Текст книги "Под камнем сим"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

Во второй половине дня, когда Маркби добрался до фермы Хейзлвуд, там кипела бурная деятельность. Старик Сид, вернувшись к работе, неуклюже хромал через двор, некий смуглый человечек быстро взглянул на прибывшего и ловко растаял в воздухе. Алан про себя усмехнулся: цыган Дэнни Смит.

Третий присутствующий направился к нему:

– Снова полиция?

Тон у Хью Франклина не столько возмущенный, сколько усталый. Маркби окинул его оценивающим взглядом. Первое впечатление часто играет важную роль, хотя может и обмануть. С виду перед ним простой честный малый в позорном пуловере, который, впрочем, недавно кто-то штопал, в засаленных вельветовых штанах, грязных резиновых сапогах. Однако убийцы редко выглядят как убийцы. Предстают в самых разных обличьях.

Суперинтендент назвал себя и увидел удивленное выражение на лице Хью.

– Уже главная шишка явилась?

– Не назвал бы себя даже крупной шишкой, – заметил Маркби. – Можем поговорить в укромном месте?

Фермер оглянулся на дом:

– Зайти можно, только дочка дома, а мне сапоги придется снимать. Или давайте посидим в амбаре.

Упомянутый амбар представлял собой старинную открытую деревенскую постройку с сеновалом, забитую всякой всячиной. Хью уселся на сено и жестом предложил представителю власти устроиться рядом.

– Что еще?

Он положил на колени широкие ладони, слегка нагнул голову, глядя исподлобья. Алана позабавило сходство хозяина с его собственными подозрительными и упрямыми коровами.

– Должно быть, слышали о несчастном случае с вашим соседом мистером Хейвордом.

– Слышал, что не несчастный случай. Кто-то разбил ему голову, чуть не вышиб мозги, – самым обыденным тоном уточнил Хью.

– Действительно, у него черепно-мозговая травма, хотя есть надежда на выздоровление. Кто вам сообщил?

– Она. Белинда. Звонила из больницы, пока ему операцию делали. Думает, конокрады охотились за новой лошадью. Знаете, в округе полно конокрадов. Не только на американском Диком Западе. – Хью почесал в затылке. – Интересно, знает ли Саймон. Может, надо его известить.

– Насчет конокрадов я в курсе, – продолжал Маркби. – Мы советуем миссис Хейворд заклеймить животных. Тогда их не смогут продать на открытых торгах, не услышав вопросов.

Хью невесело рассмеялся:

– Вы удивитесь, только наверняка приехали не для разговора о конокрадах.

– Разумеется.

В дальнем конце амбара что-то упало, послышался шорох. Хью заметил, что посетитель обратил внимание, и пояснил:

– Крыса.

– Тут их много?

– Не столько, как при моем отце, когда здесь было настоящее фермерское хозяйство. Папа время от времени пускал в амбар терьеров для очистки. Сейчас у нас один дочкин спаниель. Крысу может только задавить, если на нее нечаянно сядет.

Маркби обрадовался, что в диалог так легко вошла Тамми, и воспользовался удачей:

– Недавно наша сотрудница приезжала поговорить с вашей дочерью.

Хью опасливо на него покосился:

– Хотите сказать, еще раз приедет?

– Совершенно верно. Как догадались?

– Дело в том, – проворчал Хью, – что, по-моему, вашим сотрудникам одного раза всегда мало. Никак не отвяжетесь. Наверно, свое дело делаете, только не понимаете, что и другие своим делом заняты.

– Извините за беспокойство, конечно, – сказал Маркби с едва уловимой иронией, – но мы расследуем убийство вашей жены.

– Знаю. Уже поняли, кто убил?

– Будем работать, пока не поймем, – сказал суперинтендент и добавил: – Чем больше нам помогут, тем быстрее получится.

Хью всхрапнул, уставившись в землю у себя под ногами, обутыми в резиновые сапоги, и это могло означать что угодно.

– Поймаете или нет, дело на том все равно не кончится, правда? – неожиданно спросил он.

– Пожалуй. По-моему, очень трудно смириться с убийством.

– Я часто думаю о Соне, – вздохнул Хью, – о наших глупых ссорах, о том, что все у нас было не так, спрашиваю себя, неужели нельзя было наладить нормальную жизнь…

– И к какому пришли заключению? Если пришли.

