Текст книги "Иной путь"

Автор книги: Эрнандо де Сото

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Именно в этих условиях в 1979 г. и был принят Декрет-закон 22612г. Новый закон должен был стать краеугольным камнем в признании народной собственности, поскольку определял, что как только поселения завершают процесс легализации, определенный Законом 13517, они становятся равноправными городскими кварталами и, следовательно, могут быть квалифицированы как округа. Под предлогом исправления административной ошибки, допущенной в законе 1961 г., который не устанавливал, какой же статус получают поселения после легализации, военные отнесли их в ту же категорию, что и традиционные городские кварталы. Новый порядок не только увеличил гарантированность и стабильность ожидаемых прав, но и был равносилен признанию того, что неофициальные поселения кроме всего прочего представляют собой иной способ создания городских кварталов. Под давлением очевидных фактов, власти были вынуждены наконец признать, что, вопреки мнению законодателей в 1961 г., они имеют дело не с какими-то искажениями правил градостроительства, которые могут быть исправлены посредством бюрократических процедур, а скорее с альтернативной формой урбанизации, которая выражает стремление народа иметь частную собственность.

Этим признанием завершились попытки центрального правительства вклиниться в механизм функционирования поселений. Новая Конституция, принятая в том же году, ответственность за поселения возлагала на муниципальный правительства. К 1979 г. внелегальный сектор еще вырос: из каждых 100 домов в этом году 65 были построены внелегальным сектором.

Признание частной собственности и внелегальных организаций

На восьмой стадии власти приступили к распределению прав на владение и признали внелегальные организации законными представителями внелегальных поселений. Поскольку ответственность за эти поселения была передано муниципальным органам, у них не оставалось иного выхода, как согласовывать свои действия с желаниями избирателей, другими словами, дать им требуемые права собственности. Началось стремительное движение к легализации частной собственности.

С течением времени отношение к данной проблеме менялось. Так или иначе, но примерно за 20 лет – с 1961 по 1980 г. – законные права собственности были зафиксированы примерно для 25% всех участков. В первые 10 лет действия Закона 13517 было оформлено примерно 8000 документов, в 1971 и 1972 гг. – чуть более 7000. Однако вскоре работа затормозилась: с 1979 по 1980 г. было оформлено всего около 1000 удостоверений на право собственности.

SINAMOS явно пренебрегала технической работой по подготовке документов -планов, перепланировок и т.д., так что когда задел, подготовленный ее предшественниками, иссяк, процесс остановился. Система была более заинтересована в общественной собственности, чем в частной, о чем говорит следующий конфиденциальный документ ("Предварительный вариант двухлетнего плана на 1973–1974 гг.", для служебного пользования): "Процесс легализации, описанный выше, влияет до известной степени отрицательно на маргинальные слои населения, поскольку способствует разрушению семьи и общества, явно подрывая высокий уровень социальной сплоченности, достигнутый этими группами на ранних стадиях захвата благодаря их стихийной самоорганизации. Процесс этот провоцирует начало серьезных разногласий между поселенцами, что подтверждается большим количеством судебных исков в легализованных кварталах".

С приходом демократического правительства стало ясно, насколько заблуждались власти. Факты показали, что люди желают частной собственности, а их симпатии к социализированной модели общины – чистой воды риторика. Когда в 1980 г. было избрано муниципальное правительство Лимы, притязания на частную собственность обрели политическое выражение. Поскольку Совет столицы хотел сохранить популярность, обеспечить собственное переизбрание и хорошо понимал, что избиратели во внелегальных поселениях особенно озабочены судьбой своей недвижимости, он решил отказаться от планов насаждения идеального порядка и выдать жителям удостоверения на право собственности. Смягчив бюрократические требования, городской совет Лимы под руководством мэра Эдуарде Оррего (1981–1983 гг.) выдал более 22 тыс. удостоверений, поставив тем самым рекорд. Когда на муниципальных выборах 1983 г. победили левые марксисты, возглавляемые Альфонсо Баррантесом, Совет столицы пытался продолжить эту деятельность, но к июлю 1986 года марксистская мэрия выдала менее 11 тыс. удостоверений.

