Текст книги "Три маленькие проблемы"

Автор книги: Эрик Ремезович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Ремезович Эрик
Три маленькие проблемы

Эрик Ремезович

Три маленькие проблемы

Когда возвращаешься с дежурства – мир всегда серый. Четыре часа смотришь на экраны датчиков – и зрения как небывало. Потом перед глазами долго прыгают пятна. Даже редкие лампы в коридорах не помогают.

Одной серости чтобы свалиться отдыхать мало. Еще и руки дрожат. Теперь это допустимо. Всю вахту ладони лежали в точно выбранном положении, чтобы запустить все защитные системы корабля одним движением.

Стан был одним из многих – защитник на дальнем транспорте "Вега". Сейчас ему хотелось спать. Он вымучивал последние шаги, мысленно благодарил неизвестного изобретателя лифта и проклинал отсутствие движущихся дорожек. И вот он вбил код доступа в каюту, разделся и плюхнулся в койку. На умывание и другие формальности сил не осталось.

Что-то было неправильно. Что-то не вписывалось в стандартную безликую обстановку. Пришлось перевернуться и проверить. Стены такие же серые порядок. Умывальник на месте – O'Кей. Полки еще висят, шкаф – стоит. Душ за занавеской – обшарпанный, как вчера. Взгляд вернулся к умывальнику. Под ним сидел карлик в красном кафтанчике, колпачке, с бородой заплетенной в косичку.

– Галлюцинация, – громко сказал Стан, перевернулся на бок и заснул.

* * *

Спустя восемь часов он проснулся. Этого должно быть достаточно.

Карлик остался под умывальником. Более того, на шкафу сидел второй. Борода косичкой, колпачок, те же размеры. Другой была только раскраска. Стан сосредоточился на малышах: оказалось, что волосы их тоже заплетены в косички. У одного в две, у второго – в три. Вид их будил неясные ассоциации, воспоминания, чувства. ГНОМЫ!!! Вот оно! Вспомнилось детство и сказки Конопницкой.

Стан разделся, принял душ. Гномы удивленно наблюдали за ним. А у Трех Косичек в глазах как будто промелькнула злость. Он плевался, вертелся, стучал пальцами – старался, короче говоря, привлечь к себе внимание. Стоицизм с которым Стан переносил его выходки, явно раздражал его.

Покончив с утренним туалетом, Стан поступил как всякий опытный работник Космической Службы – открыл дверь и пошел к врачу. Гномов он и взглядом не удостоил. Коротышки окаменели. Краем глаза Стан заметил, что Две Косички покраснел. (Злость? Беспокойство? – думал он по дороге к лекарю).

* * *

Доктор Подгорский, спокойный и добродушный словак, был маленьким, кругленьким, бородатым и любил яркие краски. К счастью он был лысым и не носил колпачка. Если бы не это, рассказ Стана мог показаться ему исключительно глупой шуткой. А так он профессионально взялся за работу. Бросил в бортовой анализатор несколько проб, посмотрел на результаты и сморщил лоб (самое интересное, что при этом до самого затылка морщилась его лысина).

Он разложил пациента на холодном жестяном столе, после чего окатил Стана всевозможными излучениями. После каждого просвечивания компьютер выплевывал несколько страниц результатов и начинал напряженно урчать. Стан попробовал сопоставить тон урчания с типом излучения, но его знания о медицинских приборах заканчивались на рентгене.

И вдруг аппарат замолчал. Подгорский зарылся в бумаги и замурлыкал. Несколько минут лежалось спокойно, потом стало холодно. Стан осторожно спросил:

– Можно встать со стола?

– Да, конечно, извини, забыл, – забормотал Подгорский.

Следующий этап напомнил Стану средневековые пытки. Подгорский достал молоток и иглу, начал стучать и колоть парня в разные части тела, интересуясь, как тот себя чувствует. Через несколько минут на лице доктора появилась решимость. Он достал зажигалку и стал примеряться исследовать реакцию пациента на прижигание.

Стан не выдержал:

– Что вы нашли, доктор?

– Ничего, – прозвучало в ответ. – Как и следовало ожидать. На службу мы берем самых здоровых, самых лучших и так далее. Но я пытался оградить тебя от визита к психологу. Прости меня за назойливость.