Хью откинулся на сено:

– Ваша подружка, знакомая Джейн Брейди, спрашивала, чего, на мой взгляд, ждала Соня, когда за меня выходила.

– Да? – Алан вспомнил, что более или менее разрешил Мередит пошуровать в фирме «Диксон и Дюбуа», и устыдился. – И что вы ответили?

– Сказал, не знаю. Только тогда понял, надо было саму Соню спросить, прежде чем узел завязывать. Может, она меня тоже о чем-то спросила бы. Ни я, ни она как следует не подумали. Понимаете, когда мы с ней познакомились, оба были в одинаковом пиковом положении. Я потерял Пенни и не знал, что делать. Как бы плыл по течению без всякой цели. Конечно, работал на ферме и прочее… Ферма сама по себе не живет. Просто не видел впереди дороги, понимаете?

Маркби кивнул.

– Соня тоже сидела у разбитого корыта. Замужем никогда не была, пару раз заводила короткие связи, ни семьи, ни родных. Занимала неплохую должность в Лондоне, да ее сократили, перешла на временную почасовую работу. Словом, была сыта по горло тем, что имела, хотела что-то изменить. Мы оба думали вместе начать новую жизнь. Ошиблись, – заключил Хью и добавил: – Нечего тыкать в меня обвиняющим пальцем. Жить семьей тяжело даже в лучшие времена.

– Правда, – согласился Маркби. – По крайней мере, я тоже так думаю.

– А-а-а… – На загорелом лице медленно расплылась усмешка. – И вам тоже досталось. Сейчас женаты?

– Нет, – сказал Алан, не сумев скрыть нотку сожаления в голосе.

– Хотите? – проницательно догадался Хью.

– Не прочь бы.

– За чем же дело стало? Надейся на вечную весну, как говорится. Я хотел после Пенни второй раз жениться.

– А теперь, после Сони?

– Рановато думать, – уклонился фермер от прямого ответа.

– Моя проблема в том, – медленно проговорил суперинтендент, – что я вынужден задавать вопросы. Таков характер моей работы. А вопросы, которые я задаю пострадавшим, звучат как минимум бестактно. Некоторые просто оскорбительно. Ничего не поделаешь.

Он помолчал, встретив ясный понимающий взгляд собеседника.

– Давайте, – кивнул тот.

– Вы знали, что жена недовольна своей жизнью на ферме. Никогда не думали, что ей нужен кто-то, кому можно излить душу, пожаловаться, добиться сочувствия?

Хью прислонил голову к снопу. Взгляд печальный, на губах сухая усмешка.

– Имеете в виду, не гуляла ли? Тогда у меня был бы мотив, да?

Маркби промолчал.

Франклин неожиданно шумно вздохнул:

– Думал, конечно. Долгие прогулки почти каждый день, поездки, по ее словам, за покупками… – Он пожал плечами. – Даже гадал, кто бы это мог быть. Подозревал старика Дерри… который теперь в больнице, бедняга. Только Белинда убила бы каждую… – Он умолк, покраснел. – Черт возьми, я вовсе не о том. Просто так говорится. И голову Хейворду не разбивал, если вы на то намекаете. Он мой давний сосед.

Маркби кивнул.

– Есть еще один парень в Лисьем углу, который мебель делает, – продолжал Хью. – Она хотела заказать ему стулья, без конца туда ездила, образцы выбирала. – Он хмыкнул. – Скажу чистую правду, суперинтендент, поскольку вам другого не нужно. Я бы не возражал, если б Соня меня бросила, ушла к другому. Вполне созрел для этого. В конце концов, это решило бы проблему. Конечно, не хотел бы, чтоб она разбила чужую семью, а вот тот самый мебельщик как раз годился. Честно, не стал бы ее останавливать. Тоже мотив более или менее?

– Не знаю, но благодарю за откровенность. Это только к лучшему. – Маркби сделал паузу. – Если позволите, поговорим минуточку о вашей дочери. По мнению констебля Холдинг, которая с ней встречалась, Тамми что-то скрывает, чего-то недоговаривает. Не догадываетесь, что бы это могло быть?

– По-моему, слышала, как мы с Соней в тот вечер скандалили, – тяжело вздохнул Хью, – и не хочет рассказывать. Меня выгораживает. – Он нахмурился. – Обязательно ей растолкую, что это неправильно, надо честно сказать все как было.

