355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эшли Дьюал » Смертельно безмолвна - 2 » Текст книги (страница 17)
Смертельно безмолвна - 2
  • Текст добавлен: 3 апреля 2017, 17:00

Текст книги "Смертельно безмолвна - 2"


Автор книги: Эшли Дьюал



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ГЛАВА 13. ТО, ЧТО НАС ЛОМАЕТ.

– Ты совершаешь ошибку. – Звучит знакомый голос, и я неуклюже приподнимаюсь в

постели. Тусклый свет обволакивает комнату, валится на мои плечи, и я мотыляю головой и

внезапно цепенею. Напротив кровати, возле высокого книжного шкафа, стоит женщина.

Моя мать.

Воздух закатывается обратно в глотку, а ребра обдает огнем. Этот огонь подогревает кровь,

заставляет вены вопить от боли, пульсировать от кипятка. Не верю, что вижу маму и смахиваю

со лба испарину, убеждая себя, что сплю, что сошел с ума.

– Прошу тебя, Мэтт. Остановись.

Мои глаза вновь находят ее угловатое лицо, ее тонкие, кривые губы, впалые щеки, и меня

вдруг прошибает электрический ток. Я смотрю на маму и становлюсь тем маленьким

мальчиком, который забивался в угол после ее смерти, который жил с мыслями о том, что жить

он больше не хочет. Который сожалел, что вообще родился.

– Мама...

Я поднимаюсь с кровати, тяну к ней руки, а она отступает в тень и горбится.

– Посмотри на себя.

– Что?

– Посмотри на себя, – повторяет она, поджав от обиды губы, – это не ты.

– Мам, конечно, это я. О чем ты? – Мой голос срывается, и я растерянно сглатываю.

Гляжу в темно-шоколадные глаза матери и вдруг вижу в них разочарование. Почему она так

на меня смотрит? Что я сделал? Я должен понять. Я должен исправиться. Беглым взглядом

изучаю комнату и брошенное на постели смятое одеяло, а потом смотрю на свои руки. На свои

окровавленные руки.

– Ты про это? – Спрашиваю я, вытянув вперед красные ладони. – Мам, так это можно

вытереть. Вот смотри.

Я начинаю судорожно тереть пальцы друг о дружку, но кровь не стирается. Тогда я с силой

вожу ладонями по штанам, и все равно ничего не выходит, кровь не исчезает. Что за черт. Она

должна испариться, я же тру изо всех сил. Почему не получается?

– Этого мало, – разбивает тишину ее низкий голос, и я вновь выпрямляюсь.

– Почему мало? Что еще нужно сделать? Может... может, это выбросить? – Я резким

движением вытаскиваю из-за спины браунинг и виновато округляю глаза. – Хочешь? Ведь я

смогу. Я выброшу, мам. Только не смотри на меня так. Хорошо?

Я побегаю к окну. Открываю створку и выкидываю пистолет в темноту ночи. Теперь мама

на меня не будет смотреть осуждающе. Ведь я исправился. Я ее послушал, выбросил оружие.

Поднимаю подбородок и открываю рот, чтобы сказать, что я – все тот же Мэтт, что я хороший

человек. Но затем я ощущаю холод металла, обжигающий кожу поясницы. Озадачено морщусь, тянусь пальцами к ремню джинс и достаю из-за спины выброшенный секунду назад браунинг.

Что за...

Гляжу на маму.

– Нет, – нервно мотыляю головой, – это не то, что ты думаешь, мам, я хороший.

– Ты совершаешь ошибку, – повторяет она с дрожащими от слез губами.

– Я хороший!

– Ты уже не тот человек, которого я знала.

– Нет, неправда, ты ошибаешься. Ошибаешься!

Я несусь к маме, я тяну к ней руки, а затем вдруг подрываюсь в постели и неуклюже

втягиваю ледяной воздух, сковывающий горло.

– Черт. – Голова вертится из стороны в сторону, но я ничего не вижу.

Стены падают, вытягиваются, переворачиваются, и мне становится так паршиво, что даже

дышать трудно. Придавливаю пальцами переносицу и, откинув одеяло, свешиваю на пол ноги, пытаясь привести себя в чувство. Всего лишь сон. Сон. Матери нет. Она умерла.

– Эй, ты чего? – Неожиданно меня спрашивает знакомый голос, и я медленно убираю от

лица руку. Хэйдан взволнованно глядит на меня, из-под очков у него торчат густые, уж слишком, брови. Он садится рядом, а я как можно безразличней бросаю.

