Текст книги "Дело зеленоглазой сестрички"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

Сержант Голкомб из отдела по расследованию убийств мог при желании без особых усилий быть крайне неприятным, саркастичным и своенравным.

На этот раз он был в особенном ударе.

– Послушайте, – сердито сказал Мейсон, – я не могу ждать здесь целый день. Я сижу уже два часа.

Сержант Голкомб, оккупировавший квартиру управляющего домом, лишил свидетелей возможности общаться друг с другом и теперь допрашивал Перри Мейсона. Его глаза зловеще поблескивали.

– Не морочьте мне голову, – сказал он. – Со мной этот номер не пройдет. Вы перестарались и нашли слишком много трупов.

– Я не находил этот труп.

– Это вы так говорите.

– Кто сказал, что я его нашел?

– Вопросы здесь задаю я.

– Тогда задавайте их.

– Вы были знакомы с Дж. Фричем при его жизни?

– Я ни разу не видел этого человека.

– При каких обстоятельствах обнаружили его тело?

– Джордж Броган пошел в кухню, чтобы приготовить кофе, вернулся и вызвал полицию.

– Что вы тут делали?

– У меня с Броганом была назначена встреча.

– С какой целью?

– Обсудить один деловой вопрос.

– Расскажите мне о нем.

Мейсон покачал головой.

– Почему?

– Это конфиденциальный вопрос.

– Ничто не может быть конфиденциальным, когда речь идет об убийстве.

– Тут мы с вами расходимся во мнении. Мы расходились раньше и, смею предположить, будем расходиться в будущем.

– Мне известно, что когда вы впервые приходили к Брогану, то притворились глухим и на вас был слуховой аппарат. Дайте мне взглянуть.

– На нем ничего не записано. Я не включал его. Я ждал, когда моя беседа с Джорджем Броганом…

– Дайте мне взглянуть.

Мейсон достал магнитофон из кармана и передал сержанту.

Голкомб разглядывал его несколько минут, потом открыл свой портфель и положил туда магнитофон.

– После осмотра вам его вернут. На слово я вам не верю.

– Нет там сейчас никакой записи.

– А какая запись была раньше?

– Это мое дело или скорее дело моего клиента.

– Я могу это выяснить, – пригрозил Голкомб.

– Пожалуйста, выясняйте.

– Броган говорит, что оставил вам записку на своей двери.

Мейсон кивнул.

– Эта записка находилась у Деллы Стрит, вашей секретарши.

– Что она вам сказала?

Голкомб усмехнулся:

– Вопросы задаю я.

– Очень хорошо. – Мейсон сжал губы и нахмурился. – Тогда не теряйте времени, задавайте.

– Не забывайте, что вы адвокат, судебный исполнитель, – продолжал Голкомб. – Неужели вы думаете, что вам удастся сознательно утаить какие-то сведения?

– При вступлении в должность я поклялся, что буду защищать своих клиентов. И я буду защищать их по мере сил. Вам не удастся меня запугать и получить сведения, которые я не считаю нужным разглашать.

– Это ваша клиентка убила Фрича?

– Откуда, черт возьми, я могу это знать?

– То есть как это? – удивился Голкомб.

– Я сказал, что не знаю.

– Почему? – Голкомб прищурился. – Что заставляет вас ее подозревать?

– Я ее не подозреваю.

– Но ваши слова означают, что вы не исключаете возможность того, что Фрича убила ваша клиентка.

– Конечно, такая возможность существует.

– Но точно вы не знаете?

– Не знаю.

– Почему?

– Потому что мне не позволили поговорить с моей клиенткой, мне ни с кем не позволили поговорить.

– Неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы дать вам возможность сочинить удобную для вас историю, а меня оставить с носом? Я не настолько наивен.

– А неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы дать вам сведения, касающиеся моей клиентки, предварительно не посоветовавшись с ней?

Лицо Голкомба потемнело.

– Я либо вытяну из вас эти сведения, либо вы пожалеете, что не дали мне их.

– Не теряйте времени. Спрашивайте.

– Что вы здесь делали?

– У меня была назначена встреча.

– С кем?

– С Джорджем Броганом.

– На какое время?

– На девять утра.

– И когда вы сюда пришли?

– Я не смотрел на часы.

– Броган оставил на двери записку.

– Кажется, так.

– Ваша секретарша говорит, что прочитала ее.

– Благодарю.

– За что?

