Текст книги "Дело очаровательного призрака"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Это окружавшие меня не теряли времени.

– Каков смысл всего этого, Перри? – повернулся детектив к Мейсону. – Вообще-то я не хочу знать ответ на заданный мной вопрос.

– Да, лучше тебе его не знать, – согласился адвокат. – А что с трупом? Его идентифицировали?

– Это Хепнер. Его убили пулей тридцать восьмого калибра. У меня плохие новости, Перри.

– Насколько плохие?

– Зависит от обстоятельств. Ты представляешь, какие карты участвуют в игре и что в чьих руках находится? Я даже не в курсе, какие у нас козыри. Я просто передаю тебе информацию. Это улица с односторонним движением. Вернее будет сказать, что я думаю, что у меня плохие новости.

– Выкладывай.

– Этель Белан, занимающая квартиру триста шестьдесят в доме «Белинда», раскололась.

– И?

– Полностью раскололась.

– Кому?

– Полиции.

– Не предполагал, если честно. Что ей известно?

– Полученная информация держится в самом секретном сейфе. Полицейские улыбаются и облизываются, как кошка, которой только что удалось опрокинуть бутылку со сливками и наесться до отвала.

– А мы с ней можем поговорить?

– Шансы приравниваются к выходу на заднее крыльцо и передаче послания приятелю, сидящему на луне. Даже не удастся на милю приблизиться к гостинице, в которой ее держат. Ее заставили собрать сумку, усадили в машину и отвезли в отель, где вместе с ней живет женщина-полицейский. Ее номер расположен в конце коридора. Напротив поселились два заместителя окружного прокурора, допрашивающие ее по очереди. Тут же стоит охрана. А господа в штатском снуют по округе, словно крысы в поисках зерна. Я просто отчитываюсь, Перри, но ты, очевидно, предполагал, что события будут развиваться именно таким образом.

– Что ты хочешь сказать? – не понял Мейсон. – Почему ты решил, что я это предполагал?

– Делла разместилась в той же гостинице за несколько часов до появления полиции. Номер Деллы находится на том же этаже, что и комната, в которой держат Этель Белан. Я ничего не хочу знать. Я просто отчитываюсь, хотя ты уже в курсе, но я не хочу, чтобы в дальнейшем ты возмущался, что я тебе этого не говорил.

Мейсон и Делла Стрит переглянулись.

– В общем, Этель Белан сообщила им что-то чрезвычайно важное.

– Ты даже примерно не представляешь, что именно?

– Нет, Перри. К тому же окружной прокурор настаивает на слушании перед Большим жюри и немедленном рассмотрении дела.

– А он собирается…

– Никакой информации, никаких предварительных слушаний, никакой возможности перекрестного допроса свидетелей, пока ты не окажешься перед присяжными. К тому времени у них уже все будет готово. Они считают, что имеют неоспоримую версию.

Несколько минут Мейсон сидел в задумчивости.

– Что еще? – наконец спросил он.

– У Элеоноры Корбин было разрешение на револьвер тридцать восьмого калибра. Никто не может его найти. Он находился у нее за несколько дней до того, как она уехала из дома. Предположительно она взяла его с собой. Полиция не представляет, где он сейчас.

Мейсон нахмурился.

– Конечно, ты вывел ее из обращения, – продолжал Дрейк. – Но стоит Большому жюри вынести обвинительный акт, а полиции уведомить тебя и лечащего врача об этом, а также сообщить о сложившемся положении общественности через средства массовой информации, как Элеонора становится лицом, скрывающимся от правосудия, а того, кто ее скрывает, тоже ждет тюрьма. Временно ты их обхитрил, и они согласны, что ты получил первое очко в свою пользу. Но к половине третьего или трем часам она уже будет считаться скрывающейся от правосудия, а полиции только на руку, если ты продолжишь скрывать ее.

Мейсон прищурился.

– Продолжай, Пол, – попросил он.

– Полиция обнаружила автомобиль Хепнера. Он попал в аварию и здорово разбит. Врезался во что-то передней частью, но полиции пока не удалось выяснить, где произошел несчастный случай, кто еще участвовал в аварии и все связанное с ней.

