Текст книги "Обратный билет"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2

Тамара переночевала в Лимерике. До сих пор она бывала в этом городе только один раз, вместе с отцом направляясь в Англию. Это было такое чудесное место, что ее потянуло провести там несколько дней. Но затягивать поездку ей не хотелось, и, когда небольшой «воксхолл», который она наняла, был готов и ждал ее в гараже отеля, она решила, что не следует больше откладывать отъезд.

На следующее утро она бережно уложила свои художественные принадлежности – мольберт, тюбики красок и кисти – в багажник автомобиля вместе с двумя чемоданами, которые она привезла с собой, и отправилась в путь.

Было холодное утро конца апреля, но кусты вокруг уже окрасились зеленью, а в воздухе был разлит запах влажной травы и земли, смешанный с постоянным здесь запахом моря. Она направилась на запад от Лимерика. Иногда она ехала вдоль берега, а иногда, привлеченная живописной извилистой дорогой, углублялась в прибрежные заросли, усыпанные яркими цветами фуксий, клонившихся под порывами ледяного ветра, который в это время года особенно сильно дул с Атлантики. Она забыла, а может быть, сознательно не хотела раньше признавать необычайную красоту этого острова и теперь испытывала щемящее чувство ностальгии, которое постепенно вытеснило ее недавнюю подавленность. Все вокруг было таким ярким, зеленым, намного ярче и зеленее, чем она помнила, а разорванная береговая линия резко и трагично контрастировала с этим жизнерадостным пейзажем. Тамара жалела, что не может тут же схватить кисть и сохранить это поразительное великолепие на холсте. Вдруг она поняла, что, вместо того чтобы отвлечься от своих профессиональных занятий, она, наоборот, стремится к ним и поощряет это желание. Здесь был рай для художника – следовало давным-давно понять это! И все-таки ей потребовалось очень долгое время, чтобы набраться смелости и вернуться.

Деревня Фалкон-Уэрри располагалась в долине между утесами, с трех сторон окруженными водой. Река Фалкон тянулась к северо-востоку, а на западе воды Атлантики образовывали естественную преграду. По речной долине тянулась узкая извилистая дорога, ведущая к деревне, с которой были как на ладони видны в ясном чистом воздухе белоснежные домики. Вдали четко выделялся на фоне неба застывший силуэт каменного замка «Фалкон-Хэд». Он одиноко возвышался на вершине утеса, символизируя в глазах Тамары мощь и надменность, – неприступное родовое гнездо семейства Фалкон вот уже в течение нескольких веков. Местные землевладельцы пережили и войну, и голод, во всех испытаниях судьбы сохраняя свое достоинство. Право, Тамара никогда не могла даже представить себе, чтобы кто-то оказал им неповиновение, и меньше всего – она сама.

Отведя глаза от замка, она медленно пустила машину по извилистой дороге, вниз шедшей по склону, даже сейчас не желая признать, что она нервничает. Местные жители должны были узнать ее, так же как и она помнила их. Однако, кроме отца Донахью и одного-двух соседей, у нее не было друзей. Ее дед и бабушка не поощряли ее общения с деревенскими мальчиками и девочками, и в результате она уже ребенком привыкла к одиночеству. Тем не менее сплетни вокруг распространялись быстро, а сейчас – в особенности, ведь неожиданное появление в Фалкон-Уэрри каких-либо посторонних всегда было диковинным событием. По крайней мере, так было раньше. А может, и здесь все теперь изменилось?

Главная улица деревни тянулась по берегу реки, воды которой исчезали в дикой пучине океана. Во время отлива земля здесь всегда была грязной и болотистой. Именно здесь Тамара впервые почувствовала желание начать рисовать. Ей нравились отмели, открывавшиеся во время отлива. Особенно ранним вечером, когда солнце темно-красным шаром погружалось на западе в огненную воду. В одиночестве бродя босиком по берегу, она отыскивала раковины и яйца морских птиц, слушала унылые крики чаек и непрерывное шуршание крабов в песке.