– За то, что сообщили мне слова моей секретарши.

– Я сообщил вам не все, что она сказала.

– Тогда беру свои слова назад.

– Это вам ничего не даст.

– Вам тоже.

– Когда вы впервые узнали, что Фрич убит?

– Я до сих пор не знаю, что он убит.

– Я сказал вам.

– Я слышал.

– Вы мне не верите?

– Я этого не говорил.

– Вы подразумевали это.

Мейсон пожал плечами и закурил сигарету.

– Когда вы последний раз видели Фрича живым?

– Я ни разу не видел его живым.

– Когда вы впервые увидели его тело?

– Я не видел его тела.

– Какие у вас отношения с миссис Сильвией Бэйн Этвуд?

– Она моя клиентка.

– Когда она пришла сюда?

– Не знаю.

– Под словом «сюда» я подразумеваю квартиру Брогана.

– Не знаю.

– Что она вам сказала?

– У меня не было возможности поговорить с ней.

– Я не об этом вас спрашиваю.

– А я вам отвечаю на вопрос.

– Она сказала вам, когда пришла в квартиру Брогана?

– Повторяю, у меня не было возможности спросить ее.

– Мне нужны точные, конкретные сведения.

– Я даю их вам.

– Когда пришла сюда ваша секретарша?

– У меня не было возможности поговорить с ней.

– Она пришла с вами, не так ли?

– У меня не было возможности поговорить с ней.

– Она не является вашей клиенткой, она только ваша секретарша.

– Откуда мне знать, что она не моя клиентка? Откуда мне знать, что вы собираетесь делать? Вы дошли до того, что готовы обвинить ее в предумышленном убийстве.

– Ей-богу, Мейсон, – Голкомб вскочил на ноги, – у меня хватит смелости, чтобы обвинить вас в преднамеренном убийстве, не сомневайтесь.

– Вы мне угрожаете?

– Да, черт возьми, – закричал Голкомб, – я вам угрожаю и сделаю это!

– Прекрасно. Ввиду заявления, которое вы только что сделали, я отказываюсь от дачи каких-либо показаний до консультации с адвокатом.

– С адвокатом?! – завопил Голкомб. – Вы сами адвокат, и чертовски хороший адвокат, хотя мне и неприятно это признавать.

– Самый лучший адвокат не может быть своим собственным клиентом. Если мне будет предъявлено обвинение в убийстве, я должен посоветоваться с адвокатом.

– Откуда я могу знать, предъявят ли вам обвинение в убийстве?

– Вы сказали, что сделаете это.

– И сделаю, если приду к выводу, что улик для этого достаточно.

– Ну и как, достаточно?

– Пока не знаю.

– В таком случае я не знаю, захочу ли давать вам показания. Я уже сказал, что на девять часов у меня была назначена встреча с Броганом, что я пришел на эту встречу. Возможно, я пришел на несколько минут раньше, возможно, немного опоздал. Я просто не догадался посмотреть на часы, даже не знаю, точно ли они ходят. Я знаю, что Броган оставил для меня на двери записку, где предлагал войти в его квартиру и подождать. Я задержался на улице. Когда я пришел, то увидел, что моя секретарша, Делла Стрит, заходит в квартиру Брогана, он идет за ней, а Сильвия Этвуд замыкает шествие. Я успел как раз вовремя, чтобы пойти следом и закрыть за нами дверь.

Броган сразу начал нам объяснять, что всю ночь играл в покер, что ужасно торопился на обратном пути и остановился только для того, чтобы выпить чашку кофе. Он сказал, что чувствует себя не совсем хорошо, и извинился за опоздание. Я не смотрел на часы, но из его слов понял, что было уже начало десятого.

– Тогда вы сами опоздали на эту встречу, – сделал вывод Голкомб.

Мейсон промолчал.

– Вы сразу пошли к Брогану после того, как припарковали машину?

– После того как припарковал машину?

– Да.

– Да.

Голкомб нахмурился:

– Что-то в вашей истории не все сходится.

Мейсон пожал плечами.

– Вы сразу пошли к Брогану?

– Конечно, а куда же еще?

– Вам пришлось искать место для парковки машины. Женщины поднялись раньше вас.

Мейсон зевнул.

– Они поднялись раньше вас?