– Странно, – заметил Мейсон.

– Скорее всего, об этой аварии в полицию не сообщали.

– А где нашли машину?

– В авторемонтной мастерской. «Олдсмобил» притащили на буксире в воскресенье вечером и оставили. Мастерам сказали, что Хепнер появится в течение ближайших суток и обговорит с ними условия. Он хочет, чтобы машину починили и привели в первоначальный вид.

– А разве невозможно связаться с водителем буксира?

– Никто не записал номер той машины. Им это даже не пришло в голову. Зачем? Просто обычный буксир. Оставил у них разбитую машину и уехал.

– Авторемонтная мастерская находится в нашем городе?

– Да. Компания «Круглосуточный срочный ремонт».

– Полиция говорила с мастерами?

– И полиция, и мои ребята. Мастера молчат. Лично я считаю, что они могут что-то знать. У них простая версия: «Олдсмобил» Хепнера притащили на буксире, передняя часть оказалась разбита, задняя – в полном порядке. Для авторемонтной мастерской это просто еще одна поломанная машина, которую надо чинить. Они не стали сразу же браться за работу и тратить деньги, пока не обсудят условия с владельцем. Они поставили ее в ряд с другими машинами, предназначенными для ремонта, и даже пока не проверяли, стоит ли ее вообще ремонтировать и во сколько обойдется работа. Другими словами, ничего с ней не делали. Они знали, что владелец подобной дорогой машины в состоянии оплатить счет за хранение, а даже если он не появится, стоимость деталей все равно превысит этот счет. Они ждали Хепнера. Он не пришел.

– Как я предполагаю, полиция осмотрела машину?

– Осмотрела машину! – воскликнул Дрейк. – Не просто осмотрела – изучила под микроскопом, Перри. Занимались ею не сомкнув глаз, чтобы представить факты Большому жюри сегодня в два часа дня. Они выяснили, что Хепнер столкнулся с машиной черного цвета. Они провели химический анализ краски и решили, что, скорее всего, это грузовик. Полиция его ищет. Думаю, что прочесывают все авторемонтные мастерские в нашем городе.

– Что-нибудь еще?

– Пока все. Мне очень жаль, Перри, но большинство моих людей зря потратили время и ничего не выяснили. Если ты пытаешься удостовериться, что двое людей не женились в определенный день или что они не останавливались вместе в гостинице, то приходится приложить гораздо больше усилий и занять больше людей, чем когда ищешь обратное. Другими словами, если бы они поженились или останавливались в гостинице, то мы обнаружили бы это по крайней мере со второго или третьего захода, а так пришлось проверить все возможные варианты.

– Я понимаю, Пол.

– Я не спал всю ночь, Перри. Конечно, если потребуется, я выдержу еще часов двенадцать-пятнадцать, но потом точно свалюсь: у всех есть предел. Ты попал в неприятную историю, Перри. Тебе необходимо что-то придумать до половины третьего или, самое позднее, до трех часов. Именно тогда тебе позвонит твой большой друг окружной прокурор и скажет про обвинительный акт в отношении твоей клиентки Элеоноры Корбин, или Элеоноры Хепнер, и попросит сдать ее властям, а если ты сам не можешь ее сдать, тебя попросят сообщить о ее местонахождении, а если ты попытаешься скрыть информацию или препятствовать отправлению правосудия, то это будет считаться преступлением, и так далее и тому подобное.

– А если окружному прокурору не удастся со мной связаться?

– В таком случае в пять часов вечерние газеты объявят о том, что выдан ордер на арест такой-то и такой-то, она скрывается от правосудия, а нанятый тобой врач окажется в неприятном положении, чего не хочет ни он, ни ты.

Мейсон кивнул.

– Итак, Перри, что мне делать?

– Оставайся на рабочем месте, пока мы точно не узнаем про обвинительный акт, потом иди домой и выспись. Собирай информацию. Свяжись со своими представителями в Лас-Вегасе и попроси их прочесать мотели и выяснить, где останавливались Сьюзен Грейнджер и Дуглас Хепнер тринадцатого числа, в пятницу. Они регистрировались под своими настоящими фамилиями и снимали два номера.

