Текст книги "Соблазни меня!"

Автор книги: Энн Мэйджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

  Париж, Франция

  Реми поздоровался со своей секретаршей, Мари-Элиз, и попросил ее не назначать на этот день никаких встреч и не переводить на него звонков, после чего исчез за дверью своего офиса. Включив свет, он подошел к столу, и его взгляд сам собой приковался к единственному украшению в офисе: фотографии в рамке, которая лежала сейчас вниз лицом на полке.

  Реми заставил себя подойти к ней. Осторожно поднял фотографию. На снимке были изображены он и его друг Андре Лафитт, еще мальчишками. Они задорно улыбались друг другу, стоя перед своими гоночными машинами. Им было тогда по четырнадцать. Их снимал отец Андре, Морис, гордый за своего отпрыска. Теперь он ненавидел Реми.

  Дрожащими руками Реми поставил фотографию обратно на полку и еще долго стоял перед ней в мрачном раздумье. Эта фотография лежала здесь лицом вниз целый год.

  Сейчас Реми было настолько не по себе, что родной офис казался ему чужим, и он едва удержался, чтобы не выбежать отсюда, напугав бедную Мари-Элиз. Он сглотнул и повернулся к окну.

  Утро выдалось серым и унылым, под стать его собственному мрачному настроению.

  Реми опустился в кресло перед столом, заваленным документами, конвертами, файлами, брошюрами и факсимильными сообщениями. Во что бы то ни стало надо разобрать эту кучу перед обедом. Он потянулся и взял верхний конверт. Это было письмо от его агента по недвижимости, который сообщал о том, что в городе появилась Эмили. К письму было прикреплено несколько телефонных сообщений и факсов. Агент назвал девушку трудным случаем.

  Реми меньше всего хотел бы работать с Эми.

  Не надо было соглашаться на встречу с ней. Это была глупая и опасная затея. И еще в сто раз глупее было ложиться с ней в постель. Черт, как он оплошал!

  Несмотря на гигантские усилия выкинуть ее из головы, это ему не удавалось. То и дело вспоминался ее звонкий смех, и сердце его болезненно сжималось. Он со злостью выбросил конверт агента в мусорную корзину. Затем взял телефон и решил закончить для начала со срочными телефонными звонками.

  Время подкралось к полудню, а груда документов на столе ни капельки не уменьшилась. Реми уже жалел, что не принял предложение матери, которая приглашала его на ланч. Около часа дня вошла Мари-Элиз и быстро закрыла за собой дверь. Худощавая блондинка, она всегда носила какие-то мрачные просторные одежды, огромные очки и туфли с такими массивными каблуками, что ими можно было забивать гвозди. В целом она совершенно не привлекала внимания, незаметная как тень. Реми сильно подозревал, что на самом деле она куда симпатичнее, чем казалась с первого взгляда.

  Однажды она вскользь упомянула, что у нее был неудачный брак. В подробности не вдавалась, а он и не спрашивал.

  – Вас дожидается какой-то мужчина.

  – Я же предупредил, никаких встреч.

  – Так я ему и сказала, он лишь рассмеялся в ответ и приказал доложить о нем. Приказал мне! Он уверил, что не нуждается в представлении и специальном назначении встречи, – вспыхнув, она передала ему визитку. – Очень приятный мужчина, мсье.

  До сих пор она так не отзывалась ни об одном мужчине.

  Подняв брови, Реми взял карточку. И через секунду расплылся в улыбке:

  – Да уж, быстро он очаровал тебя.

  Мари-Элиз снова зарделась. Реми задумчиво уставился на нее.

  – Жена бросила его год назад. Так что дерзай.

  И с этими словами он бросился из своего кабинета в приемную.

  – Реми! – невысокий худой мужчина поднялся ему навстречу из кресла, в котором сидел, и взял костыль, стоявший рядом.

  Он был бледен и выглядел гораздо старше своих тридцати.

  Черт, да что там! Главное, он жив! И его голубые глаза блестят! Только это и важно. Жив. Ходит. Пусть и медленно.

  – Пьер-Луи!

  Они крепко-крепко обнялись, их объятия длились дольше обычного.

  – Просто счастье видеть тебя, – сказал Реми хриплым от переполнявших его чувств голосом.