– Все в порядке.

– Кошмар?

Хочу сказать «нет», но больно по-идиотски выгляжу. Поэтому лишь киваю и пялюсь на

книжный шкаф, рядом с которым пару минут назад стояла моя мама.

– Мне каждый день что-то снится, – признается Хэрри, – это наше подсознание.

– Общение с Эбигейл на тебя плохо влияет.

– Наоборот, очень даже хорошо.

Он усмехается, а у меня до сих пор дрожь бегает по спине. Идиотский сон.

– Слушай, ты можешь со мной говорить, ладно? – Брат толкает меня в плечо, а я ему в глаза

гляжу благодарно: я знаю, что Хэрри всегда рядом, но я не привык трепаться.

– Ладно.

– Что ж, поднимайся, соня. Впереди сложный день! – Хэйдан на выдохе вскакивает с

постели и ударяет ладонями по коленям. – Надеюсь, у нас все получится.

– Да уж. – Хриплю я, прикрыв глаза. – Я тоже надеюсь.

Потому что в случае неудачи именно мне придется корить себя всю жизнь: по какой-то

странной причине, именно я даю добро на все наши немыслимые выдумки. И именно я несу за

них ответственность.

– Слушай, я хотел извиниться за то... за то, что сорвался, – я вновь смотрю на брата, а он

стягивает с лица очки и грустно покачивает головой. – Если тебе интересно, я всегда на твоей

стороне. Серьезно. Я сказанул глупость, мол, тебе все равно...

– Забудь.

– Я идиот.

– Есть немного.

– Просто мне стало не по себе. Вы так просто с Джейсоном согласились на план Эби!

– Не говори чепухи, Хэрри. – На выдохе поднимаюсь с постели и скрещиваю руки. У

Хэйдана на губах проскальзывает виноватая улыбка, а я даже не могу притвориться, что у меня

все под контролем, что во мне не бушует страх и не пылает колючая неуверенность.

Или же могу?

– Никому не нравится то, что мы собираемся сделать, – твердым голосом отрезаю я, с

нажимом выделяя каждое слово. – Но у нас нет выхода. Ты ведь это понимаешь?

– Ты как всегда берешь на себя всю ответственность.

Я хмыкаю, прохожусь пальцами по волосам и вдруг решаю пошутить:

– Могу поделиться.

Лживые улыбки, лживое спокойствие. Я все-таки хорош в притворстве.

– Лучше бы ты со мной переживаниями поделился, гений.

– С чего ты вообще взял, что я переживаю? У меня все нормально.

– Ага, конечно.

– Сходи, проверь Эби. И ее папашу. Я надеюсь, он не убежит в самый неподходящий момент.

– Натягиваю теплый свитер и свожу брови. Да уж, будет крайне весело, если что-то пойдет не по

плану, как обычно с нами и случается. Но, на сей раз, у меня есть план Б.

Прохожусь ладонью по холодному металлу браунинга, что спрятан за спиной, и тихо

сглатываю. Меня не пугает груз, давящий на плечи, не пугает предстоящая встреча с Ари и ее

приспешниками. Меня ничего не пугает, кроме неизвестности.

После томительных рассуждений я пришел к выводу, что Эбигейл Роттер, в качестве

приманки – ужасная, но стоящая идея. Ариадна определенно попытается поймать Эби, а я

попытаюсь поймать Ариадну. План рациональный. Я не вижу в нем просчетов.

В полдень мы должны прибыть на восточную пристань Астерии. Нахождение рядом с

водоемом, как ни странно, напитает Эбигейл силой, ведь вода – ее стихия. Сомневаюсь, что мне

до конца понятен механизм подобного симбиоза. Ведь огонь никогда не придавал Ари мощи.

Или она никогда со мной этим не делилась. Но я не берусь спорить. Безумие и неадекватность

этого мира больше не удивляют меня. Если Эби так проще – я согласен.

Изначально планировалось, что круг будет состоять из Мэри-Линетт, меня, Хэйдана,

Джейсона и, собственно, самой Эбигейл. Но затем объявился вечно набитый дерьмом отец Эби,

Дюк Роттер, и заявил, что не отпустит дочь в одиночестве. Мне показалось, я увидел в его глазах, словах и прочей важной чепухе, проявление родительского духа. Или как это называется?

Поэтому я согласился. Но пришлось сменить фигуры. Естественно, я захотел, чтобы из круга

вышел Хэйдан, но я и двинуться в его сторону не успел, как он бросил, что врежет мне, если я

пикну. На удивление я ему поверил. Тогда Джейсон предложил убрать Мэри-Линетт, ведь у

Норин нет активной силы, и она оставалась без присмотра.

