Текст книги "Колье для Изабеллы"
Автор книги: Энн Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Энн Эшли
Колье для Изабеллы
Глава первая
Прекрасно подобранная упряжка серых лошадей – предмет восхищения и зависти многих светских прожигателей жизни – промчалась под изящной аркой, одним из лучших образцов елизаветинской архитектуры [1]1
Имеется в виду архитектура времен правления английской королевы Елизаветы I Тюдор (1533–1603). – Здесь и далее примечания переводчика.
[Закрыть]в графстве Уилтшир, и остановилась на конном дворе.
Маркус Равенхерст, владелец этой необыкновенной пары, бросил поводья груму, первым спрыгнувшему на землю, и затем, с легкостью тренированного атлета покинув щегольской двухколесный экипаж, широким шагом направился к дому.
На холодном февральском ветру пелерина дорожного пальто развевалась вокруг его высокой мощной фигуры, сухие листья взлетали над дорожкой, кружились в воздухе и вновь падали на землю.
Равенхерст окинул неодобрительным взглядом высокие деревья, со всех сторон обступившие великолепное здание и погрузившие его в унылый сумрак. Поднявшись под относительную защиту величественного портика, он протянул руку в перчатке и несколько раз резко стукнул до блеска начищенным медным дверным молотком.
Через минуту или две тяжелая дубовая дверь открылась.
– О, господин Маркус! – радостно воскликнул седой дворецкий с фамильярностью, дарованной долголетней преданной службой, и, отступив в сторону, пропустил гостя в холл. – Ее светлость не говорила, что ожидает вас, сэр.
– Она и не ожидает, Клег! Я направлялся в Сомерсет и решил заехать сюда. Визит будет очень коротким. Я останусь лишь на одну ночь.
Положив цилиндр и перчатки на столик, Маркус снял пальто, оставшись в безупречно сшитом синем фраке и бежевых брюках, без единой морщинки обтягивающих мускулистые ноги. На простом двубортном жилете не было ни одного брелка, безукоризненно повязанный шейный платок сиял ослепительной белизной. Единственное украшение, простое золотое кольцо с печаткой, привлекало внимание к красивым рукам.
Как всегда, старый слуга молча одобрил этот скромный, но элегантный наряд, в который раз подумав, что во всей стране не найдется, пожалуй, и дюжины джентльменов, умеющих носить одежду так, как старший внук его хозяйки.
– Ее светлость отдыхает в своей гостиной, сэр, – сообщил старик, благоговейно принимая пальто. – Я поднимусь и доложу о вашем прибытии.
– Не утруждай себя, Клег. Я сам доложусь. – Редко появляющаяся у Маркуса улыбка преобразила его суровое лицо. – Бабушка наверняка осыплет меня упреками за то, что я не навещал ее несколько месяцев. Так что я избавлю тебя от необходимости стоять рядом и слушать, как она бранится.
– Как пожелаете, сэр, – спокойно ответил дворецкий, но уголки его губ предательски дернулись. – Я прикажу приготовить вам спальню.
– Спасибо, Клег. И проследи, чтобы мой грум ни в чем не нуждался.
На верхней площадке лестницы Маркус повернул направо и пошел по узкому коридору, ведущему к личным апартаментам бабушки. Постучав в дверь, он не стал дожидаться ответа и вошел. Вдовствующая графиня сидела в кресле у камина. Ее ноги были укрыты пледом, на коленях лежала раскрытая книга.
– Клег, кажется, к нам кто-то приехал? – Она даже не побеспокоилась повернуть голову и посмотреть, кто вошел.
– Не могу выразить словами свое облегчение, бабушка: ваш слух, как и прежде, чрезвычайно чуток.
– Ха! Равенхерст! – Графиня сурово взглянула на приближающегося любимого внука и с мрачным юмором заявила: – Я уж начала думать, не умер ли ты. Целый год тебя не видела.
– Три месяца, мэм! – В глазах Маркуса замелькали озорные искры, но он очень сдержанно поцеловал бабушку в розовую щеку. – Не сомневаюсь, что вы счастливы видеть меня здоровым душой и телом.
