Текст книги "Шаг во времени"
Автор книги: Энн Бэрбор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Аш, улыбаясь, ответил:
– Я это пытался найти на протяжении всей прошлой ночи и совершенно безуспешно.
Мистер Шаффли приводил еще много аргументов, но в конце концов вынужден был сдаться. Сокрушенно покачивая головой и удрученно цокая языком, мистер Шаффли проводил Аша до двери кабинета.
Когда Аш вышел на улицу, первым его побуждением было помчаться к дому Бриджей и рассказать Аманде о своем поступке. Он уже направил лошадей в ту сторону, стегнул их вожжами, но вдруг передумал.
Ему слишком уж хотелось ее видеть, и именно из-за такой чрезмерности желания не стоило этого делать. В любом случае будет гораздо разумнее дождаться каких-то определенных новостей, о которых потом и рассказать ей. А если ее предсказания окажутся верными, то у них вообще будет достаточно времени для взаимного ликования.
Вздохнув, Аш развернул экипаж в сторону своего дома. «Господи, сделай так, чтобы она не оказалась жертвой какого-то жуткого помрачения рассудка!» Он вновь достал монетку из кармана и сжал ее в ладони так, будто она была талисманом. «Господи, пусть не будет сумасшествием и то, что я принял ее историю всерьез!» Но от этого упования почти ничего не осталось, когда он по возвращении домой просмотрел свежие газеты. Читая колонку за колонкой, он узнавал о подробностях отступления Веллингтона за реку Самбра; о том, что союзники по-прежнему не появляются; о том, что армия Наполеона по-прежнему растет.
Это был самый длинный день в его жизни, к вечеру он уже не был так оптимистично настроен на успех, как утром. В постель он укладывался с печальными мыслями – в случае неудачи он навсегда лишится Поместья Ашиндон, а Джереми Бридж, совета которого он ослушался, расценит его действия как нарушение их соглашения или – в лучшем случае – как весомое основание для прекращения дальнейшего финансирования.
Следующий день оказался не лучше. Почти непреодолимо тянуло к Аманде, но он, собрав все силы, держался, как сталь. Если оправдаются ее пророчества, то времени у них хватит на праздничные встречи.
Наконец наступила среда; на склоне дня он вошел в клуб «Брукс». Там также толпились те же члены клуба, которых он видел пару дней назад, и с наводящей ужас периодичностью бормотали что-то и покачивали головами. «Господи, неужели я поступил неверно?» – думал он удрученно. Никаких официальных сообщений из штаба Веллингтона до сих пор не поступало. Такое упорное молчание могло означать лишь одно – полное поражение.
Он пошел в бар, но его так мутило, что казалось будто желудок разваливается на куски. Тревога, не оставлявшая его с момента выхода из кабинета мистера Шаффли, теперь навалилась на него с новой силой, переходя в отчаяние, тяжелое, как свинцовая туча. О чем он тогда думал? Почему просто не последовал совету Толстосума Бриджа и не распродал бумаги, пока цены были еще приемлемые? Наверное, в самом деле сошел с ума!
Единственный пустой стул был у стола, за которым сидел мужчина, приблизительно его возраста. Подойдя к столу, Аш вопросительно приподнял брови и после согласного кивка мужчины присел. В отличие от других присутствующих, мужчина молчал, задумавшись. Наконец он оторвался от своих дум, грустно улыбнулся Ашу и произнес:
– Новости, кажется, неутешительные?
– Да, – ответил Аш, и разговор на том прервался. Через некоторое время Аш сказал:
– Ни слову не верю во всей этой болтовне о поражении.
– И я не верю, – и мужчина тепло улыбнулся. – Я воевал на Пиренейском полуострове...
– Я тоже! – нетерпеливо перебил его Аш. – В легкой пехоте.
– Ага, – незнакомец скривил губы в озорной усмешке, – славные парни. Но им, конечно, далеко до девяносто пятого.
– Бог мой! – воскликнул Аш. – А вы были в сражении под Бадахосом?
– Да, – последовал краткий ответ, и опять они замолчали. Когда незнакомец заговорил снова, голос его прозвучал немного приветливей:
– Между прочим, я – Линтон.