– В пятницу, тринадцатого? – уточнил Дрейк. – Два номера?

– Да, Пол.

– Ты хочешь сказать, что он уговорил ее отправиться вместе с ним в Лас-Вегас, а потом они снимали два номера?

– Я хочу, чтобы ты это подтвердил.

– Не желаешь поспорить, что твоя информация не подтвердится?

– У меня есть предчувствие, что все было именно так, как я говорю, – два отдельных номера.

– Я заинтригован, – признался Пол Дрейк, украдкой поглядывая на Деллу Стрит.

– Мистер Хепнер избрал неверный подход, Пол, – объяснила секретарша.

– Как скоро ты дашь мне ответ, Пол?

– Не исключено, что к двум часам. Если ты прав, то, вероятно, раньше. Я уже объяснял тебе…

– Ладно, берись за работу, – перебил Мейсон.

– Пока, – попрощался детектив и вышел из кабинета адвоката.

– Что теперь? – вопросительно посмотрела Делла Стрит на Мейсона.

– Мы попали в переделку. Твоя гостиница кишит полицейскими. Стоит тебе там появиться – и они набросятся на тебя, как стая волков. Проведут проверку и выяснят про драгоценности в сейфе гостиницы. Если потребуется, добьются разрешения суда на проведение обыска.

– Да, подобное нежелательно.

– Все твои вещи там?

– Все мои лучшие вещи.

– Придется отложить решение этой проблемы на более позднее время. А сейчас свяжись, пожалуйста, с доктором Ариелом.

Делла Стрит набрала нужный номер. Голос доктора Ариела послышался на другом конце провода лишь минуты через три.

– Добрый день, доктор, – поздоровался Мейсон. – Простите, что беспокою вас…

– Я готовлюсь к операции. Что случилось на этот раз?

– Вы поместили пациентку, которую я отправил к вам, в такое место, где ее практически невозможно найти?

– Да.

– Нам придется ее найти.

– В чем дело?

– В половине третьего или в три часа дня ей будет предъявлено обвинение в убийстве первой степени. Технически она станет считаться скрывающейся от правосудия. Если вы прочитаете об этом в газете и не сообщите известную вам информацию…

– Я практически никогда не читаю вечерних газет, – перебил доктор Ариел. – Вас это беспокоило?

– Да. Ситуация гораздо серьезнее, чем вы думаете. Я не хочу, чтобы вы рисковали, доктор.

– Постараюсь помочь вам, чем смогу.

– Нам придется сдать миссис Хепнер, и, наверное, вам следует самому это сделать. Как только выйдут газеты, позвоните в полицию и сообщите им, что вы ее лечащий врач, вы посчитали своим долгом информировать их о том, что она находится в вашей клинике, но вы считаете, что любой шок может привести к непредсказуемым результатам, у нее расстроена психика, ну и все в таком роде.

– Когда мне им позвонить?

– Как только прочитаете в газете, что ей предъявлено обвинение. А где она сейчас?

– В психиатрической лечебнице «Дубы и сосны».

– Спасибо, доктор. Не забудьте позвонить в полицию, как только выйдут газеты. Лучше, если во время разговора кто-то будет стоять рядом с вами. Если у вас есть медсестра, которой вы полностью доверяете, пусть она позвонит и заявит, что Элеонора Хепнер – ваша пациентка и вы посчитали своим долгом сообщить об этом в полицию, хотя она сейчас проходит курс лечения. Вы поняли меня?

– Да.

– Прекрасно. До свидания.

Мейсон повесил трубку и посмотрел на часы. Делла Стрит снова взяла в руки пачку писем.

– Теперь, я надеюсь, ты на них ответишь? – спросила она.

– Нет, Делла.

– Я так и предполагала.

– У тебя есть другие дела, Делла, – улыбнулся адвокат.

– Что еще?

– Позвони в свою гостиницу, скажи портье, что улетаешь в Мексику с друзьями, но хочешь сохранить за собой номер на время своего отсутствия. Ты переведешь им на счет двести пятьдесят долларов, чтобы они не беспокоились.

