того чтобы избавить мир от чумы. Ариадна – чума, ее кровь отравлена.
– Вы хотите, чтобы я ее убил.
– Да, – не колеблясь, отвечает мужчина, а затем присаживается рядом со мной и едва
слышно шепчет, – но ты ведь тоже этого хочешь, не так ли?
***
Я прихожу в коттедж Монфор.
Дверь открыта, будто жители этого дома никого не боятся: не боятся воров и психов, не
боятся преступников, совершивших самые страшные злодеяния. Жители этого дома все видели.
Им уже не страшно.
Я знаю, что сестры Монфор как всегда сидят на кухне или в гостиной. Но я не хочу с ними
пересекаться. Сначала мне нужно пробраться в комнату Ариадны, только потом мне дозволено
отвлечься на решение других проблем. Я поднимаюсь по лестнице, спокойным, ровным шагом
следую к спальне Ариадны Монфор.
Признаться, приятно ничего не чувствовать. Приятно ощущать пустоту. Люди бегут от
пустоты. Она им кажется ужасной, а я нахожу себя в стагнации. Нахожу себя в тишине.
Касаюсь пальцами дверной ручки, отталкиваю дверь, прохожу в спальню, замираю у комода
с вещами и грубым движением распахиваю тумбочки. Беспорядок. Вся жизнь Ари состояла в
сплошном беспорядке. Ее действия были стихийны, ее поступки – взбалмошны. Она несла за
собой хаос, и ей вполне нравилось оставлять за спиной руины, ведь близкие с поразительной
чуткостью закрывали глаза на все ее ошибки и прихоти.
Я недовольно вытаскиваю пару маек и собираюсь закрыть шкаф, но останавливаюсь,
заметив черную футболку. Едва не разрываю ее, выдирая из невидимых когтей комода. Та самая
мятая футболка, в которой Ари заявилась на биологию в первый день. «Рамоунз». Я уже
ненавижу эту группу. Невольно зажмуриваюсь и стискиваю в пальцах тонкую ткань.
– Наплевать, – говорю себя я и бросаю на пол майки, оставив в руках лишь футболку.
Я уверен, эта вещь хранит в себе больше воспоминаний, чем вся комната Ари вместе взятая.
Хотя, теперь я вообще сомневаюсь, что добрая Ари когда-то существовала, я уже в нее не верю,
уже ее не помню. Она была, да, была когда-то. Но сейчас перед глазами стоит лишь тварь с
черными глазами, которая, не задумываясь, отнимает жизнь.
Закрываю комод и медленным взглядом осматриваю комнату. Неожиданно на глаза мне
попадаются исписанные листы, разбросанные на деревянном, широком столе. Нехотя, скорее
интуитивно, я приближаюсь к столу и замираю, увидев рисунки Эбигейл.
Ни один мускул на моем лице не дрогает. Ни одно слово не срывается с языка.
Я, наверно, умер, потому что ничто во мне не екает и не сжимается.
Я изучаю работы Эби: наброски церквей, портрет Хэрри, выведенный карандашом, а потом
я замечаю саму Эбигейл. Она стоит на рисунке рядом с высоким парнем, он держит ее за руку, а
за спиной у него висит колчан со стрелами. Этот высокий парень – я.
Что-то в груди все-таки стягивает в силки заледеневшие легкие. Я гляжу на рисунок, и я
понятия не имею, как то, что случилось, вообще могло произойти. Люди умирают. Да, знаю.
Знаю об этом, как никто другой! Но неужели бывает и такое? Неужели мы обречены ломаться
снова и снова, снова и снова.
Отворачиваюсь. Эби больше нет. И хватит думать об этом.
Собираюсь выйти из комнаты, но, когда оборачиваюсь, примерзаю к месту. Что за...
– Неожиданная встреча, верно?
Меган фон Страттен лениво дергает уголком губ; судорога, прокатившаяся по спине,
заставляет все мое тело вытянуться, словно струну! И я с невероятной скоростью подаюсь
вперед, намереваясь расправиться с ведьмой голыми руками. Наплевать, что у меня нет ни
оружия, ни сил. Я разорву ее на части. Если потребуется, вопьюсь зубами в глотку.
– Ого, – издеваясь, протягивает женщина, – прямо-таки зубами?
Не отвечаю, срываюсь с места и несусь на фон Страттен, но она вскидывает руку, и в ту же
секунду я отлетаю назад, врезавшись со всей дури в стену. Черт возьми!