  – Значит, никаких встреч на сегодня? – поддел его Пьер-Луи. – И никаких исключений, как сказала эта твоя секретарша.

  – Просто опаздываю на обед с мамой и своей старой подругой, иначе пригласил бы тебя в кафе. Но тебе всегда рады, особенно в замке. – Реми старался не думать о том, что Пьеру отняли ногу, как врачи ни старались ее сохранить. – Выглядишь неплохо, – прошептал он.

  – Благодаря титановому протезу мы, возможно, через полгода будем вместе бегать по утрам. А ты как? Тебе ведь тоже досталось в аварии. Рад, что ты вернулся. На прошлой неделе сообщили в газетах.

  – Репортеры были бы счастливы, если бы меня осудили. Помнишь статью, в которой очередной журналист говорил, что такие, как я, достойны гильотины?

  – Ничего, скоро все забудется. Самое главное, чтобы ты забыл.

  Реми уставился куда-то за окно.

  – Наверное, мне надо было остаться в Лондоне.

  – Не оглядывайся назад. Думай о будущем. Я недавно получил работу в команде Тэйлора.

  – Будешь водить? – спросил Реми, надеясь не выказать свое беспокойство.

  Пьер-Луи покачал головой.

  – Администрация. Поэтому я здесь. Тэйлор попросил меня встретиться с тобой. Ты думал о том, что делать теперь?

  – Работать на свою семью.

  – Ты стал гонщиком, потому что офисная работа тебе не нравилась. И ты не просто гонщик, ты первоклассный гонщик.

  – С тех пор все так изменилось. – Реми помолчал. – Так чего ты хочешь?

  – Мне нужен ты. Тэйлор хочет, чтобы ты был в его команде.

  – Я уже сказал, что ушел с этого поприща год назад.

  – Но мы не хотим, чтобы ты был гонщиком. Тэйлору нужны твои мозги, твой опыт в области административной работы. Мы собираемся принимать участие в Формуле-1, и нам необходимы профессионалы. Ты просто спасешь нас, Реми.

  – Какой же Тэйлор хитрец, что прислал тебя. Ты единственный, кому я не в силах отказать.

  – Вот и хорошо. Ты просто рожден для гонок.

  – Спасибо, – сказал Реми, но тон его был холоден.

  – Отказываешься?

  – Формула-1 – убийственный спорт. Не хочу больше принимать участие в этой бойне.

  – Но ведь не по твоей вине сломалось колесо.

  – Послушай, я сто раз прокручивал в голове тот несчастный случай. Я бы мог свернуть на повороте на куда более медленной скорости. Но не сделал этого. Проклятое честолюбие!

  – В тот день все были на взводе. Гонщики рано или поздно должны платить за свою победу.

  – Я не смогу вернуться. Не сейчас.

  – Тогда просто обдумай предложение.

  Реми медленно покачал головой.

  – Знаешь, я бы не стал тебя принуждать, – начал было Пьер-Луи, но Реми перебил его:

  – Ну, мне пора. Рад был увидеться. Я позвоню.

  – Но я еще не все сказал тебе. Ты был рядом со мной в самые трудные минуты. Я тебе за это благодарен. И еще... насчет твоей секретарши. Давно у тебя такая хорошенькая девушка?

  – Мари-Элиз? Хорошенькая?

  – Чудесное имя! Замужем? Дети есть?

  – Разведена. Маленькая дочка. Ни с кем не встречается.

  – Мне это подходит.

  – Эй, эй. Мари-Элиз очень чувствительная женщина. Смотри, не вздумай ее обижать.

  Они обнялись как братья. Реми видел, что наконец Пьер-Луи становится прежним. Здоровье и настроение вернулись к нему. Это хорошо.

  Реми проводил друга и сел в свою «альфа-ромео». Только он выехал со стоянки, на него набросились репортеры. У высокого мужчины в руках была увеличенная размытая фотография, на первой полосе известной парижской газеты.

  На снимке Эмили с широкой улыбкой идет под ручку с Реми.

  Ублюдки.

  У Реми недобро екнуло сердце.

  – Кто ваша новая пассия? – заголосили наперебой репортеры, тыча ему камерами и микрофонами в лицо.

  Реми надавил на педаль газа и умчался от этих стервятников. Хватит с них и прошлогоднего снимка, который изображал, как Реми бьет в морду журналиста. Не получат они новой сенсации, как ни стараются его провоцировать.