Совет также понимал, что организационная автономия поселений была еще одной надеждой, которая из года в год не оправдывалась. Для решения этой проблемы, был издан Указ 192, определяющий статус "поселенческих организаций". Указ не предписывал единой модели организации поселений, а признавал право поселенцев на свободу ассоциаций без предварительного утверждения властями, предполагал предоставление законного статуса любой форме ассоциаций, предусмотренной законом, – даже группам, существующим де-факто. Важно, что Указ подтверждал признание организаций, созданных для проведения захватов и других незаконных действий.

На пути к государству, основанному на внелегальном секторе

На девятом этапе государство, столкнувшись с неэффективностью законов, прибегло для реализации проектов жилищного строительства к внелегальной системе – к захватам.

15 июля 1984 г. 7 тыс. семей захватили 640 га земли вблизи ущелья Айякан. Захват был спланирован, организован и проведен самим Советом столицы. Большинство захватчиков являлись либо государственными служащими, либо работниками организаций, которые трудно причислить к внелегальным. Согласно нашим данным, первые захватчики Айякана были сгруппированы в 11 организаций, заранее признанных Советом столицы. Две из них состояли из служащих городского и окружного Советов, одна – из служащих Национального института культуры, которому требовалась земля для археологических раскопок, остальные – из сотрудников Архитектурного колледжа. Все будущие поселенцы оказывались так или иначе связанными с властями и с проблемами жилищного строительства, и государству было нетрудно их мобилизовать.

Задержка с передачей земли от министерства жилищного строительства Совету столицы вызвала раздражение муниципалитета, и он дал зеленый свет захвату. Мэр Альфонсе Баррантес, обиженный бесконечными проволочками, за два месяца до этого обсуждал данный вопрос с тогдашним министром жилищного хозяйства Хавьером Веларде Аспильятой. Последний, по свидетельству Баррантеса, признал, что ввиду невозможности ускорить административную процедуру, захват Айякана -единственное решение проблемы.

Тот факт, что мэр и министр, опиравшиеся на всю мощь своего аппарата, не совладали с установленными процедурами и были вынуждены прибегнуть к захвату, ясно показал, что законная система не в состоянии обеспечить людей жильем. Но, в отличие от внелегалов, сотрудники государственных организаций не знакомы с внелегальными правилами захвата земли.

Через .неделю после захвата 4 тыс. человек из поселения Орацио Себальос во главе с Хайме Цубьета Кальдероном пытались войти в Айякан и были изгнаны после жестокой схватки с первопоселенцами. В августе и сентябре эти схватки продолжались непрерывно, всегда заканчиваясь победой поселенцев, поддерживаемых Советом. 8 октября 9 тыс. переселенцев оказались вовлеченными в другую жестокую схватку, на этот раз с применением коктейлей Молотова, самодельных автоматов и бомб. Десятки были ранены или искалечены, и потребовалось вмешательство национальной гвардии.

Стычки прекратились к концу октября. Раздосадованные поражениями, жители поселения Орацио Себальос (около 3 тыс. мужчин, женщин и детей) 27 октября начали захватывать частные земли, расположенные на правом берегу Айяканы. Там они возвели новое поселение и рассчитывали воспользоваться всеми преимуществами в виде общественных работ и услуг, которые Совет собирался предоставить Айякане. Насилие продолжалось в ноябре и декабре. Когда же страсти, казалось, начали утихать, Хайме Цубьета, глава поселения Орацио Себальос и лидер новых поселенцев, был убит при загадочных обстоятельствах.

Причиной всего этого насилия было то, что Совет столицы не взял в расчет внезаконную систему. Когда внелегалы планируют захват, они действуют на основе консенсуса, четко выявляют свои общие интересы, собирают критическую массу, необходимую для практически полного занятия захватываемой земли, и создают систему привлечения новых членов поселений, при безусловном преимуществе местных жителей. Захваты, таким образом, имеют свою рабочую логику, определяющую возможность координации усилий, проектирования поселений, распределения участков, организации самозащиты и судопроизводства, ведения переговоров с властями, почему и бывают обычно успешными. К сожалению, подменив стихийную кооперацию поселенцев неким идеальным порядком, который, как мыслилось, определит все стороны жизни поселения, Совет убил эффективность захвата и исказил внутреннюю логику процесса. Захват уже не обсуждался, а одобрялся; поскольку общие интересы не были должным образом учтены, вместо сотрудничества началась борьба между людьми. Кроме того, поддержка оказывалась лишь организациям, признанным Советом, а возможность сотрудничества с другими заинтересованными в захвате сторонами – отвергалась. Самым значительным было то, что внелегальность не только победила законные способы действия, но и инфицировала их.