Мейсон улыбнулся:

– Я уже дал показания, сержант Голкомб. Ввиду того что вы намерены обвинить меня в предумышленном убийстве, я отказываюсь от дачи дальнейших показаний, пока мне не предоставят адвоката. Полагаю, я в своем рассказе не упустил ничего, что могло бы помочь вам в расследовании, и у вас нет оснований думать, что я утаиваю от вас какую-то информацию. Но я не намерен раскрывать свои профессиональные тайны.

– По какому делу вы пришли к Брогану?

– Я не скажу вам этого.

– Вы можете сказать, является ли миссис Этвуд вашей клиенткой?

– Да.

– Что вы для нее делали?

– Оказывал услуги юридического характера.

– Какие именно?

Мейсон пожал плечами.

– Броган говорит, что речь шла о какой-то магнитофонной записи.

– Неужели?

– Он сказал, что нигде не мог найти эту запись. Он думает, что ее взяли у него вы.

– Ну и ну.

– Вы взяли магнитную пленку в квартире Брогана?

– Нет.

– Вы знали, что Фрич жил в квартире напротив Брогана под именем Фрэнка Риди?

– Вы хотите сказать, что Фрич жил рядом с Броганом? – удивленно спросил Мейсон.

– Именно так.

Мейсон поднял брови и присвистнул.

– Значит, не знали?

Мейсон промолчал.

– Ну, говорите же.

– Я уже все сказал.

– Вы не ответили на мои вопросы.

– Я не намерен отвечать на все ваши вопросы. Мне нужно их разграничить.

– И где же вы хотите провести эту грань? Только выражайтесь яснее, я записываю ваши слова.

– Я провожу очень четкую демаркационную линию, сержант Голкомб. Ваши вопросы сводятся к двум основным категориям.

– Хорошо. К каким?

– Те, на которые я хочу отвечать, и те, на которые я не хочу и не буду отвечать.

Лицо Голкомба налилось кровью.

– Очень интересную позицию занимает адвокат, черт возьми!

– А что вы мне предложите?

– Я советую вам отвечать на все вопросы, в противном случае вы попадете в чертовски трудную ситуацию.

– Я уже это слышал. Вы даже обрисовали мне эту ситуацию, пообещав обвинить меня в предумышленном убийстве. Так вот, сержант, я внимательно и терпеливо слушал вас, я находился здесь в то время, как допрашивали других свидетелей. Я считаю, что вы совершили большую глупость, распорядившись никого не выпускать из этого дома. Я – адвокат. В этом городе у меня есть офис. Вы всегда можете найти меня там. А сейчас я ухожу.

– Это вы так полагаете.

– Повторяю, я сейчас встану и уйду отсюда, если, конечно, вы не удержите меня силой. Но сделать это вы можете только после моего ареста. Если я арестован, то прошу предъявить мне официальное обвинение, чтобы я мог найти себе поручителя.

– За умышленное убийство не отпускают под поручительство.

– Отлично. Тогда предъявите мне обвинение в умышленном убийстве.

– Я еще не готов к этому.

– В таком случае, сержант, прощайте. Когда обвинение будет готово, вы меня найдете.

Мейсон поднялся и подошел к двери.

– Сидеть! – заорал Голкомб. – Я еще не все сказал.

– Зато я все сказал. – Мейсон открыл дверь.

– Держи его, – крикнул Голкомб полицейскому, – и веди его обратно!

Полицейский схватил Мейсона за руку.

– Если вы собираетесь предъявить мне обвинение в предумышленном убийстве, сержант Голкомб, то я подожду, – сказал Мейсон. – Если хотите взять меня под стражу, то отвезите в главное полицейское управление. Если собираетесь удерживать меня здесь насильно, не арестовав, или арестуете, не предъявив никакого обвинения, я буду вынужден возбудить против вас дело за незаконный арест и оскорбление действием. Теперь решайте.

Полицейский отпустил руку Мейсона и растерянно посмотрел на Голкомба.

– Держи его, он запугивает нас.

– Вы предъявите мне обвинение?

– Вот что я вам скажу, – гневно бросил Голкомб. – Ваш рассказ не совпадает с тем, что я слышал от других свидетелей. Мне кажется, вы все-таки побывали в квартире Брогана.

– Повторяю, я вошел в его квартиру после того, как туда вошел он сам и эти две женщины.

– Вы в первый раз вошли?

– Сегодня – в первый. Но я уже был там вчера.

– Вы лжете.

– Идите вы к черту. – Мейсон вновь пошел к двери. Полицейский шагнул за ним.