  Теперь все увидят Эми рядом с ним. Этого еще не хватало.

  Щеки его матери были розовыми, как мрамор стен посольства, из чего следовало, что она выпила уже вторую или третью рюмку своего любимого вина.

  Реми склонился и поцеловал мать. Шесть официантов столбами стояли вокруг.

  – Прости, задержался, – сказал он, садясь напротив. – В последнюю минуту пришел Пьер-Луи.

  Мать удивилась и поморщилась.

  – Я думала, ты завязал с гонками. – Она едва поинтересовалась здоровьем Пьера-Луи. Ей не терпелось обсудить тему поважнее. – Как и обещала, я пригласила на обед Селин, – сказала она, блеснув глазами.

  Реми вымученно улыбнулся. Меньше всего ему хотелось видеть Селин. Странно. До встречи с Эми Селин была самой желанной женщиной для него.

  – Как все прошло в Лондоне... с ней? – графиня наконец задала вопрос, который так и жег ей язык.

  Образ обнаженной Эми предстал перед его мысленным взором. Бросив последний взгляд на спящую девушку, Реми еле оторвался от этого зрелища тем утром, чтобы наконец уйти. А самому хотелось броситься на кровать и зарыться в душистые волосы Эми.

  – Не надо было с ней встречаться. Все равно я ничего не достиг, – он старался говорить как можно равнодушнее. – Я же не представился ей, так что дело мы и не обсуждали.

  Сверля сына пристальным взглядом, она поднесла бокал к губам, но, так и не сделав глоток, всего лишь покрутила бокал в руке.

  – Что-то случилось, – медленно проговорила она, не отводя от него взгляда.

  Он раскрыл папку с меню и погрузился в чтение.

  – Ты уже что-нибудь заказала?

  – Мы еще не дождались Селин, так что заказывать пока не будем. А тебе, пожалуй, нужен бокал вина, чтобы ты хоть чуток остыл.

  Поерзав на стуле, Реми стал еще внимательнее изучать список имеющихся вин. Изучал он их чересчур долго.

  – Сегодня я как сумасшедший работал все утро. Мне нужно повидаться с инженером, чтобы осмотреть фундамент для нашей виллы в Каннах. Так что встретиться с мадмуазель Уэзерби я не смогу.

  Брови матери взлетели до потолка.

  – Должно быть, это что-то серьезное, – проговорила она.

  – Что?

  – Ты избегаешь ее. Это же ясно как день, – она подалась вперед и подвинула ему газету с фотографией на первой странице.

  Один взгляд на Эми, и сердце его затрепыхалось в груди.

  – Так-так. Ты спал с ней.

  К счастью, в этот самый момент к ним подошла красивая блондинка, одетая в черный костюм с жемчужным ожерельем.

  – Селин! – улыбнувшись, Реми поднялся ей навстречу.

  Она стала еще стройнее со смерти мужа, а в голубых глазах навсегда застыла печаль, делая весь ее облик хрупким и нежным. В целом она выглядела гораздо привлекательнее, чем в последний раз, когда он встречался с ней в Париже. Реми поцеловал ей руку и предложил стул.

  Обед, как всегда, был затянутым и нудным, и хотя раньше ему нравились подобные формальности, теперь же казалось, что чего-то совершенно точно не хватает.

  В разговоре с Селин он поймал себя на том, что непрестанно сравнивает ее с Эми. И сравнение было не в пользу Селин.

  В какой-то миг ему захотелось забыть о делах в Канне и броситься прямо в «Замок сирен». Что там Эми делать одной? Скорбеть по тете? Он бы утешил ее. И непременно занялся с ней любовью.

  Интересно, а она по нему скучает? Или уже забыла?

  – Реми, о чем ты думаешь? – ворвался в его мысли голосок Селин.

  Пробормотав про себя какое-то проклятье, он выдавил улыбку.

  – Прости.

  —Наверное, тебе непросто было вернуться домой... и видеть всех. И даже меня, – предположила она, накрыв его руку своей. – Видимо, еще рано, да?

  Реми пришлось доигрывать роль до конца, поэтому он постарался забросать Селин вежливыми шутками. Смотреть на мать он избегал.

  Вместо Реми Эмили позвонила сама графиня.