– А откуда мы возьмем двести пятьдесят долларов?

– Запишем в статью расходов и взыщем их с Корбинов. Мы просто очень неудачно выбрали гостиницу. Ты не можешь туда вернуться и не можешь выписаться.

– Прощай, ночная жизнь! – мечтательно произнесла Делла Стрит. – Кое-кому будет не хватать меня сегодня вечером. Гости станут наводить справки.

– Но после того как они выяснят, что ты улетела в Мексику с друзьями, они не отправятся вслед за тобой, я надеюсь?

– О нет, просто рассердятся сами на себя, что вчера не проявили настойчивости. Путешествие в Мексику «с друзьями» имеет определенное значение для особы мужского пола, планирующей кампанию такого же рода.

– Я понял, что ты хотела сказать. Но этим особам мужского пола мы помочь не в состоянии.

– Для них очень некстати, что у Элеоноры такая болтливая семья, что наняла адвоката для представления интересов бедной девочки в деле о предумышленном убийстве до того, как труп обнаружили.

– Весьма интересное совпадение, – заметил Мейсон.

Глава 9

Делла Стрит принесла Мейсону утренние газеты. Адвокат раскрыл их и принялся изучать.

– Звонил Пол Дрейк, – сообщила секретарша. – Его люди в Лас-Вегасе выяснили, что Сьюзен Грейнджер и Дуглас Хепнер снимали в гостинице два номера, как она и сказала тебе. В пятницу, тринадцатого.

– Так, теперь мы знаем, с чем имеем дело, – заметил Мейсон, поджав губы.

– На фотографиях она получается прекрасно, – сказала Делла Стрит, показывая на Элеонору, с одной стороны от которой стояла тюремщица, с другой – полицейский. – Ольга определенно принесла ей кое-какую одежду.

– И ей все идет. Прекрасная фигура.

– А кожу ты помнишь?

– О да, – улыбнулся Мейсон. – Как я могу такое забыть?

– И Элеонора до сих пор не в состоянии вспомнить, что же произошло.

– Да, вся история расписана в красках на газетном жаргоне. Очаровательная наследница, выходные с любимым – чтобы пожениться или чтобы просто приятно провести время вдвоем? «Я ничего не помню после той аварии», – говорит наследница полицейским, сдерживая рыдания.

– О револьвере что-нибудь есть? – поинтересовалась Делла Стрит.

– У нее был револьвер, но недавно пропал. Когда она упаковывала вещи, чтобы убежать с Хепнером, она заглянула в ящик, где он обычно хранился, – не то чтобы она собиралась взять его с собой, она полезла туда совсем за другим – но обратила внимание, что его нет на месте. И она понятия не имеет, где сейчас находится ее багаж.

– А полиция знает?

– Пол Дрейк сообщил, что Этель Белан «все рассказала».

– И ты предполагаешь, что так оно и есть?

– Пока полиция у нас ничего не спрашивала ни о каком багаже.

– А Этель Белан…

Зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку.

– Алло?.. Да, Герти?.. Соединяй. Спрашивают меня, шеф, – повернулась Делла Стрит к Мейсону. – Какая-то женщина утверждает, что это чрезвычайно важно. – Делла Стрит снова заговорила в трубку: – Алло?.. Да, понятно… А поподробнее… – С минуту Делла Стрит внимательно слушала, что говорили на другом конце провода, стенографируя каждое слово, потом положила карандаш и сказала: – Все в порядке, миссис Фремонт. Вы ничего больше не могли сделать. Не волнуйтесь. Спасибо, что позвонили мне. – Делла Стрит повесила трубку и повернулась к Мейсону: – Да, Этель Белан разболтала все, что знала.

Мейсон приподнял брови в немом вопросе.

– Звонила миссис Фремонт, администратор многоквартирного дома, где я живу. Приходил лейтенант Трэгг с ордером на обыск, в котором говорилось, что он имеет право осмотреть мою квартиру и вынести оттуда три предмета багажа, окрашенные в красные и белые клетки, принадлежащие Элеоноре Корбин, или Элеоноре Хепнер, обвиняемой в убийстве. Они вручили администратору копию ордера на обыск, потребовали запасной ключ, вошли в мою квартиру и увидели то, что искали. Они оставили расписку у миссис Фремонт.