Внезапно сержант Голкомб изменил свои намерения.

– Ладно, пусть идет, – произнес он устало и упал в кресло.

Глава 8

В офисе Мейсона Пол Дрейк занял свое излюбленное положение в большом мягком кожаном кресле: перекинул ноги через один подлокотник и уперся спиной в другой, сцепив пальцы на затылке.

– Ну, давай рассказывай, как все было, – сказал Мейсон.

– Фрича убили несколькими ударами пешни для колки льда. Наружного кровотечения почти не было, зато внутреннее было довольно сильным – два удара пронзили сердце.

– Сколько ранений было нанесено?

– Восемь.

– Кто-то хорошо постарался.

– Действительно. Хотя с таким пустяковым оружием, как пешня…

– Пешню нашли?

– Еще нет.

– У Брогана есть холодильник старого типа?

– Нет. Броган пользуется электрическим холодильником и бросает в напитки готовые ледяные кубики. То же самое делал Фрич. Полицейские не совсем уверены, что это была пешня, они лишь предполагают это. Но я скажу тебе то, что еще не пришло в голову полицейским.

– Слушаю.

– В доме Неда Бэйна тоже имеется электрический холодильник, но на веранде есть старомодный ящик для льда – иногда Неду Бэйну бывает необходим лед куском. Примерно пятьдесят фунтов в неделю.

– Голкомб еще не был у Бэйнов?

– Нет.

– Делла сейчас там.

– Может быть, ей поискать пешню?

– Когда совершено убийство, Пол? – спросил Мейсон, помолчав.

– Видимо, между полуночью и тремя часами ночи. Врач, производивший вскрытие, говорит, что абсолютно уверен в том, что убийство совершено не раньше полуночи и не позднее трех часов ночи.

Мейсон задумчиво прищурил глаза.

– Где ты был вчера ночью в это время, Перри?

– В постели.

– Вот что значит быть холостяком. Тебе нужно жениться. Теперь у тебя нет алиби, лишь твое ничем не подкрепленное слово.

– У входа в мой дом круглосуточно дежурит человек.

– Он бы увидел, если бы ты выходил?

– Думаю, да.

– И если бы вернулся?

Мейсон кивнул.

– Возможно, его сейчас допрашивают.

– Они что, серьезно думают, что это я убил Фрича? – недоверчиво спросил Мейсон.

– Ты знаешь, у Брогана безупречное алиби.

– Каким бы безупречным оно ни было, я ему не верю. Все это очень похоже на заговор с целью возбудить против меня дело. Как-то слишком уж вовремя Брогану подвернулась эта игра в покер. Я думаю, Броган убил Фрича.

Дрейк покачал головой:

– Говорю тебе, у него алиби. Он начал играть в десять вечера и не трогался с места до пяти утра. Он сильно проигрывал. В пять часов он выходил, чтобы принести деньги, и отсутствовал минут сорок пять. Вернувшись, вновь начал играть и около восьми пытался уйти, заявив, что в девять у него важная встреча и ему надо побриться и сменить рубашку.

– Когда же он ушел?

– Точно никто не знает, но примерно в половине девятого. Он где-то позавтракал и вернулся к себе в тот момент, когда у двери стояли Делла Стрит и Сильвия Этвуд. Что рассказала им Делла, Перри?

– Ничего. Она заявила им, что, являясь моей секретаршей, всегда обладает конфиденциальной информацией, касающейся моих клиентов, а поскольку не знает деталей этого дела, то может невольно раскрыть информацию, противоречащую интересам моей клиентки. Поэтому она отказалась от дачи каких-либо показаний.

– Умница. Наверно, ей досталось от Голкомба.

– Конечно. Он всячески пытался заставить ее говорить, а она, приветливо улыбаясь, отвечала, что будет рада дать Голкомбу любую информацию, если он позволит ей посоветоваться со мной и выяснить, какая информация является конфиденциальной. В результате он узнал от нее лишь то, что она утром встала, оделась и подождала, пока я за ней заехал. Она не сказала даже, в какое время это происходило.

Дрейк кивнул.

– А что Сильвия Этвуд?

– Сильвию допрашивали первой. Она дала показания, и Голкомб отпустил ее. Я позвонил ей и попросил приехать, но ее еще нет.

– Ты расспрашивал ее по телефону?

– Только в общих чертах. Делла не позволяет мне говорить лишнего.