  – Мои агенты сообщили, что вы собрались передать Матисса музею, а «Замок сирен» отказались продать нам.

  Любопытно, а она уже знает, что я встречалась в Лондоне с Реми? Узнай она всю историю целиком, упала бы в обморок.

  – Вы знаете, сейчас я сижу в саду и наслаждаюсь прекрасным видом, знакомым мне с детства, – отвечала Эми.

  – Я задала вам вопрос, – проговорила графиня, теряя терпение.

  —Ах, да, – спохватилась Эми, теряясь мыслями в своих фантазиях. В этот момент она представляла, как они с Реми занимаются в этом саду любовью. Их окружают величественные стены и величавые деревья, и сводящий с ума запах цветов, растущих кругом... – Иногда бывает трудно расстаться с тем, что принадлежит тебе по праву.

  – Тогда вы сможете понять, что чувствовал мой бывший муж, когда ему пришлось отдать Матисса вашей тете, в их свадебный день, и завещать ей замок и виноградники после своей смерти.

  – Я не продам вам Матисса. Он бесценен. Последнее желание моей тети было передать его французскому народу. Что до замка, мне очень нравится, как его отремонтировали. Особенно ванные комнаты. Вы видели, эти потрясающие лампочки на потолке, глубокие каменные ванны и душ? Такое все замечательное. Прошлым вечером, когда Этьен провел экскурсию для меня по замку, я долго-долго лежала в горячей ванне, глядя на эти лампочки. Никогда не подозревала, что замок был построен на месте римских развалин, – беспечно продолжала Эми.

  – То есть ты повышаешь цену?

  – Полагаю, что и виноградники в приличном состоянии.

  – Хватит. Назови свою цену.

  – Мне нужно время подумать.

  – Не понимаю. Ты живешь на Гавайях. У тебя магазин. Тебе нужны деньги. К чему такой девушке, как ты, замок во Франции или винодельный завод?

  Эми нахмурилась.

  – Вы всегда так нагло лезете в чужие дела?

  – Почему бы не поступить разумно и не продать замок нам? Это же логично.

  – Вам бы лучше спросить об этом вашего сына! – выкрикнула она, вспоминая обнаженного Реми и пустую спальню утром.

  Впервые за весь разговор графиня не нашлась со словами.

  – Ах, так он забыл вам рассказать? Мы встречались с ним в Лондоне. Я думала, это случайность. Пока не увидела в газетах его фотографию и статьи. Мне не нравится, когда меня обманывают. Если вы так страстно желаете купить замок и виноградники, пришлите ко мне его. Я буду иметь дело только с ним. А пока что прощайте.

  Голос ее был спокоен, но внутри все дрожало.

  Именно здесь, на этом месте, где она сейчас сидела, в прошлом имел место тот самый разговор Реми с его отцом.

  – Знаешь, почему я тебя всегда ненавидел? Я тебе скажу. Ты сын того самого подлеца-гонщика из Гран-при, который бегал за каждой юбкой, не пропуская ни одну, и которого размазало по дороге за полгода до твоего рождения. Мне надо было сразу развестись с графиней! Если тебе нужен отец, иди и отыщи его могилу!

  Реми... Испорченный парень, гонщик Формулы-1, коварный обольститель. Граф. Не говоря о том, что ее любовник.

  Кто же он на самом деле?

  И неужели так сильно хочет купить замок?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

  Прошли сутки, а вестей не было. Ни от Реми, ни от его мамаши. Ни от их агента. Где же Реми?

  Вечером Эми сидела в гостиной. Жара была неимоверной. Цикады пели под деревьями в роскошной зелени кустов, успокаивая нервы. Она листала тетин альбом под названием «Моя жизнь, веселая, пока идет». Роскошную жизнь вела ее тетушка, ничего не скажешь. Некоторые снимки по-настоящему поражали воображение, Эми лишь поднимала брови в изумлении. Фотографии повествовали о счастливой жизни тети. К тридцати – а именно столько было сейчас Эми, – ее тетя успела дважды развестись.

  Эми понадеялась, что тетушка не осудит ее оттуда, сверху, и стала собирать личные вещи Тэйт в коробки и запаковывать их.

  Только она потянулась к красной вазе венецианской работы, как в дверь постучали. Да еще как постучали! Это был настоящий грохот, который чуть не потряс весь замок. Затем послышался знакомый баритон Реми. Сердце девушки забилось в два раза быстрей. Даже не завернув вазу, она быстро положила ее в коробку и сбежала вниз, шлепая по лестнице босыми ногами.