Графиня фыркнула:
– В этой семье нет другого такого тела. Ты – идеальный образец мужественности, Равенхерст. Конечно, красотой Бог тебя не наградил, – тут же испортила она свой комплимент довольно жестокой откровенностью, – но ведь не все женщины падки на смазливую внешность.
Маркус встал спиной к камину и с любовью взглянул на бабушку. Кроме палки из эбенового дерева, помогавшей ей передвигаться, и белоснежных волос под кокетливым кружевным чепчиком, мало что выдавало прожитые графиней семьдесят пять лет. Ее кожа осталась атласно-гладкой, серые глаза сияли, а главное, к полному замешательству старшего сына и его жены, она сохранила острый ум и язвительный язык.
Многие пасовали перед ее грубоватыми манерами и колкими замечаниями, но только не Равенхерст.
– Я никогда не претендовал на звание красавца, мэм!
– Однако, если мужчина богат, как Крез, любая разумная женщина, достигшая брачного возраста, и внимания не обратит на его внешность.
– Ну, не так уж я богат, – возразил Маркус.
– Не пытайся обмануть меня! Ты – один из богатейших людей в Англии. – Несколько секунд бабушка хмуро рассматривала внука, затем раздраженно спросила: – И сколько еще ты собираешься греть эти тесные панталоны у моего камина, мальчик? Пойди налей себе бокал мадеры! Она из погреба Генри. Единственный проблеск интеллекта, который я замечала в моем старшем сыне, – это его умение выбирать вино. А заодно и мне налей!
Маркус покорно прошел к столику, уставленному графинами.
– В последний раз, когда я был здесь, доктор Прингл рекомендовал вам лишь один маленький бокальчик вина за ужином.
– Чума на всех докторов! – отрезала графиня. – Этот идиот ни черта не понимает! И если ты думаешь, что в это время дня я буду калечить свои внутренности чаем, то сильно ошибаешься.
Зная по собственному опыту, что дальнейшие возражения бессмысленны, Маркус наполнил два бокала, вручил один раздраженной бабушке и уселся в кресло, стоявшее по другую сторону камина. Устроившись в кресле поудобнее и отведав изумительной мадеры, он вежливо спросил, находится ли в поместье граф Стайн.
– Нет, – с явным удовлетворением ответила бабушка. – Повез свою малокровную жену в Кент, к ее матери. Вернутся не раньше чем через неделю, а если повезет, то и через две. А что, ты хотел его видеть?
– Не припомню, когда я испытывал желание видеть моего достопочтенного дядю Генри, – шутливо ответил Маркус. – Хочу ему посоветовать: он должен что-то сделать с деревьями вокруг дома. Здесь так мрачно, мэм. Парк в ужасном состоянии. Просто позор!
– Маркус, не вздумай вмешиваться! – отрезала графиня. – Пока я живу в этом доме, не позволю срубить ни одно дерево! Они защищают меня от любопытных глаз обитателей поместья. Уилкинс наведет в парке порядок, как только оправится от ревматизма.
Поскольку родовое гнездо графа Стайна было расположено в центре обширного парка, в четверти мили от дома графини, желающим шпионить за сиятельной вдовой понадобилось бы орлиное зрение. Однако и тут спорить было бы бесполезно – пустая трата сил и времени, так что Маркус поспешно сменил тему разговора и вежливо поинтересовался здоровьем остальных членов семьи.
Вдовствующая графиня Стайн подарила ныне покойному мужу шесть залогов своей любви, и потребовалось немало времени, прежде чем она закончила описывать состояние здоровья оставшихся в живых пяти детей и их бесчисленных отпрысков.
– Твоя мать Агнес была моим первенцем и моей любимицей, Равенхерст, и я никогда не делала из этого секрета. Никто из всех моих детей не мог с ней сравниться!
– Вероятно, мое мнение предвзято, но я тоже так думаю, – согласился Равенхерст с редкой для него нежностью в голосе.
– И представить не могла, что переживу хоть одного моего ребенка. – Графиня печально покачала головой. – И именно малышку Агнес я потеряла! Маркус, я думаю, что она так никогда и не оправилась после смерти твоего отца. Они были редкой парой, твои родители. По-настоящему любили друг друга.