Губы Тамары тронула невольная улыбка. В этой поездке может быть нечто большее, чем она ожидала.

Теперь она ехала между домиками, у дверей многих из них стояли любопытные кумушки, судачившие о том, кто бы это мог посетить Фалкон-Уэрри и зачем. Дети бежали рядом, заглядывая в окна автомобиля, не заботясь о своей безопасности, и Тамара с великой осторожностью пробиралась между ними.

Наконец показалась таверна. Это было излюбленное место собраний местных фермеров, на котором обсуждались все деревенские сплетни. Она увидела лавки, почту, главный магазин, где продавалось все, чего только можно было пожелать. Затем показался резко выделяющийся среди других фасад таверны «Фалкон-Армс» – строения из серого камня, выветренного порывами зимнего ветра с Атлантики.

Тамара въехала во двор таверны и остановилась перед шеренгой цветочных горшков – ярких и красочных на солнечном свету, который рассеивал быстрые облака.

Она вышла из автомобиля и только тут сообразила, что на ней надет светло-голубой твидовый брючный костюм – одежда более чем незаметная в Лимерике, но в такой глуши, как Фалкон-Уэрри, ее вид не мог не вызвать легкий шок. Она совсем забыла об этом!

Ну что же! – подумала она с раздражением. И хотя у нее не было ни малейшего желания снова стать жертвой нелепых предрассудков этого места – она уже не тот бедный подросток, каким была, когда уезжала.

Она извлекла из багажника свою дорожную сумку, перекинула ее через плечо и вошла в таверну до того, как кто-либо успел приблизиться к ней. В двери она оглянулась, и выражение ее лица смягчилось. Тамара увидела знакомые белые стены церкви Святого Патрика, возвышавшейся напротив. Интересно, там ли еще отец Донахью?

Затем, вздохнув, она невозмутимо прошла вдоль таверны к бару. Ставни приглушали дневной свет, и после мягкого теплого воздуха улицы здесь казалось даже прохладно. Мужчина полировал стойку бара и вдруг, заметив Тамару, удивленно поднял брови.

– Да, мисс, – сказал он, с любопытством глядя на нее. – Чем могу быть вам полезен?

Тамара пересекла комнату, глядя на него с таким же любопытством.

– Хэлло, мистер О’Коннор! Вы Тим О’Коннор, не так ли?

– Да, это я. – Мужчина нахмурился и потом выпрямился. – А я знаю… – Вдруг он хлопнул в ладоши. – Бог мой! Это же Тамара Шеридан!

Тамара почувствовала себя свободнее. Первые мучительные шаги сделаны без особых трудностей.

– Да, мистер О’Коннор, это мое имя. Очень приятно, что вы меня помните!

Тим О’Коннор, мужчина лет под пятьдесят, с седеющими темными волосами, обезоруживающим жестом поскреб в замешательстве свой затылок.

– Ну, Бога ради, как я мог не помнить дочь нашей Кэтлин? – сказал он, покачав головой. – Разве я и Кэтлин не ходили вместе в школу? – Он вздохнул. – Ты очень на нее похожа, Тамара.

Тамара улыбнулась и, подойдя ближе, присела на табурет у стойки бара. Она знала, что Тим и ее мать не были родственниками, но они были влюблены друг в друга, как ей рассказывали, до того, как появился ее отец и сбил хорошенькую Кэтлин с пути. На самом деле ей говорили и гораздо больше, но она рассматривала львиную часть этих басен как следствие нелюбви ее деда ко всему английскому. Ее отец никогда не был в хороших отношениях с родителями своей жены.

– Скажи мне, – спросил Тим, не скрывая своего любопытства, – что ты делаешь здесь, в Фалкон-Уэрри? Я слышал, говорили, что ты рисуешь и зарабатываешь этим себе на жизнь!