– Тебя услышат, – рявкаю я, – услышат и...
– Я так не думаю. – Женщина проходится пальцами по угольным волосам и пронзает меня
острым взглядом. Взглядом змеи, гадюки, таким же ядовитым и смертоносным. – Не
сопротивляйся. Все равно проиграешь.
– Посмотрим.
Меган в один миг оказывается рядом. Сводит домиком брови и поджимает губы:
– Какая трагедия, и какая несправедливость. – Ведьма прикасается пальцами к моему
подбородку. – Приятнее ваших стонов, только звук вашего разбивающегося сердца.
Я резко подаюсь вперед, оскалив зубы, будто собака, на что Меган смеется. У меня в эту же
секунду внутри все не просто переворачивается, а разрывается, вспыхивает. Тихо и спокойно я
гляжу в глаза ведьме. Но в голове уже продумываю, как мои руки впиваются в ее голову мертвой
хваткой, и как они эту голову отрывают с плеч.
– Кровавые мысли, – шепчет фон Страттен, ухмыляясь. – Мне нравится. Но я пришла не за
тем, чтобы убивать тебя, мой дорогой.
– Какой сюрприз.
– Верно. Я пришла поговорить.
Что? Хмурю брови, а женщина порывисто отступает назад. Оковы исчезают, я падаю на пол,
но вовремя сгибаю ноги и удерживаю равновесие. Какого черта происходит? Разве я не должен
перерезать ведьме горло, а она не должна разорвать меня на части? Почему на лице Меган
игривая улыбка, и почему я продолжаю наблюдать за этой улыбкой, ничего не предпринимая?
Громко сглатываю.
– Что вам нужно?
– То же, что и тебе, Мэттью, – фон Страттен оборачивается и едва не сбивает меня с ног
черным взглядом. – Я хочу избавиться от Ариадны Монфор, и наши с тобой мысли, на долю
секунды, показались мне схожи.
– Что? – Мои брови подскакивают вверх. – Что вы сказали?
– Не притворяйся идиотом. Ты меня услышал.
– Вы должно быть шутите.
Вместо ответа женщина сводит брови, и тут же мое горло вспыхивает от боли. Резко я
хватаюсь ладонями за шею, пытаюсь содрать с кожи несуществующий пожар, искры. Но ничего
не выходит. Мне вдруг становится нечем дышать, и я шумно откашливаюсь.
– Я не умею шутить, – ледяным голосом отрезает ведьма, и боль пропадает.
Сипло вздохнув, я отшатываюсь назад и сталкиваюсь спиной с комодом.
Какого черта? Растерянным взглядом изучаю женщину и ничего не понимаю. Меган фон
Страттен пришла сюда, чтобы заключить со мной сделку? Чтобы просить о помощи?
– Это не мне нужна помощь, – пренебрежительно бросает она, – а тебе, мой дорогой.
– Проваливайте.
– Осторожнее, Мэттью. Женщинам не нравится, когда им грубят.
– Я не стану сотрудничать с вами.
– Почему?
– Почему? – Я едва не выплевываю этот вопрос.
Эта жизнь сводит меня с ума. С какой стати мой злейший враг пытается помочь мне? С
какой стати я должен доверять ему? Это чистой воды сумасшествие.
– Без меня ты не справишься.
– Справлюсь.
– Ариадну Монфор сложно убить.
– Ариадна Монфор умерла.
Меган хмыкает и наклоняет в бок голову. Ее длинные пальцы сжимаются в замок, и, на
долю секунды, женщина замолкает, изучая меня угольным взглядом. Она делает шаг ко мне
навстречу, а я вскидываю подбородок. Пусть эта тварь не думает, что я ее боюсь.
– Ты такой глупец.
– Убирайтесь.
– Я нужна тебе.
– Нет.
Женщина медленно растягивает губы в улыбке, и я уже знаю, что она права. Да. Мне не под
силу справиться с Ариадной Монфор в одиночку. Но сотрудничать с фон Страттен я не намерен.
Это слишком. Это неправильно.
– А что правильно, Мэтт? – Поддавшись вперед, шепчет ведьма. – Правильно жить с
мыслями о том, что ты убил малышку Эбигейл, и ничего не предпринимать?
Молчу. Стискиваю в кулаки пальцы и отвожу взгляд.
– Или правильно, – продолжает Меган, – закрыть глаза на все, что случилось? Забыть о том,
как ты страдал? О том, как Ариадна предала тебя, заставив совершить жесточайшее
преступление, после которого в тебе что-то умерло. Верно? Я знаю.
