Текст книги "Куда падал дождь"

Автор книги: Энн Мэйджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Не в этом дело, – промычал Джонни, приходя в ярость оттого, что его ставят в такое дурацкое положение и ему надо доказывать свою состоятельность.

– Я так не думала, – прошептала Лейси, радуясь, что он так легко поддался на приманку.

Она приникла к нему, но какое-то мгновение Джонни стоял оцепенев. Мягкими пальцами она водила по его плечам, шее, поглаживая его и приникая к нему все ближе.

– У меня никогда никого не было, кроме тебя, – раздавался в тишине еле слышный шепот. – Я вышла замуж за Сэма, но не спала с ним. Что бы я там ни натворила, как бы больно ни ранила тебя, ты был моей единственной любовью.

Ты был моей единственной любовью.

Миднайт неотрывно глядел на обращенное к нему красивое лицо и на лучащийся из ее глаз свет.

Единственной ее любовью.

Его охватило непонятное чувство.

Боже, ты мой Боже. Он презирал себя за то, что почти верит ей.

Неужели она действительно считает: он такой дурак, что легко заглотнет этот крючок? Он попытался напомнить себе, что она хотела навсегда увезти от него Джо.

– Пропади ты пропадом! Хватит нести всякую чушь, – прорычал Джонни, но в голосе чувствовалась боль.

Лейси сдержала рыдание, видя, как сжались его челюсти.

– Джонни, люби меня, – шептала она.

Эти бархатные интонации проникали в его сознание, усыпляя его бдительность, и без того совсем ослабевшую.

Лейси наблюдала, как взгляд Джонни становится совсем безумным, и не оказала ни малейшего сопротивления, когда он притянул ее к себе.

Его ищущие руки стали блуждать по ее телу.

Оно сильно изменилось. Стало лучше. Груди – полнее. Желание – горячее..

Как и его.

Кровь горячей волной хлынула по его жилам, когда он понес ее к кровати и отбросил покрывало. Затем он сорвал с себя одежду и лег рядом с ней на сбившиеся прохладные простыни.

Ему было не до ласк.

Впившись губами в ее губы, он навалился и с размаху вошел в нее. Лейси закричала от боли. И хотя вся его плоть рвалась проникнуть в нее еще глубже, он застыл и не двигался.

В его оцепеневшее тело проникало, захлестывая все его существо, непередаваемое блаженство ее тепла. Он причинил ей боль. Она ведь говорила, что не позволяла Сэму прикасаться к себе. Значит, это правда, хотя бы частично: она не знала мужчины уже долгое время.

Миднайта омыло волной нежности, и он стал целовать ее ласковее, чем раньше. Руки его с большей нежностью гладили ее тело, отчего ее душа встрепенулась, и Лейси начала тихо всхлипывать.

Он сгорал от желания доставить ей радость, защитить ее, любить ее – он пытался сказать ей об этом своими губами, руками, всем своим возбужденным телом.

Наконец пламя его страсти смешалось с более тонкими и нежными чувствами, и желание его усилилось до бесконечности. Дыхание его участилось, стало судорожным. Он сделал движение и углубился в нее еще больше, и она с готовностью отозвалась на его напор, дрожа, приникая к нему сильнее, ногти впились ему в спину, и она не сразу поняла, что делает ему больно. Она задыхалась от его напористых губ; он покрывал неистовыми поцелуями ее губы, уши, шею, как будто никак не мог насытиться.

За несколько секунд страсть их достигла пароксизма, и оба одновременно взорвались в бешеном оргазме.

Потом он держал ее в своих объятьях; его влажное тело последний раз содрогнулось в бархатном тепле ее нежных рук. Все произошло слишком быстро, такого мощного физического удовлетворения он не испытывал ни разу в жизни.

Когда Лейси попыталась подняться, его сильная рука притянула ее обратно и уложила рядом. Он так и лежал, держа ее в объятьях, не произнося ни слова, не обещая ничего.