– Ты, наверно, все же спросил Сильвию, что она рассказала Голкомбу?

– Да. Она рассказала ему то же, что и Брогану. Как она поднялась к квартире Брогана, как увидела там Деллу Стрит, читающую записку, где говорилось, что, если хозяин задержится, мы можем сами войти в квартиру, как Делла не хотела входить, но Сильвия сказала: «Давайте зайдем». Тебя в этот момент с ними не было?

– Сильвия сказала Голкомбу, что Броган появился как раз во время их с Деллой беседы, а я парковал машину и пришел сразу после Брогана.

– Полицейские отыскали какого-то жильца, квартирующего на одном этаже с Броганом, который утверждает, что незадолго до девяти утра слышал в одной из квартир женский крик, – сказал Дрейк. – Этот свидетель полагает, что крик раздался в квартире Брогана. Соседи, проживающие этажом ниже, тоже слышали, как в квартире Брогана упало что-то тяжелое и раздался женский крик, и тоже утверждают, что это произошло незадолго до девяти. Они запомнили время, поскольку ждали начала радиопередачи.

Свидетель с первого этажа видел, как миссис Этвуд пыталась припарковать свою машину и потратила уйму времени, втискиваясь в узкое пространство между двумя другими машинами. Когда появился владелец одной из машин и уехал, миссис Этвуд поставила свою машину на освободившееся место. Этот свидетель говорит, что тогда было полдевятого.

– Половина девятого?! – воскликнул Мейсон.

– Да.

– А что говорит человек, который уступил ей место для парковки?

– Он считает, что было без двадцати девять. Он поехал в верхнюю часть города и добрался до своего офиса без пяти девять. В этот час езда туда занимает пятнадцать минут.

Мейсон задумался.

– Похоже, – продолжал Дрейк, – твой приятель Броган раскололся и рассказал полицейским о вашем деле.

– Что он им сказал?

– Сказал, что у Фрича имелась магнитофонная запись, которую можно было использовать против Неда Бэйна, и что ты вел переговоры о выкупе этой записи, являвшейся уликой.

Лицо Мейсона потемнело.

– Броган сказал также, что, когда он вчера включил для тебя эту запись и ты прослушал ее, что-то внезапно случилось с магнитофоном, когда ты захотел послушать ее вторично, чтобы убедиться, что она неподдельная и за нее стоит платить. Он решил, что магнитофон испортился, но на самом деле ты как-то ухитрился стереть запись. Броган сказал Голкомбу, что сообщил обо всем Фричу, что вначале тот был очень обеспокоен, но в конце концов дал слово все уладить, велел Брогану назначить встречу с тобой на девять утра, пообещав за ночь отыскать новую копию.

– Каким образом?

– Броган утверждает, что этого он не знает.

– Прикидывается невинной овечкой.

– Разумеется, Броган пытается убедить всех, что ни о каком шантаже не могло быть и речи. Он утверждает также, что в момент первой встречи с тобой его магнитофонная запись была копией, что он только узнал об этом и понял, что оригинал находится у Фрича.

– Они нашли оригинал?

– Нет, хотя перевернули квартиру Фрича вверх дном. Нашли только много чистой пленки и несколько магнитофонов.

– Следовательно, если оригинал был у Фрича, то он исчез?

– Да. Это не твоя ли работа, Перри?

Мейсон усмехнулся.

– Я спрашиваю тебя не из любопытства, я считаю, что тебе грозит опасность.

– Я никогда не раскрываю своих карт.

– Как хочешь, Перри, только, ради бога, постарайся не давать показаний, противоречащих фактам: я думаю, Голкомб подстроил тебе ловушку, и боюсь, ты уже попал в нее.

– Значит, мне надо из нее выбираться.

– Это может оказаться нелегким делом. Скажи, а Деллу ни в чем не подозревают?

– Думаю, нет. Я велел ей побывать у Бэйнов и узнать, как там обстоят дела, до того как семью начнет допрашивать Голкомб.

– Возможно, Делла и выяснит там что-то. Голкомб пока занят другим – обрабатывает Брогана и собирает материалы против тебя.

– Что ему еще остается, – спокойно сказал Мейсон.

– Голкомб умеет это делать, и Брогану сейчас не позавидуешь. Разумеется, они продолжают обыскивать квартиру Фрича. Тебе известно, что этот парень готовился к осаде? Он мог месяцами не выходить из своей квартиры.