Предложил – это, конечно, мягко сказано.

Хэрри целый вечер уговаривал Мэри-Линетт остаться дома. Я никогда еще не видел, чтобы

эта женщина злилась, словно фурия, загнанная в угол. Обычно Мэри бросает шутки и ест

яблоки. Но вчера она сама на себя была не похожа. Собственно, Джейсон не промах, он знает, что нужно сказать, чтобы вразумить Монфор, и надавил на самое важное: охрану сестры. Мол,

никто не сможет присмотреть за Норин лучше, что сама Мэри-Линетт, и это переубедило

младшую Монфор в одночасье. Злиться она не перестала. Но хотя бы больше не сдавливала в

пальцах вещи до такой степени, что они превращались в искореженные и обезображенные куски

мусора.

Джейсон отвечает за воздух, Хэрри – за воду. Дюк Роттер – за землю. А я – за огонь.

Я сам вызвался. Просто сказал, что разберусь со спичками. А внутри, будто кретин, с

больными фантазиями, вообразил, что это как-то свяжет меня с рыжей бестией. Я идиот.

Мы приезжаем без четверти двенадцать, выбираемся из машины и смотрим на сосны и

плавающую в тумане пристань. Сегодня морозное утро, но мне не холодно. Я ощущаю в груди

неистовый пожар, и только хороший результат сможет его потушить.

– Слушай, Мэтт, можно вопрос, – шепчет Хэйдан, выросший рядом и кривит губы.

– Если я скажу «нет», ты все равно спросишь. Так что валяй.

– Я ни в коем случае не собираюсь нагнетать обстановку, но мы ехали, и я думал...

– Ближе к делу, Хэрри.

– Я думал, почему никто не попытался напасть на Монфор, когда они пропали почти на

полчаса? День назад. Это весьма странно, не находишь? Очень, очень странно.

– Что странного? – Повожу плечами и захлопываю дверь. – Зло тоже спит, братец.

– О, нет, зло не дремлет, гений. Уж на это я насмотрелся.

– И что ты хочешь сказать?

– Что затея наша выглядит довольно подозрительно. Почему никто не мешает нам?

– Еще не вечер.

– Мэтт, я серьезно.

– Я тоже. – Оборачиваюсь и пристально смотрю на брата. – Тебе не кажется, что для паники,

ты выбрал немного неудачный момент? Уже слегка поздновато поднимать шум.

– Лучше высказать свои предположения, чем потом мучиться, что молчал, – отрезает Хэрри

и нервно проходится тыльной стороной ладони по губам. – Поджилки трясутся.

– Так успокой их. Вот, взгляни. – Киваю в сторону Эби, которая храбро глядит перед собой и

примерно ждет отца, вылезающего из салона. – Ты должен быть смелым ради нее.

Хэйдан кивает, а я отворачиваюсь. Не время сейчас сомневаться и терять голову. Все наши

действия зависят от нашего настроя, от силы воли; страх уйдет, если ты посмотришь ему в глаза.

Так говорила Ари. И она взглянула в лицо собственным ужасам. Пора и нам с лихвой отхватить

кусок кислого пирога.

Я разминаю плечи. Сжимаю, разжимаю пальцы и с удивлением замечаю небольшой порез

на ладони, тянущийся от большого пальца к запястью. Порез тонкий и свежий. Мне впору

записывать, откуда появляются те или иные раны, потому что я начинаю забывать, где и когда я

напросился на неприятности.

– О, что за дрянь, – сетует Дюк Роттер, разглядывая грязь, налипшую на подошву его старых

ботинок. – Какого хрена мы приперлись в эту выгребную яму?

– Рядом озеро, – отвечает Эби.

– Похоже на протухшее болото.

– Это протухшее болото – одно из достопримечательностей Астерии, – парирует брат и

неуверенно улыбается, будто наивно ждет, что его слова произведут впечатление на этот мешок с

костями. Но, нет. Конечно, не производят. – Вам все равно.

– Да, мне наплевать.

Хэрри взмахивает рукой, вроде, он и не сомневался, а затем вздыхает. Очки у него на

переносице неуклюже скошены, и он поправляет их замерзшими пальцами, пытаясь никак не

выдавать своего испуга. Естественно, получается у него так себе.

