Текст книги "Эти странные англичане"

Автор книги: Энтони Майол

Соавторы: Дэвид Милстед
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Энтони Майол и Дэвид Милстед
Эти странные англичане

Англичан всего 48 млн. (для сравнения: шотландцев 5 млн., голландцев 15 млн., испанцев 39 млн., французов 58 млн., немцев 81 млн., американцев 268 млн.).

НАЦИОНАЛИЗМ И САМОСОЗНАНИЕ

Предупреждение

Греческое слово «ксенофобия», что означает «страх перед иностранцами» (на самом-то деле англичане предпочитают слово «ксенолипия», то есть «жалость к иностранцам»), обрело в английском словаре свое законное место и сухо определено там как «абстрактное существительное».

Что, впрочем, не совсем соответствует действительности. На самом-то деле, существительное это самое что ни на есть конкретное, прямо-таки существительное из повседневной жизни, и ничего абстрактного в нем как раз и нет. Ибо ксенофобия – это национальное свойство англичан, которое постоянно проявляется в культуре их страны. И не без причин. Ведь для англичан все наиболее сложные и неприятные жизненные проблемы сосредоточены в одном-единственном понятии: иностранцы.

Девятьсот лет назад норманны предприняли свое последнее и вполне удавшееся вторжение в Англию. Они поселились там, выиграв битву при Гастингсе, попытались интегрироваться в среду местных жителей и: потерпели неудачу. Местное население встретило чужаков полнейшим презрением (это отношение не изменилось и сейчас, и не просто потому, что они были завоевателями, но потому – и это куда важнее! – что они были ИЗ ДРУГОЙ СТРАНЫ). Впрочем, вскоре англосаксонские женщины пожалели бедняжек и начали выходить за них замуж – что сопровождалось неизбежным повышением уровня цивилизации во всем обществе. Ну, судите сами, может ли девушка довериться парню с валлийским именем Гийом Боуэн? Зато прекрасно известно, как себя вести (и что может получиться) с тем, кто носит английское имя Билл Боун!

Даже в наши дни потомки тех норманнов любят походя "произвести впечатление" небрежно брошенным замечанием о том, что их предки некогда "пришли сюда вместе с Вильгельмом Завоевателем", и отношение к ним со стороны англичан весьма прохладное – примерно так англичане относятся к тому, кто нечаянно испортит воздух в лифте.

Истинные англичане обращаются с потомками тех норманнов точно так же, как их предки обращались с римлянами, финикийцами, кельтами, ютами, саксами и – с относительно недавних пор – с представителями всех прочих народов земного шара (особенно французами!): вежливо, но с неизменным пренебрежением.

Вот с чем вам в первую очередь придется столкнуться. Не надейтесь что-либо изменить в подобном отношении к иностранцам – слишком многие потерпели здесь неудачу. Но, исходя из того, что больше всего англичане гордятся и хвастают тем, что просто не в состоянии понять этих иностранцев, можно предположить, что вам даже доставит некоторое удовольствие попытаться вырвать у них из рук пальму первенства и начать понимать: ИХ САМИХ!

Какими они видят себя

Несмотря на то, что в тюрьмах Англии содержится самое большое для Западной Европы число заключенных, англичане настойчиво уверяют всех, что их нация одна из самых цивилизованных в мире – если не САМАЯ цивилизованная! Но допускают, правда, некоторую оговорку: речь идет не столько о культуре вообще, сколько о воспитанности и умении вести себя в обществе. Англичане считают себя законопослушными, вежливыми, великодушными, галантными, стойкими и справедливыми. Они также безумно гордятся свойственным им самоуничижительным юмором, считая его безусловным доказательством своего великодушия.

Сознавая собственное превосходство перед всеми прочими народами мира, англичане убеждены: эти народы тоже втайне понимают, что так оно и есть, и в некоем идеальном будущем постараются как можно больше брать с них пример.

Подобным представлениям способствует и география Англии. Когда англичане смотрят в морскую даль – а море окружает их "маленький тесный остров" со всех сторон – никому из них и в голову не придет подвергнуть сомнению такое, например, газетное сообщение: "В связи с сильным туманом над Английским каналом (то есть проливом Ла-Манш) Континент от нас полностью отрезан".

Англичане убеждены, что все лучшее в нашей жизни своим происхождением обязано Англии или же, по крайней мере, в этой стране оно было существенно улучшено. Даже английская погода – хотя она, возможно, не так уж и приятна – куда ИНТЕРЕСНЕЕ, чем погода в любой другой части света, ибо всегда полна неожиданностей. "Мой остров царственный: Сей драгоценный камень оправлен серебром морей: " Мало кто из англичан в состоянии объяснить все шекспировские аллюзии, однако им совершенно точно известно, ЧТО означают эти его слова. Для истинных англичан Англия не просто страна, но состояние души, определяющее их отношение к жизни и Вселенной и все расставляющее по своим местам.

Как, по их мнению, к ним относятся другие

Вообще говоря, англичанам практически безразлично, как к ним относятся люди других наций. Они уверены – и не без оснований – что никто их по-настоящему не понимает. Но это их отнюдь не беспокоит, ибо они и не хотят, чтобы их понимали (полагая, что это было бы вторжением в их частную жизнь), и немало сил кладут на то, чтобы оставаться для всех непонятными.

Англичане привыкли к тому, что их воспринимают как ходячий набор неких стереотипов, и даже предпочитают сохранять подобное положение вещей. Все они также прекрасно сознают, что многие иностранцы считают их безнадежно повенчанными с прошлым. И уж совсем не возражают, когда Англию воспринимают как страну, населенную детективами-любителями, футбольными хулиганами, глупой и чванливой знатью и крестьянами с чрезвычайно удобными замашками рабов, полагая, что представители всех этих сословий и социальных групп запросто могут сойтись в каком-нибудь допотопном английском пабе и выпить по кружке теплого пива.

Как их воспринимают на самом деле

Иностранцам совершенно не дано проникнуть в душу истинного англичанина. Англичане крайне редко проявляют свои эмоции, их кулинарные пристрастия понять совершенно невозможно, а радости жизни, похоже, и вовсе проходят мимо них, пока они упиваются своими лишениями и самоотречением. Их считают педантами, исполненными всяческих предубеждений и начисто лишенными духа сотрудничества – нацией, совершенно равнодушной к происходящим в окружающем мире переменам, предпочитающей жить под вечно серыми небесами в стране, которая напоминает декорации к костюмированным пьескам Би-Би-Си, отгорожена от всех Белыми скалами Дувра и подкрепляет свои силы исключительно пивом, ростбифом и вечным жестким корсетом традиций.

Какими они хотели бы казаться

Хотя англичанине считают совершенно недопустимым показывать, что им не безразлично чужое мнение, где-то в глубине душе они все же хотят, чтобы их любили и ценили за все то, что они признают своими достоинствами и готовы самоотверженно положить на алтарь мирового сообщества. Эти достоинства таковы: во-первых, продуманность всяких действий, следствием чего является великодушное отношение к поверженному противнику, защита его от гонителей и даже весьма жесткое преследование последних; во-вторых, абсолютная правдивость и стремление никогда не нарушать данного обещания. Иностранцы должны понимать: если англичанин не сдержал своего слова, то для этого имелась в высшей степени уважительная причина – в том числе ею вполне может оказаться такая понятная (то есть абсолютно неприкрытая) собственная выгода.

Постарайтесь по мере сил отнестись к этому и некоторым другим представлениям англичан о самих себе терпимо и милосердно, даже если вы совершенно убеждены, что это чистейшей воды заблуждения. К тому же, стоит вам выразить англичанам свое несогласие с ними по этому поводу, как большая их часть тут же переметнется на вашу сторону и станет соглашаться с вами. Понятно, что делают они это исключительно из уважения к побежденному противнику.

Как они воспринимают всех остальных

Англичане испытывают врожденное недоверие ко всему незнакомому, что наиболее ярко проявляется в их отношении к географии собственной страны.

С незапамятных времен в Англии существовало деление на Север и Юг. Для южанина цивилизация кончается чуть севернее Лондона, и, по его представлениям, чем дальше на север, тем физиономии у тамошних обитателей краснее, шевелюры лохматее, а речь грубее (и практически граничит с хамством). Впрочем, все эти недостатки англичане великодушно списывают на более холодный климат.

На Севере детям перед сном рассказывают страшные сказки о хитрецах, живущих "там, внизу", то есть на Юге. Северяне отмечают также излишнюю мягкость южан, их неразборчивость в пище и легкомысленное отношение ко всему действительно важному в жизни. Тем не менее, ЛЮБОЙ англичанин – чересчур мягкий, чересчур легкомысленный или чересчур волосатый – безусловно, имеет право на особое к себе отношение, как, впрочем (но в значительно меньшей степени), и жители тех стран, которые представляют интересы английского государства – некогда Империи, а теперь все более малочисленного Содружества (Содружество [Commonwealth] – межгосударственное объединение Великобритании и большинства бывших английских доминионов, колоний и зависимых территорий – прим. пер.).

Если же речь идет о соседях по Британским островам, то тут уж англичане абсолютно не сомневаются в собственном превосходстве. И это, по их мнению, не какие-то там мелкие пережитки в сознании, а научный факт. Так, они считают, что ирландцы – страшные надоеды и на них вообще не стоит обращать внимание, скотты (или шотландцы) хотя и умны, но чересчур осторожны с деньгами, ну а валлийцам, жителям Уэллса, просто ни в чем нельзя доверять, и делать этого не стоит никому, даже шотландцам и ирландцам.

Однако для ирландцев, валлийцев и шотландцев не все еще потеряно, ибо никто из этих народов не вызывает у англичан столько раздражения и возражений, как те их двоюродные родственники, что живут по ту сторону Ла-Манша. Им также следует помнить, что в определенном смысле "иная страна" или «ИНО-СТРАННОСТЬ» для англичанина начинается уже на противоположном конце той улицы, где он живет.

Остальной мир англичане воспринимают как игровую площадку, где взаимодействуют некие команды – группы народов, каждый со своими обычаями и культурой – и можно на все это либо смотреть со стороны и развлекаться, либо использовать себе во благо, либо просто списать со счетов за ненадобностью – в зависимости от желания. Печальный опыт научил англичан всегда ожидать от других худшего, так что они бывают приятно удивлены, если ничего подобного не происходит; ну а если их дурные предчувствия все же оправдались, они с удовлетворением отмечают свою правоту.

Как это ни удивительно, но многие иностранцы англичанам даже нравятся. Значительной части англичан известен, по крайней мере, один иностранец, которого они считают практически "своим". И все же очень немногие народы в целом воспринимаются англичанами всерьез и с доверием.

Французы и англичане с таких давних пор были как бы вечными спарринг-партнерами, что между ними возникла даже некая любовь-ненависть. Англичане любят Францию: им нравится французская еда и вина, они весьма одобрительно относятся к французскому климату. У них, пожалуй, есть даже некая подсознательная, исторически сложившаяся убежденность, что французы вообще вряд ли имеют право жить во Франции; именно поэтому тысячи англичан ежегодно пытаются заполонить живописные уголки Франции.

Однако сами французы кажутся англичанам излишне возбудимыми, а потому вряд ли способными претендовать на какие-либо международные амбиции. По мнению многих в Англии, несколько десятилетий постоянного английского влияния смогли бы существенно улучшить французский характер.

Суждения англичан относительно немцев менее уклончивы. Они считают, что немцы отличаются организованностью, несколько избыточной серьезностью и определенной склонностью всех задирать; к тому же небесами им не даровано даже такого спасительного свойства, как умение вкусно готовить. Что же касается итальянцев, то они, по мнению англичан, слишком эмоциональны, испанцы жестоки к животным (быкам), русские чересчур угрюмы, голландцы излишне толсты (хотя и вполне благоразумны), скандинавы, бельгийцы и швейцарцы – туповаты. Все восточные народы непостижимы и опасны.

