Текст книги "Вокруг Байкала за 73 дня"

Автор книги: Эрик Бутаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

21.05.92
Утро, больные бараны. Тажеранская степь. Дохлые животные. Жара, клещи, цикады, горячие ветра, вонь. Разбитый летник, водопой, перекус. Приморский хребет, тракт на МРС. Местные жители. Воспоминания. Турбаза «Маломорская». Встреча с завхозом, наше новое жильё – вагончик

Грохот, который устроили наши соседи, вернувшись с рыбалки, разбудил бы покойника. Доброе утро!

Снова рыба и творог на завтрак – это слишком. Мы – только чай. И на воздух. Запах речной добычи и неубранный стол вечерних бесед в маленькой душной коморке гонит нас в степь. До МРС километров 45. Сегодня нам их нужно пройти. Так не будем же время терять. Поблагодарив за гостеприимство Сократа и рыбаков за уху, сделав пару снимков на память у места ночевки и поздравив отца Сократа с днем рождения, мы собрались было уходить, как вдруг за изгородью увидели огромных баранов. Всё бы ничего, но у этих огромных баранов были огромные гнилые копыта длинною сантиметров тридцать и загнутые полукругом. Бедные животные не могли передвигаться нормально – они ползли на коленях.

– Что это, Сократ?

– Болеют. Вот уже второй год. Отец всю жизнь пастухом работает, но такого не видел. Раньше не было.

– Вылечить-то их можно? – было жалко смотреть на мучения животных.

– Не знаю. Ветеринар смотрел – ничего не сказал. – Сократ пожимал плечами. – Резать будем…

– Не боишься больное мясо есть? Вдруг ногти попрут, – моя глупая шутка.

Помявшись ещё немного у изгороди, мы попрощались. «Ты знал, что воду для ухи Сократ в реке набирал?» – очень кстати задал Володя вопрос. Я не знал и даже знать не хотел.

До моста через реку мы шли сквозь душное утро, а на слоеных прибрежных склонах паслись здоровые овцы, провожая нас печальными глазами. За рекой их ферма. За рекой начинается степь.

Одиноко стоящее хрупкое деревце на берегу реки у пригорка, на который взбегала дорога, казалось единственным и последним насаждением. Почему-то оно бросилось в глаза, и попало в объектив. Я предположить не мог, что оно действительно последнее на десятки километров вперед, что я буду помнить его до сего дня. И были на то основания.

Стоило подняться, вслед за дорогой, на холм, как тут же мы наткнулись на яму, полную трупов гниющих баранов. Они даже не были присыпаны землёй. Тучи зелёных жирных мух выли заупокойную над гнойною грудою тел. Смрад адской канавы преследовал нас на протяжении всего пути. Потому что на протяжении всего пути, то тут, то там мы натыкались на подобные ямы или одинокие трупы животных, порой с тросами на шее (машиной тащили). Господи! Какой экотуризм? Какой Гринпис? Это клуб любителей тухлого мяса! Противно. Жутко. Мерзко. Хочется срыгнуть.

Марево. Белое блюдо Светила. Дорога, тягучая как горячий пластмасс. Бесконечная, нудная, душная. Однородный пейзаж. Горизонт, сколько не шагай, не приближается. В любой стороне утомленное стадо, соленое озеро, черный остов разбитых строений, рёбра столбов, жухлые травы и редкие одинокие камни. Жажда. Клещи. Горячие ветры. Сводящий с ума, треск саранчи. И вонь!

Ясное дело, я размышлял о баранах. Бедные и счастливые животные. Они не знают, что такое старость. Они не умирают. Они рождены, чтобы погибнуть. Глупые, они даже не понимает, когда их тащат на шашлык. Именно поэтому баранина имеет особый вкус – адреналина в крови практически нет, так как нет боязни смерти. Коровы и свиньи чувствуют приближение смерти. Начинают орать и вырываться. Покорный же ягнёнок нежно смотрит в глаза, когда ему надрезают грудину и вырывают рукою сердце. Фу! Хорошо, что нас вчера кормили рыбой.

Интересно устроена жизнь: всего лишь пять дней назад на перевале мы тряслись от холода по колено в снегу, разгребали колючие льдины Байкала, набирая воды в котелок, сырая одежда липла и тлела, мокрые ноги синели от мёрзлой резины сапог. Сегодня – пекло, жажда и треск рассохшихся губ.