– Естественно, вели себя исключительно вежливо и действовали строго в рамках закона?

– Конечно. Что будем делать теперь?

Мейсон пожал плечами.

– А что с драгоценностями? – не отступала Делла Стрит.

– Сложный вопрос.

– А каков ответ?

– Понятия не имею.

– Если ты не в состоянии на него ответить, то кто же может это сделать?

– Вероятно, никто.

– Шеф, если драгоценности являются доказательством, то, наверное, противозаконно держать их у себя, не так ли?

– Доказательством чего?

– Ну… не знаю… например, контрабандного ввоза товара.

– Почему ты решила, что драгоценности ввезли контрабандой?

– А убийство?

– Почему ты решила, что камни имеют какое-то отношение к убийству? У меня есть долг перед клиенткой. Если полиции удастся связать драгоценности с убийством и сделать их важным доказательством – тогда другое дело, но в настоящий момент они находятся у меня как у адвоката. Не исключено, что это доказательство – но совсем в другом деле. Например, доказательство шантажа. Откуда мне знать? Я, естественно, не возьму на себя смелость предполагать, что они каким-то образом связаны со смертью Дугласа Хепнера, и вручать их полиции, которая тут же пригласит газетных репортеров. Уже и так достаточно информации просочилось в прессу. Полиция сейчас просматривает содержимое багажа Элеоноры и делает опись. Предполагаю, что пригласят манекенщицу, чтобы продемонстрировать пикантную ночную сорочку нашей клиентки. Догадываешься, какой будет реакция читателей?

– То есть в отношении драгоценностей ты намерен держать язык за зубами?

– Да, – кивнул Мейсон.

– А если тебя поймают?

– Я буду решать эту проблему, когда она возникнет.

– Шеф, Пол Дрейк утверждает, что полиция ходит радостная и веселая. Гамильтон Бергер, окружной прокурор, просто не чувствует земли под ногами. Следовательно, у них уже готов топор, чтобы опустить его на твою голову.

– Ну и что?

– Тебе удастся увернуться?

– Пока нет. Придется принимать удар на себя.

– Мне очень хотелось бы, чтобы ты не оставлял у себя драгоценности.

– Что ты предлагаешь? Позвонить в полицию?

– Нет.

– Что?

– Поговори со своей клиенткой, поинтересуйся у нее, откуда они взялись и…

– Моя клиентка утверждает, что ничего не помнит.

– Она лгунья! – воскликнула Делла Стрит. – Ты это знаешь, и она знает, что ты знаешь.

– Если она сейчас изменит свою версию и заявит, что все помнит, расскажет мне о драгоценностях, объяснит, откуда они взялись, и даст мне какие-то указания в отношении их, то, вероятнее всего, я буду точно знать, доказательством чего они являются. В настоящий момент я понятия не имею, что это за камни.

– Как мне не нравится, что Гамильтон Бергер уже чуть ли не празднует победу.

– И мне тоже, но не забывай, Делла, что он еще не выиграл дело. Сейчас он проводит работу, чтобы слушание состоялось немедленно. Подобный вариант меня устраивает.

– Разве для тебя не лучше подождать и посмотреть, как будут развиваться события?

Мейсон покачал головой.

– Гамильтон Бергер не умеет ни быстро соображать, ни тщательно все продумывать, Делла. Если он прямо сейчас бросится в суд, то в его броне где-то, несомненно, останется слабое место. Если у него будет время, то армия его помощников обеспечит неприступную оборону. Мы позволим ему нанести первый удар, в особенности пока на Бергере сконцентрировано внимание общественности.

– Ты считаешь, что он споткнется?

– Очень может быть, – ответил адвокат.

Глава 10

Мейсон обвел глазами заполненный зал суда, пытаясь оценить ситуацию.

Прямо за ним сидела его клиентка – Элеонора Корбин, или Элеонора Хепнер.

