Текст книги "35 Мая"

Автор книги: Эрих Кестнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Президент и его гости сорвали себе по зонтику и пошли своей дорогой.

– Когда дождь кончится, зонты завянут, – объяснил Зайдельбаст.

Гостям это очень понравилось.

Вскоре дождь и впрямь перестал и зонтики начали вянуть на глазах, точно цветы. Президент выбросил свой увядший зонт в придорожную канаву и гости последовали его примеру.

– Опытная станция, которую я основал, – рассказывал Зайдельбаст, – ставит себе задачей найти занятие для всех жителей в соответствии с их бурным темпераментом и богатой фантазией, но без особого для них напряжения.

– Расскажите об этом поподробнее! – попросил дядюшка Рингельхут.

– Нормальному среднему бездельнику двадцати четырех часов только-только хватает на сон и еду, – сказал Зайдельбаст. – Вы не должны забывать, что жители, весящие меньше двух с половиной центнеров,[2]2
  Немецкий центнер равен 50 кг.


[Закрыть] изгоняются из страны. Но даже среди тех, кто без труда достигает национального веса, попадаются весьма резвые натуры. Как тут быть? От скуки они начинают чахнуть. Количество высылаемых из страны растет. Плотность населения падает. Следовательно, надо искать приемлемый выход. Я льщу себя надеждой, что мне удалось его найти! Вот эта станция. Прошу внимания!

Они находились на своего рода спальном лугу. Всюду стояли кровати, а в кроватях, блаженно щурясь, лежали толстые люди.

– Все, что здесь придумывается, воплощается в жизнь! – с подлинным воодушевлением воскликнул Зайдельбаст. – Как вы сейчас убедитесь, это замечательнейшее времяпрепровождение! Если кто-то уже пресытился созданием собственной фантазии, он может просто крикнуть «МАРШ НАЗАД!» и чудо исчезнет.

– Я тебе не верю, Зайдельбаст, – сказал Конрад, – ты нам дуришь голову.

– Гром и молния! – вскричал вдруг дядюшка. – Смотрите, теленок, с двумя головами!

И в самом деле! Возле одной из кроватей стоял двухголовый пестрый теленок и в четыре глаза пялился на толстого мужчину, который сам его выдумал, а теперь, увидав наяву странное животное, как последний дурак хихикал в подушку.

Наконец, он взмахнул рукой, фыркнул и закричал:

– Марш назад!

И теленок исчез.

Президент и его гости отправились дальше и подошли к толстой даме. Дама тоже лежала в постели и на лбу у нее были сотни морщин от постоянного умственного напряжения. Перед ней стоял старичок с ботанизиркой.

– Марш назад! – пробормотала она, и старичок исчез. Тогда она опять наморщила лоб и старичок с ботанизиркой вновь предстал перед нею. Он как две капли воды походил на первого, только зубов у него было меньше. Зато седые кудри стали длиннее.

– Марш назад! – скомандовала женщина, и второй старичок тоже испарился.

Но вскоре возле ее кровати возник уже третий старичок, похожий на двух первых. Но у этого была лысина и длинный нос.

– Марш назад! – разъярилась женщина и в изнеможении закрыла глаза.

– Что это вы тут вытворяете, фрау Брюкнер? – спросил Зайдельбаст.

– Ах, господин президент, – отвечала женщина, – я представляю себе моего дедушку. Но у меня ничего не получается. Я забыла, как он выглядел.

– Не стоит так сердиться! – предостерег ее президент Зайдельбаст. – На прошлой неделе вы весили всего лишь двести пятьдесят пять фунтов. И мне будет очень жаль, если придется выслать вас за пределы Безделии.

– Вот уже восемь дней я пытаюсь это сделать, – прорыдала фрау Брюкнер, – и каждый раз у меня ничего не выходит. Не получается у меня этот старик! Ну никак! Спокойной ночи, Зайдельбастик!

И она уснула. Вот до чего эта женщина изнурила своей мозг!

– Смотрите! – завопил вдруг Конрад. – Вон там! Смотрите, смотрите, лев!

Возле одной из кроватей стоял мощный белокурый лев, он разевал пасть и скалил зубы.

– Ну, конечно, это толстяк Боргмайер, – с досадой проговорил Зайдельбаст. – Вечно он представляет себе диких зверей. Это у него навязчивая идея. Как бы однажды это не вышло ему боком!

Белокурый хищник подкрался ближе к постели и ужасно зарычал. Толстяк Боргмайер побелел.

– Прочь отсюда! – крикнул он. – Убирайся, скотина!

Но лев подбирался все ближе, вот он уже скребет когтями пружинный матрац.

– Пошел вон!

– Он со страху забыл, что надо кричать «Марш назад!» – пояснил Зайдельбаст. – Если он вовремя не вспомнит, лев его непременно сожрет!

– Тогда я сейчас побегу туда и крикну этому льву в самое ухо, – вызвался Конрад и уже собрался бежать на помощь к Боргмайеру.

Но дядюшка Рингельхут удержал его:

– Ты что это выдумал? Твои родители свернут мне шею, когда я им расскажу, что тебя сожрал выдуманный лев!

Зайдельбаст тоже посоветовал Конраду не торопиться.

– Да это и не имеет смысла, – добавил он, – крикнуть должен сам Боргмайер.

Между тем лев уже прыгнул на кровать, ступил передними лапами на живот Боргмайера, растроганно глядя на толстяка. Ему давно уже не доставался такой жирный завтрак. Он раскрыл пасть и…

– Марш назад! – заорал вдруг Боргмайер, и льва как не бывало.

– Да вы в своем уме! – напустился Зайдельбаст на дрожащего Боргмайера. – Не будь это столь затруднительно, я бы на вас рассердился.

– Больше такое не повторится, это уж точно, – пролепетал Боргмайер.

– Я на две недели лишаю вас доступа на опытную станцию, – строго проговорил президент и вместе со своими гостями двинулся дальше.

Вдруг дядюшка Рингельхут начал стремительно уменьшаться в размерах.

– Рехнуться можно! – закричал он. – Что все это значит?

Конрад заливался смехом и потирал руки от удовольствия. Зайдельбаст тоже рассмеялся и сказал приятелю:

– Ну, ты и проказник!

А дядюшка все больше скукоживался. Вот он уже одного роста с Конрадом, вот уже не больше своей трости. Наконец он сравнялся с обычным карандашом.

Конрад нагнулся, взял крохотного дядюшку в руки и сказал:

– Подумаешь, я просто представил себе тебя таким, как на фотокарточке, что висит у нас дома.

– Брось свои шуточки! – рассердился миниатюрный дядя. – Сию минуту крикни «Марш назад!»

И он поднял руку, словно хотел отвесить племяннику затрещину. А сам при этом был не больше детской ладошки, на которой стоял.

– Я тебе приказываю! – крикнул он. Зайдельбаст смеялся до слез. Но мальчик сказал дядюшке:

– Ты мерзкий гном!

И сунул его в нагрудный карман. Рингельхут высунулся оттуда, замахал руками и начал вопить, покуда не охрип. Тут появился Негро Кабалло, и Конрад представил его президенту Безделии.

– Очень приятно, – сказали оба.

Негро Кабалло до небес превозносил Безделию, говорил, что это идеальная страна для безработных цирковых лошадей. Потом вдруг спросил:

– А где же наш аптекарь?

Конрад молча указал на свой нагрудный карман. У Вороного от изумления чуть шляпа с головы не свалилась. Тут мальчик рассказал, каким образом дядюшка так уменьшился, сообщив заодно обо всем, что они пережили со львом и с дедушкой фрау Брюкнер.

– О! – сказал Вороной. – Я сейчас же испробую этот рецепт. Хочу сию минуту иметь две пары роликовых коньков!

Раз – и на копытах у него появились ролики, прикрепленные по всем правилам – ведь он именно так их себе представил.

Вороной страшно обрадовался и тут же продемонстрировал несколько мастерских поворотов, затем выписал большую восьмерку и под конец сделал пируэт на правой задней ноге. Зрелище упоительное как для знатоков, так и для профанов. Зайдельбаст заявил, что не будь он так неукротимо ленив, он бы бурно аплодировал. Негро Кабалло сделал книксен и искренне поблагодарил за столь восторженное признание его достижений.

– Мой милый, любимый племянник! – взмолился дядюшка Рингельхут, – выпусти меня, пожалуйста, из своего кармана.

– И не подумаю, мой милый, любимый дядя, – отвечал Конрад.

– Нет?

– Нет!

– Что ж, как тебе будет угодно! – проговорил дядюшка. – Но в наказание голова у тебя сейчас будет как огромная тыква с зелеными волосами. А вместо пальцев – десять франкфуртских сосисок.

Так и вышло. Голова у Конрада стала громадной, волосы – ядовито-зелеными. И на каждой руке выросло по пять франкфуртских сосисок.

Вороной сказал со смехом:

– Точь-в-точь мишень в ярмарочном тире!

А Зайдельбаст протянул мальчику зеркало, чтобы он мог посмотреть, во что превратился. И Конрад заплакал. А дядюшка Рингельхут так потешался над франкфуртскими сосисками, что нагрудный карман племянника лопнул по шву.

Зайдельбаст посоветовал им поскорее представить себе что-нибудь красивое и пожелать друг другу всего доброго и хорошего.

– Ну что за люди, – пробормотал он. – И будьте любезны, расколдуйте друг друга. Итак, дядюшка крикнул:

– Марш назад!

И племянник тут же принял прежний облик. Тогда Конрад достал дядюшку из кармана, посадил его в траву и тоже крикнул:

– Марш назад!

В мгновение ока дядюшка Рингельхут обрел свои прежние размеры.

– Жалко, что вас не сфотографировали, – сказал Зайдельбаст, – у вас был еще тот вид!

– А теперь – вперед, к Южным морям! – напомнил Негро Кабалло, нетерпеливо шаркая роликами.

Они покинули опытную станцию и президент Зайдельбаст проводил их до самой границы.

– Скажите, а у вас в Безделии еще много свободного места? – спросил на прощание Рингельхут.

– Почему вы об этом спрашиваете? – удивился президент.

– Потому что у нас много людей, которые ничего не делают и которым нечего есть, – отвечал дядюшка.

– Нет-нет, избавьте нас от людей такого сорта! – вскричал Зайдельбаст. – Ведь они же хотят работать! Такие нам тут совершенно ни к чему!

– Жаль! – проронил Вороной.

Дядюшка с президентом обменялись рукопожатием.

Конрад и Рингельхут сели на коня и с громкими криками пересекли границу.

Зайдельбаст, чтобы не переутомляться, помахал им одним мизинцем и крикнул вслед:

– Держите все время прямо!

ГАННИБАЛ ЧИХАЕТ В ЗНАК СОГЛАСИЯ

Вскоре они добрались до огромной средневековой крепости. Их отделял от нее заполненный водою крепостной ров шириною в добрых десять метров. Крепость состояла из бесчисленных башен с флагами, зубчатых стен, насыпей, галерей и крытых балкончиков. А у ворот крепости красовался высоченный подъемный мост.

– Когда я был мальчишкой, мне подарили точь-в-точь такую крепость, только игрушечную, – сказал дядюшка Рингельхут. – Зато в моем замке окна были заклеены блестящей красной бумагой. Ну, и как нам туда попасть?

– Давай позвоним! – предложил Конрад.

Вороной высокомерно рассмеялся и заявил, что крепостей со звонками не бывает. После недолгих поисков они обнаружили возле крепостного рва небольшую вывеску. На ней было написано:

КРЕПОСТЬ ВЕЛИКОЕ ПРОШЛОЕ

ВХОД РАЗРЕШАЕТСЯ ПОСЛЕ ТРЕХ СИГНАЛОВ ГОРНА

– Господи помилуй, где же нам тут взять три сигнала горна? – сердито спросил дядюшка. – На границе людям вечно чинят препятствия!

– Может, мне сыграть три раза на расческе? – резво вызвался Конрад и достал из кармана расческу.

– Посмей только! – прикрикнул на него дядя, поднес ладони ко рту, набрал в грудь воздуху и затрубил:

– Тата-тара-та! Тата-тара-та! Тата-тара-та!

Хоть он был аптекарем и трубы у него не было, все-таки трубил он очень недурно.

Вдруг подъемный мост опустился на цепях, пролег через крепостной ров, и Негро Кабалло на своих роликах мгновенно вкатился по мосту в крепостной двор. На дворе стоял старый рыцарь в золотых доспехах, опираясь на ржавый меч. Он спросил сквозь густую белую бороду:

– Откуда, о незнакомцы, вы держите путь?

Рингельхут салютовал ему своей тросточкой и сказал, что они держат путь из Безделии.

– А куда? – поинтересовался рыцарь. – Куда ведет вас ваша звезда?

– К Южным морям! – ответил Конрад.

– Проезд вам разрешаю, – сказал дед в золотых доспехах, – но прежде назовите мне ваши имена.

Дядюшка Рингельхут по всем правилам представился сам и представил своих спутников.

– А я, да будет вам известно, прославленный император Карл Великий, ведомый вам по учебникам истории, – заявил страж ворот.

– Мое почтение, – сказал дядюшка Рингельхут. – Но не могли бы вы, дорогой Карл Великий, выражаться чуть менее высокопарно, а заодно и сказать нам, в каком направлении нам идти.

Карл Великий огладил свою бороду и пробормотал:

– Идите все время прямо. Однако вам необычайно повезло. На левом поле брани сегодня Олимпийские игры.

– Только этого нам и не хватало! – проворчал Вороной и, приподняв свою соломенную шляпу, покатил дальше.

Карл Великий обиделся и, бряцая доспехами, вернулся на галерею.

Конрад попросил дядю придержать коня у спортивной площадки. Внезапно их слуха коснулись оглушительные звуки фанфар. И они увидели олимпийский стадион. На трибунах сидели рыцари, девушки с театральными биноклями, кавалеры в париках с длинными локонами – такие носили в 17 веке – и дамы в расшитых кринолинах.

– Ладно, твоя взяла, – сказал племяннику Рингельхут. – Тпру, моя лошадка!

Негро Кабалло остановился. Дядя и племянник спешились. Затем купили билеты у сидевшего в кассе за каменным столом императора Барбароссы. Первая трибуна, первый ряд, теневая сторона. Помимо билетов Барбаросса вручил им еще и программку.

Конрад тихонько толкнул дядю в бок, обращая его внимание на окладистую бороду Барбароссы, проросшую сквозь каменный стол.

– В этих местах на удивление много бород, – сказал Рингельхут. – Давай-ка посмотрим, где тут толкают ядро?

Заглянув в программку, они прочитали:

– Отборочные соревнования по толканию ядра. Участники: Карл XII, король Швеции, Гец фон Берлихинген,[3]3
  Гец фон Берлихинген (1480–1562) – немецкий рыцарь, участник Крестовой войны.


[Закрыть] Петр Великий, Август Сильный.[4]4
  Август Сильный (1620–1733) – курфюрст саксонский, впоследствии король польский.


[Закрыть]

Первым ядро толкал Гец фон Берлихинген, но поскольку правая рука у него была железной, то толкал он левой. Затем настал черед Августа Сильного и он толкнул ядро на 18,17 метра. Конрад заявил, что это новый мировой рекорд. Карл XII Шведский отказался выступить, решив поберечь силы для соревнований в метании копья. Вдруг кто-то так сильно толкнул в спину дядюшку Рингельхута, что тот чуть не сбил с ног царя Петра. Дядюшка в ярости обернулся. Перед ним стоял молодой человек с кинокамерой.

– Извините, – сказал молодой человек, – я представитель студии «Юниверсел». Мне поручено снять несколько сюжетов для еженедельного киножурнала. Вам очень больно?

Август Сильный отвел киношника в сторонку и стал с ним шушукаться. Затем схватил ядро и, пока молодой человек включал свою камеру, со всей силы толкнул его. Ядро, описав высокую дугу, шлепнулось в песок. Чуть позже король Август с геройским видом позировал перед кинокамерой, улыбался королевской улыбкой и спрашивал, не стоит ли ему сказать несколько слов, подобающих такому случаю.

– Как вам будет угодно, – отвечал молодой человек, – но я снимаю без звука.

Рингельхут и Конрад расхохотались и бросились бежать. Вороной с ухмылкой катил за ними. Они поднялись на трибуну, но никак не могли отыскать свои места. Наконец, выяснилось, что два места из трех уже заняты.

– Не соблаговолите ли вы показать мне ваши билеты? – сказал дядюшка.

Люди, занявшие их места, подняли головы. Это оказались Юлий Цезарь и Наполеон Первый. Наполеон весьма неприветливо глянул на аптекаря, и его желтое лицо по-императорски грозно сморщилось. Поскольку это не произвело на аптекаря ни малейшего впечатления, Наполеон неохотно, но все же подвинулся, тогда и Юлий Цезарь последовал его примеру.

– Будь здесь моя Старая Гвардия, я бы не дрогнул и не отступил, – величественно заметил Наполеон.

Дядюшка Рингельхут уселся рядом с ним и сказал:

– Если вы еще раз позволите себе столь высокомерные высказывания, я сниму с вас вашу треуголку и брошу на съедение своей любимой лошади, понятно вам?

– Вашему императорскому величеству давно пора уже купить себе цилиндр, – посоветовал Наполеону Негро Кабалло.

Юлий Цезарь, поплотнее закутавшись в тогу, сказал французскому императору:

– Мне не хотелось бы вас на кого бы то ни было науськивать, но я бы на вашем месте такого не потерпел.

– Без армии, коллега, и вы бы тут были бессильны, – угрюмо отозвался Наполеон. – Вы только посмотрите, как слабо бьет слева Теодор Кернер.[5]5
  Теодор Кернер (1791–1813) – немецкий поэт, участник освободительной войны 1813 г. против Наполеона.


[Закрыть]

На корте перед трибуной играли в теннис. Отец гимнастики Фридрих Людвиг Дан[6]6
  Дан, Фридрих Людвиг (1778–1852) – основатель гимнастического движения в Германии.


[Закрыть] сидел на высоком стульчике и судил соревнования в мужском парном разряде.

Аякс-I и Аякс-II играли против Теодора Кернера и князя Харденбергского.[7]7
  Карл Август, князь Харденбергский (1750–1822) – прусский министр.


[Закрыть] Мяч со свистом летал туда-сюда. Поскольку греки были братьями, они превосходно сыгрались. Немецкая пара оставляла желать много лучшего.

– До чего же глупое занятие – так лупить со всех сторон по маленькому легкому мячику, – заметил Юлий Цезарь. – Если бы это было пушечное ядро, тогда бы еще куда ни шло!

Внезапно он пронзительно вскрикнул. Теодор Кернер, печально знаменитый слабостью своего левого удара, выбил мяч за пределы площадки и угодил Юлию Цезарю прямо в лицо. В результате римский диктатор сидел со слезами на глазах, держась за свой римский нос.

– Если б это было пушечное ядро, тогда бы еще куда ни шло! – язвительно проговорил Рингельхут, а Конрад от смеха свалился со скамьи.

– Лучше останьтесь для меня прекрасными героями, – пробормотал дядюшка, оглядел обоих императоров с ног до головы, и поспешил покинуть трибуну. Конрад и Вороной на роликах последовали за ним.

Они еще не вышли со стадиона, как вдруг услышали рев толпы возле гаревой дорожки, где Александр Македонский и Ахиллес бежали стометровку. И хотя Александр неважно взял старт, он выиграл дистанцию со временем 10,1 сек.

– Еще один мировой рекорд! – завопил Конрад.

Негро Кабалло заметил, что он хоть и конь, но ему на это расстояние надо всего пять секунд.

– Да, но у вас ведь четыре ноги, – возразил Конрад.

– Бросьте вы эту чепуху, – раздраженно потребовал дядюшка Рингельхут. – У электричества вообще нет ног, а оно бегает куда быстрее лошади. Впрочем, если кто-то бегает просто для здоровья, это я вполне могу понять. Но если ты несешься как угорелый, только чтобы опередить кого-то на десятую долю секунды, то это чистой воды идиотизм. Потому что это не приносит здоровья, совсем наоборот, так скорее можно захворать.

Они шли по улице мимо маленьких, похожих на крепости вилл и приветствовали королей, рыцарей и генералов, которые запросто, без пиджаков, в одних рубашках, выглядывали в окна, курили трубки или возились в красивых, ухоженных палисадничках, из золотых леек поливая цветочные клумбы.

В одном из садов слышался спор, но никого не было видно. Поэтому они подошли поближе и заглянули за ограду. Там на траве лежали двое серьезных мужчин в полном боевом снаряжении и играли в оловянных солдатиков.

– Вам это на руку, мой милый Ганнибал, – крикнул один. – Нет, вы просто обязаны признать, что мои ландскнехты безукоризненно штурмовали розовый куст.

– Дорогой господин Валленштейн,[8]8
  Валленштейн, Альбрехт (1583–1634) – полководец.


[Закрыть] – сказал другой, белея от злости, – я об этом и не думаю! Я со своей кавалерией просто обойду ваш левый фланг и ударю вам в спину!

Валленштейн, герцог Фридляндский, иронически улыбнулся.

– Ваша кавалерия не способна пойти в атаку. Я подтяну резервы от клумбы с резедой и обстреляю вас с фланга.

Они резво двигали туда-сюда своих пестро раскрашенных оловянных солдатиков. Бой за розовый куст был в самом разгаре. Ганнибал перевел свою конницу в тыл императорской и начал немилосердно теснить ее. Но Валленштейн бомбардировал конные полки фасолью из миниатюрной пушки и всадники падали налево и направо.

Ганнибал был в ярости. Он достал из стоявшей с ним рядом коробки новые резервы и укрепил ими свое сильно поредевшее головное войско.

Но Валленштейн не переставая стрелял фасолью по африканским частям. Солдаты Ганнибала гибли пачками, даже внушающие ужас слоны и их всадники то и дело падали в траву и казалось, что битва за розовый куст уже проиграна.

– Эй, вы! – крикнул из-за забора Конрад, – вам сейчас лучше всего отступить, а потом опять пойти на приступ! Тогда вы сможете прорвать фронт неприятеля в самом центре, где он всего слабее!

Ганнибал и Валленштейн временно прервали сражение и удивленно уставились на гостей за забором. Карфагенский полководец покачал своей храброй головой и с достоинством ответил:

– Я не отступаю. Я не уклоняюсь. Я стою до последнего солдата!

– Да бросьте вы! – сказал Конрад. – Ваша армия для этого слишком хороша!

Но тут вмешался Валленштейн.

– Ты глупый мальчишка! – заявил он. – Дело вовсе не в том, сколько солдат погибнет, а в том, чтобы сохранить резервы.

– Какие же вы оба милашки! – воскликнул Рингельхут, обращаясь к полководцам. – Вы и вам подобные могут воевать только с оловянными солдатиками. А к настоящим, живым, солдатам вас и близко нельзя подпускать!

– А ну вас к лешему! – в сердцах крикнул Ганнибал. – Без честолюбия здесь вообще делать нечего! А кто вы сами по профессии?

– Аптекарь, – отвечал дядюшка.

– Так я и думал! – презрительно расхохотался Ганнибал. – Ну, разумеется, санитар! Чего от него ждать! – Он вновь обратился к Валленштейну: – Герцог! Битва продолжается!

Сражение за розовый куст возобновилось с новой силой.

– Не на жизнь, а на смерть! – скрипел зубами Ганнибал.

– Сдавайтесь! – кричал Валленштейн, окруживший тем временем войско неприятеля и поливавший его фасолевой картечью.

– Не раньше, чем падет мой последний солдат! – поклялся Ганнибал.

Но тут он вдруг расчихался. Обеспокоено взглянув на небо карфагенский полководец заявил:

– Ну ладно, давайте кончать. Трава еще слишком сырая. А я не хочу простужаться. Когда вы дадите мне возможность взять реванш?

– Как только пройдет ваш насморк, дорогой друг, – сказал Валленштейн. – С простудой шутки плохи.

Полководцы поднялись, с кряхтеньем разминая затекшие ноги, и заковыляли к вилле, оставив поверженные войска валяться вокруг розового куста.

– За год до того, как меня убили в Эгере, – сказал Валленштейн, – у меня был жутчайший насморк. По мне лучше проиграть три сражения, чем чихать как в тот раз.

И они скрылись в доме.

– Примите таблетку аспирина! – крикнул им вслед дядюшка. – И выпейте чашку липового цвета! Тогда вы завтра сможете вернуться на войну!

Но Ганнибал его уже не слышал.

– Ладно, – сказал Негро Кабалло, – едем отсюда, а то я уже по горло сыт этими героями.

Дядя с племянником вновь уселись верхом на своего Вороного и покатили к границе.

– Просто беда, – сетовал Рингельхут, – вы только подумайте, Негро Кабалло, мой племянник дома тоже играет в оловянных солдатиков!

– Это еще зачем? – удивился Негро Кабалло. – Ты что, намерен в будущем стать генералом?

– Нет, – ответил Конрад.

– А может, одним из этих оловянных солдатиков, которых завтра пристрелят под розовым кустом?

– Еще чего! – энергично возразил Конрад. – Я хочу стать шофером.

– Так почему же ты играешь в солдатиков? – не отставал Вороной.

Конрад молчал, но дядюшка Рингельхут ответил:

– Почему? Да просто потому, что отец ему их подарил.

Но тут они достигли границы. Подъемный мост с бряцаньем опустился. Они промчались по нему и Великое Прошлое осталось позади.