Текст книги "Гнев Ашара"

Автор книги: Энгус Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Затем его скакун ни с того ни с сего встал, и он понял, что отряд впереди тоже остановился. Из ночи вынырнул Браннок и, подойдя ближе, шепнул, чтобы Кедрин спешился. Тот повиновался, не в силах сдержать правую руку от движения к рукояти меча, торчавшей над левым плечом. Привычное прикосновение успокоило его. Браннок вернулся обратно, идя вдоль отряда, поманил юношу вперед, и принц повел своего коня за разбойником, внезапно осознав, что различает впереди силуэты отца и Тепшена Лала. Он поднял взгляд и впервые за эту ночь увидел небо. Очевидно, Браннок привел их к новой стоянке, обеспечивающей прикрытие и защиту.

То было лесное пожарище. Старые пни, точно неровные черные зубы, тут и там торчали из свежей травы. Скалы окружали это место с трех сторон. Вырывающийся из-под камня ручей заполнял водой небольшую впадину, прежде чем унестись в лес. Небо лишь начинало бледнеть, и прежде чем его тронул самый робкий намек на солнечный свет, тамурцы уже расположились на отдых, выставили часовых и позаботились о конях. Разговоров было немного: напряжение ночной поездки утомило большинство из людей, а окружающий лес, все еще непроницаемо темный, действовал на них угнетающе, не в пример светлым перелескам родной страны. Растягиваясь на своем плаще, Кедрин подумал: все равно, как если бы сами деревья следили за отрядом.

В тот день он скверно спал: ему виделись безымянные твари, преследовавшие его среди деревьев, которые хватали и раздирали его тело сучьями, пытаясь удержать его, чтобы преследователь, кем или чем бы он ни был, мог настигнуть и разорвать беглеца. Кедрин проснулся в поту, облизывая губы и горя от стыда за свои детские страхи. Быстро поднявшись, он подошел к ручью, чтобы смыть ночные кошмары холодной водой. Немало успокоил юношу вид Бедира, Тепшена Лала и, к его удивлению, Браннока, готовящихся к четвертой ночи похода.

На этот раз проводник задал более скорый шаг. Характер леса менялся по мере того, как они удалялись от Лозин. Высокие сосны уступали место менее темным породам деревьев, в подлеске попадалось меньше колючего и ползучего кустарника, да и сами путники уже привыкли к лесу, отчего он выглядел менее угрожающим. Они остановились на привал раньше обычного, встав у подножия низкого холма. Браннок взошел на вершину, затем вернулся и пригласил наверх остальных. Кедрину в голову пришла мысль, а не могла ли тут в какие-нибудь незапамятные времена стоять крепость – ибо поднявшись наверх, он увидел, что на самой вершине холма видна заплывшая впадина, а над возвышением, похожим на крепостной вал, видны остатки букового частокола. Во впадине росла обильная трава, там было достаточно места, чтобы укрыться, и корма для коней. Когда занялась заря, Бедир созвал совет.

– Сегодня мы разделяемся, – сообщил он окружившим его воинам. – Торим остается за старшего. Тепшен, Кедрин и я уйдем с Бранноком. Остальным оставаться здесь и вести разведку в окрестностях. Если придется, используйте это место для обороны – но, если можно, все же избегайте открытого боя. Мы пришли узнавать, а не убивать, и чем меньше внимания вы привлечете, тем будет лучше. Рассмотрите все, что можно, но ничего не предпринимайте и не будоражьте лесной народ. Когда луна пойдет на убыль, мы должны вернуться к вам. Если не вернемся, скачите в Высокую Крепость и обо всем доложите Риколу.

Торим беспокойно переместился на траве, поигрывая рукоятью меча. То был поседевший воин с серебром в бороде и длинным шрамом, пересекающим лицо, что придавало ему сумрачный вид.

– Владыка Бедир, – тихо сказал он. – Мудро ли это? Не следует ли нам держаться вместе?

Бедир покачал головой.

– Друг мой, я прошу тебя об очень многом. У меня задача полегче твоей. Браннок убедил меня, что малая горстка пройдет там, где всех нас вместе неизбежно заметят. Если дикари на кого-то наткнутся, то скорее всего на вас. Я прощу вас отвлечь их на себя, Торим.

Торим неопределенно крякнул и произнес:

– Если так, то мы их отвлечем, мой господин.

