Текст книги "Принцесса с плохой репутацией"

Автор книги: Энни Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Переступая порог, он чуть было не споткнулся, услышав знакомый смех. Такой заразительный, глубокий и звенящий. Этот смех словно бы проник внутрь его и кольцом сдавил легкие. Его сердцебиение сразу же участилось.

Мариса. Она здесь. Золотистые волосы разметались по плечам, ее улыбка – дразнящая приманка для толпы мужчин, как обычно собравшихся вокруг. Она близко наклонялась к каждому собеседнику, словно бы обращаясь только к нему одному, но о чем она говорила, Дамасо не расслышал – кровь стучала у него в ушах.

Глаза его не обманывали. Это действительно была принцесса Бенгарская. В блестящем черном платье, обтягивающем ее великолепную фигуру и достаточно коротком, чтобы открыть взору стройные ноги, при виде которых все мужчины в радиусе мили делали стойку.

Уж ему-то это известно лучше других. Он провел не один час, изучая каждый миллиметр ее восхитительного тела. В ней было прекрасно все, даже линия позвоночника.

Сквозь его тело прошла волна возбуждения. Дамасо сделал несколько шагов вперед, прежде чем вновь обрел над собой контроль. Он что, собирается подойти и оттащить ее от толпы фанатов? И что потом? Взвалить на плечо и унести в свой номер?

В общем-то именно так он и предпочел бы поступить.

Тут Дамасо резко остановился. Тому, что он так внезапно покинул ее месяц назад, была причина.

Выбравшись из постели, он намеревался вернуться туда как можно скорее – и перепугался, поняв, что желает этого больше всего на свете. Впервые в жизни ему вообще не хотелось ничего другого. В этот момент он и решил вызвать вертолет и вернуться в город. Не самый лучший эпизод в его биографии. Даже для него, человека, меняющего девушек как перчатки, подобное поведение – это чересчур.

Даже сейчас часть его сожалела, что все закончилось так быстро. Время, проведенное с Марисой, и впрямь было восхитительным.

Ее смех все еще стоял у него в ушах. Дамасо развернулся и отправился туда, откуда пришел.

Одного раза вполне достаточно. С любой женщиной. Эмоции, которые он испытывает при виде Марисы, принцессы Бенгарской, ненормальны. Он не создан для отношений, и это ничто не сможет изменить.

Он поднялся по лестнице и по широкому коридору прошел в свой личный номер – номер владельца отеля.

Мариса для него ничего не значит. Интересно, она вообще возвращалась в свою Бенгарию после того мексиканского тура? Возможно, что и нет. Проживает деньги бенгарских налогоплательщиков, шатаясь по курортам и подцепляя новых любовников там и тут. Дамасо стиснул зубы и ускорил шаг.

В дверь переговорной постучали, и на пороге появилась озабоченная сотрудница отеля:

– Простите, что прерываю… – Она переводила взгляд с Дамасо на его секретаря, затем на управляющего.

– В чем дело? – спросил управляющий.

– Одному из гостей стало плохо на склоне.

– Стало плохо? Не несчастный случай?

Дамасо расслышал нотку беспокойства в его голосе. Внезапная болезнь – это одно дело, а несчастный случай под наблюдением опытных кураторов – совсем другое.

– По описанию похоже на горную болезнь. Гостья прибыла только вчера.

– Гостья? – Дамасо с удивлением услышал свой голос.

– Да, сэр. – Женщина нервно сцепила пальцы, поворачиваясь к нему. – Поэтому я и решила вам сообщить. Это Мариса, принцесса Бенгарская.

– Вы вызвали врача? – Дамасо вскочил, сжав кулаки.

– В штате отеля есть врач, – сказал управляющий. – Он направится к принцессе, как только она появится.

Дамасо заставил себя сесть, но никак не мог собраться с мыслями. Следующие полчаса он провел пытаясь погрузиться в дела, однако наконец сдался:

– Продолжайте без меня. Есть дело, требующее моего внимания.

Он понимал, что ведет себя странно. Он специально пересек континент, чтобы лично провести эти встречи.

Через пять минут он уже шел по коридору следом за нервничающей горничной.