– Прекратите.
– Я вижу тебя насквозь. Ты поможешь мне, потому что цели у нас схожие, дорогой.
– Почему бы вам самой не расправиться с Ариадной?
Женщина на выдохе отстраняется и поводит плечами:
– Она ждет.
– Чего ждет?
– Ждет, когда я попытаюсь от нее избавиться.
– Но вы не сможете ее одолеть, – жестоко улыбаясь, бросаю я, – вы проиграете.
– Увы. Я контролирую только два дара.
– Она сильнее вас всех.
– Нас всех, – поправляет меня Меган фон Страттен. А я невольно вспоминаю, как на поляне
Ариадна огрызалась, как прожигала фон Страттен ядовитым взглядом. Ариадна не видит больше
в лице Меган соперника, в отличие от самой Меган.
Ариадне стоит щелкнуть пальцами, и все соратники Люцифера сложат головы.
– Выходит, вы боитесь ее.
Фон Страттен молчит. Она отводит взгляд, а я нервно усмехаюсь.
– У меня уже есть Хозяин, и имя ему Люцифер. – Наконец, низким голосом отвечает
женщина. – Ариадна Монфор-л’Амори не должна превосходить его по силе.
Я обездвижен. Настороженно изучаю невероятной красоты женщину и молчу. Я и не знаю,
что сказать. Пребывание в этом доме фон Страттен – поразительно. Ее предложение о
сотрудничестве – и вовсе нереально. Неужели даже сверхъестественный мир напуган? У меня в
голове никак не может прижиться эта информация.
– Восточное Кладбище. Завтра в полночь. Склеп Мефистофеля.
– Не понимаю.
– Не опаздывай. – Меган фон Страттен движется к двери, однако застывает на пороге и
оборачивается, сверкнув темными глазами. – Советую обратиться за помощью. Один ты никогда
не попадешь в чистилище. И не пытайся. Иначе умрешь.
Женщина кивает и скрывается за поворотом. А я застываю в недоумении. Неужели у меня
только что появился новый союзник? Сначала пастор Хью, теперь фон Страттен. Кто бы мог
подумать, что я объединюсь с теми людьми, которых хотел сжить со свету?
– Бред, – шепчу я, прокатившись ладонями по лицу.
Я опираюсь спиной о книжный шкаф и сжимаю пальцами переносицу, никак не могу
свыкнуться с мыслью, что здесь была Меган фон Страттен. Безумие... Она и сотрудничать
пыталась, дала совет или, о чем она вообще говорила? Дала подсказку?
Встряхиваю головой и рычу, будто ненормальный. Отталкиваюсь от шкафа и ухожу из
комнаты, на ходу пряча футболку Ариадны в старый рюкзак.
Восточное Кладбище. Завтра в полночь. Склеп Мефистофеля.
Почему завтра? Какой склеп? Что за Мефистофель?
Возможно, фон Страттен пытается загнать меня в ловушку. Играет в свои идиотские игры, после которых, определенно, кто-то пострадает. Но, с другой стороны, она пришла в дом
Монфор, она могла меня прикончить, но не прикончила. Я – обычный человек, ничего не решаю,
никому палок в колеса не ставлю. Ору и деру глотку, но остаюсь бесполезным.
Так что ей мешало просто избавиться от меня?
– Ничего, – отвечаю сам себе, спускаюсь по лестнице.
Меган фон Страттен оставила меня в живых только потому, что я ей нужен. Понятия не
имею, почему все вдруг решили, что именно я способен убить Ариадну Монфор, но тут не
поспоришь – люди верят, будто я сумею остановить ее.
Борясь с монстрами, ты сам становишься монстром.
Если это последний шанс остановить Ариадну, я согласен. Я переверну чистилище, я сожгу
дотла всех прислужников Дьявола, но я спасу близких и избавлюсь от зверя.
Я останавливаюсь, спустившись на первый этаж, и перевожу взгляд в сторону кухни. Я
должен пройти на кухню и поговорить с Монфор. Безусловно, они не согласятся убить в
Ариадне чудовище и не согласятся убить Ариадну. Значит, я сделаю так, чтобы они были
уверены, будто помогают ей. А, на самом деле, они будут помогать мне. Идеально.
Осталось только подумать о том, что случится с моими внутренностями, когда я всех обману
и сделаю то, что должен. Меня не простят Монфор. Я сам себя не прощу.
Но так правильно.
