Текст книги "Дело о фальшивом глазе"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Я могу вернуть ваш глаз, – заявил Мейсон. – Или, вернее, сказать, как вы можете его получить.

– Как? – спросил Брунольд.

– Вы можете взять такси и поехать к дому Хартли Бассета, 9682, Франклин-стрит. Там вы найдете кое-кого из полиции. Скажите им, что вам кажется, будто у них есть ваш искусственный глаз и вы бы хотели его опознать. Вас проводят в комнату. Там на полу лежит Хартли Бассет с пулевой дыркой во лбу. В его правой руке что-то зажато. Полицейские разожмут пальцы Бассета, и на вас глянет налитый кровью глаз…

Слушая слова Мейсона, Брунольд достал сигареты, рука его дрожала.

– Почему вы думаете, что это мой глаз?

– Похоже, это так.

– Вот этого я и боялся, – медленно сказал Брунольд. – Кто-то украл мой глаз и оставил мне подложный. Я боялся, что сложится подобная ситуация. Это страшно! Это очень страшно!

– Вы удивлены?

– Конечно. Послушайте, уж не думаете ли вы, что я явился туда, убил этого парня и вложил ему в руку свой глаз? Я не смог бы этого сделать, даже если бы хотел. Ведь сегодня утром вы слышали от меня, что мой глаз украден, а вместо него оставлен другой.

– Вы знали Хартли Бассета? – спросил Мейсон.

– Нет, – нерешительно ответил Брунольд. – Я не знал его и никогда с ним не встречался.

– А жену его знали?

– Я… встречал ее… Да, я ее знаю.

– А парня знаете?

– Дика… э… Бассета?

– Да.

– Да, и его я знаю.

– Вы знаете Гарри Маклейна, который работал у Бассета?

– Да.

– Где вы встречались с ним? В конторе Бассета?

– Да. Один раз мы там встретились. Он был помощником секретаря и стенографистом.

– Он вас не знакомил с Бассетом?

– Нет.

– И вы никогда не видели Хартли Бассета?

– Нет… Я же сказал вам, что я никогда не видел его. Конечно, о его существовании мне было известно.

– Что вы хотите этим сказать?

Брунольд неловко заерзал.

– Послушайте, – взмолился он. – Что вы ко мне пристали? Это же не допрос третьей степени. Вы не собираетесь обвинить меня в смерти Бассета?

– Нет, конечно.

– Ладно, скажу вам правду. Я хорошо знаю его жену, очень хорошо. Встречался с ней несколько раз.

– И давно вы ее знаете?

– Не очень.

– У вас платоническая дружба или что-нибудь другое?

– Платоническая.

– Когда в последний раз виделись с ней?

– Недели две назад.

– Если она будет думать, что вы бросили ее, – напрямую заявил Мейсон, – захочет ли отомстить вам?

Брунольд едва не уронил сигарету.

– Боже мой, что вы имеете в виду?

– Только то, что сказал, Брунольд. Допустим, вы поссорились с миссис Бассет. Предположим, что ее муж совершил самоубийство. Допустим, она думает, что вы влюбились в другую женщину и хотите расстаться с ней. Допустим, что она имеет возможность представить дело так, что муж вовсе не покончил с собой, а его убили. Захочет ли она, чтобы в убийстве обвинили вас?

– Зачем?

– Чтобы вы не достались другой женщине.

– Но никакой другой женщины нет.

– И она знает об этом?

– Да… То есть нет… Вы понимаете, между нами ничего не было!

– Понимаю, – сухо сказал юрист. – Когда вы познакомились с ней?

– Около года назад.

– И в последний раз вы видели ее две недели назад?

– Да.

– И с тех пор вы с ней не встречались?

– Нет.

– Когда вы обнаружили, что ваш глаз украден?

– Прошлым вечером.

– А вы не думаете, что могли забыть его где-нибудь?

– Конечно нет. Подложный глаз существует. Значит, кто-то намеренно украл мой глаз.