В первом ряду, отведенном для зрителей, расположился ее отец, Хоумер Корбин, одетый в темные тона, холеный мужчина, весь облик которого указывал на богатство и благонадежность. Он сидел с серьезным видом, что соответствовало моменту: его дочери предъявили обвинение в убийстве.

Хоумер Корбин занимался оптовой торговлей драгоценностями. Погибший, Дуглас Хепнер, работал доносчиком и сообщал властям о незаконно ввозимых в страну камнях. Знал ли об этом окружной прокурор?

Если Хоумер Корбин сядет на место дачи показаний, чтобы описать положительные черты своей дочери или чтобы рассказать о каких-то событиях, предшествующих совершению преступления, Гамильтон Бергер вполне может поинтересоваться: «А вы знали, мистер Корбин, что погибший, Дуглас Хепнер, занимался обнаружением партий драгоценных камней, контрабандным путем ввозимых в нашу страну, и сообщал о подобных партиях на борту судна в таможню, за что получал двадцать процентов от стоимости товара, и именно таким образом он зарабатывал себе на жизнь?» Гамильтон Бергер слегка наклонится вперед, чтобы не упустить ни слова, а потом задаст второй вопрос: «Если не ошибаюсь, мистер Корбин, вы впервые встретились с Дугласом Хепнером на теплоходе, когда возвращались домой из Европы, не так ли?» Затем Гамильтон Бергер сделает несколько шагов назад, улыбнется смущенному свидетелю и продолжит свой допрос: «А вы, мистер Корбин, если не ошибаюсь, занимаетесь оптовой торговлей драгоценностями и в тот раз ездили в Европу по делу, не так ли?» Присяжные тут же уловят намек, содержащийся в словах окружного прокурора. С юридической точки зрения, к подобным вопросам не придраться. Они просто показывают прошлое свидетеля, пристрастность, род занятий, знакомство с погибшим, но общий эффект для Элеоноры окажется убийственным.

Рядом с отцом сидела Ольга Джордан, умная женщина с тонкими губами, которая почему-то представлялась Мейсону фальшивкой. Он основывал свои впечатления не только на том, как она искусственно пыталась увеличить губы, накладывая толстый слой помады, но и на всей ее манере поведения. Она напряженно и внимательно рассматривала все происходящее вокруг нее, словно искала возможности обратить любое событие в свою пользу.

Билл Джордан, занимавший соседнее место, навряд ли создаст у присяжных благоприятное впечатление, как и любой загорелый плейбой. По возрасту он еще не тянул на пенсионера, но тем не менее имел массу времени на игру в гольф и теннис, что обычно не нравится присяжным, всю жизнь зарабатывающим себе на хлеб.

Однако эти трое были единственными в зале суда, на кого мог рассчитывать Мейсон в плане противостояния версии окружного прокурора, а адвокат понятия не имел, что за козырный туз приготовил Гамильтон Бергер.

Большому жюри были представлены доказательства, послужившие основанием для обвинительного акта. Элеонора Корбин уехала из дома вместе с Дугласом Хепнером, послала своим родственникам телеграмму из Юмы о том, что они вступили в брак, а через две недели труп Дугласа Хепнера обнаружили с пулей тридцать восьмого калибра в затылке. Обвиняемая является владелицей револьвера тридцать восьмого калибра. Элеонора Корбин заявляла Этель Белан, что считает Дугласа Хепнера своим парнем и что Сьюзен Грейнджер постаралась испортить их отношения, а обвиняемая убьет Дугласа Хепнера, если он предпочтет Сьюзен. Когда обвиняемая выступила с этим заявлением, она показала Этель Белан находившийся у нее револьвер тридцать восьмого калибра. В то время Элеонора Корбин проживала вместе с Этель Белан в квартире, примыкающей к квартире Сьюзен Грейнджер, молодой женщины, привлекшей внимание Дугласа Хепнера и встречавшейся с ним.