Решительно стискиваю зубы и направляюсь на кухню. На удивление там никого нет.
Разворачиваюсь на носках и плетусь в гостиную, сжимая в пальцах ремни рюкзака. Хэрри, будь
проклят этот парень, хорошо меня знает. Придется врать убедительно.
Я захожу в комнату как раз в тот момент, когда Джейсон разражается кашлем: что ж, и
неудивительно. Здесь до сих пор жутко воняет гарью. А в нормальном состоянии только одна
кушетка и старинное, бархатное кресло. По-моему, его притащили со второго этажа.
Мэри-Линетт изумленно вскидывает брови, когда я замираю на пороге. А ее сестра с умным
видом кивает, словно и не сомневалась, что я, рано или поздно, объявлюсь.
– Ты вернулся, – поднимаясь, говорит Норин и дергает уголками губ, – ты молодец.
Да уж. Я просто самый классный парень. Изучаю лицо Джейсона, который стоит над
обугленным камином и потирает пальцами заросший подбородок, а затем вижу Хэйдана.
И да, мой брат тут же отворачивается.
– У меня есть новости.
– Кто бы сомневался, – отшучивается Мэри-Линетт.
– Иногда мне кажется, что только я и приношу в этот дом новости.
– Тебе везет больше.
Мне. Везет. Больше. Именно так звучали слова, слетевшие с языка Джейсона, и я на него
пялюсь несколько долгих секунд, потому что чертовски злюсь, ведь слова эти нелепы и
абсурдны. Не хочу сказать, что я страдал больше всех, все это полная чушь. Но меня, уж точно, сложно назвать главным счастливчиком Астерии.
– Ко мне приходила Меган фон Страттен.
Сестры Монфор застывают с одинаковым выражением на лице, а Джейсон внезапно громко
усмехается. Он отворачивается, медленно покачивая головой, словно не верит, что я говорю
правду, а я закатываю глаза. Впрочем, как и всегда.
– Ты серьезно? – Брат, наконец, одаряет меня взглядом. Он поднимается с кушетки и с
удивлением округляет ореховые глаза. Стекла его очков нелепо поблескивают в тусклом свете.
Одежда кажется грязной. Хэйдан выглядит очень уставшим. И мне становится не по себе. Я
вдруг вспоминаю, что я его старший брат, и я обязан переживать.
– Меган хочет, чтобы мы поймали Ариадну.
– Абсурд, – шипит Норин, сощурив глаза. – Ты себя слышишь?
– Я слышал ее. И она пришла за помощью.
– Меган фон Страттен? – Восклицает Мэри, недовольно всплеснув руками. – Меган фон
Страттен пришла за помощью? Та самая, что поджигает людей силой мысли?
– Она боится, что Ариадна превзойдет по силе Люцифера.
– Вот тогда и начнется веселье, – буркает Мэри-Линетт. – Посмотрела бы я на то, как Ари
поджигает эту стерву. Она заслужила смерти. Она вас едва не убила, помнишь?
– Помню.
– И все равно веришь ей?
– Я никому не верю, – бесстрастно отвечаю я, стиснув зубы и опустив глаза в пол, – я просто
делаю то, что должен. Я должен использовать шанс.
– Какой шанс? – Не понимает Норин.
– Восточное Кладбище. Завтра в полночь. Склеп Мефистофеля.
Поднимаю голову и вижу, как Джейсон удивленно отходит от камина. Он глядит на меня, и я
замечаю, как в его карих глазах загораются искры.
– Ты знаешь, о чем идет речь? – Недоумевает Мэри.
– Догадываюсь.
– Ну, так просветите, – взмахнув ладонью, пропевает Хэрри. – Некоторые тут вообще не
втыкают, что происходит.
– Это адрес.
– Что еще за адрес? В Астерии?
– Нет. В Дилосе.
– Я все равно ничего не понимаю, – ворчит Хэйдан, взъерошив прилизанные волосы.
– Ты и не можешь понимать, – хриплым голосом отвечает Джейсон, – ты ведь ничего о
сверхъестественном мире не знаешь. Даже мы многого об этом мире не знаем.
– Ближе к делу, Джейсон, – настаиваю я, сжав в кулаки пальцы. – Не томи.
– Ты когда-нибудь слышал о чистилище?
– Ты про ад?
– Я про то место, где обитает Дьявол.
– Про ад, – вновь повторяю я.
– Он новичок, – отмахивается Мэри-Линетт, – не грузи его подробностями.
