Текст книги "Смертельно безмолвна - 2"
Автор книги: Эшли Дьюал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Значит, Дюк не такой уж и идиот. Не все контакты еще отошли. – Валяйте.
Я прошу Хэрри принести из пикапа папку со снимками, а сам поднимаюсь на ноги; у меня
перед глазами все кружится от стреляющей боли в ключице. Но вряд ли это важно. Я опираюсь
ладонями о край стола и выдыхаю:
– Сегодня утром уехала Бетани Пэмроу.
– Дочь шерифа? – Уточняет Джейсон, потерев глаза, и я киваю.
– Она понимала, что отцу здесь находиться небезопасно, и поэтому уговорила семью, как
можно скорее съехать. Она оставила фотографии, сделанные экспертами в участке, все снимки с
мест преступлений, в которых подозревают... вас.
– Нас? – Не понимает Мэри-Линетт, взглянув на меня из-под густых ресниц.
– Да, вас.
– Неудивительно, – вмешивается Норин и подходит к Джейсону; он кладет ладонь на ее
плечо, а она чувственно накрывает пальцами его пальцы. – Этот городок всегда во всем винил
нас. Не стоило ожидать другой реакции.
– Мда, ваша племянница хочет перерезать всем глотки, – шмыгая носом, напоминает Дюк
Роттер и усмехается. – Кого ж им еще винить?
– Она не понимает, что делает.
– Она все прекрасно понимает. Она бездушная тварь, чего вы ожидали?
– Вы здесь, чтобы помочь нам, – напоминает Мэри, сверкнув глазами. – Верно?
– Конечно, сладкая.
– Тогда сделайте себе одолжение – заткнитесь. Иначе я лично выставлю вас за дверь.
– И кому ты сделаешь лучше, куколка?
Джейсон делает шаг вперед, но Норин останавливает его, схватив за руку. Он шумно
выдыхает, а я недовольно отворачиваюсь, паршиво осознавать, что единственный человек, который может нам помочь – кусок дерьма. Дюк Роттер даже воняет, как кусок дерьма. Не
представляю, как он сумел вырастить такую дочь. Эбигейл светлая, умная, чистая. Она его
полная противоположность. Мне хватило нескольких секунд, чтобы увидеть ум девочки, и
хватило пары мгновений, чтобы увидеть гниль ее папаши.
Наконец, возвращается Хэйдан. Он вытаскивает из папки снимки и раскладывает их на
столе, старательно соблюдая ровные линии, будто клеит макет. Перфекционист. Я был уверен, что только у меня мозги повернуты. Но, оказывается, в каждом из нас живет псих.
– Бет сказала, что директора нашли подвешенным к потолку. А вот этого мужчину, – я
указываю пальцем на лицо с выеденными глазами, – нашли в поле. Вчера вечером.
– Кто это?
– Грегори Тимболд. Член Доминиканского Ордена.
– Доминиканского Ордена? – Не верит Норин и поднимает на меня взгляд. – Мэттью, это
невозможно. Доминиканцы жили во времена...
– Я знаю историю, поверьте. И я был удивлен не меньше вас.
– То есть выходит, в Астерии нашли пристанище фанатики, сжигающие ведьм еще в
средневековье? – Удивляется Мэри-Линетт и неожиданно прыскает со смеху. – Классно.
– Не понимаю, почему ты смеешься, Мэри.
– Надо же внести разнообразие в будни.
– Вряд ли мы имеем дело с Доминиканским Орденом, – задумчиво отрезает Джейсон и
прокатывается ладонями по вспотевшему лицу. – Это культ, пародия. Последователи.
– Неизвестно, кто хуже: доминиканцы или фанатики, стремящиеся ими стать.
– Проблема в том, что этот орден знает правду, – говорю я, сжав пальцами пылающее плечо, и морщусь. – Они знают правду об Ари. И они попытаются ее убить.
– Это не так-то просто, – дергая уголками губ, шепчет Норин. – Ариадна сильна, ты и сам
сегодня видел, на что она способна.
Да уж, видел, слышал, чувствовал. Сегодня я познакомился с новой стороной Ари. И мы
друг другу не понравились. Я встряхиваю головой, пытаясь отогнать образ Ариадны с черными
от ненависти глазами, и поджимаю губы. Не стоит сейчас думать об этом.
– Посмотрите, – я указываю пальцем на красные буквы. – Смерть не приходит одна. Я
уверен, это послание. Предупреждение. Ари хотела сказать, что будут еще жертвы.