Мейсон вопросительно приподнял брови.

– Запасов продовольствия ему хватило бы на год. В холодильнике и в морозильнике столько продуктов, что он жил бы как король. Чего там только не было! Мясо, картошка, фрукты, овощи, мороженое, печенье, мука, бекон, яйца, масло… И вот еще что, Перри: я не знаю всех деталей, но в квартире Брогана нашли отпечатки пальцев. Они не принадлежат ни Фричу, ни Брогану. Кто-то побывал там и все обшарил.

– Черт возьми, – сказал Мейсон.

Дрейк внимательно посмотрел на него:

– Надеюсь, ты не сглупил и не оставил там своих отпечатков, Перри?

– Говорю тебе, я не был там, я был там вчера.

– Конечно, отпечатки могли быть оставлены и вчера, но могли и в момент убийства.

Наступившую тишину прервал резкий звонок телефона.

Мейсон схватил трубку.

– Извини, Пол. Этого номера нет в справочнике, он известен только тебе и Делле.

– Шеф, скорее садитесь в машину и приезжайте сюда, – раздался в трубке взволнованный голос Деллы.

– Куда?

– К Бэйнам.

– Что случилось?

– Нед Бэйн умер, и у меня есть еще информация, которую вам следует узнать раньше сержанта Голкомба.

– О господи, еще новая работа для Голкомба?

– Нет, Бэйн умер своей смертью, но ее в известном смысле можно связать…

– Жди меня. Я сейчас буду. – Мейсон бросил трубку и обратился к Дрейку: – Ни на шаг не отходи от телефона, Пол. Ты мне можешь срочно понадобиться. Я уезжаю к Бэйнам.

– Что, еще один труп?

– Да, но на этот раз естественная смерть.

– Попробуй докажи это Голкомбу.

– Я ничего не собираюсь ему доказывать. Узнай все, что сможешь, о Фриче и Брогане. Возьми столько людей, сколько будет нужно. Не жалей сил. Я поехал.

Мейсон схватил шляпу, выскочил из комнаты и, спустившись на лифте в холл, устремился на улицу, к своей машине.

Через пятнадцать минут он уже взбегал по цементной дорожке к старомодному крыльцу дома Бэйнов.

– Входите, шеф, – сказала, открывая дверь, ожидавшая Мейсона Делла Стрит. – Врач уже здесь.

– Какой врач, Делла?

– Доктор Флэшер. Он лечил мистера Бэйна. А вот и он.

Появилась Сильвия Этвуд в сопровождении высокого, с усталым лицом мужчины лет пятидесяти с лишком, глядевшего на Мейсона из-под густых бровей. Внезапно лицо его оживилось.

– О, это вы, мистер Мейсон, – произнес он, – мне сказали, что вы приедете.

– Это доктор Флэшер, мистер Мейсон, – представила Сильвия. Они обменялись рукопожатиями. – А это мой брат, Джаррет Бэйн.

Высокий, крупный, неторопливый в движениях мужчина глянул на Мейсона сквозь толстые очки и крепко пожал ему руку.

– Рад встретиться с вами, мистер Мейсон.

– Это для меня сюрприз, – сказал Мейсон. – Я думал, вы сейчас заняты развалинами на Юкатане.

– Я и был на Юкатане, но мне позвонила Сильвия, и я решил, что мне надо быть здесь. Я успел закончить работу и тут же явился.

– Вы быстро добрались. Когда вы приехали?

– Сегодня утром, – быстро ответила за брата Сильвия.

– У меня еще не было возможности поговорить с тобой, Сильвия, – прервал Джаррет. – Ты получила телеграмму и думаешь, что я приехал утром, но я…

Мейсон посмотрел на часы.

– Расскажите мне о мистере Бэйне, – обратился он к доктору Флэшеру, стараясь выглядеть спокойным, но почти физически ощущая внутри себя пролетающие секунды.

– Что я могу сказать, мистер Мейсон. У него была сильно ослаблена сердечная мышца. Единственное, что я мог сделать, – это, помимо лекарств, прописать ему абсолютный покой в надежде, что функция мышцы несколько восстановится, но любое возбуждение могло стать фатальным, и… как видите, мистер Мейсон, человека нет…

– Доктор Флэшер считает, что смерть была вполне естественной и ее следовало ожидать, – вмешалась в их разговор Сильвия Этвуд. – Доктор Флэшер подпишет свидетельство о смерти, и тогда отпадет необходимость собирать всякие другие бумаги.

– Вы установили причину смерти? – спросил Мейсон.

– Да, конечно. Сердечная недостаточность. Кроме того, у мистера Бэйна была очаговая инфекция, ухудшавшая его состояние. Начни я лечение несколько лет назад, все могло бы обернуться по-другому, но… Сердечная недостаточность – довольно распространенная болезнь среди тех, кто в молодости много времени проводил на свежем воздухе, а потом по каким-то причинам изменил образ жизни и заперся в четырех стенах.

– Надеюсь, наш разговор не причиняет вам боль, – обратился Мейсон к Сильвии Этвуд. – Я задаю эти вопросы не из праздного любопытства.

– Я понимаю. Я потрясена. Мне будет очень не хватать отца. Для меня это невосполнимая потеря, но она не была неожиданной. Мне кажется, я понимаю причину ваших расспросов, мистер Мейсон.

– Очевидно, он умер спокойно и не испытывал боли, – сказал доктор Флэшер. – Рядом с ним был телефон. Судя по всему, он не пытался дотянуться до него. Он умер тихо, возможно во сне.

– Хоть это как-то утешает, – сказала Сильвия Этвуд.

– Я с большим интересом слежу за вашей карьерой, мистер Мейсон, – продолжал доктор Флэшер, не спуская глаз с Перри Мейсона. – Я не ожидал увидеть вас здесь, хотя миссис Этвуд и сказала мне, что консультировалась с вами. Я полагаю, вы будете заниматься правовыми вопросами, касающимися состояния мистера Бэйна.

– Я думаю, – ответил Мейсон, – сейчас немного рано говорить об этом, но я приехал сюда сразу, как только узнал о происшедшем. Я встречался с мистером Бэйном и действительно улаживаю кое-какие дела этой семьи.

– Да, конечно. Извините за неуместный вопрос. Я глубоко сожалею о случившемся, но избежать этого было нельзя. Но надо сказать, миссис Этвуд, что такой быстрый конец все же был для меня несколько неожидан, потому что вчера мне показалось, что состояние мистера Бэйна улучшается.

– Когда он умер, доктор? – спросил Мейсон.

– Вероятно, в пять-шесть часов утра. В подобных случаях не обязательно определять точное время.

– Да, я тоже так думаю. Скажите, вскрытие будет?

– О, надеюсь, что не будет! – воскликнула Сильвия. – Доктор, скажите, что никакого вскрытия не будет.

– Нет-нет, не беспокойтесь, моя дорогая. Я подпишу свидетельство о смерти, вы сообщите в похоронное бюро. Или предпочтете, чтобы это сделал я?

– Вы знаете какого-нибудь честного и надежного владельца похоронного бюро? – спросила Сильвия.

– Да, конечно, моя дорогая. Я охотно сделаю это для вас.

– Думаю, это будет самое лучшее, а как считаешь ты, Джаррет?

Джаррет Бэйн, со смутной улыбкой на лице, стоял скрестив руки на груди и молча смотрел на всех каким-то отсутствующим взглядом.

– Ты так не думаешь, Джаррет? – переспросила Сильвия.

– А? Что ты сказала? Извините.

– Что доктор Флэшер найдет хорошего владельца похоронного бюро.

– О, да-да, конечно.

Бросив взгляд на Мейсона, Сильвия вновь обратилась к доктору Флэшеру:

– Это ужасное событие. Я боюсь за Хэтти и…

– Она была в шоке, – сказал доктор. – Я сделал ей укол, ввел хорошую дозу снотворного. Пусть поспит, и не надо ее беспокоить.

Сильвия быстро кивнула. Она вновь метнула взгляд на Мейсона и обратилась к доктору Флэшеру:

– Я думаю, нам следует выполнить все процедуры, связанные с похоронами, возможно быстрее. Пожалуйста, доктор, объясните это владельцу похоронного бюро. Мне хотелось бы, чтобы тело перенесли, забальзамировали и сделали все тому подобное до того, как Хэтти проснется.

– Я знаю одного очень хорошего владельца похоронного бюро. Я уведомлю его, – пообещал доктор Флэшер.

– Прямо сейчас? – спросила Сильвия.

– О да, конечно. Как только вернусь в свой офис.

– И не возникнет никаких затруднений, никаких проволочек и формальностей?