– Но мне вовсе не хочется, чтобы девочку заставляли или упрекали, – поспешно объявил Алан. – Просто позвольте констеблю поговорить с ней еще раз наедине. Возможно, Тамми будет легче общаться с глазу на глаз. Конечно, ее нельзя расспрашивать в отсутствие взрослых. Если она сообщит что-то новое и констебль Холдинг посчитает факт важным для следствия, беседа будет немедленно прервана, и на дальнейшие встречи обязательно пригласят взрослых. Или можете вызвать своего поверенного. – Он поморщился. – Нынче нам приходится самым строжайшим образом соблюдать правила опроса свидетелей. Все, которые определены законом. Речь ни в коем случае не идет о насильственном принуждении Тамми к разговору без сопровождающих и доверенных лиц, и ей, разумеется, не придется ничего подписывать.

– Понял, – кивнул Хью. – Спрошу ее. Не вижу никакого вреда.

– Хорошо, – с облегчением кивнул Алан. – Я все организую.

– Что? – возмущенно вскричал Саймон Франклин. – Я не ослышался? Ты согласился, чтобы полиция снова допросила Тамми без взрослых?

Они сидели в его кабинете. Хью не сводил глаз с книжных полок, будто впервые их видел. Потом оторвал взгляд от книг и сказал:

– Мне скрывать нечего.

В тоне звучала не столько воинственность, сколько недоумение, словно реакция брата была для него неожиданной.

– Не в том дело! Господи помилуй, этот самый Маркби действовал наудачу, ловил шанс, который ты ему покорно предоставил. По правде сказать, с сожалением слышу о подобных трюках с его стороны. Я встречался с суперинтендентом и был о нем лучшего мнения. Ясно, что ни одному полицейскому нельзя верить, даже такому высокопоставленному. Он не имеет никакого права требовать встречи с ребенком наедине. Должно быть, подавил тебя своим чином. Об этом грубом правонарушении необходимо поставить в известность главного констебля.

– Постой, – миролюбиво вставил Хью, – он ничего не требовал. Просто заметил, что Тамми без свидетелей, может быть, легче будет. Разумеется, велел ее саму спросить. Если я буду против или потребую присутствия солиситора, будут соблюдены все правила опроса свидетелей, какими бы они ни были, – сухо заключил он.

Саймон уцепился за оговорку:

– Видишь? Ты даже правил не знаешь. Нельзя было соглашаться ни в коем случае!

– А я согласился, – упрямо заявил брат. – И Тамми не возражает.

– Моей племяннице двенадцать лет, она не может самостоятельно принимать решения! – вскипел Саймон.

– Пусть ей всего двенадцать, она вполне может принимать решения.

Саймон издал возмущенное восклицание и вскочил. Хью понаблюдал, как он бегает по кабинету, потом спросил:

– Что она может такого сказать, Сай? Я тебе говорю, мне скрывать нечего. Извини, иногда сомневаюсь, что ты в это веришь.

Брат, убежавший в дальний конец комнаты, круто развернулся на каблуках:

– Что?! Безусловно верю!

– Зачем тогда столько шуму?

Хью насупил брови, озадаченный его поведением.

Саймон снял очки, взмахнул ими, держа за склеенную дужку.

– Ты сущий младенец. Невинное дитя. Думаешь, если быть честным, то и другие с тобой будут честными? Думаешь, если у тебя чистая совесть, то полиция не вложит слова в рот Тамми?

– Ее не заставят ничего подписывать. Маркби сказал. Слушай, я не глухой, не слепой, – заявил Хью, обиженный недоверием. – По-моему, если бы я отказался, полиция отнеслась бы ко мне гораздо подозрительнее. – Он снова уставился на книжные полки. – Конечно, я не такой мозговитый, как ты.

– Дело не в мозговитости, как ты выражаешься…

Саймон прервался, тяжело вздохнув.

– Кстати, – вспомнил Хью, – я ведь заскочил рассказать тебе про Дерри Хейворда на случай, если ты еще не слышал.

– Что с ним?

– Прошлой ночью какой-то шутник размозжил ему голову. Вроде Дерри пошел посмотреть, не влез ли кто в конюшню.

Саймон побледнел:

– Он умер?