Равенхерст молчал, и, погоревав еще немного – шесть лет не ослабили боль потери, – графиня мысленно собралась, хмуро взглянула на единственного отпрыска любимой дочери и попросила объяснить причину столь неожиданного визита.
– Вряд ли я долго бы прожил на этом свете, если бы вы, мэм, обнаружили, что я проехал мимо вашей двери, не заглянув к вам. Я направляюсь в Сомерсет.
– Да? Неужели ты собрался навестить свою подопечную в Бате? Странно. Я как раз вспоминала о ней на днях. Агнес и ее мать были очень близкими подругами.
Красивая рука, несущая бокал к губам, замерла на мгновение.
– Нет. Такого намерения у меня не было. Несколько секунд графиня пристально разглядывала внука, затем с явным осуждением спросила:
– Равенхерст, ты ведь никогда не навещал это дитя?
Поставив бокал на столик, Маркус резко поднялся и принял прежнюю позу у камина.
– О ней хорошо заботятся, – объявил он тоном, не допускающим никаких возражений. – Я устроил ее в монастырскую школу в Бате, поселил с кузиной Харриет в старом мамином доме в Аппер-Камден-Плейсе и назначил очень приличное денежное содержание. Каждые три месяца мой секретарь посылает деньги в Бат и следит, чтобы девочка ни в чем не нуждалась.
Бабушка смотрела все так же укоризненно, и Маркус почувствовал, что его крутой нрав вот-вот прорвется наружу.
– Черт побери! Что еще я могу сделать? Я ни черта не понимаю в школьницах!
– Школьница? Маркус, у тебя что, размягчение мозгов? Может, Сара Пеннингтон и была когда-то школьницей, но ее мать погибла под колесами экипажа всего через четыре месяца после кончины твоей дорогой мамы. Саре сейчас не меньше девятнадцати лет!
– Ну и что из этого?
– Маркус, она была крестницей Агнес! – раздраженно воскликнула бабушка. – Тебе следовало бы побеспокоиться о благополучии этой девушки. Почему бы не финансировать для нее лондонский сезон? Бат, конечно, не самое ужасное место на земле, и моя дорогая Агнес предпочитала его Лондону, но именно в столице Сара сможет найти подходящего мужа. А если она пошла в мать, то должна быть очень миленькой девушкой. Она хорошо обеспечена?
– Не богатая наследница, если вы это имеете в виду, но приданое у нее вполне приличное.
– Ну вот видишь! Когда твоя тетя Генриетта вернется из Кента, я поговорю с ней. Весной она собирается вывезти в свет свою дочь Софию, так что вполне может прихватить и твою подопечную. Или я сама представлю Сару высшему свету.
– Ни к чему лезть из кожи вон, мэм, – почти безразлично ответил Маркус. – Если я решу финансировать сезон для Сары Пеннингтон – а, заметьте, я еще ничего не решил, – Харриет сможет сопровождать ее. За это, собственно, я ей и плачу.
– Тьфу! Глупая гусыня! Если вовремя не спохватишься, Равенхерст, эта женщина будет висеть на твоей шее до конца жизни. Между прочим, своей страстью к картам она чуть не разорила собственного мужа! – Старая графиня задумчиво уставилась на огонь в камине. – Полагаю, что в то время у тебя не было выбора, потому и пришлось заручиться помощью кузины. Жалею, что я не смогла помочь, но все случилось так быстро. И потом, я была бы плохой компанией для ребенка.
Раздражение, горевшее в глазах Маркуса, сменилось нежностью.
– Поверьте мне, мэм, вы не должны терзаться угрызениями совести. Сара хорошо обеспечена. Все эти годы я получал от кузины Харриет очень длинные и чрезвычайно скучные письма, а что касается лондонского сезона… – Он задумался на несколько секунд. – Конечно, я не против этой идеи, но многое зависит от обстоятельств.
– О? – Графиня вопросительно взглянула на внука. – Каких обстоятельств?
– Вполне вероятно – и, я уверен, вы будете счастливы это услышать, – в недалеком будущем я свяжу себя по рукам и ногам.
– Давно пора заполнить детскую, Равенхерст! – Только блеск серых глаз выдал восторг графини. – И кто же эта счастливица? Я ее знаю?
