Текст книги "Дело лошади танцовщицы с веерами"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Знаю. Вечером в восемь и до восьми утра.

– А днем кто-то еще работает с ним?

– Не знаю. Я не спрашивал. Обычно в таких отелях детективы работают только в ночное время.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – сейчас его нет. Это нам на руку. Теперь давайте выясним, что происходило в номере пятьсот одиннадцать.

– Вскоре после того, как я устроился в чулане, парень, который был в пятьсот десятом, выскочил как пуля из пятьсот одиннадцатого. Он промчался по коридору, рванул эту дверь и вбежал внутрь.

– А вы точно помните, из какого номера он выскочил?

– Я думаю, что из пятьсот одиннадцатого.

– Значит, вы не уверены?

– Не совсем. Все произошло так быстро.

– Хорошо, значит, вы не уверены, что он выскочил из этого номера.

– Я так думаю, что из пятьсот одиннадцатого.

– Дело ваше, – сказал Мейсон, – рисковать больше или меньше. На какой стороне коридора ваш чулан?

– На противоположной от номера пятьсот одиннадцать.

– На той же, где пятьсот десятый?

– Да.

– Тогда, если смотреть по коридору, когда тот парень возвращался в свой номер – как вы говорите, пятьсот десятый, – вы не могли этого хорошо видеть. Иными словами, вы могли видеть только сам ряд дверей на той стороне коридора, где был ваш чулан. Как же вы можете сказать наверняка, в какую дверь вошел этот человек?

– Он вошел в пятьсот десятый, – твердил Фолкнер. – Сначала мне лишь казалось, что он вошел в дверь пятьсот десятого номера, но затем, когда он ее открыл, луч света упал на дверь пятьсот одиннадцатого номера. Значит, эта дверь находилась напротив. Потом уже, когда я спустился в холл, а человек из пятьсот десятого выезжал, я присмотрелся, как он был одет. На нем была абсолютно та же одежда, что и на человеке, который вышел из пятьсот одиннадцатого номера, – классический костюм в клетку.

– Так, а что было дальше?

– Примерно в два двадцать две с половиной, – сказал Фолкнер, – лифт остановился. Я заметил, что было два двадцать три, но если вы хотите знать все совсем точно, то лифт остановился, возможно, еще на несколько секунд раньше. И вы бы видели, какая деваха вышла оттуда.

– Дайте мне детали.

– Девица – высший класс. На ней была такая короткая, прекрасно сшитая, плотно облегающая юбка, которая лишь слегка прикрывала колени, и, черт возьми, какие у нее были ноги и все остальное и как она шла! Прямо казалось, что плывет по коридору.

– Молодая?

– Самый смак, – ответил Фолкнер, – года двадцать два или, может, двадцать три.

– Блондинка или брюнетка?

– Волосы каштановые.

– У нее что-нибудь было в руках?

– Футляр от скрипки.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Она направилась к пятьсот одиннадцатому номеру. Постучалась, подождала, потом явно услышала, что кто-то предложил ей войти. Открыла дверь и вошла.

– Вы не знаете наверняка, что кто-то предложил ей войти?

– Нет. Я не мог этого расслышать. Я предположил, что ее кто-то попросил войти, просто по тому, как она открыла дверь.

– Лучше ничего не предполагать, – предупредил Мейсон. – Судя по всему, мы имеем дело об убийстве. Вы можете понадобиться в любой момент. Что случилось потом?

– Она вышла примерно через десять минут. Я засек время – это было в два тридцать две.

– У нее в руках по-прежнему был футляр от скрипки?

– Да, с футляром.

– А дальше? – спросил Мейсон.

– Затем в два сорок четыре из лифта вышел какой-то сутулый тип лет двадцати шести или двадцати семи. Он зашагал по коридору, как будто торопился на пожар. Открыл дверь пятьсот одиннадцатого номера, юркнул туда, затем выскочил и пошел назад по коридору. В общем, вел себя так, как будто хотел побежать, но не осмеливался.

– Как долго он был в этом номере?

– Десять секунд.

– Опишите его.

– Опущенные плечи, худой, рост примерно пять футов семь или восемь дюймов, вес примерно сто тридцать фунтов. На нем было коричневое пальто, застегнутое на все пуговицы.

– Пальто?

– Да, из легкого габардина.