– Не умер, хотя дело плохо. Бедняга в больнице. Слышно, на волосок был от смерти, когда его туда привезли. Когда я в последний раз говорил по телефону с Белиндой, еще шла операция. Поганый случай.

– Что за черт… – пробормотал потрясенный Саймон. – Хейворд?.. Почему Хейворд, господи помилуй? – Он тряхнул головой. – Знаешь, случай, конечно, поганый, но он нам поможет. Подтвердит то, что я с самого начала вдалбливал полиции. Фактически говорил прямо в глаза тому самому Маркби – по деревням бродят шайки разбойников. Может, теперь поверят.

– Белинда думает на конокрадов.

– Белинда Хейворд ни о чем не думает, кроме своих чертовых пони, – буркнул Саймон. – Хотя в данном случае, возможно, права. И ты тоже поглядывай по сторонам, слышишь? Если за себя не боишься, подумай о дочери. Запирай все двери и ворота. Бери с собой оружие, когда по вечерам двор осматриваешь.

– И что делать, если кого увижу? – саркастически хмыкнул Хью. – Башку размозжить по примеру того, кто расправился с Дерри? Полиция на меня уже глаз положила после смерти Сони. Хорошо буду выглядеть, подкинув им еще одни труп. Наверняка без того гадают, не я ли прибил в Черри-Три Хейворда, хоть я и сказал Маркби, что нет.

– Зачем? – Брат в ужасе вытаращил глаза. – Зачем вообще их на мысль наводить?

– Маркби подозревает, что Соня с кем-то любовь крутила.

– Слушай, – Саймон побагровел от злости, – что тебе наболтал чертов коп? Неужели до сих пор игру не раскусишь? Он тебя самого заставляет копать себе яму, куда ты со временем рухнешь. Если будешь сидеть тихо, молча, ничего у них не выйдет. Ничего. Запомни! Запомни, о чем я все время твержу: не давай никаких оснований полиции состряпать дело. Ты Соню не убивал.

– Правильно, – кивнул Хью. – Невиновного не закопают, правда? – Он встал. – Не бойся за нас с Тамми. Лучше о себе подумай, оставшись без Бетан. – Он помолчал и спросил с любопытством: – Скучаешь по ней?

Брат выпятил губы, задумался.

– Иногда, естественно. В данный момент очень много работы, некогда страдать от одиночества. Скорее я даже рад, что никто не мешает.

– А, новая книжка… – Хью направился к письменному столу, взглянул на монитор компьютера, на стопки бумаги, схватил какую-то маленькую вещицу, повертел в руках. – Что это? Дрянь какая-то. Лучше выброси.

Саймон впервые улыбнулся.

– Это, – объявил он, – пряжка с туфли начала шестнадцатого века.

– Правда? Господи помилуй… Похоже, видела лучшие времена. – Хью осторожно положил пряжку на место. – Ты молодец, Сай. Со всех сторон лучше меня.

– Стараюсь, – неловко ответил Саймон. – По крайней мере, на жизнь зарабатываю. Богатым никогда не стану. На ферме проблемы? Я имею в виду, как у тебя с финансами? Если понадобится, подкину пару тысяч. Больше не смогу, к сожалению.

– Спасибо за предложение, но либо сам выплыву, либо пойду ко дну. – Хью улыбнулся. – В данный момент держусь на плаву. Осмелюсь сказать, было бы лучше, если бы не другие дела и проблемы, которые требуют времени и внимания. Бедняжка Пенни, потом Соня… Ферма наверняка может больше давать. Мне нужен бизнес-план, – неожиданно заключил он.

Саймон заморгал, не скрыв удивления:

– Это что-то новенькое, старичок!

– Новые идеи нужны, – повторил Хью. – Ну ладно, пора ехать. Если не возражаешь, оставлю Тамми ненадолго. Она в яблоневом саду на качелях, которые ты ей устроил, когда была совсем маленькой.

– Что?.. А, конечно, оставь. Я ее привезу потом.

Он проводил брата к «лендроверу», придержал за локоть, когда тот уже садился за руль.

– Подумай еще разок, больше я ничего не прошу. Что бы ни говорил тебе Маркби, всегда можешь передумать.

– Подумаю. Может, с Джейн посоветуюсь. У нее шарики правильно вертятся.

– Ох нет, только не с этой Бренди! – сердито вскинулся Саймон. – Что с нее взять, школьная учительница, везде нос сует. Она не член семьи. А я член. Меня слушай!