Тамара улыбнулась и закурила сигарету:

– Да, это так. Сейчас я отдыхаю. Я просто решила вернуться и взглянуть на эти места. – Она осмотрелась вокруг. – Похоже, здесь ничего не изменилось! – И Тамара тихо рассмеялась.

Лицо Тима потемнело.

– О нет! Перемен много! – сказал он, и голос его прозвучал печально. – В прошлом году умерла моя Бетси.

– Бет? Ваша жена? – пораженно воскликнула Тамара.

– Да, верно. Она умерла от сердечного приступа, внезапно. В эту минуту она была здесь, а в следующую… – Он вздохнул. – Ну, тебе не интересны мои невзгоды. – Но Тамара запротестовала, и он продолжил: – Ничто никогда не остается по-прежнему, Тамара, ты знаешь это?

– Думаю, что знаю. – Тамара наклонила голову. Потом она вопросительно подняла глаза. – А как насчет жилья? Вы по-прежнему сдаете комнаты, когда сюда летом приезжают люди?

Тим покачал головой:

– Нет, мы – нет, вот уже два года. В этом не было нужды и, кроме того, после… – Он пожал плечами. – А тебе нужно жилье, Тамара?

Тамара кивнула:

– Да, нужно. Мне нужно. Может быть, вы знаете, где еще сдают комнаты?

Она нахмурилась. Ей не хотелось возвращаться сегодня в Лимерик, не теперь, когда она почти сломала лед и приехала сюда. Она не была уверена, что у нее хватит смелости проехать по главной деревенской улице во второй раз.

Тим теперь тоже был озадачен:

– Я не знаю, что тебе посоветовать, Тамара. Ах да, здесь ведь есть твой приятель. И он, я уверен, уже знает, что ты приехала.

Тамара почувствовала, как бледнеют ее щеки. Она повернулась на своей табуретке и вдруг воскликнула:

– Отец Донахью! – Она с облегчением увидела священника, стоящего на пороге.

– Тамара! Это действительно ты? – Его удлиненное лицо засветилось радостью. – О’Рурк из таверны, он рассказал мне, но я не мог поверить! Тамара Шеридан, ради всех святых!

Тамара спрыгнула со своей табуретки и позволила священнику провести ее по комнате, ближе к окнам. Он распахнул ставни, чтобы в таверне стало светлее.

– О, отец, так приятно снова вас видеть! Как вы?

Отец Донахью покачал головой:

– Я хорошо себя чувствую. Да что там. Меня интересуешь ты. Боже, какая ты худенькая, Тамара! Что ты с собой сделала? Что, в Англии все такие – как бобовые стебельки?

– Ну, это не звучит как комплимент! – воскликнул Тим, стоящий сзади. – Я считаю, что девушка выглядит прекрасно!

Тамара улыбнулась ему, и отец Донахью снова покачал головой:

– Ах, как хорошо, что ты вернулась! Что это? Отпуск? Или ты вернулась совсем?

– Отпуск, – сказала Тамара, ощутив внезапно свою вину. С тех пор как она уехала из Фалкон-Уэрри, она отправила отцу Донахью всего с полдюжины писем, в то время как он писал ей гораздо чаще, перестав это делать лишь в последние годы, когда увидел, что она упорно не отвечает ему. Но как она могла ему объяснить, почему ей так хотелось порвать все связи с родиной!

Священник кивнул и сказал:

– Ну, Тамара, разве ты не зайдешь в мой дом, чтобы выпить со мной утреннюю чашечку шоколада? Я понимаю, что уже поздно и время уже почти обеденное, но миссис Лири потребуется некоторое время, чтобы подготовиться к встрече еще одного человека.

– О! Это очень любезно с вашей стороны, – сдержанно начала Тамара. Она взглянула на Тима О’Коннора: – Я зайду к вам еще как-нибудь до своего отъезда, мистер О’Коннор!

– Но ты, конечно, еще не скоро покинешь нас! – горячо воскликнул Тим О’Коннор. – Мы тебя так или иначе устроим!

Тамара улыбнулась:

– Хорошо. Там видно будет. Спасибо.

Она вышла вместе с отцом Донахью и по узкому переулку направилась к маленькому причалу, где виднелись рыбацкие лодки. Соленый морской ветер дул здесь еще сильнее, и над головой кружились чайки. Тамара запрокинула голову и вздохнула.

– Я забыла, как здесь прекрасно! – тихо произнесла она, и отец Донахью кивнул:

– Красота повсюду, если мы хотим ее видеть!

Маленький домик священника примыкал к церкви. Это был самый обычный коттедж, отличавшийся от других лишь водопроводом и электричеством, которыми могли похвастаться не все дома в округе. Яркий огонь пылал в камине в уютной гостиной, где Тамару встретили не менее горячие приветствия миссис Лири – экономки священника.

А затем, за чашкой дымящегося шоколада, отец Донахью получил ответы на свои деликатные вопросы относительно жизни Тамары в Англии и об успехе, которого она достигла.

– Скажи мне, – внезапно спросил отец Донахью, – почему ты вернулась, Тамара? Это серьезно? – Он закусил губу. – Ведь были обстоятельства…

Тамара медленно встала и отошла к окну, чтобы взглянуть на гавань и на утес с замком «Фалкон-Хэд», который возвышался на нем.

– Обстоятельства, отец? – сказала она, делая усилие, чтобы сдержаться. – Какие обстоятельства?

– Росс Фалкон, – сказал отец Донахью прямо.

Тамара затаила дыхание, но не обернулась.

– А что Росс Фалкон, отец? – прошептала она почти неслышно.

Отец Донахью поднялся:

– Ты ведь знала его?

– А разве не все знают его? – ответила она вопросом на вопрос.

– Росс Фалкон глава семейства, Тамара. Все знают это. Все знают его как честного человека, который понимает, какое место он занимает в обществе и чего от него ждут. Но я хочу сказать о другом. Ты ведь знала его лично, не так ли?

Тамара обернулась, но в это мгновение дверь комнаты бесцеремонно распахнулась и на пороге появился мужчина – высокий и стройный, смуглый, темноглазый и темноволосый, с резкими и твердыми чертами лица – именно такой, как говорила Эмма. Он был одет в темные брюки и темную автомобильную куртку. Его непокорные волосы закрывали лоб, несмотря на то что он их все время откидывал. Он быстро оглядел комнату и остановил взгляд на Тамаре. Он грубо выругался.

– Так и есть! Кинрейвен не солгал!

Тамара почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам. Именно Росс Фалкон – из всех! Старше, чем она помнила. Конечно, ему теперь, должно быть, около сорока, но он выглядел таким же могучим, подвижным и высокомерным.

Отец Донахью, казалось, взволновался:

– Росс, что вы здесь делаете?

Росс Фалкон бросил на него дерзкий взгляд:

– Вы шутите! Я должен был сам убедиться, что это Тамара Шеридан!

Отец Донахью стиснул свои руки:

– Ну а теперь, когда вы убедились, разве не надо поздороваться?

Тамара отшатнулась – такая жестокая ненависть горела в темных глазах, устремленных на нее.

– Что я должен сказать, отец? – резко спросил он. – Вы считаете, что я должен приветствовать ее возвращение? Может быть, вы даже думаете, что я рад видеть ее?

Тамара замерла. Это было хуже, чем она могла себе представить.

– Росс! – воскликнул отец Донахью с осуждением. – Это ведь Божий дом, дом любви, а не ненависти!

Глаза Росса Фалкона обратились на священника.

– Да, отец, это так. Но эта деревня принадлежит мне, не так ли? Поэтому я имею право… – Его лицо исказила гримаса. – Я имею право знать, кто ее посещает! – В каждом слове, которое он произносил так, будто бил хлыстом, звучало презрение.

Он выпрямился во весь свой рост:

– Но, как вы говорите, этот дом – Божий, и я не смею нарушать его святость! – И, не говоря больше ни слова, он повернулся и быстро вышел из комнаты.

