Текст книги "Малышка для демона (СИ)"
Автор книги: Эрика Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Малышка для демона
Эрика Шторм
ГЛАВА 1
– Держи воровку!
Пронзительный визг мадам Дриссоль мало походил на звук, издаваемый человеком, но подстегнул меня пуститься в бега не хуже кожаного кнута.
Сама мадам Дристоль, как я любила ее называть, продолжала стоять на крыльце мясной лавки и махать массивным кулаком. Узкие глазенки сощурились от гнева и практически утонули в жирных щеках, белый замаранный чепец съехал набок.
– Хватай девку, чего стоишь! – снова заверещала она своим свинячим голосом.
Толпа, наконец, среагировала. Пара шустрых мальчишек увязалась за мной в надежде получить награду за поимку «воровки». Ага, счас. Дристоль скорее обделается посреди улицы, чем заплатит кому-то лишний кент(1).
Расталкивая зевак локтями, я сокращала дистанцию между мной и орущей мадам. Мешочек с десятью кентами приятно звенел в кармане, мотивируя на ускорение.
Деньги эти, между прочим, были честно заработаны. С раннего утра до позднего вечера я трудилась в лавке мадам Дриссоль, где нарезала и взвешивала колбасу, разделывала птичьи тушки и крутила фарш. Слушала бурчание по поводу повысившейся цены, криво отрезанной колбаски или якобы упакованного грязными руками фарша. Молча улыбалась и терпела, не прекращая работы.
Поскольку деньги я заработала честно, то из нас двоих воровка – мадам Дриссоль. Именно она, узнав о том, что мне предложили более оплачиваемое место, бросилась на меня с обвинениями в неблагодарности, наглости и требованием моральной компенсации. Будь я хоть чуточку богаче, плюнула бы ей в лицо и гордо подняв голову, ушла. Но состоятельной девушкой меня назвать можно только чтобы посмеяться. Дом моей семьи заложен, отцу грозит долговая яма, а нам с матерью и младшей сестрой Аной – бордель. Только там можно в относительно короткие сроки заработать большие деньги, которые с нас потребуют, едва мы лишимся опекуна. Именно это обстоятельство, вкупе с жаждой справедливости, вынудило меня стащить заработанные кенты. В свою защиту могу сказать, что взяла я ровно столько, сколько изначально было обещано мне мадам Дриссоль.
Двое мальчуганов серьезно сели мне «на хвост», постепенно нагоняя. Я вильнула в сторону, чтобы оторваться, и выскочила в пустой переулок.
Неожиданно дорогу мне преградил щуплый мужичонка. Сальная ухмылка, двухнедельная небритость и грязная рубашка намекнули на его бандитский статус. Прекрасно, Лари. Десять минут как тебя обозвали воровкой, а ты уже себе и подельника нашла.
– Какая киса, да без охраны, – нарочито медленно протянул он. – Поделишься? – взглядом указал на карман, в котором я держала кошель.
Подобная осведомленность дала мне понять, что мужчина слышал крик мадам Дриссоль и все это время незаметно меня преследовал.
– Я заработала эти деньги и не намерена разбазаривать их на кого попало, – довольно грубо огрызнулась я. Мой голос слегка дрогнул, выдавая страх.
Мужчина широко улыбнулся, обнажив редкие зубы.
– Киса, я не спрашивал.
Он сделал шаг навстречу. Я испуганно отступила.
– Попалась! – За спиной раздались детские восторженные вопли, после чего оба мальчугана повисли у меня на руках.
Я дернулась, пытаясь освободиться. Мальчишки зашипели, вцепились крепче, причиняя боль.
– Долго тянулись! – ворчливо попенял мужчина. – Урежу вашу долю, поганцы!
Мальчики сердито засопели, один из них осмелился спорить. Мужчина пресек надвигающуюся ссору одной смачной оплеухой. На глазах светловолосого мальчишки выступили слезы, он непроизвольно потянулся, чтобы вытереть их и отпустил меня.
Уличная жизнь не знает жалости – этот урок я запомнила с детства. Поэтому рванула, что было силы. Однако бандит оказался проворнее и очень быстро догнал меня. Схватил за шиворот, вынуждая остановится, толкнул в спину и неторопливо начал щемить к стене. В его руке блеснул нож, оповещая о том, что церемонии окончены.