Он посмотрел вслед затарахтевшему «лендроверу», повернулся, направился к яблоневому саду.

Когда-то сад был плодоносным, но за деревьями давно никто не ухаживал. Кривые сучковатые стволы вытянулись, потянулись друг к другу, сплелись в каком-то бешеном танце. Осенью все равно будут яблоки – мелкие, червивые, поклеванные птицами, зараженные многочисленными болезнями. Падут на землю, останутся гнить. Пока деревья только листвой покрываются.

Подходя к качелям, Саймон поскользнулся на прошлогодних паданцах. Тамми слегка покачивалась, отталкиваясь ногой. Доска висит теперь слишком низко для нее, ступни шаркают по земле. Когда он мастерил качели, ей было года четыре, ножки свободно болтались в воздухе.

Черт побери. Черт побери это гадкое грязное дело. Неужели никогда не кончится? Существует ли загробная жизнь? Если существует, хохочет ли Соня, видя последствия своей адской шутки над всеми?

Он взглянул на ветку, к которой кренится доска. От долгого пребывания под открытым небом веревки пришли в негодность.

– По-моему, Тамми, качаться опасно, – неуверенно заметил он.

– Ничего, дядя Саймон. Я просто сижу.

Он прислонился к стволу, скрестив на груди руки:

– Насчет женщины из полиции…

– Тоже ничего, – перебила она.

– Можешь потребовать, чтоб при встрече присутствовал твой отец или я. Пожалуй, лучше я.

Тамми оттолкнулась, качели заскрипели, истершиеся веревки затрещали, ветка тоже.

– Не бойся, дядя Саймон. – Светло-серые глаза взглянули на него, и он заморгал. – Все будет хорошо.

В наступившем молчании птичьи крылья захлопали в яблоневых ветках, грач следил за дядей и племянницей диким глазом в желтом ободке. Обманчиво мирная картина, вроде импрессионистического изображения семьи художника. Персонажи безмятежно отдыхают на пленэре, на высокой траве под неярким солнцем пестрят пятна света и тени. Девочка с длинными волосами. Мужчина – типичный представитель богемы. Писатель, но не настоящий. Не поэт, не драматург – историк. Историк, пишущий для детей. Что он знает о детской душе и сознании?

Вопрос вынырнул из самой глубины его существа, как шелковый шарф, который фокусник бесконечно вытаскивает из собственного рта.

– Что тебе известно, Тамми? Что скрываешь от полиции?

Она отвела глаза, глядя себе под ноги. На каникулах холит в кроссовках, запрещенных в школе. Безобразная обувь, по мнению Саймона, слишком жаркая. Но ведь он не понимает детей. Думал, будто эту девочку понимает, а оказалось – нет. Он боится ее. Вот что хуже всего. Боится, вдруг она откроет рот, и оттуда вылетит не связка ярких шелковых шарфов, а нечто несказанно ужасное, так что все отдашь, лишь бы затолкнуть его обратно, задушить в зародыше.

– Я видела, – еле слышно шепнула она.

Он почти так же тихо спросил со свинцовой тяжестью на сердце:

– Кого? Соню?

Тамми подняла глаза – испуганные, растерянные, – затрясла головой и кивнула:

– Вроде.

Ох, боже! Еще хуже, чем ожидалось.

– Живую… или мертвую?

Он заранее знал ответ, но ждал с ужасом и восторгом, с каким в детстве смотрел на фокусника.

– По-моему, мертвую. – Слова не громче шороха листьев. – Потому что ее несли.

Ну вот. Все сказано, и Саймон удивился нахлынувшему на него облегчению. Дорога открыта. Теперь ясно, что делать. Получено официальное разрешение.

– Понятно, – спокойно сказал он. – Где ты была?

– Внизу на насыпи.

Нервы не выдержали.

– Какого черта там делала в такое время?

Она тревожно взглянула на него:

– За своей лягушкой ходила.

– За чем?

Ничего не поймешь.

Тамми объяснила:

– Я в школу пошла с рюкзаком. Он совсем как лягушка. Там тетради, учебники и все такое. Близнецы Хейворд его отобрали и сбросили с виадука. Он повис на дереве. Я не могла без него приготовить уроки, поэтому пошла посмотреть, не сумею ли снять.