  Входная дверь нараспашку, но в комнате никого нет.

  Может, ей лишь показалось? Посмотрев мимоходом на себя в зеркало, Эми пожалела, что не привела себя в порядок. Выглядела она отвратительно – босая и непричесанная. На цыпочках она вышла на улицу.

  – Итак, ты отказалась продать дом, пока не поговоришь со мной?

  Эми так и подпрыгнула на месте.

  – Я был уверен, что ты никогда не захочешь меня больше видеть, – сказал он.

  – Я не слишком-то умна, особенно когда дело касается мужчин, – ответила она сухо.

  Реми прислонился к стене и рассмеялся:

  – Если я не вовремя, могу уйти.

  – Нет... все нормально. Весьма вовремя.

  Она сощурилась, приглядываясь. На нем были серые джинсы и белая рубашка с длинными рукавами, закатанными по локоть. Он выглядел хорошо, слишком хорошо. Втянув в себя воздух, она облизнула пересохшие губы.

  – Надо было сразу сказать тебе, кто я.

  Сейчас ей показалось, что его голос был совсем чужим, незнакомым. Она сглотнула, надеясь, что комок в груди исчезнет.

  – Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь, – вдруг произнес Реми. – Теперь ты все знаешь, поэтому...

  Она подняла руку в предостерегающем жесте.

  – Я прочла несколько газетных статей о тебе.

  – Меня обвинили в убийстве...

  – Дело было в неполадках в машине. Проблемы с переключением скоростей.

  – Я убил при этом лучшего друга. Многие мои бывшие друзья и родственники не разговаривают со мной. Отец Андре был моим автомехаником. Ребенком я любил слоняться у гаража и наблюдать за его работой. Он многому научил меня, я начал разбираться в машинах, в женщинах. И все с его подачи. У моего отца никогда не было на это времени, – сверкающие глаза Реми пронзили ее. – И ты... ты знаешь, почему. Морис Лафитт теперь меня ненавидит.

  – Это был несчастный случай, – сказала она мягко, в желании утешить его, – Да и трек был мокрым.

  – Я был глупцом, эгоистичным задирой. Гнал машину на максимуме. Даже за гранью максимума.

  – А кто научил тебя так гонять? Не Морис ли?

  Реми подался к ней.

  – Но ради чего? Ведь не ради того, чтобы я сбил его сына!

  – Ради победы, я полагаю.

  – Да, я должен был выиграть! Тогда для меня это значило все, потому что я хотел доказать человеку, который и отцом-то мне не был, что я чего-то стою.

  Она отлично помнила их разговор с отцом, который произошел семнадцать лет назад. Захотелось обнять его, чтобы успокоить.

  – Это твоя карьера, работа. Тебе платили за победу.

  – Лучше скажи это Андре или его отцу! – Реми тяжело вздохнул. – Прости. У меня нет права так разговаривать с тобой. Если ты будешь мудрее меня, то быстро забудешь этот разговор, как и то, что мы раньше встречались. Мне нечего тебе предложить. Даже дружбу. Прости за то, как я поступил с тобой.

  – Значит, не хочешь выходить из того образа, какой создали газеты?

  – Старая жизнь закончена для меня, – сказал он горько. – Слава. Легкие деньги. Женщины. Забавно, когда-то я думал, что буду жить так всегда. Теперь я знаю, что должен избрать другой путь. В прошлом я натворил достаточно глупостей.

  – Любой бы сделал то же, будь он в таком напряжении.

  – Я обидел людей, которых не хотел обижать, а все из-за чрезмерной зацикленности на самом себе. Эгоист, вот кем я был. Я хотел заглушить боль и вину, поэтому ложился спать с женщинами, имена которых наутро забывал.

  – Зато теперь ты их вспомнил.

  – Слишком поздно. Слушай, я не жду твоего прощения за свое поведение в Лондоне. И тем не менее прости. Я не хотел причинять тебе боль.

  Его искреннее извинение только зацепило ее: ведь она не призналась сама во лжи.

  – Так зачем ты нашел меня в Лондоне? Виноградники? «Замок сирен»? Матисс?