– Старшая дочь Бэмфорда. Она была помолвлена с моим другом Чарльзом Темплтоном. Вы, возможно, помните, он погиб несколько лет назад – упал с лошади за пару недель до свадьбы и сломал себе шею.
– Да, что-то припоминаю. Она хорошенькая?
– Хорошенькая? – Маркус хмуро уставился на противоположную стену, словно с трудом вызывая в памяти образ девушки. – Нет, я бы не назвал ее хорошенькой. Она довольно красива, сдержанна и уверена в себе. Некоторые считают ее замкнутой, но я не вижу в этом недостатка. Ей двадцать шесть лет. Не первой молодости, как вы понимаете, но мне не подошла бы девчушка, только выпорхнувшая из классной и ожидающая, что я буду ходить перед ней на задних лапках. Мы с Селией достаточно давно знакомы и, я уверен, прекрасно поладим. Да, – продолжал Маркус, будто пытаясь убедить самого себя, – Селия Бэмфорд будет идеальной женой! Она понимает, чего от нее ждут. Как только она подарит мне пару сыновей, не останется причин надоедать друг другу.
Слова Маркуса прозвучали так холодно и цинично, что восторг, охвативший графиню при известии о женитьбе внука, испарился, и теперь она в полном смятении смотрела на него.
Такое впечатление, что он говорил о выборе племенной кобылы, а не о будущей жене.
– Но ты хотя бы любишь ее, Маркус?
– Люблю?! – Тонкие губы скривились в усмешке. – Я не ищу любви и считаю, что этому чувству придают слишком много значения. Я долгие годы общался с женщинами и понял: большинство из них становятся чрезвычайно любящими, когда я достаю кошелек… Нет, взаимного уважения будет вполне достаточно!
Не в пример графине, которая провела очень беспокойную ночь, Маркус поднялся рано утром прекрасно выспавшимся и отдохнувшим, написал короткую прощальную записку бабушке и отправился в путь, в Сомерсет.
За прошедшие двенадцать часов ветер заметно ослабел, и день был солнечным, хотя и очень холодным. Сильные серые кони очень скоро достигли поворота на Троубридж. Однако Равенхерст, к изумлению своего грума, пропустил поворот и продолжал гнать лошадей к Бату.
Грум задумался. Их цель – важная цель! – находится всего в нескольких милях к востоку от Уэльса. Неужели хозяин ошибся дорогой? Не похоже на него. Эти проницательные темные глаза обычно никогда ничего не пропускали.
– Сэр, разве вы не заметили дорожный столб? На Троубридж надо было повернуть налево.
– Видел, Саттон. Я решил немного отклониться от маршрута.
Больше никаких объяснений не последовало, но опытный слуга удовлетворился услышанным.
В высшем свете мистер Равенхерст был известен своим острым языком и грубоватыми манерами – качествами, явно унаследованными от вдовствующей графини. Но знали также, что он справедливый и благородный человек, к тому же надежный, поэтому в трудные моменты все без раздумий обращались именно к нему.
Слуги Маркуса были беззаветно преданы хозяину, и не без причины. Он умел благодарить за усердную и верную службу, заботясь о благополучии всех, кто от него зависел. Замечание графини по поводу его отношения к юной подопечной, естественно, вызвало его раздражение. Что ж, бабушка права, пришлось ему признать.
Когда Маркус оказался в незавидном положении опекуна юной девушки, ему самому только-только исполнилось двадцать шесть лет, однако он разобрался с ситуацией, как всегда, быстро и решительно. Заручившись помощью недавно овдовевшей дальней родственницы Харриет Фэйрчайлд, он поселил ее в доме покойной матери в Бате и, сдав на ее попечение осиротевшую Сару Пеннингтон, благополучно забыл о существовании девочки, вспоминая об обеих лишь в тех нечастых случаях, когда получал скучнейшие письма Харриет.
Дело в том, что, за редким исключением, Равенхерст презирал женщин. Его мрачность и резкие комментарии заставляли не одну полную надежд дебютантку искать спасения под крылышком любящей мамочки. Он не терпел приступов меланхолии и мигреней, так свойственных особам противоположного пола, а женские слезы его редко трогали. Так какая польза была бы от него в воспитании юной девушки?