– Или она просто ждет, пока вы намочитесь в штаны, – предполагает Дюк.
– Она хочет, чтобы мы думали. – Настаиваю я. – Чтобы мы думали и остановили ее.
– Похоже на месть, Мэтт. Эти люди пытали ее, вот она и вернулась, чтобы...
– Это глупо. Поверьте. Возвращаться, чтобы просто отомстить? Люцифер заполучил ее душу,
но с какой целью? Ари не девушка, в которую Дьявол случайно ткнул пальцем.
– Разумеется, у него был план, – соглашается Норин.
– Вот именно. Все поступки Ари сумбурны, привлекают слишком много внимания. Я не
силен в составлении стратегий, но разве плохие парни заявляют о себе? Только идиоты
выставляют преступления напоказ. В жизни убийцы молчат и просто делают свое дело.
– Ариадна отвлекает наше внимание, – неожиданно протягивает Джейсон, нахмурив брови,
и наклоняется вперед, изучая фотографии. – Она хочет, чтобы мы думали о ней.
– В то время как происходит нечто более важное, – протягивает Хэйдан, встревожено
посмотрев на меня, и я громко сглатываю. Становится тихо. Из окна прорываются порывы
холодного ветра, шум, проезжающих машин, а мы просто стоим по кругу и не шевелимся.
Что задумал Люцифер? Для чего ему на самом деле понадобилась Ариадна?
– Подождите, – едва слышно шепчет Мэри-Линетт и берет в руки один из снимков.
– В чем дело?
– На его груди, взгляни-ка Норин, я видела нечто подобное. Как же называется...
– Пентаграмма? – Не понимаю я, склонившись над фотографиями.
– Нет, не пентаграмма.
– Разве? Круг и пересеченные линии, треугольники. – Я растерянно взмахиваю рукой и с
силой стискиваю зубы, когда боль лавиной прокатывается по спине. Черт.
– Это не треугольники, Мэтт. Это звезда.
– Какая еще звезда? – Недоуменно переспрашивает Хэйдан, отняв у Мэри фото, а я с
изумлением отмечаю, как вытягиваются лица сестер Монфор. Опять они знают о чем-то, о чем я
не имею ни малейшего понятия.
– Это звезда Хаоса, – объясняет Норин, выпрямив спину, и отворачивается; она вдруг
сжимает в кулаки пальцы, отходит назад, морщит лоб, а я терпеливо жду продолжения. Не хочу
торопить Монфор. Ее лицо бледнеет так сильно, что становится не по себе, и я жадно
наслаждаюсь мнимыми секундами спокойствия.
– Ящик Пандоры! – Внезапно кряхтит Дюк Роттер и прыскает со смеху. – Вот же вас
угораздило вляпаться в такое дерьмо, ребята. Поздравляю.
– Ящик Пандоры? Это же сказки. – Я устало закатываю глаза. – Миф для малолеток.
– Подожди...
Норин отмахивается от меня, как от надоедливой мошки, а я раздраженно щурюсь.
– Чего подождать? Пока вы придумаете, как усугубить ситуацию?
– Я пытаюсь сопоставить факты.
– Нет, вы пытаетесь приплести их к своей безумной теории.
– Моя теория не безумна.
– Если она строится на легенде, написанной каким-то шизофреником-фантастом...
– Она строится на истории моего вида, – рявкает Норин, стремительно повернувшись ко мне
лицом, и сводит черные брови. – Мы опять возвращаемся к тому, с чего начали. Ты опять
пытаешься отрицать то, о чем не имеешь ни малейшего понятия.
– Но...
– Хватит думать головой, – командует женщина, тыкая в меня пальцем, – ты уже не в своем
мирке, где любое отхождение от нормы – вымысел. Здесь легенды – реальны, мифы – реальны.
Оглянись, ты находишься в компании черной вдовы, оборотня, ведьмы и брата, который вернулся
с того света. Ты сам живешь в одной из тех легенд, которые отрицаешь.
Я стискиваю зубы и горячо выдыхаю, накопившийся воздух. Она права. Права. Но я не могу
согласиться так просто, не могу поверить так легко. Я семнадцать лет жил в мире, где даже удача
казалась проявлением мистики. На восемнадцатом году все изменилось.
– Мы читали об этом, – задумчиво протягивает Мэри, – или мама рассказывала.
– Что именно? – С интересом спрашивает Хэйдан.
– Люцифер уже открывал ящик Пандоры, много столетий назад.
– Так что ему мешает сделать это снова самостоятельно?
– Один и тот же человек не может открыть ящик дважды.