Мы сходим с места, плетемся к пристани, над которой плавает туман, и слушаем, как Дюк

Роттер жалуется на вонь, на мороз, на треклятую язву в желудке. И я уже собираюсь

притормозить, чтобы развернуться и со всей силы вмазать ему по болтливой морде, но, на долю

секунды, меня опережает Джейсон. Он врезается ногами в землю, подается назад и с

раздражением хватается за выцветший воротник куртки Роттера.

– Еще один звук, и я перегрызу тебе горло. – Дюк сердито раскрывает рот, собираясь

ответить, но Джейсон грубо встряхивает его за плечи и придвигается ближе. – Я не шучу.

– Он не шутит, – для пущего эффекта добавляет Хэрри, покачав головой.

– Да понял я, – рявкает Дюк, отшвырнув руки Джейсон от себя. – Понял.

Эбигейл грустно морщится, опустив взгляд себе под ноги, а я почему-то спешу стать к ней

поближе, чтобы увести подальше от отца и его гниющей туши. Эби одета в жилетку, розовый

свитер толстой вязки и смешные резиновые сапоги. Эби – девочка противоречие. Девочка с

глазами эльфа и волей тигрицы. Мне кажется, что она станет сильной ведьмой.

– Ты как? – Спрашиваю я, прочистив горло. Общаться я не привык, но нужно что-то сказать,

чтобы Эби перестала сверлить опечаленным взглядом сухую листву под ногами.

– Все нормально, – поднимая голову, шепчет она, – правда, все отлично.

– Боишься?

– Немного.

– Ты не бойся.

– Потому что вы рядом? – Она моргает ангельскими глазами, а я чувствую, как грудь у меня

наполняется пожаром. Пожалуй, в этот момент я осознаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть это маленькое существо домой.

– Да. – Серьезно киваю. – Потому что я рядом.

Эбигейл смущенно улыбается, а потом кивает, заправляя за уши светлые волосы.

Что ж, мы на месте. Хэрри выходит на пристань, Дюк Роттер прячется за сосной. Я и

Джейсон стоим возле Эбигейл, осматривая завывающий лес, шатающиеся кроны деревьев, и

молчим, прорабатывая в голове план снова и снова. Снова и снова.

– Если что-то пойдет не так, беги. Ясно? – Наставляю я, пока Джейсон разговаривает по

телефону с Норин. Он отходит на пару шагов в сторону, а я присаживаюсь на корточки и

непроизвольно прохожусь ладонями по дрожащим плечам Эбигейл. – Ты поняла?

– Да, Мэттью, я вас услышала. Но все будет в порядке. Я же видела.

– Конечно. Будет. Но...

– Идите, – смеется она, толкнув меня в плечо, – вы должны спрятаться за той рощей.

– Верно, – на выдохе поднимаюсь с колен и сглатываю горькую желчь, обжигающую глотку.

– Я буду совсем близко. В случае чего, ринусь к тебе.

Эбигейл благоразумно кивает, поджав губы, и смело расправляет плечи.

– Норин приготовила зелье, – сообщает Джейсон, спрятав телефон, – пора начинать.

Отлично. Все идет по плану, все идет так, как мы задумали. Я смотрю на часы: почти

двенадцать, и серьезно свожу брови. За спиной у меня притаились стрелы, поясницу жжет

ледяной металл браунинга шерифа Пэмроу. Я справлюсь, я верну Ари домой.

– Удачи. – Небрежно улыбнувшись, отрезает Джейсон и прокатывается широченной ладонью

по макушке Эбигейл. Девочка шмыгает носом, отходит в центр поляны. И теперь спокойный

взгляд оборотня падает на меня. – Тебе тоже.

Мы расходимся, делая вид, что все в порядке, что все под контролем, что я не боюсь, а

Джейсон не переживает. Мы живем во лжи, которая позволяет нам дышать. Это именно та ложь

во благо, которую не любят и оскорбляют. Но ложь бывает полезной. И дело даже не во лжи

окружающим. Тут дело во лжи самому себе . Быть храбрым трудно, когда у тебя трясутся

поджилки, ты осознаешь риск, понимаешь, что шансов мало, а врагов так много. Тогда ты и

начинаешь врать сам себе, чтобы не тряслись руки, когда пальцы хватаются за лук, чтобы перед

глазами не стояла пелена, когда ты целишься в сердце противника. Это и есть ложь во благо.

Ложь, которую я готов принять, и с которой я готов жить.

Я становлюсь за густыми, высокими кустами и достаю из кармана спички.