Абсолютно никакой, сказал он себе. И Сара Пеннингтон лишь выиграла оттого, что Равенхерст, соблюдая дистанцию, не вмешивался в ее жизнь. Да, но он мог бы время от времени посылать девочке письма и навещать иногда… От него бы не убыло!..
К тому времени, когда серые красавцы остановились перед домом в Аппер-Камден-Плейсе, Маркус, увы, пребывал в далеко не лучшем настроении.
Приказав груму позаботиться о лошадях, он поднялся по каменным ступеням. Молодая служанка, открывшая парадную дверь на нетерпеливый стук, при одном взгляде на грозного посетителя начала заикаться и с трудом выдавила, что ее хозяйка никого сегодня не принимает.
– Неужели?! – проскрежетал Маркус тоном таким же устрашающим, как его внешность, и без приглашения вошел в холл. – Ну, меня-то она наверняка примет. Доложите, что приехал Равенхерст.
Закрыв входную дверь, девушка исчезла в комнате справа. Маркус, нетерпеливо постукивающий по полу ногой в начищенном до блеска сапоге, услышал тихое перешептывание, затем пронзительный вопль сотряс воздух.
Решив, что выждал достаточно, Маркус открыл дверь, за которой исчезла служанка, и… обнаружил свою кузину распростертой на диване. Юная горничная махала под носом хозяйки жжеными перьями, а пожилая женщина в очаровательном темно-синем дорожном костюме и отороченной мехом мантилье стояла на коленях у дивана и шептала успокаивающие слова его совершенно обезумевшей кузине. Взглянув на неожиданного гостя, Харриет Фэйрчайлд залилась слезами.
– Боже милостивый, Харриет! Что случилось, черт побери!
– Вы?.. Здесь?.. И именно сегодня! – раздались вскрики, приглушенные тонким льняным платочком, отороченным кружевами. – Сбежала, Равенхерст! Тайно сбежала! О, коварное, неблагодарное дитя! Как могла она так поступить со мной? И это после всего, что я для нее делала!
– Мэм, я уже объясняла вам, что не Сара тайно сбежала с возлюбленным, – заметила стоявшая на коленях дама, и ее проницательные серые глаза устремились вверх на высокого незнакомца. Она сразу распознала признаки с трудом сдерживаемого гнева и поспешно поднялась. – Сэр, должно быть, вы – опекун Сары. Позвольте представиться. Эмили Стэнтон. – Дама протянула руку, и ее пальцы на мгновение утонули в крепкой теплой ладони. – Думаю, нам лучше пройти в другую комнату.
Бросив нетерпеливый взгляд на все еще истерично рыдающую кузину, Маркус последовал за дамой через холл в маленькую гостиную, выходящую окнами на улицу.
– Правильно ли я понял, что моя подопечная сбежала с возлюбленным?
– А вас бы это расстроило, сэр? – Миссис Стэнтон задумчиво взглянула на него.
– Безусловно! Она была крестницей моей матери. Я потерпел бы неудачу как опекун, если бы позволил ей попасть в руки охотника за богатыми невестами.
– Богатыми невестами? – повторила дама, не в силах скрыть изумление. – Сэр, вы серьезно считаете, что Сара – состоятельная девушка?
Ее вопрос был явно воспринят как дерзость, так как темные брови резко взлетели вверх.
– Присядьте, мэм, и, прошу вас, объясните мне, что здесь происходит. Не просветите ли вы меня относительно местонахождения моей подопечной?
– Мистер Равенхерст, с возлюбленным сбежала не Сара, а моя собственная дочь!
Снова темные брови взметнулись вверх, на этот раз удивленно.
– Простите мои слова, но в таком случае вы не кажетесь мне должным образом встревоженной.
Миссис Стэнтон слабо улыбнулась.