– Ну, разумеется, – шепчу я, сдавив пальцами переносицу. – И почему Ари?
– Чтобы выпустить наружу пороки и болезни, надо обладать силой. Простой человек не
сможет открыть ящик, он умрет, а с его смертью в сосуд вернутся и все грехи.
– Но Дьявол не может умереть. – Как бы невзначай напоминаю я, поджав губы. – Так почему
нас до сих пор не атакуют грехи, выпущенные давным-давно наружу?
– Уверен, что не атакуют? – Тихо усмехается Норин и отводит взгляд. – Со временем
последствия перестают быть катастрофическими. Но даже сейчас мы чувствуем отголоски того,
что случилось много веков назад. Если Ари откроет ящик...
– Пострадает много людей, – поясняет Мэри, – прежде чем все наладится.
– Значит, мы не должны ей этого позволить.
– Но она уже преступила к обряду. К жертвоприношению. Мы были уверены, что она здесь
ради мести. А она следовала инструкциям, которые науськивал ей Люцифер.
– О чем вы?
– Четыре состояния, четыре жертвы. Огонь, вода, земля, воздух.
– Барнетта нашли подвешенным к потолку, – нахмурившись, тянет Мэри-Линетт.
– Грегори Тимболда – в поле. – Добавляет Хэрри.
– Остается вода и огонь, – Джейсон измотано усмехается, – кто бы сомневался.
– Но что, если Ариадна сама не догадывается, что делает. – Сведя брови, шепчу я и с
изумлением осматриваю присутствующих. – Люцифер – отец лжи, он вряд ли раскрыл все
карты, когда переманил Ари на свою сторону. Возможно, она думает, что мстит. Тогда как на
деле является марионеткой в его руках.
– Может, ты прав, – соглашается Норин. – Дьявол умеет убеждать.
– Но вдруг она уже завершила ритуал? – Неуверенно спрашивает Хэрри и поправляет оправу
очков. Он переминается с ноги на ногу и вздергивает подбородок. – И что, если мы уже
опоздали? Она ведь не пришлет письмо, в котором уведомляет нас о том, что утопила
очередного последователя ордена, а потом сожгла их церковь.
– Мы бы узнали об этом, поверь. – Ухмыльнувшись, отвечает Мэри. – Когда Ариадна откроет
ящик, случится нечто страшное: болезни, природные катаклизмы.
– Если она откроет, – поправляю я, прочистив горло.
– Да. Конечно. – Мэри-Линетт коротко кивает. – Если.
– Меган фон Страттен нашла меня в Дилосе, – отрезает Джейсон, размяв плечи.
– Едва не прикончила нас, – сетует Роттер. – Мерзкая тварь. Которую вы вылечили.
– Не рыпайся, Дюк.
– Я констатирую факт.
– Видимо, она следила за нами, пока Ариадна выполняла грязную работу. – Я морщу лоб и
киваю. Пытаюсь проанализировать новую информацию, но ее так много, что у меня стучит в
висках. Нужно отдохнуть хотя бы пару часов. – Вам повезло. Вы выжили. Меня в прошлый раз
эта женщина едва не отправила на тот свет.
– Я уже говорил, что связываться со мной не стоит, когда я... когда я не в себе.
Джейсон неуверенно поводит плечами и проходится ладонью по заросшему лицу.
– Завтра решим, что будем делать. – Шепчет он. – На сегодня достаточно разговоров.
– Но каждая минута...
– Мы не спасем Ари, если будем измотаны.
– Не самое лучшее время для отдыха. – Настаивает Норин.
– Не тешь себя надеждами, дамочка. Лучшего времени еще долго не будет.
Он прокатывается пальцами по ее бледной щеке и переводит взгляд на меня.
– У тебя есть пара минут? Нужно кое-что обсудить.
– Да. Конечно. – Я киваю и прижимаю больную руку к ребрам.
Хэйдан хмурится. Ему явно не по душе, что мы собираемся обсуждать что-то без его
присутствия. Но проблема в том, что я собираюсь защищать брата, а не доверять ему. Я не
сомневаюсь, что Хэрри способен принимать правильные решения. Он не раз спасал нас, и я
помню об этом. Никогда не забуду. Но с него хватит. Он сделал и так слишком много.
Похлопываю Хэйдана по спине и отрезаю:
– Встретимся через пару минут, хорошо?
Он не отвечает. Неуклюже кивает, опустив взгляд на сомкнутые в замок пальцы. А я
медленным шагом следую за Джейсоном. Не для того Ари пожертвовала душой, чтобы я в
очередной раз подвергал Хэрри риску. Лучше бы он подальше держался от этой суматохи.
Уже на улице Джейсон в очередной раз закуривает и ведет меня к своей машине. Не знаю, о
чем он хочет поговорить, но мне приятно уже просто выбраться из этого коттеджа. Такое
ощущение, что я постоянно возвращаюсь сюда после кровавой бойни. То лицо едва двигается, то
ноги. Теперь раздроблено плечо. Однажды я приползу сюда без башки.
– Кто тебя так? – Джейсон кивает на мою руку, облокачивается спиной о крыло авто, и я
следую его примеру. Становлюсь рядом, откинув назад голову.
– Ари.
– Интересная девушка.
– Она и раньше мечтала свернуть мне шею. Теперь ее ничего не останавливает.
Мужчина усмехается, а затем неожиданно взрывается сухим кашлем. Он прикрывает рукой
рот, отворачивается, но я все равно отмечаю, как паршиво он выглядит.
– Что с тобой? – Свожу брови. – Умудрился заболеть?
– Просто чувствую себя неважно.
Джейсон выпрямляется, потирает пальцами губы и как-то странно улыбается, отчего у меня
молниеносно в голове включается мыслительный процесс. Не умею не думать. Как только
происходит нечто странное, разум сам начинает искать варианты ответов.
– А такое бывает у оборотней? – Взмахиваю здоровой рукой и морщусь. – Ну, грипп. Или я не
знаю... Ангина? Вы тоже болеете?
– Нет.
Я прокручиваю в голове наш разговор: все его усталые усмешки, пот на лице, синяки под
глазами, и отталкиваюсь руками от крыла автомобиля.
– Тебя ранили.
– Я не об этом собирался с тобой разговаривать, мальчик.
– Если ранили, нужно обратиться к Норин. – Настаиваю я, пропустив мимо ушей его
замечание, и недовольно стискиваю зубы. – Чего ты ждешь?
– Меня никто не ранил.
– Но чувствуешь ты себя неважно.
– Нянькой решил заделаться?
Ему смешно, а я понимаю, что в этом доме только он способен навести порядок; мне не
справиться без его помощи. Точнее, справиться будет в разы сложнее.
– Это мое дело. Я разберусь. – Джейсон поправляет ворот пальто и достает сигареты.
Я растеряно наблюдаю за тем, как его пальцы неуклюже трясутся, когда он пытается
прокрутить кольцо зажигания. У него получается с третьего раза... Мужчина стискивает в зубах
сигарету, затягивается, а я продолжаю молчать, упорно глядя ему в глаза.
– Фон Страттен сказала, что жить тебе осталось недолго, – шепчу я, нахмурив брови.
Джейсон переводит на меня уставший взгляд и поводит плечами.
– Она много говорит.
– Видимо, знает, что с тобой что-то не так.
– Я устал. Отдохну, и все будет в порядке. Сейчас речь не об этом.
– Тогда о чем?
– Эбигейл впитывает способности ведьм, когда находится с ними рядом.
– Впитывает способности? – Удивляюсь я, вскинув брови. – А я подумал, она владеет
телекинезом или чем-то в этом роде.
– Нет. Она очень талантливая девочка, и она может помочь нам.
– Это хорошая новость.
– Наверно... – Джейсон выдыхает белый дым и устремляет взгляд куда-то вдаль. – Я пытался
понять, как именно она вытащит Ари. Как она ее спасет.
– Что тебя настораживает?
– Она впитает силу Ариадны, и что дальше? Какова развязка? – Мужчина смотрит на меня, и
я сосредоточенно хмурю лоб, пытаясь осмыслить его слова. – Силы Ариадны не в исцелении, значит, и Эбигейл не сможет ее исцелить.
– Сила Ари в разрушении. – Медленно проговариваю я, отвернувшись. – Я понял. Ты хочешь
сказать, что Эби не вылечит Ари. А убьет ее. Как в пророчестве.
Джейсон указывает на меня дымящейся сигаретой и кивает; он вновь отводит взгляд, а я
вновь облокачиваюсь спиной о крыло Фольксвагена. Внутри все замирает. Я тянусь к карману
мужчины, достаю оттуда пачку сигарет и спрашиваю:
– Не против?
– Конечно, против. – Джейсон отнимает у меня сигареты и закатывает глаза. – Тебе я не
разрешаю курить. Это вредно для здоровья.
– Папашей решил заделаться?
Он оценивает мою шутку и покачивает головой.
– Нужно было тогда еще соглашаться, когда я истекал кровью и не понимал, что тебе
предлагаю. А теперь поезд уехал, мальчик. Поводов умереть у тебя много будет.
– Рак – это банально.
– Верно. Пусть лучше тебя прикончит любимая девушка.
– С чего ты взял, что она любимая девушка? – Я откидываю носком землю и сжимаю в кулак
пальцы. Нет уж. Делиться переживаниями я не стану. – И вообще это не твое дело.
– Разумеется. Не волнуйся, никто не заметил.
– Что не заметил?
– Что ты немного... того.
– Вот значит как. – Я непроизвольно скрещиваю руки на груди и горблюсь, ощутив, как от
боли стреляет в спине. Дерьмо. Как же жжет! – Черт. Рука сейчас отвалится.
– Попроси Эби помочь. Норин слишком вымоталась.
– Не волнуйся, никто не заметил, – отдышавшись, шепчу я и усмехаюсь.
– Не нарывайся, мальчик.
– Давай просто больше не возвращаться к этой теме.
Он приподнимает ладони в сдающемся жесте, а я отворачиваюсь. Не умею говорить о том,
что чувствую. Не умею выражать эмоции. И не горю желанием научиться.
– Возможно, Эби поможет нам поймать Ариадну, – неожиданно предлагает Джейсон и
задумчиво покачивает головой. – В конце концов, я не просто так привез сюда Роттеров.
– Придумаем ловушку, – соглашаюсь я, – как Ловари. И заманим Ари.
– По силе Эби ей не проиграет.
– Даже выиграет, если рядом будут Норин и Мэри-Линетт.
– Верно. Но что потом? Мы запрем Ариадну в подвале? – Мужчина бросает окурок и тушит
его носком ботинок, при этом растягивая губы в кривой ухмылке. – Так себе идея.
– Во всяком случае, взаперти Ари не сможет никому не навредить.
– И не завершит жертвоприношение.
– Я придумаю, что делать дальше. Ты можешь на меня рассчитывать, Джейсон.
– Я и не сомневаюсь, мальчик. – Он вновь откашливается, потирает ладонью рот и со
сгорбленными плечами отстраняется от машины. – Обсудим план завтра.
– Договорились.
– Отдохни. И вылечи уже эту руку.
Я закатываю глаза, а он удаляется, измотано улыбаясь. Однако на крыльце Джейсон
останавливается и пристально смотрит на меня через плечо.
– Там в машине есть патроны.
– Что?
– Мэри-Линетт сказала, у тебя есть ружье.
– Да, я... – Придавливаю пальцами глаза и киваю. – Бетани отдала мне браунинг отца.
– Отлично. А то с этим луком ты выглядел по-идиотски.
Класс. Джейсон в очередной раз усмехается, а я шумно выдыхаю.
Некоторые вещи никогда не меняются.
ГЛАВА 12. КЛУБ НЕУДАЧНИКОВ.
Когда я возвращаюсь в коттедж, я замечаю на пороге и на дверном косяке неровные, кривые
иероглифы, выведенные белым мелом. Прохожусь по надписи пальцами. Что это?
– Это моя детка постаралась. – Протягивает с хрипотцой Роттер и оказывается рядом.
Я перевожу на него взгляд и не знаю, что сказать. Мне не нравится его интонация, не
нравится вид, с которым он пускается в разговоры об Эбигейл. Но я молчу. Он отец. Меня никто
не спрашивает, как он должен и как не должен общаться с дочерью.
– Что обозначают эти символы? – Наконец, говорю я, взяв себя в руки.
– Эби вычитала их в книжке своей мамаши. Они защищают, не дают злу переступить порог и
прочая дребедень. Благодаря этим каракулям мы скрывались многие годы.
– Полезные каракули.
– Да не то слово! Я много чего полезного нашел в вашем мирке, – Дюк выковыривает
мизинцем остатки еды и по-идиотски улыбается, – золотое дно эти ваши ведьмочки.
– В каком смысле?
– Моя дочурка многое умеет.
– Вам с этого что?
– Ну, вы ведь не думаете, что она помогает бесплатно, верно?
Я недоуменно свожу брови и вглядываюсь в серые глаза гостя. О чем он говорит? Не
понимаю. Он торгуется? Продает свою дочь? Желчь подскакивает к горлу ярым пожаром.
– Что? – Я нахожу на него, словно цунами. – Что вы сказали?
– Ты слышал, голубок.
– Вы здесь ради денег?
– Моя детка подвергается немыслимой опасности! – Раскатисто вякает он и разводит в
стороны руки. – Конечно, это будет дорого стоить. А ты как хотел? Думал, мы приехали в эту
дыру, чтобы подержать вас за руку, пока вы давитесь соплями?
– Но она не вещь, которую вы можете...
– Я сам разберусь, что мне делать с моей дочерью.
Невероятно; я отхожу назад и смотрю на мужчину, разрываясь между тем, чтобы как следует
врезать ему по лицу или вытащить из-за спины браунинг и прострелить грудину.
Не все монстры обитают в аду. Некоторые из них живут рядом с нами, наши соседи, наши
друзья; они только внешне похожи на обычных людей, внутри они гниют и смердят, как
протухшее мясо. Я морщусь от отвращения и схожу с места.
– Что тебя так испугало, голубок? – Кричит мне в спину Дюк. – Кишка тонка? Да?
Не оборачивайся. Не оборачивайся.
Я поднимаюсь по лестнице, прижимая к коленям руки. Я даже забываю про боль. Не знаю,
как Эбигейл терпит этого ублюдка. Но, клянусь, если он хотя бы пальцем ее тронет, я с него
кожу живьем сдеру. К жестокости в сверхъестественном мире я привык. Смотреть на жестокость
в настоящем мире у меня попросту нет ни сил, ни желания.
Я собираюсь пройти в гостевую комнату, но невольно замечаю, что дверь в спальню
Ариадны приоткрыта. Останавливаюсь, ощутив, как судорога прокатывается по телу, ведь я, наивный идиот, вдруг думаю, что именно Ари вернулась домой. Но затем я вижу Хэрри,
сидящего на кровати, и Эбигейл, сосредоточенно вырисовывающую что-то за столом.
– Придурок, – шепчу я, прокатившись ладонью по лицу, – какая же чушь.
Сколько можно прокалываться на одном и том же? Ариадны здесь нет, нет, я должен
усвоить это, смириться с этим, принять это, пропустить это через себя.
– Чего вы там стоите? – Неожиданно спрашивает высокий голос, и, подняв голову, я
замечаю, как Эбигейл смотрит на меня, обернувшись в пол-оборота. – Пройдете?
– Да, – потираю потные ладони о бедра, – пройду.
У Ари в комнате ничего не изменилось, шторы задернуты, кровать смята. Я пытаюсь не
показывать, как чертовски сложно мне тут находиться, и выдавливаю пресную улыбку.
– Чем занимаетесь?
– Я рисую.
Эби вновь поворачивается лицом к столу. А я подхожу ближе, чтобы посмотреть на ее
произведение искусства. На удивление девочка и, правда, очень хорошо рисует. Сейчас ее эскиз
напоминает мне нашу церковь, которая находится на въезде в Астерию.
– Неплохо.
– Спасибо. Я знала, что вам понравится.
– О чем вы секретничали с Джейсоном? – Отстраненно спрашивает Хэйдан и нервно
стягивает с лица очки. – Может, поделишься?
– Да нечем делиться, – как можно безразличней отрезаю я, – ничего интересного.
– Ты издеваешься?
– Хэрри.
– Мэтт. Что за фигня? – Брат поднимает на меня взгляд и усмехается, а сам трясется, как
будто в комнате тридцатиградусный мороз. – Будешь врать мне?
– Нет.
– Тогда о чем вы говорили?
– Ему просто захотелось... – Взмахиваю в воздухе рукой и начинаю в очередной раз
выражаться на языке жестов, который обычно выдает мою ложь с потрохами. – Покурить.
– Ты считаешь, я слабак, – кивает Хэйдан и неуклюже надевает очки, – думаешь, я ни на что
не способен. Думаешь, я лишний груз, который тормозит тебя.
– Что за чушь.
– Я знал. Ты никогда в меня не верил.
– Хэрри, – брат поднимается с кровати, идет к двери, а я недовольно преграждаю ему путь и
наклоняюсь вперед, – остановись, ладно? И не говори чепухи. Сейчас не время...
– Для чего не время? – Он глядит на меня так обижено и зло, что я застываю. Какого черта
мы вообще с ним спорим, если я пытаюсь его шкуру спасти? – Ари в меня верила.
– Причем тут Ари?
– Она знала, что я могу помочь. Она доверяла мне, а ты вечно действуешь один.
– Я не действую один. Ты ведь ездил со мной к Логану, забыл уже?
– Да, как личный водитель, я вполне могу пригодиться. И как фантазер. И как лжец.
– Я не хочу выяснять отношения, – раздраженно бросаю я. – Все мои действия имеют смысл.
Если ты еще этого не понял, мне очень жаль.
– Мы с тобой пообещали, что не будем друг другу врать.
– И к чему это привело? Ты умер.
– Сейчас я жив.
– Только потому, что Ари самоотверженная идиотка.
– Я хочу быть в курсе того, что происходит, – отрезает Хэйдан, нахмурив брови, – ты не
должен оберегать меня от всего. Иногда я срываюсь, иногда мне страшно...
– Еще вчера ты не мог самостоятельно вести машину, а сегодня уже рвешься в бой?
– Я сам разберусь.
– Нет, не разберешься.
– Почему ты никогда в меня не веришь, Мэтт? – Растерянно спрашивает он, округлив
ореховые глаза, а я отворачиваюсь, стиснув зубы. – Дай мне шанс. Я хочу помочь.
– Ты сделал так много. Ты умер. – Я все-таки вновь смотрю на брата. – Лучше ты дай мне
шанс позаботиться о тебе. Я стоял на кухне и смотрел, как Ариадна держится за твою руку. Ты
нашел в себе силы подорваться, ты схватился за ее пальцы, а я просто сидел.
Хэйдан недоуменно отступает назад, а я сжимаю в пальцах переносицу.
– Ты думаешь, что не помогаешь. Но ты помогаешь мне постоянно, когда я вижу, что с тобой
все в порядке. Когда я понимаю, что ты рядом.
– Я никуда не денусь, если мы начнем решать проблемы вместе.
– Я и так постоянно вываливаю на тебя все неприятности.
– Поделиться переживаниями – это не вываливать неприятности.
– Для меня это важно.
– А для меня важно быть в курсе того, что происходит. Поставь себя на мое место! Я, будто
пятилетний ребенок, стою и смотрю, как вы уходите. Думаешь, это нормально?
– Нет, – покачиваю головой, – но ты сам дал мне понять, что тебе нужно еще время.
– Значит, с этого дня хватит делать мне поблажки. Я боюсь, и я боялся раньше, Мэтт. Сейчас
труднее, но это не значит, что я не способен вам помочь.
– Да просто...
– О боги, – неожиданно взвывает Эбигейл и откидывает карандаш. Она стремительно
поворачивается к нам лицом и округляет огромные глаза. – Вы повторяете одно и то же. Я
серьезно, сколько вам лет? Может, прекратите вести себя, как дети?
Оторопело вскидываю брови и переспрашиваю:
– Что?
– Хэрри, Мэттью просто заботится о вас, поэтому и ведет себя, как ваш отец, а не как ваш
брат. Мэттью, Хэрри не маленький мальчик, за которым нужно носиться по пятам.
– Ты вроде рисовала, – бросаю я, поджав губы.
– Что толку быть взрослыми, если вы все равно продолжаете ныть, как в яслях. – Эби тихо
вздыхает и спрыгивает со стула. Она скрещивает худощавые руки и неодобрительно покачивает
головой, словно оценивает нас с Хэйданом по десятибалльной шкале.
– Братья постоянно ссорятся, – оправдывается Хэрри, на что Эби закатывает глаза.
– Разве вы ссоритесь? Вы высасываете проблему из пальца, и знаете, почему? Просто вы
устали. Вам нужно отдохнуть. Человеческий мозг не способен адекватно обрабатывать
информацию, когда он перегружен. Поэтому возникает агрессия, сбои в нервной системе.
Отоспитесь и поговорите завтра. Я уверена, разговор пойдет иначе.
Эби вновь осматривает нас лазурными глазами, а затем уходит, не закрывая дверь.
– Ну, – Хэйдан чешет в затылке, смотря ей вслед, – это было странно.
– Весьма странно, – соглашаюсь я, впервые почувствовав себя отчитанным.
Собираюсь сказать Хэрри, что мы действительно перегнули палку, как вдруг дверь в
очередной раз открывается и Эбигейл возвращается в комнату. Она подпрыгивает ко мне, довольно прищурив глаза, и аккуратно касается ладошкой зудящей ключицы. Я слишком
высокий, ей приходится встать на носочки, чтобы дотянуться.
– Вам станет легче, – обещает она, смотря мне прямо в глаза, – я умею лечить.
– Прямо как Норин.
– Верно. Как она.
Присаживаюсь на корточки и смущенно кривлю губы. На девочке голубой свитер и короткие
джинсы. Выглядит она так невинно и хрупко, что становится страшно. Невольно я придерживаю
ее за локоть. Мне, правда, не по себе.