Мысленно я успела попрощаться и с кошелем, и с жизнью. Извинилась перед матерью, за то, что не помогла семье. Попросила прощения у Аны, за то, что без моей помощи она попадет в бордель раньше сроку. Прокляла отца-картежника, за просаженное имущество и испорченную жизнь. Жизнь, которой суждено прерваться в грязной подворотне.
– Что здесь происходит? – Громкий мужской голос прозвучал неожиданно, на грани между сном и явью. Он же прогнал двух малолетних разбойников и зажег во мне искру надежды.
Я осмелилась посмотреть на его владельца – высокого широкоплечего мужчину в черном. У него были короткие темные волосы и резкие, даже чересчур хищные черты лица. Скорее всего он не местный, даже разговаривает с акцентом.
Странное дело, но его я испугалась даже больше, чем своего возможного убийцу.
– Повздорили с моей крошкой, – криво ухмыляясь, бандит ущипнул меня за зад. – Иди куда шел, не лезь в наши дрязги.
Мужчина внимательно оглядел нас, решая поверить или нет. Ввиду моего отупелого молчания, которое на меня нашло от дикого перепуга, он все же уточнил:
– Это правда?
Превозмогая собственный страх, я открыла рот, чтобы закричать: «Нет, не правда! Спасите!», но бандит незаметно от мужчины прислонил к моему боку нож. Легко резанул, продырявив одежду, и царапнул кожу. От боли я едва не завыла, но вовремя сдержалась. У мерзкого отброса общества, вжавшегося в мое тело, были очень убедительные доводы.
Я кивнула, нехотя подтверждая слова бандита. Его нож по-прежнему был слишком близко, гораздо ближе незнакомца. Если он не успеет обезвредить головореза, тот с легкостью вспорет мне живот. Лучше попробовать договориться с мерзавцем, что покусился на мои деньги. Вдруг удастся отделаться кошелем, при том сохранив свою жизнь.
Мужчина недоверчиво хмыкнул. Однако помощь не предложил и, бросив последний задумчивый взгляд, отвернулся.
Бандит ощерил полусгнившие зубы и провел ребром ладони по горлу. Без лишних слов стало понятно – мне не жить. Уличный разбойник предпочел избавится от жертвы, упустив возможность хоть как-то обелить себя перед богами. Хотя о чем я? Подобные типы живут низменными желаниями, не задумываясь о чистоте своей души, а уж тем более о том, что с ней станется после смерти.
Разочарованно прикрыв глаза, обругала себя самыми заковыристыми ругательствами. Среди двух ставок, когда шансы равнялись пятьдесят на пятьдесят, я поставила не на ту. Неудачливость в семействе Навэт совершенно точно передается по крови.
Бандит мне не позволил долго упиваться страданиями, толкнул, от чего моя голова ударилась о стену. От неожиданности я распахнула глаза и встретилась взглядом с незнакомцем. Почему-то он до сих пор не ушел. Стоял, широко расставив ноги, сложив руки на груди, и будто ждал. Не давая себе возможности передумать, одними губами шепнула: «Помогите». Дальше произошло то, что иначе как умственным помешательством, не назовешь.
В руках незнакомца появился огненный хлыст. Широкий замах, и он прошелся по спине бандита. Тот закричал, отскочив от меня, упал на колени. Его рубашка порвалась на две части, обугленные края опали наземь. Вдоль загорелой спины пролегла кровавая полоса. Незнакомец приблизился к нему и нанес еще один удар. Несчастный бандит зарыдал, пополз к сапогам моего спасителя, умоляя не трогать.
Я наблюдала за этой безобразной картиной, не смея и помыслить о побеге. Кровь отлила от лица, ладони мелко задрожали. Если этот мужчина не уличный фокусник, то я сошла с ума.
Материализовавшийся из ниоткуда огненный хлыст не являлся чем-то обычным и повседневным, поэтому я легко поддалась панике. Только гляну на кровавые полосы на спине бандита, сразу же примеряю их на себя. Нет, лучше уж обождать у стеночки. Вдруг обо мне забудут.
Человек, который еще недавно находился в выигрышном положении, получил четкий приказ проваливать. Не обошлось и без предупреждения:
– Учти, если когда-нибудь встречу тебя – живым не уйдешь.
Вор-неудачник поспешно заверил, что больше никогда не преступит путь «уважаемому мистеру» и медленно пополз в расщелину между домами. Движение давалось ему тяжело – несколько раз он заваливался на стену дома, стонал. Незнакомец проводил его тяжелым взглядом, который вскоре перекинулся на меня.
В подворотне мы остались вдвоем, что добавило к моему страху добрую горсть смущения. Незнакомец смотрел прямо, испытующе. Будто искал ответ на какой-то вопрос.
– Не смогли поделить украденное?
Холодный тон приправлен толикой ироничности. Кажется, у мистера в черном сложилось превратное впечатление обо мне. Ну и кто он мне такой, чтобы я доказывала обратное?
– Спасибо за помощь. Я, пожалуй, пойду.
Успела сделать пару шагов, когда в спину мне донеслось:
– Назови свое имя.
Я нахмурилась, остановилась. Зачем ему мое имя? Странный мужчина, опасный. Ему не то чтобы имя говорить, ему даже в глаза смотреть страшно. Но промолчать еще страшнее.
– Лари, – тут я запнулась, выдумывая несуществующую фамилию, – Лари Мэнфорд.
Я не видела его лица, потому что так и не осмелилась обернуться. Но расслышала смешок. Возможно, он не поверил мне.
– Разве Лари не мужское имя?
Я досадливо поморщилась, мысленно костеря незнакомца за любопытство. Что же ему неймется-то? Казалось бы, такой представительный мистер: хорошо одет, прибыл издалека, владеет огненным хлыстом. Почему бы ему не спешить по каким-нибудь особо важным делам? Отхлестать там кого-нибудь, например.
– Нет. Это сокращенное от Ларинда. – И вот бы промолчать, ограничится малым, но меня словно за язык потянули. – Согласитесь, Ларинда – слишком вычурно. Подобное имя пристало гадалке, знахарке или цыганке, но не простой девушке.
Незнакомец долго не отвечал. Я подумала, что он ушел. Глянула назад – нет, стоит, задумчиво разглядывая выщерблины на стене дома.
– Забавно, – наконец, изрек он.
Поскольку мужчина больше ничего не добавил, я сочла разговор оконченным. Пожала плечами и более не задерживаясь, покинула подворотню.
По дороге к дому меня беспрестанно атаковали мысли о необычных способностях незнакомца, о переулке, в который никто за время разборок не сунулся, и об остром взгляде, проникающем в душу. Чувствовала я себя от этого глупым мотыльком-самоубийцей. Вот в курсе же, что огонь опалит крылья, но все равно его свет манит и влечет. Так и с черноволосым мистером. Напиши он мне записку с просьбой встретиться, и я ногу даю на отсечение, что побегу. Да, страшно. Да, жутко. Но жутко интересно, кто он такой, этот незнакомец. Все-таки хорошо, что больше я его не встречу.
Еще на подходе к калитке, я заподозрила что-то неладное. Вот вроде бы мелочь – подумаешь, не закрыли до конца. Но местные так никогда не делают, в особенности моя семья. Каждый знает, что отпертая калитка – приглашение для бродяжных псов и песчаных тушканов(2). Последние были особенно опасны. Собаку можно прогнать палкой, а вот песчаного тушкана прежде нужно найти. Только вот пока отыщешь, он весь двор перекопает и корни погрызет. А в Розгарде, который назван в честь своего главного достояния – роз, такие последствия могут обернуться полным крахом для семьи, так беспечно отнесшейся к безопасности своего двора. Выращиванием роз тут занимался каждый, потому что почва и климат благоволили. Эти дивные королевские цветы росли сами по себе, почти не нуждаясь в уходе. К радости местных жителей у песчаных тушканов был свой негласный кодекс – входить только в отпертую калитку, либо пролазить через дыру в заборе. Подкопов они никогда не делали, что значительно облегчало нам жизнь и навевало мысли об их разумности. Поговаривали, будто песчаные тушканы были завезены в наш мир с другой планеты, вот только с какой никто точно сказать не мог.
Притворив за собой калитку, я осторожно двинулась к дому. Интуиция, обострившаяся после неприятного столкновения в переулке, заставила сердце пуститься вскачь. Быть может, это пустая мнительность, а, быть может, очередной выбиватель долгов уже выскребает последние кенты с моей семьи.
В доме было непривычно тихо. На минуту я успела расслабиться, попенять себе за расшалившиеся нервы. А потом услышала тихие мамины всхлипы, затем судорожное «Ах» от Аны и последующие за сим рыдания. Не раздумывая схватила кочергу, чудом оставленную кем-то в сенях, и подобно урагану ворвалась в общую комнату.
Увиденное меня глубоко потрясло. Нет, даже не так. Повергло в шок, вспенило мозги, впечатлило безмерно, если говорить, подражая изящным мисс из столицы. Я так и застыла с кочергой наперевес. А потом и вовсе выронила ее, чем привлекла всеобщее внимание. И, если скажем так, с домочадцами я была не прочь пообщаться, то с краснокожим чудовищем, упершимся рогами в потолок – не очень. Но оно посмотрело на меня своими черными провалами, кои у него вместо глаз были, и сказало:
– Ларинда Навэт, с этого дня ты являешься моей невестой.
Никогда не была неженкой – жизнь не позволяла. Однако не выдержала, схватилась за горло, которое словно душил кто-то, и отдалась во власть накатывающей и кружащей голову темноте.
1 – кент – денежная единица в виде монеты, используемая в Розграде.
2 – песчаный тушкан – миниатюрное животное, питающееся насекомыми. Днем передвигается по подземным ходам, которые роет с помощью передних лап, вывернутых ладонями наружу и заканчивающимися уплотненными когтями. Ночью выбирается на поверхность для охоты. Является вредителем, так как его когти легко повреждают корни не только растений, но и кустарников.
ГЛАВА 2
Холодные брызги летят в лицо, вызывая меня обратно в суровую реальность, но я упорно их игнорирую. Совсем рядом раздается обеспокоенное мамино бормотание и нервное постукивание о пол папиной левой ступни. Верный признак того, что отец растерян и взволнован. Что ж, не он один.
В моем мире нет магии. В моем мире нет чудовищ. В моем мире действуют лишь законы природы. Но почему-то эти простые истины не спасли меня от монстра, заявившегося в наш дом.
Надо отметить, что мой мир – Аталия – не относится ни к магическим, ни к техническим мирам. Редкие чужеземцы, посещая Аталию удивляются, отчего люди здесь застряли на одной ступени развития. Мы не двинулись по магическому пути, потому что никто и никогда тут не рождался с такими способностями, но и не пошли по технической тропе. Я слабо представляю, что это значит, но говорят, что в некоторых мирах мясо и молоко хранят в специальном холодном коробе, а не таскают каждый раз в погреб. Это есть пример технического развития. А вот в магическом мире достаточно набора слов (заклинания), чтобы то же мясо не испортилось в течение долгого времени.
Однако аталийцам неведомо ни то, ни другое. Наши ученые мужи открыто заявили – мы находимся в зоне отчуждения, магические законы тут не действуют. Народ погрустил-погрустил, да принял. Когда же людей заинтересовал технический прогресс, эти же дядьки сказали следующее: «Техника и вещества, созданные искусственным путем, элементы, не порожденные самой природой, уничтожают ее. Тому есть доказательства, добытые в ходе кропотливых и долгосрочных исследований. Каждая вещь, принесенная из мира иного, разрушает почву, загрязняет воду, отравляет воздух. Аталия – земля, созданная самой природой. Люди не должны вступать с ней в противоречия, загромождая ее чужеродными предметами и составами, иначе всех нас ждет смерть».
Далее было про беспощадную и суровую кару богов, но я не стала дочитывать ту газетную страницу. Не то чтобы я не доверяла заумным старикам, но отказываться от предметов, упрощающих жизнь, мне кажется истинной глупостью. Я даже думаю, что они не обладают достаточными мозгами, чтобы изобрести нечто такое, раз уж чужое нам не подходит. Потому и пичкают байками о вреде технического развития.
И вот я, выросшая в мире, где человек – это человек, а деревянный короб – это короб, а не магическая штуковина, столкнулась с явлением, которого и быть-то не должно. Краснокожее, рогатое, волосатое, это явление опровергло все установки, вбитые в мою голову с младенчества, и вызвало искреннее удивление, перемешанное с отчетливым ужасом.
– Ларинда, тебе нет нужды притворяться. Я вижу, что ты пришла в себя.
Уверенный и спокойный голос никак не сочетался с отталкивающей наружностью говорившего. Меня вдруг посетила чудная мысль: а может показалось? Свет из окна не так упал, тени неправильно легли. Может передо мной стоял обычный мужчина в красном одеянии?
Ободренная собственными объяснениями, я смело открыла глаза. Вскрикнула, дернулась и забилась в угол. Кровать, встревоженная моим резким движением, жалостливо скрипнула. Монстр, по-прежнему находящийся в моем доме, поморщился.
Пока я пребывала в бессознательном состоянии, меня перенесли в спальню. Здесь было слишком светло, чтобы уповать на игру света. Монстр есть, он существует. Именно он буравит меня взглядом и кривит губы в насмешке. Вот же гад! Еще и смеется.
– Это ошибка… – тихо сказала, боясь разозлить чудовище. – Я никому не давала согласия на брак. Я не ваша невеста, вы меня с кем-то перепутали.
Боязливо кидая взгляды то на поникшую маму, то на «жениха», жду ответа. Ей-богу, дети так подарков на день рождения не ждут, как я жду, когда монстр откроет свою пасть и скажет: «Мисс Навэт, вы совершенно правы. Я тут вспомнил: у моей невесты волосы рыжие, а вы – шатенка. И имя похожее, но отличается на одну букву. Простите за недоразумение, я, пожалуй, пойду». И потом я такая бах, и в обморок облегчения. А монстр такой тыгдык-тыгдык и ускакал из нашего дома.
– Никакой ошибки нет. – У меня внутри все сжалось. – Мистер Навэт дал свое согласие на наш брак и подписал документ. Теперь ты моя собственность, Ларинда. – Рогатый выдал широкую ухмылку на полморды, вызывая во мне отчетливое желание завыть в голос.
Нет, ну вы только гляньте, каков нахал! Папа, конечно, не святой. Заядлый картежник, которому по жизни не везет, но во всем остальном – добрый и любящий отец, хороший муж и отличный плотник. В Розгарде его уважали и звали на работу, не смотря на игровую зависимость, а соседи всегда отзывались с почтением. Такой человек просто не мог продать чудовищу собственную дочь.
– Я вам не верю! – Громко, в отчаянном запале. – Этого просто не может быть!
Краснокожий перестал улыбаться и подошел к моей кровати. Слишком близко. Я отшатнулась. Какой же он страшный!
– Рад, что моей будущей жене присуща такая черта как осторожность. Незнакомцам не стоит доверять, верно? – он присел на карточки, но по-прежнему занимал полкомнаты. Огромный, напичканный мускулами, как мешок с зерном. Черные глаза пугают, напоминая далекое дно колодца, кричат об опасности. Только попробуй расслабится, утянет на дно. – Но бумага не соврет. – Монстр развернул свиток, находящийся в его лапе, протянул мне. – Подпись твоего отца, сегодняшняя дата, а также сумма вознаграждения указаны здесь, здесь и здесь. – Темный коготь пробежался по тексту брачного договора, останавливаясь в нужных местах.
Я смотрела и не могла поверить. Папа действительно подписал это! Продал меня, как товар! Я не разбиралась во всех тонкостях королевского закона, но точно знала, что для действительности брачного договора достаточно подписи главы семейства. И она была. Размашистая, немного кривая, наверняка выведенная неверной рукой.
С бумаги мой взгляд метнулся на отца. Он опустил голову, избегая моего взгляда.
– Мистер ашх Нишрах покроет мои долги, Лари, – оправдываясь, сказал он. – У нас останутся деньги на ремонт дома и на приданное для Аны. Я не имел права отказаться…
Мистер Навэт, коим для меня стал с этого момента отец, отвернулся и вышел из комнаты. В дверном проеме я заметила Ану – та виновато пожала плечами и ушла вслед за ним. Наверняка, попытается не дать ему напиться. Мне тоже хотелось догнать его, отругать и забрать бутылку. Но…мистер Навэт волен делать, что угодно. Чужое мнение для него не имеет никакого значения.
– Ты не имел права выбирать, папа… – одними губами, на грани между рыданиями и ярым желанием драться. Расцарапать морду чудовищу, пнуть ногой, заехать кулаком в глаз. Или зареветь, в бессилии завывая, размазывая слезы и сопли, выдирая клоки волос.
Находясь в подвешенном состоянии, не ведая какую пропасть личного самоистязания выбрать, я застыла. Замерла в ожидании сигнала.
– Собирайся, Ларинда. Нас ждут.
Голос чудовища разрезал путы, сковавшие меня оцепенением. Внутри все закипело, заклокотало, прошлось живым огнем по венам. Ненависть. Неистовая, слепая, горячая. Протест, оживший изнутри. И боль… отупляющая, бесконечная, ранящая. Меня сделали куклой без права выбора, без голоса, без желания. Навязали брак с незнакомцем, который даже не спросил, не поинтересовался. Который даже не является человеком! О, боги, какое будущее меня ждет с ним?
– Собирайся, – с нажимом повторил мой личный кошмар.
Чудовище, монстр, мужлан! Ненавижу!
С остервенением уставилась в бездонные глаза, теперь не боясь, а ненавидя. Сжала одеяло, до боли в скрюченных пальцах.
Рогатый усмехнулся.
Я вскинула руку и с силой залепила ему пощечину. Ладонь болезненно закололо. Мама, до сих пор находящаяся в комнате, испуганно вскрикнула. У чудовища даже морда не дернулась. Даже следа не осталось.
– На первый раз прощаю, – обдавая холодом, ответил монстр. – Но впредь не советую прибегать к таким способам разрядки. Выпустить пар можно и по-иному. – В конце предложения его интонация сменилась, намекая на что-то, о чем я догадаться не смогла.
Монстр поднялся, уперся рогами в потолок, поморщился. Склонил голову, стараясь больше не задевать деревянное покрытие.
– Я подожду во дворе. Можешь попрощаться с родственниками и собрать вещи на память. Всем необходимым я обеспечу, можешь не сомневаться.
Последнее он произнес, разглядев на моем лице скепсис, которого я и не пыталась скрыть. Вот правда, чем меня может обеспечить краснокожий монстр? На самом повязка, укрывающая причинные места, да и только. Ни штанов, ни рубашки, ни обуви. И жить мы будем в пещере, а есть коренья да диких зверей. Надеюсь, не в мире мертвых. А то больно схож мой «жених» с демоном рогатым. В книге о сотворении миров, которую мне удалось прочитать в городской библиотеке, их изображали именно такими. Автор писал, что демоны покупают человеческие души в обмен на материальное благо, а потом, когда приходит срок расплаты, сжирают их. Такая пища дарит им силу и бессмертие. Еще демоны любят толкать людей на грехопадение: женщин на распутство, а мужчин на пьянство и карты.
Однако я решила не делать скоропостижных выводов. Может не демон он никакой, а так, чудовище обыкновенное, подвид – рогатое. В любом случае, я обязана разобраться в том, с кем имею дело, а уже потом строить планы о побеге. Ведь не думает же это чудище, что я собираюсь за него замуж?
Стоило ему покинуть комнату, мама тут же бросилась ко мне с болезненными, полными осязаемого отчаяния объятиями. Она гладила меня по голове, тихонько плакала и шептала слова утешения. Остаться равнодушной к ее страданиям не удалось: я захлюпала носом, часто-часто заморгала, но поток слез сдержать не смогла. Обида, страх, непонимание, все смешалось внутри, превратившись в жуткое эмоциональное месиво. Как бы я не желала быть сильной и с достоинством принять поступок родных, сделать этого никак не получалось. Я действительно не понимала, как они решились продать меня монстру. Да, мы жили бедно, работали много и все деньги отдавали в счет долгов отца. Но мы всегда друг друга поддерживали и радовались тому, что есть. Но, как видно, я совершенно не разбираюсь в людях, если даже действия собственных домочадцев оказались для меня непредсказуемыми.
– Лари, прежде чем ты навсегда уйдешь из нашего дома, я обязана тебе кое-что рассказать. – Подняв красные от слез глаза, мама осторожно взяла меня за руку. – Двадцать лет назад на Аталию прибыли дипломаты из других миров, чтобы подписать с нашим и соседними королевствами договора о взаимовыгодном сотрудничестве. В школе вам не говорили о том, как взъярился наш король на предложение одного из дипломатов, однако ты должна об этом знать. Молодой Генри Росс предложил ему заключить несколько браков между местными девушками и людьми из его свиты. У него была теория, что от такого союза могут родиться дети, одаренные магией. Однако нашему королю это было не к чему. Он всегда боялся нововведений и категорически отказал Генри.
Я слушала маму и все больше приходила в недоумение. К чему этот урок истории, когда мне с минуты на минуту предстоит уйти из отчего дома прямиком в лапы чудовища?
– Мам, зачем мне это? – спросила, не выдержав монотонности ее речи.
Она глубоко вздохнула, отпустила мою руку и обняла себя за плечи. Отвела взгляд, породив во мне дурное предчувствие. В нашей семье все прятали глаза, прежде чем огорошить плохой вестью. Я приготовилась услышать нечто ужасное, но к такой дикости была не готова:
– Генри Росс – твой настоящий отец. Не спрашивай как, – торопливо затараторила она, хотя я сама по себе утратила способность говорить. – Он ослушался приказа короля и вместо того, чтобы уехать в свой мир, остался здесь. Мы встретились, я влюбилась и вскоре забеременела. А также еще несколько девушек по всему королевству. Когда о них стало известно, всю свиту Генри и его самого казнили, а родившихся детей убили. Ты единственная, кто выжила. Твой отец, тот, что вырастил тебя, – исправилась она, – взял меня в жены, подтвердил отцовство и нашел человека, который запечатал твой дар. Такие люди очень редки в нашем мире, однако корона их очень ценит. Ведь россказни про зону отчуждения – вранье. Из Аталии насильно выкачали магию, но источник не искоренили. Малейший толчок вроде рождения пары десятков одаренных, может его разбудить. А магия, появившаяся у простолюдинов, может подорвать действующую власть, произойдет переворот. Король не мог этого допустить, потому и устроил показательную казнь. Эти младенцы могли жить, но не всем так повезло, как тебе, Ларинда.
Она несмело взглянула на меня и сочувственно покачала головой.
– Прости нас. За все. И будь осторожна. Неизвестно, как твой дар поведет себя в другом мире.
Вывалив на меня ошеломляющую новость, мама последний раз обняла меня и вышла. Я успела расслышать судорожный вздох – кажется, она снова заплакала.
А вот мне больше рыдать не хотелось. Кроме безмерного удивления меня вообще больше никакие эмоции не тронули. Получается, мистер Навэт никогда не был моим отцом. Что же, это прекрасно объясняет легкость, с какой он меня продал не пойми кому.
В груди разросся огромный ком иррационального спокойствия. Оно было напускным – глубоко внутри я ощутила отголоски болезненной утраты, обиды, разочарования близкими. Но я упрямо их отогнала, понимая, что еще одной истерики не перенесу. Пришлось сузить диапазон эмоций до отупелого удивления над происходящим.
Оглушенная внезапно открывшимся фактом, я принялась собирать вещи. Неизвестно насколько еще хватит терпения чудовища, поэтому лучше поторопиться.
Ни мистер Навэт, ни сестра не вышли со мной попрощаться. Лишь мама застыла скорбным изваянием в кухонном проеме и проводила меня долгим печальным взглядом. Прежде чем я навсегда покинула родной дом, мне удалось уловить ее тихое «прости».
Закрывая входную дверь, коричневую, с облупленной краской и знакомой засечкой у замка, я почти физически почувствовала, как моя жизнь развалилась на до и после. Впереди ждала неизвестность. Краснокожая, рогатая неизвестность.