Однако проклятое желание, которое он испытывал к ней, никогда нельзя было насытить с одного раза. Джонни цинично подумал, что и с Лейси творилось то же самое, и стал снова возбуждать ее, пока она не откликнулась, задрожав всем телом и требуя, чтоб он взял ее.

На этот раз он вошел медленнее, и плоть ее отвечала большей уступчивостью, потому что он успел подготовить ее, и была влажной и трепещущей. И снова он овладел ею без каких-либо обещаний и клятв, но его страсть высказывалась за него лучше всяких слов. Если его воля хотела признать свою зависимость от нее, то его пылающая плоть не могла этого отрицать, потому что они были одно целое.

Но если она догадывалась, что его губы горят так жарко, только целуя ее губы, что все его тело неистовствует от страсти к ней, и только к ней, что чувства его гораздо глубже, чем физическое влечение, то сам он был полон решимости не показывать этого.

Она призналась, что жаждет отмщения. Отлично. И он тоже. Меньше всего он хотел бы открыть ей, что потребность в ней, больше даже, чем его раны после аварии, делает его слабым и зависимым. И если она хотела бы утвердить над ним свою власть, он готов был не менее решительно держать ее в неведении относительно реальности этой власти. Она владела его любовью. Она владела каждой частицей его существа. Но он ей об этом не собирался сообщать.

И поэтому, когда он насытился и плавал в блаженной вялости, которая бывает после любовной игры, когда он мог зарыться лицом в пряди ее волос, щекой прижавшись к шее, и нежно целовать ее, он подчеркнуто холодно отодвинулся от нее – точно как в тот злосчастный день.

Лейси, ежась от холода, тихо лежала в полумраке комнаты. Рядом с ней, подложив руки под голову, распростерся Миднайт. Лейси было горько оттого, что стоило Джонни удовлетворить свою страсть – и он как будто больше не нуждался в ней, не испытывал потребности в ее обществе.

Как он может проявлять подобное бессердечие после такой невероятной близости?

Нет, это была настоящая страсть. И он был даже очень нежен с ней. Но как только все кончилось, он повел себя так, словно ее и нет рядом.

Джонни не шелохнулся, когда она потянулась за покрывалом и натянула его до подбородка, хотя знала, что он лежит с открытыми глазами. Он тоже смотрел в темноту.

Лейси на память пришли былые дни, когда они были молоды и еще по наивности верили друг другу. Как упоительны были тогда эти любовные моменты! Больше всего она горевала об этих мгновениях душевной близости после любовной страсти.

От холодного голоса Джонни ей стало еще хуже.

– Ну как, счастлива, Лейси?

– Что ты имеешь в виду? – цепенея от отчаяния, прошептала она.

– Ты жаждала мести в постели и, кажется, свое получила. Тебе удалось показать нам обоим, что реальность далеко не такая, как наши фантазии.

– Но тогда мы любили друг друга, – промолвила Лейси, едва сдерживая слезы, моля Бога о том, чтоб Джонни перестал быть таким жестоким, чтобы он снова обнял ее.

Но Джонни не шевельнулся, и Лейси поднялась.

Покрывало свалилось с нее. На какое-то мгновение взгляд Джонни задержался на ее обнаженном теле, и в его глазах вспыхнули искорки. Затем он повернулся на другой бок, словно сам вид ее был ему противен.

Лейси поспешно надела пеньюар.

Уже в дверях она услышала, как он поднялся и натягивает джинсы. С бьющимся сердцем она немного постояла в холле, еще надеясь, что он пойдет за ней.

Но вместо шагов раздался скрип кровати: со вздохом облегчения Джонни бросился на постель. Прошло несколько тягостных секунд. Кровать снова заскрипела: он явно перекатился с боку на бок.

Он не пошел за ней.

Ничего Лейси сейчас так не хотелось, как прокрасться обратно к нему в спальню и молить о любви.

Вместо этого она торопливо зашагала в свою комнату. Она распахнула дверь: в комнате стоял ледяной холод – было даже холоднее, чем у Джонни. Окно было настежь, постель насквозь промокла. По комнате гулял пронизывающий ветер, дождь беспрепятственно хлестала пол.

За спиной Лейси щелкнула закрывшаяся дверь. В полумраке возникла темная фигура, закрывающая единственный выход.

– Джонни…

Но человек у дверей на вид был моложе Джонни. Волосы у него были не черные, а огненно-рыжие, а глаза голубые-преголубые.

Лейси хотела вскрикнуть, но звуки застряли в горле.

– Не бойся, Лейси, это я, – раздался этот ужасный задыхающийся шепот.

Коул Дуглас шагнул к ней. Лицо у него было худое, тонкое, обтянутое белой, как пергамент, кожей, но глаза на этом мертвенно-бледном лице горели невыносимым огнем. Волоча ноги, он двигался к ней своей странной походкой зомби, отчего Лейси оцепенела и не могла пошевелить даже пальцами. Лишившись дара речи, не способная управлять руками и ногами, Лейси стояла окаменев, следя за этим кошмаром наяву.

Только когда его тонкая мокрая рука потянулась вперед, к ней вернулась способность кричать. Коул схватил ее, и она стала бешено отбиваться. От яростного порыва ветра плавучий домик покачнулся, Коул навалился на нее своим жилистым телом, подмяв ее под себя; и рухнул с ней на пол. Учащенно дыша, он потянулся руками к ее горлу.

Он хочет задушить ее.

Странно только, что в его ужасных пальцах как будто совсем нет силы.

Лейси закрыла глаза, готовая к смерти. Чего же он ждет?

Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге чудесным образом возник Джонни Миднайт собственной персоной со своим 357-м «Магнумом» в руке. Лейси вскрикнула, а Джонни с такой силой ударил Коула, что тот замертво свалился рядом с ней.

Сейчас в нем не было ничего ужасного.

– Джонни… – слабым голосом произнесла Лейси.

Миднайт помог ей подняться, ощупал ее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и велел ей включить свет.

Затем опустился на коленной потрогал пульс Коула.

– Звони в полицию. Он готов – совсем холодный. Пусть вызовут «скорую». Он ведь, считай, еще ребенок, а я врезал ему изо всех сил.

– Он же пытался убить меня.

Миднайт странно посмотрел на нее, взгляд его был холоден.

– Чем? Он без оружия.

– Но он схватил меня за горло, Джонни, он убил Сэма. Он хотел убить меня, но ты ему помешал. Ты сделал правильно, что привез нас сюда.

– Правильно? – каким-то мертвенным голосом переспросил Джонни.

– Конечно. Опасность миновала. Теперь все будет хорошо. Теперь можно жить без страха. Мы можем теперь сами распоряжаться нашей жизнью.

Но лицо Миднайта было темнее и отчужденнее, чем обычно.

– Ты хочешь сказать – каждый своей жизнью?

Когда до Лейси дошел смысл его слов, она поняла, что больше им вместе делать нечего.

Глава четырнадцатая

Миднайт проснулся, овеваемый волной нежного розового запаха. Аромат исходил от его кожи, простыней. Это был запах Лейси. А потом уже в нос ударило благоухание посильнее – пахло поджариваемой яичницей с беконом, а надо всем витал дух кофе. До его слуха донеслись звуки песенки, распеваемой на кухне Лейси и Джо; им вторил веселым визгом Нерон. Утро было такое восхитительное, что ему не хотелось портить его горькими размышлениями о потерянном времени и потерянных чувствах.

Ему не хотелось, чтоб они уезжали. О такой дивной жизни он мечтал все десять одиноких лет и долгие месяцы выздоровления. Ему хотелось, чтоб у этой женщины, у него и их ребенка были общие прекрасные воспоминания. Он хотел до мельчайших подробностей знать их незамысловатые привычки, их мечты. Их жизнь должна стать и его жизнью. Но как?

Он не торопился покидать уютный кокон простыней, ему было приятно просто лежать и прислушиваться. Джонни боялся, что все очарование может развеяться, как только он встанет и войдет к ним. Он бросил взгляд на часы. Было уже около часа.

Джонни поспешно вскочил и открыл жалюзи. За окном висел серенький туман; такая погода обычно действовала на него угнетающе. Он снова опустил жалюзи. Вот так дела! Он проспал целых девять часов. За последнее время он привык, что сиделки в любой момент могут войти в его палату. Конечно, вчера он был как выжатый лимон от всех свалившихся на него приключений. Началось все с вторжения Коула, нападения на Лейси, затем – полиция и санитары, выносящие отключившегося Коула на носилках. Не говоря уж об упоительных мгновениях в объятьях женщины, которую он, Миднайт, должен, по его убеждению, ненавидеть. Эта бешеная любовная игра – впервые за десять лет.

Инносенс предупреждала его, чтоб он не слишком много на себя брал.

Чудо вообще, – что он жив.

Джонни натянул джинсы. Все тело ныло. Но он с восхищением вспомнил потрясающее ощущение нагого тела Лейси, ее руки и губы на своем теле. От одного этого воспоминания он возбудился, и в это время в комнату вошла Лейси в непорочно-розовой блузке. Натягивая рубашку, Джонни подумал, что воспоминания бурных объятиях на этих скомканных простынях свежи в ней так же, как и в нем, потому что Лейси вся вспыхнула и у нее перехватило дыхание при взгляде на постель, в которой он еще минуту тому назад лежал.

Отразившееся на ее лице волнение он принял за добрый знак. Лейси собрала свои волосы в хвостик, отчего выглядела совсем юной, и Джонни на память пришла она в первый день их знакомства, когда он поклялся себе, что она будет его.

Да, она была его, но он снова хотел ее.

– Насчет этой ночи… – проговорил Джонни хрипловатым голосом, стараясь произнести слова так, чтобы Лейси сразу стало понятно, что речь идет об их вчерашней близости, а не о Коуле.

– Мне очень жаль, – резко отреагировала она. – Я сама виновата, что поддалась, хотя ты ясно дал понять, что по-настоящему во мне не нуждаешься. Это больше никогда не повторится.

– Лейси! – воскликнул Джонни.

– Завтрак на столе, – бросила она и, повернувшись, ретировалась прежде, чем он успел подбежать к ней, заключить в свои объятья и прожечь ее своими раскаленными губами, чтоб поцелуй остался на ней как тавро, свидетельствующее, что отныне она полностью принадлежит ему.

Что за дурацкие мысли? Одним сексом Лейси не удержишь. Но он же не мог отпустить ее.

Снова он остался один, злясь на все и вся. Надо было придумывать новый план действий. Легко было ее затащить сюда вчера, после происшествия с Коулом. А сейчас, когда опасность миновала, она могла уйти с Джо, и все тут, – если ему не удастся что-нибудь придумать, чтоб удержать их.

Можно, конечно, прикинуться больным; это для него пара пустяков после трех месяцев валяния в больнице, но слишком много дел надо было решить. Кроме того, ему не хотелось, чтоб она воспринимала его слабым и беспомощным. Тут до Джонни донесся голосок Джо – тот разговаривал с Нероном, – и он понял, что начинать надо с Джо. Первым делом стоило сыграть на ее чувстве вины; чего-чего, а этого у нее было достаточно. И Джонни отправился на кухню, а там они стали, как отец и сын, соображать, каким образом урезонить Лейси.

Усаживаясь на кухне за стол с Лейси и Джо, Джонни насвистывал мелодию, которую те только что хором распевали. С улыбкой он раскрыл газету, затем отложил ее в сторону и принялся за яичницу с таким зверским аппетитом, что Лейси поневоле заулыбалась, однако тут же отвернулась, чтоб он не заметил.

Джо не притрагивался к своей порции яичницы и намазывал на тост арахисовое масло и банановую пасту. Когда Лейси отошла за кофейником, он с заговорщицким видом подмигнул Джонни.