– Спасибо, – сказал Бедир, и вопрос был решен.

Браннок достал небольшой квадрат мягкой кожи, на котором загодя набросал грубую карту местности. Тамурцы столпились вокруг, следя, как он указывает – где что расположено, включая и обычные места варварских Становищ.

– Помните, – предупредил он, – что лесной народ, вероятно, передвигается. Они вполне могли покинуть свои владения, так что нарваться на них можно где угодно. Или они наткнутся на вас. Будьте начеку.

Торим кивнул и, сложив карту, убрал ее за пазуху – с лицом, столь же скорбным, как и всегда.

В ту ночь Браннок повел Бедира, Тепшена Лала и Кедрина прочь. А два дня спустя они увидели первые признаки лесных жителей.

Белтреван был до сих пор зловеще пуст. Само отсутствие дикарей заставляло насторожиться. Как указывал Браннок, они давно уже должны были набрести на след охотников или увидеть кого-то из племени Гримард, по земле которого странствовали. Но ничего подобного не встретили – до самого поселения.

Теперь они двигались днем. В этот раз разбойник скрылся впереди, а, вернувшись, поманил их за собой, лишний раз без надобности напомнив, что требуется хранить молчание. Маленький отряд направился пешком через густую дубраву. Остановившись недалеко от опушки, Браннок рукой указал на край леса.

Впереди раскинулась широкая поляна, явно представлявшая собой творение рук людских: лес на ней был вырублен, трава притоптана. В середине поляны виднелось дочерна выжженное пятно: там некогда пылал главный костер Становища. Кедрин погрузил руку в золу, та еще не вполне остыла. Вокруг кострища угадывались следы шатров, углубления от шестов и пожухлая трава указывали, где стояли жилища из шкур. Малые кострища и россыпи обглоданных костей усиливали впечатление, что Становище снялось лишь недавно. Браннок указал на север.

– Они ушли совсем недавно и направились вон туда, – голос его звучал тревожно, темные глаза с беспокойством оглядывали деревья. – С чего бы Гримарду подаваться на север? Ведь тогда они попадут прямо на земли Кэрока.

Кедрин увидел, как обменялись взглядами Тепшен Лал и отец. Затем Бедир сказал:

– Нам надо идти за ними.

Браннок кивнул, и они двинулись по следу Гримарда.

Кочевье состояло из пяти семей, шедших неуклонно на север и даже не пытавшихся скрыть свои следы. Впрочем, Кедрин спросил, а зачем их вообще скрывать?

Браннок объяснил, что лесной народ недоверчив; более сильные племена при каждом удобном случае нападают на слабых, и неслыханное дело, чтобы кочевье Гримарда столь в открытую двигалось к кэрокским землям.

– Хотя, возможно, – мрачно добавил он, – твой отец прав. Они пошли, чтобы вступить в Великий Союз.

Кедрин кивнул, наматывая услышанное себе на ус. Он понимал, что еще и близко не подошел к пониманию жизни Белтревана. Впервые он увидел гримардцев в пути из-за скрывавшей его чаши терновника, и подумал, что они являют собой жалкое зрелище, мало похожее на романтических дикарей из его фантазий. Лесные люди шли большей частью пешком, три принадлежавшие им лошади были невелики и тяжко нагружены шкурами, шестами и вьюками. Он видел собак, тащивших груженые повозки, и женщин со спутанными рыжеватыми волосами, которые несли на себе еще больше, в то время как мужчины шагали впереди и по сторонам, весьма небрежно следя за местностью. Были они невысоки, крепко сбиты, густобороды и похожи на зверей. Нечесанные волосы воинов, как у Браннока, украшали обломки костей и раковин, одежда была сделана из мехов и шкур. Все мужчины рода основательно вооружены мечами, топорами, копьями и луками. Позади предводителя особняком держалось несколько юношей примерно того же возраста, что и Кедрин, – насколько он догадывался, гордо несли шесты для трофеев. Ухмыляющиеся черепа гремели при движении, словно судача меж собой, пустые глазницы, казалось, пронзали взглядом подлесок и видели притаившихся там наблюдателей. Когда Кедрин следил, как люди проходят мимо, по его хребту пробежали знакомые мурашки.