– Рад познакомиться с вами. Я – Ашиндон.
Линтон поклонился:
– Рад встрече с вами, Ашиндон. – Он встал и сказал, вымученно улыбнувшись: – Будем надеяться, что наша вера в Старого Лиса не лишена оснований. С его конечным результатом у меня многое связано, – сказав это, Линтон отошел от стола, и Аш заметил, что он прихрамывает. Аш криво усмехнулся – что там ни связано у Линтона с победой Веллингтона, это ни в какое сравнение не идет с его надеждами.
Аш посидел еще несколько минут в баре, безразлично потягивая напиток, что предложил проходивший официант. Потом, решив, что напрасно начал свое посещение клуба с этого заведения, вышел из него. Проходя по приемному холлу клуба с изящной внутренней лестницей, вдруг услышал какой-то возбужденный гомон со стороны помещения секретариата. Аш пошел на звук и вскоре обнаружил множество людей, столпившихся у окон. Перед толпой увидел лорда Линтона; тот похлопал по плечу какого-то пожилого джентльмена и направился к выходу.
– Что там такое? – спросил Аш, перехватив его по пути. – Что случилось?
– Карета, – ответил Линтон возбужденным тоном, – несется к площади Пиккадилли, а из ее окна торчат три французских «орла»! – широко улыбнувшись, он пожал руку Аша, чуть не сломав ему кисть, и вышел.
У Аша все поплыло перед глазами, и он привалился к дверному косяку: «Веллингтон победил!» Отовсюду стали раздаваться радостные возгласы, крики «ура!», и сердце Аша наполнилось таким ликованием, что, казалось, вот-вот лопнет. «Получилось! Поместье спасено и больше нет зависимости от снисходительных прихотей Джереми Бриджа! И с чистой совестью можно жениться на Аманде и жить по своему собственному разумению... Теперь можно...» – он помотал головой, совершенно ошеломленный от чувства свободы и радости, переполнявшего душу.
Несколько минут он неподвижно стоял, счастливо прислушиваясь к радостным звукам, бурлившим вокруг него, к победным возгласам, поздравлениям, ко всеобщему торжеству. Потом тихо вышел из клуба. Единственным человеком, которого ему очень хотелось сейчас увидеть, была Аманда, но он дал себе обет, что не будет встречаться с нею до той поры, пока не узнает точно размеры своей прибыли, а сведения о ней поступят не раньше завтрашнего дня. И вновь он направился в свое холостяцкое жилье, но намерениям побыть в одиночестве не суждено было осуществиться. За его спиной из дверей выбежали почти все члены клуба, и немедленно люди стали выскакивать из дверей других клубов: «Уайте», «Будлз» и остальных, что были на этой улице; в считанные минуты проезжую часть запрудила толпа, все кричали, возбужденно обмениваясь новостями, которые просачивались из королевского дворца и передавались из уст в уста, но слово «Ватерлоо» Аш услышал уже у самой площадки Пиккадилли.
Когда он, наконец, добрался до дома, в голове от возбуждения была такая мешанина, что лишала способности логически мыслить. Отказавшись от предложения слуги Минчина «слегка перекусить», прошел прямо в спальню, стянул башмаки и разделся, разбросав вещи по всем четырем углам комнаты. Он понимал, что ночь опять будет бессонной, ибо поводов для раздумий гораздо больше, чем накануне. Сейчас он не только будто наяву видел как некая «черная лошадка», на которую поставлено все до последнего фартинга, вылетает из-за поворота на финишную прямую и приходит первой, но и, вопреки всем здравым соображениям, приходил к выходу, что Аманда рассказала ему чистую правду о своем фантастическом путешествии сквозь столетия.
Он лег в кровать, закрыл глаза и приготовился к новому натиску на измученный рассудок неиссякаемых диких мыслей, что роились в мозгу. Вновь открыл глаза всего через несколько – как почудилось – мгновений, но из щели меж оконными занавесками бил косой луч солнца, возвещая, что утро давно наступило. Он ощутил непривычную бодрость, быстро отыскал ее истоки, весело отбросил одеяло и закричал во весь голос, призывая Минчина.