– Ты обещал свозить меня в Алкатрас, но мама не разрешила мне будить тебя… – притворно сердитым голосом начал Джо и скорчил гримасу, когда Лейси повернулась к нему.

– Я же просила тебя не начинать канючить, Джо. Я думаю, после вчерашнего Джонни страшно устал…

– Спасибо за заботу, – с двусмысленной усмешкой парировал Джонни, и Лейси залилась краской до корней волос. – Малость, конечно, устал. И все тело болит, будто на мне воду возили. – Он улыбнулся с беспечным видом. – Отвык я от такой бурной жизни. А ты как?

Лейси в этот момент наклонилась над ним, ставя дрожащей рукой его кофейную чашку. Она вся пылала.

– Может, через пару дней, Джо? – закончил Миднайт, не отрывая насмешливого взгляда от Лейси и думая при этом, специально ли она оставила незастегнутыми две верхние пуговички блузки, чтоб достать его.

– Вот здорово, пап!

Лейси аж подбросило. При этом она смахнула со стола свою полную кофе чашку, и та вдребезги разлетелась на полу.

У нее прямо зуб на фарфор.

Миднайт вместе со стулом отодвинулся от стола, чтоб на него не попал кофе, растекающийся лужицей у него под ногами.

– Ты назло стараешься достать меня, Джонни?

– Подумаешь, кофе, – с невинным видом откликнулся Джонни и, нагнувшись, стал помогать ей собирать осколки.

– Ты же знаешь, что Коул под стражей и нам нечего больше здесь задерживаться. Нам вместе делать нечего.

– Если б ты хотела, могла бы остаться, – резко бросил он.

– Ишь как все просто.

– Все и есть просто. Если б ты захотела.

– Я хочу остаться с Джонни, мам, – заявил Джо и, подойдя к отцу, горячо обнял его, словно желая оградить от ее нападок. – Что ты к нему все время пристаешь?

– Что скажешь на это, Лейси? – мягко спросил Джонни. – У нас с Джо есть масса дел.

Миднайт крепко обнял мальчика, с ужасом ожидая, что Лейси воспользуется мгновением и скажет Джо «нет».

– Ах ты негодяй! Ты же знаешь, что я не могу воевать с Джо. Во всяком случае, не из-за тебя. После того, как ты сказал ему. Он ведь мне этого никогда не простит. Ладно! Но на несколько дней… и только ради Джо.

– Заметано! – таким же суровым голосом подытожил Джонни.

– Аи да мама – молодец!

Джо разжал руки, отпустив Джонни, и медленно направился к матери. Лейси была настолько ошеломлена и тронута, когда он с некоторым смущением забрался к ней на колени и приник головой к ее груди, что совсем растерялась и не знала, что делать.

Когда Джо спрыгнул с ее колен и убежал, преследуемый Нероном, она так и сидела, молча, не пытаясь окликнуть его и напомнить про недоеденную яичницу. Схватив салфетку, она прижала ее к глазам, но Джонни успел заметить выступившие слезы.

– Он обычно не обнимает меня. Говоря по правде, никогда такого не было… – Голос ее оборвался.

Миднайт поднялся и направился к раковине, чтоб она могла сполна насладиться новым чувством, не думая, что за ней наблюдают. А про себя подумал: Еще пара таких дивных моментов, и она моя. И по ночам он будет в ее постели. С некоторой долей самоуверенности он даже решил, что уж этого-то добиться теперь несложно. Может, так оно и было бы, если б часом позже им на голову, подобно темному ангелу, не свалилась Колин – в тот самый момент, когда они, как настоящая семья, собрались отправиться в питомник и обзавестись новыми комнатными растениями, чтобы заменить погибшие за время отсутствия Джонни.

Когда он увидел ее морковно-красные волосы и точеную фигурку, обтянутую черными джинсами, в глубине души у него шевельнулся страх. А он-то надеялся, что с семейкой Дуглас покончено.

Но стоило Колин предстать перед ними в своей обычной настороженной кошачьей манере, и Джонни понял, что с ним Дугласы еще не свели все счеты. И долго ждать не придется. Настроение у Миднайта совсем упало, когда он увидел у нее в руках сумку с вещами.

– Кто приглашал ее? – процедил он сквозь стиснутые зубы, обращаясь к Лейси.

– Не дури, – спокойно откликнулась Лейси, – это я ее пригласила. Я решила, что дуэнья нам не помешает.

Вероятно, последнее замечание окончательно настроило Джонни против Колин. Может, впрочем, виной тому была сама Колин, с которой он уже хлебнул горя. А может, уж слишком она походила на Коула, а Джонни чувствовал себя виноватым. А может, дело было вообще не в Колин. Он бросился бы на любого, кто попытался бы встать между ним и Лейси. Как бы то ни было, на душе у него стало так же серо и уныло, как за окном, и настроение резко упало.

Оставалось прикусить язык и стиснуть зубы, коль скоро ее пригласила Лейси. Изо всех сил стараясь быть приветливым, Джонни с деланной улыбкой впустил ее в свой плавучий домик, уповая в глубине души на то, что Колин быстро надоест и она слиняет.

Игра в равнодушного хозяина быстро наскучила Джонни, и он с облегчением бросился к зазвонившему телефону. Из свадебного путешествия вернулся Дж. К. и приглашал их к себе на вечеринку завтра. Дж. К. поинтересовался, как у них с Лейси дела. Если б не присутствие Колин, Джонни не преминул бы подразнить Дж. К. за то, что тот сует нос не в свои дела. Обычно тот был жестким и холодным и не позволял себе фамильярностей. Похоже, брачная жизнь разморозила его. Джонни с каменным лицом слушал Дж. К., бросая исподлобья взгляды на Колин.

– Я примчалась сюда, как только у меня кончилось прослушивание и я узнала о твоем приглашении, Лейси, – рассказывала Колин. – Какое же облегчение я испытала, когда узнала, что Коула взяли и мы можем теперь не трястись. Я боялась, что он будет охотиться и за мной.

Что-то здесь не так. Колин была бесстрашна до безрассудства. И вообще, какого ей черта нужно от Лейси? У нее своя жизнь, и с какой стати она прилетела сюда по первому зову мачехи?

– Я еще не заказала комнату в отеле.

Проблеск надежды.

– Зачем? Я пригласила тебя побыть здесь.

Черт бы ее побрал.

Джонни со злостью бросил трубку и записал время приема у Дж. К. После несчастного случая у него вошло в привычку записывать все подряд. Да, плохи его дела, он и физически и умственно сейчас ни к черту не годен, чтоб тягаться с этой динамо-машиной Колин. Джонни с мрачным видом посмотрел на Колин.

– Извини, что заболтался, Колин. Это Дж. К. Они вернулись из свадебного путешествия и приглашают завтра к себе на вечеринку.

– Колин может с нами пойти? – спросила Лейси.

Черт бы побрал ее со всеми потрохами!

– Ну конечно, – бросил Джонни холодно и прищурил глаза, надеясь, что Лейси догадается, что ему это не по нутру.

Колин подняла голову и, встретив его недружелюбный взгляд, натянуто улыбнулась. Короткая стрижка делала ее до жути похожей на Коула.

– Я рада видеть тебя, Джонни, – проговорила она, но за ее вежливостью он чувствовал недружелюбие.

Она прекрасно знает, что он не хочет ее здесь видеть, но ей наплевать.

В памяти всплыла сцена из прошлого. Он всегда старался делать вид, что не замечает ее детской влюбленности в себя. Как-то она пришла к нему «комнату, и ему пришлось ее выпроводить.

Презрение женщины…

– Мне очень жаль, что так получилось с твоим братом, – произнес Миднайт ровным, бесцветным голосом.

