Текст книги "Мрачная девушка"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Он не произвел на меня такого впечатления, – признался он. – По крайней мере, из разговора по телефону.

– Если бы вы встретились лично, у вас бы сложилось несколько иное мнение, – заметил Мейсон.

– Послушайте, – внезапно сказал Кринстон, – мне не нравится, как вы ведете дело.

– Нет? – холодно переспросил Мейсон.

– Нет! – громко заявил Кринстон.

– А что вам не нравится? – поинтересовался адвокат.

– Я думаю, что вы даете проскользнуть сквозь пальцы прекрасной возможности. Все быстро разрешится, если мы пойдем на сделку с Блэкманом.

– Нет, – ответил Мейсон резким тоном, не вдаваясь ни в какие объяснения.

– А я думаю именно так, как сказал, и приказываю вам немедленно связаться с Блэкманом и дать ему то, что он хочет. В разумных пределах, естественно.

– Ни о каких разумных пределах там не может быть и речи, – ответил Мейсон. – Такие типы не знают, что это такое. Он вначале выяснит, что мы понимаем под разумными пределами, а потом увеличит ставки.

– Хорошо. Пусть увеличивает. В это дело вовлечены большие деньги и мы не можем позволить себе проиграть.

– Вы боитесь, что Фрэнсис Челейн сломается под давлением? – спросил Мейсон.

– Интересные вопросы вы мне задаете! – воскликнул Кринстон. Особенно после того, как в вашем кабинете у нее случился нервный срыв, а вы поместили ее вне досягаемости полиции.

– Я не говорил, что сделал что-либо, чтобы Фрэнсис Челейн оказалась вне досягаемости полиции, – напомнил Мейсон.

– Это сказал я.

– Да, я слышал. К тому же, кричать вам совсем не обязательно.

Кринстон поднялся с кресла, выкинул сигару в корзину для мусора и гневно уставился на адвоката.

– Все, – заявил он. – С вами покончено.

– Что вы имеете в виду? – спросил Мейсон. – Кто со мной покончил?

– Вы меня больше не представляете. Вы также больше не представляете мисс Челейн.

– Мне кажется, – медленно ответил адвокат, – что мисс Челейн сама в состоянии решить этот вопрос. Я подожду, пока она лично не скажет мне об этом.

– Она вам скажет, как только я с ней поговорю.

– А где, интересно, вы собираетесь с ней разговаривать? – улыбнулся Мейсон.

– Не беспокойтесь, я найду, где. И тогда с вами все будет кончено. Вы – сапожник. Вы, конечно, мудро поступили в некоторых вопросах, но вы черт знает куда завели все дело. Я собираюсь нанять адвоката и...

Мейсон внезапно встал и двинулся вокруг стола. Кринстон внимательно следил за его приближением, глаза его смотрели прямо, но в них понемногу начала появляться паника. Мейсон встал перед посетителем. Его взгляд был холоден и спокоен.

– Пусть между нами не останется никакого недопонимания по этому вопросу, – заявил адвокат. – С настоящего момента я вас не представляю, не так ли?

– Вы абсолютно правы!

– И, пожалуйста, не думайте, что ваше дело для меня так важно. Мисс Челейн уже давно бы попросила меня заняться имуществом, если бы только мое положение адвоката, представляющего интересы здравствующего партнера фирмы «Кринстон и Нортон» давало мне возможность выступать в качестве адвоката при рассмотрении вопросов, связанных с имуществом.

– Больше вам об этом нет нужды беспокоиться. С другой стороны, особо не рассчитывайте, что займетесь вопросами имущества. Вы не будете представлять никого и ничего. Я собираюсь нанять себе другого адвоката, и он также будет действовать от имени Фрэнсис Челейн.

– Вы идиот и попали в подставленный капкан, – медленно и зловеще сказал Мейсон, – потому что, как я догадываюсь, вы наймете адвоката, которого предложил Блэкман, не так ли?

– И что, если так? – спросил Кринстон.

Мейсон холодно улыбнулся.

– Ничего. Вперед! Заходите в капкан еще дальше, если вам так хочется.

Взгляд Кринстона несколько смягчился.