Безуспешное судебное преследование ассоциаций и кооперативов

Десятый этап был обозначен законодательным признанием незаконных продаж земли как второго внелегального средства приобретения собственности для жилищного строительства. Ассоциации и кооперативы процветали с 1975 г. В результате незаконного преобразования сельскохозяйственных земель в городские с последующей их продажей появились сотни новых кварталов с тысячами домов. Только в начале 1985 г. 45 ассоциаций и кооперативов умудрились продать примерно 600 тыс. м2 земли. Для привлечения клиентов они организовали в средствах массовой информации широкую рекламу. В итоге волна внелегальных застроек захлестнула долину Римак. Естественно, властям пришлось как-то на это реагировать, и они организовали в прессе кампанию осуждения и приступили к наказанию виновных – налагая огромные штрафы, закрывая брокерские конторы и возбуждая судебное преследование внелегальных брокеров.

Власти понимали, что все это никак не решает вопроса о тысячах домов, построенных на спорной земле. Просто снести дома и выселить жителей было невозможно – по физическим, социальным и политическим причинам. Пришлось менее чем через год вернуться к прежней, более свободной политике легализации. Потерпев поражение, Совет затребовал перепись поселенцев, чтобы "урегулировать их положение".

12 января 1985 г. Закон 24071 предписал жилищно-строительным кооперативам в 60-дневный срок представить программу выдачи своим членам документов на право собственности. Хотя речь шла только о кооперативах, – возможно, вследствие некоторого политического иммунитета, которым они пользуются в Перу, – впервые Конгресс неявно признал внезаконную продажу земли как законный способ распоряжения собственностью. Это была бесспорная победа внелегальности.

Рост внелегальности продолжался. Неуязвимость ассоциаций и кооперативов, а также пример, поданный муниципальным правительством, попытавшимся обойти закон, еще больше ослабили правовую систему и укрепили нелегальные методы приобретения собственности. В 1985 г. число захватов земли возросло. По сообщению министра внутренних дел Абеля Салинаса, в октябре этого года произошло 282 новых захвата. В 1985 г. внелегальный сектор построил в Лиме 69 из каждых 100 домов.

Долгий путь к частной собственности

Наши исследования показывают, что люди способны на насилие по отношению к системе, которая их отвергает, не потому, что предпочитают жить в условиях анархии, а потому, что могут создать другую систему, уважающую минимум необходимых человеку прав.

В случае внелегального жилищного строительства жизненно необходимы права собственности. История внелегальных поселений есть история борьбы за право собственности на землю. Борьба народа за приобретение частной собственности ясно отражается в том, как менялось обозначение внелегальных поселений, и как постепенно повышался их городской статус: от "местности" (первого официального наименования) до "молодого города", "окраинного поселения" и, наконец, "муниципального поселения".

В ходе этого процесса государство постепенно отступало. Его поражение проявлялось в смене учреждений, имевших дело с поселениями. Между 1957 и 1985 г. ответственность за поселения последовательно возлагали на 11 различных учреждений в среднем сроком на 2,5 года. Таким образом, внелегальность, которую в 1957 г. считали делом полиции, за последующие четверть века доказала свою неуязвимость целому сонму правительственных экспертов и политиков. Это продолжалось до тех пор, пока ответственность не передали, наконец, муниципалитетам.

Основная функция внелегальной системы и внелегальных организаций состояла в защите и укреплении завоеванной частной собственности, а не в организации системы коллективной собственности. В поселениях существует, разумеется, значительная и обширная общественная деятельность, но цель ее – обеспечение необходимых коммунальных, правовых и прочих услуг, и направлена она, в основном, на благоустройство частной собственности.

