Текст книги "Любовь как чудо"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

4
Изумрудный остров

Без приключений долетев до Дублина, Пит и Триш пересели на самолет местной авиакомпании, который должен был доставить их до графства Голуэй в провинции Коннехт. Тетки пообещали, что в аэропорту их встретит надежный человек, их слуга. Он поможет Питу и Триш спокойно добраться до замка О’Шей.

– Как ты думаешь, почему замок называется «О’Шей»? – поинтересовалась Триш, голодными глазами оглядывая столик на колесиках, который катила в их сторону стюардесса.

– О’Шей – ирландская фамилия, – ответил Пит. – Кажется «О» обозначает «внук», «родственник дальше сына». Как переводится «Шей» я не знаю. Очевидно, замок принадлежал каким-то О’Шеям. Надо полагать, это местная аристократия. Больше меня интересует другое: как твоим теткам удалось купить этот замок? Это ведь целое состояние. И вообще, зачем их понесло в Ирландию? Я бы понял, если бы это был зов крови. Но ведь вся ваша семья – чистокровные американцы.

– Ты заблуждаешься. Во-первых, глупо называть американцев «чистокровными». Наша нация – смешение множества других, и ты не хуже меня об этом знаешь. А во-вторых, моя прабабка перебралась в Америку из Ирландии. Уплыла с дедом, моряком, в которого безумно влюбилась. Но ее фамилия была не О’Шей, это уж точно. И аристократкой она не была. Если мне не изменяет память, прапрадед был пастухом. Как же была ее фамилия… Сейчас вспомню… Кажется, О’Лири. Ну, естественно, когда она вышла замуж за деда, сменила фамилию. Так что теперь от нас даже не пахнет ирландцами, – улыбнулась Триш.

Пока Пит рассматривал вид из иллюминатора, Триш, истекая слюной, любовалась кусочками лосося, красовавшимися на столике стюардессы. Соблазн вызывал не столько сам копченый лосось, сколько сочетание лосося и сметаны, которая находилась в соуснике по соседству с лососем. Сметана явно не предназначалась для лосося, но Триш это не волновало. Копченый лосось и сметана! Вот чего ей хотелось больше всего на свете. Пользуясь тем, что Пит отвернулся к иллюминатору, а стюардесса обслуживает клиента на противоположном сиденье, Триш не выдержала. Она вытащила из тарелки кусочек рыбы, сунула его в соусник и запихнула в рот. Прожевать она не успела. К ней обратился Пит.

– Не хочешь поменяться со мной местами? – поинтересовался он. – Виды просто восхитительные. – Триш замотала головой, не смея открыть рот, набитый рыбой. – Что-то не так? Триш, тебе плохо? – испугался Пит, увидев вытаращенные глаза и надутые щеки жены. – Нам нужен врач! – крикнул он спине стюардессы.

Стюардесса, девушка с миловидным личиком, окинула Пита удивленным взглядом.

– У нас проблемы. Моя жена, кажется, чувствует себя неважно. Триш?

Триш изо всех сил замотала головой, а когда стюардесса предложила воспользоваться специальным пакетом, вскочила с места и полетела в уборную. Там ей наконец удалось прожевать злосчастную рыбу, из-за которой поднялся весь сыр-бор. Триш досадливо покосилась на свое отражение в зеркале. Хороша, нечего сказать! Не смогла удержаться, чтобы не выкинуть фокуса! И выставила себя полной дурой…

До чего же все-таки сложно быть нормальным человеком, подумала Триш, вытирая губы бумажным платком. Есть то, что едят все, не болтать глупостей, которые приходят в голову, не делать того, что тебе нравится. Иногда она сомневалась, так ли уж ей нужна эта «нормальная» жизнь, о которой Пит говорил с таким отвращением. Но Пит многого не знает и не сможет понять ее. Триш так и видела снисходительную улыбку на губах мужа. «Не путай кошачьи экскременты с апельсиновым желе…» – именно так он и скажет. И как ему объяснить, что она видит все это в совершенно другом свете? Для этого Питу нужно было бы родиться Триш. Но это невозможно…

– Тебе уже лучше? – спросил Пит, когда Триш вернулась на свое место. Вид у него был крайне озабоченный, и Триш стало его жаль. Он так переживает из-за нее, а она обвиняет его в непонимании.

– Да-да, – ласково улыбнулась Триш. – Ерунда, уже все прошло. Наверное, это давление…

Если в Дублине погода была просто отвратительной – шел мелкий моросящий дождь, а небо было затянуто грязной ватой облаков, – то в графстве Голуэй светило солнце, а небо не омрачала ни одна тучка.

Такого яркого неба Триш не видела никогда в своей жизни. Как будто художник разрисовал его самой нежной, самой глубокой, самой свежей и веселой краской из тех, что были смешаны на его палитре. Солнце было желто-рыжим, в тон кое-где пожелтевшей листве деревьев, а трава – все еще зеленой и яркой, как малахит.

– Я наконец-то понял, почему Ирландию называют «изумрудным островом», – сообщил Пит. – Правда, я бы изменил название на «малахитовый».

– Да, очень красиво… – согласилась Триш и, зажмурившись, вдохнула полной грудью свежий воздух. – Только где наш надежный проводник?

– Ты хотя бы знаешь, как он выглядит?

– Если бы… Но тетки сказали, что он сам нас узнает.

– Интересно, как? Тут народу – как консервированных сосисок в банке. Может, у американцев какой-то особенный вид?

– Патриотизм просыпается в тебе всякий раз, когда ты приезжаешь в другую страну? – ехидно поинтересовалась Триш.

– Ничего подобного, – в тон ей заметил Пит. – Просто я чувствую себя немножко… идиотом. Слишком много незнакомых людей, а ты сама знаешь, как я не люблю всякие столпотворения. Вот и приходится шутить, чтобы не выдать своего глупого страха. Смотри-ка, какой колоритный персонаж, – кивнул он Триш в сторону пожилого мужчины, который, и впрямь, выглядел странновато.

Волосы на его голове торчали в разные стороны, а седая борода стояла колом, как будто ее нарочно укладывали гелем для волос. Одет он был в подобие куртки, сшитой из кожи и меха, а на его ногах красовались высокие кожаные сапоги, заляпанные серой грязью. Но самое странное и даже жуткое впечатление производило его лицо. У незнакомца был один-единственный глаз, мутно-серый, с крошечной точкой зрачка. Он вращал им, выискивая кого-то среди прилетевших. Крылья его большого крючковатого носа раздувались в такт вращавшемуся зрачку, как будто незнакомец не только высматривал, но и вынюхивал человека, которого ждал.

– Да уж. Странный типчик, – согласилась Триш. – Интересно, тот, кто прилетел к этому циклопу, выглядит так же?

– К циклопу? – улыбнулся Пит. – Это прозвище ему подходит.

Вдруг мутный взгляд циклопа остановился на Пите и Триш. Загадочный обитатель холмов двинулся в их сторону.

– Пит, ты думаешь то же, что и я? – спросила Триш, не отрывая взгляда от приближающегося всклокоченного субъекта.

– Ага, – кивнул Пит. – Как бы я хотел, чтобы наши догадки не оправдались…

Но чем ближе подходил Циклоп, тем яснее становилось, что догадки Пита и Триш не были безосновательны. Неужели тетушкам пришло в голову отправить за ними такое чудо?

Циклоп подошел совсем близко, так что Питу ударил в нос запах овечьих шкур.

– Приветствую, – проворчал тот глухим голосом. – Надо думать, вы мистер и миссис Макаути? – Пит кивнул, не в силах выговорить ни слова. – Это хорошо. Миссис Лукреция меня послала, чтоб я вас встретил. Звать меня Патриком. Ну что, давайте ваши вещички.

Пит проблеял что-то насчет того, что они могут и сами, но Циклоп то ли не услышал его, то ли попросту не придал значения его словам. Он одной рукой забрал у Пита чемодан, другой поднял с асфальта две тяжелые сумки. Несмотря на то что Циклоп выглядел не очень молодо, сил у него было больше, чем у Пита и Триш взятых вместе.

Да, с таким не очень-то поспоришь, подумал Пит, и они с Триш двинулись за Циклопом.