– Послушайте, Мейсон, я ничего не имею против вас лично, но это деловой вопрос. Я думаю, что вы можете все испортить, и я считаю, что вы уж слишком придерживаетесь правил этики. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Фрэн для меня много значит, я ей как дядя. Я всегда был заинтересован в ее судьбе и прослежу, чтобы ее никто не надул. Я считаю, что в данном случае нужен кто-то, кто может прийти к соглашению с Блэкманом. Он заявил, что с вами не будет разговаривать, даже если вы останетесь последним человеком на свете.

Мейсон рассмеялся. В его смехе послышались горечь и безжалостность.

Кринстон упрямо продолжал:

– Что бы ни произошло, я на стороне Фрэнсис Челейн. Я не знаю, что могут показать улики, но я буду держаться вместе с ней, несмотря ни на что. Уясните это себе. Твердо уясните. Я – деловой человек, а они понятия не имеют о том, как заключаются сделки и строятся отношения в этом мире. А я прослежу, чтобы ее никто не надул.

Он повернулся и с достоинством направился к двери. Мейсон внимательно следил за ним.

– Не думал, что вы такой простофиля, – сказал адвокат, когда Кринстон взялся за ручку двери. Тот резко повернулся.

– Терпеть не могу это слово! – заорал он. – Я никому никогда не позволяю называть меня простофилей!

– Вы его еще больше возненавидите к тому времени, как закончится это дело, – заметил Мейсон, направляясь обратно к своему столу.

Кринстон с минуту размышлял, затем вернулся на место.

– Хорошо, раз вы считаете себя таким умным, я вам кое-что скажу, начал он. – Вы все испортили с самого начала, как только взялись за дело. Я знаю, что не могу уволить вас, как адвоката мисс Челейн. Это должна решить она сама, но я посоветую ей от вас избавиться. Однако, если она меня не послушает, я хочу дать вам совет: следите за Пуркеттом, дворецким.

– А вот теперь вы меня заинтересовали, – признался Мейсон. Продолжайте и объясните, к чему вы клоните.

– О, так, значит, вы готовы послушать совет? – саркастически заметил Кринстон.

– Я хочу узнать, почему вы вообще упомянули имя Пуркетта, – ответил Мейсон, холодным взглядом наблюдая за посетителем.

– Если я вам отвечу, у вас хватит ума воспользоваться полученной информацией?

Мейсон не стал отвечать, а слегка наклонил голову на бок, как человек, который очень хочет услышать то, что ему собираются сказать.

– Доказательства в этом деле безошибочно указывают на Девоэ, – заявил Кринстон. – _Х_о_р_о_ш_и_й_ адвокат никогда бы не дал шанса полиции даже рассмотреть возможность того, что эти доказательства не являются убедительными. Однако, вы сидели, сложа руки, когда у полиции закрались сомнения и они стали копать дальше. Затем, когда расследование возобновилось, вы опят сидели, сложа руки, и не сделали ничего, чтобы не вовлечь вашу клиентку. Если Девоэ виновен – дело закрыто. А если нет, то виновен кто-то другой. Очень вероятно, что это Пуркетт, по крайней мере, более вероятно, чем другая кандидатура. А вы позволяете ему оставаться в тени.

Кринстон замолчал и посмотрел на адвоката с воинственным видом.

– Это все, что вы хотели сказать? – поинтересовался Мейсон.

– Да.

– Контора Блэкмана располагается в «Мьючюал Билдинг». Я говорю вам это, чтобы вы могли сэкономить время и не лазать по телефонным справочникам, вы ведь деловой человек, не так ли?

По лицу Кринстона промелькнуло удивление, затем он снова принял хмурый вид.

– Ладно, – только и сказал он, распахнул дверь в приемную и с грохотом захлопнул за собой.

Мейсон несколько минут неподвижно сидел за письменным столом, потом взял шляпу и тоже вышел из кабинета.

– Я ухожу, Делла, – обратился он к секретарше. – Когда вернусь не знаю. Закрывай офис в пять.

13

Мейсон отправился в гараж, где ставил свою машину, и подозвал механика.