  – Мне позвонила мать и сказала, где ты. Отчасти это дело чести. Тейт украла у нее мужа и «Замок сирен». И теперь она хочет их вернуть.

  – А ты работаешь на нее?

  – На семью. С прошлого года. Я причинил им столько боли. Настала пора, когда я могу хоть как-то искупить свою вину. И теперь, как бы то иронично ни звучало, я – граф.

  – И все же на этой неделе ты воздержался от переговоров. Почему?

  – Чтобы ты немного успокоилась.

  – Опять врешь! – Эми быстро отвернулась, чтобы он не видел ее смущения и обиды, и смахнула навернувшиеся слезы. – Ты боялся сорвать переговоры, – прошипела она горячо. – Я тебе совершенно безразлична.

  – Дорогая...

  Она круто развернулась к нему, больше не заботясь о покрасневших глазах.

  – Не называй меня так. И не таким голосом. Больше он на меня не подействует. Ты меня не соблазнишь.

  – Ты же сама пригласила меня к себе. Забыла?

  – Не напоминай мне об этой глупости!

  Он поднял обе руки и отступил назад.

  – Хорошо, хорошо. Не желаю осложнять ситуацию. Я уже сказал все, что хотел, так что мне лучше пойти.

  – Погоди! Картина не продается, так и знай. Тетя Тейт говорила мне, что такая вещь не должна принадлежать частному лицу. Перед смертью она вела переговоры с парой музеев. Оставила мне письмо с полным правом решать. Именно так я и намереваюсь поступить: передать в дар музею.

  Челюсть его напряглась.

  – Очень щедро с твоей стороны, учитывая...

  – Что?

  – Что ты не сильно богатая женщина...

  – Деньги не всегда делают человека счастливым. Но если ты еще хочешь купить «Замок сирен», то выслушай мои условия.

  – А ты продашь? – удивился он, прищурившись в недоверии.

  – Я живу на Гавайях. Что мне делать с виноградниками в Провансе?

  – За сколько?

  – Приходи сегодня на ужин, я скажу. Может, даже поплаваем в бассейне. Сегодня жарко, и я устала обсуждать дела.

  – Ты готовишь? – смягчился он. – Надеюсь, не гамбургеры?

  – Ровно в восемь. Приноси контракт. И... свой купальный костюм.

  – Ты уверена, что нам нужны будут купальные костюмы... в темноте?

  Его взгляд дерзко скользнул по ее фигуре. Эми бросило в жар. Она покраснела до самой шеи.

  Пусть так. Ведь если бы он не был таким привлекательным, она бы ни за что не придумала этот хитроумный план.

  Эми искупалась и надушилась в самых интимных местах, стоя в самой большой ванной замка. Она тщательно выбрала жемчужно-белое платье и прозрачный ремешок, а к платью подошли белые босоножки на высоких каблуках.

  Посмотрев на себя в зеркало, она едва узнала в отражении себя. Совершенно другой образ, другая одежда. Раньше она всегда была похожа на неуклюжего подростка. Теперь же стала настоящей женщиной, загадочной и манящей

  Реми появился в пятнадцать минут девятого.

  – Так значит, ровно в восемь? – усмехнулась Эми, пропуская его в комнату.

  Он передал ей бутылочку французского вина.

  – Я уже хотел ехать в замок, зашел в любимый винный магазинчик, и знакомый продавец заболтал меня. Начав разговор, мы обычно не можем остановиться.

  – Все с тобой ясно.

  – Хорошо выглядишь, – улыбнулся он. – По пути сюда я попал под дождь. Но для августа это обычная вещь.

  Девушка уставилась в окно на сосны и кипарисы, верхушки которых качались под порывами ветра. Реми вынул контракт и передал ей, но она бросила его на стол.

  – Позже. Как насчет вина? По бокальчику?

  Он кивнул, и они прошли на кухню. Дрожащими руками Эми поставила бокалы, а Реми в мгновение ока избавил бутылку от пробки. Девушка взяла тарелку с сыром и крекерами и вынесла их на терраску.

  – Вижу, ты проделала немалую работу, – сказал он, посмотрев на коробки с вещами.

  Она присела в одно из кресел у стола.

  – Да, но осталась большая часть. Сегодня я говорила с мамой. Хорошо, что она согласилась приглядеть за магазином. Весь следующий месяц.