Спустя час с небольшим он предстал перед дверьми конторы мистера Шаффли и был встречен с приветствиями, поздравлениями и выражениями небывалой радости. Маклер с почтением проводил его в свой кабинет и усадил на стул перед огромным письменным столом, занимавшим большую часть комнаты.
– Сознаюсь, милорд, – начал мистер Шаффли, сложив домиком ладони с пухлыми пальцами, – я был довольно обескуражен вашим распоряжением покупать.
– В самом деле? – сухо спросил Аш.
– Да, – рассеянно ответил Шаффли, – так как мне оно представлялось крайне неблагоразумным. Однако ваша проницательность показала себя. Милорд, – и маклер перешел на шепот, – я думаю, когда на бирже все утрясется, вы получите не меньше ни на пенс, чем сорок тысяч фунтов.
– Сорок тысяч фунтов, – повторил Аш автоматически, как в трансе. – Боже мой, – и по лицу его растеклось блаженство, словно он прислушался к звучанию небесного хорала. – Просто не верится, что вложенные мною средства могли принести такие ошеломительные деньги.
– Ну, – раздумчиво произнес мистер Шаффли, – у вас же были, к счастью, кое-какие резервы, кроме того, деньги, что вы смогли взять в качестве ссуды... – он поколебался немного и продолжил, – и еще было одно поступление...
– Еще поступление? Откуда?
– Думаю, мне бы не следовало говорить вам об этом, милорд, – мистер Шаффли не ловко поерзал, – но ведь именно вы мой клиент, а не... – Он опять умолк на мгновение. – Скажите, вы знакомы с мистером Джеймсом Уинканоном?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В четверг утром напряжение Аманды достигло предела. Ей казалось, она вот-вот взорвется и ее руки, ноги и остальные части тела разлетятся во все стороны, усеяв останками дорогой брюссельский ковер на полу спальни. С воскресенья нет никаких вестей от Аша! Чем он, черт побери, занят?! Весь дом гудит от пересудов о победе Велллингтона, и этот гвалт почти не прекращается с вечера, с того момента, когда Джереми, грохнув входной дверью, ворвался, бурля от новостей. Неужели Аш продал все ценные бумаги и теперь, оставшись ни с чем, готов убить себя и уныло слоняется из угла в угол по своей квартире? Или он внял ее совету и, внезапно разбогатев, сейчас на радостях бражничает в каком-нибудь клубе? Ее терзали противоречивые чувства: то впадала в ярость на его опрометчивое невнимание к ней, так или иначе проявившееся теперь, то сникала в глубоком отчаянии из-за его нежелания поделиться с нею всем – горем при неудаче или радостью при неожиданном успехе.
После ланча Серена предложила наведаться в магазины на улице Бонд-стрит, но Аманда припомнила, что пару дней назад обещала именно в этот четверг навестить Бабушку Ашиндон. Не было никакого желания сидеть за чашкой остывшего чая и выслушивать обрывки глупых сплетен, но очень хотелось повидаться с Бабушкой. Она ощущала острую потребность побыть хоть немного в обществе суровой старой дамы и, кроме того, уже просто не могла усидеть дома еще один бесконечный день, кусая ногти.
Итак, облаченная в умопомрачительно шикарный наряд из тяжелого итальянского шелка, украшенный вкруговую по подолу тремя ярусами отделки из витого шнура, она села в городскую карету Бриджей и отбыла по направлению к площади Гросвенор-сквер. Как только она вышла из экипажа у дома Бабушки, тут же какой-то мелодичный мужской голос окликнул ее. Обернувшись, увидела стройного человека, спешившего к ней, и воскликну: в изумлении:
– Космо!
– Да, я, – сказал он, взяв ее за руку. Она вырвала руку и хотела уйти. – Не уходите, не надо, – продолжал он спокойно, с явным достоинством, – я не стану вам докучать. Позвольте мне сообщить вам, – его полные губки сложились в самодовольную улыбочку, – что скоро вы услышите интересное объявление, касающееся меня и некоей мисс Эстер Гиддлшэм.
