Текст книги "Инки. Быт, религия, культура"

Автор книги: Энн Кенделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Брак

После совершения обряда вхождения в возраст сыновья и дочери продолжали жить дома и помогать своим родителям до тех пор, пока сами не вступали в брак и не заводили свой собственный дом. Хотя Сапа Инка, инкская аристократия и кураки имели множество или по крайней мере нескольких жен, главную жену и младших жен (наложниц), у очень немногих простолюдинов была возможность обзавестись более чем одной женой.

Главной женой не обязательно становилась первая женщина, взятая в жены. Ею могла стать только та, женитьбу на которой узаконила соответствующая церемония под руководством официальных лиц, а затем в доме состоялась свадьба. Однако остальные жены могли достаться единственно в качестве дара от императора или чиновников высокого ранга. Хотя ранее, до периода империи, близкородственные браки запрещали, для аристократии этот обычай изменили, и большинство мужчин-инков выбирали себе главную жену среди родственниц. Только браки с прямыми предками и прямыми потомками любого колена были запрещены всем и каждому. Сапа Инка был единственным, кому позволялось взять в жены свою родную сестру, но мужчины императорской крови могли жениться на родственницах в четвертом колене, так что детей императорской крови было много. Мужчинам из высшей аристократии даровалась привилегия жениться на своих единокровных (но не единоутробных) сестрах. Однако простолюдинам из провинций за женитьбу на родственнице в четвертом колене могли вынести смертный приговор, хотя они были обязаны жениться внутри своих айлью (местной родственной группы, общины). Традиционные браки внутри таких родственных групп могли заключаться в обмене сестрами между двумя мужчинами. Девушки обычно выходили замуж в возрасте от 16 до 20 лет, тогда как молодые люди женились несколько позже, обычно в 25 лет.

Наследник трона брал в жены свою сестру только по завершении формальностей касательно своего правопреемства. Описание такого брака есть у Пачакути Ямки, который говорит, что Уайна Капак покинул дом своего деда (Пачакути) вместе со своим Советом и апокурака, и высшими государственными чиновниками из Кольясуйу; его сестра Мама Кусиримай вышла из дворца своего отца (Топа Юпанки) в сопровождении всех аукиконас и главных апокурака из Чинчасуйу, Контисуйу и Антисуйу. Обе процессии продвигались по направлению к храму Солнца, а город в это время охраняли 50 тысяч воинов. Мама Кусиримай несли в паланкине ее отца, Уайну Капака – в паланкине его деда, и они вошли в храм через разные двери. Верховный жрец сочетал их законным браком, а затем, по обычаю, последовали пиршество и пляски.

Другие юные пары на территории всей империи сначала должны были получить «официальное разрешение» на брак на краткой церемонии, вероятно несколько напоминающей нашу регистрацию в отделе записей актов гражданского состояния. Эта церемония проводилась один раз в год, и торжественное открытие ее проходило в Куско, где Сапа Инка приказывал всем девушкам, достигшим брачного возраста, и молодым людям, принадлежащим к его роду, собраться на главной площади. Чтобы соединить пару законом, Сапа Инка брал обоих за руку, соединял руки и передавал молодых родителям. На следующий день назначенные чиновники соединяли браком сыновей и дочерей других жителей города, проводя эту церемонию раздельно для Ханан и Урин Куско. Во всех остальных селениях империи ее проводили местные кураки, уну курака, в присутствии представителя власти инков. Затем праздновались свадьбы, на которые приглашались ближайшие родственники.

После этого жених, сопровождаемый своими родителями, наносил визит семье невесты, чтобы забрать ее оттуда. Придя в дом, он подтверждал свой выбор, надевая на ее правую ступню сандалию, – если она была девушкой, сандалия была сплетена из белой шерсти, если нет, из травы ичу, – и брал невесту за руку. Затем родственники с обеих сторон отводили ее в дом новобрачного. Придя туда, девушка преподносила своему молодому мужу красивую шерстяную рубаху, лаутто, и плоское металлическое украшение, которое он надевал. Родители новой пары затем оставались до наступления сумерек, наставляя детей в их супружеских обязанностях: родители невесты объясняли ей, как она должна служить мужу, тогда как родители жениха наставляли его, как он должен обращаться со своей женой. Празднование этого события, то есть пиршество с выпивкой, проводилось в кругу гостей, число которых варьировалось в зависимости от экономического состояния семей.