  Он придвинулся ближе.

  – На что тебе целый месяц?

  – Мне не терпится познакомить тебя с условиями контракта. Да, нам понадобится месяц.

  – А как же Матисс?

  – Я уже говорила. Он принадлежит всему миру.

  – Идеалистка, – его взгляд помрачнел.

  – Я мало разбираюсь в искусстве, поэтому придется хорошенько все взвесить и решить.

  – Может, я помогу?

  Их взгляды встретились, и она ощутила горячую волну, прошедшую по всему ее телу.

  – А как же замок и виноградники? – продолжил он.

  – С ними я расстанусь.

  Завыл ветер, даже птицы смолкли в ветвях деревьев. Эми подняла бокал и пригубила вино.

  – В таком случае сегодня вечером мы все решим, – сказал он.

  – Не думаю.

  – Послушай, мне нужна эта собственность, очень. Цена обсуждается. Ты же сказала, что собираешься продавать. Так что же сделает тебя счастливой?

  – Ты! – выпалила Эми, не глядя на него. В этот момент она была похожа на провинившуюся школьницу, а не на коварную обольстительницу. – На месяц.

  Лицо ее горело.

  Вздрогнув, Реми поднял брови, глядя на нее долгим взглядом. Кажется, на террасе стало не хватать воздуха.

  – Я? Не понимаю.

  Во рту у нее пересохло.

  – Помнишь, я тогда сказала, что обо мне говорил мой приятель?

  – Флетчер, – прорычал он и добавил уже про себя: – Будь он проклят, паршивец.

  Но Эми его услышала.

  – Позволь, я закончу, – попросила она, теряя терпение.

  Подвинув к себе бокал, он налил еще вина, затем скинул пиджак, хотя температура воздуха стала ниже.

  – Моя жизнь в Америке была скучной, у меня магазин подержанных вещей, и мой приятель говорил...

  – К черту его. Он ошибался. Как я и думал.

  Сердце ее затрепыхалось в груди.

  – Ну, не с тобой. Это же было один раз. И я подумала...

  В сильном волнении она недоговорила и потупилась, опустив взгляд на белые босоножки.

  – Продолжай, – улыбнулся он.

  – Мне нужно больше практики... с профессионалом. Если верить газетам, ты как раз такой. Так что я хочу, чтобы ты научил меня, как быть соблазнительной.

  – Разве ты не знаешь, что все эти дешевые газетенки постоянно используют истории про секс, чтобы поднять свой рейтинг? Без этого ни одно издание не обходится.

  – Но в Лондоне ты...

  Откинувшись назад, он посмотрел на нее из-под нависших бровей и нахмурился.

  – Ты меня не слышишь!

  – Я знаю, обычно ты встречаешься с этими красивыми богатыми женщинами...

  – Да ни черта ты не знаешь! – вскинулся он, подался вперед и схватил ее за руки, взглянув прямо в глаза. – Ты восхитительная женщина. Может, уже хватит себя принижать? Поверь же в, себя!

  – Если ты сделаешь для меня это одолжение, я, может, поверю.

  – Одолжение? Как ты это говоришь, это одолжение будет настоящим обманом, каким была та ночь в Лондоне. Я не желаю обманывать хорошенькую невинную девушку!

  —Я подпишу контракт только с этим условием. По любой выставленной вами цене, – уперлась Эми.

  Она выдернула свои дрожащие руки из его и поднесла пальцы к губам, по детской привычке желая искусать в волнении ногти. Реми снова дотянулся до ее руки.

  – Брось эту пагубную привычку, – сказал он, целуя ее пальцы. – Боже, нет! Нет!

  И он вскочил на ноги. Она тоже поднялась.

  – Это потому, что я для тебя недостаточно сексуальная? Я скучна?

  – Проклятье, не вкладывай чужие слова в мои уста!

  Небо стало почти черным, похоже, собирался дождь. Эми прошагала по влажному дворику к бассейну.

  Девушку переполняли смущение и боль. Как он мог отвергнуть ее? Невыносимо!

  – Эми!

  Она ощутила горячую ладонь Реми на своей спине. Попыталась отскочить, но он очень мягко остановил ее.

  – Мне очень понравилось тогда, в Лондоне. Но я боялся, что обидел тебя. Именно поэтому и пришел снова. Я очень не хотел привязываться к тебе. Но... не могу остановиться. Лучшее, что ты можешь сделать, это держаться от меня подальше. Назови свою цену, продай виноградники и езжай домой!