– Идут как на Сбор, – заметил Браннок, когда гримардцы исчезли. – Вы видели белые и красные перья на шестах с трофеями? Это знак мирных намерений, как ваши голубые знамена мира. Лесной народ использует их только тогда, когда начинаются Сборы. Но все Летние Сборы кончились.

Не было надобности что-то уточнять: Бедир просто кивнул, и они вернулись туда, где спрятали коней, а затем продолжили путь по следу Гримарда.

Тропа неуклонно шла на север, и когда луна заметно округлилась, к тем, за кем они следовали, примкнули другие кланы. И вот уже варвары идут суетливой шумной толпой числом не менее сотни душ. Большинство, как сказал Браннок, были гримардцами, но имелись здесь и вистрийцы, а также кое-кто из племени Ят. Они шагали целеустремленно, словно послушные некоему зову. Останавливались ненадолго, ели в основном припасы, почти не охотясь. Судя по всему, лесные люди очень спешили. И незадолго до полнолуния они прибыли на место.

Теперь разведчики находились в глубине земель Кэрока, и Браннок был предельно насторожен. Кедрина охватило возбуждение на грани истерики, его напряжение сгустилось почти до осязаемости, а проводника приходилось то и дело ждать, пока он ходил вперед на разведку. Браннок не зря предупреждал его, испытание мужества обернулось, скорее, игрой в прятки, нежели погоней за славой в жарком бою, который он так предвкушал. Мало славы можно было бы снискать, таясь в зарослях и глядя, как мимо тащатся дикари с намасленными волосами; еще меньше доблести было в долгом ожидании вновь ушедшего вперед Браннока.

– Терпение, – напомнил Тепшен Лал, когда юноша спросил, почему бы просто не обогнать колонну и не поспешить прежде нее туда, куда идут дикари. – Любой воин может выказать храбрость, когда ему грозит чужой клинок, но мудрый знает, когда пустить в дело свое оружие и сколько нужно ждать, чтобы от него было больше пользы.

Ожидание кончилось, вернулся Браннок. Несмотря на его природную смуглоту, Кедрин увидел, что проводник бледен. Ничего не осталось от его привычной небрежности. У него был обреченный вид человека, наткнувшегося на то, чего он боялся больше всего и втайне надеялся не найти. Бродяга присел на корточки под стройным ясенем, накручивая на палец свои косицы, и по очереди обвел глазами своих спутников.

– Ты видел их, – подсказал Бедир, когда молчание разбойника сделалось невыносимым.

– Я видел Орду, – голос Браннока был хриплым. – За этим гребнем. Когда солнце сядет, вы сами увидите их огни.

– И кое-что еще, – сказал Бедир. – Само их Становище. Браннок воззрился на Владыку Тамура и медленно сказал:

– Возвращайся. Возвращайся и запри Лозинский Проход. И скажи королю Дарру, чтобы объявил сбор. Ему понадобится каждый мужчина в Трех Королевствах!

– Я должен видеть это сам, – не уступил Бедир. – И каждый из нас должен. Чтобы любой мог отнести весть, если другие сгинут.

– Ты вполне можешь сгинуть, – пробурчал Браннок голосом человека, едва ли способного верить своим глазам. – Мы все можем сгинуть каждое мгновение. Становище Великого Союза находится за этой горкой. Дротт, Кэрок и Ят поставили свои шатры бок о бок. К ним подходят Гримард и Вистрал. Здесь собрались все племена Белтревана. Орда восстала.

Бурное возбуждение, нараставшее в Кедрине, мигом растаяло при виде лица Бедира. Обернувшись к Тепшену, юноша увидел такое же суровое лицо. Не знай он этих людей, он мог бы подумать, что это страх.

– Ты подведешь нас поближе нынче ночью? – Бедир, в сущности, не спрашивал, а утверждал.

– Становище видно с гребня, – ответил Браннок. – Чуть ближе, и тебя почуют собаки.

– Стража? – спросил Тепшен.

Браннок покачал головой, кривая улыбка заиграла на его губах.

– Зачем? Какой глупец захочет нарваться на гнев Орды?

– Будем держаться против ветра, – твердо и спокойно произнес Бедир. – Можно довериться ветру?

Браннок втянул носом воздух, сорвал былинку и пустил ее по ветру, держа за кончик пальцами. Пожал плечами:

– Думаю, что да.

– Хорошо, – улыбнулся Бедир, впрочем, добродушия в его лице не прибавилось. – Тогда ночью поглядим, что нам угрожает. Оценим их численность: если племена объединяются, причина может быть только одна. После этого возвращаемся в Высокую Крепость. Если заметят, побежим. Никаких остановок. Того, кто упадет, бросаем. Понятно? Отнести весть Дарру важнее чьей угодно жизни.

Он оглядел каждого по очереди. Кедрин сказал:

– Я тебя не покину.

– Сделаешь, как я велю! – Бедир говорил как командир, а не как отец. – У тебя долг перед Тамуром и Королевствами, мальчик. Помни.

Кедрин хотел сказать что-то еще, но рука Тепшена Лала сомкнулась на его плече, и он удержал слова за стиснутыми до боли зубами.

– Я Владыка Тамура, – сказал Бедир уже мягче. – Тот, кем однажды станешь ты. У нас долг перед Тамуром, и он перевешивает нашу верность друг другу. Ты это понимаешь, Кедрин? Если не повезет мне, Тепшену или Бранноку, ты исполнишь долг перед Тамуром и Тремя Королевствами. И отнесешь весть Дарру в Андурел. Это превыше всего. Ни моя жизнь, ни твоя ничего не значат перед безопасностью Трех Королевств. Мне надо просить, чтобы ты дал слово?

Кедрин нехотя покачал головой. Взвинченный и недовольный собой, он поднялся, одеревенев от ожидания, достал из мешка точило и принялся обрабатывать свой клинок, чувствуя, как у него горит лицо.

– Власть – нелегкое бремя.

Юноша заметил рядом только что подсевшего к нему Тепшена Лала.

– У большинства людей нехитрый долг: их семья, их вождь, их король. Им не требуется особенно далеко заглядывать вперед, и мир для них, в основном, состоит из черного и белого. Владыка глядит дальше: ибо его семья – это куда больше, чем его жена и дети, его народ – вот его семья, он обязан думать о благе народа или недостоин править. Твой отец достоин.

– Он оставил бы меня? – спросил Кедрин.

– Да, – без колебаний ответил наставник. – Это разбило бы его сердце, но он оставил бы тебя, если бы этого потребовал долг перед Королевствами. Как и я. Как и ты нас оставишь, если потребуется. Если тебе это не понятно, ты недостоин быть принцем Тамурским.

Кедрин опустил меч, изучая спокойное бесстрастное лицо кьо.

– Вот уж не думал, что это так, – пробормотал он, ощущая, как опасно близки детские слезы.

– Но это так, – сказал Тепшен. – И если Орда разбила Становище за этим хребтом, у тебя позднее будет не один случай обагрить кровью свой клинок. Наберись терпения.

Кедрин кивнул и продолжил точить кинжал, не желая, чтобы кьо заметил, насколько его ученик готов разрыдаться. Он ощутил благодарность, когда Тепшен хмыкнул и поднялся на ноги, хлопнув его по плечу. Немного погодя юноша последовал за уроженцем востока через поляну к Бедиру.

– Прости, – сказал принц. – Я в точности исполню твой приказ.

– И никогда в этом не сомневался, – ответил Бедир. – Ты слишком хороший воин.

Кедрин, довольный похвалой, твердо решил исполнить любые приказы отца и оправдать ожидания Бедира и Тепшена Лала, как подобает принцу Тамура. Неважно, что может случиться, пообещал он себе, он останется верен долгу, чего бы это ему ни стоило. Более основательно задумавшись, он понял, что втайне все же надеется, что все они, избежав опасности, благополучно вернутся в Высокую Крепость.

В действительности же надежды на такой исход было мало. И юноша спросил себя, становится ли он наконец взрослым? Подумал, не поговорить ли с Тепшеном или Бедиром, но сразу же отбросил эту мысль: оба казались слишком погруженными в себя, видимо, готовясь к тому, что должны были обнаружить за хребтом.

Они оставались в укрытии, ожидая, когда сядет солнце и Белтреван снова окажется во власти ночи. Когда свет неба угас, Кедрин увидел над хребтом пляшущие отсветы, словно от лесного пожара, и вдруг понял, что смотрит на зарево от пламени множества костров, столь мощного, что небо точно окрасилось зарей. И по мере того, как ночной лес затихал, из-за горы все громче доносился мерный шум, как если бы мимо них бежала полноводная Идре. То были многочисленные голоса с Великого Становища. Юноша и представить себе не мог, сколько же нужно народу, чтобы поднять такой шум, но внезапно ощутил себя совсем маленьким и не на шутку испуганным.

Он испытал облегчение, когда Браннок хмыкнул и поднялся на ноги, объявив, что если уж они намерены подставить себя под удар, то почему бы не сделать это сейчас.

Разведчики оставили лошадей на привязи под прикрытием деревьев и начали восхождение. Склон густо порос лесом, и они незамеченными достигли гребня, где легли плашмя, как только Браннок поднял руку. Затем они поползли вперед – друг за дружкой, точно большая змея. Бедир следовал за Бранноком, за ним полз Кедрин, Тёпшен Лал был замыкающим. Разбойник привел их к уступу, отвесно обрывавшемуся в долину, склоны тут были слишком круты, чтобы разбить на них палатки. На краю обрыва проводник задержался и подался вперед, чтобы заглянуть вниз. Добравшись до края и увидев то, что открывалось внизу, Кедрин тоже стиснул зубы, не давая себе распахнуть рот и шумно выдохнуть.

Ниже уступа хребет плавно изгибался, уходя на северо-восток, и у его подножия раскинулась обширная долина. Там росло совсем мало деревьев, зато много травы. Точнее, Кедрин предположил, что здесь должна расти трава. Она пропала под множеством шатров, ряды которых тянулись далеко за пределы его взгляда. Шатры заполняли дно долины и взбегали по склонам. С места, где он лежал, они казались дружно высыпавшими после дождя громадными грибами. Меж жилищ полыхали бесчисленные костры, наполняя ночь светом и гулом пламени, который смешивался с гомоном голосов, звяканьем посуды, собачьим лаем и конским ржанием. Мужчины, женщины и дети – от завернутых в шкуры младенцев до согбенных старцев мельтешили среди жилищ, выстроившихся, словно войско. Шесты с черепами торчали над палатками, точно стручки гороха над листьями, нависая над узкими проходами, и отсветы огней наделяли выбеленные кости некой потусторонней жизнью. Сперва трудно было заметить какой-то порядок в видимом хаосе шебангов, но по мере того, как Кедрин глядел во все глаза на жуткое зрелище, он понял, что ошибается. Получить полное впечатление от лагеря лесного народа мешала высота гребня и неровности местности внизу. Внешние окраины Становища казались отсюда устроенными как попало, но ближе к центру наблюдался определенный порядок.

Там горел костер небывалой величины, столь мощный, что между ним и ближайшими кожаными шатрами был оставлен широкий круг открытого пространства. Шатры эти были больше прочих, у каждого перед завешивающим вход балдахином стояли вооруженные воины – явно часовые. Один шатер в центральном кругу располагался несколько особняком: похоже, его владелец занимал особое положение. Вскоре из него показался человек.

Издалека Кедрин не мог ясно разглядеть это лицо, но принцу показалось, что у незнакомца были темные волосы и густая борода, под которой блестело нечто вроде торквеса. Мощные плечи облекало роскошное платье из волчьих шкур. Вооруженные стражи обступили этого человека, и тут же внимание Кедрина привлек другой.

Позднее он не мог понять, почему запомнил все так четко, уж больно это противоречило здравому смыслу. Однако в тот миг он увидел второго столь отчетливо, как если бы их разделяло не более двух шагов. Это существо (юноша почему-то не думал о нем, как смертном человеке, хотя и не сумел бы объяснить, чем он отличался от остальных) было выше облеченного в волчьи шкуры человека, долговязо и странно угловато, плечи его неловко сгорбись под обилием мехов, окутывавших тело. Волосы цвета свежего снега рассыпались вокруг лица, мало похожего на человеческое – какого-то костлявого, треугольного, вызвавшего у Кедрина мысль о насекомом, и вдобавок молочно-белого. Рот смотрелся безгубым провалом под тонким острым носом, глаза сидели так глубоко, что были почти невидимы, словно вплавились в череп. У этого создания была хищная повадка, словно ястреб, волк и лесной кот приняли почти человеческий облик. И когда белогривая голова поднялась, чтобы обозреть Становище, Кедрин непроизвольно уткнулся носом в стебли и ветки, лишь бы скрыться от этого жуткого взгляда. Он был убежден, что эта тварь его видит: не глазами смертного, но сверхъестественным образом. Ибо понял с неумолимой уверенностью, что увидел Посланца Ашара. И одновременно осознал, что судьбы их отныне связаны.