Этих косвенных улик оказалось достаточно для получения обвинительного акта. К тому же Большое жюри было дружелюбно настроено по отношению к окружному прокурору. Но этих косвенных улик определенно недостаточно для вынесения обвинительного приговора судом присяжных. Поэтому Мейсон не сомневался, что Гамильтон Бергер приготовил какие-то доказательства, которые, по его мнению, приведут к желанной цели, однако ни Мейсону, ни Детективному агентству Дрейка не удалось выяснить, что же это за доказательства.

Мейсон впервые в жизни оказался в ситуации, когда он абсолютно не представлял, что за убийственные для его клиентки улики представит противная сторона. Ему также не удалось выяснить у клиентки, что же произошло на самом деле, и приходилось полагаться только на свои собственные возможности и умение проводить перекрестный допрос, чтобы получить хоть какие-то сведения у враждебно настроенных свидетелей.

Гамильтон Бергер, раскрасневшийся от удовольствия и сияющий победной улыбкой, поднялся со своего места для вступительного слова перед присяжными. Вкратце обрисовав ситуацию, он заявил:

– Мы намерены показать, дамы и господа присяжные заседатели, что обвиняемая, сгорая от ревности, вооружилась револьвером тридцать восьмого калибра и договорилась с Этель Белан, что будет жить вместе с ней в ее квартире номер триста шестьдесят, чтобы у нее имелась возможность шпионить за Сьюзен Грейнджер, занимающей триста пятьдесят восьмую квартиру. Целью этого было поймать Дугласа Хепнера – с которым, как утверждает обвиняемая, она вступила в законный брак, – в компрометирующей ситуации со Сьюзен Грейнджер. Элеонора Корбин заявила Этель Белан, что, если Дуглас Хепнер не достанется ей, он никому не достанется. В результате Дуглас Хепнер получил пулю в затылок, выпущенную из револьвера обвиняемой, а она сама тщательно все спланировала, чтобы представить, что страдает потерей памяти, и избежать ответа на неприятные для нее вопросы. Врач-психиатр, которого мы пригласим в качестве свидетеля, покажет, что потеря памяти симулировалась.

– Прошу прощения, ваша честь, – вмешался Мейсон. – Мне не хочется прерывать вступительное слово господина окружного прокурора, но защита выступит с протестом против любого заявления врача-психиатра, пытающегося представить себя умеющим читать чужие мысли. Психиатрия еще не настолько далеко продвинулась, чтобы специалист в этой области мог с уверенностью утверждать…

Гамильтон Бергер сделал в сторону Мейсона легкий поклон.

– Я снимаю свои заявления в отношении врача-психиатра, дамы и господа присяжные, – сказал окружной прокурор. – Мы просто пригласим психиатров в качестве свидетелей, покажем их квалификацию, выслушаем их, позволим адвокату защиты выступить с возражениями, а суд примет решение насчет приемлемости доказательств. Однако в настоящий момент я снимаю свои заявления касательно доказательств, представляемых психиатрами. Вкратце это все, что мы намерены показать. Я не хочу сейчас все подробно объяснять, а обрисую детали по мере рассмотрения дела.

Гамильтон Бергер умело использовал возражение Мейсона, чтобы представить свою версию только в общих чертах. Он поблагодарил присяжных и опустился на свое место.

Мейсон повернулся к Полу Дрейку.

– Пол, ты обратил внимание на то, что он определенно заявил, что пуля, обнаруженная в голове Дугласа Хепнера, выпущена из револьвера Элеоноры?

– Он в самом деле это сказал?

– Вставил в свое вступительное слово как малозначительный факт.

– Защита желает выступить с вступительным словом? – обратился к Мейсону судья Моран.

– Нет, ваша честь. Мы откладываем наше вступительное слово до более позднего времени. Не исключено, что мы полностью от него откажемся. Надеюсь, что дамы и господа присяжные понимают, что окружной прокурор должен доказать виновность моей клиентки вне всякого разумного сомнения, а если ему это не удастся, то мы воспользуемся подобной неудачей и не станем приводить никаких доказательств.

– Это ваше вступительное слово? – уточнил Гамильтон Бергер.

– Нет, просто заявление суду.

– Вы утверждаете, что не намерены представлять никаких доказательств?

– Если вы не представите достаточное количество доказательств, чтобы доказать вину моей клиентки вне всякого разумного сомнения, то по закону она считается невиновной.

– Достаточно, господа, – сказал судья Моран. – Я не намерен выслушивать пререкания сторон. Пожалуйста, обращайтесь в своих заявлениях к суду. Господин окружной прокурор, в настоящий момент защита отказывается от вступительного слова. Приглашайте своего первого свидетеля.

Гамильтон Бергер поклонился и улыбнулся. Ничто не могло испортить его прекрасного настроения.

– Я вызываю своим первым свидетелем Раймонда Орла, – объявил он.

Раймонд Орл принял присягу и сообщил, что является заместителем окружного коронера. Его вызвали в парк Сьерра-Виста, когда было обнаружено тело Дугласа Хепнера – примерно в пятнадцать минут десятого вечером семнадцатого августа. Он осмотрел труп и велел его сфотографировать. Орл идентифицировал несколько снимков, показывающих положение тела и места, где его нашли. К трупу не прикасались, пока его не сфотографировали, после этого его отвезли в контору коронера, где сняли одежду и произвели вскрытие. Труп несколько раз сфотографировали и в процессе вскрытия. Орл представил суду фотографии.

Гамильтон Бергер заявил, что эти снимки будут переданы для изучения адвокату защиты, но они слишком ужасны для показа присяжным, которые не привыкли видеть трупы во время проведения вскрытия, в отличие от адвоката защиты.

Орл сообщил, что в затылок усопшего вошла пуля, на теле имелось несколько синяков, а за исключением этого он не обнаружил никаких следов насилия. Патологоанатом извлек пулю из черепной коробки.

– У меня все, – сказал Гамильтон Бергер. – Не знаю, собирается адвокат зашиты проводить перекрестный допрос или нет.

– О, у меня есть несколько вопросов, – ответил Мейсон. – Что вы сделали с вещами усопшего?

– Их сложили и убрали в один из ящиков, специально предназначенных для этой цели, в конторе коронера. Они все еще там.

– Адвокат защиты имеет право осмотреть их в любое удобное для него время, – вставил Гамильтон Бергер. – Я попрошу свидетеля предупредить своих сотрудников, чтобы адвокату защиты предоставили эту возможность в любое время дня и ночи.

Окружной прокурор даже сделал легкий поклон в сторону Мейсона, словно ожидал услышать слова благодарности.

– А личные вещи усопшего? – продолжал Мейсон. – То, что находилось в его карманах.

Казалось, что Мейсон никак не отреагировал на слова Гамильтона Бергера.

– У меня составлен список всего, что находилось в карманах усопшего, – заявил Орл. Он достал из кармана блокнот и зачитал: – Записная книжка, водительское удостоверение, авторучка, четыре ключа, носовой платок, один доллар девяносто шесть центов мелочью, серебряный портсигар с шестью сигаретами.

– И все?

– Да, сэр.

– Где находятся эти вещи?

– В конторе коронера.

– Я хочу, чтобы они были приобщены к делу в качестве доказательств.

– Зачем? – удивился Гамильтон Бергер. – Это просто вещи, находившиеся в карманах усопшего. Они не имеют никакого отношения к делу.

– А вам откуда известно, что они не имеют никакого отношения к делу? – парировал Мейсон.

– Если вы хотите приобщить их как доказательства, то они будут частью версии защиты, когда вы ее представите, а мы не собираемся делать ничего подобного.

– Ваша честь, – обратился Мейсон к суду, – я прошу приобщить эти вещи к делу в качестве доказательств. Я считаю их важными, в особенности записную книжку.

– В записной книжке нет ни одной записи, – вставил Орл.

– Вы утверждаете, что в ней ничего не записано?

– Совсем ничего. Абсолютно пустые страницы. Блокнот помещен в кожаную обложку, он легко заменяется. Там также имеется место для водительского удостоверения. Очевидно, старый блокнот вынули из обложки незадолго до смерти Дугласа Хепнера и заменили новым. На нем нет ни черточки.

– А что вы можете сказать о водительском удостоверении?

– Находилось вместе с чистым блокнотом, в специальном отсеке для него, за целлофановым окошечком.