Стоило нам появиться маленькой точкой на вершине холма, копчёный хозяин огромной отары, усадив малолетних детей позади себя на круп лошади, ускакал в направление долговечности. Бинокль приближает горизонты и видно практически всё. Милое поселение, пережившее бомбардировку, встретило нас висячими замками и орущими в стойле овнами. Насос, торчащий из земли с пересохшими желобами поилок, казалось, навеки заржавел. Любопытно – попробовали качнуть. О, чудо! Чистая, холодная вода брызнула толстой струёй из чрева планеты. Сопя от удовольствия, мы пили и плескались, как дети. Потом пустили воду по желобам. Токая друг друга, овцы бросились пить. Бедолаги. Какого хрена, так мучить животных? Лень покачать насос? Уроды, ей Богу. Пейте, пейте – быть может не ляжете в яму у пыльной дороги.

Соорудив на скорую руку обед, не разжигая костра, перекусили. Прикинули по карте наше местоположение. Выходило – летник «Арка». Значить, если сворачиваем влево, выходим на тракт Еланцы – МРС. С вершины холма скорее всего мы увидим дорогу. Пошли на холм.

С холма нам открылся вид на Приморский хребет. С заснеженных острых вершин тянуло приятной прохладой. Там, высоко в темных горах прячется холод в разбухших снегах, ледник плачет вешними водами чистых ручьев и оживают легенды о бурых медведях. Величие и близость гор придает сил. От одного их вида расправляются плечи. Мысли яснее и дышится легче. Свежо. Степь за спиной, жара позади! Внизу вьется нитка грунтовой дороги, в сизой пыли ползущей машины. Спускаемся.

Судя по километровым столбам до МРС километров пятнадцать-двадцать. Переодевшись (не гоже в деревню входить в трусах), мы в белых рубашках шагаем по вечернему пустому шоссе. Хочется пить и мы тормозим «Жигули». В сельской местности всё просто – хочешь пить – тормози машину. И самое забавное в этом – тебе не откажут, не пошлют. Более того, объяснят, как куда дойти и где можно переночевать. А попробуй-ка в городе попить попроси!

Дорога круто уходит влево за гору. Это новая дорога, а посреди старой – огромная лужа или молодое озеро, с турпанами, утками, чайками. Возможно, именно в этом месте зарождается новый облом Тажеранской степи. И через тысячу лет ещё один остров окажется в море, как когда-то отломился и ушёл в Море остров Ольхон. У этого озера мы приготовим горячий обед, пора бы уже и поесть. В степи не было желания останавливаться – вонь и жара. Прошли её на голодный желудок. Здесь же – красота. Птицы, прохладно, и некуда спешить – до темноты по любому успеем в МРС. Дима приедет только 24-го. (Кто знал, что мы так разбежимся?). В деревне ночлег найдём.

Тарахтящие раздолбанные мотоциклы местного населения обязательно сворачивали к нам. Знакомства заканчивались приглашением погостить, ста граммами водки и удивлением нашим здоровьем (деревенские не любят ходить пешком). Слегка захмелев, мы кушаем горячий суп, а в небе кружит чёрный вертолет.

*** Лет двадцать назад мая мамка выкинула очередной трюк и вышла второй раз замуж. Отчима звали Володя (да простит меня друг за столь часто повторяющееся его имя) по прозвищу «Большой». По началу всё у них складывалось хорошо. Они даже умудрились родить мне сестренку и лет шесть прожили душа в душу. Но что-то потом не заладилось, жизнь дала трещину, короче они развелись. А куда денешь родственные отношения, скрутившие судьбы совместным ребенком. Чего бы там не было, а с первого по седьмой класс я называл его «папа», а дочь его есть мне родная сестра. Я знал, что Большой каждое лето работал на турбазе Маломорская в МРС по части электричества и, видимо, слыл здесь местным авторитетом и Казановой. Я встречал его где-то за месяц до нашего выхода, тогда-то он и сознался, что в середине мая планирует ехать на МРС работать. В общем, мы надеялись, что он там. Это означало место на турбазе до самого приезда Димы, халявские обеды и может быть что-то ещё. Вову он, естественно, знал с детства и уважал его за любовь к спорту и упорный склад ума. Ему Большой будет рад больше, чем мне. Хорошо, пускай тёзки сюсюкаются, а мне нужен ночлег – что-то морозит меня. Перегрелся.

В половине десятого мы ввалились на территорию пустующей турбазы Маломорская. Молодой рыжебородый сторож в толстых очках и грязной рубахе поверх штанов, заправленных в носки, что-то чинил в своём вагончике.

– Привет.

– Здорово.

– Слушай, братан, Володя Большой здесь?

– Нет. Он ещё не приезжал. А зачем он вам?

– Тут такое дело: Большой мой отчим, мы путешествуем – идём вокруг Байкала, нужно переночевать, а негде. Большой, говорил, что будет здесь, что договорится насчёт ночлега, в случае надобности. Подскажи, как быть? Как насчёт вагончика договориться?

– О! Это не ко мне. Это вам к завхозу надо.

– А где завхоза найти?

Борода с помощью рук объяснил, как дойти до завхоза по фамилии Шульгина. Её дом стоял угловым в улице и прекрасно был виден с любой точки турбазы. Пошёл к Шульгиной. Чтобы не обходить усадьбу, заметив женщину работающую в огороде, стучусь с заднего двора. Открывает калитку мужик, рядом с ним женщина та, которую я видел в огороде.

– Добрый вечер. Здесь живёт завхоз Шульгина?

– У неё вход с той стороны. – был короткий ответ, и калитка закрылась.

О`кей. Иду с той стороны. Стучусь. Открывает эта же женщина – она и есть Шульгина – завхоз. Отличная шутка! Я популярно объясняю кто я есть, чё мне надо и на сколько. Как ни странно, она без проблем, даёт добро на проживание трёх дней (до 24-го), абсолютно бесплатно, в отдельном вагоне. Более того, наказывает мне, чтобы у рыжебородого я взял ключи от вагончика с работающей плитой. Благодать! Иногда полезно быть пасынком.

Плита не работает. Вова где-то носится с чайником, пытаясь добыть кипяток. Я в страшном ознобе трясусь под двумя матрасами, обожжённый Тажеранским солнцем.

22.05.92
Подсчёт припасов. Почта, магазин. Стирка. Первая рыбалка. Безделье в ожидании

МРС – механизированная рыболовецкая станция (с 1930 г.), до этого – бурятский улус Сахюртэ. Транспортные ворота Малого моря. Крупный причал в удобной бухте и паромная переправа с материка на остров Ольхон.

Придавленный матрасами, сгоревший на правую половину тела, с больными мышцами и натёртыми подошвами я проснулся в летнем вагончике турбазы от громкого голоса Рыжей Бороды. Он пришёл забрать бак из-под воды… и забрал. День начинается с потерь.

Очень хочется есть. Что осталось из припасов? Пакет супа, банка тушенки и пачка чая. Маловато. Прогуляемся до магазина, заодно кости разомнём. На почту зайдем, позвоним в Иркутск, скажем Диме, что уже в МРС – пусть выезжает.

На почте телефонной связи нет. Отправлять телеграмму тоже бессмысленно, т. к. только завтра машина повезет письма и телеграммы в Еланцы, а уж от туда они будут отправлены в Иркутск. Короче, обломились. Будем торчать здесь два дня до приезда Димы. Стрёмно!

Магазин закрыт – нормальное явление для сельской местности. Есть время погулять по деревне, осмотреть достопримечательности, посидеть в теплой разбитой лодке, вросшей в дорогу напротив магазина.

Магазинчик открылся через два часа и мы с радостью прикупили снеди. Пряники и томатный сок приговорили сразу же у магазина – завтрак туриста.

Чем сегодня заняться? Два дня нужно ждать, это означает, что у нас есть время подготовиться к большому броску до Северобайкальска.

Грязные вещи, то есть все, отправились стирать на берег. Погода хорошая, солнечно, тепло. Нашли укромное место в глубине обрывистых берегов. Разожгли костер. Постирали и разложили на камни вещи. Нагрели воды, помылись. Искупались в Байкале. Тут же на берегу сварили обед, пообедали. Чистую, коротко стриженную голову приятно обдувает ветерок, а белые спины греет солнце. Пол дня провалялись на горячих камнях, периодически поливая их водой, чтобы не обжигали. Каникулы. Можно ничего не делать. Пока все сохнет можно порыбачить. Сходили за спиннингом. Без устали закидывая блесну или разматывая «бороду» лески, мы усердно жгли свободное время. В конце концов, оборвав блесну, решили, что рыбаки из нас никудышные. За два часа не поймать не одной рыбы – это надо уметь. Плюнув на рыбалку, собрав вещи, побрели в вагончик.

В дневнике появилась запись:

Сегодня хоть стирка. Завтра лень и отдых, но очень хочется есть – хлеба в деревне нет и дальше, говорят, тоже не будет вообще.

Вечером ходили побросать блесну – оторвали вместе с 25 метрами лески. Написал домой письмо: Тимохе ко дню рождения и Ларисе о любви. Впереди очень трудная дорога и хочется, чтобы Дима всё привёз. Облегчим ещё кг на 5 свою ношу – ненужные снасти отдадим домой. После этого этапа до Н-Ангарска дорога поведёт к дому, а пока идёт от него.

Очень болит душа о домашних – опять повышение цен, разгул сволочизма, и как они там? Но нам надо идти (по крайней мере, мне), так как уже очень многое поставлено на карту. Вдвоём идти легче, но ужасно устали и уже грубим друг другу, но хватает ума сглаживать углы. Одному дойти без хорошей пищи и связи очень трудно – очень.

На турбазе тоска. Туристов ещё нет. Корпуса стоят со снятыми оконными рамами и проёмы дверные без дверей. По комнатам гуляет ветер. Чтобы местные жители не растаскивали по домам турбазу, приходится снимать всякие мелочи: от крана до окон. Но как положено, кое где можно наткнуться на зимние фекалии. Так заведено в России – не украл, так нагадил. Тоскливо и одиноко бродить меж пустых засоренных корпусов. Пошли домой и завалились в груду матрацев на кровати. Сварили чай, побездельничали и немного вздремнули. Вечером, скорее для развлечения, увидев в бинокль, что открылся магазин, сходили до него и ещё прикупили продуктов. Вернувшись, надулись чаю и завалились спать. Скучно.

23.05.92
Подготовка снаряжения к большому броску. Сарма, гроза, сон в летний дождь. Наши мечты после грозы. Ожидание нового этапа

Опять бестолковый день. Убрались, чисто от безделья. Пришили покрепче пуговицы на телогрейках, укрепили лямки мешков, подремонтировали кой какое другое снаряжение, готовясь к долгому переходу. Вытряхнув всё из рюкзаков, разложили вещи на необходимые и те, которые завтра отправим в Иркутск. Получилось неплохо – килограммов пять всякой дряни можно смело отправлять. Сырую, многострадальную палатку и спальные мешки развешали на солнце – пусть просохнут. Сами развалились загорать на ковриках, не забывая попивать чаёк и поглядывая в бинокль на вечно закрытую дверь магазина. Сегодня на двери объявление: «Уехала в Чеоноруд». Это означает – потерялась на веки. Единственное развлечение закрыто. Жаль попусту терять время, но что поделаешь – приходится.

Ближе к обеду подула Сарма. Не сильно подула, но пыли подняла предостаточно. К счастью налетела гроза, прибила пыль, отмыла деревню и напоила степь. В небесах надрывался гром, кривые молнии били в лысый холм напротив. Окна запотели. Завернувшись в пледы, мы спали в вагончике, пока тяжёлый дождь стучал по железу вагона. Приятно спать под шум дождя в тёплом, безопасном месте.

После грозы воздух прозрачен и свеж. Мокрые камни и трава приобретают яркий цвет. Вытащив стулья на улицу, мы наблюдали уходящую тучу, пытаясь заснять последние молнии. Трудно угадать вспышку, но очень хочется запечатлеть прекрасную картину: яркие змеи жалят гладкую гору, появляясь откуда-то из глубины черных небес.

Вова притащил чайник и кружки. Укутавшись в казенные одеяла, мы мечтали, что было бы совсем неплохо купить домик у дороге где-нибудь в Америке. Чтобы рядом было большое одинокое дерево и за сотню миль ни души. Завести приличного охотничьего пса, пару лошадей и отличный карабин. Выкопать искусственное озеро, рассадить камыш вдоль берегов, развести диких уток и кабанов, как это делается в частных охотничьих угодьях на Западе. Охотится. Бродить по горам и каньонам. Сплавляться по рекам. Ловить бобров. А по вечерам в плотных клетчатых рубашках и толстых кожаных ботинках, сидеть в кресле у дома и любоваться закатом. И дышать, вдыхать полной грудью простор и свободу.

Много фантазий посещают голову в тёплый майский вечер после грозы. Намечтавшись в сласть, с приподнятым настроением, как будто мы уже всё это имеем, отправляемся спать. Завтра начинается новый этап, нужно отоспаться.

Завтра в путь. Снова в путь. Мы отдохнули, сбросили напряжение, которое накопилось за прошлые дни. Стали опять спокойнее относиться к происходящему и друг другу. Правда, пока едим в сухомятку, т. к. лень за дровами идти и костёр разводить. Но если один за дровами идёт, другой наливает воду и готовит таганок – главное, чтобы кто-то начал.

Надеемся, что 13-я ночь пройдёт нормально, т. е. ветер разгонит остаток туч и завтра будет хорошая погода (нам пока с погодой везло и мы не представляем, как бы сидели в палатке под таким ливнем, как сегодня). А пока – мечты. Воспоминания. Надежды и ожидания завтрашней связи.

4 ЭТАП
«Консервированный кумуткан»
п. МРС – б. Шида – м. Улан-хан – м. Зундук – с. Онгурен
(24.05.92–27.05.92)

24.05.92
Долгожданное утро – начало нового этапа. Мухорский залив. Новорожденный телёнок в болотной траве. Встречи и разочарования. Проводы под крик души. Снежная река, красные сопки (багульник). Опять неудачная рыбалка. Палатка на берегу Мухорского залива

Долгожданное утро. Легко проснувшись, полные энергии и желания идти, мы аккуратно укладываем мешки, завтракаем и подметаем вагончик. Всё – ключи сданы, формальности, типа, присесть на дорожку, выполнены, пора в путь. Подлатались, подлечились, отоспались, отдохнули – готовы.

От МРС до Мухорского залива, где, согласно договоренности, нас должен ждать Дима, километров 6–8. Дорога вьется по мелкотравчатым холмам меж белых скал. Любопытные суслики столбиками стоят у нор, провожая нас настороженным взглядом. Их очень много. Суслики – наш первый охотничий опыт. Пацанами, мы ставили на них петли и охотились с самодельными луками, оттачивая навыки незаметного, бесшумного приближения к дичи. Вспоминая свои детские приключения, фотографируя прекрасные виды Малого моря, открывшиеся с высоты, мы вышли к Мухору. Там, в тупике у болота, в самом его начале (или конце, как правильней?), стоит «Жигуль» и Дима, а с ним ещё кто-то двое. Увидев нас в бинокль, они радостно машут руками. Нас тоже радовало, что он появился – значит ожидания не напрасны и сегодня будет дозаправка. Предполагается, что Дима заберет наши мешки и отъедет вдоль Малого моря на какое-то расстояние (позже решим на какое) и будет нас ждать. А мы налегке проскочим эту дистанцию, отведаем, приготовленный им ужин, и отбой. На следующий день он снова отъедет, и так, если позволит дорога, до Онгурён. Вот только присутствие каких-то людей вместе с ним немного непонятно. Но, в принципе, чтобы не сидеть в одиночестве в ожидании нас, Дима мог прихватить с собой кого-либо из приятелей. Сейчас разберемся.

Чтобы не мотать километры по дороге, решили сократить путь через болото. По болоту бродят коровы – они не тонут, и мы пройдём по их следам… Действительно, прошли. Трава на болоте сочная, и коровы вытоптали здесь целые тропы. Опасности практически никакой. Одна из коров даже сумела разродиться здесь же в траве. Теленок, ещё мокрый, с не отсохшей пуповиной, пытается встать на ноги, но шаткий ковер не дает. Мать лежит рядом и жуёт, косясь на нас.

Дима с длинный спиннингом на плече шёл на встречу. Довольный!

– Здорово! Ну вы даёте – место встречи: Мухорский залив. Здесь столько бухт – где вас ждать? Решили ждать в самом тупике! – вместо приветствия выпалил он.

– Здорово, Дима. Что за шум? Встретились – значит знали где ждать. С кем это ты?

– С батей и Колей. Мы уже два дня здесь, думали вы раньше придете.

– Ты издеваешься? Мы два дня в Маломорской сидим. Хотели тебе позвонить, но связи нет. Знали бы, что ты приехал – время не теряли бы. Ты-то чего нас не нашёл? На машине за полчаса всю деревню объехать можно.

– Где вас искать. Думали вы ещё в степи. Рыбу купить хотели, но побоялись испортится – когда вы появитесь?

– Ну ты даёшь! Спросил бы в магазине. Продавщица нас видела, знала где мы остановились.

– Магазин закрыт был.

Вспомнив «добрым» словом продавщицу, которую нам приходилось ждать часами, теперь ещё выяснилось, что её отсутствие на рабочем месте отняло у нас два дня пути, мы подошли к машине.

– Валентин – представился Димин отец, протягивая мне руку. Вову он знал.

– Здравствуйте! Эрик. А по отчеству как Вас? Как-то не удобно – Валентин.

– Чего там неудобно. Просто – Валентин!

– Как скажете.

Уха в котелке плевалась в костёр, расточая жирный запах. Щуки, окуни, сороги легко угадывались в бурлящих водах ведра. Сейчас будем вкусненько есть. Мы стали нарезать хлеб, раскладывать тарелки и свежие овощи по брезенту, расстеленному на земле. Мужики увлеклись рыбалкой. У них лихо получалось. Рыбу тягали ежеминутно. Почему мы ничего поймать не можем? Всё то же самое делаем, а не цепляется.

Пока суть да дело, перекинули ненужные вещи в багажник и вытащили из машины привезенное. Далеко не всё, чего мы ждали было в машине. Оказалось, что:

Первое: Дима не привез тушенку – не нашёл ящик с тушенкой.

Второе: Не привез легкую капроновую палатку – не было времени заехать в «Спутник» или к Косте Маманжанову домой.

Третье: Сегодня они уезжают в Иркутск – Валентину завтра на работу. «И так два дня болтаемся, нужно ещё где-то омуля купить».

– Как ты тушенку не нашёл? Я же специально все разложил и пометил, чтобы тебе не гадать. – Я был в полном замешательстве. Специально в Иркутске я сделал жирные надписи на ящиках и коробках и обмотал их разного цвета изолентой: то, что в Голоустное обмотал синей, в МРС – красной, в Северобайкальск – чёрной. Не нужно много ума, чтобы прихватить с собой всё, что обмотано красным. Учитывая, что в Голоустном мы получили всё, что готовили, выбор был небольшой: красное и черное. Поставив на «красное», я проиграл.

– Я помню. Что было помечено для МРС, я всё привез. Ящика с тушенкой не было.

– Дима, я – идиот? Как ты не заметил? Ты предлагаешь нам тащиться пятьсот километров без мяса? На супах? Как? Предложи, что делать?

– Ну не было ящика! Я не слепой? Всё что было – привез, – Дима упирался, как баран. – У нас есть пара банок каши и консервы – заберёте.

Спасибо, кретин. Нам конечно же этого хватит! Полный пиздец. Более того, выходило, что я куда-то затёр ящик тушенки, а валю всё на Диму. От этих ощущений, меня ещё больше трясло.

И тут заговорил Валентин: «Знаете, чтобы не хотелось пить, надо есть варёные щучьи головы. От них долго не хочется пить». Более глупого сказать было не возможно. Я развёл руками и сел на брезент.

Молча хлебали уху. Потом проводили машину (в такой обстановке все резко заспешили) и сели обдумывать ситуацию. Что делать? Ничего не исправишь. Те две банки, которые оставили мужики, для нас капля в море. Купить тушенку негде. Придется идти на супах, кашах и протеине. Протеин, в каком-то смысле, заменяет мясо, но лучше бы мясо заменяло протеин.

Костёр, сука, дымит в глаза. А над пустым и холодным Мухором неоднократно раздаётся протяжный крик, разрывающий души диких зверьков, крик в три пальца толщиной вен на шее орущего, пугающий болотных коров: «Педераст!!!». И не было в тот миг покоя во вселенной, и тени умерших гасились за камни, и Озеро пыталось всосаться в расщелину Земли. Я расслаблялся. Полдень.

Мешки от количества пакетов с супом, крупами и сахара казались неподъемными. А может досада подкосила силы. Тем не менее надо двигаться. Сидя, мы навьючили мешки и уныло пошли. По заснеженной реке, в благоухании багульника, кипя от злости и загибаясь от тяжести, но не забывая снимать пейзажи, дотащились до уютной бухты. В прошлом году видимо здесь было много туристов – на берегу биваки красиво выложены плоскими камнями. Один из них нам понравился: обложено кострище, возвышается подобие стола, кладка камней вместо стульев. Всё как надо. Даже есть туалет. Здесь и ночуем.

Чтобы убить время до темноты, решили рыбачить. Но опять ничего не поймали. Достала уже эта рыбалка! Однако своими стараниями привлекли внимание двух бурят на лодке, ставивших сети. Отец и сын – работники ещё одной местной турбазы «Шида» – они обещали утром дать рыбы (если поймают).

Укрепив палатку (поднялся ветер), вкусив каши, поворчав на Диму, полезли в палатку. Лучше поспать. Только б не было дождя.