– Ага, – усмехнулась Аманда, – еще одна богатая невеста, Космо? – Мистер Саттерли слегка покраснел, но смолчал. – Как понимаю, ее отец менее въедлив и дотошен, чем мой. Не принимайте близко к сердцу мои слова, – поторопилась она добавить, заметив, что ее бывший обожатель от возмущения разинул рот. – Сердечно поздравляю вас, желаю вам всего наилучшего и всяческого процветания в будущем. А сейчас, простите, мне пора, она отвернулась и пошла к дверям дома вдовствующей графини.
Войдя внутрь, с удивлением обнаружил, что там присутствует не только Эмили Уэкфорд, но и Лиана. Аманда в последний раз встречала молодую графиню на домашнем вечере у Ашиндона и теперь, здороваясь с ней, была неприятно поражена каким-то новым выражением на красивом личике – таинственным и довольным, как у кошки, что безнаказанно слизала сливки с молока. Аманду будто что-то кольнуло в сердце. Ведь Лиана может быть такой довольной только по одной причине. Нечего удивляться, что Аш не показывается у Бриджей. Общается со своей любимой! Конечно, кого же еще захочется увидеть Ашу в особом случае – беды или, наоборот, радости, что бы там ни было?
– Ну, входи, детка, присаживайся! – прокричала старая графиня издалека. – Надеюсь, хоть ты-то сможешь поговорить со мною о чем-нибудь еще, кроме победы Веллингтона! Уже все уши прожужжали этим именем, но я уверена, в ближайшие дни с этим будет еще хуже.
– Но он ведь герой, Бабушка, – заступилась Аманда и натянуто улыбнулась.
– Да, – поддакнула Лиана, – он сокрушил «Корсиканское Чудовище».
– Будем надеяться, что на этот раз они будут получше за ним приглядывать, – сказала, хмыкнув, старая графиня и обратилась к Аманде: – Ну, как идут приготовления к свадьбе? Позавчера я видела Серену, говорит, планы твоего отца с каждым днем становятся все грандиозней. Пожалуй, скоро я услышу, что он желает вас венчать в Вестминстерском аббатстве.
– Нет, – спокойно возразила Аманда, – ему достаточно и церкви Святого Георгия. – С трудом выдерживая ровный тон, чуть не сорвавшимся голосом добавила: – Это же естественно, что он стремится сделать все в самом лучшем виде для своей единственной дочери.
– Ну конечно же – для единственной дочери! – выпалила старая леди. – Да я себя за локоть укушу, если все это он делает не для прославления одного-единственного и неповторимого Джереми Бриджа! У него же самолюбие раздулось, как воздушный шар – из тех, на каких теперь взялись летать по небесам!
– Бабушка, – проговорила напряженным голосом Аманда, – мне очень жаль, что между вами и папой никак не установятся добрые отношения, но я не стану сидеть здесь, чтобы выслушивать оскорбления в его адрес, – от этих слов Эмили тихо ахнула, а Лиана нервно хихикнула, но старая графиня нисколько не расстроилась.
– Брось дуться, детка! Ведь я сказала правду, – но, заметив, что Аманда готова возражать, добавила: – На самом деле, теперь я думаю, что он не такой уж и ничтожный человек, как показалось мне с первого взгляда, – и Аманда решила удовлетвориться этим высказыванием и остаться.
Разговор опять переключился на Ватерлоо и блистательную победу Веллингтона с союзниками.
– Разумеется, потери катастрофически огромны, – заметила Аманда, – как я, по крайней мере, слышала. Списки погибших пришлют, конечно, позже.
– О да, – соглашалась Эмили, прикладывая платочек к глазам. – У Беллингемов в Бельгии – сын, а у миссис Геллис – муж. Вы его знаете, Лиана. Они только поженились, и буквально через пару месяцев он уехал.
Лиана скорбно кивнула и сказала:
– Меня всегда бесит, когда мужчины рассуждают о славе сражений. Пока они там сражаются, их жены должны сидеть дома и страдать из-за того, что у них отобрали мужей, – Аманда молча кивнула, удивившись столь редкой глубине чувств у молодой графини.