– Вот номер принцессы, – наконец произнесла она, указав на двойные двери с ручками из горного хрусталя. Она аккуратно постучала, но ответа не последовало.

Дамасо взялся за ручку и обнаружил, что дверь не заперта.

– Не беспокойтесь, – пробормотал он, – я ее друг.

И, несмотря на вопросительный взгляд горничной, он потянул дверь на себя и вошел.

Гостиная была пуста, однако в другом ее конце следующие двойные двери были распахнуты. Он услышал два тихих голоса – мужской и женский.

– Может ли оказаться, что вы беременны? – спросил врач.

Глава 3

– Конечно нет! – вырвалось у Марисы. – Я не беременна!

Все еще чувствуя слабость, она уставилась на доктора.

Как она может стать матерью, если не в силах наладить даже собственную жизнь? Она воочию представила ужас своего дядюшки.

– Вы полностью уверены? – Взгляд врача был испытующим, и Мариса вдруг покраснела – впервые со школьных лет.

Она сердито отмахнулась:

– Технически, полагаю, это возможно. – Мариса медленно вдохнула, пытаясь успокоиться, потому что образы, которые она долго и упорно старалась изгнать, вновь зароились в ее голове. Она тряхнула головой. – Но мы использовали презервативы, – сказала она и покраснела еще сильнее.

Не от необходимости признать, что она была с мужчиной – в конце концов, ей уже двадцать пять. Нет, краска на ее лице была вызвана воспоминаниями о том, сколько презервативов им пришлось сменить. До того как Дамасо сказал, что больше не хочет иметь с ней дела.

– Презервативы эффективны не на сто процентов. Другими контрацептивами вы не пользуетесь?

– Нет.

– Простите за вопрос, но сколько времени прошло с момента этого контакта?

– Чуть больше месяца. Если быть точной, месяц и один день.

Мариса откашлялась и приказала себе собраться. Месячные у нее были нерегулярными, так что задержка ее не беспокоила.

– Но у меня ведь нет никаких других симптомов! Думаю, это просто горная болезнь.

Доктор пожал плечами:

– Возможно. Однако ваша тошнота и головокружение могут указывать и на другое. – Он порылся в сумке. – Вот, возьмите. Не бойтесь, это не кусается. Просто тест на беременность.

Мариса взяла тест и направилась в ванную комнату.

Дамасо стоял не двигаясь и бездумно наблюдал, как солнечные лучи скользят по устланному ковром полу. Он не знал, что поразило его сильнее – возможность того, что Мариса беременна, или тот факт, что за прошедший месяц у нее не было других мужчин.

Уезжая, он полагал, что она быстро найдет ему замену. Вчера она слишком вызывающе вела себя с поклонниками в баре, выставляя себя напоказ, – он был уверен, что она провела ночь не одна. Если верить прессе, она не ограничивала своих желаний.

Однако, говоря с врачом, она была так уверена…

Вот почему Дамасо не выдал своего присутствия до конца разговора. Изначально он не собирался подслушивать, однако его богатство делало его мишенью для разнообразных посягательств. Он хотел услышать, что Мариса скажет врачу, на случай, если она захочет объявить его отцом ребенка.

Его челюсти сжались. Он не станет легкой добычей.

Однако затем он вспомнил ужас в ее голосе. Мариса не лгала, это ясно. И незапланированная беременность вызывала у нее откровенную панику. Она так точно помнила дату – ровно месяц и один день назад. Это означало, что если она беременна, то отец ребенка – Дамасо.

Эта мысль приковала его к месту. Он всегда очень внимательно относился к контрацепции. Невообразимо, что привычные средства на этот раз подвели. И еще более невообразимо, что у него будет ребенок.

Дамасо всегда был один и ни в ком не нуждался. И не собирался это менять.

Звуки голосов вывели его из задумчивости. В два шага он пересек комнату и протянул руку к двери.

Внезапно раздался голос доктора:

– Тест подтверждает мое предположение, ваше сиятельство. У вас будет ребенок.

Мариса обхватила себя руками, уставившись в окно на замечательный вид. Зубчатые вершины гор были покрыты ледяными шапками, которые под лучами заходящего солнца блистали розовым, нежно-персиковым, бриллиантово-золотым и всеми промежуточными оттенками. А темно-синие тени пиков протягивались к ней словно руки и звали.

В сотый раз Мариса опустила руку на живот, безмерно поражаясь тому факту, что внутри ее находится новая жизнь. Может быть, врач ошибается? Сейчас Мариса чувствовала себя вполне нормально – лишь немного дрожали ноги. Она не ощущала себя беременной.

Она поедет в город и там сделает тест еще раз. В конце концов, тесты тоже ошибаются.

Мариса не понимала, какого результата ей больше хочется. Впрочем, в одном она была уверена: она не собирается растить ребенка поблизости от бенгарской королевской семьи. И за это будет драться как львица.

– Прошу прощения, мадам. – На пороге террасы, где она сидела, возникла улыбающаяся горничная. – Я принесла травяной чай и кунжутные крекеры. – Она приподняла поднос, и Мариса уловила запах свежей выпечки. У нее сразу потекли слюнки: она ничего не ела с самого завтрака, опасаясь нового приступа тошноты.

– Но я ничего не заказывала.

– Это комплимент от отеля. – Горничная снова улыбнулась и поставила поднос на столик.

– Спасибо, это очень любезно.

Мариса взглянула на миниатюрные крекеры, и теплое чувство слегка растопило лед, в который было заковано ее сердце. Должно быть, это врач позаботился. О ней так давно никто не заботился! Она присела у столика и улыбнулась, когда горничная налила в чашку ароматный настой и подвинула ближе тарелку с печеньем.

– Я могу вам чем-то еще помочь?

– Нет, спасибо. Поблагодарите повара за печенье.

Оставшись одна, Мариса отхлебнула чаю и аккуратно откусила печенье. Оно было просто божественным – или показалось таким, потому что она ничего не ела с утра. Она прислушалась к себе – тошноты не было. Тогда она откусила еще.

Нужно было решить, что делать. Сначала, конечно, поездка в Лиму и еще одна проверка на беременность. Потом… Мариса запнулась. Она не знала, что потом.

Возвращаться на виллу в Бенгарии она не собиралась. Дом был полон воспоминаниями о Стефане. Кроме того, вилла принадлежала короне, и теперь ею владел дядюшка, а Марисе вовсе не улыбалось жить у него на содержании.

Девушка плотнее закуталась в плед. Ей нужен новый дом, поиски которого она так долго откладывала. Но где? Точно не в Бенгарии.

– Мариса?

Девушка резко обернулась на звук голоса, услышать который она не ожидала больше никогда в жизни. Она нервно стиснула тонкостенную чашку, ее сердце бешено заколотилось.

В дверях ее номера стоял Дамасо Пирес. Его огромное тело казалось отлитым в бронзе. Отросшие черные волосы спадали на лоб и касались воротника рубашки, однако ничуть не смягчали суровых черт лица.

– Что ты здесь делаешь? Как ты вошел? – Она со стуком поставила чашку на столик.

– Я постучал, но не дождался ответа.

Мариса вздернула подбородок:

– Обычно это означает, что человек, находящийся внутри, хочет побыть один.

– Не вставай! – Дамасо предостерегающе поднял руку и вошел на террасу.

Мариса отшвырнула плед и встала, покачнувшись, – оставалось только надеяться, что Дамасо этого не заметил.

– Сеньор Пирес, я повторяю вопрос: что вы здесь делаете?

Мариса скрестила руки на груди. Он выше ее больше чем на две головы, но ей не привыкать к моральным схваткам с мужчинами.

– Сеньор Пирес? – Дамасо нахмурился, и его выражение лица напомнило Марисе статуэтку сердитого инкского божка. – Тебе не кажется, что время формальностей прошло?

Мариса не обратила внимания на его вопрос.

– Дай угадаю. Ты каким-то образом узнал, что я здесь, и решил зайти сказать «Привет» в память о былых временах. – Она нервно вздохнула. – Одна ко я не настроена о них вспоминать. И тем более возвращаться к тому месту, где мы в последний раз остановились. – Она сделала шаг вперед. – Теперь, если ты меня извинишь, я хочу побыть одна.

Однако Дамасо не двинулся с места, и ей пришлось остановиться. Его темные глаза пытливо всматривались в ее лицо, и Мариса ощутила, как волна возбуждения прокатывается по ее телу. Понять это не помешали даже отголоски недавней слабости. Мариса злилась на себя, но ничего не могла поделать с тем, что ее тело так явно отвечает на проявления мужской сексуальности Дамасо. Ее грудь напряглась, а соски начали зудеть от возбуждения.

Марисе показалось, что это странная реакция для беременной женщины.

Эта мысль отрезвила ее, и Мариса отвела глаза. Сегодняшний день все поставил с ног на голову и отнял у нее последние силы.

– Мариса… – В голосе Дамасо появилась нотка неуверенности, которой девушка раньше не замечала. – Ты в порядке?

– Я буду в порядке, как только меня наконец оставят в покое!

Он отодвинулся, и Мариса прошла в гостиную, каждой клеткой ощущая его присутствие. Она почти дошла до выхода, и тут Дамасо глухо произнес:

– Нам надо поговорить.

Мариса не замедлила шага:

– Кажется, в прошлый раз ты ясно дал мне понять, что наше общение завершено.

Она героически держалась, сохраняя голос спокойным, – хотя при воспоминании о том, как она позволила ему с собой обойтись, ее внутренности словно сводило спазмом.

Мариса резко остановилась. Если бы он в самом деле был ей безразличен, она бы сейчас так не злилась. И уж тем более не показала бы этого. Но сыграть сейчас равнодушие было ей не под силу. Все, что она могла изобразить, – это высокомерную отстраненность.

Ей очень хотелось остаться одной, чтобы хорошенько обдумать то, что произошло. А именно свою возможную беременность. От него. Она потянулась к дверной ручке, но прежде чем она успела открыть дверь, рука Дамасо протянулась над ее плечом, и его ладонь легла на полированное дерево. Теперь Мариса ощущала тепло его тела, а его дыхание касалось ее волос – он дышал тяжело, как и она.

– Что ты собираешься делать с тем, что, возможно, носишь моего ребенка?

Она вздохнула точно громом пораженная. Он-то откуда знает?

Словно зачарованная, Мариса смотрела на его мускулистую руку и ладонь с длинными пальцами. Она вспомнила, как эта ладонь лежала на ее груди – и какое удовольствие она приносила. Как Мариса жалкие несколько часов считала, что наконец нашла человека, который ее ценит.

И какой преданной она себя чувствовала, когда оказалось, что это не так.

Она глубоко вздохнула и повернулась к Дамасо, инстинктивно вздергивая подбородок. Его высокомерный и презрительный вид немедленно привел ее в бешенство: ну уж нет, она не позволит собой помыкать – разговор состоится на ее условиях, когда она будет готова!

– Не знаю, почему ты решил, что можешь врываться без приглашения и начинать командовать. Но лучше тебе уйти прямо сейчас, пока я не вызвала служащих отеля и тебя не вышвырнули.

Дамасо смотрел в голубые глаза, лучащиеся презрением, и ощущал, как в его животе что-то пульсирует. Он чувствовал исходящую от Марисы энергию. Его тело дрожало от возбуждения, хотя он просто посмотрел ей в глаза. Он напрягся, отвечая на вызов, который она ему бросила.

Она возбуждала его, несмотря на презрение, написанное на ее прекрасном лице. Однако тело выдавало ее – полураскрытые губы, неровный пульс, легкая поволока во взгляде… Это были те же симптомы, что он узнавал в себе самом. Его присутствие ее возбуждает.

Дамасо непроизвольно протянул ладонь, коснувшись ее подбородка. Его пальцы прошлись по мягким, как шелк, волосам, и он почувствовал пульсацию жилки на ее шее. Он наклонился к ней – разговоры могут подождать…

Однако его руку неожиданно пронзила острая боль. Мариса, очевидно, увлекалась боевыми искусствами и нажала на какую-то болевую точку. Он чуть было не ответил силой на силу, но сдержался. Там, где он вырос, дрались без правил, и эти драки порой заканчивались смертью.

– Я вызываю администрацию. – Она тяжело дышала.

– Я и есть администрация, pequenina[1]1
  Малышка (португ.).


[Закрыть].

– Что?

– Я – владелец отеля. – Он попытался пошевелить пальцами, но его пронзила новая волна боли. – Можешь отпустить, обещаю, что не прикоснусь к тебе.

Ее хватка ослабла, и Дамасо принялся разминать руку – ощущение было словно ее пронзает тысяча маленьких иголок. Способ самозащиты впечатлял.

– Ты – владелец? Что ж, это многое объясняет. Хотя я по-прежнему не понимаю, с какой стати доктор побежал к тебе с докладом о состоянии моего здоровья – неужели понятие врачебной тайны уже отменили? – Она не повысила голоса, но ее тон был холоден как лед.

– Я сам был здесь, когда он назвал диагноз.

Мариса сверлила его взглядом, острым и всепроникающим, словно рентген, и Дамасо ощутил, как краснеет.

Быть того не может! Смущение – это роскошь, которой не ведают те, кто ничем не брезгует. Однако он все же отвел взгляд первым:

– Мне сказали, что тебе стало плохо, и я пришел справиться о твоем самочувствии.

– Как это мило! – Она положила руки на бедра, и ткань футболки натянулась, облегая восхитительную грудь. Дамасо с усилием оторвал от нее взгляд, но помимо воли уставился на ее плоский живот – где она носила его ребенка. Это осознание снова захватило его. Ему захотелось положить ладонь на это место.

Более мягко он произнес:

– Давай поговорим.

Мариса покачала головой, и ее золотистые волосы метнулись из стороны в сторону. Она повернулась и пересекла комнату, остановившись у огромного окна с видом на Анды.

– Месяц и один день, верно, Мариса? Это касается меня в той же степени, что и тебя.

Девушка не пошевелилась. Ее неестественность заставляла Дамасо нервничать – она вела себя так, словно его присутствие доставляло ей боль.

– Когда ты собиралась мне сказать?

Она ничего не ответила.

– Или не собиралась? Решила избавиться от ребенка, не привлекая лишнего внимания?

Он был ошеломлен новостью о том, что станет отцом. Что у него будет ребенок – частица от его плоти и крови. Впервые за всю сознательную жизнь у него будет семья.

Эта мысль и привлекала его, и пугала. Он никогда этого не планировал и не хотел и совершенно не представлял, как с этим быть. Однако в одном он был полностью уверен: его ребенок не будет расти в одиночестве. Не будет заброшен, как он сам.

Он будет знать своего отца. Дамасо Пирес сам об этом позаботится.

Должно быть, в задумчивости он не заметил, как сдвинулся с места, – потому что обнаружил себя стоящим позади Марисы. Его дыхание касалось ее волос. Его руки потянулись к ней – словно желая лечь на ее бедра и притянуть к нему. Или схватить за плечи, чтобы вытрясти из нее ответ.

– Скажи что-нибудь!

– Что ты хочешь услышать? – Мариса повернулась, ее широко раскрытые глаза были особенно яркими. – Что я не планировала аборт? Что я еще не решила, стоит ли тебе говорить? Да у меня не было времени даже осознать эту новость как следует! – Она ткнула палец ему в грудь: – Я не считаю, что это касается тебя в той же степени, что и меня. Если предположение подтвердится, то носить ребенка придется именно мне. Именно мое тело и моя жизнь необратимо изменятся. Мои, не твои.

Тут Дамасо осознал, что ее рука дрожит. Он взял ее руку в свою, но Мариса вырвала ладонь, как если бы его прикосновение запачкало ее.

Слишком поздно.

Лицо Дамасо искривила хищная ухмылка. Сейчас он выглядел пугающе и непредсказуемо, и Марисе захотелось сделать шаг назад. Вместо этого она лишь прочнее утвердилась там, где стояла. Ну уж нет. Никто не вправе унижать и осуждать ее.

– Очевидно, ты уже сделал скоропалительные выводы относительно моей воображаемой беременности. – Мариса смерила его ледяным взглядом.

– Ты ее отрицаешь?

– Я предпочитаю еще раз проверить. – Она положила руки на бедра и смело взглянула ему в глаза. – Однако тебя, судя по всему, такие мелочи не интересуют.

Его взгляд опустился на ее живот, и она почувствовала жар – словно он к ней прикоснулся. Наконец он посмотрел ей в лицо:

– Есть только один выход. Мы поженимся.

Глава 4

– Поженимся? Ты шутишь. – Мариса покачала головой, не в силах сдержать смешок. – Я тебя даже не знаю.

Его нахмуренное лицо и плотно сжатые губы давали понять, что он не одобряет той легкости, с которой она подошла к вопросу.

– Мы достаточно знакомы, раз сотворили новую жизнь.

Его высокопарный тон вернул Марису с небес на землю.

– Это не знакомство. Это просто секс.

Он пожал плечами – теми широкими плечами, к которым она с такой нежностью прижималась. В которые впивалась ногтями на пике наслаждения. Которые не хотела отпускать.

Пока он не отшвырнул ее прочь.

Он наклонил голову, словно разглядывая редкое животное:

– Неужели возможность стать матерью так отвратительна для тебя?

– Вовсе нет! – Мариса потянулась рукой к животу, но, осознав это, на полпути убрала руку. – Я просто не хочу делать поспешных выводов.

– Хорошо. Значит, мы поженимся, когда получим подтверждение.

Мариса озадаченно моргнула. Разговор с Дамасо Пиресом по осмысленности походил на попытку пройти сквозь бетонную стену.

– Дамасо, мы живем в двадцать первом веке. Сейчас людям не обязательно жениться из-за беременности.

Он скрестил руки на груди, и его мускулы под строгой рубашкой напряглись, делая его еще более угрожающим. Он был великолепен и в походной одежде, однако в костюме удивительным образом становился еще более завораживающим.

Но Мариса не могла себе позволить отвлекаться – даже несмотря на то, что ее тело считало иначе.

Дамасо произнес:

– Какая разница, что обязательно людям. Я говорю о нас и нашем ребенке.

«Нашем ребенке». Услышав эти слова, Мариса вздрогнула. Он ведь прав. Все это вполне может оказаться реальностью. Мир вдруг закружился перед ее глазами, и она схватилась за спинку ближайшего стула. Дамасо молниеносно подскочил к ней и подхватил под локоть:

– Тебе нужно присесть.

Мариса собиралась сказать, что хочет остаться одна, но не нашла сил. Нужно отдохнуть. Она не хотела, чтобы ее перенапряжение принесло вред будущему ребенку. И в этот момент она резко поменяла свое отношение к присутствию Дамасо – с протеста на принятие. И даже не просто на принятие, а на нечто вроде ожидания. Что, впрочем, показывало всю ее глупость. Ситуация вовсе не предполагала счастливого завершения.

Мариса позволила Дамасо усадить себя. Беременность теперь казалась реальной, а не возможной. Мариса опустила глаза, задумавшись о том, каково будет одной растить ребенка. Она ничего не знала о том, что значит быть матерью. Хороших результатов она добивалась только в спорте и создании скандалов.

Она подавила стон, представив, какой фурор вызовет все это при дворе. Интриги, сплетни и осуждение – не только семейное, но и со стороны прессы. Они всегда нападали на нее так, словно она не была живым человеком из плоти и крови и не ощущала боли от бесконечных несправедливых оскорблений.

– Я позову врача. – Дамасо склонился над ней, все еще поддерживая за локоть.

– Мне не нужен врач.

Мариса никогда не была склонна жаловаться и ныть, и сейчас не время начинать. Как никогда было нужно собраться и сражаться – не только за себя, но и за своего будущего ребенка.

– Нужно, чтобы кто-то о тебе позаботился.

– И ты решил назначить себя моим защитником? – Мариса не смогла сдержать иронию.

Дамасо смутился – впервые с того момента, как ворвался в ее номер. Наконец он серьезно произнес:

– Я отвечаю за ребенка.

– Боюсь тебя разочаровать, но мне не нужен защитник. Я сама за собой присмотрю.

Независимости Мариса научилась в шесть лет, когда умерла ее мать. Сейчас она только смутно помнила ее широкую улыбку, теплые объятия, сказки на ночь и неколебимую уверенность в том, что ее любят.

– Я читал в газетах о том, как хорошо у тебя это получается.

Мариса яростно взглянула на него:

– Ты всегда веришь тому, что читаешь в прессе?

Впрочем, все вокруг так и делали, и Мариса уже устала объяснять. Вместо этого она просто перестала обращать внимание на то, что пишут.

Однако если она и впрямь беременна…

– Я предлагаю временное соглашение, – сказал Дамасо. – Позволь мне организовать поездку в город и проведение нового теста. А если результаты подтвердятся, мы обсудим наше будущее.

Звучит довольно логично, но в его темных глазах мерцает какая-то загадка.

Но что она теряет? Он ведь предлагает ровно то, что она и сама собиралась сделать. Кроме того, тогда ей не придется дожидаться вертолета.

Мариса ощущала, с одной стороны, облегчение, а с другой – тревогу. Но, в конце концов, можно же раз в жизни позволить кому-то другому все решать. Если Дамасо попытается давить на нее, он быстро поймет свою ошибку.

– Договорились.

Мариса протянула руку для рукопожатия, чтобы показать, что это не более чем сделка, и внутренне улыбнулась, увидев его удивленное лицо. Однако когда его большая теплая рука коснулась ее ладони, улыбка погасла.

Мариса заерзала на сиденье, слушая, как стихают моторы вертолета. Она устремила на Дамасо яростный взгляд:

– Ты обещал, что мы полетим в город!

– Сан-Паулу чуть дальше в глубь материка, не слишком далеко.

– Ты мне солгал!

Ее губы искривились, и Дамасо захотелось схватить ее в объятия и заткнуть ей рот поцелуем. Он молча смотрел на нее, одновременно пораженный и своими мыслями, и ее необъяснимым бешенством.

– Ты ведь хотела проверить свою беременность, – произнес Дамасо. Даже сейчас, сутки спустя, эмоции обуревали его, когда он думал об их будущем ребенке.

– В городе. Именно об этом мы договаривались. Именно поэтому я вообще согласилась лететь с тобой в Бразилию. Я полагала, что мы летим в Сан-Паулу.

– Я вызвал врача сюда, в свою резиденцию.

Взгляд Марисы был теперь устремлен за его спину – на ультрасовременный особняк, выходивший к пляжу, где плескались ярко-синие волны, а вдалеке виднелись буйные джунгли.

– Здесь никого нет, – произнес Дамасо. – Мне принадлежит весь остров.

– И что же в этом хорошего? Пойми, я плевать хотела на твою резиденцию. – Мариса сжала зубы, подумав о том, что он наверняка все еще надеется снова соблазнить ее.

– Множество женщин все бы отдали, лишь бы оказаться здесь.

Она посмотрела на него так холодно, что впервые за много лет он почувствовал себя как подчиненный в присутствии начальника.

– Я к ним не отношусь.

Кровь бросилась ему в лицо, и это неимоверно его шокировало.

Он – Дамасо Пирес, человек, самостоятельно добившийся всего в жизни. Он ни перед кем не склоняется и никому не уступает дороги. Он излечил свои детские травмы универсальным лекарством – успехом. И у него уже очень давно нет начальников.

– Вы не впечатлены, принцесса?

Ее глаза расширились. Оттого, что он назвал ее принцессой или потому, что произнес это слово сквозь зубы?

– Мои впечатления тут ни при чем. Я просто терпеть не могу, когда мне лгут.

Дамасо медленно вдохнул и расстегнул ремень безопасности:

– Это не ложь. Отсюда вполне можно полететь в город. – Он поднял руку, чтобы она не прерывала его. – Однако я подумал, что ты бы предпочла, чтобы доктор осмотрел тебя здесь, а не в клинике или в отеле. – Он посмотрел ей в глаза. – Меньше шансов, что пресса доберется до этой истории.

Он следил, как Мариса осознает эту мысль: ее дыхание участилось, а ноздри затрепетали.

Ее тон резко изменился:

– Спасибо. Вот об этом я не подумала. Однако никогда больше не лги мне. Я все еще возмущена тем, что ты затащил меня сюда обманом.