– Да, сэр, вы правы. Я не встревожена, – честно призналась она. – Моя дочь Кларисса и капитан Джеймс Феншоу знакомы с детства. Семья Джеймса владеет поместьем в Девоншире рядом с нашим. У нас были прекрасные отношения с соседями до тех пор, пока мой муж и мистер Феншоу не поссорились из-за ничтожного клочка земли. После этой злосчастной ссоры муж строго-настрого запретил Клариссе общаться с Джеймсом, даже письменно. – Миссис Стэнтон умолкла, рассеянно теребя ленты ридикюля. – Несколько недель назад Джеймс вернулся домой с Пиренейского полуострова [2]2
Имеется в виду война на территории Испании – с 1808 по 1814 г.
[Закрыть], раненый. Немного подлечившись, он отправился со своей матерью в Бат – на целебные воды, как вы понимаете. – Уголки ее губ чуть дернулись. – Но меня они не одурачили ни на минуту! Джеймс тут же завел дружбу с вашей подопечной и стал частым гостем в этом доме, как и моя дочь.
– Мэм, вы пытаетесь сказать мне, что моя подопечная активно поощряла тайные встречи вашей дочери с этим мужчиной?..
Миссис Стэнтон без страха заглянула в темные, полные гнева глаза.
– Да, она помогала им! Сара и моя дочь дружили еще с монастырской школы. Они были как сестры! Ваша подопечная несколько раз гостила у нас в Девоншире. Я обожала ее. Сара очень умная и милая девушка.
– Тем не менее, если учесть ее соучастие в побеге… Вы очень великодушны, мэм. – Маркус посмотрел на каминные часы. – Вы хотели бы, чтобы я догнал беглецов?
Миссис Стэнтон поднялась, окинув Маркуса оценивающим взглядом.
– А вы бы сделали это, если бы я попросила?
– Я к вашим услугам. Вам стоит только сказать, – уверил он.
– Нет, сэр. Я не желаю мешать этому побегу. – Она подошла к окну и уставилась на грума, выгуливающего пару прекрасных лошадей. – Должно быть, вы считаете меня ненормальной матерью, но я всем сердцем надеюсь, что они успешно достигнут границы. Мой муж поступил жестоко и несправедливо, пытаясь разлучить влюбленных. Они созданы друг для друга, и я уверена, что Джеймс прекрасно позаботится о Клариссе. К несчастью, я была вынуждена подчиняться желаниям мужа. Теперь, слава Богу, все изменилось. Первым делом я нанесу визит миссис Феншоу и посмотрю, что можно уладить там. Не в пример нашим мужьям, мы сохранили дружеские отношения. Я знаю, что ее мнение не отличается от моего. Затем, конечно, мне придется написать мужу и сообщить ему о случившемся, и если он глуп настолько, что бросится преследовать пару… ну что же, так тому и быть!
Миссис Стэнтон обернулась и прямо посмотрела Маркусу в глаза.
– Но все это вряд ли представляет интерес для вас, мистер Равенхерст. Вы ведь тревожитесь исключительно о Саре.
– Как я вижу, вы легко относитесь к ее роли в этом деле, мэм, но я придерживаюсь другого мнения! Мне придется серьезно поговорить с этой девушкой, когда она вернется сюда! – грозно заявил Маркус.
– Но сэр! – удивленно воскликнула Эмили Стэнтон. – Сара сюда не вернется. Она тоже покинула Бат.
– Что?! Вы хотите сказать, что она сопровождает беглецов к границе?
Маркус выглядел таким изумленным, что миссис Стэнтон невольно расхохоталась.
– Умоляю, простите меня, – чуть успокоившись, сказала она. – Вы совсем не знаете свою подопечную. Конечно же, она не уехала с ними.
– Тогда где же она, черт побери?! – не выбирая выражений, воскликнул раздраженный Маркус.
Миссис Стэнтон, привыкшая к горячему нраву собственного мужа, не вздрогнула от грубых слов и снова задумчиво оглядела разъяренного опекуна.
– Прежде чем отвечать, мне хотелось бы задать вам один вопрос, сэр. Почему по прошествии шести лет вам пришло в голову нанести визит своей подопечной? – Заметив его высокомерный взгляд, она улыбнулась. – Да, конечно, вы находите мой вопрос чрезвычайно дерзким и считаете, что это меня не касается. Но, сэр, как я и упоминала, я очень люблю Сару и честно скажу: я не стану помогать вам в ее поисках хотя бы потому, что не хочу подвергать вашему гневу бедное дитя.