– По этому поводу, – начала старая графиня, но ее речь была прервана появлением в дверях высокой фигуры.
«Аш!» – ахнула про себя Аманда и чуть не уронила чашку с чаем на колени, уставилась на него, и сердце ее замерло. Он стоял в дверях с суровым видом, не улыбался, в руке держал какой-то маленький сверток. На бледном лице посверкивали потемневшие глаза. Он ничуть не был похож на человека, который только что узнал о значительном улучшении своего материального положения. Автоматически поклонился всем по очереди присутствующим женщинам, кроме Аманды, потом перевел взгляд на нее.
– А, мисс Бридж, – проговорил он равнодушным и монотонным голосом, – вас-то я и разыскиваю. Заезжал к вам домой, и мне сказали, что вы должны быть здесь. Не соблаговолите ли уделить мне немного времени? – И, обратившись к старой графине, спросил: – Где можно нам с мисс Бридж приватно побеседовать в течение нескольких минут?
– Господи милосердный, о чем ты говоришь, мой мальчик?! – рассердилась старая леди. – Это настолько не принято, что я не... – и резко смолкла, пристально глядя на внука. Потом добавила: – Можете пойти в синюю гостиную.
Аманда пошла за Ашем, как пьяная. Пока они выходили из гостиной, шли по коридору и входили в другую комнату, он все время молчал. Подойдя к столу в синей гостиной, положил на него сверток.
– Ради Бога, Аш, в чем дело? Что все это значит?
Он обернулся к ней лицом и указал на сверток:
– Это вам, мисс Бридж.
– Аш, я ничего не понимаю...
– Разверните, пожалуйста.
Голос его прозвучал, как хладный металл, но Аманда уловила за ним едва сдерживаемое возмущение и, не говоря больше ни слова, схватила сверток, дрожащими пальцами разорвала обертку. От того, что увидела в своих руках, у нее отвисла челюсть.
– Это... же... мои...
– Да, мисс Бридж, это ваши драгоценности. Проверьте, пожалуйста, все ли они здесь.
Но Аманда отдернула руки от шкатулки, будто та ее обожгла.
– Как же это, Аш? Как они к вам попали? Ради Бога, расскажите мне, что все это значит?
– Все очень просто. Мне стало известно о ваших хлопотах в мою пользу, и я потратил все утро, чтобы выкупить ваши украшения в магазине Хауарда. Пришлось занять денег у моего маклера, но это, разумеется, пустяки. Не стоит обращать внимание на мою суету по этому поводу – так же, как вы не обратили внимания на то унижение, которому подвергли меня своим непрошеным вмешательством в мои финансовые дела даже после того, как я вас три дня назад специально просил не делать мне столь чрезмерно великодушных одолжений.
– Но, Аш!.. – в смятении вскрикнула Аманда, но он, будто не заметив ее вскрика, продолжал тем же мертвенно холодным тоном:
– Видите ли, мисс Бридж, я послушался вашего совета: все до последнего пенса, даже призаняв кое-что, вложил в покупку облигаций государственного займа. Вы, конечно, можете себе представить, с каким почетом я был встречен сегодня утром в конторе моего маклера. Мои надежды не оказались бесплодными, ибо мистер Шаффли сообщил, что меня ожидает более чем щедрое вознаграждение.
– Я так рада за вас, Аш, – сказала Аманда со вздохом облегчения, – но...
– Но мистер Шаффли уточнил, что мой великолепный доход был обеспечен частично за счет дополнительного взноса значительной суммы наличных денег, сделанного за меня другим человеком. Сознаюсь, мне было нелегко усвоить тот факт, что незваным моим доброжелателем оказался не кто иной, как тот человек, которого я прежде считал своим лучшим другом. Когда я появился у вышеупомянутого друга, он известил меня, что все это дело рук моей очень деловой, очень богатой невесты, которая в благородном порыве продала свои драгоценности.
– Я сама собиралась вам об этом сказать, – проговорила смущенно Аманда, – когда все успокоится. Вы же весьма неразумно отнеслись к вопросу об этих драгоценностях, которые меня совершенно не волнуют.