План довольно опасный. Эбигейл впитывает способности ведьм только тогда, когда они

находятся рядом. Очень жаль, что она не может накапливать их в себе, как копилка. У нас было

бы на миллион проблем меньше, а сейчас я должен притаиться за кустами, будто трус, и ждать,

когда Ариадна подойдет достаточно близко, чтобы Эби смогла сравняться с ней по силе.

Надеюсь, отвар Норин Монфор сработает, и мы хотя бы избавимся от Меган.

Более того, внутри меня таится надежда. Вера в то, что Ариадна никогда ребенку не

причинит зла. Она ведь хорошая. Всегда была хорошей. В ней должны сработать чувства, в

голове у нее должно что-то щелкнуть. Самоотверженная, отчаянная, смелая – вот та Ари,

которую я знаю, которую я так хочу вернуть. Она поможет мне избавиться от пустоты в ее груди, ведь, ничто так не характеризует Ариадну, как безумное желание жить и защищать своих

близких. Такое не исчезает бесследно, не испаряется просто так.

Мы ждем минут пять. Хэйдан поглядывает на меня, ссутулившись возле деревянных балок

пристани, а я поглядываю на него, ожидая, когда же враги клюнут на наживку, но, в то же время, надеясь, что этот момент вообще никогда не наступит.

Пять минут – звучит мало, но для меня эти пять минут показались целой вечностью.

Неожиданно поднимается сильный ветер. Эбигейл сжимает в кулаки пальцы, и я тут же

подаюсь вперед, устремив взгляд в глубину леса. Куда она смотрит? Что она увидела?

Бронзовые волосы Ариадны сверкают в утреннем свете и переливаются медью. Она не

спешит, проходя мимо шершавых стволов сосен, не торопится, переступая через листья и

изогнутые корни. Она медленно приближается, и вместе с ней к нам приближается мрак. Он

тянется за Ариадной, будто фата невесты. Тащится по земле, заставляя растения гнить, а деревья

хрустеть и трещать от боли. Ари должна внушать страх. Должна внушать ужас.

А я лишь вижу проблему, которую надо разрешить.

– Малышка, – шипящим голосом протягивает Ариадна и наклоняет голову в бок. Она не

просто смотрит на Эбигейл. Она пожирает ее пустым, безразличным взглядом, который

впивается в жертву ядовитой хваткой, впивается и не выпускает на свободу. – Здравствуй.

Я нервно сглатываю, приготовив спички.

– Иди сюда, – шепчет Ари, протянув вперед бледную руку, – я не причиню тебе боль.

Ее худые пальцы играют с воздухом, и ветер поднимается еще более свирепый. Небо

темнеет, окунувшись в темно-бардовые тучи, а озеро оживает, резво качаясь из стороны в

сторону, словно капризное дитя. Природа оживает в руках опытного мастера, и Ариадна с

невероятным удовольствием подчиняет себе то, что по праву принадлежит ей.

Власть над людьми, власть над стихиями. Власть над Смертью.

Эби молчит, и она молодец: нет смысла разглагольствовать с тем, кто пришел, чтобы лишить

тебя жизни. Только в кино перед сражением впихивают прелюдию, после которой обычно и

страдают те, кто больше всего болтает. И я киваю сам себе, как идиот. Все у нас получится, Эбигейл умная, она сумеет перехитрить Ариадну. Но лишь одно мне неясно. Я параноик, без

сомнения. Но почему Ари пытается заманить Эби? Почему не действует?

Взмах ее руки убьет всех нас, один взмах, и конец. Почему она позволяет нам играть по

нашим правилам? Мы не кретины, мы понимали, что идем почти на самоубийство, но с таким

сопротивлением, нам нечего бояться. Неужели Ариадна специально медлит?

– Ну же, – шепчет она, подстегивая Эби, подначивая ее, – ну же!

– Centuplum in caveam! – Восклицает Эбигейл, вытянув вперед руку, и прокатывается по

ладони острым лезвием. Кровь вспыхивает багровым букетом, заливает пальцы. Ари на Эби

глядит с нескрываемым интересом, покачивается назад, а затем прищуривается.