Молодожены начинали совместную жизнь в доме, специально построенном для них, и с домашней утварью, полученной в качестве подарков от родственников, каждый из которых приносил один подарок. Если речь шла о знатных людях, строительство дома велось в качестве мита — общественной трудовой повинности индейцев из провинций. Простолюдины также получали подарки от родственников, но дом для них строился силами местной общины того района, к которому принадлежали их родители. Одной из основных причин ограничения, позволяющего заключать браки только внутри локальной группы, было то, что браки внутри группы из 10–100 семей облегчали структуризацию населения.

Семейные свадебные церемонии, проходившие после общепринятого официального обручения, в разных областях империи отличались, соответствуя местным традициям. К примеру, в Кольяо жених приносил с собой небольшой мешочек листьев коки, чтобы преподнести теще, и после того, как дар был принят, брак считался заключенным. В других местах жених предлагал поработать четыре или пять дней на родителей своей невесты, заготавливая для них дрова для очага и траву ичу. В некоторых районах также были широко распространены пробные браки, когда пара жила под одной крышей. Уход к сожителю без разрешения отца не одобрялся, однако закон дозволял это при условии, что обе стороны были из одного селения и желание сочетаться браком было обоюдным.

Между положением законной жены и младшими женами или наложницами было значительное различие. Последние должны были подчиняться главной жене, а также обслуживать ее. В то время как главная жена нерушимо пребывала в своем замужнем статусе до самой смерти, от наложниц можно было с легкостью избавиться.

Сапа Инка обыкновенно выбирал себе наложниц из числа девушек императорской крови. Девственницы Солнца императорской крови, обучавшиеся в Куско, пока не прошли посвящение, могли стать наложницами или женами инков или самого Инки, но ни в коем случае не женами (главными или нет) обычных людей, которые не вели свое происхождение от Солнца. Незаконные дочери рассматривались как утратившие эту воображаемую божественность, и, следовательно, ничто не мешало отдавать их в жены куракам высокого ранга.

Сапа Инка также раздавал женщин – как жен или наложниц – из числа акльей, которых доставляли в Куско раз в году. Когда со всей империи были собраны подати, Инка разделял акльей, которых приводили в Куско провинциальные апупанака, на три категории. Тех, кому выпала участь стать женами и наложницами, затем распределяли между знатью, инками и кураками. Будущий социальный статус девушки зависел от того, была ли уже у мужчины, которому ее должны были отдать, главная жена. Если была, то девушка становилась младшей женой, и ее отправляли к мужу без дальнейших церемоний, но, если ее отдавали в жены неженатому человеку, она могла обрести статус главной жены, и тогда праздновалась официальная церемония, даже если он был вдовцом. Мужчине было строжайше запрещено после смерти главной жены брать на ее место одну из младших жен. Вместо этого он назначал одну из младших жен на роль главной в семействе до тех пор, пока не женится на другой главной жене. Этот закон был введен для предотвращения ревности и соперничества честолюбий между младшими женами, помышляющими занять место главной. Было также запрещено брать в младшие жены близких родственниц.

Одна из обязанностей младшей жены в большой семье мужчины высокого ранга – служить няней законному сыну. В таком случае ее «отдавали» сыну, и она была обязана купать мальчика и присматривать за ним, пока он не достигнет половой зрелости, когда ее роль менялась и она становилась его партнершей по постели, посвящая его в мир сексуальных наслаждений. Когда в конце концов юноша женился, эта женщина оставалась с ним. После смерти отца сын также получал в наследство ту из младших жен отца, которая не родила ему детей.

Несколько похожая практика существовала в отношении сирот, когда их отдавали бездетным вдовам. Вдова воспитывала мальчика, а когда он проходил обряд достижения половой зрелости, посвящала его в тайны секса.