Ясно, что не волнуют... равно как не волнует и то, что у вас не было права продавать их.
– Но они ведь мои! Мне дал их отец.
– Вероятно, снизойдя до правил приличия нашей отсталой эпохи, вы не удосужились осознать тот факт, что здесь у вас нет собственности. Все вещи, какими бы вы ни пользовались, принадлежат вашему отцу.
– Но это же откровенный феодализм! – воскликнула Аманда, второпях пропустив мимо ушей явное свидетельство того, что Аш уже поверил в ее приход из будущего.
– Возможно, но все обстоит именно так, а не иначе. Посему мне очень приятно, что я смог вовремя исправить вашу оплошность с этой опрометчивой кра... э-э... красивой торговой комбинацией, поскольку ваш папа вряд ли разделил бы ваше представление о благовидности этого щедрого поступка.
– Хорошо... благодарю вас... я поняла. Но почему вы так сердитесь?
– Почему?! О Боже! Что же вы сами-то будете обо мне думать, согласись я принимать подаяния из рук женщины, на которой собираюсь жениться? И вы, разумеется, уже не имеете права ссылаться на незнание наших ничтожных отсталых обычаев, потому что я лично и совершенно недвусмысленно просил вас не вмешиваться в мои дела.
– Но я, – залепетала Аманда, – хотела всего лишь помочь.
– И это вы называете помощью? Я-то предполагаю, что вы рассматривали свое деяние как великое жертвоприношение. Однако – во имя чего? Ведь не ради любви. Скорее всего, вы подумали, что я не сумею воспользоваться вашими подробными разъяснениями по поводу выгодного помещения капитала и самостоятельно прийти к разумному решению. Не так ли? По всей видимости, так, почему что для этого вы собрали все самое дорогое – ваши украшения, – Аш еще больше побледнел и взор его, холодный и мрачный, напоминал промозглый ноябрьский день. – И побудительным мотивом этого благородного жеста было вовсе не то, что ваш отец накупил бы взамен других, еще более дорогих и ослепительных побрякушек, будь он даже готов на такое.
Аманда обомлела и не дыша смотрела на него во все глаза.
– Значит, вот что вы обо мне думаете, – прошептала она наконец.
– Теперь я просто не знаю что думать о вас. Прежде казалось – знал. Думал – наконец по-настоящему узнал Аманду Бридж. И вдруг обнаружил, что вы не такая, какой я начал представлять себе, а совсем иная – некое странное существо из другого измерения, очень красивое, но крайне эгоистичное, – и не проронив больше ни слова, Аш круто развернулся и вышел из синей гостиной.
Аманда бессильно опустилась на стул, обхватила себя руками, скрючилась, склонив лицо к коленям, и долго сидела так, словно пытаясь оправиться от сильного удара в живот. «Как мог он сказать такое? Как мог столь неверно истолковать мой поступок? И говорил-то как – словно ненавидит. Быть может, в самом деле ненавидит?» – и она поморщилась. Долго жаждала довериться ему, рассказать о себе все без утайки, поведать о своем странном положении, и когда сделала это, он просто дал отчетливо понять, что считает ее своего рода чудищем.
Попыталась убедить себя, что все это не имеет никакого значения. Главное – Аш спасен: у него теперь гора денег, а она не обязана выполнять обещание отца и выходить замуж за Аша. Теперь она свободна и может возвращаться на свое место в космосе, в свою эпоху; и этот возврат осуществится тем скорее, чем быстрее она пожелает его, оставив Аша в покое и предоставив ему право продолжать любить по-настоящему.
Нестерпимая боль охватила всю душу, и, несмотря на теплый ветерок из приоткрытого окна, ей стало очень холодно.
Измученная, она с трудом поднялась на ноги и побрела прочь. Приближаясь к какой-то комнате, услышала из нее голоса, посмотрела туда и обмерла: за стеклянными дверьми в объятиях Аша стояла Лиана. Аманда окаменела. Аш нежно ладонью приподнял подбородок Лианы, наклонился... но Аманда не видела того, что должно было за этим последовать. Закрыв глаза, чтобы не лицезреть всей сцены, которая запечатлелась бы в ее памяти навеки, она проглотила рыдание и, шатаясь, побрела дальше. Добравшись до холла, взяла накидку, шляпку и попросила подать карету.