Стан простил. Простил и обращение на "ты". Доктор был ужасно рассеянным и говорил так со всеми, с капитаном в том числе. Иногда он говорил "малыш", "котик" или что-нибудь в этом роде, чем приводил капитана в бешенство.

Но теперь Стану предстоял визит к психологу.

* * *

Рудная компания, работодатель Стана, экономила. Делали они это умно. Следовало отдать должное, на существенном (особенно на зарплатах) они не экономили. Но бывали случаи... Одним из таких случаев стал компьютерный психолог.

Никто не знал, откуда появился такой идиот. Очевидно эта прекрасная мысль пришла в голову кому-то из яйцеголовых в Англии. К счастью, никого из членов экипажа перед стартом не обследовали. Когда же начались обследования после старта, почуявший недоброе капитан вместе с Длинным, универсальным механиком, отключил модуль посылающий диагнозы психолога в штаб-квартиру компании. Обследования приводили всех в ужас. Психолог ставил диагнозы полностью расходящиеся с действительностью. Володя из машинного отделения, чемпион воеводства по прыжкам бан-джи, услышал, что страдает боязнью высоты. Когда компьютерная система сообщила капитану, что у него эдипов комплекс, от того, что его слишком рано отняли от груди, а Подгорскому – что у него проблемы с женой, от того, что он предпочитает юношей (на самом деле юношей предпочитала жена Подгорского), было принято единогласное решение бойкотировать компьютер. Главный информатик стер всю память, чтобы исчезли все накопленные сообщения. Длинный устроил так, чтобы компьютер посылал только то, что диктует экипаж. А Подгорский самоотверженно подделывал анализы психики всему экипажу. Компьютер прозвали Писихом.

Стану пришлось идти, Подгорский помочь был не в состоянии. Но для начала стоило убедиться, что никакие комментарии относительно его проблем не достигнут штаб-квартиры компании. Ему еще хотелось поработать на своем посту.

* * *

– Длинный, ставлю две бутылки за отключение Писиха от центра. Длинный, ветеран малопольских забегаловок, за алкоголь готов был на все, даже высунуть в вакуум руку. К счастью, конструкция шлюза подобного не позволяла.

– Три, Стан, – Длинный обнажил щели между зубами. – За такие номера меня и посадить могут. Причем нашей – "Люкс" или "Выборовой". Пятьдесят вольт, сам понимаешь.

– Ладно, пускай, – трех бутылок в качестве пропуска на дальнейшую работу не жалко.

– А зачем тебе туда? – заинтересовался Длинный.

– Подгорский послал.

– Не выдумывай, Подгорский Писиха ненавидит.

Стан вздохнул. Длинный был хорошим парнем, не хотелось его обманывать. Рассказать про гномов? Стать вторым Писихом? Что ж, жизнь непроста:

– У Подгорского закончились идеи насчет анализов, надо что-нибудь свежее. – Придумал он на ходу.

– А что ж ты водку ставишь? – Длинный явно скучал. Давно уже ничего не случалось – нужны материалы для сплетен.

– А чего бы я так быстро не торгуясь согласился? Подгорский ставит. Хочешь четыре? – Стан решил блефовать.

– Ясно! – Длинный решил продемонстрировать в улыбке щербатые зубы мудрости.

– Значит, договорились.

– Вот тебе помощник. – Длинный сунул ему нечто вроде пульта дистанционного управления с одной кнопкой. – Вы начинаете, ты нажимаешь кнопку, я перехватываю передачу.

– Длинный, – предостерег его Стан, – никакого подслушивания.

– Что ты, старик, с земляками так не поступают! – Длинный замахал худыми руками. Его длинные рукава коснулись лица Стана.

Стан знал, кто распустил слухи про Подгорского и капитана. А земляками был весь экипаж. С тяжелым сердцем он выкатил тяжелую артиллерию.

– Услышу что-нибудь подозрительное, расскажу всем, что ты сын вонхоцкого старосты. Еще и пару шуточек добавлю. – Стан зловеще усмехнулся.

Длинный заметно побледнел.