– А как вы думаете, зачем его украли?

– Не могу сказать.

– Вы встречали Гарри Маклейна в резиденции Бассета?

– Да, я его там видел.

– Вы знаете что-нибудь о проблеме со счетами?

– Кое-что слышал, – нерешительно ответил Брунольд.

– Что именно?

– Насчет четырех тысяч.

– Вы знаете молодую женщину по имени Хейзл Фенвик?

– Фенвик?

– Да.

– Нет.

– А Артура Коулмара?

– Да.

– И разговаривали с ним?

– Нет, только видел его.

– Шофера Бассета знаете?

– Я сказал бы, что да. Его зовут Овертон. Он высокий и смуглый. Кажется, что он никогда не улыбается. А что с ним?

– Ничего, я только хотел выяснить, знаете ли вы его.

– Да, я его знаю.

– А толстую рыжую женщину лет пятидесяти?

– Да, это Эдит Брайт.

– Какие у нее обязанности?

– Она что-то вроде экономки. Сильна, как бык.

– Но Бассета вы ни разу не видели?

– Нет.

– А другие люди знают вас?

– Какие другие?

– Те, кого вы описали?

– Н-нет. Шофер, возможно, видел меня.

– Как же так получилось, что вы их видели и знаете, а они вас нет?

– Сильвия старалась, чтобы меня никто не видел.

Мейсон наклонился и неожиданно ткнул горящим кончиком сигареты в жилет Брунольда.

– Вчера вас видел Дик Бассет.

– Где?

– У них дома.

– Он ошибся.

– Вас видел Коулмар.

– Ну, этого не могло быть.

– Почему?

– Да потому, что я не бывал в той части дома.

– Что вы имеете в виду?

– Дом разделен на две части: контору и жилые комнаты. С тех пор как у Бассета обострились отношения с женой, он перебрался в контору.

– Так, значит, вы были вчера на половине жены?

– Не вчера, а позавчера.

– Но ведь, кажется, вы две недели не видели миссис Бассет?

Брунольд ничего не ответил.

– А Дик Бассет говорит, что вчера вечером поспорил с Хартли Бассетом из-за вас.

– В какое время?

– Когда вы ушли.

– Вы ошибаетесь, это совершенно невозможно.

– Почему?

– Да потому, что прежде чем я ушел…

Мейсон усмехнулся, глядя прямо на него.

– Проклятие! – закричал Брунольд. – К чему вы задаете все эти вопросы?

– Просто пытаюсь собрать факты.

– Вы не смеете ловить меня на слове, как преступника. Вы не можете…

– Я не собирался ловить вас на слове, вы сами запутались. Вы хотели сказать, что, прежде чем вы покинули дом, Бассет был уже мертв, не так ли?

– Я не говорил, что был там вчера вечером.

– Да, – улыбнулся Мейсон. – Таких слов вы не произнесли, но смысл был именно такой.

– Вы не так меня поняли, – возразил Брунольд.

– Ты все записала, Делла? – спросил Мейсон. – И вопросы, и ответы?

Она кивнула.

Брунольд резко повернулся к ней:

– Господи помилуй! Неужели все, что я говорил, записано? Вы не имеете права! Я…

Перри Мейсон тяжело опустил руку ему на плечо.

– Что вы? – с угрозой в голосе произнес он.

Брунольд повернулся к адвокату.

– Если вы будете грубить этой молодой леди, – продолжал все так же угрожающе Мейсон, – то вылетите отсюда со скоростью пули. Сядьте спокойно, прекратите вилять и выкладывайте всю правду.

– Почему я должен вам рассказывать?

– Потому что прежде всего необходимо подумать, чем вам можно помочь. У вас есть возможность сейчас рассказать мне всю правду, иначе будет поздно.

– Мне ничего не могут сделать.

– Вы так думаете?

– Никто, кроме вас, не знает, что я был там вчера вечером.

– Миссис Бассет знает это.

– Конечно, но она не дура.

– Коулмар видел, как кто-то выбежал из дома. Он узнал этого человека. Мне он не назвал его имени. Это были вы?

Брунольд вздрогнул.

– Он узнал его?

– Он так говорит.

– Но он не мог. Я был далеко от него.

– Значит, именно вас он видел.

– Но я не думал, что он узнает меня. Он был на той стороне улицы. Клянусь, что я первый увидел его и прикрыл голову, чтобы он меня не узнал.

– Почему вы бежали?

– Я торопился.

– Почему?

– Дело в том, что Сильвия – миссис Бассет – при мне позвонила вам. Я не хотел, чтобы вы меня там застали.

– Послушайте, – спросил Мейсон, – а выдержите ли вы перекрестный допрос в полиции?

– Конечно, выдержу.

– Однако моих вопросов вы долго не выдержали.

– Но полиция не собирается меня допрашивать.

– Почему?

– У них же нет сведений, что я имею какое-то отношение к Бассетам.

– Кто-то идет, – перебила их разговор Делла Стрит.

За дверным стеклом мелькнула тень. Ручка двери повернулась, дверь открылась, и на пороге возник сержант Голкомб с двумя полицейскими. Голкомб сделал шаг вперед.

– Питер Брунольд? – спросил он.

– Да, – вызывающе ответил тот, – а в чем дело?

Сержант положил одну руку Брунольду на плечо, а другой рукой отвернул полу своей куртки и показал золотой значок.

– Ничего особенного, – грубо сказал он, – кроме того, что вы арестованы по обвинению в убийстве Хартли Бассета. Предупреждаю, что все, сказанное вами, может быть использовано против вас.

Он повернулся к Перри Мейсону с презрительной улыбкой.

– Простите, что я прервал вашу беседу, Мейсон, – сказал он, – но после разговоров с вами люди имеют скверную манеру исчезать. Поэтому я предпочитаю забрать мистера Брунольда, прежде чем он надумает переменить климат.

– Не извиняйтесь, сержант, – ответил Мейсон. – Заходите в другой раз.

– Если окружной прокурор думает об этом свидетеле то же, что и я, то зайду непременно.

– Буду рад видеть вас в любое время, сержант.

Брунольд повернулся к Мейсону.

– Послушайте, адвокат… – начал он.

– Прекратите болтовню, – оборвал его сержант.

– Я имею право разговаривать со своим адвокатом, – сказал Брунольд.

– Нет, сперва в тюрьму, а там вы с ним наговоритесь.

Двое полисменов схватили Брунольда за руки и потащили к двери. Он пытался вырваться, ему надели наручники.

Дверь громко захлопнулась.

Голкомб, остававшийся в комнате, обратил на Мейсона огненный взор.

Мейсон зевнул, вежливо прикрыв рот рукой.

– Извините меня, сержант. Сегодня был ужасный день.

Голкомб повернулся, распахнул дверь и, стоя на пороге, заявил:

– При всей вашей изворотливости ничего у вас не вышло. – И хлопнул дверью.

Мейсон весело подмигнул Делле:

– Как ты насчет того, чтобы заглянуть в ночной клуб?

Она посмотрела на себя в зеркало:

– Если я там сниму манто, то меня арестуют. Вы же торопили меня, и я не успела как следует одеться. Манто прикрывает полное неприличие.

– Ну, тогда отправляйся домой. Хоть одного из нас не посадят в тюрьму.

В ее глазах мелькнуло беспокойство.

– Шеф, вы опасаетесь, что он может посадить вас?

Мейсон пожал плечами и открыл перед ней дверь:

– Никто не знает, что может сделать сержант Голкомб. Он удивительно вездесущ.

Глава 7

Мейсон, отдохнувший и свежевыбритый, наклонился над столом Деллы Стрит:

– Как ты себя чувствуешь?

– На миллион долларов, – ответила она. – Я просматривала газеты с отчетами об убийстве Бассета. Но о Брунольде нет ни слова.

– Репортеры ничего о нем не знают.

– Почему?

– Потому что Голкомб не допустил их в управление полиции. Брунольд арестован и вне пределов их досягаемости.

– Вы можете что-либо сделать для него?

– Я могу прибегнуть к хабеас корпус, но пока не хочу этого делать, чтобы не показать своей заинтересованности. У меня нет фактов. Возможно, Брунольд замешан в этом деле. И прежде чем я добьюсь повестки в суд, полиция все из него вытянет.

– А как насчет миссис Бассет?

– Я звонил ей, когда вернулся домой.

– Вы говорили с ней?

– С ней случилась истерика после моего ухода. Голкомб ничего не мог от нее добиться. Сын вызвал врача, и тот уложил ее в постель. Врач хотел отправить ее в больницу, но она отказалась. Парень не говорит, где она, но обещал сообщить о ее местопребывании, когда это будет необходимо.

– Он так и не сказал, где она?

– Увы, нет.

– Как же Голкомб позволил ей скрыться?

– Сержант отправился за Брунольдом, а молодой Бассет воспользовался этим. Но сыщики проследили за ним. Они знают это место, хотя Дик не подозревает об этом.

– Значит, вы не сможете повидать миссис Бассет, а полиция сможет. Верно?

– Похоже, что так.

– А миссис Бассет знает об аресте Брунольда?

– Видимо, нет.

– Когда ей станет известно об этом?

– В свое время, когда она придет в себя. Я просил молодого Бассета сказать матери, чтобы она позвонила мне.

– И она звонила?

– Нет.

– А вы сумеете связаться с ней?

– Не знаю, стоит ли это делать. Полиция следит за ней, и если я попытаюсь это проделать, то дам в руки хороший козырь против себя.

– Почему?

– Потому что на пистолете есть мои отпечатки.

Делла сделала остро отточенным карандашом пометку на уголке блокнота.

– Странное какое-то убийство, – сказала она. – У нас никогда не было ни подобного дела, ни такого предварительного гонорара, какой заплатил Брунольд.

Мейсон кивнул.

– Хотел бы я знать, – сказал он, – где я могу увидеть Берту Маклейн. Она не оставила нам адрес?

– Нет, только телефон Гарри. И то лишь на букмекерскую контору.

– Попробуй туда дозвониться. Может быть, тебе сообщат другой…

Делла кивнула.

– Еще кому-нибудь позвонить?

– Да. Позвони Бассетам. Скажи Дику, что мне срочно нужна его мать, это важно. А еще попробуй…

Зазвонил телефон. Делла сняла трубку, внимательно выслушала и повернулась к Мейсону:

– Знаете, где нашли вашу машину?

– Нет. Где же?

– Возле полицейского участка. Звонят из отдела дорожного движения. Кто-то поставил ее там, возле пожарного гидранта, около двух часов ночи. Они спрашивают, не была ли она украдена.

Мейсон поморщился:

– Скажи им, что машину не воровали. Скажи, что ее там поставил я сам.

Делла убрала ладонь от мембраны, послушала и, снова накрыв мембрану рукой, сказала Мейсону:

– Она в двадцатиминутной парковочной зоне. С девяти утра они каждые двадцать минут наклеивают на стекло штрафную квитанцию.

– Пошли за ней кого-нибудь из ребят и дай ему открытый чек, – сказал Мейсон. – Только пусть держит язык за зубами. Ты представляешь себе эту маленькую чертовку? Взять машину и поставить ее у здания полиции.

– Вы думаете, что это сделала она? Или, может быть, полиция поймала ее и заставила подъехать к участку?

– Не знаю.

– Если это проделала полиция, то над вами зло посмеялись, поставив машину в двадцатиминутной парковочной зоне, – ведь они знают, что вы не посмеете заявить об угоне, поскольку сами разрешили девушке взять машину.

Он кивнул и направился в кабинет.

– Пусть смеются. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним… Глаза у тебя?

– Вы имеете в виду те глаза, которые принес Дрейк?

– Да.

Она открыла ящик стола и достала коробку с глазами.

– Меня бросает в дрожь, когда я смотрю на них.

Мейсон открыл коробку, достал пару глаз и положил их в жилетный карман.

– Остальные убери в сейф, – сказал он. – Постарайся, чтобы никто их не видел. Эти глаза – наш с тобой маленький секрет.

– Что вы собираетесь с ними делать?

– Не знаю. Это зависит от того, что произойдет дальше с Брунольдом. Я жду его следующего шага.

– И каков он будет?

– Он попросит меня стать его адвокатом по делу об обвинении в убийстве.

– А с вами ничего не случится, если вы вмешаетесь в это дело? И не будет ли против вас протестовать сержант Голкомб?

– Ничего, пока не обнаружат отпечатки моих пальцев. Пока полиции об этом ничего не известно. Возможно, на меня будут в претензии за исчезновение Хейзл Фенвик, но это не страшно. Тем более сейчас у нас новый окружной прокурор, так что, думаю, все будет в порядке. Естественно, что он готов наказать виновного, но не станет судить невиновного.

– Вы хотели бы, чтобы я записала весь разговор с Брунольдом?

– Нет, пока подождем. Посмотрим сначала, кого нам придется представлять, прежде чем предпримем какие-то шаги, – ответил он и ушел в свой кабинет.

Он сел в кресло и стал просматривать газеты. Вскоре зазвонил телефон.

– Я дозвонилась Гарри Маклейну. Он держался очень независимо, но все же дал телефон сестры. Я говорила с ней, и она сказала, что скоро придет к вам и приведет брата, если ей это удастся. А еще она сказала, что ей самой очень нужно видеть вас.

– Она сказала, что ей нужно?

– Нет, не сказала… Я послала одного парня за вашей машиной. Звонил Пол Дрейк и интересовался, когда вы сможете его принять.

– Скажи Полу, чтобы шел ко мне. Как только придет Берта Маклейн, поставь меня в известность. Если полиция не нашла Фенвик, возможно, что и она позвонит, скорее всего используя вымышленное имя. Так что, если будет звонить какая-либо таинственная незнакомка, постарайся завлечь ее сюда. Будь тактичной, но настойчивой. Полу скажи, чтобы шел прямо ко мне в кабинет. Когда я вызову тебя, захвати блокнот.

Он повесил трубку и снова углубился в газету, но не прочитал и полстолбца, как в дверь постучали. Он открыл ее и увидел Пола с его неизменно насмешливым выражением лица.

Мейсон хитро посмотрел на него.

– Ты выглядишь, как будто спал спокойно всю ночь.

– Это тебе кажется. Я спал не больше двадцати минут.

– Где ты был? – спросил Мейсон, вызывая звонком Деллу.

– Утром я вздремнул в парикмахерской. Я предпочел бы, чтобы ты мыслил столь бурно в рабочие часы. Странно, почему тебе нравится, когда твои сотрудники работают по ночам?

– Я же не виноват, что убийцы нападают на свои жертвы в нерабочее время. Ну как, нашел что-нибудь?

– Кое-что есть. Я поставил на ноги двадцать оперативных работников. Надеюсь, что у тебя клиент с толстым кошельком.

– Будем надеяться. Ну так что у тебя?

– Одна интересная сказка.

– Садись и рассказывай.

Пол Дрейк уселся в кресло, упершись спиной в один подлокотник, а ноги перекинув через другой. Вошла Делла Стрит, улыбнулась детективу и села.

– Я вернусь к добрым временам романтических измен и предательств, которыми так славилась Викторианская эпоха.

– Что-что?

Дрейк достал сигарету, закурил ее и с удовольствием затянулся.

– Я нарисую вам картину прекрасной провинциальной общины, процветающей, счастливой и полной предрассудков. Ударение на слове «предрассудки».

– Почему? – спросил Мейсон.

– Потому что такой уж была эта община. Каждый знает, что делает другой. Если девушка надела новое платье, дюжина языков начинает судить о том, где она его взяла.

– А если меховое пальто? – спросил юрист.

Пол Дрейк протянул к нему руки в шутливом испуге:

– О боже! Зачем так чернить девушку?!

– Продолжай! – усмехнулся Мейсон.

– Жила-была девушка по имени Сильвия Беркли, довольно хорошенькая, доверчивая, простая, стройная, ясноглазая.

– К чему все эти подробности? – спросил Мейсон.

– К тому, – серьезно сказал Дрейк, – что я заинтересовался ребенком и даже добыл фотографию.

Он достал из кармана конверт, вынул из него фотографию и протянул Мейсону.

– Если ты считаешь, что это не искусство – достать карточку в четыре часа утра, тогда тебе нужен другой человек!

– Где ты взял ее?

– В местных бумагах.

– Что же произошло с этой девушкой? Какая-то шумная история?

– Да, она исчезла.

– Похищена или что-то еще?

– Никто не знает. Просто исчезла.

Адвокат испытующе поглядел на детектива и заметил:

– Стало быть, твоя сказка связана с этим исчезновением?

– Да.

– Рассказывай дальше.

– Я рассказываю так романтично и поэтично только потому, что всю ночь был на ногах.

– Я уже слышал об этом. Больше не напоминай. Рассказывай дальше свою сказку.

– Так вот, был там еще один путешествующий мужчина. Он торговал галантереей, и звали его Пит Брунольд.

– И был у него один глаз? – спросил Мейсон.

– Нет-нет, в то время у него было два глаза. Искусственный он приобрел позднее. Из-за этого я несколько снисходительно к нему отношусь.

– С чего ты начал?

– Я начал с родителей Сильвии Беркли. У них насчет дочери были свои планы. Они, понимаешь, из тех людей, кто держится так прямо, что даже чуть отклоняется назад. Коммивояжеры вообще в таких местностях не в почете, их считают мошенниками. Когда Брунольд принялся ухаживать за девушкой, родители, естественно, полезли на стену. В городишке был маленький кинотеатр. Ты знаешь, что в те времена даже радио не было. Кинокартины показывали только о галопирующих ковбоях. Городишко был недостаточно велик для старых мелодрам…

– Брось ты про городишко, – нетерпеливо сказал Мейсон. – Брунольд на ней женился?

– Не могу бросить, без этого сказки не получится. Нет, не женился, и я, брат мой, намерен придерживаться сказки.

Мейсон вздохнул и с трагикомическим выражением посмотрел на Деллу.

– Хорошо, продолжай свою лекцию.

– Ты же знаешь, как ведут себя чувствительные девушки. В городе считали, что она прямиком шествует в ад. Семья требовала, чтобы она дала Брунольду от ворот поворот. Девушка защищала Брунольда. Я полагаю, что тогда ей пришла мысль жить своей собственной жизнью. Знаешь, Перри, это было такое время, когда девушки начали ломать привычный уклад жизни.

Перри Мейсон зевнул.

– О черт, – сказал детектив, – ты своим зевком лишил меня романтики моей молодости как раз тогда, когда я почувствовал, что она не совсем исчезла.

– Это не романтика молодости, а старческие сантименты. Ради бога, ну подумай сам, у меня на руках дело об убийстве, мне нужны факты. Дай мне их, а после суда я буду слушать твои романтические истории.

– Вот черт, – повернулся Пол к Делле. – Когда шеф рассказывает какую-нибудь историю, он чувствует точь-в-точь то же самое, что и я. Он похож на свадебный пирог – снаружи твердая корка, а внутри все мягко и нежно.

– Зато твой рассказ пока что недопеченный, – заметил Мейсон. – Давай, Пол, переходи к делу.

– Хорошо, перейду к главному. Однажды Сильвия написала Брунольду письмо, где сообщила, что не может больше откладывать свадьбу.

По лицу Мейсона скользнула улыбка.

– Это точно? – спросил он.

– Точно, – ответил Пол.

– И что же Брунольд?

– Брунольд получил письмо.

– И удрал? – холодно спросил Мейсон.

– Нет. Городок был маленький, и он не посмел послать в ответ телеграмму, боясь информировать телеграфиста. Он сел на поезд и поехал к Сильвии. И вот здесь вмешалась судьба. Это были печальные дни для железных дорог…

– И поезд потерпел крушение, – перебил его Мейсон, – а Брунольд пострадал при этом.

– Удар по голове, выбитый глаз и потеря памяти. Доктора положили его в больницу и приставили к нему сиделку. Я был в этой больнице, и мне посчастливилось встретить эту женщину. Она вспомнила этот случай, потому что, когда к Брунольду вернулась память, она подозревала, что у него было что-то на уме. Он послал Сильвии письмо и получил сообщение, что она исчезла. Брунольд прямо обезумел. Снова повторилась потеря памяти. Сиделка в разговоре со мной все время ссылалась на профессиональную тайну и твердила, что ничего не знает, но я думаю, что она лгала.

– Ну а Сильвия? – спросил Мейсон на этот раз без поддразнивания.

– Сильвия, – сказал детектив, – была по горло сыта рассказами о заезжих мошенниках и о женщинах, которые должны платить, платить и платить. То было время литературы, жиревшей на историях о заблудших дочерях. Родители Сильвии были большими специалистами в приготовлении такого рода лекарств. Не получив ответа от Брунольда, девушка решила, что причина молчания понятна. Она собрала все свои маленькие сбережения и была такова. Никто не знал, как она покинула город. На другой ветке железной дороги была небольшая узловая станция милях в трех от городка. Девушка, видимо, дошла туда пешком и села в поезд, который перевозил молоко. Она уехала в большой город.

– Откуда тебе это известно?

– Ты же знаешь, Перри, что я всегда делаю работу первоклассно. Я установил дату ее замужества и в связи с усыновлением узнал время рождения мальчика.

– Она вышла замуж за Бассета?

– Совершенно верно. Она поселилась в другом городе под именем Сильвии Лоринг. Работала стенографисткой, пока могла. После рождения ребенка вернулась в контору. Место для нее сохранили. Мальчик рос, ему нужно было получать образование. В это время она знакомится с Хартли Бассетом, который был клиентом фирмы, где она работала. Его намерения были честными. Его она не любила; я думаю, что она вообще никогда никого не любила, кроме Брунольда. А когда, как она считала, он ее бросил, Сильвия стала сторониться мужчин.

– И она позволила Бассету усыновить ребенка?

– Не только позволила. Она вообще отказалась выйти за него замуж, пока он не усыновит ребенка. Мальчик получил имя Бассета и, очевидно, ненавидел своего отчима за то, что тот плохо обращался с Сильвией.

– Эти сведения точные?

– Это я узнал от слуг. Ты сам знаешь цену их болтовни, но порой она соответствует истине. Бассет был старым холостяком и оказался очень тяжелым человеком. Его представления о женитьбе сводились к тому, что жена должна быть украшением в общественной жизни и служанкой – в личной.

– И усыновленный Дик Бассет наследует долю в собственности Хартли Бассета?

Дрейк кивнул.

– Именно так представляет себе дело Эдит Брайт. Она экономка, – продолжал Дрейк. – Только она не считает, что все это связано с какой-то выгодой. Думает, что мальчик хотел оказать матери добрую услугу.

– Она полагает, что Дик убил отчима?

– Да. Я сначала с ней намучился, но потом вино, как справедливо утверждает пословица, развязало ей язык.

– Подожди, Пол, – сказала Делла, – ты не закончил свою романтическую историю. Как насчет Брунольда? Нашел ли он ее?

– Он нашел ее. Он искал ее с тех пор, как вышел из больницы.

Перри Мейсон сунул большие пальцы за проймы жилета и принялся ходить по комнате.

– А Дик знает, что Брунольд искал его мать? Он знает, кто такой Брунольд? – спросил он.

Дрейк пожал плечами.

– Я детектив, а не отгадчик мыслей. Очевидно, Сильвия полагала, что он возьмет ее к себе. Похоже даже, что он хотел сделать это. Но ясно одно: она не ушла сразу, и это доказывает, что ее что-то держало. Зная характер Бассета, можно представить себе все положение. Он мог пригрозить, что ликвидирует усыновление и объявит Дика незаконнорожденным, вообще напустит много вони. Скорее всего, он не дал бы ей развода.

– Где сейчас миссис Бассет? – спросил Мейсон, все так же меряя шагами пол.

– Она в каком-то отеле.

– Попробуй найти ее, – сказал Мейсон. – Тебе это не трудно. Она наверняка в одном из лучших отелей. Ты легко узнаешь, регистрировалась ли какая-нибудь женщина в лучших отелях сегодня после полуночи. У тебя есть ее фотография?

– Конечно.

– Отлично, тогда за дело. Найди ее.

– Это тебе поможет?

– И даже очень.

Легкое жужжание известило, что Деллу ждут в приемной. Делла вопросительно посмотрела на Мейсона. Тот кивнул.

– Ну как глаза? – спросил Дрейк.

– Они непременно сослужат службу, – ответил Мейсон, – хотя боюсь, что мы достали их слишком поздно.

– Я был удивлен, когда услышал, что в правой руке у Хартли Бассета был зажат глаз, налитый кровью.

– Ну, это все чепуха, – весело сказал Мейсон.

Дрейк извлек себя из кресла и пошел к выходу.

– Кроме Сильвии Бассет, тебе ничего не нужно? – спросил он.

– Пока нет. Ты хорошо поработал, Пол. Многое узнал за самый короткий срок.

– Да что там, обычная мелкая работа, – сказал тот. – Репортеры высосали прислугу досуха. Брунольд оставил широкий след. Сильвия во время усыновления сообщила точную дату и место рождения мальчика. Она, видимо, считала, что это уже нет смысла скрывать. Я нашел врача, тот вывел меня на медсестру, а та вспомнила о перевязанной ленточкой пачке любовных писем в сумке у девушки. Они были адресованы Сильвии Беркли, об исчезновении которой писали в газетах.

– И медсестра молчала? – спросил Мейсон.

Детектив кивнул.

– Сиделки, – сказал он, – нечасто сталкиваются с подобными случаями. Особенно теперь, хотя двадцать лет назад было иначе.

– Сильвия когда-нибудь виделась с родителями?

– Не знаю. Я не в состоянии был это выяснить.

– Они живы?

– Я получу сведения нынче к вечеру. Я не знал, сколько внимания ты хочешь этому уделить, и потому занимаюсь этим как бы походя.

– Успеха тебе, Пол.

Дверь из приемной отворилась, и вошла Делла Стрит; она подошла к столу Мейсона и остановилась в ожидании.

– О’кей, Перри, постараюсь отловить тебе эту особу сразу после полудня. Как только обнаружу ее в одном из отелей, сразу позвоню, – сказал Пол Дрейк.

Он открыл дверь, осторожно высунул голову в коридор, глянул влево, вправо и только после этого вышел. Перри Мейсон повернулся к Делле Стрит.

– Ну? – спросил Мейсон.

– Вы должны помочь им, – сказала Делла.

– Ты имеешь в виду Брунольда и миссис Бассет?

– Да.

– У нас еще нет никаких фактов.

– Насчет убийства?

– Да.

– Очевидно, ей всегда не везло, – проговорила Делла. – Все складывалось против нее. Почему бы нам не выручить эту несчастную женщину теперь?

– Возможно, я сделаю это, – ответил Мейсон и добавил: – Если она мне позволит.

Делла направилась к дверям приемной.

– Пришли Маклейны, – объявила она.

– Гарри с сестрой?

– Да.

– Пригласи их! – воскликнул Мейсон.