После его ухода в комнате повисла ужасная напряженная тишина. Тамаре хотелось, чтобы пол под ее ногами немедленно разверзся и она провалилась бы вниз. Она не раз проигрывала в воображении, как встретится с Россом: встреча будет холодно-вежливой, она поведет себя по отношению к нему так же, как и он привык вести себя с другими. Но никогда, даже в самых ужасных снах, она не представляла себе, что он прореагирует именно так. Он ее ненавидел, по-настоящему ненавидел! Но почему? Что она сделала, чтобы вызвать такое презрение? Да, сейчас она действительно почувствовала его неукротимую ненависть. Теперь у нее не осталось никаких иллюзий по отношению к этому человеку. Как и всегда, Росс Фалкон был непредсказуем, так же необуздан и непредсказуем, как его древние предки-испанцы, которые давным-давно осели на этом западном побережье, когда их корабль налетел на скалы, высившиеся у берега.

Отец Донахью медленно пересек комнату, тихо прикрыл дверь. Он давал ей время собраться, прийти в себя после потрясения. Тамара была ему за это благодарна.

Она порылась в своей сумочке, достала сигареты и дрожащими пальцами зажгла одну. Глубоко затянувшись, она подошла к огню и внезапно, как ребенок, протянула к нему ладони.

Отец Донахью прислонился к двери и наблюдал за ней. Наконец он тяжело вздохнул.

– Мне очень жаль, Тамара, – сказал он глухо.

Тамара обернулась.

– Вам жаль? Вы извиняетесь? – воскликнула она. – Но это не ваша вина. Мне не следовало никогда приезжать сюда. Все явно не так, как я себе представляла.

Священник тоже подошел к камину и потер руки.

– Может быть, может быть, – сказал он задумчиво. – Фалконы очень гордые люди.

Тамара покачала головой.

– Он говорил с такой горечью! – прошептала она почти про себя.

– Да. – Отец Донахью беспомощно поднял плечи. – У Росса много оснований испытывать горечь.

– Почему? – удивленно уставилась на него Тамара.

Отец Донахью покачал головой:

– Ты уехала, Тамара. Ты решила это самостоятельно. Ты оторвалась от наших здешних дел. Ты действовала по своим соображениям, я полагаю. И все же я думаю, что, даже несмотря на твою такую долгую связь с этой деревней, сейчас ты в ней только, что называется, проездом. И не мое дело воскрешать личные обстоятельства, касающиеся человека, которого я уважаю и которым восхищаюсь.

Щеки Тамары горели.

– Вы, конечно, правы, – грустно произнесла она, – мне не следовало спрашивать вас. – Она сжала губы.

В дверях появилась миссис Лири с известием, что обед подан.

Обед был накрыт в маленькой столовой, и, хотя суп, форель и салат из свежих фруктов были великолепны, Тамара едва прикоснулась к блюдам. Из вежливости она с трудом проглотила кусочек рыбы и две ложки салата. Но даже вода, которой она запивала чуть ли не каждый глоток, не принесла ей облегчения. Она чувствовала, что горло ее стиснуто и она не может расслабиться.

Когда обед был наконец закончен и они встали из-за стола, Тамара сказала:

– Я думаю, что, пожалуй, будет лучше, если я сегодня же вернусь в Лимерик.

Отец Донахью решительно покачал головой:

– О нет, мое дорогое дитя, пожалуйста! Не уезжай из-за Росса. Я уверен, что позже он извинится за свой поступок.

– Нет! – воскликнула Тамара. – Я в этом сомневаюсь, отец. – И она добавила спокойнее: – Он ведь убежден, что я не должна была возвращаться сюда, и, честно говоря, я, кажется, согласна с ним.

– Зачем же ты приехала, Тамара? – внезапно спросил он. – Ты ведь мне так и не сказала!

Она пожала плечами.