– Что ж тут жалеть? Лейси рассказала, что он чуть не застрелил тебя.

Снова он почувствовал холод: он словно змея проникал в него и кольцами свертывался где-то в глубине. Миднайту стало не по себе, и, чтобы скрыть это от нее, он заерзал на стуле.

– Я-то везучий, а вот бедняге таксисту не повезло. Лежит в морге.

Колин побледнела и нервно затеребила волосы.

Миднайт приподнялся, качаясь на стуле и пристально глядя ей в глаза.

– Тебе… нехорошо?

– Да нет, нет. Просто малость устала от поездки. А тут еще Коул.

– Понятно.

– А как Коул? – продолжала Колин.

– Коул в больнице под стражей, – вмешалась Лейси, бросая на Миднайта предупредительный взгляд. – Как только он придет в сознание и сумеет ответить на кое-какие вопросы, его тут же отвезут обратно в психиатрическую лечебницу. Полиция надеется, что он объяснит, что в действительности произошло в ту ночь, когда сгорел магазин, – зачем он это сделал. И еще спросят о Сэме.

Колин побледнела еще сильнее, и Лейси обняла ее за плечи, чтоб успокоить.

– Даже думать не хочется, что бедного Коула снова запрут в психушке.

А Миднайту не хотелось думать о том, что Колин обмякла в объятиях Лейси.

– Ты всегда заводила его и радовалась, когда он попадался вместо тебя, – гнул свое Миднайт язвительным тоном.

– Я тогда была ребенком. Сейчас мне за это стыдно.

– Только не пытайся убедить меня, что ты стала с возрастом любящей, заботливой сестрой, – не отступал Миднайт. Ему это доставляло удовольствие. Если он ей спуску не даст, может, она не выдержит и уедет. – А то я и впрямь снова поверю в человека. Только что-то мало кто улучшается с возрастом.

– Джонни, да что на тебя нашло? – с гневом обрушилась на него Лейси.

В голове у него словно кто-то завопил. Неужели не видишь, как она мне противна? Потому что через десять долгих лет я хочу наконец побыть наедине с тобой и Джо.

– Пустяки, – вступилась за него Колин, и это взбесило его еще больше, потому что от всего этого за версту несло фальшью. – Джонни всегда любил Коула больше, чем меня, и у него своих неприятностей по горло. А тут еще такое. Как тут не понять. Только подумаю, что натворил Коул, что он хотел сделать… А мы с ним ведь близнецы.

Ну как же Лейси не видит ее игру?

– Мы об этом уже когда-то говорили, Колин. Ты не сумасшедшая.

– Мне надо повидать его, пока я здесь, – твердила свое Колин. – Чтоб уверить его, что, несмотря ни на что, у него есть сестра.

– Не сомневаюсь, это можно будет устроить, – сказала Лейси.

– Нет, – оборвал ее Джонни.

– Джонни, какая муха тебя сегодня укусила? – изумилась Лейси.

– Я просто думаю, что это не очень удачная мысль. – Он поднялся и заходил по комнате.

В напряженной тишине раздался голос Колин:

– Думаю, Джонни прав. – Она понимающе кивнула. Снова повисла напряженная тишина. – А теперь скажите, пожалуйста: раз все решилось само собой и ничто не мешает вам распоряжаться вашей жизнью по собственному усмотрению, останетесь ли вы вместе или разойдетесь?

Миднайт бросил на Колин ледяной взгляд.

– Не твое собачье дело.

– Мы побудем здесь несколько дней. И ты пока поживешь с нами. А там я начну искать себе пристанище, – вздохнула Лейси.

Их глаза встретились. И он без труда прочел, что она ему хотела сказать.

Если хочешь, чтоб мы с Джо еще здесь побыли, будь с Колин поласковее.

– Где я буду спать? – с восхитительной улыбкой спросила Колин.

– Со мной, – ответила Лейси, бросая не менее восхитительную улыбку Миднайту.

И этими двумя простыми словами она уготовила ему ад.