– Ты можешь сказать мне, очень сложно повернуть спидометр назад на несколько миль? – поинтересовался адвокат. – Предположим, у тебя на спидометре пятнадцать тысяч триста пятьдесят миль, а ты хочешь, чтобы было пятнадцать тысяч триста четыре и семь десятых мили. Это трудно сделать?

– Нет, – улыбаясь ответил механик. – Только если уж вы решили крутить его назад, то, наверное, следует отогнать до трех тысяч миль, а потом продать машину. С таким количеством миль прогона это несложно.

– Нет, я не собираюсь обманывать ни продавцов машин, ни покупателей, – ответил Мейсон. – Я пытаюсь разобраться с доказательствами в деле. Сколько времени потребуется, чтобы переустановить спидометр?

– Недолго. Это простая операция.

Мейсон вручил ему доллар и с задумчивым видом вышел из гаража.

Из кафе он позвонил в дом Эдварда Нортона.

Очевидно, к телефону подошел дворецкий. По его ответу было понятно, что он уже многократно за последнее время отвечал на звонки, которыми люди пытались выразить свое соболезнование.

– Позовите, пожалуйста, мистера Джона Мейфилда, садовника, – попросил Мейсон.

– Простите, сэр, – ответили на другом конце, – я впервые слышу, чтобы по этому телефону звонили мистеру Мейфилду. Я не знаю, разрешено ли ему пользоваться этим аппаратом.

– Не беспокойтесь, – ответил Мейсон, так и не представившись. – Я звоню по поводу дела, разбирательством которого занимается полиция. Позовите его и не теряйте времени.

На другом конце провода какое-то мгновение помедлили, а затем снова прозвучал голос дворецкого:

– Хорошо, сэр. Секундочку, сэр.

Прошло несколько минут прежде, чем в трубке прозвучал тяжелый, ровный голос:

– Алло!

Мейсон быстро заговорил в ответ:

– Никому не давайте понять, с кем говорите. Это Перри Мейсон, адвокат, представляющий мисс Челейн. Ваша жена хотела получить деньги и обсуждала со мной этот вопрос, но мне с ней никак не связаться. Вы случайно не знаете, где она?

– Если не ошибаюсь, она отправилась к окружному прокурору. За ней прислали машину.

– Понятно. Мне очень нужно связаться с вами и обсудить вопрос, который ваша жена оговаривала со мной. Вы можете взять одну из машин и приехать ко мне?

– Может быть, но я не уверен, сэр. Лучше бы, конечно, если бы я прогулялся до бульвара, а вы бы подъехали туда.

– Договорились, – согласился адвокат. – Пересечемся у бульвара, но никому не говорите, что идете встречаться со мной.

Мейсон вернулся в гараж, сел в машину и отправился к тому месту, где заканчивался бульвар и начиналась дорога к дому Эдварда Нортона.

Когда Мейсон припарковал машину, сутулый, полноватый мужчина вышел из-под деревьев и в сгущающихся сумерках подошел к адвокату.

– Вы – Перри Мейсон? – спросил он.

– Да, – кивнул адвокат.

– Я – Джон Мейфилд. Что вы хотели?

Мейсон вылез из машины и внимательно посмотрел на садовника. На лице мистера Мейфилда не выражалось никаких эмоций, оно казалось суровым и угрюмым. Губы, похоже, никогда не трогала улыбка.

– Вы знаете, о чем со мной разговаривала ваша жена? – спросил адвокат.

– Она говорила, что встречалась с вами, – осторожно ответил садовник.

– А она говорила, о чем шел разговор?

– Она сообщила, что мы, не исключено, получим какие-то деньги.

– Так, понятно. А теперь, чтобы мне точно уяснить свое положение, вы должны рассказать мне все о спидометре.

– О каком еще спидометре? – не понял садовник.

– Спидометре бьюика. Это вы перевели его назад, не так ли?

– Нет, сэр.

– А вы заявите, что перевели его назад, если я завершу сделку с вашей женой?

– Что вы имеете вы виду?

– Ну не все ли равно, что я имею в виду? Просто передайте вашей жене, что для того, чтобы нам с ней завершить наши деловые отношения, мне, во-первых, требуется знать, будут ли даны показания о том, что спидометр бьюика отвели назад.

– Какое это имеет отношение к делу? – спросил мистер Мейфилд.