Между 1961 и 1981 гг. число частных домов выросло на 375%, а число арендуемых домов снизилось на 34%. Это означает, что люди покинули деревню или городские трущобы, чтобы иметь собственные жилища во внелегальных кварталах, а поэтому им нужна существенная материальная база для участия в создаваемой усилиями народа Перу рыночной экономике. Следовательно, в тех районах Лимы, где много внелегальных поселений, процент жилья в личной собственности значительно выше, чем в традиционных кварталах. Например, во внелегальном поселении Вилла Марио дель Триунфо более 99% домов находятся в личном владении, а в традиционном районе Бренья – лишь 28%. Развитие внелегальяости в основном пошло на пользу людям с низким доходом, а не со средним.

Развитие внелегальных поселений уберегло Лиму от превращения в сплошные трущобы. По нашим расчетам, не будь внелегальных поселений, районы Бретья, Эль-Серкадо и Барранко имели бы, соответственно, на 91, 85 и 81% больше жителей, чем сейчас. Район Римак имел бы в свою очередь население на 45% больше, Магдалена дель Map – на 48%, Линс – на 58%, Сюркильо – на 59%. Аналогично, район Ла Викториа мог бы иметь на 32% больше трущоб, Мирафлорес -на 25%, Пуэбло Либре – на 17%. Кроме того, если бы возобладали трущобы, не существовало бы созданной внелегальными поселениями недвижимости на сумму в 8319,8 млн. долл. Недвижимость трущоб оценивалась бы всего в 460 млн., т.е. лишь 5,5% той ценности, которую создали неформалы.

Внелегальные поселения доказали свое бесспорное превосходство над трущобами. Они дали толчок развитию системы частного, внелегального права собственности. Эта сие тема заняла место отсутствующих эффективных правовых механизмов, способных регулировать отношения на громадных площадях земли для простых людей.

Внелегальная система, однако, не является ни образцовой, ни желательной. Когда кто-то решает внелегально приобрести землю, у него очень' узкие возможности выбора. Огромные средства летят на ветер из-за высоких издержек на захват, на внелегальную покупку земли, а также в силу неопределенности, сопутствующей внелегальному статусу. Приобретенные права собственности отчасти обесцениваются системой законодательного апартеида. Да и сама система неустойчива, поскольку не защищает внелегалов, когда их землю пытаются захватить другие. Отсутствие эффективной юридической защиты прав собственности пагубно для всех.

Как мы увидим в следующей главе, то же самое свойственно всем видам теневой деятельности. Мы живем в дорогостоящем обществе, где возможности, предоставляемые законом, доступны не всем перуанцам.

Итак, выходцы из села, ставшие в городе внелегалами, долгие годы шли к частной собственности, по пути подчинял себе государство и законное общество. 70 лет спустя, несмотря на все принятые с 1915 г. законы, в Лиме продолжается внелегальное жилищное строительство, но не в старых районах, а на речных отмелях, на землях бывших поместий, – в границах народного города.

Глава 3. Внелегальная торговля

Виды внелегальной торговли Эволюция внелегальной торговли Поход к рынкам

Как только город переполнился людьми, а свободное пространство постепенно заняли жилища внелегалов, началась сходная эволюция и других видов деятельности. Одним из них была торговля, которая стала разворачиваться вне и даже вопреки государственным законам, направленным на ее регулирование. Это означало рождение внелегальной торговли, в основном на улицах (лоточники) и на рынках, построенных торговцами, чтобы скрыться с улиц. Лоточная торговля началась, когда люди, не получая разрешений, не выписывая чеков и не платя налогов захватили главные улицы, пользование которыми открыто для всех, чтобы продавать товары, оказывать услуги и совершать коммерческие сделки. Некоторые из этих торговцев имели законные привилегии, полученные в обмен на уплату налога, или "акциза", что обеспечивало терпимое отношение муниципальных властей.

Внелегальные рынки возникли, когда лоточники устали от своей беззащитности и принялись строить собственные рынки, не заботясь о соблюдении законных норм, регулирующих захват земель или разработку участков. Другие торговцы привлекли к этому делу законный бизнес или стали его клиентами, но в любом случае рынки строились без соблюдения установленных правил.