– Нет, моя дорогая. Не беспокойтесь, не расстраивайте себя. Я сделаю все, что обещал, и вы сможете готовиться к похоронам.

– Вы замечательный человек, доктор Флэшер, просто замечательный. – Сильвия подошла к врачу и крепко пожала ему руку.

Доктор Флэшер повернулся к Мейсону, улыбнулся и помахал рукой.

– Приятно было с вами познакомиться, адвокат. До встречи.

Мейсон кивнул в ответ.

Сильвия проводила врача до двери. Мейсон некоторое время наблюдал за ней, потом повернулся к Джаррету.

– Вы потрясены? – спросил он.

– О да, конечно. Бедный отец. Я всегда говорил ему, чтобы он побольше жалел себя, но он вечно был занят, куда-то торопился. Непонятно только – куда. После того как побываешь на развалинах городов, построенных людьми, которые жили, любили и умерли тысячи лет назад, и увидишь джунгли, окружившие теперь их храмы, разрушившие их произведения искусства, уничтожившие их культуру, начинаешь понимать, что жизнь должна быть не вечной погоней за богатством, а достойным и неторопливым путешествием в мир мудрости и универсальных знаний. Прошу извинить меня, мистер Мейсон. Мы еще увидимся, – прервал Джаррет Бэйн свою тираду и медленно удалился.

– Надо же, он витает в облаках, – тихонько сказала Мейсону Делла. – А Сильвия что-то хитрит.

– С чего ты взяла?

– Не знаю, но мне кажется. Вот она идет.

Сильвия, проводив доктора Флэшера, торопливо подошла к Мейсону и коснулась его руки дрожащими от волнения пальцами.

– Мне нужно видеть вас, – проговорила она напряженным полушепотом.

– Я перед вами.

Зеленые глаза метнули недобрый взгляд на Деллу Стрит.

– Надеюсь, с похоронами не будет никакой задержки, никакого вскрытия, никаких проволочек?

– Нет, если доктор Флэшер подпишет свидетельство о смерти и власти не сделают официального запроса.

– От этого полицейского сержанта всего можно ожидать.

– Этот, конечно, может, – кивнул Мейсон. – Но, по-моему, я был вам нужен. Скажите, что вас беспокоит.

Сильвия оглянулась по сторонам, бросила еще один взгляд в сторону Деллы и прошептала:

– Это сделал отец.

– Что?

– Убил Фрича.

– Как?! – воскликнул Мейсон.

– Да, отец, – повторила она.

– Послушайте, – сказал Мейсон, – давайте разберемся. Ваш отец лежал дома в постели. Фрич, очевидно, был убит между полуночью и тремя часами ночи и…

– Мистер Мейсон, еще раз говорю вам: это сделал отец. Я знаю это и, если будет нужно, смогу доказать. Мне не хотелось бы этого делать, но вы должны знать, что это факт, и, по-моему, его не следует скрывать. Боюсь, что, если попытаемся скрыть, попадем в трудное положение.

– Я не думаю, – холодно возразил Мейсон, – что, едва узнав о смерти вашего отца, вы захотите сообщить властям, что он убил человека, труп которого вы обнаружили сегодня утром.

– Никто не знает, что его обнаружила я, – резко возразила Сильвия. – Я сказала полиции, что мы все встретились у квартиры Брогана. Вы ведь сами этого хотели?

– Вы это сказали Голкомбу?

– Да.

– В таком случае будем придерживаться этой версии.

– Конечно.

– Но, разумеется, вы должны сделать все, чтобы не запятнать память о вашем отце и…

– Послушайте, мистер Мейсон, мы с вами практичные люди. Может случиться, что я на какое-то время буду лишена возможности говорить с вами.

– Почему?

– Не прикидывайтесь наивным, мистер Мейсон. Траур накладывает на меня определенные обязанности, я не смогу обсуждать наши с вами дела в присутствии посторонних людей, среди которых я должна находиться. Можете считать меня плохой дочерью, но отец думал о том, что вы рассказали ему о Фриче и Брогане, и не мог уснуть. Вчера ночью, примерно минут в двадцать первого, он встал с постели и сел за руль. Ему нельзя было водить машину, выходить на улицу, нельзя было волноваться, но он принял лекарство, которое улучшило его самочувствие настолько, что ему хватило сил сделать то, что он считал нужным. Он поехал к Фричу, чтобы сказать ему, что он лжец и негодяй, и потребовать у него эту запись.