Юноша оставался с ней, пока не женился; тогда его обязанностью было содержать ее, как младшую жену, до тех пор, пока он не выплатит все, что ей задолжал. В ином случае она переходила в наследство брату ее мужа – вдове было трудно вновь выйти замуж.

Хотя простолюдин лишь в редких случаях мог обзавестись второй женой, иногда их можно было приобрести на военной службе, когда мужчине позволялось взять во владение женщину, которую он захватил, – но, по-видимому, только в том случае, если у нее не было законного мужа.

Жизнь взрослого мужчины

После женитьбы молодой человек считался окончательно взрослым и начинал исполнять более ответственную роль в структуре империи. Если это был инка или сын курака, его могли назначить на официальную должность в какой-либо административной отрасли, или он мог пойти служить в армию. Или жить при дворе, или, если его семья владела землями, жить за счет доходов с них. Он начинал жизнь женатого человека, имея одни преимущества, поскольку в качестве представителя элиты не должен был платить подати.

Как только женился простолюдин, он автоматически заносился в список налогоплательщиков. Это делалось не только потому, что он приобретал статус взрослого, но и потому, что, вступив в брак, он становился домовладельцем и получал небольшой надел общинной земли для обработки, дабы удовлетворить нужды семьи. Ему давали целый год на обустройство в новом статусе и начало семейной жизни, прежде чем предъявить требования, но затем этих требований предъявлялось множество. Он должен был помогать в сельскохозяйственных работах на землях Солнца и императора, а также на землях местного кураки. Его могли также обязать к участию в любом общественном строительстве или в какой-либо другой имперской работе, и он был обязан в общей сложности примерно пять лет (где-то между 25 и 50 годами) прослужить на одной из оплачиваемых за счет налогов имперских служб (мита): в армии, в общественных трудовых силах или на рудниках. Единственный способ, которым простолюдин мог улучшить свой удел, – это превзойти товарищей в армии: благодаря отличной службе он мог получить одобрение своих начальников и заслужить награду или даже повысить свой статус. В таком случае вознаграждение могло заключаться в праве носить определенные знаки отличия или обзавестись в своем доме некоторыми предметами роскоши. Повышение статуса не столь четко определено: он мог стать местным начальником и получить в подчинение до 50 плательщиков податей, или, при исключительных обстоятельствах, взять еще одну жену, или получить в подарок участок земли, свободный от налогов. Однако последний вариант, вероятно, был реален только для инков и кураков, которые и так, как правило, были освобождены от податей.

Иногда правительство предъявляло домовладельцу определенные дополнительные требования. Ребенка мужского пола возрастом до 10 лет могли отобрать для совершения жертвоприношения. Такие жертвы были относительно редки, и требование могло относиться только к отцу нескольких детей. Отец должен был отдать и дочь, если апупанака избрал ее в акльи. Отказаться не позволялось ни при каких обстоятельствах, если только он не сможет доказать, что она уже была растлена, но это влекло за собой обвинение в уголовном преступлении.

В своем доме мужчины были обязаны сами изготавливать обувь для членов своей семьи – ремесло, владение которым некоторые хронисты упоминают как одно из непременных условий для тех, кто проходит посвящение в мужчины. Инки и кураки имели слуг, которые делали для них сандалии, но даже и они иногда соблаговоляли самостоятельно изготовить себе обувь или оружие. Большинство хронистов упоминают о племенах в Эквадоре, где женщины работали на полях, а мужчины были заняты по дому, но в обычаи инков это не входило: такая странная местная практика могла отражать тот факт, что на некоторых территориях после инкского завоевания или в результате гражданской войны, испанской конкисты и чумы, занесенной европейцами, выжило слишком мало мужчин.

Жителей Анд не особенно беспокоило то, сохранят ли их женщины девственность до свадьбы, – гораздо больше их интересовали такие практические качества спутницы, как трудолюбие, усердие и заботливость, которые проверялись во время испытательного периода в течение нескольких месяцев перед получением разрешения на брак. Не все браки были удачными, но муж был обязан материально обеспечивать свою жену. Если она заболевала, жрец обычно приказывал мужу поститься; если она умирала, это могло создать трудности при попытке повторной женитьбы, поскольку его могли подозревать в том, что он был причиной ее смерти. Если мужчина выгонял свою законную жену, он обязан был принять ее обратно; если он затем опять пытался избавиться от нее, его ожидало публичное наказание.

Высказывание, приписываемое Инке Пачакути, обрисовывает в общих чертах отношение инков к супружеской измене: «Прелюбодеи, которые губят доброе имя и достоинство других и отнимают у них мир и счастье, должны считаться ворами, а потому их следует приговаривать к смерти без промедления». Как проводился в жизнь этот закон, зависело от того, кем были виновные. Адюльтер, совершенный между простолюдином и женщиной знатного рода, считался очень серьезным преступлением – обоих казнили (см. рис. 23). Адюльтер между жителями разных провинций наказывался пыткой, тогда как совершенный между жителями одной местности считался менее серьезным; но даже при этом существовал закон, гласивший, что муж, который убил свою жену за супружескую измену, освобождался от наказания. Чтобы гарантировать, что этот закон не даст преимущества при других обстоятельствах, было добавлено: если он убил ее в ярости, чтобы избавиться от нее, он был повинен в смерти.

Рис. 23. Наказания (согласно Пома): семью колдуна забивают дубинками до смерти за отнятие жизни; повешение за волосы полагалось в качестве наказания за совращение акльи; за супружескую измену приговаривали к побиванию камнями

Другие законы, касающиеся преступлений против личности, в целом напоминали наши сегодняшние законы, но некоторые наказания были суровее. Изнасилование каралось сбрасыванием тяжелого камня на плечи мужчины за впервые совершенное преступление и смертным приговором за повторное. Грабителей обычно высылали в жаркие районы Анд, где они работали на плантациях коки. Предумышленное убийство каралось казнью, если оставшийся в живых был зачинщиком ссоры, которая привела к убийству. Если же ссору затеял убитый, обвиняемый оставался свободен, и выбор наказания оставлялся на усмотрение судьи. Ранение или причинение телесных повреждений другому человеку наказывалось произвольным образом – но тот, кто искалечил другого в драке, сделав его нетрудоспособным, был обязан содержать его продукцией со своего участка, а кроме того, подвергался определенному наказанию.

Если у него не было земли, получившего травмы содержали за счет кладовых Инки, а виновный подвергался более строгому наказанию. Уничтожение государственной собственности – к примеру, поджог моста, хранилища или иного строения – было серьезным преступлением, которое наказывалось смертной казнью. За неповиновение и ложь также наказывали, а злостным нарушителям грозил смертный приговор (за третье проявление неповиновения или за второй случай клятвопреступления). Подобным же образом за проявление неуважения к императору или правительству виновный заслуживал тюремного заключения. Взяточничество было серьезным преступлением, за которое чиновник мог лишиться своего места, а при отягчающих обстоятельствах и поплатиться головой.

Существовали также законы, касавшиеся путешественников. Подданные не имели права выходить за пределы провинции без специального позволения своего кураки. Митима (переселенец), который покидал свой новый дом, подвергался пытке, а за вторую попытку – смертной казни. Вольность в одежде и отличительных знаках рассматривалась как одно из самых серьезных преступлений; оно решительно пресекалось по всей территории империи. Но в полной мере пуританские наклонности инков проявлялись в том, каким образом карался гомосексуализм и иные извращения. В этих случаях поступали с исключительной жестокостью: не только самих виновных, но и членов их семей казнили, а их дома сжигали, словно желая продезинфицировать всю территорию от заразы такого поведения. Другими преступлениями, за которые наказывали всю семью, были измена и убийство с помощью колдовства (см. рис. 23).

Жизнь взрослой женщины

Женщины любого возраста и общественного положения теоретически были свободны от уплаты налогов. Предполагалось, что они по мере сил должны помогать своим мужьям выполнять любые возложенные на них задачи (которые, естественно, разнились в зависимости от ранга мужа). Муж в свою очередь был обязан заботиться об интересах жены и следить, чтобы она была обеспечена всем необходимым и могла выполнять его требования.

Жена простолюдина разделяла его обязанности подданного – она вместе со своими детьми помогала ему выполнять общественные сельскохозяйственные работы. От каждой семьи требовалось раз в год сдать правительству один предмет одежды, вытканный из шерсти, предоставляемой для этой цели императором, – в большинстве случаев эту работу выполняла именно жена. При необходимости женщины несли за своими мужьями тяжелую поклажу, а также выполняли его основные домашние обязанности, если муж отсутствовал, трудясь на общественных работах (мита). В то же время обрабатывать семейный земельный надел была обязана община.

Уполномоченные контролеры следили, чтобы женщины содержали свои жилища в опрятном состоянии, соблюдали гигиену при приготовлении пищи, обеспечивали свою семью одеждой и правильно воспитывали детей. Они также проверяли, чтобы девушки слушались своих матерей или нянек и заботились о выполнении домашних обязанностей. Женщины инков и кураков также должны были заниматься своим домом. Главная жена имела официальные обязанности и задачи, напоминающие те, которыми заняты в нашем обществе жены известных людей. Но на ней лежала и ответственность за безупречное ведение домашнего хозяйства – за качество пищи, количество заготовленной чичи, за чистоплотность в доме и за прием гостей.

Рис. 24. Прясть можно было во время прогулки. Ткацкий станок, укрепленный на ремне через спину, вешали на колышек или столб, а необходимое натяжение для тканья поддерживали, отклоняясь назад

Помимо присмотра за домашним хозяйством, замужние женщины по всей империи выполняли для нужд своей семьи и другие работы, к примеру пряли и ткали (см. рис. 24). Даже женщины инков были вечно заняты подобными делами: общаясь между собой, они в то же время не расставались с прялками и веретенами. Гарсиласо утверждает, что прядением и кручением нити во время прогулок занимались только простолюдинки, а палью сопровождали слуги, которые несли ее прялку и пряжу. В гостях во время беседы этой работой занимались как гостьи, так и хозяйка дома. Если жена кураки приходила навестить палью императорской крови, она не приносила с собой свою работу, но после обмена первыми фразами должна была предложить ей свои услуги, и в знак благосклонности палья должна была дать ей сделать что-нибудь для одной из ее дочерей, чтобы не ставить ее на один уровень со служанками. Любезность в ответ на смирение!

Многие женщины императорской крови вели целомудренную жизнь, давая обет безбрачия и живя уединенно в своих домах. Гарсиласо рассказывает, что таких женщин называли Окльо (чистая) и что они навещали свои семьи только по особым случаям или когда кто-нибудь заболевал. Такие женщины, часть из которых были вдовами, глубоко почитались за свое целомудрие и благочестие. Поскольку Гарсиласо писал после того, как акльауаси были запрещены, в число этих женщин после испанского завоевания могли входить прежние акльи и мамакуны.

Другой крайностью были проститутки. Отверженные, они жили в крохотных хижинах, стоящих на открытом месте за пределами селений и городов. Называли их пам-паируна, что означает «женщина, живущая в открытом поле». Инки терпели их существование, поскольку считали необходимым злом. Но любая женщина, которую заставали за болтовней с одной из них, рисковала навлечь на себя такое же всеобщее презрение, быть остриженной публично, кроме того, от нее мог отказаться муж.

С точки зрения нашего просвещенного века роль женщин при дворе Инки может показаться довольно ограниченной, поскольку замужним женщинам не был доступен ни один род занятий, а их сексуальная свобода была сильно ограничена. Жены (наложницы) императора содержались под строгой охраной и наблюдением привратников, дабы гарантировать, что они сохранят чистоту и верность. Смерть – вот какую цену заплатила бы наложница и ее партнер за измену, если бы их застали вдвоем. Первые правители инков не были столь суровы, назначая наказание в тех случаях, в которых были замешаны придворные молодые люди, и, по рассказам, закрывали глаза на то, что Топа Инка определял как «молодая кровь играет», но Уайна Капак в этом пункте соблюдал закон столь же непреклонно, как и в любом другом случае.

Чрезвычайно жестокое наказание ожидало женщину, убившую своего мужа: ей выносили смертный приговор – повешение за ноги в публичном месте. В остальном законы были одинаковы для обоих полов.