Не знаю, дошло до нее, наконец, что это ловушка или нет, но отступать некуда; мы с

Хэйданом выбегаем из засады и падаем на колени позади Эбигейл. То же делают и Дюк с

Джейсоном, только они усаживаются за спиной Ариадны, таким образом, создавая вокруг двух

ведьм неровный круг. Сначала засохшие листья с пальцев сдувает Джейсон. Затем на землю

громоздкими каплями падает вода с пальцев Хэрри. Я резко прохожусь спичкой по маленькому

коробку, огонь вспыхивает перед моими глазами, и я бросаю его к ногам Ари, не решаясь

поднять взгляд, не решаясь посмотреть ей в лицо. И, наступает очередь Дюка. Что-то во мне

скручивается от плохого предчувствия. Однако Роттер послушно сгребает в ладонях землю и

сжимает ее изо всех сил, едва слышно прошептав: centuplum in caveam.

Слышится хлопок. Эбигейл стремительно покидает круг, падает в руки отца, а мы не можем

пошевелиться, наблюдая за тем, как из-под земли выкатывается блестящая волна, в конечном

итоге, превратившаяся в прозрачный купол. Он замыкается над головой Ари, и уже в следующее

мгновение рыжеволосая бестия сгибается от сильной судороги.

– Получилось, – хриплю я, наблюдая за тем, как Ариадна впивается ногтями в горло.

Получилось. Мы сделали это, мы поймали ее.

Она задыхается, а ребра почему-то дерет у меня. Встаю и порывисто отворачиваюсь. Не

могу смотреть на то, как Ари мучается. Сквозь стеклянное поле прорывается ее крик, и у меня

сводит легкие. Я стискиваю зубы, я сжимаю пальцы и упрямо гляжу на деревья, не в силах

наблюдать за ее покрасневшим от судорог лицом.

– Я видела это, – шепчет Эбигейл, оказавшись рядом, – видела именно этот момент.

– Значит, все идет по плану, – холодно бросаю я. Мы победили, Ари в ловушке, но не ощущаю

я облегчения и не выдыхаю со спокойной душой. Я все-таки кидаю косой взгляд на Ариадну и

замечаю, как она порывается к границе круга, раздирая пальцами кожу шеи.

– Помоги, – хрипит она, заглядывая мне в глаза, и я тут же отворачиваюсь. Я не могу

позволить ей контролировать мои поступки. Принуждение не сработает. – Мэтт, Мэтт.

Мое имя выстреливает с ее губ и вонзается в меня острыми стрелами. Я плетусь вон от

клетки, прохожусь ладонями по вспотевшему лицу и шумно выдыхаю.

Сейчас ей станет хуже. Но затем Ариадна просто уснет. Просто потеряет сознание, и мы

отнесем ее домой, где она сможет прийти в себя, а Эби запретит ей использовать дар.

Хороший план, хороший, вот только мне все равно не по себе от голоса Ари. Он, как будто,

звенит в моей голове, и виски вспыхивают от боли.

– Ты как? – Спрашивает Хэйдан, сжав в пальцах мое плечо. – Не волнуйся. Так надо.

– Да. Надо.

– Она поправится.

– Знаю.

Хэрри собирается сказать что-то еще в своем духе: доброе и успокаивающее. Он еще ближе

подходит ко мне, приоткрывает рот, а затем затихает. Все мы затихаем, потому что, звучащее в

воздухе тяжелое, срывающееся дыхание Ариадны, неожиданно преображается в гортанный,

звонкий смех, от которого кровь леденеет в жилах.

Я медленно оборачиваюсь и растерянно прищуриваюсь, увидев, как Ари растягивает губы в

кривой ухмылке. Она смеется, дергаясь всем телом. А взгляд у нее испепеляющий, ядовитый, и я

вдруг чувствую дикое головокружение, которое заставляет ноги размякнуть под неизвестной

тяжестью. Меня качает, деревья видятся мне странной формы, кривые и с растопыренными,

костлявыми пальцами вместо веток. Ничего не понимаю. Черт подери, я едва не валюсь без сил.

Делаю несколько пьяных шагов в сторону и понимаю, что в таком же состоянии сейчас

прибывают все, кто находится возле пристани. Все, кроме Ариадны.

– Идиоты, – слышится мне ее голос; смазанное лицо Ари Монфор оказывается прямо передо

мной, и я отшатываюсь, едва не рухнув на землю. – На что вы рассчитывали?

Как она вырвалась из круга, как переступила преграду? Я вытягиваю руку и рычу:

– Стой, не подходи.

– Мой милый Мэтт, тебе страшно?

Она кружит вокруг меня, будто акула, а я вижу лишь ее улыбку и малахитовые глаза, которые

испепеляют кожу, раздирают на части. Я раскачиваюсь на ногах, стараясь глядеть на объект,

способный причинить мне вред. Но этот объект – Ари. Этот объект – человек, к которому я

испытываю нечто такое, что разливается кипятком в груди.