Маркус издал нечто вроде тихого звериного рычания.
– Мэм, позвольте уверить вас в том, что я приехал сюда ради единственной цели: выяснить, как отнесется моя подопечная к участию в лондонском сезоне.
Миссис Стэнтон снова окинула его долгим пристальным взглядом и загадочно сказала:
– Думаю, во многом здесь еще надо разобраться. И, пожалуй, я помогу вам.
– Вы знаете, где находится моя подопечная, мэм? И второй вопрос: почему она покинула этот дом, если, как вы утверждаете, не боялась упреков за соучастие в побеге вашей дочери?
– Я прекрасно понимаю причины отъезда Сары. После побега моей дочери в ее жизни здесь не осталось бы почти никаких радостей. Но я не сплетница. Пусть Сара сама откроет вам правду. А что касается того, куда она направилась… К сожалению, она не сочла возможным довериться мне. – Миссис Стэнтон горько вздохнула. – Сара оставила письма вашей кузине и мне, но ни в одном не упомянула, куда собирается ехать. В моем письме она просто просила прощения за соучастие в побеге. Глупенькое, глупенькое дитя! – Голос ее дрогнул. – Как будто я стала бы упрекать ее! – Она умолкла на мгновение, словно пытаясь сохранить самообладание. – Я уже узнала, что рано утром две дамы и джентльмен покинули город в почтовой карете. Судя по описанию, одна из дам – несомненно, моя дочь, а вторая – Сара. Полагаю, что ваша подопечная попросила Клариссу довезти ее до дороги, соединяющей Бристоль с Лондоном, откуда – я в этом уверена – она направится в Хартфордшир.
– Какого дьяв… что ей делать в Хартфордшире?
Улыбка миссис Стэнтон на этот раз получилась несколько натянутой.
– Вероятно, вы не помните, сэр, но, прежде чем вы стали опекуном Сары, она находилась на попечении некоей мисс Марты Трент, то ли гувернантки, то ли компаньонки. Они были очень близки. Когда вы отказались от услуг мисс Трент, она нашла место гувернантки двух осиротевших маленьких девочек в Хартфордшире, впоследствии вышла замуж за своего работодателя и стала миссис Алкот. В прошлом году она приезжала в Бат. Никогда я не видела Сару такой счастливой! И я знаю, что миссис Алкот приглашала девочку поселиться в ее доме. Наверное, именно это Сара и решила сейчас сделать.
– Вы знаете точный адрес этого мистера Алкота, мэм?
– К сожалению, нет. Знаю только, что он живет в деревушке неподалеку от Сент-Олбанса. Владеет порядочной собственностью и хорошо известен в тех краях. Вам не составит большого труда найти его.
– Благодарю за помощь, миссис Стэнтон. Надеюсь, вы простите меня, если я оставлю вас сейчас. Время не терпит. Я должен незамедлительно начать поиски моей подопечной.
– Пожалуйста, не обращайте на меня внимания! Я еще немного побуду с вашей кузиной. – Эмили Стэнтон вдруг положила ладонь на рукав Маркуса и с искренней тревогой заглянула в его глаза. – Несколько лет я считала вас очень невнимательным опекуном, но теперь начинаю думать, что мое мнение было ошибочным. Ваша подопечная очень разумная и самостоятельная девушка, сэр, но я не успокоюсь, пока вы не найдете ее.
– Не волнуйтесь, мэм, я ее найду.
– Теперь, узнав вас, мистер Равенхерст, я в этом не сомневаюсь. Но… но умоляю вас, не возвращайте ее в этот дом! Если вы не найдете ничего подходящего, лучше привезите ее ко мне.
Маркус не стал связывать себя обещаниями и лишь сказал:
– Уверяю вас, я больше не буду пренебрегать своими обязанностями. Ведь что-то заставило мою подопечную покинуть этот дом! Но если Сара была так несчастлива здесь, почему, черт побери, она не написала мне? Я это непременно выясню!
Миссис Стэнтон смотрела ему вслед с чувством огромного облегчения: этот решительный и явно заботливый джентльмен непременно найдет милую Сару.
Пятнадцать минут спустя Маркус Равенхерст входил в бар одной из местных гостиниц.
Хозяин, честный работяга, исключительно собственным трудом превративший свое заведение в одну из лучших городских гостиниц, до женитьбы на дочери покойного владельца служил грумом в поместье Равенхерстов. Он был предан семейству, но после неожиданной кончины Агнес Равенхерст шесть лет назад решил попробовать свои силы в новом деле и ни разу не пожалел о своем выборе.
Поскольку хозяин не терпел неприличного поведения в своей гостинице, ему приходилось довольно часто наводить порядок, безжалостно изгоняя особенно буйных посетителей. Вот и сейчас, услышав чересчур громкий голос, он оставил огромную бочку эля, с которой мужественно сражался, и решительно направился в бар, однако на пороге остановился как вкопанный, в момент растеряв всю свою воинственность.
– О, мистер Маркус! Сэр! – Он бросился вперед и тепло пожал руку Равенхерста. – Не видел вас… ну, с тех печальных событий… Как дела, молодой господин?
– Неплохо, Джеб. Только сейчас мне нужна твоя помощь.
– Все что угодно, сэр! Всегда к вашим услугам!
– Я собирался в Уэльс, но обстоятельства заставили меня изменить планы. Не мог бы ты одолжить мне свежую упряжку и присмотреть за моими серыми, пока я не распоряжусь забрать их?
– Конечно, сэр! Я дам вам своих гнедых. Не доверил бы их никому другому, как вы понимаете, но у вас они будут в надежных руках.
Мужчины отправились в конюшню, и, пока молодой конюх запрягал гнедых в двуколку, Маркус оглядывал длинный ряд денников. Хотя гостиница не была почтовой станцией, некоторые жители Бата держали здесь своих лошадей, зная, что о них прекрасно позаботятся.
– Джеб, какая из лошадей принадлежит моей подопечной? – вдруг спросил Маркус, останавливая взгляд на серой в яблоках красавице кобыле.
Получив письмо, в котором кузина просила купить лошадь для Сары Пеннингтон, он не оставил просьбу без внимания и сам выполнил ее. В своем ответном письме Маркус попросил кузину заручиться помощью Джеба в поисках подходящей верховой лошади. Правда, цена купленного животного показалась ему слишком высокой, а стоимость амазонки для Сары – чрезмерной, но он не дрогнув оплатил все расходы и увеличил ежеквартальное пособие подопечной, чтобы покрыть стоимость содержания лошади в конюшне.
– Эта кобыла?
– Нет, сэр. Мисс Пеннингтон не держит свою лошадь здесь. Вообще-то… – хозяин поскреб затылок, – никогда не видел ее на лошади. Правда, если вы заинтересовались… Дело в том, что владелец этой кобылы хочет продать ее.
Маркус задумчиво оглядел своего бывшего грума.
– Так ты знаком с моей подопечной, Джеб?
– Ну, я знаю ее, сэр! Конечно, она не заходила сюда, но я встречал ее в городе. Моя жена хорошо с ней знакома. Говорит, очень милая девушка, не задирает нос. Всегда останавливается поболтать, когда они сталкиваются в лавках.
– В лавках? – изумленно откликнулся Маркус. – Но ведь у моей кузины достаточно слуг… – Он резко оборвал себя и нахмурился.
В молчании они вышли во двор. Джеб поднял глаза на грозные темные тучи и заметил:
– Не нравится мне небо, сэр. Похоже, погода портится. Надеюсь, ваше путешествие не будет долгим.
– Я тоже на это надеюсь! – с чувством ответил Маркус, садясь рядом с грумом в двуколку. – Верну твоих гнедых, как только смогу. Еще раз благодарю!
Одолженная упряжка, конечно, не могла сравниться с серыми, но тем не менее это были крепкие, здоровые животные, и вскоре Маркус достиг тракта Бристоль – Лондон. Когда первые снежинки упали на землю, Саттон встревожено взглянул на хозяина.
– Начинается снегопад, сэр.
– Я обязательно должен найти Сару, – мрачно откликнулся Равенхерст. – Даже снежная буря не лишит меня удовольствия свернуть шею этой моей проклятой подопечной!