Индийцы – особая категория: они играют в крикет.

Особые отношения

Всего лишь к представителям одной-двух наций англичане испытывают нечто вроде родственных чувств.

Они, например, поддерживают тесные связи с австралийцами, хотя их смущает некоторая несдержанность последних, и с канадцами, которые, правда, представляются англичанам людьми, озлобленными постоянными снегопадами и чрезмерной близостью к Америке.

Американцы им, в общем, нравятся и нравились бы еще больше, если б не кичились так своим: хм: АМЕРИКАНСТВОМ! Англичане считают американцев тоже англичанами, только превратившимися во что-то не совсем понятное в результате неудачного стечения обстоятельств и всеобщего недопонимания. И, разумеется, американцы были бы куда счастливее, если б только у них хватило ума повернуть вспять. К тому же, тогда бы уж они точно снова заговорили на Правильном Английском Языке!

С недоверчивым восхищением наблюдая по телевизору участников бесчисленных американских ток-шоу, англичане обвиняют американцев в том, что под их тлетворным влиянием падает уровень английской культуры.

Однако, поразмыслив как следует, они приходят к выводу, что с американцами все же следует поддерживать хорошие отношения – хотя бы во имя коммерческой и политической выгоды. Что, впрочем, совершенно не мешает англичанам постоянно сравнивать обе страны и, разумеется, отнюдь не в пользу Америки. Но, в конце концов, Англия ведь старше!

ХАРАКТЕР

Два лица

У англичан есть любимая поговорка, что «у всего своя изнанка». Этой банальностью обычно щеголяют, дабы разрешить различные споры и разногласия. Однако же из всего того, что действительно обладает и лицом, и изнанкой, наиболее ярко демонстрирует свою "двусторонность" английский характер.

С первого взгляда англичане кажутся людьми сдержанными и невозмутимыми. Со своими застегнутыми на все пуговицы эмоциями и непоколебимым самообладанием они представляются на редкость надежными и последовательными – как друг для друга, так и для всего мира. Но на самом деле в глубине души каждого англичанина кипят необузданные примитивные страсти, которые ему так и не удалось до конца подчинить. Этой «темной» стороны своего характера англичане стараются не замечать и всячески скрывают ее от чужих глаз. Буквально с рождения английских детей учат не проявлять своих истинных чувств, то есть попросту лицемерить, и подавлять любую несдержанность, дабы случайно кого-нибудь не обидеть. Наблюдая за старшими, дети видят, что те очень часто говорят одно, а делают совсем другое. И в ответ на недоуменные детские вопросы взрослые поясняют: "Поступай так, как я тебе говорю, а не так, как я поступаю сам". Внешний вид, видимость, приличия – вот что для англичанина важнее всего. И очень скоро маленькие янусы постигают основы этого искусства, вырастая двуликими в полном соответствии с безупречно сложившимся у них истинно английским характером, так что надетые ими еще в детстве маски держатся достаточно прочно всю жизнь.

Но стоит необузданным страстям вскипеть в душе внешне бесстрастного англичанина, а маске ледяного спокойствия соскользнуть с его лица, как он приходит в смятение. Англичане начисто лишены способности управлять своими дикими инстинктами. А столкнувшись с проявлением подобных страстей в других, они, скорее всего, совершенно растеряются, спрячутся за развернутыми газетами и сделают вид, что ничего особенного не происходит. Такие из ряда вон выходящие события, как хулиганское поведение футбольных фанатов или яростные стычки автомобилистов на шоссе, неизменно вызывают целый хор осуждающих голосов. Но даже если все это вещи достаточно для Англии заурядные и вполне соответствующие английскому характеру, англичане все равно считают, что "это не по-английски".

Дело в том, что в глубине души англичане не менее способны на обман, грубость, насилие и прочие безобразия, чем любой другой народ мира; просто они всем своим видом стараются не показать, что можно хотя бы предполагать у них наличие таких свойств характера. Подобная «непроницаемость» является основной чертой англичан, и благодаря ей, как ни парадоксально, весь мир считает этот вполне предсказуемый народ "абсолютно непредсказуемым".

Англичане могут, например, громко восхищаться чем-то, не испытывая при этом ни малейшей радости, или же изображать бурную радость по поводу того, что, по их убеждению, достойно глубочайшего презрения. Никогда нельзя быть уверенным, какое из своих настроений они намерены продемонстрировать: разумно-спокойное или абсолютно иррациональное. Так что не удивляйтесь, если один и тот же человек способен учтиво пропустить вас вперед в супермаркете, придержав свою тяжело нагруженную тележку, и самым хамским образом оттолкнуть в многолюдном пабе, лишь бы пройти в дверь первым. Английский климат тоже, разумеется, имеет к подобной двойственности самое непосредственное отношение. Потепление пробуждает в душе англичанина зверя, тогда как холод и мелкий дождик действуют на него умиротворяюще.

Взаимодействие этих двух крайностей в характере англичан и является причиной наиболее частой критики в их адрес: дескать, все они лицемеры. Чисто внешне, возможно, это и так, но ведь внешнее впечатление обманчиво. Просто англичане убеждены, что у истины, как и у всего прочего, тоже две стороны – лицо и изнанка.

Противоречивость устремлений

Две основополагающие и одновременно противоречащие друг другу особенности англичанина – любовь к четкой последовательности и преемственности событий и страстное стремление к радикальным переменам. В английском характере эти два противоположных начала, постоянно сосуществуя друг с другом, порождают порой весьма любопытные поведенческие казусы, которые чаще всего наблюдаются при классическом раздвоении личности.

Хоть англичанам и приятно считать себя и свой образ жизни исключительно последовательными, это – типичное заблуждение. На самом деле жизнь их претерпевает постоянные и порой неожиданные перемены. Ведь их предки были одержимы страстью к переменам, а всем известно, что англичане держатся за прошлое, словно трубочисты за свои лесенки. С другой стороны, по крайней мере внешне, они изо всех сил стремятся к светлому будущему (тогда как их второе «я» изо всех сил стремится в милое вчера). И вот по этим самым причинам происходят вещи совершенно необъяснимые. Например, в английском правительстве без конца обсуждаются вопросы о том, стоит ли расходовать общественные средства на зимнее погодное пособие для престарелых или выделять мизерные надбавки младшему медицинскому персоналу, но при этом все радостно соглашаются выделить 11,2 млн. фунтов стерлингов на восстановление памятника принцу Альберту.

Традиции

Англичанам свойственна тоска по прошлому, и нет для них ничего дороже всяких обычаев и традиций. Похоже, им все равно, откуда взялась та или иная традиция и почему она сохранилась. Традиции – это традиции! Этим все сказано.

Традиция для англичан означает некую непрерывную последовательность событий, которую следует сохранять любой ценой. В наш переменчивый век это дает им ощущение постоянства. Словно любимая вязаная кофта, протершаяся на локтях, традиция обеспечивает им ни с чем не сравнимый комфорт.

В широком смысле понятие "традиция" подразумевает, что нечто прошло достойную проверку временем, и поэтому его непременно следует сохранить, например: ярко-красные почтовые ящики, мужские полупальто с капюшоном и деревянными пуговицами, мармелад, выходной в последний понедельник августа, пинту как меру емкости, зеленые изгороди из бирючины, стадион Уэмбли и резиновые сапоги-веллингтоны.

Поскольку прошлое представляется англичанам куда более ярким и славным, чем настоящее, они прямо-таки льнут к нему. Так что основным критерием сохранения любого обычая и любой традиции является не то, во что это превратилось теперь, а то, каким это было когда-то.

Общественные и частные английские праздники собирают множество людей (главным образом, мужчин), которые направляются как бы против течения времени, из настоящего в прошлое: они разъезжают в золоченых экипажах, прикрыв ноги расшитой полостью, натягивают кожаные чулки и надевают рыцарские плащи. А во время государственных праздников отряды, состоящие главным образом из представителей аристократических семей (и обычно из числа военных), в полном обмундировании выходят на широкий плац и долго маршируют там с самым свирепым видом пред очами царствующего монарха и в сопровождении лучших и весьма громогласных духовых оркестров, играющих в основном пьесы немецких композиторов.

Судейские по-прежнему заседают в париках восемнадцатого века, но никто из англичан и глазом не моргнет. Члены Парламента, сообщая повестку дня в палате общин, надевают допотопные складные цилиндры, и хоть бы кто хихикнул! Наверное, так и должно быть. Раз так было всегда. Ведь это Традиция!

Умеренность

Умеренность – драгоценный идеал! – имеет для англичан огромное значение. Это особенно ярко проявляется во всеобщем отвращении к тем, кто "заходит слишком далеко". При первом же подозрении, что в той или иной ситуации они "зашли слишком далеко", англичане начинают яростно отрабатывать назад, желая во что бы то ни стало утвердиться в наиболее желанном для себя состоянии посредственности, при котором большую часть времени чувствуют себя наиболее комфортно.

Понятие "зайти слишком далеко" включает в себя, например, излишнюю слезливость в безнадежно пьяном виде или же отпускание непристойных шуточек, над которыми сам автор хохочет больше всех.

Англичане не любят прилюдно устраивать друг другу сцены. И любой, кто так поступает, автоматически попадает в число "заходящих слишком далеко", то есть ведущих себя неправильно. Все, что связано с громким скандалом или криком по пустякам, определяется несколькими устойчивыми выражениями, с помощью которых обе стороны обвиняются в том, что "устраивают кутерьму и тарарам", "нелепую суматоху", ""невероятный грохот", "кошмарный шум" и "неуместное веселье" – и это воспринимается обществом как крайне нежелательное.

Наилучшее поведение в любых обстоятельствах – изображать томное безразличие ко всему на свете, хотя в душе у вас в этот момент могут прямо-таки кипеть страсти. Даже в любовных делах считается непристойным проявлять свои истинные чувства – делать это открыто можно разве что при закрытых дверях, впрочем, и в этом случае соблюдая умеренность.

Парадоксально, но выражение "на сей раз вы (он/она/они) зашли слишком далеко" – это почти всегда прелюдия к действительно вопиющим поступкам со стороны самого автора этих слов, ибо уж он-то без сомнения теперь не замедлит зайти в своем поведении "еще дальше".

Индивидуализм

У англичан хорошо развито чувство личной свободы, которое в своей наиболее категоричной форме выражается примерно в следующем: "Ладно, я подчинюсь этому закону, но только потому, что сам так решил. И только если в этом либо есть хоть какой-то смысл для меня лично, либо у меня не найдется никакой уважительной причины, чтобы не подчиниться. Впрочем, выбирать из двух названных условий тоже, разумеется, буду я сам!"

Кто бы ни был тот человек, который назвал англичан "островной расой", он все равно оказался прав лишь наполовину. Каждый житель Англии – сам по себе свой собственный остров. Англичан объединяют только войны. За долгие века они стали весьма искусны в ведении войн, но врожденная скромность требует от них всегда выглядеть так, будто терпишь поражение – практически до самого конца. Ведь неожиданная победа значительно слаще! И к тому же здорово раздражает действительно проигравшего.

Англичане очень уважительно относятся к своим правам, особенно к праву на частную жизнь и праву на сохранение "частного пространства". Это такое пространство вокруг человека, в пределы которого, если вы человек воспитанный, вторгаться ни в коем случае нельзя. Англичане непременно стараются оставить между собой и соседом по эскалатору хотя бы одну ступеньку, даже если эскалатор забит битком, а в кинотеатре, если возможно, сядут так, чтобы от соседей их отделяло свободное сиденье. И здесь совершенно ни при чем нездоровая боязнь запахов человеческого тела; скорее, это продолжение представлений англичан о том, что каждый из них "в своем замке король". Ничего страшного; представьте и вы, что между вами и англичанином всегда существует как бы невидимый ров с водой, и научитесь пожимать руку вашим знакомым, не приближаясь к ним вплотную.