– Что ты делаешь.

– Ничего. Я ничего не делаю.

– Тогда что происходит? Что... – Запинаюсь и хватаюсь пальцами за воздух, наивно и глупо

полагая, что воздух действительно протянет мне руку и поможет устоять на ногах.

– Столько поблажек, Мэтт, зачем?

– Не понимаю.

– Глупо искать выход, когда враг читает мысли, – едва не врезавшись в меня, рявкает

Ариадна и скалит зубы. – Глупо сопротивляться, когда враг контролирует поступки. Вы и

подумать не могли, что действуете по плану, который придумала я. Вы верили. Боже, вы, правда, верили, что придумали нечто гениальное? Невероятно. Ну, посмотри на меня! – Ее прыткие

пальцы впиваются в мой подбородок. – Считаешь, идиотка Норин могла ходить по Астерии

полчаса без последствий? Считаешь, ваш слюнтяй Хэрри и святая Мэри могли спокойно пойти в

парк и взять образец крови фон Страттен? Не бывает таких совпадений.

– Что ты сделала?

Перед глазами мельтешат черные точки, но я отчетливо вижу лицо Ариадны. Я вижу

морщинки у ее губ, вижу золотистые крапинки в ее изумрудных глазах.

– Моя дорогая тетушка добавила в зелье не кровь Меган фон Страттен, – взяв меня за руку,

шепчет Ари и неожиданно прикасается губами к тонкому порезу на ладони, – Норин добавила

вашу кровь, каждого, а вы забыли, потому что я умею заставлять людей думать о том, о чем я

хочу, чтобы они думали. Я умею стирать память о том, как она прокатывалась ножом по руке

каждого из вас. Я умею стирать память о том, как вы садились напротив и, словно на исповеди,

рассказывали обо всех своих планах.

Внутри у меня холодеет от злости, но не успеваю я сказать и слова, как вдруг Ари со всей

силы сдавливает в пальцах мою ладонь и одним легким движением отталкивает меня от себя на

почтительное расстояние. Я врезаюсь спиной в ствол сосны и валюсь в ковер из иссушенных

иголок, зажмурившись от колючей боли.

– Я умею добиваться того, чего хочу, Мэтт, – взрывается в воздухе ее звонкий голос, и я

приоткрываю глаза в полной уверенности, что все пропало. Что это конец.

Наконец, перед глазами встает четкая картинка, и я вижу Джейсона, которого жестко за

горло удерживает Меган фон Страттен. Я вижу Хэрри, который прикрывает телом Эби.

Я вижу все, и во мне вспыхивает такая дикая ярость, что я мгновенно встаю на ноги.

– Как тебе удалось? – Рычу я не своим голосом. – Ты задыхалась, ты была в круге!

– Ты думал, что я задыхаюсь, дорогой... – Мелодично пропевает Ариадна. – Ты видел то, что

показала тебе моя подруга – Меган. На самом деле, ничего этого не было.

– Как... но...

Я примерзаю к месту и оторопело застываю. Нас провели, как идиотов. Ловушка для

Ариадны оказалась ловушкой для нас. Почему я сразу не понял, что невозможно так легко

справиться с тем, что внушает ужас целым поколениям? Почему я повелся?

Я смотрю на Хэйдана, а он закрывает телом Эбигейл, пусть и понимает, что толку от его

защиты никакого не будет. Но в этом весь Хэрри. Бороться тогда, когда нет смысла.

Я встречаюсь с Ари взглядом, мы стоим без движения несколько долгих безмолвных секунд.

А затем я слышу, как внутри у меня что-то взрывается. Я больше не вижу Ари... Я не вижу ее.

Покачиваю головой, а девушка сходит с места в сторону Эбигейл.

– Нет, – срывается шепот с моих губ, и я подаюсь вперед, – нет, остановись, не надо.

Взмах руки, и я вновь взмываю над желтым ковром из листьев и валюсь вниз.

– Одумайся, – восклицает Хэйдан, пряча Эби за спиной. Девочка собирается выйти к

Ариадне, выйти вперед, сражаться, но он не позволяет ей. Он знает, что она проиграет.

– Прочь с дороги.

Ледяной, пустой голос срывается с губ незнакомки, и Хэйдан стремительно отлетает в

сторону, испустив громкий вопль. Он валится на землю около пристани, я, пошатываясь, вновь

поднимаюсь на ноги и хватаюсь ладонями за виски. Что делать. Что делать.

