Текст книги "Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918"

Автор книги: Эрих Людендорф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

После того как германские воинские части, снятые с Запада для Румынского фронта, оказались в Восточной Галиции и в Карпатах, пришлось пойти на сознательное ослабление нашей обороны на Восточном фронте и перебросить ряд дивизий в Трансильванию. Прибыть к месту назначения, однако, они могли не ранее середины сентября. Сказывалось плохое состояние венгерских железных дорог.

Стали поступать, хотя и медленно, австрийские части. Генерал фон Конрад опасался существенно ослабить свои позиции на реке Изонцо и высвободил лишь несколько тирольских горнострелковых бригад, да и то с большим опозданием. А потому я предложил Верховному командованию в Тешене несколько австро-венгерских дивизий из группы армий Линзингена, которые больше не использовались в боях с русскими. Мое предложение было с благодарностью принято. Эти дивизии помогли выровнять узкие места в наших позициях, но для участия в наступлении не годились.

Во второй половине сентября мы наконец сосредоточили в Трансильвании немало сил, но все же по-прежнему были значительно слабее противника. Общее командование этой группировкой осуществлял эрцгерцог Карл. Входившая в нее 1-я австрийская армия продемонстрировала чрезвычайно низкую боевую готовность. Вся тяжесть реализации плана наступления ложилась на плечи 9-й армии, дислоцированной в сербской Трансильвании. Ей предстояло начать операцию с разгрома войск противника в районе Германштадта. После захвата перевала Ротентурм обеим армиям надлежало повернуть на восток.

Удар в направлении Германштадта оказался успешным. Альпийский корпус генерала Краффта фон Дельмензингена, обходя противника глубоким охватом с тыла, 26 сентября подошел к перевалу Ротентурм. После этого главные силы 9-й армии перешли в наступление по обе стороны от Германштадта. Сил у нас было мало, сражение продолжалось до 30 сентября. Румыны цепко оборонялись и атаковали альпийский корпус с юга. Однако главные силы противника, сконцентрированные в районе Кронштадта, запоздали с выступлением и уже не смогли предотвратить сокрушительное поражение части своих войск у Германштадта.

Альпийский корпус, усиленный австрийскими горнострелковыми соединениями, прикрыл у перевала Ротентурм правый фланг 9-й армии, которая не мешкая устремилась севернее горного хребта на восток. Для усиления давления на противника в бой ввели западнее Шацбурга 89-ю немецкую дивизию, входившую в 1-ю австрийскую армию; дивизию поддержала 9-я армия, вынуждая неприятельские войска к взаимному столкновению.

В центре румыны вначале имели успех, но затем были разбиты войсками 9-й армии южнее Фогарас и к 10 октября оттеснены через Гайстервальд в горы южнее Кронштадта на линию Кампулунг – Синая – Бузэу. Но давление 9-й армии оказалось настолько сильным, что румыны отошли еще дальше на север, позволяя 1-й австрийской армии выдвинуться от истоков рек Альт и Марош к пограничным с Молдовой горам.

Тем временем наступление войск генерал-фельдмаршала фон Макензена сопровождалось значительными победами. Направив отдельные отряды вдоль Добруджанского шоссе на Добриц, генерал-фельдмаршал в первых числах сентября нанес удар главными силами по крепости Туртукай. Благодаря поддержке германского отряда Боде развязка наступила довольно быстро. 6 сентября после короткого сопротивления две румынские дивизии сдались. В результате 9 сентября пала Силистрия, а Добриц был захвачен еще 4 сентября.

Продолжая движение в Добруджу, генерал-фельдмаршал фон Макензен постоянно касался своим левым флангом Дуная, желая прижать вражеские войска, концентрировавшиеся в районе озера Олтина, к Черному морю. Действовавший на левом фланге отряд Боде прорвал неприятельские позиции и продвинулся дальше вверх по Дунаю. Болгары проявили нерасторопность, не помогли развить успех, что дало противнику возможность отступить в полном порядке. 3-я болгарская армия упустила великолепный шанс отличиться. Отойдя за железную дорогу Черноводы – Констанца, румынская армия закрепилась на линии Рахово – Тузла. Взять с ходу эту позицию не удалось: для этого у болгарско-турецких войск не было достаточно сил.