– Пока, Длинный. И помни: либо тишина в эфире, либо Вонхоцк на борту.

* * *

Больше всего в Писихе раздражал его голос. Теплый, сексуальный, женский. Голос, который снится. Через десять минут после встречи с обладательницей такого голоса, мужчины падают на колени. А на корабле не было ни одной женщины.

– Итак, Стан видеть кали..., кари..., гномы?

Писих появился в Англии, и это было заметно. Наисовременнейшая нейронная сеть, способная на вещи, которых никогда не сделает человек (так гласила реклама), была не в состоянии произнести слова "карлик". Большая часть экипажа на этом ломалась и предлагала перейти на английский. Стан же решил усложнить задачу гениальному идиоту.

– Иногда их называют гномами, но обычно говорят "карлик".

– Стан, может иногда ты чувствуешь потребно уйти из этого мира?

То, что Писих заговорил о потребностях следовало из контекста предложения, и только потому Стан догадался о чем речь. Использованное Писихом слово напомнило ему скрип несмазанных подшипников.

– Нет, теперь мне хорошо. Хорошая работа, хорошая зарплата, время остается.

– Но твоя работа трудна, или нет?

Последнее время Писих хитрил, он избегал использования глаголов, потому что никак не мог освоить польские склонения, но время от времени продолжал вставлять конструкции с английской родословной.

Весь экипаж был польским, или польского происхождения. Оказалось, что экипажи транспортов и других кораблей дальнего следования можно составить только из людей с одинаковым способом мышления. Единственный путь, обеспечивающий такое единство, – комплектовать команду людьми одной национальности. У чисто английского Писиха с поляками возникали проблемы.

Стан решил наконец сказать что-нибудь:

– Ну да, трудная.

– И ты временами хотеть ввернуть в счастливое детство?

Обо всем после "хотеть" можно было только догадываться. Писих мог говорить что угодно, из динамика доносился хрип умирающего слона. Стан выбрал оптимальный вариант и ответил:

– Нет. Ребенок счастлив, потому как глуп. Я взрослый – страдаю больше, но больше и понимаю, а это достойная замена. Я не желаю вновь становиться ребенком и не скучаю по юности.

– Ты иметь несчастное детство? Родители тебя бить, использовать? Ты нуждать ходить в церковь?

Стан мог поклясться, что последняя фраза возбудила Писиха. Будь у него лампочки, сейчас бы они мигали. Упорное следование поляков католицизму, вызванное частично традициями, частично убеждениями, кому-то здорово мешало.

– Родители били меня, когда заслужил, и были правы. – Стан замолчал. "Что я здесь делаю? – подумал он. – Этот идиот ничем не поможет. Самое большее – привидятся еще и эльфы. Я задолжал четыре бутылки, а толку от беседы – ноль. Пора вернуться и проверить, не исчезли ли гномы."

* * *

Не исчезли. Хуже того, теперь их стало трое. Третий, в такой же цветастой одежде, был обладателем золотых нитей, вплетенных в бороду. Он сидел неподвижно, как курица на яйцах, и притворялся, что Стана не существует. Три Косички заламывал пальцы, Две Косички выглядел невозмутимым, выдавали его только покрасневшие уши и сдвинутый на бок колпак. Чего-то они ждали. Стан позвонил Подгорскому:

– Они еще здесь. Теперь их трое.

– А Писих?

– Как всегда, ни к черту...

Подгорский обрадовался, но потом вновь стал серьезным.

– Что мне теперь делать? Стасик, хороший ты парень, не хочется мне на тебя писать.

– Погодите, доктор. Придумайте мне какую-нибудь болезнь до самого Марса. Это всего три дня. А там я сам обращусь в Медицинский Центр, попросил Стан. – И не рассказывайте капитану.

– Хорошая мысль, Стасик, очень хорошая. Договорились. – Подгорский воспрянул духом. – У тебя Л4 на трое суток. Потом обратишься в Центр.

Стан не комментировал. Через три дня они сядут на Марсе, а там видно будет.

* * *

Стан попробовал избавиться от галлюцинаций традиционным способом: нажал на глазное яблоко – никакого эффекта. Принял холодный душ – тот же результат. Вышел из каюты и зашел обратно – гномы не исчезали. Он остался один на один со своей проблемой.

Надо было ЧТО-ТО делать. Ему не хотелось задавать вопросов типа: "Откуда вы взялись?", или кричать: "Гномов не бывает!". Хотелось быть оригинальным. (Услышав слово оригинальный, Писих спрашивал про секс анальный, интересные у него были программисты). И он спросил:

– А зачем вам такая яркая одежда?

Все трое расслабились. Три Косички вопросительно посмотрел на товарищей, после чего ответил:

– На случай завала. Если, не дай бог, кого-то из наших засыплет сразу видно, где он.

Ответ был на удивление логичным. Не вписывалось только "не дай бог". Стан решил следовать по этому пути:

– Вы верите в бога? – удивился он.

– А можно не верить? – недоуменно спросил гномик.

Стан был католиком. Он свершал семь главных грехов, преступал десять заповедей и сожалел об этом, но ленился предпринять что-либо.

Пылкость, прозвучавшая в голосе карлика, показывала, что вера маленького человечка на порядок выше. Стан не знал, что и сказать.

Воцарилась тишина. Три гнома интенсивно о чем-то думали. А Стану захотелось объяснить им, что гномов не бывает, что он здоров, а это просто видение. Короче говоря, хотелось, чтобы они исчезли. Но единственный аргумент, пришедший в голову, прозвучал так:

– Так вас же нет. Никто никогда вас не видел.

Троица переглянулась. Голос взял Золотобородый:

– Мы эмигрировали в десятом веке от Рождества Христова. На наш вкус вы стали копать слишком глубоко и слишком точно. Эльфы отвезли нас на другие планеты.

Стан решил следовать дальше:

– Эльфы?

– Они лучше разбираются в магии, оборванец, – ответил Две Косички. У них было столько времени. И все из-за их долголетия.

– И отсутствия дела, – добавил Три Косички. – Шастали себе по лесам и ничего не делали. Ни один гном такой жизни не выдержит.

Этот ответ был встречен одобрительными кивками других карликов. Такой взгляд на вещи был им явно по душе.

Стан попытался разговорить гномов:

– А эльфы тоже эмигрировали? Вместе с вами? Из-за уничтожения лесов?

– Нет, – невозмутимо ответил Золотобородый. – Остались. Теперь они большей частью в Гринписе. Они и нас пугали парниковым эффектом, только мы их высмеяли.

– А я знаю, что многие из них в феминистских движениях, – добавил Три Косички. – Видишь ли, Стан, у них матриархат.

Стану надоело. Его утопили в потоке логически стройной информации, только вот информация эта вела к расстройству психики. Разозлившись, он решил перевести разговор на темы общения:

– Вы знаете, что мое имя Стан, а как вас зовут?

Гномы переглянулись и после некоторых колебаний представились. Оказалось имя Трех Косичек – Унук, Золотобородого – Мортигерм, а Двух Косичек – Терей. "Это из-за матери", виновато добавил он.

Стан подумал, что с него хватит. Галлюцинации, гномы – за что? Он решил раз и навсегда покончить с проблемой:

– Ладно, господа, перейдем к делу. Вы явились сюда не из любви ко мне, не из желания поболтать. Что вам от меня нужно?

Сначала Стан упрекал себя. Во-первых – серьезно отнесся к галлюцинации, Во-вторых – вдруг это не видение, а он был слишком резок?

Гномы, как это ни странно, совсем не обиделись, только забеспокоились. Унук снова начал выворачивать пальцы, Терей уставился в потолок и засвистел, Лишь Мортигерм оказался на высоте. Правда он сопел и стонал, но все же выдавил из себя:

– Мы должны договориться с эльфами. Вы, люди, слишком экспансивны. Нам придется опять эмигрировать, лучше всего за Солнечную Систему.

* * *

Стан вернулся к исходной точке. До сих пор он не убедился в том, что коротышки не галлюцинация. Хуже того, он поймал себя на том, что начинает в них верить.

Пришлось попробовать еще раз избавиться от видений. Теперь, после душа, надавливания на глаза, входа-выхода, он попросил Мортигерма ущипнуть себя. Потом съел несколько перчинок, влил в глаза немного мыльной воды и крепко отхлестал себя по щекам. Гномы с интересом наблюдали за всем этим. Наконец Унук осмелился спросить:

– Чем ты занимаешься? Если это ритуал очищения, то мы неопасны. Все сказки про злых духов подземелий – вымысел. Бывало, кто-нибудь напьется и сходит с ума, но все это были шутки.

Стан вдруг вспомнил все сказки про Кубышку, Репосчета и других злодеев.

– Так это вы? – воскликнул он.

– Знаешь, встречаются черные овечки, – виновато ответил Унук, – не все улетели с нами.

Пришло время принимать решение. Стан с детства слышал про рудных духов. Дед, старый горняк, когда напивался, всегда рассказывал про работу на шахте и про Кубышку. ЭТО уже не было видением. Он ступил на другую, хоть и зыбкую почву.

– Так вы предупреждаете о завалах, показываете руды... – Закончить он не успел, младший из гномов его перебил:

– Вот именно. У нас есть такое чувство, что-то вроде обоняния, но на металлы...

– Хватит! – решительно остановил его Мортигерм. – Унук, есть вещи, про которые не рассказывают.

– Но...

– Я сказал. Мы пришли сюда говорить о деле, о нем говорить и будем. Наших талантов это не касается.

Сразу было видно, кто у них главный. Золотая нить в бороде гнома явно была не просто украшением.

– Я скажу коротко и ясно, – Мортигерм обратился к Стану. – Нам необходим человек, который сведет нас с эльфами. Из всего экипажа мы выбрали тебя. Ты согласен?

Слово "необходим" заплясало перед глазами у Стана. Он сразу вспомнил легенды про богатства гномов. И все же он был достаточно интеллигентен, чтобы прежде задать еще несколько вопросов. Могло оказаться, что дорогу к эльфам стережет дракон или другая пакость, а Стан не чувствовал себя рыцарем. Самый естественный вопрос звучал так:

– Почему я? И почему, собственно, этот корабль?

– Почему ты? – Теперь отвечал Терей. – Наш король родился там же, где и ты – под Шленском. Как и большая часть ветеранов. Там мы жили до отъезда.

– Поэтому вы знаете польский? – обрадовался Стан.

– Нет, поэтому вы говорите, как гномы, – спокойно ответил Мортигерм.

– Э-э-э, откуда вы летите и куда собираетесь эмигрировать? – спросил Стан. Он решил побыстрее сменить тему, пока Мортигерм не начал вдаваться в детали.

– Откуда летим, сказать не можем, – ответил Терей. – По соображениям безопасности.

Стан перебил его:

– "Вега" летит с Титана. Значит вы где-то на Титане.

– Соображает? – поинтересовался Терей у остальных гномов. – Скажем так, не все луны Солнечной Системы необитаемы. Этого достаточно.

– Еще один вопрос. – Стан заинтересовался. – Как вы выдерживаете при температуре двести десять кельвинов с хвостиком? И в метановой атмосфере?

– Он еще и любопытный, – Терей начинал злиться. – А про магию ты не слышал? И вообще, ты слыхал про гномов живущих на поверхности?

Дискуссия становилась неприятной. Терей пытался подавить землянина. В Стане проснулся боевой дух его страны.

– Вел бы ты себя повежливее, сморчок, – перебил он. – Все-таки вы в гостях.

Стан задрал нос. Терей побледнел, забормотал извинения и спрятался в угол.

Эстафету подхватил Мортигерм.

– Пан Арцышевский, – сообщил он. – Мы не хотим вас обидеть. Но есть некоторые вещи, рассказать о которых мы не можем. К ним относятся места нашего настоящего и будущего пребывания и некоторые из наших способностей. Остальное мы могли бы рассказать, но на это уйдут годы. У нас не так много времени. Договоримся, что у вас есть пол часа на решение, в это время можете спрашивать о чем угодно.

– Согласен. – Стан долго не раздумывал.

О галлюцинации теперь не могло быть и речи – иначе, насколько он разбирался в психологии, гномы рассказали бы ему все, правда в психологии он не разбирался. И все же рискнул. Он повернулся к бортовому коммуникатору и набрал код Подгорского.

– Доктор! – радостно выкрикнул Стан. – Они исчезли! Все трое! Достаточно было ущипнуть себя покрепче.

Добродушный Подгорский, не углубляясь в смысл услышанного, пробормотал поздравления. Вдруг он кое-что вспомнил:

– Я освободил тебя на три дня. Что теперь?

– Пусть так и будет. Возможно мне действительно надо отдохнуть.

– Хорошо, Стан. Повторюсь еще раз – я очень рад.

Стан повернулся. Тройка малышей удивленно взирала на него. Мортигерм тоном наставника обратился к младшим товарищам:

– Вот так это и делается, ребята! Теперь видите? – после чего повернулся к Стану. – Знаете ли, они никогда не видели, чтобы кто-нибудь так ловко врал. У нас с этим трудно.

Стан никогда не назвал бы свое объяснение с доктором ловким. И все же выводы из сказанного Мортигермом были нелестными. Пора было переходить к делу.

– Вернемся к моим вопросам. Во-первых, почему бы вам самим не поговорить с эльфами? Зачем вам я?

Вопрос попал в точку. Все трое снова занервничали и возобновили свой ритуал – Унук начал выкручивать пальцы, Терей – свистеть, а Мортигерм постукивать. Что-то здесь их задело, причем достаточно сильно. Стан задумался. О чем могли умолчать гномы? Он мгновенно прошелся по всем своим знаниям о маленьком народце и их привычках. Они упрямы – это не объяснение. Вздорные – уже кое-что. Возможно они назвали вождя (или вождиху?) эльфов расписным бездельником или крикливым паразитом. Но они не похожи на тех, кто сторонится драки. Причина, как оказалось, была совсем в другом.

– Были небольшие проблемы с оплатой, – голос Мортигерма был тих как шепот ручейка.

Ясно. Всем известно, что гномы не из щедрых.

– Вы обманули эльфов? Неудивительно, что они не хотят с вами разговаривать.

Досказать он не успел. Голос Мортигерма теперь напоминал не ручеек, а рев бешеного зубра. Два других гнома тоже зарычали.

– Это они нас обманули!

– Не позволили все забрать!

– Условия на кораблях были ужасными!

– В пути нас морили голодом!

Все трое перекрикивали друг друга. Шум сводился к одному: эльфы не были достойны даже того, что получили в качестве аванса. Бедных беззащитных гномов подло обманули. Злые и противные эльфы воспользовались их природным добродушием.

Стан не поверил ни единому слову и отметил для себя, что плату следует получить вперед. Но пришло время узнать у гномов детали:

– Сколько вы им должны?

– Около пяти тысяч штук золотых и серебряных украшений, – уныло ответил Мортигерм.

– Неплохо. Сколько составит оплата за мое посредничество?

Гномы забились как рыба на берегу. Втроем они пытались убедить его, как благородно было бы отказаться от оплаты. Все вместе твердили, как хорошо это отразится на гномо-человеческих отношениях (из деликатности Стан не стал вспоминать, что таковых не существовало). Еще они пытались внушить Стану, что такой благоразумный человек должен сделать это исключительно ради спасения гномов. Однако ответ был коротким:

– Сколько?

– А сколько хочешь?

Стан на мгновение задумался.

– Двадцать кило платины.

Гномы заныли, что Стан пользуется их положением, но тем не менее, согласились относительно быстро. Стан пожалел, что не потребовал больше. И решил компенсировать упущенное:

– Платину принесете сейчас.

Теперь гномы жаловались, что платить вперед представителю расы, которая так замечательно врет, вообще ненормально. Стан решил покончить с их стонами:

– Значит вы утверждаете, что я врун и обманщик?

Все трое смутились. Начал Унук:

– Нет конечно, но разговор с доктором...

– А номер, который вы откололи с эльфами?

Он победил. Мортигерм послал Унука, как самого младшего, за платиной. Через несколько минут гном вернулся с пятью слитками.

– Надеюсь, это не из нашего трюма? – решил подразнить их Стан.

Унук молча показал выбитый на каждом слитке знак. Этого было достаточно, такого знака на слитках из трюмов "Веги" не было. Уговор состоялся. Стан согласился стать посредником в гномо-эльфийском конфликте.

* * *

Три следующих дня заняло обучение. Гномы решили передать ему все свои знания относительно эльфов. Вообще-то было интересно. Он узнал, что на десять эльфийских мужчин рождается одна женщина, чем и вызвана небывалая власть женщин в их племени. Из-за чрезмерного количества мужчин, среди них распространены поединки не на жизнь, а на смерть. Побочным эффектом диспропорции между полами были частые романы эльфов с человеческими женщинами. Романы, но никогда не брак. Для эльфа человеческая женщина всегда рабыня. Также он узнал, что эльф-мужчина с рождения занимает свое место в иерархии, единственный способ подняться выше – убить вышестоящего. Когда же рождается девочка, ей сразу выделяется домен, которым она будет править.

Первая часть обучения прошла успешно. Но гномы на этом не остановились. Они рассказывали обо всем: как он должен есть, что говорить, что – нет, кому и как представляться и так далее. На попытки протеста они упрямо твердили, что эльфы не выносят хамства. Но хуже всего было другое его воспринимали как человекообразную обезьяну. Гномы составили представление о людях в средневековье, космические полеты на их отношение к человеку не повлияли. Все время его учили не сморкаться в рукав и не мочиться на стены. Он пожалел, что туалет находится в коридоре, тогда обошлось бы без этого, хотя, с другой стороны... Душ у него был, а они все время твердили про мытье. Терпел он долго, Аж до того момента, когда Терей начал краснеть.

– Видишь ли в чем дело – средний гном застеснялся.

Мина Терея и его румянец напомнили Стану тот день, когда отец решил рассказать ему, что же такое секс.

– Речь пойдет о сексе, – выдавил из себя гном.

Понятно.

– У вас, людей, страшная потребность в этом отношении...

Хм.

– А эльфы делают это не очень часто.

Ладно.

– Кроме того, у них женщины выбирают мужчин, а не наоборот.

Это согласовывалось с предыдущей информацией. Но Стан заметил, что каждое употребление слова "секс" вызывает у гнома проблемы. Он решил воспользоваться этим:

– А как вы занимаетесь сексом? – выпалил он.

Предыдущий румянец на лице Терея бледнел рядом с появившимся.

– Это к делу не относится, – пробормотал гном в бороду.

"Менять темы он не мастер", – отметил Стан. И решил запомнить впечатлительность Терея на почве секса. Можно будет подразнить при случае.

– Видишь ли, эльфийские женщины по вашим стандартам очень красивы, продолжал гном.

– Ты хочешь сказать – сексуальны, – Стан решил поразвлечься.

Наградой стал прекрасный румянец, достигший даже шеи гнома.

– Да. Речь о том, что ты не должен им надоедать. Не пытался тянуть в темные углы, не ощупывал, не делал определенных предложений. Понимаешь, о чем я? Не распускай руки, одним словом.

Стана передернуло. Гном считал, что люди бросаются на каждую встречную женщину. Позже он понял, что гном был прав, но сейчас обиделся. Он же был защитником. Его профессия требовала спокойствия и уравновешенности. Он с трудом удержал голос в границах ста децибел. Медленно и выразительно он спросил:

– Так ты, Терей, считаешь, что первую встреченную эльфийку я буду полтора часа держать за руку, чтобы незаметно добраться до бюста?

Гном не понял иронии, потому как продолжил:

– Вот видишь, ты все понял.

Наверное, гном был доволен. У Стана было два выхода: либо волос за волосом повыдергивать ему бороду, читая при этом человеческий учебник по правилам хорошего тона, либо полностью его игнорировать. Он выбрал третье:

– Скажи-ка, Терей, – мягко начал он. Спокойствие прежде всего. Сокровище мое, видел ли ты когда-нибудь человека, кроме меня, конечно?

Гном сморщил лоб и помотал головой.

– Следовательно, ты не видел как люди относятся друг к другу?

Опять отрицание.

– Так я тебе объясню.

Объяснение затянулось на пол часа.