Когда Институт начал исследование уличной торговли, оказалось, что никто не знает числа торговцев в Лиме. Перепись, проведенная Национальным статистическим институтом в Лиме в 1976 г., дала 58 284 уличных торговца в 29 основных районах столицы. Любая проекция этих данных на следующее десятилетие была бы крайне неточна. Многие считают, что на деле насчитывалось от 200 до 300 тыс. уличных торговцев, а по мнению властей, включая мэра Альфонсо Баррантеса, их число достигало 400–500 тыс. человек. Такой разброс оценок побудил Институт заняться сбором собственной статистики. В январе 1985 г. Институт произвел новую перепись лоточников на той же территории, что и в 1976 г.: их оказалось 84 327 человек. Через год, в январе 1986 г., новая перепись показала – 91 455 лоточника. Таким образом, если между 1976 и 1985 гг. среднегодовой прирост составлял 4,6%, то в 1985 г. – уже 8,5%. Перепись показала также, что большинство лоточников сосредоточено в бедных кварталах -80% всех лоточников обнаружены в беднейших 15 округах. Больше всего было их в районах Лимы – 21%, затем в Сан-Мартин де Поррес и Ла Виктория – по 11,5% в каждом, наименьшая концентрация в Сан-Борха (0,5%), Сан-Исидро и Ла-Люмина (по 0,1% в каждом). Перепись продемонстрировала к тому же, что 91 455 торговцев занимают лишь 79 020 точек, а это означает, что некоторые входят в товарищества или работают по найму, – также в рамках системы внелегальных отношений. Далее было установлено, что уличная торговля – специализированна. 59,5% существовавших точек торговали продовольствием; 17,5% -санитарно-гигиеническими товарами и 13,7% – услугами; а оставшиеся 9,3% -предметами домашнего обихода и оборудованием для офисов.

Наконец, перепись показала, что 90% лоточников по возрасту принадлежат к группе экономически самодеятельного населения, и 54% из них – женщины.

Вся эта статистика говорит о том, что вклад уличных торговцев, как и внелегальных поселенцев, в экономику страны весьма значителен. По оценкам Института, примерно 294 тыс. человек кормятся этой торговлей: сами лоточники и их родственники. Еще около 20 тыс. человек косвенно зависят от нее: служащие тех, кто снабжает торговцев товаром. Следовательно, на каждых четырех уличных торговцах держится одно рабочее место у их поставщиков. В общей сложности около 314 тыс. человек прямо или косвенно зависят от уличной торговли.

Согласно выборочному исследованию 1985 г., валовые продажи весьма значительны: 6,2 млн. долл. в неделю, или около 322,2 млн. в год. Месячный оборот точки колеблется от 431 долл. (максимум) в продовольственной торговле до 155 долл. при продаже услуг. Доход лоточников весьма значителен. На каждые 100 долл. продаж приходится 18,3 долл. дохода. Чистый доход зависит от вида бизнеса: от 74 долл. в месяц (галантерея) до 48 долл. (услуги). Таким образом, чистый подушевой месячный доход лоточников составляет 58 долл. в месяц, что на 38% больше законного минимума заработной платы в период опросов.

Количество неофициальных рынков было также неизвестно, когда Институт приступил к исследованию этого вопроса. Их существования просто не замечали, поэтому не велись и подсчеты. Но все уличные торговцы настаивали на существовании и важности их "проектов" и упоминали "множество" рынков, созданных их коллегами. Представлялось важным узнать, сколько таких рынков и какая доля внелегальной торговли идет через них. Наши исследователи обнаружили в столице 274 внелегальных рынка и 57 рынков – государственных, то есть 83% рынков столицы были внелегальными.

Большая часть внелегальных рынков сосредоточена во внелегальных поселениях: 59% таких рынков находится в 9 округах с наивысшей долей внелегальных построек, и показатель возрастает до 64%, если учесть число киосков и палаток на рынках. По оценкам исследователей, в обустройство этих рынков уличные торговцы, искавшие постоянное место торговли, вложили примерно 40,9 млн. долл. Мы смогли собрать данные только по 239 рынкам. На них в 29 693 киосках торговали 38 897 человек. По оценкам Института, 125 тыс. человек непосредственно кормятся от этого второго типа внелегальной торговли. В общей сложности, теневая уличная и рыночная торговля обеспечивает 439 тыс. человек.

Такой размах внелегальной торговли, присутствие уличных торговцев и их рынков практически во всех районах Лимы, где они прежде всего снабжают пищей беднейших жителей столицы, а также тот факт, что торговцы и рынки дают работу большому числу людей и даже обеспечивают им доход в среднем на 38% превышающий официальный минимум заработной платы, означает, что легальная торговля должна была претерпеть упадок, а внелегальная укрепиться, прежде чем стала способна на все это развитие.

Мы постараемся показать, как это было. Сначала рассмотрим различные формы внелегальной торговли и явления, ею порожденные, а также попытаемся рассмотреть доминирующую систему внелегальных норм и логику их действия. Затем мы объясним, как эта деятельность развивалась, неся с собой постепенное торжество внелегальности. И, наконец, проследим долгий путь уличных торговцев к частной собственности и частному предпринимательству, что нашло выражение и в их стремлении строить собственные рынки.

Виды внелегальной торговли

Хотя внелегальная торговля делится на две четко определенные категории -уличная и рыночная, – это не жесткая специализация, а, скорее, различные стадии единого процесса. Люди, приходящие в уличную торговлю, не намерены оставаться в ней навсегда; напротив, они мечтают о месте на рынке, чтобы заниматься делом в более комфортабельных условиях. Все рыночные торговцы начинали как лоточники.

Уличная торговля

Возможны два вида уличной торговли: когда торговец ходит по городу, предлагая товары и услуги и не имея постоянного места для торговли, и когда он имеет определенное место.

Это не новое различие: в колониальные времена первые назывались "разносчиками, коробейниками", а вторые – "лоточниками, ларечниками". Мы можем, таким образом, говорить о двух видах уличной торговли: торговле вразнос и торговле в определенном месте на улице. Существуют основные стадии уличной торговли, через которые последовательно проходит торговец, постепенно повышая безопасность своей работы.

Торговля вразнос

Коробейники закупают небольшое количество безделушек, деликатесов или непортящихся продуктов и ходят по улицам, пытаясь продать свой товар прохожим. У них нет определенного места, и масштаб их торговли весьма невелик. Доход целиком зависит от умения искать клиентов, поскольку весьма сомнительно, что клиенты станут искать их. Разносчики не организованы, ведут торговлю только от себя и не имеют постоянного места, которое могли бы защищать. Они не располагают значительном капиталом или доступом к кредиту, а поэтому должны финансировать себя сами и оперировать в основном с наличными.

Начиная дело, коробейники как бы инвестируют в свой человеческий капитал. Бродя по улицам, они узнают, какие товары продаются. Они видят более преуспевающих торговцев, которые ставят свою тележку всегда на одном и том же месте. Поставщики предлагают товары по разным ценам и на разных условиях. Разносчики учатся у более опытных друзей и родственников и обмениваются знаниями с другими начинающими. В этой уличной школе они узнают, что нужно людям и что почем.

Определяются наиболее выгодные маршруты, одновременно вместо кошелок и лотков появляются тележки, которые легче, удобней и вместительней. Вновь и вновь обходя свой маршрут, коробейники начинают различать клиентов и коллег, двигающихся по близким маршрутам. Постепенно приходит репутация, а с ней не только доверие клиентов, но и кредиты поставщиков.

Одновременно начинается новый процесс: постоянно пребывая на улице, коробейник выявляет самые выгодные места, и возникает стремление закрепиться. Преимущества постоянного места, где можно и хранить товары, и упрочить репутацию, очевидны. Коробейник стремится к стабильности.

Торговля в определенных местах на городских улицах

Когда продавец оставляет торговлю вразнос, определяет место и закрепляется там – захват улицы осуществлен. Мы выяснили, что, подобно внелегальным поселенцам, уличные торговцы захватывают территории не случайно, а лишь после сложных экономических подсчетов.

Первое, что должен сделать торговец, стремящийся закрепить за собой место на городской улице, это выяснить ценность данного места. Для этого нужно– знать возможное число постоянных клиентов, от чего зависит прибыльность места. Оценке подлежит также склонность потенциальных покупателей именно к данному месту. Это позволяет определить величину ожидаемого чистого дохода с учетом выплат помощникам и партнерам. Доход будет зависеть от цены, которую клиенты согласятся платить за покупку в данном месте.