– Передайте, пожалуйста, мои извинения ее сиятельству, – сказала она помогавшему ей одеться дворецкому, и голос, к счастью, не выдал терзавших ее мук. – Мне, к сожалению, надо срочно вернуться домой, – и, круто повернувшись, почти выбежала из дома графини, чуть не падая, – ноги едва держали.
В комнате за стеклянными дверьми Аш выпустил Лиану из объятий.
– Желаю тебе самого-самого большого счастья, моя дорогая! Я очень польщен, что мне первому ты сообщила об этом, – он улыбался очень тепло, но и чуть-чуть печально.
Отступив на шаг, Лиана шаловливо ухмыльнулась:
– Мы не станем объявлять, пока не решим с датой, – и весело захохотала. – Мне так приятно, Аш, что ты рад за меня. Но так явно не показывай, что тебе полегчало. Ладно, ладно, – она слегка скривила губы, как бы в подтверждение своей правоты, – сама знаю, что вела себя как настоящая пиявка: прилипла к любви, которой давно нет. Мне понадобилось немало времени, чтобы постичь, что мы просто не подходим друг другу. Я ведь отлично понимаю, что я всего лишь легкомысленная женщина, которой необходимо, чтобы ее баловали, нежили и...
– И Реджи Смит-Вулвертон будет баловать, пока у тебя глаза на лоб не полезут, – продолжил Аш, широко улыбаясь. – Даже Богу известно, как ты в этом нуждаешься после стольких лет тяжелой жизни с Грантом, но, – он сделал паузу и заглянул ей в глаза, – ты действительно любишь его?
– Да, люблю. Не с такой необузданной и всепоглощающей страстью, которую я когда-то испытывала к тебе, но мое чувство к нему, думаю, может стать глубже. Он будет хорошим мне мужем, а я хорошей ему женой. – И поколебавшись немного, добавила: – По-моему, я никогда не говорила, что желаю тебе счастья с Амандой. Тебе ведь очень повезло, что наконец ты полюбил по-настоящему.
– Я? – оторопело спросил Аш и сжал губы. – Ты ошибаешься. Граф Ашиндон и мисс Аманда Бридж вступают в брак сугубо по расчету.
Лиана хихикнула, и ее милое лицо весело засияло:
– Найди того, кто этому поверит. Я же вижу, как ты смотришь на нее. Ты влюблен в нее весь целиком, от макушки до пяток, Уилл Уэксфорд.
Аш уставился на нее, лишившись дара речи; и неприятное ощущение холодной дыры в животе, что появилось у него утром, когда он узнал о вероломстве Аманды, стало нарастать, шириться, превращаясь в темный зияющий провал невыносимого одиночества.
– Я... – начал он, но тут же его прервала Эмили, вдруг появившаяся в комнате.
– Вот вы где, – проговорила она, задыхаясь. – Бабушка просила найти вас. Говорит, что все происходящее начинает напоминать ей историю с первопроходцами джунглей, которые уходят один за другим и исчезают безвозвратно.
Заглянув к старой графине, Лиана стала прощаться. Аш тоже заявил, что ему пора, но старая графиня придержала его своей сухонькой ручкой с проступающими венами.
– А ты останься, – повелела она и посмотрела на него изучающим взглядом. – Мне надо поговорить с тобой, – и жестом отпустила Лиану с Эмили. – Теперь объясни мне, что с тобою творится.
– Прошу прощения, не понял, – сказал Аш, приподняв в удивлении брови.
– Я хочу знать, почему у тебя такой вид, будто ты только что собственноручно повесил лучшего друга.
Аш отрывисто хохотнул и сказал:
– Что касается моего отношения к лучшему другу, то ваша метафора весьма удачна. Но позвольте вам сообщить, что, вопреки вашему предположению, у меня, в действительности, прекрасное настроение, потому что я на фондовой бирже «сорвал куш», как теперь говорят.
– Как?
Аш коротко рассказал об особенностях своего рискованного предприятия; упомянул и веру Аманды в победу Веллингтона над Наполеоном, но без указания причин.
– Прекрасно! Отличные новости! Теперь ты можешь освободиться от золотых оков Джереми Бриджа и даже от того делового соглашения, что вы с ним заключили.
– М-да...
– Я только не понимаю – что же ты от радости не пляшешь прямо на улице и не кричишь «ура» со всеми, а сидишь тут с мрачной, постной миной на физиономии!
Аш подошел к окну и некоторое время смотрел невидящим взглядом в маленький палисадник перед домом вдовствующей графини. Потом повернулся и рассказал о том, как Аманда тайно вложила деньги в его авантюру. Бабушка, я не мог поверить ни в то, что она способна на такие козни против меня, ни в действия Джеймса за моей спиной. Скажу вам, я чуть не влепил пощечину этому «другу», а он спокойно сознался во всем и даже не извинился, заметьте.
– А за что ему было извиняться? – и они посмотрели друг другу в глаза с одинаковым изумлением. – Он просто оказал услугу невесте своего лучшего друга, понимая, что в этой услуге нет ничего плохого и, напротив, она может оказаться очень полезной.
– Бабушка! – ахнул Аш, не веря собственным ушам. – Она же украла драгоценности, они принадлежат ее отцу! Она ввязалась в мои дела, чего я отчетливо просил ее не делать! Неужели я, по-вашему, похож на мужчину, который позволит женщине тратить свои побрякушки на него, как на какого-то любимого мопсика?
– По-моему, – сказала старая леди в ответ, – ты похож на отъявленного дурака.
Так как это высказывание в точности совпадало с тем, что ему сказал несколькими часами раньше Джеймс, Аш озадаченно заморгал.
– Но поймите же, Бабушка... – начал он.
– Я понимаю, – продолжала вдовствующая графиня, не обращая внимания на его лепет, – сколько ты уже наговорил Аманде о ее отвратительном стремлении сделать тебе добро. Вне сомнений, именно поэтому она так спешно отбыла домой, не в силах даже на вежливое прощание. И я тебе, парень, прямо в лицо говорю – если ты обидел девочку, то будешь держать ответ передо мной!
– Ушам просто не верю, – сказал Аш. – Это я ее обидел? Разве не она меня обидела?
– Насколько я понимаю, ее вина лишь в том, что она старалась помочь тебе поскорее миновать тяжелые времена. Думаешь, она не понимает, как ты переживаешь из-за навязчивых благодеяний Джереми Бриджа? Она же пыталась спасти твое чувство собственного достоинства, дурень, а не лишить тебя его.
В этот момент у Аша стало складываться впечатление, что он теряет контроль над беседой. Он совершенно не привык к подобным ощущениям и потому решил, что с него хватит. Глубоко вздохнув, он сказал:
– Бабушка, я собираюсь жениться на ней. Я не хочу, чтобы она пренебрежительно относилась к моим пожеланиям и пыталась вмешиваться в мои дела. Да, наш брак основан только на расчете, но...
– Тьфу ты! Мне-то, олух ты царя небесного, можешь не нести эту околесицу насчет брака по расчету! Только тот, у кого совсем уж нет мозгов, не увидит, что ты без ума от девушки.
«Что?! – и комната поехала перед глазами Аша. – Сначала Джеймс, потом Лиана, а теперь еще и родная бабушка! Что они – все разом спятили?»
Он открыл было рот, но тут же его и захлопнул. Комната перестала вращаться и совсем выпала из его поля зрения. Остались только хитро сверкающие черненькие зрачки вдовствующей графини, пристально наблюдающие за ним.
«Нет, не могли же они все сразу лишиться рассудка, – думал он, медленно опускаясь на стул. – Значит, это он сам утратил способность здраво мыслить. Как же иначе объяснить тот факт, что он влюблен в Аманду Бридж – или Маговерн, или черт его знает как ее там зовут – уже достаточно давно, но сам об этом ничего не знает?»
Откуда-то издалека до него донеслось сначала хрипловатое хихиканье бабушки, а потом и ее слова:
