Текст книги "Ставка на фаворита"

Автор книги: Энн Тамплин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Энн Тамплин

Ставка на фаворита

1

Лето выдалось жаркое. С апреля, в нарушение, казалось бы, стойких традиций английского климата, в городе не выпало ни одного дождя, и к началу июня жители Лондона уже изнывали от духоты. Необычное явление, говорили друг другу лондонцы при встрече, и лица у них становились тревожно-задумчивыми. Традиционные разговоры о погоде в гостиных, кафе и магазинах приобрели столь таинственный и многозначительный характер, словно речь шла о высадке инопланетян где-нибудь на окраине столицы Англии, тщательно замалчиваемой в правительственных кругах. Они не знали, что на последнем перед летними каникулами заседании кабинета министров говорилось об аномальной жаре в Лондоне. Министры тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо.

Наверное, единственным местом во всем Лондоне, где не было сказано ни слова о погоде, был зал заседаний Международного инвестиционного банка, где проходила деловая встреча руководителей банка с президентом недавно созданной фирмы «Сифорт маритайм» и разговор шел о деньгах. О больших деньгах, с помощью которых, как уверял руководителей банка президент фирмы Джон Линг, будет создана новая техника и новые технологии для разработки и добычи нефтяных ресурсов Северного моря, что, в свою очередь, принесет баснословные доходы фирме и банку. Слушая его, руководители банка братья Картеры, естественно, думали не о превратностях погоды, а о превратностях, подстерегающих их в мире финансов.

Первую половину заседания Джон Картер-младший держался стоически, слушал внимательно и даже успел проникнуться искренней симпатией к своему тезке, Джону Лингу, который старался уговорить раскошелиться его старших братьев, Ричарда и Монтгомери. Скосив глаза, он быстро взглянул на их непроницаемые лица… и ему стало скучно. Формально он тоже числился одним из высоко оплачиваемых руководителей банка. Но только формально, потому что в свои двадцать три года он предпочитал развлекаться, а не работать.

– Пустоголовый повеса! – раздраженно буркал себе под нос самый старший из братьев, Ричард Картер, обнаружив, что кабинет Джона в очередной раз пустует в самый разгар рабочего дня.

– Зачем мне работать, если решения вы все равно принимаете без меня? К тому же у нас и так деньги девать некуда! – огрызался по-мальчишески Джон, когда старшие братья и сестра пытались вразумить его.

На вторую половину заседания были приглашены эксперты крупных нефтяных компаний, чьи заключения должны были подтвердить или опровергнуть доводы президента «Си-форт маритайм». Все, что они излагали, уже лежало в отпечатанном виде в папке каждого участника заседания.

Какая волокита! – с досадой подумал Джон Картер. Все присутствующие здесь это уже давно прочитали. Несмотря на исправную работу кондиционера, в голове у него поплыл дремотный туман. Сказывалось ночное бдение за клубным карточным столом накануне. Пришлось подставить руку и упереться подбородком в ладонь, чтобы ненароком не уронить голову на полированную поверхность овального стола заседаний.

– Разработка и добыча нефтяных ресурсов Северного моря – это предприятие, требующее опыта и специфических знаний человека, а также финансовых затрат в масштабах, сравнимых лишь с освоением космического пространства…

Держи карман шире! На такие затраты мои родные скряги не пойдут, подумал Джон. Хорошо, что родители позаботились обеспечить меня отдельным капиталом, а то мои братцы в землю меня закопали бы после их кончины, лишь бы со мной не делиться. Он перестал слушать и в какой-то момент начал ощущать время как тягучую вязкую субстанцию отвратительного желтого цвета, обволакивавшую его. Потом ему представился огромный полужидкий янтарь, в центре которого он барахтался как какое-нибудь жалкое насекомое, стремящееся вырваться из плена. Картинка показалась ему настолько уморительной, что, не выдержав, Джон Картер громко хихикнул. В зале заседаний мгновенно воцарилась тишина, и Джон открыл глаза. Неужели я заснул?! – ужаснулся он и обвел глазами присутствующих. Все взгляды были обращены на него!

– Прошу меня извинить, – пробормотал он, поспешно встал из-за стола и вышел из зала заседаний.

Теперь жди головомойки! – думал Джон, меряя длинными ногами упругую ковровую дорожку в коридоре и чувствуя себя мальчишкой, сбежавшим в очередной раз с уроков. Зачем я только на свет родился! – не впервые воскликнул он про себя.

Рождение Джона явилось нечаянной радостью для четы Картеров, общий возраст которых составлял к тому времени чуть больше ста лет. Правда, его матери тогда было всего лишь за сорок, она была моложе мужа почти на двадцать лет. Старшие братья ко времени его рождения уже заняли солидные кабинеты в банке отца, а сестра заканчивала университет. Появление младшего брата они восприняли как досадное и не совсем приличное недоразумение. Все были заняты своими делами, никому не было дела до маленького Джонни, кроме стареющих родителей, которые обожали младшего сына и баловали его так, как обычно балуют внуков бабушки и дедушки. Равнодушие старших детей к младшему заставило лорда и леди Картер позаботиться при жизни о будущем Джона Картера. После смерти отца, а вскоре и матери он, будучи еще подростком, оказался владельцем солидного капитала и семейного особняка в Челси с большим штатом прислуги. Старый дворецкий, Гаролд Хобсон, отказался перейти на службу к Ричарду Картеру и предпочел роль наставника юного Картера. Такова была предсмертная просьба матери Джона, объяснил он Ричарду. А Гаролд Хобсон за долгие годы службы в аристократическом доме обрел благородство не только внешнее. Как говаривали при жизни Картеры-старшие своим друзьям, у Гаролда благородная душа. Но вряд ли их души радовались, наблюдая из сфер иных, чему обучил старый дворецкий их юного отпрыска.

Когда Джон Картер окончил школу для привилегированных детей, Гаролд Хобсон решил, что настало время всерьез заняться образованием мальчика. Он научил его играть в карты и разбираться в винах. Ничего удивительного, ведь за много лет своей службы Гаролд усвоил, что карты и вино неотъемлемая часть аристократического образа жизни. Во всяком случае, Джон был ему искренне благодарен за такое воспитание: учиться в университете он приехал хорошо подготовленным.

Учеба давалась ему легко. Никто не мог бы обвинить Джона в излишнем рвении. На спортивной площадке и за карточным столом его видели чаще, чем в библиотеке. Точно так же никто не мог бы обвинить Джона в чрезмерной влюбчивости. Тем не менее за годы учебы он сменил подружек больше, чем спортивной обуви. Просто девушки сами летели на него как мухи на мед. Что тоже неудивительно: он был красивым, общительным, веселым, остроумным и, что немаловажно, богатым. Мало кто из приятелей завидовал ему, потому что Крошка Джонни, как они его прозвали, конечно, в шутку, за рост метр девяносто, не отличался высокомерием, всегда готов был ссудить деньгами и легко забывал о них. Чем, кстати, беззастенчиво пользовались некоторые его приятели, считая Джона слегка глуповатым и недалеким. Напрасно они так думали: Джон все прекрасно понимал, просто он считал, что дружеские отношения дороже денег. Но и в дружбе ему повезло. Среди большого числа приятелей он вскоре выделил Стивена Болдуина, который ни в чем не уступал ему – ни в спорте, ни по части девушек и развлечений, частенько обыгрывал его в карты – и при этом ухитрился стать первоклассным специалистом в области юриспруденции. Их дружба не распалась после окончания университета. А чтобы чаще встречаться, Джон Картер сделал Стивена своим доверенным лицом. По его настоянию адвокат Стивен Болдуин занял отдельный кабинет в здании Международного инвестиционного банка почти сразу по окончании учебы. Однако подружек Джон продолжал менять и после университета. Но, что интересно, ни одна из них не была на него в претензии.

Можно было бы сказать, что у Джона Картера-младшего все идет прекрасно, если бы не его отношения со старшими братьями и сестрой, которые у него никак не складывались. Иногда ему казалось, что он им не родной. Они и внешне резко отличались от него. Солидные кряжистые фигуры братьев, похожих как близнецы, несмотря на разницу в возрасте, и склонная к полноте сестра Маргарет, вечно сидящая на каких-то замысловатых диетах, чтобы похудеть. Она частенько с завистью поглядывала на высокую худощавую фигуру младшего брата, с аппетитом поглощавшего все подряд во время воскресных семейных обедов, которые традиционно проходили в старинном особняке, где обитал Джон, что не давало ему никакой возможности уклониться от присутствия на этом скучнейшем мероприятии. Детей у старших братьев не было по той простой причине, что, занятые делом, они не нашли времени жениться. Маргарет сразу же после окончания университета вышла замуж, но и ей Бог детей не дал. Хотя Джон считал, что она очень удачно вышла замуж. Джейсон Николсон, владелец престижной клиники, светило мирового уровня в области медицины, был единственным в их узком семейном кругу, с кем Джон находил общий язык. Частенько Джейсон был гостем Джона в загородном элитном клубе и оставлял за карточным столом кругленькие суммы, чем еще больше настраивал жену против ее младшего брата.

Джон стремительно вошел в библиотеку, на ходу срывая галстук и расстегивая верхнюю пуговицу белой шелковой рубашки.

– Фу! Так уже легче. Как я ненавижу эти сборища! – воскликнул он, принимая из рук своего друга Стивена стакан виски с содовой водой. Выпив содержимое залпом, он протянул Стивену стакан за новой порцией.

Болдуин удивленно поднял брови, но стакан наполнил.

– Что случилось, Джонни? Ты чем-то недоволен?

– Еще один танец с очередной претенденткой на звание миссис Джон Картер, после чего придется выслушать рассказ ее родителей о достоинствах их чада, и я сойду с ума! Нет, лучше прыгнуть с балкона и покончить разом со всеми проблемами!

– Вот уж что тебе не грозит, – сказал Джейсон Николсон, сидевший за карточным столом в обществе двух завсегдатаев клуба братьев Харрисов, Эда и Пола, – так это безумие. Можешь мне поверить как врачу. – Он улыбнулся. – Садись с нами играть, сразу остынешь.

– Да уж, лучше проиграть, чем пытаться покончить счеты с жизнью, прыгая с балкона второго этажа, – заметил Пол, ухмыляясь в пшеничные усы, которыми он обзавелся для солидности.

– Максимум, на что ты можешь рассчитывать, Джонни, это сломанная нога и помятые розовые кусты, – добавил Эд с самым серьезным видом.

– Садись на мое место, – предложил Стивен, – а я пойду потанцую вместо тебя. Мне сегодня в карты не повезло, так, может, повезет в любви.

– Попытаюсь отыграться за тебя, – сказал Джон и сел к столу. – Да, будь осторожней, Стив, этим нежным созданиям палец в рот не клади! Не заметишь, как тебя окрутят.

– А я не боюсь, – ответил Стивен. – Не вижу ничего страшного» в женитьбе. Только все эти девушки помешались на тебе.

– Послушай, Джон, если тебе нужна моя помощь, чтобы избавиться от преследующей тебя своры девиц, ты только скажи и я к твоим услугам! – воскликнул Эд с таким искренним сочувствием, что все засмеялись.

– На мою помощь тоже можешь рассчитывать, – сказал Пол, давясь от смеха.

А Джон тем временем уже сдавал карты.

– Не возражаю. Пользуйтесь моей щедростью, пока я жив. – Он усмехнулся с оттенком горечи. – Не встречал еще ни одной женщины, которая не наскучила бы мне через два дня, – сказал он и нахмурился.

Действительно, подумал он, а ведь я не встретил ни одной, которая по-настоящему увлекла бы меня. Развлекаться с ними приятно, но ум и сердце в этом не участвуют.

– А ты пытался с ними разговаривать? В постели или после? – спросил Пол насмешливо.

Джон машинально покачал головой, сосредоточившись на картах в своих руках.

– Нет, конечно, а зачем? Такой ошибки я еще ни разу в жизни не совершил.

– И правильно, Джон, – согласился с ним Эд. – Смотреть на женщин не так утомительно, как их слушать. – Судя по его лицу, можно было догадаться, что он доволен пришедшими к нему картами.

– Бедный богатенький мальчик, – с насмешливым сочувствием произнес Джейсон Николсон, не отрываясь от карт. – Никто его не понимает. – Он бросил взгляд на Джона. – Нам бы твои проблемы!

Джон настороженно посмотрел на него.

– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросил он, забыв о картах.

– Только то, что тебе не надо думать о хлебе насущном. Родители обеспечили тебя до конца жизни.

– Мы болтать будем или играть? – спросил Эд с недовольным видом. – Если вы хотите поговорить, то я лучше пойду потанцую.

Несколько конов играли молча, Джон проигрывал раз за разом. Неожиданно он швырнул карты на стол.

– Извините, но я сегодня не в том настроении, чтобы играть всю ночь. Позвольте, я выпишу чек на свой проигрыш.

Харрисы переглянулись, потом уставились на Джона.

– Да что с тобой сегодня, Джонни? – спросил Эд.

– Ничего особенного, – сквозь зубы произнес Джон, чувствуя на себе внимательный взгляд Джейсона. Он и сам не понимал толком, что с ним творится.

– Оставь его, Эд, – сказал Пол и похлопал брата по плечу. – Пойдем лучше потанцуем. Я там заметил одну брюнеточку…

Когда они вышли из библиотеки, Джейсон пересел поближе к Джону.

– У тебя возникли какие-то проблемы, о которых я не знаю?

– Да нет… Черт возьми, Джей, я и сам не понимаю, что со мной. Да еще ты со своими насмешками! Мои родственники и так записали меня в ранг полного ничтожества. А меня тошнит от всех их разговоров о карьере, доходах, престиже и так далее. – Джон раздраженно пожал плечами.

– Ты не можешь осуждать своих родных. Они живут этим, понимаешь?

– Понимаю, но от этого мне не легче. Я сыт по горло. Хочется чего-то совсем другого.

– В чем же дело? Займись тем, что тебе нравится. Ты богат и независим, у тебя полная свобода выбрать занятие по вкусу. – Джейсон прищурившись смотрел на Джона, как на избалованного ребенка, который раскапризничался и требует луну с неба, потому что все остальное у него уже есть. Он встал, чтобы налить себе и Джону выпивку. – Чем бы тебе хотелось заняться?

– Не знаю. – Джон принял у него бокал и выпил. – Знаю только, что мне все надоело. Каждый день одни и те же лица, одни и те же занятия. Никаких приключений, никакого чувства удовлетворения от того, чем занимаешься в банке. Меняешь женщин, и все равно ничего не меняется. – Он стукнул кулаком по столу. – Я до смерти устал от своей рутинной жизни. Мне нужны приключения, трудности, чтобы испытать себя, понять, наконец, чего я стою сам по себе.

– Значит, проблема не во внешних обстоятельствах? А в самом тебе, Джонни? – спросил Джейсон.

– А я о чем тебе толкую? Конечно, во мне. Мне надо обрести самого себя, понимаешь?

– Пока не очень, – признался Джейсон, собирая разбросанные на столе карты.

Джон откинулся на спинку стула и развел руки в стороны.

– Наверное, ты меня не поймешь, но, признаюсь тебе, временами мне хочется почувствовать себя не Джоном Картером-младшим, а кем-то еще. Понимаешь?

– Нет, не понимаю. – Джейсон хохотнул. – Только не пытайся меня убедить, что ты склонен к раздвоению личности, все равно не поверю.

– Да нет же. Я имею в виду, побыть в шкуре обычного парня, не обремененного наследством и семейными традициями. Чтобы никто не контролировал каждый твой шаг, пожить без интриг и сплетен, без женщин, каждая из которых мечтает женить тебя на себе, без идиотов, которые начинают с того, что берут у тебя деньги в долг, а потом из кожи вон лезут, чтобы доказать тебе свое превосходство. Пожить обычной нормальной жизнью.

Джейсон развеселился.

– Валяй, только вряд ли у тебя это получится. – Он от души рассмеялся. – Извини, я попытался представить тебя в роли обычного парня, как ты говоришь.

Глаза Джона вспыхнули от обиды.

– Напрасно ты смеешься, я справлюсь с этой ролью. Почему ты так уверенно говоришь, что у меня не получится?

– Да потому, что ты родился с серебряной ложкой во рту, ты в пеленках уже был сказочно богат, а с восемнадцати лет ты возглавляешь список самых выгодных женихов Англии. Прости, но ты настолько избалован, что стать обычным парнем просто не сможешь. Ты не знаешь, каково это – зарабатывать деньги собственным горбом!

– Хочешь пари?

– О чем ты?

– Я заключаю с тобой пари, что сумею прожить один месяц без своего богатства и привычного окружения. Деньги я сумею заработать сам.

Джейсон задумчиво потер подбородок, испытующе поглядывая на шурина.

– А на что спорим?

– На мою спортивную машину. Она, кажется, тебе очень нравится.

Джейсон удивленно приподнял брови. Он знал, что машина Джона обошлась ему в сумму приличного состояния. И любит он ее так, как не любил ни одну из своих женщин.

– И не жалко тебе ее проиграть?

– Мне не придется жалеть об ее утрате, потому что я не намерен проигрывать, – твердо ответил Джон.

– Что ж, посмотрим, – обронил Джейсон. – Значит, ты собираешься влезть в шкуру обычного парня и самостоятельно зарабатывать в поте лица хлеб свой насущный. И куда же ты намерен отправиться на поиски приключений?

– Мне все равно. Достань, пожалуйста, карту Англии, – попросил Джон.

В этот момент в библиотеку вернулся Стивен Болдуин, который со смехом стал рассказывать, как скучно девушкам без Джона и что, танцуя с ним, они только о Джоне и говорили. Но, увидев, что Джейсон раскрывает большой атлас на карте Англии, а у Джона горят глаза и лицо его необычайно серьезное, перестал веселиться.

– Что происходит? – спросил он. – Неужели собираетесь устроить автопробег по родным просторам?

– Лично я собираюсь в Канаду на конференцию психиатров, а вот Джон задумал резко изменить свою жизнь на месяц. – И Джейсон сообщил Стивену о заключенном между ним и Джоном пари. Скептическая улыбка на его лице свидетельствовала, что он сильно сомневается в серьезности намерения Джона.

Но Стивен лучше знал своего друга и сразу понял, что тот от своих слов не отступится.

– Будем тыкать пальцем с закрытыми глазами? – спросил Джейсон у Джона. В голосе его слышалась насмешливая снисходительность, словно он говорил с неразумным ребенком.

Стивен Болдуин напрягся, он знал, что с Джоном так разговаривать опасно.

– Джонни, а как поживает твой дед? – словно невзначай поинтересовался он, вспомнив восторженные рассказы друга о Джордже Картере, в усадьбе которого он проводил в детстве летние каникулы. Собственно, он доводился Джону родным дядей, поскольку был братом его отца. В свое время пути их разошлись: отец Джона продолжил семейный банковский бизнес, а Джордж получил в наследство конный завод, и это оказалось его призванием. В детстве Джонни многому научился у деда, как он его называл, и на всю жизнь полюбил лошадей. – Сколько ему сейчас? Наверное, далеко за восемьдесят?

Джонни оторвался от карты и уставился на Болдуина невидящим взглядом, словно пытался о чем-то вспомнить. Потом лицо его просияло.

– Ты прав, Стив! К черту карту! Я еду в Дербишир.

Джейсон по-прежнему смотрел на карту.

– Значит, ты отправляешься в Среднюю Англию к месту слияния двух рек, Дава и Трента. Район для активного отдыха неплохой.

– Я не отдыхать еду, просто мне нужно увидеться с Джорджем. Он сто лет уже не появляется в Лондоне, а по телефону постоянно отвечает, что у него все в порядке. Мне давно надо было к нему съездить. После похорон тетушки Мередит я ни разу не навестил его, что большое свинство с моей стороны! А потом я все равно осуществлю то, что задумал. О дате начала эксперимента я сообщу вам из Дерби.

Наконец Джейсон понял, что Джон говорит серьезно, и тут же подумал о неприятных разговорах, которые ожидают его с женой Маргарет и ее старшими братьями.

– Да, мы не договорились, – спохватился Джон, – а что ты, Джей, ставишь на кон? Давай так, если я проигрываю пари, ты забираешь мою машину, если выигрываю, то забираю у тебя твою роскошную яхту. – Увидев, как вытянулось лицо у Джейсона, он добавил с улыбкой: – И пользуюсь ею в течение месяца. Идет?

– Идет, – улыбнулся в ответ зять и с облегчением вздохнул. – Когда едешь к старому Джо?

– Сейчас и поеду.

– Ночью?

– А какая разница? Я на машине. Увидимся через пять недель. Прощайте!

– Если понадобится помощь, позвони мне, – успел сказать Стивен вслед Джону, пока тот не закрыл дверь библиотеки.

Никто из них, конечно, не догадывался, что приблизительно в это же время состоялся телефонный разговор между Ричардом Картером и старым Джорджем. Говорили они о Джоне. Со стороны могло показаться, что собеседники плохо слышат друг друга.

– Ты не представляешь, дядя Джордж, что он выкинул на этой неделе, когда у нас проходило серьезное совещание. Речь шла об огромных инвестициях! Чем старше становится Джон, тем он невыносимей со своей детской непосредственностью, легкомыслием и неспособностью к серьезным занятиям настоящим делом.

– Да, помню, в детстве Джон все схватывал на лету, – сказал Джордж. – Быстро он научился, как надо обходиться с лошадьми. Они его приняли, и я понял, что из него получится настоящий мужчина.

– В воскресенье мы собираемся устроить семейный совет, на котором будем решать, стоит ли оставлять Джона в правлении банка. Конечно, его капитал останется в банке. Мы не можем пойти на полный разрыв, но из руководства банком ему придется уйти, – размеренно и монотонно ронял слова Ричард. Именно такой представлялась ему солидная манера говорить.

– Давненько я не видел нашего малыша. Только тяжелым я стал на подъем, все никак к вам не выберусь, – посетовал Джордж. – Вот если бы Джонни приехал ко мне…

– Пусть едет куда хочет! – вырвалось у Ричарда, которого начал раздражать этот разговор. До него дошла наконец бессмысленность собственной затеи. Как и его отец, он не понимал старого Джорджа, но в отличие от отца, который любил старшего брата, недолюбливал дядю. – Было бы неплохо, если бы ты поговорил с ним, – добавил он, сдерживая раздражение. – Ты ведь в нашей семье самый старший. Может, Джон прислушается к твоему мнению. – И тут же подумал, что сказал глупость, ведь мнение дяди никогда не совпадало с мнением остальных членов семейства Картеров.

– Обязательно поговорю, Ричард, можешь не сомневаться. Только молодежь обычно пренебрегает мнением стариков, предпочитая все постигать самостоятельно. Ничего не поделаешь, так уж устроен этот мир, – ответил Джордж.

Ричард попрощался и с облегчением положил трубку, лицо его было недовольным. А на другом конце провода, в усадьбе «Мередит», недалеко от города Дерби – центра графства Дербишир, довольно усмехался в усы старина Джордж.

К ночи духота стала еще нестерпимей. Джон открыл все окна в машине, расстегнул рубашку, но облегчения это не принесло. Казалось, воздух сгустился до предела и не проходит в легкие. Выбравшись на шоссе, ведущее на северо-запад, он немного расслабился и впервые задумался над тем, как ему осуществить свой план перевоплощения в «простого парня», который он с такой легкостью декларировал в клубе за карточным столом. Но в голову ничего не приходило. Похоже, Джейсон прав, подумал Джон, я ведь и представления не имею о том, с чего начать. Хорошо, что Стивен подсказал мне съездить к Джорджу. Если не дед, то кто еще мне поможет?

Джон увеличил скорость и где-то за Оксфордом почувствовал в воздухе долгожданную перемену. Неподвижная духота сменилась резкими порывами ветра, а затем грянула гроза. Но какая! Ливень обрушился на крышу кабины с такой силой, что пришлось свернуть к обочине и закрыть все окна, чтобы не заливало салон машины. Только одно окно рядом с водительским местом оставалось открытым. Джон высунул в него голову и с блаженством ощутил, как мощные струи омывают его голову. Отряхнувшись как собака, он вздохнул полной грудью. Буйная радость, созвучная стихии, охватила его. Наконец дождь стал стихать, ливневая полоса ушла в сторону Лондона, а Джон все сидел неподвижно в машине, глядя, как молния вспарывает зигзагами темное небо, и прислушиваясь к торжествующим раскатам грома. На душе у него было спокойно.

2

Обитатели усадьбы «Мередит» пробуждались рано, вместе с восходом солнца. Таков был постоянный ритм жизни, его завел в дни своей молодости Джордж Картер. С тех пор ничего не изменилось, если не считать того, что из высокого стройного молодого человека с темной гривой волос он превратился в жилистого седого старика и что несколько лет назад он схоронил свою любимую жену, хлопотунью Мередит, в честь которой и была названа усадьба. Тогда впервые окружающие увидели, как под непосильной тяжестью утраты у него согнулись плечи…

Джордж спустился на кухню, выпил приготовленную для него чашку черного кофе и привычным маршрутом, через парк, окружавший дом усадьбы, а потом через лес, направился к конюшням. За делами он забывал о своей утрате и даже о возрасте. На втором месте после жены у него всегда были лошади. Своей любовью к этим грациозным животным он успел заразить не одно поколение работников завода. До завтрака он успевал обойти все стойла, поговорить с конюхами, просмотреть документацию вместе с управляющим, назначить встречи с потенциальными клиентами. К двенадцати часам он возвращался в дом, всегда пешком, хотя его давно уже уговаривали использовать стоявший в гараже джип «Чероки». Но Джордж не сдавался.

– Пока я хожу, я живу, – повторял он каждый раз, когда ему напоминали о его возрасте. Только зимой, во время снегопадов, он изменял своей привычке проходить в день несколько миль пешком.

К ланчу на кухне собирались служащие из числа неместных жителей и домашняя прислуга. Иногда, в те дни, когда в доме не было гостей, Джордж завтракал с ними за длинным деревянным столом. Одиночество угнетало его. Но сегодня его ожидал сюрприз. На «семейной» скамейке под старыми липами он увидел Джона, своего племянника. Будучи на старости лет дальнозорким, Джордж еще издали узнал его. Да и кто еще мог сидеть в такой небрежной позе, закинув руки за спинку скамьи, вытянув длинные ноги, и насвистывать. Теплая волна радости омыла душу старика. Он любил Джона, как мог бы любить собственного сына, если бы он у него был. А дочь редко баловала отца своим присутствием. Она уехала за океан с мужем сорок лет назад и там обзавелась выводком детей, а теперь уже и внуками, которых Джордж еще не видел.

– Свистишь? – сказал он, подходя к скамейке и тяжело опускаясь на нее рядом с Джоном. – Денег не будет.

– Вот и хорошо, – беззаботно ответил Джон. – Начинаю новую жизнь, не обремененную семейным капиталом.

Джордж засмеялся потому, что вспомнил свой разговор с Ричардом, а Джон засмеялся потому, что ему стало весело только от одной мысли, что не надо сидеть в накрахмаленном воротничке в офисе и делать умное лицо, когда тебе безумно скучно. Их дружный смех огласил притихший в полуденном зное сад.

– Вообще-то, дед, я приехал к тебе за помощью. Ты извини меня, понимаю, я поступил по-свински, что столько времени носа к тебе не показывал.

– Не извиняйся, я не в обиде. Ты молод, у тебя сейчас самый трудный период.

– Откуда ты знаешь? – удивился Джон.

– Знаю, потому что и сам был когда-то таким же молодым, как ты. Помню… Память меня еще не подводит. Тебе сейчас надо определиться в жизни, а выбора у тебя нет. Лишь одна протоптанная дорога, скучная и монотонная. Никаких приключений, никаких трудностей, никакой самостоятельности. Угадал? – Старый Джордж, прищурив глаза, посмотрел на Джона, который изумленно таращился на него.

– Ну, дед, ты даешь!

– Слушай, пойдем в дом, умоешься, переоденешься, поедим, а потом ты мне все расскажешь, если захочешь.

Пока Джон приводил себя в порядок после долгой дороги, в столовой успели накрыть на двоих овальный дубовый стол. Еда показалась Джону необыкновенно вкусной, о чем он не преминул сказать Джорджу.

– Конечно, тут все свое, не то что у вас в Лондоне, сплошные полуфабрикаты.

Отдав должное ланчу, они перешли в гостиную. Джордж выставил на журнальный столик несколько бутылок с наливками собственного изготовления.

– Снимай пробу, – сказал он Джону. – Специально хранил к твоему приезду. А то в своем клубе пьешь, наверное, только виски с содовой.

– Ты прав, но меня алкоголь не берет, сколько ни выпью. – Джон взял узкую рюмку и отпил половину. – Вот это да! Волшебный напиток! Вкусно и крепко.

– Да уж, не чета твоему клубному коктейлю, – с довольным видом усмехнулся Джордж. – Сразу пробирает.

– Когда ты все успеваешь? Ведь на тебе и дом с хозяйством, и конный завод. Кстати, как у тебя идут там дела? – Глаза Джона загорелись искренним интересом.

– Сам увидишь. Рассказывай лучше, как дела у тебя, а потом пойдем смотреть моих лошадок.

– А рассказывать нечего, ты все знаешь о моей прекрасной благополучной жизни. Я и сам толком не понимаю, что меня мучает в последнее время. Такое состояние, словно я потерялся. Скучно мне в нашем банке. Вот со скуки я и заключил вчера пари в клубе с мужем Маргарет. – Джон пересказал свой разговор с Джейсоном. – Я не хочу, чтобы меня всю жизнь опекали, наставляли, тыкали носом. Мне нужно собственное дело, которое меня увлекло бы. Словом, мне нужно обрести самого себя. А для начала я хочу понять, как живут те, кто не родился с серебряной ложкой во рту. Поможешь?

– Надо подумать, – серьезно ответил Джордж, испытующим взглядом всматриваясь в племянника. – Может, пойдем? А то у меня на три назначена встреча в конторе. Вечером вернемся к нашему разговору.

Дорога к конному заводу, ведущая через парк и небольшой лесок, пробудила в Джоне воспоминания детства. Если бы рядом с ним не шагал отяжелевший под бременем лет Джордж, он бы припустил бегом, чтобы снова увидеть самых грациозных животных на свете, чтобы вдохнуть забытый специфический запах конюшни, перемешанный с ароматом свежего сена. Внезапно он остановился, глядя на огромный пень, потом перевел взгляд на Джорджа.

– Почему? – Лицо его страдальчески скривилось.

– В прошлом году молния в него ударила. Год простоял обугленный, а недавно спилили, – вздохнув, ответил старик.

Впервые после смерти родителей Джон испытал сердечную боль. Огромный дуб на выходе из парка был в детские годы Джона его вторым домом. На его мощных ветвях он устроил себе шалаш и проводил там много времени во время летних каникул, читая книги о приключениях и придумывая себе невероятную жизнь, полную испытаний, одержанных побед и… любви самой красивой женщины на свете. Только ничего не сбылось, с грустной усмешкой подумал Джон, и детства не вернешь.

Еще издали он увидел побеленные кирпичные строения конюшен под высокими крышами, а неподалеку – невысокое административное здание, которое Джордж называл конторой.

– Как ты? Совсем все забыл, чему я тебя учил? – спросил он у Джона.

– Сейчас проверим, – сдержанно, чтобы не выдать своего волнения, ответил Джон.