Дамасо хотел сказать, что никуда ее не затаскивал, но ведь именно это он и сделал.

– Хорошо, в другой раз я с тобой посоветуюсь.

Ее брови идеальной формы взлетели вверх, и она поправила его обманчиво мягким тоном:

– В другой раз я буду решать.

Одним легким движением перекинув ноги через сиденье, Мариса выбралась из вертолета и пошла прочь, даже не обернувшись.

Ее походка была истинно королевской: подбородок поднят вверх, спина идеально прямая. Само по себе это не было чем-то исключительным, однако выдавало ее неколебимую уверенность, что мир будет вращаться так, как она пожелает.

Дамасо сказал себе, что она испорчена и своевольна, однако помимо воли восхищался ею: обычно его распоряжения выполнялись беспрекословно.

Ее благодарность удивила его. А ее стремление решать все самой он прекрасно понимал.

Он смотрел, как бежевые льняные брюки обтягивают ее тело и как золотистые волосы качаются при каждом шаге. В будущем он постарается убедить леди Марису в том, что его решения верны, прежде чем отдавать приказы!

Дамасо широко улыбнулся своим мыслям и отправился вслед за ней.

Мариса вышла из дома буквально через несколько секунд после того, как врач закончила ее осматривать. Это был лучший гинеколог, которого можно было найти в этой местности.

Мариса ускорила шаг и вскоре добралась до мягкого песка на пляже. Шагнув на него, она сбросила сандалии.

Ей хотелось броситься бежать и мчаться до тех пор, пока легкие не откажутся служить ей. Нырнуть в эту невероятно голубую воду и скрыться на дне, как можно дальше от этого громадного особняка, полного прислуги. Взобраться на самый верх скалы, которая возвышалась над пляжем.

Все что угодно, чтобы почувствовать себя снова свободной.

Мариса оглянулась: ее охранник безуспешно пытался слиться с листвой на краю пляжа. Даже в Бенгарии у нее было больше свободы!

Она вошла в теплую воду, чувствуя, как слабые волны омывают ее ноги. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь слиться с ритмичным движением волн, расслабиться и успокоиться. Она уже очень давно не использовала техники, к которым прибегала, готовясь к гимнастическим соревнованиям. Однако сейчас ей как никогда было нужно спокойствие.

Она станет матерью. Марису охватил восторг, перемешанный со страхом. Несмотря на обстоятельства, она ни капли не сожалела о случившемся, но есть ли у нее все необходимое для воспитания ребенка?

Ей не к кому было пойти, некому довериться, кроме Дамасо, – практически незнакомца.

Мариса криво усмехнулась и посмотрела на материк вдалеке. Она всегда была одна, даже когда Стефан был жив. Он не так уж много мог для нее сделать – у него хватало своих проблем. Она была лишь вишенкой на торте. Как женщина, она не могла унаследовать корону и потому значила не так много. А Стефан, как наследник престола, с рождения вынужден был тащить груз всеобщих ожиданий.

– Мариса!

Она резко обернулась и увидела Дамасо, стоявшего на берегу. В легких брюках и белой рубашке, рукава которой были закатаны до локтей, он выглядел слишком соблазнительным, чтобы ее спокойствие не пошатнулось.

Ее сердце бешено застучало, дыхание стало прерывистым, а голова закружилась, словно ей не хватало кислорода. Дамасо скользнул по ней взглядом, и она ощутила зуд возбуждения. Точка между ее ног пульсировала.

– Нам надо поговорить.

– Ты времени зря не теряешь, да? – Мариса скрестила руки на груди. – Ты можешь дать мне хоть немного воздуха?

Она не собиралась говорить этого, просто чувствовала себя обложенной со всех сторон. Эти новости, приставленный к ней охранник, необходимость сообщить дяде… И еще этот мужчина, который заставляет ее сердце подскакивать каждый раз, когда она его видит.

Тем не менее она не сделала ни шага к Дамасо навстречу. Вместо этого Дамасо сам вошел в воду, намочив свои безупречно белые брюки. Когда он приблизился к ней, во рту у Марисы пересохло, словно она неделю не видела воды. Он остановился в полушаге от нее, его запах смешивался с соленым запахом моря.