Торговец оценивает и другие факторы: сопротивление лавочников, уже обосновавшихся здесь, возможное недовольство жителей, реакцию властей. Первый вопрос решается на уровне предварительных контактов: если сопротивление коллег уж слишком велико, новичку следует поискать другое место. Однако мы не обнаружили свидетельств большого внимания к возможной реакции местных жителей, и вот почему: поскольку торговец захватывает общественную собственность (дороги, тротуары), на которую никто явно не притязает, возможность протестов маловероятна. Подобным же образом продавец оценивает возможность соглашения с другими людьми, также добывающими свой хлеб на улице. Это, в частности, водители транспорта, поскольку на пересечениях транспортных маршрутов, а также на конечных остановках всегда собирается много людей. Торговцы предлагают свой товар пассажирам, ожидающим транспорт, и попутно обслуживают водителей, готовя, например, им пищу. Как только продавец закрепился на земле, все эти соглашения могут превратиться в прочный союз интересов, с которым и местным жителям, и властям придется считаться.

Захваты улиц

Захватывая улицу, торговец в основном действует в одиночку. И захват происходит не сразу, а постепенно, как если бы продавец проверял надежность предварительных калькуляций и возможные последствия. Поэтому здесь нет ничего подобного "контракту на захват", как при создании внелегальных поселений. Вместо этого соседствующие торговцы заключают после захвата улицы товарищеские соглашения о внелегальной организации для собственной защиты и постройки здания рынка, в котором можно было бы укрыться. Оставаясь уличным торговцем, внелегал с этого момента перестает быть разносчиком и закрепляется на месте. Хоть он и торгует с колес (как правило, с тележки), но больше не бродит с места на место. В тележке только перевозят товар в безопасное место хранения в конце дня.

Закрепившегося на месте торговца непременно окружают другие торговцы. Если это новое место, успех первого продавца привлечет других. Если на этом месте уже шла торговля, вновь прибывший пополнит их ряды. В обоих случаях накапливается критическая масса, необходимая для закрепления данного места. Продавцы понимают, что безопасность, чистота, качество и разнообразие товаров, а также число постоянных клиентов влияют на дальнейший приток покупателей. И все они заинтересованы в увеличении этого потока. Вот так постепенно создаются скопления лавок и тележек, названные исследователями Института "рядами" или "мини-рынками".

Ряды образуются тележками, размещенными вокруг рынков. Примерами являются ряды вокруг Центрального рынка и кооперативного рынка Сьюдад де Диос – двух основных рынков столицы. Здесь мы видим, что торговцы стараются дополнять рынок за счет расширения ассортимента товаров и цен. В рядах торгуют тем, чего нет в центре. Если из-за контроля цен в центре товары отсутствуют, их предлагают в рядах по более высокой цене. На Центральном рынке конкуренция внелегальной торговли оттянула покупателей наружу, и многие продавцы используют свои киоски внутри рынка только для хранения товаров, а торгуют на улице. Внелегальная торговля стала настолько мощной, что уже трудно определить, что является центром – собственно рынок или окружающие его ряды.

Вторым типом размещения торговцев является мини-рынок – группа продавцов, которые формируют не ряды, а новый центр коммерческой деятельности. При переписи 1986 г. Институт обнаружил в столице 829 подобных новообразований. Эти рынки, слишком крупные и сложные для самообеспечения, предлагают любые мыслимые виды товаров и услуг. Они могут располагаться в традиционных городских кварталах, как, например, рынки Такора и Авенида Авиасьон. Во внелегальных поселениях, где обычно других рынков нет, они удовлетворяют все основные потребности жителей.

Особые права собственности

Когда мы изучали торговлю на закрепленных участках улиц, а особенно в закрепленных точках, мы обнаружили, что здесь, как и во внелегальных поселениях, существует внезаконная система правил, определяющих и регулирующих эту деятельность. Возникает особая взаимосвязь между продавцом и местом, на котором он укоренился, и определенные права на это место. Законы не знают аналогичных связей, поскольку с точки зрения официального права улица ничья и открыта для публики. Такие отношения мы назвали "особыми правами собственности".