А генерал-фельдмаршал фон Макензен уже во второй половине сентября попросил дать ему еще одну немецкую дивизию. Мол, без нее он не в состоянии продолжать наступление. Однако решение этого вопроса было пока отложено.

К середине октября общая ситуация заметно улучшилась. На Западном фронте она по-прежнему оставалась серьезной, но огромным напряжением всех наличных сил кризис был все-таки преодолен. На Итальянском фронте наши войска отбивали настойчивые атаки противника. В Македонии, напротив, складывалось довольно угрожающее положение. Румынская армия потерпела в Добрудже и в Трансильвании чувствительное поражение. На остальных участках Восточного фронта шла позиционная война.

План Антанты, намечавший осенью 1916 г. нас окончательно раздавить, казавшийся в августе – сентябре вполне реальным, был пока что сорван, хотя бои на всех фронтах еще не прекратились. Надолго ли еще хватит сил у нас или у противника, мы тогда знать не могли в той мере, в какой знаем теперь, оглядываясь назад. Румыния пока не была разбита. А разве мы могли продолжать нормально существовать и вести войну без – в этом никто не сомневался – румынского зерна и нефти?

С момента нашего с генерал-фельдмаршалом вступления в Генеральный штаб мы шагнули далеко вперед. Нужно было двигаться дальше: прочно удерживать наши позиции на фронтах и одержать верх над Румынией. Прежде чем эта цель была достигнута, наступил 1917 год. Но мы уже не вспоминали пережитые опасности мощного наступления государств Антанты, а думали с тревогой о серьезных грядущих угрозах.

Сделать следующий шаг и разгромить Румынию было совсем не просто. Вторжение через пограничные горы или через Дунай было связано со многими трудностями. Еще труднее было выделить дополнительные воинские части для продолжения операции.

Разумеется, мы постоянно размышляли над главными направлениями наших ударов. Столкнувшись в пограничных горах от Орсовы до Буковины с цепкой защитой и отчаянными контратаками, группа армий эрцгерцога Карла, включавшая 9-ю немецкую и 1-ю австрийскую армии, оказалась не в состоянии преодолеть румынскую оборону и топталась на месте. Продолжать наступать на данном участке не имело смысла.

Нужно было искать другие пути осуществления задуманной операции. Генерал-фельдмаршалу фон Макензену надлежало разбить противника в Добрудже, выделить небольшую часть своих войск для преследования отступающего врага, а основным силам форсировать Дунай южнее Бухареста. 9-я армия группы армий эрцгерцога Карла должна была, перевалив через Трансильванские Альпы, вторгнуться в Валахию. Затем обеим армиям следовало окружить и уничтожить противника. Для этого использовавшихся до тех пор против Румынии сил было явно недостаточно. Кроме того, румыны могли рассчитывать на помощь русских. Для вторжения в Валахию обеим группам армий требовалось выставить максимально возможное количество боевых частей.

Трудный вопрос касался выделения дополнительных воинских контингентов для участия в этой операции. Я колебался, не зная, на что решиться. Потери в людях и технике на Западном и Восточном фронтах были очень велики, и бои еще не кончились. В конце концов я выбросил из головы возможные осложнения и угрозы на других фронтах. Командующему войсками на Востоке опять пришлось расстаться с двумя-тремя пехотными и двумя кавалерийскими дивизиями. И из бельгийского генерал-губернаторства забрали 7-ю кавалерийскую дивизию. С таким подкреплением можно было в середине ноября попробовать осуществить намеченный план, хотя полной уверенности в успехе у нас не было.

Пока в конце октября и в начале ноября шло наступление на Румынию со всеми последующими событиями, бои на других фронтах продолжались с прежней интенсивностью.

Весь октябрь и какое-то время в ноябре не утихало ожесточенное сражение на Сомме. Были дни, когда ситуация становилась чрезвычайно серьезной. Передовым частям приходилось невероятно трудно, но они в основном с честью отстаивали свои позиции, несмотря на значительное превосходство противника в живой силе и материальном обеспечении.

В конце октября французы вновь перешли в наступление под Верденом и захватили форты Дуомон и Во. Весь декабрь в этом районе шли тяжелые бои. Понеся большие потери, мы были вынуждены оставить и другие важные стратегические пункты. Под воздействием массированного вражеского артиллерийского огня и ввиду значительных людских потерь стойкость наших частей в удержании собственных позиций заметно снизилась.

После девятого сражения на реке Изонцо на Итальянском фронте установилось затишье. Италии тоже не хватало сил, чтобы как-то помочь союзнической Румынии.

Обстановка на Македонском фронте складывалась для нас не совсем благоприятно. Когда войска союзников в середине ноября 1916 г. начали наступление на Монастир, болгарские части отступили, оставив город сербам. Только после введения в сражение германских горнострелковых батальонов Македонский фронт стал стабилизироваться.

На Восточном фронте русские в середине октября безуспешно пытались атаковать западнее Луцка, но вскоре все снова успокоилось. И здесь наши силы были крайне истощены. В период активных боевых действий в Румынии русские с октября по декабрь неоднократно подвергали наши позиции в районе Карпат настойчивым атакам.

В конце октября и в начале ноября сражения на всех фронтах все еще шли с неослабевающей интенсивностью и конца столкновениям не было видно. В это же время состоялся наш второй поход против Румынии.

Подготовку к продолжению операции в Добрудже генерал-фельдмаршал фон Макензен завершил в середине октября, а 19 октября он начал наступление. К тому моменту к нему уже подоспела 217-я германская пехотная дивизия, которая действовала на главном направлении. И снова за неспособность наших союзников вести войну в современных условиях пришлось расплачиваться немецкой кровью. Получив подкрепление, противник еще в начале октября попытался разбить в Добрудже объединенные германо-болгаро-турецкие войска, однако его атаки были недостаточно концентрированы и им не хватало пробивной силы; в итоге противник упустил благоприятное время. А вот генерал-фельдмаршал фон Макензен после трехдневных ожесточенных боев сумел-таки прорвать вражескую оборону, отбросив его армию к северу, за железную дорогу Констанца – Черноводы. После стремительного преследования наши части 23 октября заняли Констанцу с ее богатейшими нефтепромыслами, а вскоре и Черноводы и остановились только в 20 километрах за железнодорожной линией.

Разумеется, рассматривался вопрос: не следует ли, используя выгодную ситуацию удачного наступления, двигаться дальше на север вплоть до Дуная. Однако с учетом интересов всей операции от этой идеи в конце концов отказались. С тяжелым сердцем пришлось приказать генерал-фельдмаршалу фон Макензену наступление пока приостановить и, подготовив форсирование Дуная южнее Бухареста, осуществить его во второй половине ноября крупными силами. Генерал-фельдмаршал, по собственной инициативе, распорядился оставить в Северной Добрудже лишь незначительную часть своих войск, а с главными силами выступил в направлении Рустшика, избрав местом пересечения реки район Систово – Зимница.

Вторжение в Валахию с запада и севера намечалось осуществить у Орсовы и также через перевалы Вулкан, Сцурдук или Ротентурм.

У перевала Ротентурм и несколько южнее немецкий альпийский корпус, который после битвы у Германштадта прикрывал фланг 9-й армии, наступавшей на Кронштадт, натолкнулся на упорное сопротивление. После ожесточенных схваток корпус смог южнее перевала лишь незначительно продвинуться вперед. Корпусу выпало вести войну в условиях высокогорья в зимнее время со всеми вытекающими отсюда трудностями и лишениями.

Наступление 9-й армии через горный кряж в его наиболее высоком и широком месте, имея перед собой готового к отпору сильного противника, неизбежно должно было бы захлебнуться, как и аналогичная атака южнее Кронштадта. Нужно было сначала вообще преодолеть горы. И Генеральный штаб решил прорываться через перевалы Вулкан и Сцурдук.

Операцию разработали и подготовили до мельчайших деталей, снабдив воинские части соответствующим альпинистским снаряжением. Особое внимание уделили реконструкции дорог и созданию необходимых материальных запасов, чтобы в случае успеха без задержки продолжать наступление. Подвезли и железнодорожные вагоны, которые собирались потом использовать на румынских железных дорогах.

Около 10 ноября генерал Кюне закончил все приготовления. Начало операции назначили на 11 ноября. Первый удар наносила в направлении Крайовы с выходом к реке Олт сводная группа под общим командованием генерала графа фон Шметтова, включавшая четыре пехотные и две кавалерийские дивизии. Одновременно в районе Орсовы легкая бригада атаковывала противника, а южнее Кронштадта продолжали оказывать давление на вражеские позиции усиленный альпийский корпус и другие войсковые части.

День 11 ноября завершился полным успехом. Генерал Кюне удачно форсировал хребет, 17 ноября у Тыргу-Жил разгромил брошенные ему навстречу румынские дивизии и 21 ноября занял Крайову. 23 ноября генерал граф фон Шметтов уже находился со своими кавалерийскими дивизиями у реки Олт восточнее Каракала, захватив мост через реку. Далее к северу, против Слатины, реки Олт достигла и наша пехота.

В тот же день генерал-фельдмаршал фон Макензен под покровом густого тумана вышел у Зимницы со своей Дунайской армией на северный берег Дуная.

В тылу сводной группы генерала Кюне румынские войска, храбро сражаясь, отступали от Орсовы вдоль Дуная и только окруженные со всех сторон в первых числах декабря у устья Олта сложили оружие.

Обеим армиям, оперировавшим восточнее Олта, было приказано, не допуская разрыва между внутренними флангами, продолжать фронтальное наступление в направлении Бухареста. После установления контакта между армиями и вручения им упомянутого приказа генерал-фельдмаршалу фон Макензену следовало принять под свое руководство также и 9-ю армию.

Дунайская армия, теперь уже под командованием генерала Роша, 25 ноября перешла в наступление и уже 30 ноября после тяжелых боев левофланговыми соединениями пересекла Нейловскую низменность юго-западнее Бухареста, а ее правый фланг вышел к Дунаю ниже по течению.

27 ноября с трудом пробился через перевал Ротентурм в долину севернее реки Арджееш альпийский корпус, который занял обширную территорию к юго-востоку от реки и тем самым помог правому крылу кронштадтской группировки, столкнувшемуся с упорным сопротивлением, спуститься с гор в низину.

Несколько позади пехотные дивизии генерала Кюне мертвой хваткой вцепились в переправу на реке Олт у румынского административного центра Слатины. 27 ноября эти дивизии переправились через Олт и 30 ноября находились примерно в 80 километрах от левого крыла Дунайской армии и от правого крыла группы Краффта.

Подразделения левого крыла Дунайской армии подвергались 1 декабря ожесточенной атаке южнее Бухареста и вынуждены были отойти. Таким образом, немецкие части, уже перешедшие Нейловскую низменность, оказались отрезанными. Ситуация была, безусловно, критической. Только следовавшая во втором эшелоне турецкая дивизия не позволила противнику завершить окружение. Румынская атака не получила достаточно мощного продолжения, а спешно переброшенные на опасный участок воинские формирования правого крыла 9-й армии помогли преодолеть кризис и спасти положение.

Между тем левый фланг войск генерала Кюне совместно с группой Краффта оттеснил 1-ю румынскую армию за реку Арджеш далее на восток. Дунайская и 9-я армии сражались теперь на одной линии. Успех операции был обеспечен.

Было совсем не просто организовать тесное тактическое взаимодействие этих двух армий. В последний момент 1 декабря план едва не сорвался. На войне приходится считаться с разного рода трениями.

Не успели мы устранить эту напряженность, как возникла новая проблема. Станут ли румыны защищать крепость Бухарест или нет? У меня отлегло от сердца, когда поступило сообщение о том, что наши кавалерийские дивизии в ночь с 5 на 6 декабря обнаружили северные форты крепости незанятыми и взорванными. 6 декабря в наших руках уже оказались Бухарест, Плоешти и Кымпина. Румыны по приказу и под руководством англичан основательно разрушили все нефтепромыслы.

В предшествовавшие боевые действия русские по-настоящему не вмешивались, и это во многом помогло нам победить. Однако теперь можно было ожидать их выступления: они заметно нарастили свои силы, явно беспокоясь о своем левом фланге.

Продолжая операцию, мы ставили целью окончательно подорвать боевой дух и способность к сопротивлению Румынии, нанести русским чувствительный удар в момент сосредоточения ими войск и закрепиться на линии устье Дуная – Сирет – Тротуш, самой короткой, которой планировали достигнуть.

Последующие бои носили совсем другой характер. Наши части были сильно измотаны и вели только фронтальные атаки, возможности для охвата с флангов были ничтожно малы: численное превосходство противника, особенно в горах, было значительным, и русские сражались намного лучше румын. Неблагоприятно складывалась ситуация и со снабжением войск боеприпасами, потребность в которых резко возросла. Из-за плохих условий транспортировки на это уходило много времени. Начались затяжные дожди, а под Новый год и вовсе ударил крепкий мороз.

Бои продолжались и в январе. Наши солдаты очень устали и настоятельно нуждались в отдыхе. С тревогой думал я о том, как их из этого медвежьего угла снова доставить на широкие театры военных действий. 4 января Дунайская армия после тяжелой борьбы наконец захватила Браилов и вышла к реке Сирет вплоть до устья реки Бузэу. Вслед за ней к Сирету с боями пробилась и 9-я армия, 8 января занявшая Фокшаны и обширную территорию к северу от этого города до реки Путны.

Начатое в Рождество наступление группы армий эрцгерцога Карла в направлении реки Тротуш не имело успеха. Глубокое утомление войск, зимнее время года и ненастная погода – все это диктовало необходимость скорейшего прекращения операции. Группа армий Макензена остановилась примерно на запланированных рубежах. Наступление закончилось, войска закрепились на достигнутых позициях.

Второй этап Румынского похода благополучно завершился. Нашими храбрыми солдатами и командирами всех рангов до Генерального штаба включительно, принимавшими подчас нелегкие решения в сложных условиях, было совершено множество подвигов; немало выпало забот и тревог и на мою долю. Мы разбили румынскую армию, но нам не удалось уничтожить ее. Мы завладели богатейшими ресурсами Валахии. Мы достигли всего, к чему представлялась малейшая возможность, но были вынуждены все-таки оставить в Добрудже и в Валахии войска, которые до вступления в войну Румынии использовали на Восточном и Западном фронтах, а также в Македонии. Несмотря на нашу победу над румынской армией, мы стали в общем слабее.

С окончанием Румынского похода все крупные военные кампании осени 1916 г. завершились в нашу пользу. Наступление стран Антанты провалилось, а ресурсы Валахии оказались у нас. Превосходство в живой силе и технике не помогло Антанте, столкнувшейся с отвагой и мужеством наших солдат, с уверенным и решительным руководством командного состава.

На всех участках обширнейшего фронта германские войска, каждый отдельный солдат, отдавали буквально последние силы. Только поэтому стали возможными наши успехи, за которые история увенчает немецкого солдата лаврами. Теперь же нам был нужен хороший отдых. Войска переутомились и были изрядно измотаны.

Как видно, и противник устал. Но ему все-таки хватило сил для успешной атаки под Верденом. При солидных резервах он мог чаще менять свои части на передовой. Нам нужно было с этим считаться.

Обстановка на рубеже 1916–1917 гг

Перспективы на новый год войны, невзирая на благоприятный исход сражений 1916 г., вызывали серьезную тревогу.

Главному командованию сухопутных войск следовало иметь в виду, что огромное вражеское превосходство в людях и средствах ведения войны в грядущем году дадут себя знать еще сильнее, чем в году 1916-м. Нужно было опасаться повторения на различных участках нашего фронта «сражения на Сомме», выстоять в котором длительное время не смогли бы даже наши доблестные войска. Тем более если учитывать, что противник не дал нам времени перевести дух, отдохнуть и пополнить материальные запасы. Выхода из довольно сложной ситуации не было видно. О наступлении нечего было и думать, требовалось беречь резервы для обороны. Надеяться на развал альянса стран Тройственного согласия у нас оснований не было. При затягивании войны наше поражение казалось неизбежным. Кроме того, немецкая экономика не была приспособлена к войне на истощение. Тыл напрягался из последних сил. С беспокойством думали мы о положении с продовольствием и о моральной выдержке германского населения. Мы не использовали в военных целях экономическую блокаду и не воздействовали средствами пропаганды на психику народов воюющих с нами стран. Успокаивало лишь гордое сознание того, что до сих пор мы успешно отражали все удары превосходившего нас по всем статьям противника и что германские войска стояли за пределами границ собственного государства.

В оценке серьезности положения наши взгляды с генерал-фельдмаршалом фон Гинденбургом полностью совпадали. Сформировались они у нас еще в период вступления в новые должности и, несмотря на впечатляющие победы, остались прежними. Поэтому уже в сентябре 1916 г. мы распорядились о строительстве Западного вала, или так называемой линии Зигфрида, – долговременных укреплений, возводимых от Арраса к Камбре, Сен-Кантену и Ла-Фер, – и линии Миель для выпрямления оборонительного рубежа южнее Вердена перед укреплениями Этен – Горц. Эта система стратегической обороны позволяла сократить общую линию фронта и сэкономить силы. Планомерно готовились специальные части, которым предстояло занять эти фортификационные сооружения.

В мощных укреплениях, в овладении войсками мастерством оборонительных сражений и в мобилизации всех ресурсов страны мы видели важные средства ведения затянувшейся войны. Эти средства могли бы помочь существенно отдалить поражение, если бы правительство сумело сплотить весь немецкий народ идеей удовлетворения нужд фронта, но эти деньги были не в состоянии обеспечить благоприятный для нас исход вооруженного конфликта. Поэтому-то будущее выглядело крайне неопределенно, на голое же везение истинный солдат уповать не имеет права. В это время взаимосвязанные вопросы прекращения войны и наращивания подводного флота приобрели для нас первостепенное значение. Речь шла о двух возможностях достижения мира: через поражение Германии, не пожелавшей или неспособной вести неограниченную подводную войну, или в результате ее победы вследствие активных действий на море и стратегической обороны на суше.

В сентябре 1916 г. рейхсканцлер вынашивал идею мирного посредничества американского президента Вильсона. Он предложил его величеству кайзеру поручить послу графу Бернсдорфу обратиться к Вильсону с просьбой в ближайшее время, во всяком случае до его переизбрания в начале ноября, выступить перед государствами Антанты с мирной инициативой. Лично я был с подобными мерами полностью согласен и даже доволен, однако, зная упорное стремление противника к нашему уничтожению, весьма скептически оценивал шансы на успех усилий президента Вильсона, хотя и очень хотелось надеяться. Ведь в целом перспективы на 1917 г. у стран Тройственного согласия были несравненно радужнее, чем у Центральных держав. С большим напряжением я ожидал от президента Вильсона соответствующих шагов, но прошло его переизбрание и закончился ноябрь, а он ничего не предпринял. Я перестал рассчитывать на его посредническую миссию.

Тогда выступил с предложением граф Буриан. Дескать, Четверной союз должен сам проявить инициативу и публично выразить готовность заключить мир с противником. Невзирая на сильное сомнение относительно положительного исхода подобного шага, я полагал, что попытаться все же стоит. Нельзя было только давать хотя бы малейший повод истолковать нашу позицию как безусловное признание собственной слабости. Это повлияло бы отрицательно на настроения в вооруженных силах и среди населения и лишь побудило бы Антанту удвоить усилия для достижения победы над Германией. Я участвовал в выработке условий мирного соглашения в той мере, в какой меня привлекал рейхсканцлер, но просил подождать выходить с ними до окончания военной кампании против Румынии. 9 декабря пал Бухарест, и я посчитал наше положение настолько прочным, что уже не имел ничего против обнародования наших предложений, касавшихся прекращения войны.

Его величество кайзер с искренним интересом воспринял наши мирные инициативы. Ясно обозначилось его четкое понимание ответственности скорейшего окончания вооруженного конфликта.