– И увидела? – уточнил он без всякого выражения.

– Да, дядя Саймон. Тебя и другого.

Глава 15

Маркби свернул на обочину сразу за поворотом к ферме Хейзлвуд и позвонил на службу. Надеялся застать Пирса на месте, но услышал, что инспектора нет. И что ему пыталась дозвониться мисс Митчелл.

– Откуда, не знаете? – спросил он. – Я хочу сказать, из Лондона?

– По-моему, да, сэр. Больше ни с кем говорить не стала.

– Спасибо.

Посидел минуту в раздумье, вышел из машины. Ветер дул по холмистой равнине, ворошил листья на деревьях. Под ногами сырое месиво из грязи и мертвой растительности, неизбежная смятая банка из-под шипучки, выброшенная из проезжавшего автомобиля. Он сердито пнул ее в канаву, вытащил мобильник, набрал номер Мередит. Услышал приглушенный голос на фоне гула и стука.

– Ты в поезде?

– Возвращаюсь. Старалась поймать тебя перед отъездом.

Алан улыбнулся. Одни обожают болтать по мобильнику в поезде во весь голос, другие более чувствительны к досужим взглядам попутчиков.

– Есть какие-то срочные вести? Я только что был у Хью Франклина и сейчас возвращаюсь в контору.

– Дело в сокращении, – пробормотала Мередит в трубку так тихо, что он едва расслышал.

– Что?

– Я в поезде! – повторила она громче. – Не могу кричать. Ее вынудили уйти.

– Кого? Соню? Кто? Диксон и Дюбуа?

– Из соображений офисной политики, если угодно.

Маркби молча чертыхнулся на то, что она сидит в полном вагоне. В пассажирском поезде каждый навострит уши при слове «сокращение».

– А именно? Личная несовместимость? Интриги?

– Последнее.

– Домогался кто-то из служащих?

– Наоборот.

– Что?

– Разъединяюсь. Увидимся вечером, ладно?

Он остался с умолкшей трубкой в руках, сунул ее в карман, принялся переваривать информацию. Тут есть смысл. Соня покинула Лондон, когда над головой сгустились тучи. Нашла убежище в деревне, где ей было скучно. Поэтому взялась за прежние игры, если можно назвать это «играми». Возможно, любовные интриги внушали ей уверенность в своей способности заполучить любого, кого пожелает. Страдала от низкой самооценки? Чувствовала себя никчемной неудачницей? Стремилась что-то доказать, сама не зная что? Встречаются люди подобного типа. Мужчины-волокиты, ветреные женщины, которые губят счастливые браки, потому что им необходимо играть, демонстрируя своим партнерам, что еще могут приманивать птичек. Помнится случай в Бамфорде с тихой маленькой дамочкой, которая вышла за респектабельного человека, попала в прекрасный дом, полный денег. Только когда два ее любовника, столкнувшись на подъездной дорожке, затеяли драку и соседи вызвали полицию, правда вышла наружу. Дома в дневное время она занималась, по ее выражению, «секс-терапией». Цены на жилье дрогнули во всей округе.

Ферма Черри-Три неподалеку отсюда. Подробное описание Пирса, украшенное многочисленными критическими замечаниями, внушает желание видеть собственными глазами. Почему бы не съездить и просто взглянуть? Вдобавок это место покушения на Дерри Хейворда. Хочется самому осмотреть, составить мысленную картину. Согласно версии жены, он пошел к конюшне и отсутствовал достаточно долго, чтобы злоумышленник под покровом темноты проник в дом. Местная полиция, вызванная миссис Хейворд, все это запротоколировала, Пирс займется. Хотя, надо признаться, старые привычки живучи. Невозможно сидеть за конторским столом, перечитывая доклады подчиненных. Необходимо побывать на месте, увидеть, понюхать, пощупать, получить личное представление.

Кроме того, известно, что Белинда Хейворд ошибается. Незваный гость не был ни конокрадом, ни обыкновенным вором. Ему нужны были не лошади в стойлах и не старинные безделушки в доме. Он с самого начала нацелился на самого Дерри, и существуют вполне веские основания для предположения, кто это такой.

Алан свернул на гладкую полосу, ведущую к ферме, с улыбкой проехал мимо таблички с вырезанной лошадью. Ничего похожего на Хейзлвуд. Ясно с первого взгляда. Картинка из календаря. Ожидалось, что усадьба пустует, можно будет побродить по своему усмотрению. Но его ожидало разочарование. Миссис Хейворд вернулась из больницы и выгружала близнецов из «ренджровера».

– А, это вы, – приветствовала она суперинтендента, когда тот вышел из машины и направился к ней. – Пришлось везти домой эту парочку. Чай пора пить. Вечером снова поеду к Дерри.

Маркби проследовал за ней в дом и на кухню – просторную, неприбранную, симпатичную. При виде сосновой мебели звякнул звоночек, и он осведомился, не Питер ли Берк из Лисьего угла ее изготовил.

– Большей частью, – подтвердила миссис Хейворд, включив электрический чайник. – Очень хороший мастер, и цены разумные. Вещи придают кухне именно тот колорит, который хотят видеть гости. Бедная Соня всегда восхищалась. Собиралась заказать у него что-нибудь для Хейзлвуда. Какая жалость… Так и не знаю, собралась или нет.

Она переключила внимание на холодильник, усеянный магнитными фигурками из комиксов, и обратилась к дочкам:

– Слушайте обе! Куриное филе или гамбургеры?

Близнецы выбрали гамбургеры. Мать вытащила пакет из морозильника, выложила котлеты на решетку гриля.

– Окно откройте, – приказала она гостю. – Сразу весь дом пропахнет.

Суперинтендент повиновался и, когда чайник автоматически выключился, занялся чаем.

– Тяжелое у вас время, – заметил он. – Сумеете в одиночку справиться?

– Придется, ничего не поделаешь. Сестре позвоню, приедет поможет. Гости прибудут на следующей неделе. Дерри выкарабкается, – уверенно объявила она. – Будет как огурец, но, конечно, первые недели не сможет много работать.

– А врачи…

Маркби смущенно спохватился: хирург говорил им с Дэйвом другое.

– Мне врачей нечего слушать. Я знаю. Знаю Дерри. Он крепкий боец.

Миссис Хейворд ловко нарезала хлеб.

«И ты тоже», – восхищенно признал Алан, наблюдая, как она шлепает на ломти булки котлеты, отправляет дочек мыть руки, ставит чашки для себя и него, наливает девочкам клубничное молоко.

– Только такое пьют. По-моему, детям нужно молоко. Там кальций. Не верю никаким газировкам.

Близнецы наконец устроились, угомонились, и Маркби с миссис Хейворд уселись за длинным сосновым столом. Девочки на другом конце занялись гамбургерами, опасливо поглядывая на полицейского.

– Кажется, ваши дочки учатся в школе Святой Клары в одном классе с Тамми Франклин? – уточнил он.

– Правильно, – подтвердила миссис Хейворд, мрачно помешивая чай. – Странная девочка. Я ее сюда к нам забирала в тот день, когда было дознание.

– В каком смысле «странная»?

Она почесала голову с проволочными кудрями:

– Очень тихая, молчаливая. Я бы сказала, от всех таится. Конечно, мать потеряла. То есть настоящую. Соню я бы скорей назвала суррогатной.

Похоже, в глазах Белинды Хейворд Соня вообще ни на что не годилась. Алан взглянул на близнецов:

– Не возражаете, если я задам девочкам пару вопросов? Здесь и сейчас, конечно.

– Задавайте, – слегка удивилась Белинда и повелительно бросила дочкам: – Отвечайте!

– Не волнуйтесь, – улыбнулся он насторожившимся сестрам. – Вы с Тамми подружки?

– Учимся вместе, – пробормотала одна.

– Это Линетт, – представила девочку миссис Хейворд. – А та Люси. На самом деле Люсинда. Хотели назвать Белиндой, как меня, да неудобно жить под одной крышей с одинаковыми именами. Даже Люсинда похоже на Белинду, когда окликаешь, поэтому мы зовем ее Люси.

– У меня есть племянница Эмма, – сообщил Маркби, когда она завершила необходимые пояснения. – У неё с подружками бывают секреты. Такая игра. У вас с Тамми, случайно, нет общих секретов?

Сестры заволновались. Мать прикрикнула:

– Говорите! Языки проглотили?

Люси вдруг ударилась в слезы, Линетт бешено накинулась на неё:

– Прекрати! Сейчас же перестань!..

– В чем дело, господи помилуй? – всполошилась миссис Хейворд. – Хватит хныкать, Люси. Ну-ка, что у вас на уме? Не прячьте голову в кусты, выкладывайте.

Маркби подумал, что, если бы кто-нибудь из его офицеров допрашивал несовершеннолетних таким манером, адвокаты назвали бы это недопустимым давлением. Похоже, близнецы привыкли к материнскому стилю. Люси выползла из-за стола, вытащила из пачки на буфете салфетку, вернулась, сморкаясь, но уже без слез. Линетт, видно скроенная из того же материала, что мать, пригвоздила полицейского враждебным взглядом.

– Мы пошутили, – буркнула она. – Не хотели ничего плохого. Не знали, что Соню убьют.

– Что такое? – обомлела миссис Хейворд и оглянулась на суперинтендента. – Может, позвонить солиситору?

– Если желаете. Но, по-моему, ваши дочери не имеют ни малейшего отношения к произошедшему. Кажется, они хотят сказать, что не стали бы подшучивать над Тамми, если бы знали, что с ее мачехой вскоре случится несчастье. Правильно, девочки?

Обе лихорадочно закивали.

– Ну, – молвила родительница, – что за шутка?

Линетт взяла на себя роль спикера:

– Тамми носит учебники в рюкзаке. Вроде настоящей зеленой лягушки.

Маркби замер, не донеся до губ чашку. Сумка-лягушка. Ее так и не нашли. Следовало догадаться.

– Мы вместе едем в школу на автобусе, – объясняла Линетт, обращаясь к нему. – Тамми, Люси и я. Мы схватили лягушку и убежали. Просто пошутили. Отдали бы обратно, а Тамми разозлилась и ушла обратно в Хейзлвуд. Поэтому рюкзак остался у нас.

Она умолкла, виновато покосившись на мать, которая заметила:

– Домой не принесли. Куда дели?

– Пошли… на старый виадук и вниз бросили. Он упал в деревья на насыпи, – самоотверженно призналась Линетт, опустив глаза.

– Обе сегодня же напишете Тамми письмо с извинениями, – категорически приказала миссис Хейворд.

Люси залопотала в оправдание:

– Мы ей рассказали. В тот же вечер звонили на ферму, сказали, где искать.

– В какой вечер? – уточнил Маркби.

– В среду, – ответила Линетт. – Мы же не знали, что утром в четверг найдут Соню и всё вот так выйдет.

Он поставил чашку:

– Извините меня, миссис Хейворд. Благодарю вас за чай, и вам, девочки, спасибо за откровенность.

– Это важно? – спросила вдруг притихшая хозяйка. – То есть как-то связано с убийством?

– По-моему, да, хотя ваши дочери никоим образом не могли это предвидеть. – Алан ободрительно улыбнулся. – Не будьте с ними слишком суровы. Дети выкидывают друг над другом глупые шутки.

– Им велено держаться подальше от железной дороги и в том числе от старого виадука, – отчеканила она. – Надеюсь, эта безобразная выходка не сильно задержала следствие.

– Пожалуй, даже помогла. Надеюсь, с вашим мужем все будет в полном порядке.

– Беда никогда не приходит одна, – заключила миссис Хейворд.

Маркби ехал назад в Хейзлвуд, стараясь упорядочить известные факты в гудевшей голове. Надо выбросить из нее покушение на Дерри Хейворда, которое чуть не увело его на ложный путь. Поворотной точкой стал телефонный звонок. Звонила не Соня, а девчонки Хейворд, сообщившие Тамми, где искать сумку. Тамми пошла наверх якобы делать уроки, что без учебников невозможно. Внизу скандалили отец с мачехой, потом Соня убежала, Хью задремал у телевизора. Тогда девочка тайком выскользнула из дома и отправилась к насыпи за рюкзаком.

– И там стала свидетельницей… – пробормотал суперинтендент.

Почему молчит? Потому что увидела хорошо знакомого человека, которого выдавать не желает. Отец спал дома перед голубым экраном. Остается один. Дядя Саймон.

Саймон, который упорно называет убийцей чужого бродягу. Саймон, который настаивал на своем праве присутствовать на допросе брата и на беседе констебля Холдинг с племянницей. Саймон, который пристально наблюдает за ходом следствия, готовый в любой момент отвести от себя взгляд полиции.