– А только это, – Мейсон сделал пальцами движение, словно набирал диск телефона, чтобы наглядно представить свое заявление. – Мы знаем, что Эдвард Нортон позвонил в полицию и сообщил, что бьюик украден. Это вполне определенно означает, что машины в гараже не было, когда он звонил. Следовательно, кто-то на нем ездил. Не имеет значения, находилась мисс Челейн дома или нет. Кто-то воспользовался бьюиком. Он отсутствовал, раз Нортон решил сообщить об этом в полицию. Когда полиция прибыла в дом, бьюик стоял в гараже, а спидометр был переведен назад на то количество миль, которое он указывал, когда мистер Нортон днем вернулся из банка. Значит, кто-то перевел спидометр. А теперь я спрашиваю вас, _к_т_о _э_т_о с_д_е_л_а_л_?

– Не я, сэр, – ответил садовник.

– Может, Девоэ, шофер?

– Не знаю, сэр.

– Дворецкий?

– Не знаю, сэр.

– Понятно. Вы ничего ни о чем не знаете, однако ваша жена имеет прекрасное представление о происходящем. Пожалуйста, передайте ей, что если она хочет, чтобы наша сделка состоялась, ОНА ДОЛЖНА ВЫЯСНИТЬ, КТО ПЕРЕВЕЛ СПИДОМЕТР НАЗАД.

– Вы имеете в виду, кто брал машину, сэр?

– Нет, – ответил Мейсон. – Меня совершенно не интересует, кто ее брал. Меня бы больше устроило, чтобы полиция считала, что это была мисс Челейн. Я хочу доказать, что спидометр был отведен назад, и выяснить, кто это сделал. Вы меня поняли?

– Думаю, да, сэр. Теперь понял.

– Когда ваша жена должна вернуться?

– Не знаю. Приехали люди из окружной прокуратуры. Они с ней о чем-то говорили, потом сказали, что хотят, чтобы она вместе с ними поехала в контору и сделала заявление.

– Понятно. Вы передадите ей все, что я просил?

– Да, сэр.

– Прекрасно. А теперь у меня к вам есть еще один вопрос. Где находились лично вы, когда совершалось преступление?

– Я? – переспросил садовник. – Спал.

– Вы уверены?

– Конечно. Я проснулся от этой суматохи, которая началась в доме.

– Ваша жена не спала, – заметил Мейсон.

– Кто это сказал? – спросил Мейфилд. В его угрюмых глазах промелькнули какие-то эмоции.

– Я. Ваша жена бродила по дому. Она еще не ложилась спать, когда было совершено преступление. Вы это прекрасно знаете.

– Ну и что?

– Просто в кабинете Нортона находилась какая-то женщина, когда мужчина наносил удар, – почти шепотом, многозначительно ответил Мейсон. Ваша жена намекнула, что это была мисс Челейн, или могла быть мисс Челейн. Передайте вашей жене, что теперь у меня имеются доказательства, которые наводят меня на мысль, что именно ваша жена находилась в той комнате в момент убийства.

– Вы что, – рассердился садовник, – обвиняете мою жену в убийстве?

– Я утверждаю, – продолжал Мейсон, глядя прямо в глаза садовнику, что теперь у меня имеются доказательства, показывающие, что именно ваша жена была той женщиной, которая находилась в кабинете Нортона, когда ему нанесли смертельный удар. Это не означает, что она сама наносила этот удар. Это не означает, что она знала, что удар должны нанести. Но это означает, что она находилась в кабинете в момент нанесения удара.

– Вы хотите, чтобы я это ей передал?

– Да, – кивнул Мейсон.

– Хорошо, я передам, только ей это не понравится.

– Меня совершенно не интересует, понравится ей это или нет, – ответил Мейсон. – Просто передайте, что я прошу.

– Ладно. Что-нибудь еще?

– Нет, – ответил Мейсон. – Кстати, проверьте, когда будете все это ей передавать, чтобы никто не подслушивал. Другими словами, мне бы очень не хотелось, чтобы представители окружной прокуратуры узнали о нашем разговоре.

– О, естественно, я об этом позабочусь.

– Прекрасно.

Мейсон сел в машину и поехал обратно по бульвару. Он остановился у маленького ресторанчика, где, не торопясь, поужинал. Когда он вышел и закурил, разносчики газет уже начали предлагать вечерние выпуски. Мейсон купил газету, сел в машину, откинулся на сиденье и стал читать заголовки, напечатанные крупным шрифтом:

«Еще одна тайна в убийстве миллионера... Женщина в комнате во время совершения преступления... Полиция находит купюры, украденные у миллионера, по номерам, записанным в банке... Наследница тайно выходит замуж, а мужа разыскивают, как важного свидетеля... Очаровательная племянница таинственно исчезает после визита к известному адвокату.»

Мейсон прочитал весь сенсационный отчет, следовавший за заголовками. Репортеры старались между строк сказать столько, сколько могли. Они не делали фактических обвинений, но читатели могли сразу же догадаться, что полиция совсем не удовлетворена признанием Питера Девоэ, шофера, обвиненного в совершении преступления. Полиция предполагает, что, возможно, в самом ближайшем будущем в дело будут вовлечены богатые люди, занимающие определенное положение в обществе.

Мейсон аккуратно сложил газету и убрал в бардачок, потом отправился не в свою холостяцкую квартиру, а в гостиницу, где взял номер под вымышленным именем. Там он и провел эту ночь.

14

Мейсон вошел в свой офис, поздоровался с Деллой Стрит и сразу же направился в кабинет, где на столе были разложены утренние газеты.

Делла распахнула дверь и проследовала за ним.

– Кто-то вломился к нам ночью и обыскал...

Адвокат резко повернулся и приложил палец к губам. Затем, когда она замолчала, он внимательно осмотрел офис. Он отодвигал картины, заглядывал за них, открывал книжные шкафы, исследовал стены, затем забрался под письменный стол. В конце концов он выпрямился, улыбнулся и сообщил:

– Искал потайной микрофон. Они могли его оставить.

Делла Стрит кивнула.

– Кто-то вломился к нам сегодня ночью, – повторила она. – Все осмотрели, даже сейф открывали.

– Разбили его?

– Нет, взломщик оказался опытный, видимо, не с первым подобным замком работал: ни одного следа. Я поняла, потому что бумаги сейчас лежат по другому.

– Ладно, забудь. Есть еще какие-нибудь новости?

– Никаких, – ответила секретарша, – если не считать трех полицейских, которые следят за нашим офисом. Я думаю, они кого-то поджидают.

Адвокат многозначительно улыбнулся и заявил:

– Пусть подождут. Им давно пора научиться терпению.

– Ты читал газеты?

– Утренние пока нет.

– В последних изданиях говорится, что идентифицировали трость, которой убили Нортона.

– Правда?

– Она принадлежит Робу Глиасону, мужу нашей клиентки.

– Это означает, что ему предъявят обвинение в предумышленном убийстве первой степени, а с Девоэ обвинения снимут.

– Они и ей предъявят обвинение, если уже этого не сделали, высказала свое мнение Делла.

– Как так?

– Секретарь, Дон Грейвс, представил дополнительную информацию, которая, в общем-то, изменила весь подход к делу, как можно судить из отчета «Стар». Грейвс пытался кого-то защищать, но полиция надавила на него и он в чем-то признался.

– Да, дело становится интересным. Если кто-то придет к нам, задержи их, не впускай сразу же.

– Ты собираешься сам впутаться в это дело?

– Зачем мне впутываться?

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Ты слишком много делаешь для клиентов, собственную шею готов подставить.

– Ну, знаешь...

– Не притворяйся. С чего бы это вдруг у мисс Челейн ни с того, ни с сего у тебя в кабинете случился нервный срыв и ты куда-то отправил ее на «скорой»?

– И что здесь такого? – улыбнулся Мейсон.

– А разве не считается преступлением сокрытие лица, которое разыскивает полиция? – ответила Делла вопросом на вопрос.

– Ее тогда разыскивала полиция?

– Нет, – с сомнением в голосе сказала Делла. – Тогда нет.

– Более того, – продолжал Мейсон, – я не врач. Я могу сделать неверный диагноз. Мне показалось, что у нее нервный срыв, так что я вызвал врача, чтобы подтвердить сложившееся у меня впечатление.

Делла Стрит нахмурилась и покачала головой.

– Не нравится мне все это, – сказала она.

– Что тебе не нравится?

– Как ты всегда сам впутываешься. Почему ты не в состоянии спокойно работать в своем кабинете, а потом выступать в зале суда?

– Не могу тебе ответить, – улыбнулся Мейсон. – Возможно, это болезнь.

– Не притворяйся идиотом, шеф. Другие адвокаты просто приходят в зал суда, допрашивают свидетелей, а потом представляют дело присяжным. А ты вечно в самой гуще событий.

– У других адвокатов клиентов иногда вешают, – заметил Мейсон.

– И иногда они этого заслуживают, – парировала она.

– Не исключено. Но из моих клиентов пока еще никого не повесили, и не было ни одного, кто бы этого заслуживал.

Она с минуту неотрывно смотрела на него, затем улыбнулась материнской улыбкой.

– Значит, _в_с_е_ твои клиенты невиновны? – спросила она.

– Это говорят присяжные. Ведь, в конечном счете, решать им.

Она вздохнула и пожала плечами.

– Ты выиграл.

Делла Стрит вернулась в приемную.

Когда дверь за ней захлопнулась, адвокат сел за свой стол и раскрыл газету. Он, не отрываясь, читал минут пятнадцать, пока не распахнулась дверь к нему в кабинет.

– В приемной ждет некая мисс Мейфилд, – сообщила Делла. – Я думаю, стоит ее принять, пока она не разнесла нашу контору на мелкие кусочки.

Мейсон кивнул.

– Приглашай ее. Возможно, за ней следят полицейские. Если кто-то из них появится, задержи их как можно дольше.

Делла кивнула, открыла дверь и пригласила женщину, ожидавшую в приемной.

Полные формы миссис Мейфилд практически заполнили весь дверной проем, но Мейсон все равно увидел, как секретарша старается закрыть собой оставшуюся часть и говорит кому-то:

– Мне очень жаль, но у мистера Мейсона в настоящий момент важное совещание. Его нельзя беспокоить.

– Доброе утро, миссис Мейфилд, – кивнул ей Мейсон. Затем он встал, пересек кабинет и закрыл дверь на замок.

– Доброе утро! – рявкнула в ответ экономка. Вид у нее был весьма воинственный.

Адвокат показал на большое черное кожаное кресло и посетительница опустилась в него. Ее спина осталась прямой, подбородок был вздернут кверху.

– Что там с переводом показаний спидометра на бьюике? – спросила она.

Из приемной послышался шум, кто-то пытался толкнуть дверь кабинета, дергали ручку. Замок держал хорошо, а Мейсон не отводил взгляда от миссис Мейфилд, не давая ей оглянуться назад.

– Мистер Нортон сообщил в полицию, что бьюик украден, – начал адвокат. – Тогда мы думали, что его взяла мисс Челейн. Теперь похоже, что она этого не делала. Но бьюика явно не было в гараже, когда мистер Нортон звонил в полицию. Однако, спидометр показывает то количество миль, что и при возвращении мистера Нортона из банка. Это означает, что тот человек, который брал бьюик в ночь убийства, или перевел показания спидометра назад, или вообще отключал его, когда ездил на машине.

Миссис Мейфилд покачала головой.

– Машину никто не брал, – сказала она.

– Вы уверены?

– Пуркетт, дворецкий, живет над гаражом. Он не спал тогда, читал книгу, и точно слышал бы, если бы кто-то завел мотор. Он утверждает, что двери гаража оставались закрытыми и ни одна из машин не выезжала.

– А он не мог ошибиться?

– Нет. Дверь создает очень много шума. Звук отдается в комнате дворецкого. Пуркетт бы, несомненно, его услышал. И еще я хочу выяснить, что вы там наговорили моему мужу, что я находилась в кабинете во время убийства...

– Забудем об этом на какое-то время, – прервал ее Мейсон. – Пока мы говорим о машине и времени у нас мало. Я не могу пойти на сделку с вами, пока не докажу, что спидометр отвели назад.

Она неистово закачала головой.

– Мы в любом случае ни до чего не договоримся, – заявила она. – Вы все испортили и запутали.

– Что вы хотите сказать?

– Вы неправильно взялись за это дело, и теперь полиция втянула в него Фрэнсис Челейн.

Черные глазки с негодованием уставились на адвоката и неожиданно наполнились слезами.

– Вы хотите сказать, что _в_ы_ втянули Фрэнсис Челейн в это дело, заметил Мейсон, вставая и осуждающе посмотрел на экономку. – Вы начали с того, что стали шантажировать ее в связи с замужеством, а затем требовали денег, чтобы не втягивать ее в дело об убийстве.

В блестящих темных глазах появилось еще больше влаги.

– Я хотела денег, – сказала миссис Мейфилд, потеряв свой воинственный вид. – Я знала, что это легкий способ их заполучить. Я знала, что Фрэнсис ждет огромное наследство. Я не видела причины, почему бы мне не поиметь хоть сколько-то. Когда она наняла вас, я поняла, что и вы на этом деле неплохо заработаете. Мне тоже хотелось! Я всю жизнь трудилась, как проклятая. Я вышла замуж за тупого, глупого человека, за болвана, у которого напрочь отсутствуют амбиции. Всю жизнь я брала ответственность на себя. Еще девочкой мне приходилось содержать семью. После замужества опять все свалилось на меня, я работала за двоих. Я уже много лет прислуживаю Фрэнсис. Я смотрю, как она бездельничает. Это избалованная кукла. Я вынуждена до костей стирать пальцы, выполняя работу по дому, а она завтракает в постели. Я устала от этого. Почему бы и мне не получить часть этих денег? Я всегда хотела много денег и чтобы мне кто-то прислуживал. Я готова была на все, чтобы заполучить их, только не вовлекая Фрэнсис в беду. Теперь я ничего не могу поделать. Полиция загнала меня в угол и заставила говорить. Они собираются арестовать Фрэнсис и обвинить ее в убийстве. В убийстве! Вы понимаете? – Она почти перешла на крик.

В дверь кабинета громко постучали.

– Откройте! – приказал грубый голос.

Мейсон не обращал никакого внимания на шум в приемной, продолжая неотрывно смотреть на миссис Мейфилд.

– Если это поможет разобраться с делом, вы найдете кого-то, кто поклянется, что машину брали из гаража, а спидометр был отключен или отведен назад? – спросил адвокат.

– Нет, – покачала головой экономка. – Машины оставались в гараже.

Мейсон принялся расхаживать из угла в угол.

В дверь кабинета стали стучать в два раза громче.

– Это полиция! – закричали в приемной. – Открывайте немедленно.

Внезапно Мейсон расхохотался.

– Ну я и идиот! – воскликнул он.

Экономка сморгнула слезы и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Естественно, машину не брали из гаража. Ни одна из них не покидала гараж. – Он ударил кулаком в ладонь и резко повернулся к экономке. – Если вы хотите что-то сделать для Фрэнсис Челейн, опять поговорите с Пуркеттом. Подробно все обсудите. Снова вспомните все детали, чтобы при любых обстоятельствах он не изменил своих показаний.

– Вы хотите, чтобы он заявил, что машина оставалась в гараже? спросила миссис Мейфилд.

– Я хочу, чтобы он сказал правду, но говорил ее уверенно, так, чтобы никто не смог поколебать его, когда он окажется на месте дачи свидетельских показаний в зале суда. Пусть он заявляет, что машина не покидала гараж ни разу за всю ночь, что двери гаража были закрыты и что никто не смог бы выехать на машине из гаража таким образом, чтобы он не услышал.

– Это правда. Он говорил именно это.

– Так вот, если вы хотите помочь Фрэнсис, отправляйтесь к Пуркетту и проследите, чтобы ничто на свете не могло поколебать его.

– Я сделаю все, что нужно, – пообещала она.

– Вы сказали полиции что-нибудь о получении денег от Фрэнсис Челейн? – быстро спросил Мейсон.

– Нет. Я сказала им, что она дала вам деньги, но я не знаю, сколько и в каких купюрах.

Дверь в кабинет жалобно заскрипела – ее явно хотели выломать. Мейсон подошел и открыл замок.