– Мои причины действительно глупы, – прошептала она. – В Лондоне есть мужчина – Бен Гастингс, он хочет на мне жениться.

– Да?

– Да. – Тамара закусила губу. – Я никогда вообще не собиралась выходить замуж за кого бы то ни было. Я его не люблю. Я не думаю, что могу полюбить кого-нибудь еще.

Отец Донахью проницательно взглянул на нее:

– Кого-нибудь еще, Тамара?

– Да, я думаю, что я стала холодной.

Отец Донахью ответил ей полуулыбкой:

– При таких волосах? Я сомневаюсь.

Тамара улыбнулась немного грустно:

– И все же это место меня преследует. У меня есть картина – вы помните ее? Это пейзаж, который я сделала перед тем, как уехать, на утесе «Фалкон-Хэд». Я думаю, что я хотела приехать сюда, прежде чем начать новую жизнь. – Она вздохнула. – Вы можете понять это?

Отец Донахью нахмурился:

– Ты считаешь, что тебя преследует это место, Тамара? Или, может быть, Росс Фалкон?

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Отец Донахью произнес вполголоса:

– Боже, прости меня. Ты, конечно, простишь меня! – Он ударил кулаком по ладони своей руки. – Разве не я сейчас был свидетелем того, как ты встретилась с ним?

Тамара сжала кулаки. Ей нравился отец Донахью, он был единственным человеком в Фалкон-Уэрри, с которым она могла быть сама собой, но даже он не мог знать глубины одиночества, которое она когда-то пережила из-за Росса Фалкона.

– Вы не правы, отец, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Моя реакция на поступок Росса Фалкона была естественным ответом на действия человека, который выразил по отношению ко мне такую бешеную ненависть. Я не знаю, почему Росс Фалкон ненавидит меня, но если ненавидит, то мне, право, лучше уехать. Я не хочу быть причиной каких-либо неприятностей.

Отец Донахью нетерпеливо взглянул на нее:

– Тамара, неприятностей было уже достаточно семь лет тому назад. Хорошо, уезжай! Убегай во второй раз, но не говори мне тогда, что Росс Фалкон тебе безразличен, потому что я тебе просто не верю. – Он сердито посмотрел на нее, выведенный из своего обычного хладнокровного равновесия. – Ты тоже можешь его ненавидеть, насколько я понимаю, но то, что я видел, находясь в этой комнате, называется как угодно, только не безразличием.

Тамара отвернулась:

– Вы ошибаетесь, отец.

Отец Донахью скептически улыбнулся.

– Хорошо, хорошо, – сказал он, – но если так, почему ты хочешь уехать? Твои действия противоречат твоим словам?

Тамара стиснула руки. Конечно, отец Донахью был прав. Если она сбежит во второй раз, она уже никогда не вернется и никогда не сможет до конца разобраться в своих чувствах.

Но что она хочет выяснить? Не страшится ли она втайне от самой себя того, что может обнаружить? А если она уедет, «Фалкон-Хэд» навсегда останется на картинке и будет ее преследовать. Неужели она была такой слабой и прежний опыт ничему ее не научил? Ведь она должна уметь защищаться от таких ситуаций! Она глупа и слаба, и отец Донахью прав – она уезжает потому, что боится!

Она обернулась.

– Мне негде остановиться! – сказала она.

– Это слабое извинение. Ты можешь остановиться здесь, по крайней мере на время. – Он оглянулся. – У меня достаточно места. И мы сумеем найти тебе домик или коттедж, который ты смогла бы нанять. Там, на берегу, есть один коттедж старого Флинна. Он уехал навестить свою сестру в Корке еще в марте и не вернулся.

Тамара почувствовала, что нервы ее напряжены до предела. Она глубоко вздохнула и пожала плечами.

– Хорошо, – наконец устало сказала она. – Я остаюсь.

Отец Донахью одобрительно кивнул:

– Вот и хорошо. Не выпить ли нам по стаканчику вина, чтобы это отпраздновать?