Но Стан не цитировал правил хорошего тона. Более того, его поведение о хорошем тоне отнюдь не свидетельствовало. Правда, он объяснил Терею все сделанные ошибки, но время от времени вплетал в разговор сложнейшие узоры из ругательств. Он с трудом сдержался от выстукивания ударений на голове гнома и вместо этого молотил кулаком по столу. Терей пробовал остановить его, но голосовой аппарат коротышки не выдерживал конкуренции с человеческим. Голос Стана сравним был с топотом копыт полка венских гусар.

– И запомни, твои поучения выводят меня из себя, мохнорылый! Вопреки твоим убеждениям, огрызок мелкопузый, я не спустился с дерева два дня назад! И не приму подобных аллюзий в дальнейшем, аппендикс ты недоразвитый!

Еще в детстве Стан отучился пользоваться неприличными словами. Иногда это сильно мешало. Идеи иссякали. По причине отсутствия подходящих ругательств, он решил прервать проповедь.

Побледневший гном кивал головой:

– Ладно, больше не буду, – голос его слегка дрожал. Вмятины на столе подействовали на его воображение.

Как всегда, неизвестно откуда появился Унук.

– Стан, я уже говорил тебе, что надо отходить в укромное место, чтобы помочиться?

Стан сдался. Ругательства кончились.

* * *

Первая разгрузка – Фобос-Деймос. Редкие и тяжелый металлы. Остальные элементы колония Марс добывала из пояса астероидов. Естественно, чтобы "Вега" причалила к станции не могло быть и речи. Уж слишком много она весила. Весь груз забирали буксиры. Как пишут в учебниках – буксир подлетает, забирает металл и улетает. Правда, в люке уже должно быть соответствующее количество товара. А к люку его еще надо доставить. Вот тут и начинался цирк. Металлы с фабрики укладывались в трюмы в идеальном порядке. Выбором трюма, способом укладки металлов и всем остальным управлял компьютер. Как будто все можно было рассчитать и предсказать. В учебниках, конечно, показывалась идеальная укладка металлов в трюмах. Теоретически перемещение металлов к товарным люкам должно быть простым.

Ничего подобного. Решение о том из какого помещения сколько взять во время рейса было самым тяжелым. Его всегда принимал капитан с суперкарго. Они учитывали все маневры, которые могут оказаться необходимыми во время рейса. В трюмах лежало от ста до двухсот тысяч тонн металла. Каждое торможение и маневр могли сорвать переборки, прорвать обшивку, привести к неконтролируемым изгибам и вибрациям корпуса судна. Это и было самой частой причиной гибели дальних транспортов.

Капитан с суперкарго выключили гравитацию и принялись за работу. На нее загнали и весь экипаж. Стан сначала хотел воспользоваться освобождением, но почувствовал себя последним дураком. Он подошел к капитану и попросил работу.

– Выздоровел? – единственный вопрос. После утвердительного ответа, он получил толкатель и начал перебрасывать блоки, чушки, болванки, бруски и прочую ерунду согласно плану. На один предмет, отправляющийся к люку, приходилось десять, разносимых по трюмам.

Неизвестно откуда в помещении появился Мортигерм. Хотя отсек и был маленьким, тесно в нем не стало.

Старый гном зачарованно наблюдал за всем. Время от времени он тихонько бурчал что-то, и вдруг вмешался:

– Как вы можете? Столько добра... Вот так, без сердца, бездушно, безразлично.

Последние слова он произнес с омерзением. Стан не комментировал. Теперь молчание могло дать больше знаний о гномах, чем когда бы то ни было. И действительно, гном тихо продолжил:

– Мы не похотливы. Это любовь, зависимость, ослепление, восторг, желание – все одновременно.

– Ты видишь бесформенный кусок металла, а у меня сердце разрывается придать ему форму. Дать ему смысл и цель. А когда я создам его – это как любовь матери к ребенку. Расстаться с тем, к чему прикасались твои ладони, уничтожить – это попросту больно. Это единственный случай, когда можно увидеть плачущего гнома Он может плакать по обычному молотку. Всего-то кусочки дерева и железа. Поэтому нам пришлось уйти. Мы не можем жить с вами. Вам этого не понять.