Юношу обожгло холодом. Не просто ледяным дуновением, но пронизывающим внутренности морозом, выворачивающим желудок наизнанку. Откуда-то к горлу обжигающе поднялась тошнота. Глаза заслезились: он боролся с приступом рвоты и побуждением бежать, не разбирая дороги, от этого полного неслыханной угрозы взгляда.

Кедрину удалось справиться с собой, словно стряхнув с себя грязь. Когда глаза его вновь прояснились, он увидел, что Посланец в сопровождении вождя движется прочь от шатра, точно прогуливаясь, обходит главный костер, а сзади пристраивается еще несколько богато наряженных носителей торквесов. Кедрин вытер ладонью холодный пот с лица и в ужасе вздрогнул, когда кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, он увидел рядом отцовское лицо. Бедир шепнул: «Уходим».

Спускаясь обратно, юноша заметил, что у него стучат зубы. Добравшись до лошадей и увидев лица своих спутников, он обнаружил, что все ошеломлены размахом варварского Становища. Никто не сказал ни слова. Они молча и дружно оседлали коней и осторожно поехали прочь, желая поскорее оказаться на хорошем расстоянии от жителей леса.

Прошло порядочно, прежде чем Бедир объявил передышку. А когда он наконец заговорил, голос его был мрачен и глух.

– Больше не может быть сомнений. Против нас поднимается Орда.

– Ты видел его? – у Кедрина дрогнул голос. Остальные оглянулись на него.

– Я видел шатры и воинов, – сказал Бедир. – Там Кэрок, Дротт, Ят, Гримард и Вистрал. Все вместе. Между ними мир. Такое было прежде только один раз: когда Друл поднял Орду.

– Нет, – Кедрин покачал головой и смутился. – Там был один… Он не человек. Весь в мехах, с белоснежными волосами. Он посмотрел… мне показалось, что посмотрел прямо на меня. Я подумал, что он меня видел.

Рука Бедира упала сыну на плечо, пальцы стиснули бицепс сквозь кожу куртки.

– Не мог он тебя видеть. Ни один человек не мог!

Настойчивость этого заявления испугала Кедрина. Он даже ненадолго забыл, что теперь является воином.

– Не думаю, что он человек, отец. Он… мне показалось, что это и был Посланец Ашара. Он не мог видеть меня, правда? – Кедрин услыхал отчаяние в своем голосе и, вопреки себе, содрогнулся, охваченный безымянной жутью.

– Нет! – пылко воскликнул Бедир. – То была игра огня. Я не видел ничего подобного.

– И я, – с торжественным лицом добавил Тепшен Лал.

Взгляд Кедрина в смятении переходил с лица на лицо. Память о происшедшем была так свежа, что он поверить не мог, что только один ясно видел то создание.

Но тут юноша заметил, как Браннок соединяет большой палец с мизинцем, разведя веером остальные, и проводит этим жестом у себя перед глазами, в упор глядя на юношу. Когда разбойник заговорил, голос его звучал хрипло.

– Он видел порождение Ашара. Он видел Посланца.

Бедир сверкнул глазами на бродягу. Лицо Владыки исказилось, челюсти сжались до отказа, хватка, сжимавшая плечо Кедрина, заставила юношу содрогнуться.

– Мы едем в Андурел. Надо предостеречь Королевства!

Кедрин во все глаза вылупился на отца. Голос Бедира одарил его новыми страхами. Он хотел заговорить вновь, спросить, почему его описание вызвало такую реакцию, ведь он, несомненно, лишь подтвердил то, что все уже предчувствовали и так. Но Бедир отвернулся к лошадям, плечи его ссутулились, словно отягощенные присланным знанием, глаза были мрачными. Самого Кедрина не отпускала зловещая немота, вопрос застрял в горле, и юноша молча вскочил на своего коня.

Бедир, едва дождавшись, пока остальные окажутся в седле, пришпорил скакуна и понесся на юг, не обращая внимания на гром копыт, а лишь желая покинуть Белтреван с затаившейся в нем жуткой угрозой.