– Какими еще подробностями?
Сестры Монфор переглядываются, и Норин на выдохе сообщает:
– Ада не существует.
Вот значит как. Хэрри неожиданно оказывается рядом со мной, и мы делимся на две
команды: команда знатоков и команда придурков с вытянутыми лицами.
– Как это не существует? – Удивляется он. – А откуда тогда все эти твари?
– И под тварями ты подразумеваешь...
– Вы поняли, о ком я.
– Все демоны живут здесь – в людях. – Говорит Норин.
– Грубо говоря, ад – это то, где мы живем.
Мэри пожимает плечами, а я складываю перед собой руки и недоуменно морщу лоб.
– Но если нет ада, – начинаю я деловитым тоном, – выходит, что нет и рая.
– Выходит, что так.
– Вы серьезно? – Хэйдан нервно поправляет очки и усмехается. Он вновь светится от
счастья, ведь узнал что-то новое и необъяснимое. – Но это невероятно! И откуда тогда пал
Люцифер? Он ведь падший ангел, верно?
– Упасть можно, не взбираясь на вершину, – загадочно протягивает Норин Монфор.
– Но... но где тогда был я? – Голос Хэрри потерянный. – Там было темно и одиноко... и это
был ад. Я знаю. Я уверен.
– Люди попадают после смерти в пустоту, дорогой. Это просто конец.
– Вы не можете знать. Это очередная легенда, как и те, что рассказывают нам.
– Еще никто не опровергал эту легенду.
– Это слишком. Знаете, моя голова вот-вот взорвется, – сетую я, взмахнув рукой. – У вас не
было желания с самого начала посвящать нас в такие мельчайшие подробности?
– И что бы изменилось, узнай вы, что ада не существует?
– Мы бы не боялись туда попасть.
– Очнись, – усмехается Мэри-Линетт и подается вперед, – вы уже там.
– Так все, хватит, – вмешивается Джейсон, наблюдая за тем, как Монфор улыбаются, и
невольно кривит губы. – Вы испугаете парней. Они и так еле на ногах стоят.
Я бы поспорил. Но не сегодня.
– Давайте вернемся к главной проблеме, – говорю я, – чистилище. Помните?
– Это пристанище Дьявола. Только единицы знают, где оно находится.
– И теперь мы в числе этих единиц.
– Верно. – Джейсон достает из кармана брюк пачку сигарет и шмыгает носом. – Тебе
несказанно повезло, мальчик. Многие отдали бы жизнь за такую информацию.
– За месторасположение склепа?
– Говорят, в чистилище можно найти все, что пожелаешь. Вход туда пытались найти не
только сверхъестественные существа, но и люди. Удивлен? А я – нет. Прошли столетия, прежде
чем удалось определить город. Прошли века, прежде чем нашли кладбище.
– Но проход так и не открыли?
– Нет. Дверь в город Дьявола скрыта от любопытных глаз.
Норин присаживается рядом с сестрой и приобнимает ее за плечи.
– Видимо, Меган в отчаянии, – шепчет Мэри-Линетт, – это опасная информация.
– Ее убьют, если узнают.
– Не думаю, что нас это должно волновать. – Бросаю я.
– Да. Нас должно волновать другое, – игнорируя мою реплику, проговаривает Норин и
осматривает всех, кто находится в комнате. – Завтра в полночь необычный день.
– В смысле? – Недоумевает Хэйдан, сдвинув на переносице очки.
– Завтра день рождение Ариадны. Ей исполняется восемнадцать.
Джейсон прикрывает глаза, а я растерянно повожу плечами:
– И что?
– Восхождение.
– Какое еще восхождение?
– После совершеннолетия мы становимся сильнее.
Ну, конечно, и кто бы сомневался? Я отхожу в сторону и прокатываюсь ладонями по
вспотевшему лицу. Мне вдруг кажется, что пыль уже срослась с кожей. Здесь невыносимо
находиться. Слишком тяжелый запах, слишком легко сойти с ума.
– Люцифер устраивает прием в ее честь, – шепчет Норин. – Вот почему тут была фон
Страттен. Она боится того, что случится, когда Ариадна достигнет зенита своей силы.
– Выходит, она действительно хочет, чтобы мы ее остановили? – Не понимает Мэри.
– Выходит, что так.
– Выходит, завтра мы должны оказаться одновременно в двух местах, – затянувшись,
сообщает Джейсон и впивается взглядом в небесно-голубые глаза Норин. – Кто-то должен