– Тише, малышка, не вздумай сопротивляться, – приказывает Ари, оказавшись прямо перед

Эбигейл, и растягивает губы в ядовитой ухмылке, – хорошая девочка, умница.

– Не прикасайся к ней! – Неожиданно взрывается Дюк Роттер и несется на Ариадну со

спины. Невероятно глупое решение. Она поднимает руку, он резко замирает, словно на его пути

появилась преграда, и распахивает от ужаса серые глаза.

Ари взмахивает рыжими волосами и вновь смотрит на Эбигейл.

– Ты знаешь, милая, кто виноват в том, что ты сейчас здесь? – Ари прокатывается по мокрой

щеке Эби бледными пальцами и снисходительно улыбается, наблюдая за тем, как слезы

сверкают в тусклом свете. – Твой отец. Именно он избавился от надписей на пороге и впустил

меня в дом. Мне не пришлось долго его уговаривать. Он редкая сволочь.

– Неправда, – всхлипывая, бросает Эби, на что Ариадна покачивает головой.

– Правда, дорогая. Но не волнуйся, он и сам понимает, что был плохим папочкой. Он хотел

набрать побольше воздуха в легкие, спуститься к озеру и погрузиться на дно, считая до трехсот

семидесяти пяти. Кажется, столько денег ему пообещали за твою работу.

Невероятно, но Дюк Роттер неожиданно сходит с места и послушно плетется к тихой глади

озера. Ветер давно не свирепствует, тучи рассеялись. И этот мужчина, провожаемый

солнечными лучами, бредет к воде, заходит по пояс, а потом и вовсе исчезает из вида.

Я проглатываю все слова, все мысли, все доводы. Как это возможно? Что он... Нет. Я не

верю. Что произошло? Ариадна заставила его покончить с собой! При этом она даже на него не

посмотрела! Не было зрительного контакта, не было слов с нажимом. Это больше не та девочка, которая заставляла меня вернуться в кинотеатр без моего согласия! Это тот человек, та ведьма, которая способна заставить вас не только хотеть смерти, но и умереть.

– Нет, папа! – Срывается крик с губ Эби, и она дергается, крепко зажмурившись.

По ее лицу градом катятся слезы, а Ари заботливо их вытирает кончиками пальцев.

– Ничего страшного, он послужит важной цели, милая. В отличие от тебя. Ты просто

оказалась там, где не должна была оказаться. Мне очень жаль.

Нет. Нет. Джейсон рвется вперед, а Меган прикасается губами к его щеке и рычит:

– Тише, песик.

Глаза Хэйдана становятся огромными от испуга, и он плетется к нам, и вопит что-то, а я... Я

делаю единственное, на что способен. Я резко стягиваю со спины лук и натягиваю, не колеблясь, не сомневаясь, тетиву, наставив стрелу на поражение.

– Остановись! – Бесстрастно бросаю я, часто дыша, и наблюдаю за тем, как Ариадна, обернувшись, удивленно вскидывает брови. – Отпусти Эбигейл.

Ари встает, выпрямляет спину и хмурит лоб, изучая меня черными глазами.

– Что?

– Я сказал, отпусти Эбигейл.

– Или что ты сделаешь?

– Или я...

– Выстрелишь?

– Да. – Сглатываю и стискиваю зубы. – Клянусь богом, Ари, я сделаю это.

Я должен стрелять прямо сейчас, пока она думает, пока она удивлена, потому что ей хватит

миллисекунды, чтобы вырвать оружие из моих пальцев. И я понимаю это, и я знаю, что я должен

сделать. Но я не могу. Не могу.

Она медленно подходит ближе, а я прожигаю ее решительным взглядом, в котором от

смелости и бесстрашия остались только скудные отголоски; я обязан это сделать, иначе

погибнет Эбигейл, иначе погибнут невинные люди. Но что-то не позволяет мне выпустить из

пальцев тетиву, не позволяет навредить этой рыжеволосой девушке.

Один миг. Я втягиваю воздух, стискиваю зубы, и Ариадна взмахивает рукой. Стрела

возносится в небо, спортивный лук ломается на части. Я пораженно отшатываюсь назад, а Ари

не перестает идти ко мне, крадясь, словно хищник.

– Хватит играть с ним, – неожиданно протягивает фон Страттен, – прикончи его!

– Закрой свой рот, – рявкает Ариадна, испепелив ведьму ядовитым взглядом. Меган с

недовольством поджимает губы, а Монфор вновь смотрит на меня, криво ухмыляясь. – Ты так


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю