Текст книги "Дочь"

Автор книги: Эрскин Колдуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

 Эрскин Колдуэлл

Дочь

«Не кантовать»

Журнал, самиздат. 1978-1982

На заре негр, идя покормить мулов, сообщил об этом полковнику Генри Максвеллу, и полковник позвонил шерифу. Шериф спешно отвез Джима в город и запер его в тюрьме, а затем вернулся домой и позавтракал.

Джим походил по камере, застегивая рубашку, потом сел на койку и завязал шнурки. В это утро все произошло так быстро, что он даже не смог напиться. Он встал и подошел к ведру у двери, но шериф забыл наполнить его водой.

К этому времени несколько человек уже стояли во дворе суда. Джим, услышав их разговор, подошел к окну и посмотрел на улицу. Как раз в это время подъехала машина, и из нее вышли человек шесть или семь. Другие подходили к суду со всех сторон.

– Что там у тебя случилось, Джим? – спросил кто-то.

Джим прижался к решетке и посмотрел на лица в толпе. Он знал здесь всех.

Пока он пытался понять, как все в городе узнали, что он здесь, еще кто-то сказал:

– Это должно быть случайность, не правда ли, Джим?

На улице мальчишка-негр вез на хлопкоочиститель тележку с хлопчатником. Когда тележка поравнялась со зданием суда, мальчишка подстегнул мулов и погнал их рысью.

– Мне не нравится, что у них зуб на тебя, – сказал кто-то.

Шериф вошел во двор с улицы, неловко держа в руках оловянную посуду. Он протиснулся сквозь толпу, открыл дверь и поставил посуду вовнутрь.

Несколько человек подошли к шерифу и из-за его плеча заглянули в тюрьму.

– Тут тебе жена завтрак состряпала. Ты бы поел немного, Джим, старина.

Джим посмотрел на посуду, на шерифа, на открытую дверь, и покачал головой.

– Я не голоден, – сказал он. – Дочка была голодна, страшно голодна.

Шериф отступил от двери, его рука потянулась к рукоятке пистолета. Он отступал так быстро, что наступил на ноги кому-то позади.

– Не будь так неосторожен, старина, – сказал он. – Сейчас просто посиди и успокойся.

Он закрыл дверь и запер ее. Потом сделал несколько шагов по направлению к улице, остановился и посмотрел в патронник пистолета, чтобы убедиться в том, что тот заряжен.

Толпа за окном придвинулась ближе. Кто-то постучал по решетке, Джим подошел. Он схватился за прутья и прижался к ним лицом.

– Как это случилось, Джим? – спросил кто-то. – Это должно быть случайность, не правда ли?

Длинное худое лицо Джима словно протиснулось сквозь решетку. Шериф подошел к окну, посмотреть, все ли в порядке.

– Успокойся, Джим, старина, – сказал он.

Человек, который попросил Джима рассказать, что случилось, локтем отодвинул шерифа в сторону. Люди сгрудились плотнее.

– Ну так как же, Джим? Это случайность?

– Нет, – сказал Джим, сжимая пальцами прутья. – Я взял ружье и сделал это.

Шериф снова придвинулся к окну.

– Продолжай, Джим, и расскажи нам, как там все было.

Джим протиснул лицо сквозь решетку, так, что, казалось, одни уши мешают голове пройти.

– Дочка сказала, что голодна, и я уже не мог этого вынести. Я просто не мог вынести, когда она говорила это.

Кто-то проталкивался сквозь толпу, пока не добрался до окна.

– Джим, почему ты не мог прийти ко мне и попросить для нее что-нибудь поесть, ты же знаешь – я отдал бы тебе все на свете.

Шериф снова протолкнулся к окну.

– Так нельзя делать, – сказал Джим. – Я работал целый год и заработал достаточно на еду.

Он замолчал и посмотрел на лица по ту сторону решетки.

– Я заработал достаточно, но они пришли и все забрали. Я не мог попрошайничать после того, как заработал достаточно, чтобы прокормить семью. Они просто пришли и все отобрали. А сегодня утром дочка проснулась и сказала, что хочет есть, и я не мог больше этого вынести.

– Ты бы лучше пошел и лег, Джим, старина, – сказал шериф. – Не годится вот так убивать маленькую девочку.

– Я заработал достаточно, – сказал Джим. – Я просто не мог этого больше вынести. Дочка была голодна весь этот месяц.

– Успокойся, Джим, старина, – сказал шериф, пытаясь пробиться вперед.

Толпа колыхнулась из стороны в сторону.

– Так ты сегодня утром просто взял ружье и застрелил ее? – спросил кто-то.

– Когда она проснулась сегодня утром и сказала, что хочет есть, я просто не мог этого вынести.

Толпа придвинулась плотнее. Люди подходили к тюрьме отовсюду, и те, кто пришел позже, проталкивались вперед, чтобы услышать, что говорит Джим.

– У штата зуб на тебя, Джим, – сказал кто-то. – Но это во всяком случае несправедливо.

– Я ничего не мог сделать, – сказал Джим. – Дочка проснулась сегодня утром и опять...

Тюремный двор, улица, пустырь на другой стороне были заполнены мужчинами и мальчишками. Все они проталкивались вперед, послушать Джима. Молва разлеталась по городу с той самой минуты, когда Джим Карлисл застрелил свою восьмилетнюю дочь Клару.

– На кого Джим работал? – спросил кто-то.

– На полковника Генри Максвелла, – ответил мужчина из толпы. – Полковник нанял Джима девять или десять лет назад.

– Нечего Генри Максвеллу ездить и собирать паи. Ему и своего достаточно. Это несправедливо, что Генри Максвелл забрал Джимову долю.

Шериф снова проталкивался вперед.

– У штата зуб на Джима, – сказал кто-то. – Однако, это во всяком случае несправедливо.

Шериф втиснул плечо в толпу и пробивал себе путь.

Мужчина отпихнул шерифа в сторону.

– Почему Генри Максвелл забрал твою долю, Джим?

– Он сказал, что я должен ему за мула, который сдох около месяца назад.

Шериф встал перед зарешеченным окном.

– Тебе надо лечь на койку и отдохнуть, Джим, старина, – сказал он. – Сними башмаки и ложись.

Его оттолкнули в сторону.

– Ты не убивал мула, не так ли, Джим?

– Мул сдох в амбаре, – сказал Джим. – Меня тогда и поблизости не было. Он просто подох.

Толпа сгрудилась сильнее. Людей впереди прижали к тюрьме, люди сзади старались подобраться поближе, чтобы лучше слышать. Тех, что посередине, прижали друг к другу так тесно, что они не могли и пошевельнуться. Говорили все громче. Лицо Джима придалось к решетке и его пальцы, сжимавшие прутья, побелели.

Толпа двинулась через дорогу на пустырь. Кто-то забрался на машину и начал ругаться во все горло.

Человек из середины толпы пробрался к своей машине, сел в нее и отъехал.

Джим стоял, прильнув к решетке и смотрел в окно. Шериф стоял спиной к толпе и что-то говорил Джиму. Джим не слышал, что он говорит.

Мужчина с тележкой хлопка остановился узнать, что случилось. Он взглянул на толпу на пустыре, потом повернулся и посмотрел на Джима за решеткой. Шум с пустыря становился все громче.

– Что стряслось, Джим?

– Дочка проснулась сегодня утром и опять сказала, что хочет есть, – сказал Джим.

Шериф был единственным человеком, который его слышал.

Человек спрыгнул с тележки, привязал поводья к колесу и стал проталкиваться сквозь толпу к машине, от которой исходил весь этот крик и рев. Послушав немного, он вернулся на улицу, подозвал негра, который стоял на углу вместе с несколькими другими неграми, и дал ему поводья. Негр поехал с хлопком на хлопкоочиститель, а мужчина вернулся в толпу.

Как раз в это время вернулся мужчина, который отъехал на машине. Он открыл заднюю дверцу и вытащил оттуда лом длиной в человеческий рост.

– Взломай дверь и выпусти Джима, – сказал кто-то. – Несправедливо, что он там сидит.

Толпа на пустыре снова задвигалась. Человек, что стоял на крыше машины, спрыгнул на землю, и люди двинулись по направлению к тюрьме.

Человек, который шел первым, выдернул из мягкой земли шестифутовый лом.

Шериф попятился.

– Ну успокойся, Джим, старина, – сказал он.

Он повернулся и пошел вверх по улице к своему дому.

Перевод с английского М.М.

Из архива Владимира Штокмана