– Мне рассказали о твоих способностях, – признаюсь я, заговорчески приблизившись к
девочке, на что Эбигейл тут же стеснительно кривит губы. – Как ты поняла, что умеешь
контролировать силы других ведьм? Было трудно?
– Нет. Это получается само собой. Я просто вижу, что они могут, и копирую это.
– Звучит легко. – Улыбается Хэрри и присаживается на корточки рядом.
Ключица горит под ее пальцами, но я не обращаю внимания. Я заворожено слежу за
детскими глазами, которые пытливо изучают мои волосы, мой шрам. Эби шепчет:
– Когда-то давно я познакомилась с Евой. Она рисует будущее.
– Будущее?
Девочка кивает и продолжает тихим голосом:
– Она и меня научила рисовать.
– Наверно, это очень интересно. – Отвечает Хэйдан, так как я до сих пор не знаю, что нужно
говорить, когда с тобой разговаривает десятилетний ребенок. Пусть она ведет себя, как будто ей
уже давно за пятнадцать, я вижу перед глазами коротышку со светлым каре.
– Я тоже видела будущее. Поэтому я вас узнала. Я видела вас, Мэттью. Вас и вашего брата.
Видела этот дом. Мы с папой неслучайно наткнулись на Джейсона. Я просто знала, когда он
будет нас искать, и куда нам нужно прийти.
Сосредоточенно хмурю лоб и поджимаю губы.
– Так ты знала, что приедешь в Астерию?
Эби кивает и опускает руку, а я неожиданно понимаю, что боль исчезла.
Собираюсь поблагодарить Эбигейл, но она неожиданно подается вперед.
– Я увидела, как вы плачете, – шепчет она мне на ухо, и внутри у меня все замерзает. Она
отстраняется, виновато хлопает густыми ресницами и отворачивается, словно боится, что я
разозлюсь. Но я не зол. Я растерян. Почему я плакал? Да и вообще, это невозможно.
– Эби, наш Мэтт не умеет плакать! – Звонким голосом протягивает Хэйдан, который стоял
достаточно близко, чтобы уловить ее шепот. – У него нет этих, как их там называют.
– Слезных желез? – В надежде спрашивает она, и брат кивает.
– Именно.
– Но так не бывает. Я читала, что они у всех есть.
– А у меня нет. – Вмешиваюсь я и криво улыбаюсь.
– Вы, правда, никогда не плачете?
– Правда. – Выпрямляюсь и прохожусь ладонью по макушке Эбигейл. – Спасибо, что
вылечила мою руку. Теперь можно отдохнуть.
Она кивает, а я медленным шагом покидаю комнату. По лицу непроизвольно плавает улыбка,
а внутри все застыло и окаменело. Слова Эби заставили меня задуматься. Я давно не плакал.
Только на похоронах матери, и я пообещал себе больше никогда не унижаться, не выставлять
чувства, не обнажать эмоции.
Что же заставит меня пойти против своих убеждений? Что меня сломает?
***
Проходит несколько дней. Я все-таки рассказываю Хэрри о том, что мы задумали с
Джейсоном. Ему идея не очень нравится, но он соглашается помочь, потому что теперь он со
мной постоянно соглашается. Даже когда я собираюсь выносить мусор, он вскакивает и
отнимает у меня пакеты. Наверно, пытается доказать, что он все еще в своем уме. Но, если
честно, выглядит это странно, и лишь заставляет меня усомниться в его здравомыслии.
Эбигейл и Дюк Роттер – абсолютно разные люди. Папаша пытается нажиться на том, что
вытворяет дочка. А дочке все равно, потому что она обожает отца. Не думал, что такое
действительно бывает, но Эби держится за папу, как за сгусток света. Она, будто не видит, как он
к ней относится, и не понимает, что именно его держит рядом с ней. За то недолгое время, что я
провел с Эбигейл, я понял, что она добрая, трудолюбивая. И сообразительная. Так что вариант,
мол, она слепая и не замечает за папашей гнилого запаха, отпадает. Тогда зачем она это делает?
Почему продолжает смотреть на него так, словно он хороший? Я не понимаю Эбигейл, я совсем
другой человек.
Утром мне звонят из школы. Я пропустил много занятий, и я ненавижу себя за это. Я всегда
думал, что посещение уроков – гарантия моего будущего. У меня должно быть это, мать его, чертово будущее. Если я завалю экзамены, заброшу учебу, что со мной станется?
Идиотские мысли. Невероятно идиотские. Но я ничего не могу с собой поделать.