Триш была уверена, что, когда они выйдут из здания аэропорта, перед ними предстанет телега, запряженная старенькой лошадью, и на этом нехитром транспорте они поедут в замок. Однако вместо телеги Триш увидела вполне симпатичную машину, в которую Циклоп предложил им забраться. Триш рассмешила собственная наивность, и настроение, которое немного упало после знакомства с их провожатым, начало потихоньку подниматься.

Циклоп оказался неразговорчивым малым, и на все расспросы Триш давал лишь односложные ответы.

– Патрик, а вы, случайно, не знаете, почему замок называется «О’Шей»?

– Да жили там какие-то до ваших тетушек…

– А кто именно?

– Ну… какие-то с фамилией О’Шей…

Исчерпывающий ответ, усмехнулась про себя Триш.

– А замок большой?

– Большой.

– Неужели тетушкам не жутко жить вдвоем в таком огромном замке.

– Не жутко, раз живут.

– А вы тоже живете в замке? – не унималась Триш.

– Живу.

– А чем вы там занимаетесь?

Наверное, Циклоп предпочел бы ответить, что возит таких болтунов, как Триш, но вслух сказал:

– Служу.

– Ну да… – пробормотала Триш, с ужасом думая, как же она будет жить под одной крышей с таким нелюдимым и мрачным существом.

В это время Пит любовался видами огромных зеленых лугов, простирающихся далеко за горизонт. На фоне малахитовой травы картинно и трогательно паслись овцы с шерстью, белой, как клочья облаков. Временами у Пита возникало ощущение, что все это: и луга, и овцы, и пастухи, мирно пасущие свои стада, и собаки – обман, картинка, которую поставили специально для того, чтобы дурачить наивных туристов. Ему хотелось остановить машину и проверить, настоящее ли все это. Но, высовываясь в окно, он понимал, что невозможно подделать яркие краски неба и горьковато-пряный запах луговых трав.

С каждой минутой Ирландия нравилась ему все больше. И даже Циклоп с его мрачным видом не мог испортить впечатления, произведенного этой прекрасной страной.

Может быть, Добсон прав? И мне удастся закончить здесь книгу? – думал Пит, подставляя лицо ласковому ветерку. А Триш наконец излечится от своей депрессии?

На подъезде к замку Циклоп повел машину медленнее. Вначале Триш подумала, что он делает это для того, чтобы они полюбовались замком, но вскоре ее постигло разочарование. Циклоп затормозил и, не оборачиваясь, проворчал:

– Дальше придется вам пешком идти.

– А наши вещи? – удивился Пит.

– Я привезу.

Спорить с Циклопом не хотелось никому, да и прогулка до ворот замка не пугала, а, наоборот, радовала.

– О’кей, Патрик. Мы прогуляемся.

Пит помог жене выбраться из машины и с радостью заметил, что у нее такое же чудесное настроение, как и у него. Циклоп развернул машину и поехал в направлении, противоположном замку.

– Куда это он? – спросила Триш, поправляя волосы, взъерошенные ветром.

– Решил обменять машину на телегу, – пошутил Пит.

– Ты будешь смеяться, но я вначале подумала, что он повезет нас именно на телеге.

– Как ни странно, я тоже. Просто он так выглядит. В жизни не подумал бы, что такие парни водят машину.

– И пахнет от него странно… – кивнула Триш.

– Это запах шкур. Здесь повсюду – овцы.

– Звать меня Патриком, – смеясь, передразнила Циклопа Триш. – Он достоин твоей книжки. Мне кажется, тебе повезло. Еще парочка таких персонажей, и половина книги готова.

– Тебе здесь нравится? – спросил ее Пит.

– Очень. А тебе?

– Да. Я думаю, мне все-таки удастся закончить книгу. Осталось только встретить еще парочку Циклопов, – улыбнулся Пит.

Они двинулись в сторону замка, к которому вела каменистая дорога. Издалека замок показался им не таким уж огромным, но по мере приближения он как будто рос на глазах.

– Вот это да… – восторженно прошептала Триш, разглядывая раскинувшуюся перед ними каменную громаду. – А я думала, он меньше.

– Он похож на льва, который прилег отдохнуть после охоты.

– Да, что-то есть, – кивнула Триш, разглядывая стену, обвившую замок каменной змеей. – Интересно, тетушки живут здесь вдвоем?

– Не знаю… Купить на двоих такой замок… По-моему, это самая нелепейшая причуда из всех причуд. Может быть, дело в том, что они хотят хорошенько на нем заработать? – предположил Пит.

– Давай пойдем чуть медленнее, – попросила Триш. – В горку идти тяжело. Кажется, у меня начинается отдышка…

Пит сбавил темп, и они продолжили болтать о тетушках, пытаясь представить, как две почтенные леди живут в таком огромном замке. Триш предположила, что у них полно прислуги, Пит – что они ездят на соколиную охоту. Потом Триш сказала, что тетки, наверное, дают по пятницам балы, и Пит начал фантазировать, как эти воображаемые балы проходят. Раньше они часто играли в эту безобидную игру под названием «а представь себе, что», но в последнее время Триш очень неохотно выходила за рамки обычного диалога.

Пит отпускал шутки, перебиваемые звонким смехом Триш, и ему казалось, что на душе у него так же безоблачно, как на голубом ирландском небе. Ему хотелось сейчас только одного: как можно дольше идти по этой широкой каменистой дороге и наслаждаться обществом прежней Триш.

Они подошли к высокой каменной стене, обрамлявшей замок. Деревянные ворота были открыты, и Пит с Триш без помех проникли в средневековое царство высоких арок, огромных каменных глыб, полуразвалившихся строений, узких окон и вековых деревьев, скрюченных временем и непогодой.

– И куда теперь? – спросила Триш, растерянно оглядывая замок. – Где именно живут тетушки?

– Уж точно не в курятнике. И не в хлеву. И не в часовне, – принялся перебирать Пит. – Ну и, наверное, не в яслях…

– Это я знаю и без тебя, умник. Где у них тут… ну как это называется… Центральный вход…

– Центральный вход… – делая сосредоточенное лицо, пробормотал Пит. – Надо полагать, в центре…

– Пит, хватит валять дурака. Может, нам обойти замок?

Замок обходить не пришлось, потому что из-за кустов боярышника выскочил их одноглазый знакомец. Триш даже вскрикнула от неожиданности.

Какого черта? – подумал Пит, который тоже порядком напугался. Он что, нарочно строит из себя персонажа из фильма ужасов?

– Пойдемте за мной, – не обратив внимания на испуг приезжих, приказал Циклоп.

Пит невольно почувствовал себя заложником, и это разозлило его еще сильнее.

– Послушайте, Патрик, вы никогда не пробовались на роль слуги в фильме «Семейка Адамс»? – с саркастической усмешкой поинтересовался он у Циклопа.

Единственный глаз Циклопа удивленно вскинулся на Пита.

– Чего? – недоуменно переспросил он.

– Забудьте, – махнул рукой Пит. – Так куда иди-то? И где миссис Лукреция и миссис Лавиния?

– Ждут, – лаконично объяснил Циклоп.

Они обогнули кусты боярышника, и перед ними открылся фасад замка. Высокие каменные ступени вели к тяжелым дверям, которые Циклоп, шутя, распахнул одной рукой.

5
Поздний обед в замке О’Шей

Внутри замок оказался гораздо менее загадочным и более уютным, чем снаружи. Сразу было видно, что здесь живут люди, которые заботятся о своем комфорте. В холле располагалось все самое необходимое: полки для обуви, вешалки и большое зеркало. Гостиная была обставлена куда богаче. Мебель, хоть и выглядела неновой, была подобрана с большим вкусом и стилем. Стену, противоположную входу в гостиную, занимала лестница с высокими, как и все здесь, ступеньками и широкими деревянными перилами, изрезанными затейливым узором. К ступеням лестницы был прибит ковер цвета зрелого баклажана.

Пит обратил внимание, что все в этой просторной комнате было выдержано в красно-фиолетовых тонах, что придавало ей ощущение полумрака и некоторой торжественности, но не лишало ее уюта.

К стене, что находилась слева от входа, прилегал камин, в котором плясали язычки пламени. Пит подумал, что осенью и зимой такая штука очень даже кстати, и его восхитила атмосфера, которую настоящий камин придает комнате. В их доме стоял искусственный камин с искусственными углями. Теперь-то он почувствовал разницу!

Неподалеку от камина небрежно валялась медвежья шкура. Пластиковые глаза на медвежьей голове как будто смотрели на Пита и искали у него сочувствия. Пит кивнул голове и принялся разглядывать картины, висящие на стенах. Это были портреты мужчин и женщин. Наверное, те самые О’Шей, подумал Пит, в чей замок так бесцеремонно вторглись тетушки.

Тетушки, о которых он вспомнил, не замедлили появиться. Спускаясь с лестницы, обе так торопились, что Лавиния умудрилась наступить на платье Лукреции, а та чуть не покатилась вниз по ступенькам. Сестры обменялись ядовитыми взглядами, но ссориться ввиду приезда племянницы не решились.

На этот раз тетушка Лукреция была одета в пышное синее платье с корсетом, а Лавиния – в лиловое. Вместо зонтика Лавиния сжимала в руках тросточку, и Пит взмолился про себя Богу, чтобы тетке не вздумалось снова жестикулировать.

– Дорогие, дорогие племяннички! – всплеснула руками тетушка Лукреция. – Ну наконец-то! Расскажите, как долетели!

– А как вам Ирландия? Не правда ли, замечательная страна?

– Надеюсь, вам не пришлось долго ждать Патрика?

– Он у нас такой медлительный… А вы не сердитесь, что мы вызвали вас таким странным способом?

Пит и рад был бы ответить тетушкам что-нибудь подобающее, но в промежутках между их расспросами невозможно было вставить ни словечка. Триш, поначалу открывшая рот, тоже стояла и молчала, дожидаясь, когда град вопросов стихнет и можно будет спокойно обо всем рассказать.

– Ох, простите, простите нас… – догадалась наконец Лукреция. – Мы и слова не даем вам вставить! Вот такие уж мы с сестрой болтушки…

– Да, Лукреция, ты в кои-то веки права, – покосилась на сестру Лавиния. – А между прочим, наши гости, наверное, проголодались, и нам не мешало бы предложить им хорошенько подкрепиться.

Лукреция ответила сестре таким же ядовитым взглядом и предложила Питу и Триш присесть на небольшой диванчик с деревянными подлокотниками и обивкой из красного бархата.

– Сьюлен! – крикнула она, подойдя к лестнице, ведущей на второй этаж. – Может быть, ты соизволишь спуститься? Ну сколько можно прихорашиваться!

– Уже иду, тетя! – донесся откуда-то сверху приятный мелодичный голос, который эхо тут же разнесло по всему замку.

– Сьюлен – наша приемная дочь, – объяснила Лавиния.

– Надо же, – удивилась Триш. – Вы взяли ее из приюта?

– Нет, нам подбросили ее в корзинке, – ответила Лавиния, взмахнув своей тросточкой, как волшебной палочкой. – Мы приняли девочку и воспитали ее как родную…

Вскоре в гостиную спустилась красивая белокурая девушка в нежно-голубом платье, испещренном маленькими желтыми цветочками, которые покрывала мерцающая в искусственном свете золотая пыльца. Платье было длинным, по щиколотку, приталенным и расширявшимся к подолу.

Пит подумал, что из-за этого невесомого платья, светлой кожи и длинных золотых волос девушка напоминает королеву эльфов. Он смотрел, как зачарованный, на то, как грациозно Сьюлен спускается по ступенькам. И вдруг почувствовал чей-то взгляд. Оглянувшись, Пит понял, что на него смотрит Триш, и ежевичные глаза ее горят недобрым огоньком.

А что такого! – раздраженно подумал Пит. Я всего-навсего любуюсь красивой девушкой. Ну не в постель же я ее тащу!

– Здравствуйте, меня зовут Сьюлен, – мелодично поздоровался белокурый эльф. – Вы – Триш? – дружелюбно поинтересовалась она у Триши, едва сдерживавшей желание оттаскать этого ангелочка за золотые кудри. – А вы Пит? – улыбнулась она растаявшему Питу.

Пит улыбнулся в ответ, и Триш почувствовала жгучее желание выхватить у тети Лавинии тросточку и как следует объяснить Питу, почему нельзя так пялиться на красивых девушек в присутствии своей второй половины. Да и в отсутствии тоже…

– Я загляну на кухню и узнаю, как справляется миссис Перкинс, – прощебетала Сьюлен тетушкам. – Специально для гостей мы приготовили ирландское рагу, «боксти» и «фарлс». Я надеюсь, все останутся довольны…

Ну просто ангел во плоти, досадливо подумала Триш, разглядывая белокурую красотку. Голос, как колокольчик, огромные голубые глаза, светлая кожа и хрупкая фигурка. Неудивительно, что она так понравилась Питу. Романтичная мечтательница – как раз в его духе.

– Иди, дорогая, иди, – кивнула Лукреция, и Сьюлен легкой поступью направилась к двери. – Она у нас просто золото. К тому же бесподобно готовит. Мужчина, раз попробовавший еду Сьюлен, немедленно делает ей предложение…

– И почему же она до сих пор не замужем? – ехидно поинтересовалась Триш.

– Сьюлен не торопится оставлять замок, – ответила за сестру Лавиния. – Может быть, она так привязана к нам, а может быть, не нашла еще подходящего супруга. Сьюлен отказала уже шести претендентам. Надеюсь, на седьмом она остановится…

Через полчаса большой стол в гостиной был накрыт, служанка – старушенция с огромным крючковатым носом и оттопыренной нижней губой – зажгла свечи. Еда дымилась на тарелках и источала восхитительный аромат. Наконец все расселись и принялись за трапезу.

Пит не чувствовал себя особенно голодным, но запах еды разбудил мирно дремавший желудок. Попробовав рагу, Пит понял, что никогда не ел ничего вкуснее. С каждым кусочком он чувствовал, что аппетит растет, а желудок превращается в бездонную яму. Пит никогда не был обжорой, но сейчас ел и не мог остановиться. Покончив с двумя порциями рагу, он принялся за «боксти» – оладьи из тертого картофеля, которые щедро наложила ему Сьюлен, явно довольная тем, что ее стряпня пришлась по вкусу гостю.

Триш смотрела на мужа с удивлением и недоумением. Он никогда не ел так много. А в последнее время, с тех пор как она начала готовить, стал вообще отказываться от еды, ссылаясь то на желудочное расстройство, то на забегаловки, в которых он якобы перекусывал. С каждым кусочком, который проглатывал Пит, раздражение Триш все возрастало. С какой благодарностью он смотрит на эту Сьюлен, которая то и дело подкладывает ему лакомые кусочки! Триш никогда не думала, что путь к сердцу Пита лежит через желудок, но сейчас у нее возникли сомнения.

Ей кухня Сьюлен не показалась какой-то особенной: обычное рагу из баранины, картошки и капусты, обычная выпечка. Конечно, ее еда вкуснее, чем замороженные обеды, которые Триш покупала в супермаркете, но назвать это шедевром кулинарного искусства… Нет уж, увольте… Впрочем, сейчас Триш не вдохновили бы даже ее любимые двойные чизбургеры – из-за восторженных взглядов, которые Пит бросал на белокурого приемыша, кусок не лез в горло…

За столом прислуживала миссис Перкинс, которую Триш назвала про себя Гингемой в честь противной волшебницы из всем известного «Волшебника страны Оз». Старушенция чем-то неуловимо напоминала Циклопа. Может быть, молчаливой угрюмостью, а может быть, полумифическим обликом: если бы Триш столкнулась с этой бабкой в темных коридорах замка, непременно решила бы, что та – ведьма…

На этот раз тетки дождались, когда гости покончат с трапезой, и только тогда принялись задавать вопросы. Услышав, что Питу и Триш понравилась Ирландия, они удовлетворенно закивали.

– Да, это потрясающая страна! – восторженно согласилась Лавиния. – Именно поэтому мы оказались здесь!

– Вообще-то, сестричка, не только поэтому, – перебила сестру Лукреция. – Наша прабабка родом из Ирландии, как раз из Голуэя, Триш, наверное, знает… – Триш утвердительно кивнула. – Вот нас и потянуло на свою историческую родину… И все же мы бы хотели извиниться за такое странное приглашение, – виновато улыбнулась Лукреция. – Мы и в самом деле нуждаемся в вашей помощи. Хотя, конечно, в первую очередь мы поступили так, потому что безмерно желали увидеть вас обоих, но боялись, что вы будете слишком заняты, чтобы приехать.

– Вы нас прощаете? – умоляюще посмотрела на племянницу Лавиния.

– Конечно, тетя… – пробормотала растроганная Триш.

– Мы вовсе не рассердились, – добавил Пит. – Более того, мы сразу поняли, где собака зарыта. Так это правда, что вы собираетесь привлечь в замок туристов?

– Чистая правда, – кивнула Лавиния. – Мы с сестрой всегда терзались при мысли, что замок, если так можно выразиться, стоит без дела. Настоящий архитектурный шедевр прячется за каменной стеной… К тому же этот замок непростой. У него есть своя история.

– Она имеет отношение к тем О’Шеям, чью фамилию он носит? – Пит вспомнил попытку Триш выяснить это у Циклопа.

– Да, вы правы, Пит. Именно к ним.

– Может быть, расскажете нам эту историю? – предложил Пит, поглядывая на Триш, погруженную в невеселые мысли.

– Конечно! – воскликнула Лавиния. – Только пусть это сделает Сьюлен, у нее это прекрасно выходит.

Еще бы, с таким медовым голоском, усмехнулась про себя Триш. Пит будет только рад услышать его…

Сьюлен отставила в сторону бокал с вином, коснулась губ белоснежной салфеткой, хотя на них не было ни крошки, и начала:

– История замка О’Шей – не совсем обычная. И вообще, это скорее легенда, чем история. Когда-то давным-давно в этом замке жила красавица-графиня Кэтлин О’Шей, благородная чистая душа, опора и надежда всех бедняков в здешних местах. Она была очень щедрой и очень набожной, за что люди ее любили и считали святой, ниспосланной им на землю самим Господом.

Однажды в графство Голуэй приехали два загадочных чужестранца. Одеты они были не по-ирландски и говорили с каким-то странным акцентом. В огромных сундуках и мешках, которые они привезли с собой, было золото. Чужестранцы остановились в городке, что неподалеку от замка, и начали пересчитывать свое золото. Хозяйка, у которой они остановились, спрашивала их:

– Вы так богаты… Но зачем же вам столько денег? Разве не могли бы вы хоть какую-то часть раздать беднякам?

Чужестранцы хитро улыбнулись и ответили, что они так и сделают, как только придет время.

Прошло немного времени, и на город напал мор. Многие умерли, а те, кто остался в живых, – страшно голодали. Чужестранцы исполнили обещание и открыли свои сундуки бедным. Только просили они в обмен на золото то, что не имеет цены, – человеческую душу, ибо были они слугами самого дьявола.

Все души стоили по-разному. Душа пожившего человека стоила двадцать золотых – дьявол считал, что эти души успели слишком нагрешить за время своего нахождения в бренной оболочке; душа женщины стоила сто, если была прекрасна. Дороже всего ценились души молоденьких девушек, еще не запятнанные грехами…

Услышав о скупке человеческих душ, Кэтлин призвала к себе слугу и велела ему продать все ее драгоценности, всю мебель, все луга, поля и скот. Эти деньги Кэтлин хотела раздать беднякам, чтобы слуги дьявола остались ни с чем. Слуга продал почти все ее имущество, но в ту же ночь свершилось злодеяние – замок О’Шей был ограблен. Тогда Кэтлин решилась продать и сам замок, но, увы, в ту пору покупателей на него не нашлось. Отчаявшись, Кэтлин помолилась Богу и святому Патрику, а потом направилась к скупщикам душ.

– Сколько стоит моя душа? – спросила у них Кэтлин.

Глаза у скупщиков заблестели – они и представить себе не могли, что сама Кэтлин О’Шей придет к ним, чтобы продать свою душу.

– Мы отдадим тебе все золото, которое у нас есть, – ответили они, радостно потирая руки.

Вернувшись в замок, Кэтлин приказала слуге раздать все золото беднякам, а сама заперлась в одной из комнат. Она просидела там очень долго, без еды и питья, а когда дверь наконец-то открыли, Кэтлин О’Шей уже не было в живых. Несчастная скончалась от глубокой печали.