12 декабря Четверной союз выступил со своими предложениями о мире. Отклики на них в печати стран Антанты были самые неблагоприятные. Рассчитывать на какое-то понимание со стороны Тройственного согласия, таким образом, не приходилось. Входившие в него государства связали себя различными обязательствами и тайными договорами, реализовать которые можно было только при условии полного поражения Германии. Последовавший 30 декабря ответ Антанты устранил всякие сомнения относительно намерений блока в этом смысле. Упрек в том, будто сам тон наших предложений заранее исключал положительный ответ, не выдерживает критики. Наше положение обязывало нас разговаривать твердым тоном. Я настаивал на этом и в интересах германских вооруженных сил. Немецкие солдаты сражались не жалея сил, совершали настоящие подвиги; и как восприняли бы они наши переговоры, если бы мы вели их иначе? Предложения о прекращении войны не должны были подрывать боевого духа войск, и этого на самом деле не произошло. Если государства Антанты действительно желали справедливого мира, они могли и должны были сесть за стол переговоров, где и изложить свои условия. В том случае, если бы переговоры потерпели неудачу из-за якобы экспансионистских притязаний немецкой стороны, Антанта получила бы прекрасный повод, ссылаясь на наши неприемлемые требования, вновь призвать свои народы к решительной борьбе до окончательной победы. Нам же в этих обстоятельствах было бы практически невозможно воодушевить собственный народ, страстно жаждавший мира, на продолжение военных действий. Еще меньше было бы у нас шансов заставить наших смертельно уставших союзников воевать вместе с нами и дальше. Эти рассуждения ясно показывают, что, выступая с нашими предложениями, мы искренне стремились к справедливому миру. Отклонение этой и всех последующих попыток закончить взаимное истребление не менее ясно свидетельствовало о нежелании Антанты участвовать в любых переговорах, которые бы убедительно продемонстрировали всему свету миролюбивую политику Германии. Противник серьезно опасался снижения боевого настроения в собственном лагере и не хотел отказываться от своих планов разгрома и ослабления немецкого государства.

Между тем президент Вильсон все-таки направил воюющим государствам ноту, чтобы узнать от них «условия, на которых эта война может быть остановлена». По-видимому, президент намеревался изучить различные требования сторон и найти приемлемый для всех какой-то компромиссный вариант. Он думал, вероятно, о мире без победителей и побежденных.

Уже 26 декабря правительства стран Четверного союза предложили представителям воюющих государств собраться на какой-нибудь нейтральной территории, однако Антанта ответила отказом. В ее ноте от 12 января еще сильнее, чем в аналогичном документе от 30 декабря, просматривалось желание уничтожить Германию. Чувствовалось влияние железной воли Ллойд Джорджа, в начале декабря возглавившего английское правительство. Полезно хорошенько вчитаться в содержание ответов Антанты на наши мирные предложения и на ноту Вильсона, чтобы составить себе четкое представление о существонии возможности соглашения между воевавшими коалициями.

Обе попытки добиться прекращения враждебных действий потерпели неудачу. По воле стран Тройственного согласия войну следовало вести до победного конца и решать все спорные вопросы только с помощью оружия. Победа во что бы то ни стало или смерть – таков был девиз наших противников. В итоге началась невиданная гонка вооружений, развернулась целенаправленная кампания по поднятию боевого духа народа, в ход пошли все средства ведения войны, какими тогда располагала Германия.

Мы с генерал-фельдмаршалом фон Гинденбургом уже на ранней стадии оперативного планирования рассматривали вопрос ужесточения подводной войны против Антанты в запретной зоне.

Тотальная подводная война являлась последним и крайним средством победоносного окончания военного конфликта в обозримом будущем. Если подводный флот во взаимодействии с надводными кораблями мог сделать это, то в нашем трудном положении долг перед собственным народом просто обязывал нас пустить в ход это средство.

Как уже упоминалось, 30 августа 1916 г. мы высказались против неограниченной подводной войны, считая, что подходящее для нее время еще не наступило. Это утверждал рейхсканцлер фон Бетман, который тогда же добавил, что окончательное решение по данному вопросу он примет после получения соответствующего разъяснения от генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга. Если, мол, генерал-фельдмаршал сочтет неограниченную подводную войну в зоне блокады необходимой, то он, рейхсканцлер, препятствовать не станет. То же самое рейхсканцлер повторил, выступая 28 сентября в рейхстаге. Вопрос о целесообразности подводной войны в подобных масштабах вызвал острые разногласия между политическими партиями и чрезвычайно взбудоражил умы. В то время как правые партии горячо поддерживали эту идею, левые проправительственные партии не менее темпераментно высказывались против. Благодаря оговорке господина Бетмана главное командование вооруженных сил впервые было втянуто в политические распри, и я глубоко сожалел об этом. Такое недопустимо. Главное командование всегда держалось подальше от политики и не имело желания менять свою позицию в данном вопросе. Тем не менее из-за господина Бетмана я и генерал-фельдмаршал фон Гинденбург оказались в весьма неловком положении. Как ни крути, а виноваты в любом случае – начнем ли беспощадную подводную войну или воздержимся – были бы мы с генерал-фельдмаршалом.