– Он был в шляпе?

– Нет. Шатен с вьющимися волосами, вид как у разорившегося шейха или голодного волка, хотя и весьма резвый. Похож на сводника или спекулянта. У него было что-то, что он должен был передать кому-то, оставить. Я думаю, он позвонил снизу и ему разрешили войти, поэтому он так шустро влетел в номер, а потом выбежал оттуда. Вы знаете, каковы эти выскочки. Но, разумеется, он мог и увидеть нечто такое, что напугало его до смерти, – что-нибудь на полу.

– Давайте-ка предоставим полиции делать предположения. Он выскочил сразу же?

– Все зависит от того, что вы имеете в виду под «сразу же». Прошло десять секунд. Я фиксировал время.

Мейсон ухмыльнулся.

– В таком случае он не был напуган. Пол Дрейк уверяет, что он был там девять и четыре пятых секунды. Что еще вы обнаружили?

– В три ноль две вышел Шелдон и направился к двери пятьсот одиннадцатого. Я думал, что он постучит, но он не постучал. Он просто постоял там, как бы прислушиваясь, и затем направился по коридору по направлению к лифту. Он смотрел прямо на дверь моего чулана, поэтому, пока он приближался, я притворил дверь. Я подождал, пока не услышал, что он сел в лифт, и чуть-чуть приоткрыл дверь. Через минуту я услышал звук поднимающегося лифта. Я опять спрятался в чулан, но на этот раз это был Сэм Микер, гостиничный детектив. Он сказал мне, что пятьсот десятый выехал, и предложил подежурить и понаблюдать вместо меня, пока я спущусь вниз, зарегистрируюсь и получу номер.

– Вы спустились вниз?

– Да.

– На лифте?

– Так точно. В лифте приехал Сэм. Лифтер был в холле, занимался чемоданом Шелдона, надеясь на чаевые. Сэм вошел в кабину лифта и поднялся в нем на пятый этаж, кивнул мне, я вошел в лифт и спустился вниз. В это время работает только один лифт. Я не думаю, что кто-нибудь – Шелдон, или лифтер, или портье – заметил, как он поднялся и спустился. Я вышел из лифта, прошел к самому темному месту в холле и, как только Шелдон вышел из отеля, подошел к портье и заявил, что уже давно жду в холле и что мне обещали первый освободившийся номер. Я сказал ему, что его предшественник обещал мне. А все остальное вы уже знаете.

– Хорошо, вы вошли в этот номер, и что было дальше?

– Ничего.

– На двери напротив была табличка «Не беспокоить». Когда ее повесили?

– Должно быть, в то время, когда гостиничный детектив сменил меня, а я спустился вниз, к столу регистрации, – сказал Фолкнер. – Когда я вернулся и вошел в номер пятьсот десять, то заметил эту табличку на двери. Я спросил Микера, когда ее повесили, и он сказал, что ее повесили, когда он отходил посмотреть, что происходит. Микер крупнее меня, и ему было трудно втиснуться в чулан.

– Когда вы вернулись на этаж, та табличка «Не беспокоить» уже была на двери?

– Да.

– Но таблички не было на двери, когда вы спускались вниз?

– Ну… по-моему, нет.

– Вы спросили Микера об этом?

– Да.

– Что он ответил?

– Сказал, что около двери никто не появлялся.

– Но таблички не было, когда вы спускались на лифте вниз?

– Я… я думаю, что нет.

Мейсон обернулся к Джулиану, второму детективу:

– А что известно вам, Джулиан?

– Да ничего, – ответил Джулиан. – Дрейк вышел на меня в четыре тридцать. Я был в постели. Он хотел, чтобы я подъехал к нему в Империал-Вэлли, и я сказал, что ничего не выйдет. Тогда он спросил, могу ли я приехать сюда и сменить Фрэнка Фолкнера в отеле. Я согласился. Он поинтересовался, как скоро я могу приступить к работе, и я ответил, что только выпью кофе и побреюсь. Он попросил тогда, чтобы я сунул бритву в карман и немедленно выезжал, а побреюсь здесь. Я остановился у ночного ресторана и ухватил чашку кофе.

– Взяли что-нибудь еще?

– Нет, я не был голоден. Просто хотел кофе. Я приехал сюда, и – ну, я не знаю, может, это было в пять с чем-то, но мы договорились считать, что это было пять часов ровно, – так как все равно делать было нечего, я сказал Фрэнку, чтобы он прилег и вздремнул, а я его сменю. Я уже был готов разбудить Фрэнка, когда вошли вы, ребята.

– А теперь то, чего мы дожидались, – перебил Дрейк. – Вот и представители закона.

Через чуть приоткрытую дверь можно было расслышать повелительные голоса. Дверь открылась и захлопнулась, затем отворилась снова.

Мужской голос произнес:

– Давайте снимем отпечатки пальцев с дверной ручки.

Мейсон обернулся к Фолкнеру:

– Та женщина, которая вошла в два двадцать три и вышла в два тридцать две. Дайте мне более точное ее описание.

– Мне показалось, что ноги у нее росли от шеи.

– Это чертовски точное описание. А какая юбка?

– Что-то такое короткое в черную и белую клетку и пальто в тон. Пальто типа накидки серого цвета, и на нем были такие маленькие черные крапинки или что-то в этом роде. Казалось, что все это из одного куска ткани очень хорошего качества, кроме того, чулки со швом цвета загара, и, мне кажется, у нее были коричневые туфли.

– Какой у нее был вес? Рост?

– Ну, примерно пять футов два или три дюйма. Просто представьте себе роскошную фигуру, вот это она и будет. Волосы каштановые.

– Что там происходит в коридоре, Пол? Они что, выставили дежурить своего человека?

Дрейк, глядя в перископ, сказал:

– Рядом с дверью никого нет. Они все в номере. Я должен им доложиться, Перри. Ты готов?

– Дай мне еще полминуты. Открой дверь, Пол, и выгляни.

Детектив выглянул в коридор.

– Они выставили человека в коридоре у лифта, – сообщил он.

Мейсон повернулся к телефону и взял трубку:

– Коридорного, пожалуйста.

Секундой позже, когда тот подошел к телефону, Мейсон поинтересовался:

– Послушайте, что здесь происходит, на пятом этаже?

Коридорный сказал извиняющимся голосом:

– Полиция просит постояльцев, живущих на пятом этаже, временно оставаться в своих номерах. Это будет буквально несколько минут. Им нужны имена и адреса свидетелей.

– Свидетелей чего? – спросил Мейсон.

– Извините, я не могу ответить вам. Все решает полиция.

Мейсон повесил трубку. Какой-то предмет в корзине для мусора привлек его внимание. Он наклонился, вытащил оттуда две использованные бумажные салфетки со следами чего-то розового и сунул их в карман.

Он открыл окно, дождавшись подходящего момента, выкинул на улицу свою шляпу и затворил окно. Затем пересек комнату, распахнул дверь, вышел в коридор и направился к лифту.

Человек в штатском выступил вперед и преградил ему дорогу.

– Извини, друг, но тебе придется подождать минуту.

– Подождать? С какой стати?

Человек отогнул лацкан своего пиджака и показал Мейсону золотой полицейский значок.

– Просто небольшая формальность.

– А что происходит?

– Я не знаю, но шеф хочет собрать имена тех, кто проживает на этом этаже, и спросить, не слышали ли они чего-нибудь этой ночью. Это займет всего лишь минуту.

– Черт, они дали мне номер без ванной, и я хочу спуститься вниз, в холл, в туалет. Вы можете спуститься со мной, если желаете, – предложил Мейсон.

– Я не могу покинуть своего поста. На этом этаже тоже есть туалет, разве нет?

– Я надеюсь, – сказал Мейсон. – Ну хорошо. А как долго все это продлится?

– Не больше пяти или десяти минут.

Мейсон направился назад, но, сделав пару шагов, обернулся к человеку в штатском:

– Вы не знаете, где здесь может быть туалет?

– Нет, черт возьми. Я только заступил. Не думаю, что его так уж трудно найти. Смотрите на двери. На одной должна быть табличка «М».

– Спасибо, – произнес саркастически Мейсон, – вы оказали мне неоценимую услугу.

– Черт, я же не регулировщик.

Мейсон пошел по коридору, нарочито поглядывая на каждую дверь, пока не дошел до той, что вела на лестницу. Он осторожно открыл ее, обернулся на человека в штатском. Убедившись, что его действия не кажутся тому подозрительными, он скользнул в эту дверь и побежал наверх, перескакивая через две ступеньки. На шестом этаже никакой слежки не было, но Мейсон поднялся на седьмой, затем на восьмой, чтобы быть абсолютно спокойным. На восьмом этаже он нажал кнопку лифта, вошел в кабину и спустился в нижний холл.

У газетного киоска Мейсон остановился, постоял у окошка бюро путешествий, переместился к киоску, где было написано: «Театральные билеты», и вышел из отеля на залитый солнцем тротуар.

– Такси? – спросил швейцар.

Мейсон кивнул.

Глава 8

Мейсон расплатился с таксистом, остановившись на Ист-Лагмор-стрит, 600, и прошел пешком до дома 791. Это были меблированные комнаты, уличный фасад которых состоял из сплошных лестничных пролетов, поверх которых висела весьма поблекшая электрическая вывеска.

Взбежав по ступенькам, Мейсон обнаружил регистрационный стол, книгу записей, щит для ключей от двадцати четырех номеров, ручной звонок в форме колокола, на котором была надпись: «Звонить хозяйке». Мейсон пролистал книгу записей, нашел там Артура Шелдона, зарегистрированного в комнате номер 5; против его фамилии стояла отметка «Оплачено».

Адвокат нашел комнату номер 5 и постучал.

Шелдон открыл дверь. Его лицо выразило удивление.

– Вы?

Мейсон вошел, захлопнув за собой дверь. Это была типичная дешевая комната с железной белой кроватью, которая как минимум один раз была перекрашена дешевой эмалью. На ней валялся тонкий матрац. Стены были в каких-то пятнах. Кружевные занавески в нескольких местах заштопаны, эмалевая краска умывальника кое-где облупилась, у стула с прямой спинкой, стоявшего у окна, одна из перекладин спинки была сломана и болталась. Кресло-качалка неописуемого темно-желтого цвета с продавленным сиденьем из искусственной кожи самонадеянно пыталось придать комнате жилой вид.

Шелдон присел на край матраца, который тут же провис. Он предложил Мейсону сесть в кресло-качалку, но адвокат, помотав головой, отклонил это приглашение и продолжал стоять.

– Я хочу узнать, что произошло этой ночью.

Глаза Шелдона расширились от удивления.

– Что вы имеете в виду?

– Вы чертовски хорошо знаете, что я имею в виду, – сказал Мейсон. – Давайте закончим ходить вокруг да около.

– Я рассказал вам все, что знаю, мистер Мейсон. Я рассказал вам…

– Кто та женщина, с которой вы были в номере этой ночью?

– Но…

– Ну же, – оборвал его Мейсон, – кто это? Это была Лоис Фентон?

– С чего вы взяли, что там была какая-то женщина…

Мейсон вынул из кармана бумажные салфетки со следами румян и кинул их на кровать.

– Да, это была Лоис, – выдохнул Шелдон.

– Где она была?

– Когда вы были там?

– Да.

– Пряталась в ванной.

– Она занимала этот номер вместе с вами?

– Не говорите ерунды. Она зашла ко мне, потому что ей нужен был совет. Заскочила буквально за минуту до того, как вы пришли.

– Придумайте что-нибудь еще, – сказал Мейсон.

– Честное слово, мистер Мейсон, это абсолютная правда. Мы обсуждали шепотом ее проблемы, когда пришли вы. Я сказал, что ее муж находится в номере напротив и что он в любой момент может увидеть, как она выходит, или каким-то образом предположить, что она здесь. Сидеть в номере было сплошным кошмаром. Затем я услышал, что вы стучите в дверь, и она пришла в ужас. Она вбежала в ванную, закрыла за собой дверь и заперла ее. Я старался тянуть время как мог, а вы тут просунули под дверь свою карточку и… ну, в общем, вот как все было.

– Зачем она пришла к вам?

– Она думала, что ее брат собирался встретиться с Каллендером.

– А он собирался?

– Тот назначил ему встречу.

– Кто передал ему это?

– Каллендер послал за ним.

– В котором часу он должен был прийти туда?

– В два часа ночи.

– С какой целью Каллендер хотел встретиться с ним?

– Не знаю. Возможно, он думал оказать на него давление и что-то из него выжать.

– Ладно, – сказал Мейсон, – даю вам шанс выкрутиться. Расскажите мне всю правду, и быстро.

– Ну хорошо… – проговорил Шелдон. – Лоис была дико напугана. Она сидела в ванной и почти довела себя до истерики. После вашего ухода она самым тщательным образом вымыла лицо, и я сказал, чтобы она уходила. Я сообщил, что вы приказали мне съехать, и предложил встретиться в холле.

– Она ушла?

– Да.

– Когда?

– Я не знаю точно когда. Это было через минуту или две после того, как вы ушли.

– Она пошла прямо в холл?

– Да, конечно.

– А сколько вам понадобилось времени после ее ухода, чтобы спуститься в холл?

– Не знаю, мистер Мейсон. Я не засекал время, но не думаю, что это заняло больше пяти минут.

– Вы выписались?

– Не тогда. Я спустился в холл, и… ну, в общем, Лоис Фентон там не было.

– А где она была?

– Не знаю. Я предположил, что она куда-то вышла. Я беспокоился за нее. Поискал ее глазами, а потом вернулся к себе в номер. И вот тогда я сообразил, что с ней могло произойти.

– Что же?

– Пока она стояла в холле, она, должно быть, увидела своего брата, который явился на встречу с Каллендером. Она с ним вышла, чтобы поговорить. Это единственно возможное объяснение. Поэтому я вернулся к себе в номер и все ждал, и ждал, и ждал, надеясь, что раздастся телефонный звонок. В три десять или три пятнадцать я стал опасаться, что Каллендер перехватил ее в коридоре и она может быть уже в его номере. Каллендер не знает меня, и я решил проверить. Пересек коридор и постучал в его номер…

– Подождите-ка, – перебил Мейсон, – было ведь уже довольно поздно, чтобы стучать к нему.

– Знаю, но я был уверен, что он не спал. Я видел свет из-под двери и знал, что к нему должен прийти Джаспер Фентон.

– Вы ведь рисковали, не так ли?

– Нисколько. Каллендер ведь меня никогда не видел. Я решил, что назовусь вымышленным именем и скажу, что разыскиваю Джаспера Фентона.

– Что вы сделали?

– Я постучался, и Каллендер крикнул: «Не стучи, заходи. Дверь открыта». Я открыл. Казалось, он удивился, увидев меня. Я сказал, что разыскиваю Джаспера Фентона, что мне очень важно увидеть его и что я знал о его встрече с Фентоном. Я спросил Каллендера, у него ли Фентон. Он ответил, что нет. Я полюбопытствовал, ожидает ли он Фентона, но он не ответил мне прямо. Он все задавал мне вопросы, пытался выяснить, зачем мне этот парень, Фентон. Я пудрил ему мозги, а затем сказал, что подожду внизу, в холле, и там с Фентоном и встречусь.

– Вы вошли в номер или оставались на пороге?

– Вошел. Когда он крикнул «заходи», он, конечно, имел в виду Джаспера Фентона. А увидев незнакомого человека, он был настолько заинтересован тем, откуда я проведал, что у Фентона с ним назначена встреча, что изо всех сил стремился вытянуть из меня все, что я знал. Он попросил меня закрыть дверь, а то на него тянет сквозняком.

– Как долго вы были в номере?

– Минуту или две.

– Где находился Каллендер?

– Он сидел в большом мягком кресле. За все время, что я у него был, он не вставал.

– С Каллендером все было в порядке, когда вы уходили?

– Да, конечно. А почему вы спрашиваете?

– Он мертв.

Шелдон от удивления раскрыл рот.

– Мертв?! Что его убило?

– Вы хотели сказать, кто его убил? – спросил Мейсон. – Кто-то ударил его в грудь японским ножом.

– Бог мой! – воскликнул Шелдон.

– Полиция начала заниматься постояльцами отеля, – сообщил Мейсон. – Они обнаружат, что вы съехали в три часа утра. Возможно, Каллендер был уже убит к этому времени. Они начнут вас разыскивать. Вы любите жену Каллендера. Вы занимали номер как раз напротив.

Шелдон подошел к расшатанному бюро, выдвинул один из ящиков, вытащил рубашки, белье, галстуки и начал засовывать их в открытый чемодан, стоявший на полу.

Мейсон молча наблюдал за тем, как Шелдон беспорядочно запихивал одежду в чемодан. Потом открыл дверь, убедился, что коридор пуст, и вышел из комнаты.

Глава 9

Мейсон покинул меблированные комнаты и быстро прошел по улице ярдов двадцать, затем внезапно остановился, как будто вспомнив что-то, и оглядел окрестности.

Это был типичный район, застроенный сдававшимися задешево в аренду домами с облупившимися вывесками магазинов на нижних этажах. Над ними находились меблированные комнаты, дешевые конторы и квартиры. Половина зданий этого квартала были одноэтажными и только один дом – трехэтажным.

Человек, который прохаживался около магазина деликатесов, похоже, был одним из детективов Дрейка. Казалось, он не обращал никакого внимания на Мейсона, а стоял, разглядывая газетные объявления из раздела «Требуется помощь». Одет он был ни слишком хорошо, ни чересчур потрепанно. Он обладал даром растворяться в том, что его окружает. Машина, припаркованная рядом у обочины, выглядела грязной, «дворники» отсутствовали, не было ни боковых стекол, ни ветрового стекла.

Мейсон постоял пять минут, из меблированных комнат вышел Шелдон, неся чемодан, через руку был перекинут плащ. Мейсон выждал, пока Шелдон завернул за угол, и увидел, что человек, читавший объявления, внезапно свернул газету, сел в свою неописуемую машину и уехал.

Мейсон вернулся к дому, где размещались меблированные комнаты, поднялся по ступенькам, подошел к стойке регистратора, протянул руку к стоявшему там никелированному звонку, порывисто нажал кнопку. Звонок отозвался резкими немузыкальными переливами.

Через пару минут дверь за стойкой открылась. Показалось неприветливое вопрошающее женское лицо.

Оценив Мейсона, женщина улыбнулась, поправила волосы, вышла и произнесла:

– Чем могу быть полезна?

Ей было за сорок, грузная, телу ее, прятавшемуся под складками поношенного домашнего платья, было явно свободно – чувствовалось, что она не носила пояса. Тем не менее ее нельзя было назвать непривлекательной. Хороший цвет лица, кожа гладкая. Лицо умело накрашено.

В ее глазах мелькнуло дружеское выражение, когда она облокотилась о стойку своими полными руками, немного подавшись вперед, и улыбнулась Перри Мейсону.

– Около трех тридцати этой ночью, – начал Мейсон, – вы сдали комнату. Я хочу выяснить, не сдали ли вы другую комнату примерно в это же время.

Улыбка сошла с лица женщины.

– В три тридцать этой ночью?

– Именно.

Она покачала головой. Ее лицо, лишенное всякого выражения, не наводило ни на какие мысли.

– Извините, – сказал Мейсон, – я не хочу с вами спорить, но так случилось, что мне известно почти точное время, когда вы сдали комнату.

– Какую комнату?

Мейсон указал пальцем на регистрационную книгу:

– Артур Шелдон. Комната номер пять.

– Я сдала ее вчера около трех часов дня.

– Вы ее сами сдали?

– Да.

– У этого человека был с собой какой-нибудь багаж?

– Чемодан и плащ. Послушайте, а зачем это вам? Вы из полиции?

– Я не из полиции, – ответил Мейсон. – Я адвокат. Я пытаюсь кое-что выяснить для своего клиента.

– Не впутывайте нас в это дело, – коротко бросила женщина, лицо ее стало деревянным.

– Я не хочу никого никуда впутывать. Я просто стараюсь кое-кого из кое-чего вытащить.

– Ну, это, конечно, другое дело, – сказала женщина, изучая лицо Мейсона. – Послушайте, я вас раньше где-то видела.

– Возможно.

– Как ваше имя?

– Ну, скажем, Смит.

– Я видела вашу… Я видела ваше фото. Вы – Перри Мейсон, адвокат.

Мейсон кивнул.

– Вы действительно вытаскиваете людей из беды?

– Иногда.

– Когда они совершают убийства?

– Иногда, когда их обвиняют в совершении убийства, я в состоянии доказать, что они этого не сделали.

– Ну и помогает это снять с них обвинения?

– Очень даже помогает, – подчеркнул, улыбаясь, Мейсон. – Тот человек, который зарегистрировался, вписал свое имя в вашем присутствии?

– Да.

– Вы его можете описать?

– Попробую. Он был молодой, то есть это для меня он был молодой. Я думаю, где-то между двадцатью семью и двадцатью восемью. Светлые волосы и карие глаза. Среднего телосложения, и вес где-то около ста сорока пяти фунтов. Это на глаз. Серый двубортный костюм, и я помню, что плащ у него был темно-коричневый. Он положил его сюда на стойку, пока расписывался.

– А с ним была девушка? – спросил Мейсон.

– Послушайте, куда вы клоните?

Мейсон принял совершенно невинное выражение.

– Пытаюсь разузнать, что за девушка с ним была.

– Здесь не такое место.

– Я не намекаю на то, что она была с ним в комнате. Я подумал, что либо она была при нем, когда он регистрировался, либо сняла другую комнату.

Женщина покачала головой.

– Возможно, она подошла позже, – сказал Мейсон. – Весьма симпатичная девушка, в довольно короткой юбке, с хорошей фигурой, с каштановыми волосами, в костюме, вроде бы сшитом из клетчатой ткани.

– А какого возраста?

– Года двадцать два – двадцать три.

Она снова медленно покачала головой.

– Таких мы не обслуживаем.

– Но она должна быть не из этих.

– Нет. Если бы она выглядела, как вы сказали, и сняла бы здесь комнату, то с ней все ясно. Такие идут либо в пансион, либо в отель. Здесь меблированные комнаты. Я стараюсь, чтобы ничего такого не было. Я не могу отвечать за все, что происходит, но уж, во всяком случае, таким куклам я не сдаю. Неважно, что они тебе говорят, рано или поздно с ними беды не оберешься. У меня обычно почти все занято, и если бы пришла такая, то я просто сказала бы ей, что мест нет.

– Значит, вы говорите, что женщина, которую я описал, не была здесь ночью?

– Точно не была. Я не стою на лестнице и не слежу за коридорами. Я сразу определяю людей, когда они заходят. Стараюсь по мере сил, чтобы у меня было приличное место, но я не собираюсь сидеть на пороге и следить за всеми, кто вселяется. Я не компаньонка для девки. Если где-то какой-то шум, я прекращаю это. Если где-то какая-то неприятность для постояльцев, стараюсь все утрясти, но я не вынюхиваю.

– В таком случае, возможно, к этому Шелдону приходила женщина?

– Возможно, и так, а что в этом такого? Это могла быть его сестра или…

– Я не пытаюсь вас в чем-то обвинить, – перебил Мейсон. – Я просто хочу определить, была ли здесь эта молодая женщина. Мне очень важно ее обнаружить, и, если вас это интересует, я хочу помочь ей.

– Я не видела ее.

– И никому не сдавали комнату?

– Ну, раз уж вы такой обходительный, то могу сказать, что могло произойти.

– Что именно?

– Когда ложусь спать, то иногда на стойке оставляю табличку, где обозначены свободные комнаты и их стоимость – три доллара. Желающий может зарегистрироваться, опустить деньги вот в эту щель в стойке, взять ключ со щитка и идти спать.

– А это не рискованно? – поинтересовался Мейсон.

– И да и нет. Комнаты, с которыми связаны самые большие хлопоты, обычно сдаются раньше всех – где-то еще до полуночи. После полуночи приходят обычно те, кому не удалось устроиться в отеле и кто находится в почти безвыходном положении. Для таких целей у меня есть обычно комнаты две-три. Они наименее удобные и стоят на доллар дороже, но на них я выставляю табличку только после полуночи.

– А прошлой ночью кто-то занял одну из этих комнат?

– Да.

– Когда?

– Не знаю точно. Знаю только, что в коробке под щелью утром были три однодолларовые купюры и что ключ взяли.

– А какая фамилия стоит в регистрационной книге? – спросил Мейсон.

– В том-то и дело, что там нет никакой фамилии. Поэтому-то я и не подумала об этой комнате, когда вы посмотрели в книгу. Тот, кто взял эту комнату, не расписался в книге.

– Давайте взглянем на нее, – предложил Мейсон.

– Понимаете, – предупредила хозяйка, – это может быть ложный ход. Но если вы уверены, что та женщина провела здесь ночь, то именно в этой комнате она и должна сейчас быть.

– Я не уверен, что это так, – сказал Мейсон.

– Давайте посмотрим.

– Вы думаете, она все еще в комнате?

– Не знаю. Допустим, что она там, тогда что? Вы будете с ней разговаривать?

– Да.

– А шума не будет?

– Никакого шума, никакой суеты и никаких споров. Я просто хочу увидеть ее, и это все.

– А обрадуется она, когда увидит вас?

– Должна обрадоваться.

– О’кей. Пошли.

Хозяйка двинулась по коридору. Ее широкая фигура колыхалась под тонким домашним платьем. Солнце, проникая через окно в конце холла, освещало ее большие ноги под тонкой юбкой. Она остановилась около одной из дверей и, взглянув на Мейсона, постучала. Никто не ответил. Она постучала еще раз, громче. Когда и на этот раз никто не ответил, хозяйка подергала ручку.

Дверь оказалась незапертой. С внутренней стороны в замке торчал ключ, и металлическая бирка, прикрепленная к нему, стукнулась о дверь, когда она широко распахнулась.

– Так, – сказала хозяйка, – она была здесь и ушла. Она спала здесь и, судя по всему, ушла рано утром, наверно, до того, как я встала. В любом случае я не видела, как она выходила.

Обстановка была точно такая же, как и в комнате, что занимал Артур Шелдон, но здесь было только одно окно, которое было приоткрыто и впускало немного воздуха. Мейсон осмотрел кровать. Тот, кто спал на этой кровати, спал или очень чутко, или совсем короткое время. Простыни были лишь слегка примяты, а на гладкой поверхности наволочки видна только одна вмятина от головы, лежавшей на подушке спокойно, в одном положении.

– Молодая, – заметила хозяйка. – Когда они постарше, то спят прямо по всей кровати. Только молоденькая может вот так свернуться в клубок, а потом уйти, оставив все как есть.

– Молоденькая, но с чистой совестью, не так ли? – сказал Мейсон вопросительно.

– Я не говорила этого. Я только сказала, что она должна быть молодой. Из тех девиц, что останавливаются здесь, чертовски мало таких, которые беспокоятся о том, чиста ли у них совесть. – Она ухватила длинный волос с подушки и опустила его на белую простыню. – Каштановый. Возможно, у нее свои такие. Уж больно хорош.

Мейсон подошел к умывальнику, осмотрел его. В продолговатом зеркале, висевшем над раковиной, отразилось, несколько искаженно, его лицо. Свет из окна напротив падал в неприбранную комнату.

На тонком коврике у умывальника виднелось темное пятно от воды, и хозяйка, проследив за взглядом Мейсона, объяснила:

– Она умывалась, наполнив раковину водой. Все женщины так делают, во всяком случае которые следят за собой. Я считаю, что лучше так умываться, чем вообще никак.

Хозяйка подошла к кровати, задернула покрывала, постояла, глядя на простыни, и сказала задумчиво:

– Стоит застелить как полагается, и никому в голову не придет, что на этих простынях вообще кто-то лежал. Она умеет изысканно спать.

Мейсон исследовал не высохшие еще капли воды, разбрызганные по бокам раковины. Некоторые капельки были бледно-розового цвета.

– Что вы там высматриваете? – спросила женщина, обернувшись через плечо. Она стелила постель, аккуратно разглаживая простыни и наволочки.

– Просто осматриваюсь, – сказал Мейсон. Он отошел от умывальника, подошел к корзине для мусора, заглянул в нее и уже стал отходить, но вдруг остановился.

Что-то приставшее к стене корзины шелохнулось от легкого движения воздуха и привлекло внимание Мейсона.

Адвокат склонился над корзиной. Несколько невесомых белых перышек из страусиного плюмажа были брошены в корзину, судя по всему, еще мокрыми, и они пристали к стенке. Теперь, когда их концы высохли, они колыхались от каждого легкого дуновения воздуха, как листья дерева.

Хозяйка тщательно разглаживала верх покрывала.

Мейсон быстро ухватил большим и указательным пальцами несколько перышек. Сделав это, он заметил, что заставляло их крепиться к стенке корзины. Это были крошечные, однако заметные сгусточки чего-то красного у основания перьев. Кто-то явно предпринимал попытку отмыть их, но, так как сгустки не отходили, белые перышки были оторваны от страусового веера и брошены в мусорную корзину.