  Эми сжала руки в кулаки, до боли вонзив ногти в ладони.

  – Я уже назвала эту цену. Тебя на месяц. Ты самый подходящий человек, который может научить меня всему, что мне надо знать. Всю жизнь моя мать и сестра считали себя экспертами в этой области. Как я могла конкурировать с такой сестрой? Я всегда была ее тенью, так и не став вполне женщиной. Даже мать проиграла. Так что сейчас я хочу научиться хорошему сексу. Хочу быть всегда такой, какой была тогда с тобой.

  – Глупышка! Сексу не надо учить. Это не игра на пианино. Когда женщина отдается мужчине, она отдается вся, не только телом. Невозможно взять и просто так нанять опытного учителя только потому, что где-то ты прочла, что он спал с тысячей женщин.

  – Почему бы и нет? Особенно, если я уже и сама знаю, что ты хорош в постели.

  Хватка его усилилась, он развернул ее к себе лицом.

  – Эми, ты нравишься мне такой, какая ты есть. Я не желаю быть тем, кто изменит тебя или разрушит твою цельность.

  – Это моя идея. В школе я была книжницей. Обожаю учиться, и теперь хочу изучать... секс!

  – Не смеши меня! – Реми медленно убрал локоны с ее лба, пробежав пальцами и по щеке. – Иди в дом, пока тебя не сдуло в бассейн, а я уж постараюсь забыть этот дурацкий разговор.

  – Разговор вовсе не дурацкий, – возразила она, вывернувшись из его рук. – Ты хочешь «Замок сирен», а я хочу тебя. То есть хочу, чтобы ты обучил меня.

  Она встала на цыпочки и потянулась к нему, прижавшись всем телом. Несколько мгновений Реми стоял каменным изваянием, а затем обрушился на нее с поцелуями, заставив дрожать всем телом.

  – Как хорошо, – выдохнула Эми, прижимаясь к нему еще сильнее. – Ты – лучший. Вот почему я выбрала тебя.

  – Мы нравимся друг другу, но... ты последняя женщина, которую я бы сделал своей любовницей. Поверь, это может быть опаснее, чем ты думаешь. Ты же знаешь, сколько женщин я умудрился обидеть. Все они хотели от меня чего-то большего. А я уходил. Я не в состоянии любить и привязываться. Меня покинули в детстве, поэтому я стал жестоким.

  – Мне все равно. Я же прошу всего несколько уроков в постели. У меня нет иллюзий на твой счет. Если ты и впрямь такой испорченный, как говорят, то не все ли тебе равно? Тем более что наградой будет «Замок сирен». Если ты жесток, то какая тебе разница? Это же сделка, – мягко проговорила она.

  Где-то прямо над ними по небу прокатился раскат грома, одновременно с этим блеснула ослепительная молния, осветив искривившееся лицо Реми.

  – Хорошо. Пусть будет по-твоему.

  С этими словами он схватил ее в объятия, его губы грубо прижались к ее, потом проследовали по шее, по груди. Он заставил Эми дрожать, и млеть, и пылать желанием. Кровь шумела в ушах, сердце сильно колотилось в груди.

  Они вернулись на кухню, и Эми подвела его к календарю.

  – Ровно через месяц, в этот же день, в этот же час я подпишу контракт, – выбравшись из его цепких объятий, она схватила красный карандаш и обвела дату.

  – Клянусь, через месяц общения со мной ты больше никогда не засомневаешься в собственной сексуальности, – заявил он.

  – Клянешься? На Библии?

  – Это не игра, – пригрозил Реми и завладел губами Эми. Он целовал ее долго и нежно до тех пор, пока его дыхание не стало хриплым. – Раздевайся, – приказал он, его голос совершенно сел.

  – А ты будешь стоять и смотреть? Словно бы я... женщина из стрипбара? – испугалась она на миг, но сразу опомнилась. – Ты думаешь, я слишком робкая для этого? Испугаюсь и продам виноградники просто так?

  – Вообще, да! Если у тебя осталась хоть крупица здравого смысла.

  – Хочу, чтобы ты знал: мое решение серьезно. Я собираюсь быть твоей любовницей. На месяц.