Но Бог не дал свершиться злодеянию. Он признал сделку недействительной – ведь Кэтлин не получила выгоды за проданную душу – и забрал праведницу в рай. А скупщикам душ так сильно влетело от дьявола, что они до сих пор бродят по земле в поисках столь же чистой и невинной души, которую на этот раз им удастся заполучить…

Сьюлен закончила. Вид у нее при этом был такой торжественный и благонравный, что Триш, усмехнувшись про себя, подумала, уж не возомнила ли себя эта девушка графиней Кэтлин О’Шей.

Все молчали, после такой проникновенной истории нужно было выдержать паузу. Триш почувствовала, что ей хочется встрять, сказать что-нибудь, чтобы разрушить эту неприятную тишину, но она тут же вспомнила об обещании, данном самой себе, и прикусила язычок.

Первым не выдержал Пит. Его глаза были устремлены на Сьюлен с неподдельным восхищением.

– Чудесная история… – пробормотал он, не сводя со Сьюлен восторженного взгляда. – А вы – превосходная рассказчица.

– Ну что вы… – зарделась Сьюлен.

Неужели Питу нравятся такие краснеющие благонравные девицы! – возмущенно подумала Триш. А раньше он говорил, что предпочитает решительных, взбалмошных женщин… Как будто этот чертов обед застил ему глаза. И он не Сьюлен видит перед собой, а кусок баранины в этом проклятом рагу!

Триш была недалека от истины. После обеда Пит действительно почувствовал себя немного странно. Он как будто парил в облаках и не видел перед собой никого, кроме Сьюлен. Ее голос завораживал его, ее точеное личико с огромными небесно-голубыми глазами казалось ему пределом совершенства. Раньше Пит не замечал за собой ничего подобного. Он не был ни романтиком, ни ловеласом. Но что же с ним происходит теперь?

Когда Гингема подала чай с «фарлс» – выпечкой из пшеничной и овсяной муки в форме четвертинки круга, тетушки принялись наперебой рассказывать о своих планах.

Выяснилось, что они уже наняли рабочих, которые готовы взяться за отстройку ресторана в одном из пустующих помещений замка. Они обратились в туристические компании, которые, в надежде на будущее сотрудничество, поместили фотографии замка у себя на сайте. Они даже задумали сделать небольшую гостиницу в одной из пристроек и сейчас искали хорошего дизайнера, который смог бы превратить безлюдный каменный угол в уютный и романтичный приют для туристов.

– Я даже название придумала, – похвасталась Лавиния. – Отель будет называться «Кэтлин». Разумеется, в честь легендарной Кэтлин О`Шей.

– Не ты, а мы, – возмущенно зашипела на сестру Лукреция. – Я тоже об этом подумала.

– Ты, может быть, и подумала, а я-то сказала, – победоносно улыбнулась Лавиния.

– А у тебя вечно, что на уме, то на языке, – ехидно улыбнулась Лукреция.

– Открытость натуры – не признак глупости, – обиженно изрекла Лавиния.

Лукреция хотела ответить сестре что-то еще, но в их перебранку встряла Сьюлен:

– Тетя Лукреция, тетя Лавиния… Умоляю вас, не ссорьтесь. У нас же гости… – Щечки Сьюлен алели нежным румянцем. Ей было очень стыдно делать замечание теткам, но еще более неловко она чувствовала себя, когда тетушки ругались при гостях, даже если эти гости являлись их родственниками.

– Только для тебя, милая Сью, – уступила тетя Лукреция. – И для наших долгожданных гостей, чтобы они не подумали, что их присутствие нам безразлично… Что же касается нашего договора с издательством и редакцией, – вернулась она к предыдущему разговору, – вы действительно можете нам помочь. В силу своего желания и настроения, разумеется. Ты, Триш, могла бы написать заметку о замке О’Шей, да и вообще о графстве Голуэй. А вы, Пит, могли бы упомянуть о нашем замке в своей книге. Кстати, как она называется?

– «Мальчик Гугуций и его странные друзья», – пробормотал Пит, пряча глаза в тарелочке с «фарлс». Он чувствовал себя неловко от пристального взгляда, которым наградила его Сьюлен.

– А вы, оказывается, писатель, Пит? – нежным голосочком проворковала она. – Тетушки ничего мне не сказали.