– Какого черта вы ломитесь в мой кабинет? – спросил он суровым тоном.

В комнату влетел коренастый, широкоплечий мужчина с толстой шеей и страшно недовольным видом.

– Я сказал вам, кто я. Я из полиции.

– Мне плевать, будь вы сам Муссолини, – ответил Мейсон. – Вы не имеете права вламываться ко мне.

– Черта с два! Я беру эту женщину под охрану.

Миссис Мейфилд вскрикнула.

– На каких основаниях? – попытался выяснить Мейсон.

– Как важную свидетельницу, показания которой имеют существенное значение в деле об убийстве, – ответил полицейский.

– Почему-то вы ее не брали под охрану как свидетельницу, пока она не зашла ко мне в кабинет, – заметил Мейсон.

– Что вы имеете в виду?

– То, что говорю, – ответил Мейсон. – Вы сидели перед входом в мой офис и следили за ним, пока не пришла миссис Мейфилд. Как только она появилась, вы бросились звонить начальству и вам приказали взять ее, как важную свидетельницу, пока она еще не успела поговорить со мной.

– Вы очень умны, не так ли? – съязвил полицейский.

Миссис Мейфилд переводила взгляд с одного на другого и наконец сказала:

– Но я ведь ничего такого не сделала.

– Вопрос не в этом, – ответил ей полицейский. – Мы просто хотим, чтобы вы, как важная свидетельница по делу об убийстве, находились там, где вас никто не станет беспокоить и надоедать вам.

– И там, где у вас не будет возможности говорить с кем-либо, кроме представителей окружной прокуратуры, – добавил Мейсон.

Полицейский злобно посмотрел в сторону адвоката.

– Насколько мне известно, вы получили десять тысяч долларов в тысячедолларовых купюрах, которые украли с тела Эдварда Нортона, – заявил полицейский.

– Правда?

– Правда, – злобно ответил представитель закона.

– И, как вы думаете, где они находятся?

– Пока не знаем, но мы это выясним.

– Мы живем в свободной стране, или, по крайней мере, она раньше была таковой. Давайте, ищите.

– Когда мы их найдем, вам предъявят обвинение в получении украденного имущества.

– Для этого вам нужно сделать три вещи, – заметил Мейсон.

– Какие? – решил выяснить полицейский.

– Доказать, что деньги были украдены, доказать, что я их получил, и доказать, что я знал, что они были украдены, когда я их получал.

– Вы теперь знаете, что они краденые.

– Откуда?

– Я вам говорю. Вы поставлены в известность.

– Во-первых, я не признал, что у меня имеются десять тысяч долларов, – начал Мейсон. – Во-вторых, я не собираюсь верить вам на слово.

Полицейский повернулся к миссис Мейфилд.

– Пойдемте. С этим адвокатом мы разберемся позднее.

– Я не хочу никуда идти, – заявила экономка.

– Таков приказ, – ответил ей полицейский. – Вас никто не стоит беспокоить. Мы просто разместим вас там, где вы будете в безопасности, пока мы не получим ваше заявление.

Мейсон наблюдал за тем, как мужчина и женщина выходят из кабинета. Его лицо ничего не выражало, но в глазах четко читалась враждебность.

Когда закрылась дверь из приемной в коридор, Мейсон подошел к столу секретарши и обратился к ней:

– Делла, позвони, пожалуйста, в «Стар». Представься. У них работает репортер Харри Неверс. Он меня знает. Скажи редактору, чтобы послал Неверса к нам. У меня есть для него сенсационная новость.

Делла Стрит протянула руку к телефону.

– Ты хочешь, чтобы я именно это сказала издателю?

– Да. Пусть Неверс едет как можно скорее.

– Ты сам будешь говорить с редактором?

– Нет. Он сразу же подключит стенографистку, она запишет мои слова и они это напечатают, как интервью. Обязательно представься и попроси срочно прислать Неверса. Они, конечно, постараются выяснить у тебя, в чем дело. Отвечай, что ничего не знаешь, а в данный момент меня нет на месте.

Она кивнула и набрала номер. Мейсон вернулся в свой кабинет и закрыл дверь.