Текст книги "Полярная погибель (СИ)"

Автор книги: Эндо Биндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Эндо Биндер (под псевдонимом John Coleridge)
Полярная погибель

Polar Doom 1940

Рулевой, находившийся за штурвалом огромного океанского лайнера, лениво облокотился на подоконник открытого окна, мечтательно глядя на лазурные просторы Атлантики, своим спокойствием напоминающие гладь озера.

Внезапно его грёзы были прерваны. Его охватило необычное чувство. Он не мог дать этому определение, но возникло ощущение, будто все перевернулось с ног на голову. Как будто его закрутило со сверхскоростью. Его охватило сильное головокружение. Морская болезнь? У него – ветерана сотни рейсов? Невероятно! Кроме того, это спокойное море не могло вызвать хоть какую-то качку корабля.

Ощущение прошло через секунду, но рулевой все еще чувствовал себя странно. Что, черт возьми, с ним такое? Встревоженный, он подбежал взглянуть на приборы корабля. Его глаза так распахнулись, что грозили выскочить из орбит.

Что-то было не так! За мгновение до этого корабль шёл почти прямо на восток, в Европу. Теперь, судя по компасу, он повернул на юг!

Но один взгляд на солнце убедил его, что корабль не совершал невероятный поворот под прямым углом. Значит, дело было только в компасе…

Внезапно его снова охватило то же самое чувство. Казалось, что все его внутренние органы, каждая клеточка тела, оказались не на своем месте. Снизу донеслись тревожные крики пассажиров. Он взглянул на компас и увидел, что стрелка снова повернулась и теперь указывает на восток, а не на север. После этого случилось еще несколько приступов кратковременной тошноты, а стрелка компаса словно взбесилась, мечась в разные стороны.

Рулевой в замешательстве взглянул на барометр. Он падал, как тонна кирпичей!

Это предвещало внезапную и кардинальную перемену погоды. Чудесным образом сгустились тучи, превратив Атлантику из сверкающего великолепия синевы в мрачное, зловещее море серого цвета. Молнии принялись чертить небо огненными пальцами. Сотрясая воздух, гром гремел, как ревущая река. Поднялся свирепый шторм, закруживший воду в бешеном танце.

Огромные волны разбивались о борт судна, заставляя его сильно крениться, из-за чего большинству пассажиров пришлось цепляться за поручни или прятаться по каютам. Над Атлантикой, еще пятнадцать минут назад бывшей такой мирной, разразился ужасный шторм. Дождь полил как из ведра.

Во время шторма одно явление особенно выделялось на фоне остальных – огни Святого Эльма. Странное фосфоресцирующее свечение плясало на каждом металлическом кусочке корабля. Многие пассажиры перепугались до смерти, увидев призрачный свет, порхающий по их каютам.

Сбитый с толку капитан судна, чувствуя себя совершенно потерянным без ориентиров в виде солнца, звезд или компаса, приказал остановить судно и ждать, пока шторм утихнет. Три часа спустя солнце пробилось сквозь завесу облаков, и океан стал безмятежным.

Компас снова заработал нормально!

Такое же явление проявилось по всей Земле в одно и то же время, но с разной степенью интенсивности. У каждого жителя Земли возникло ощущение внутреннего переворота – «попадания в зазеркалье». Все метеорологические приборы временно сошли с ума. Барометры обновляли максимумы и минимумы. Компасы указывали на запад, считая его севером, а потом начинали вращаться, как танцующие дервиши, словно не понимая, в какой стороне находится север.

Показатели уровня влажности воздуха резко колебались: от такого сухого, что казалось, будто в нем совсем нет влаги, до такого насыщенного, что из него, как из переполненного сосуда, во все стороны летели капельки воды. Ртутные столбики термометров с невероятной быстротой сновали мимо цифр измерительной шкалы, то поднимаясь, то опускаясь.

Сильные электрические бури пронеслись над большей частью Земли. Зубцы молний почти непрерывно рассекали небо. Однако это были необычные молнии, они возникали только в верхних слоях атмосферы, перескакивая от облака к облаку. На землю попадала очень малая часть. Странные огни Святого Эльма устроили пиротехническое представление, вошедшее в историю как самое удивительное из когда-либо виденных.

Миллионы жителей Земли, как обычно, строили предположения, но даже самые выдающиеся метеорологи были совершенно сбиты с толку. Было очевидно, что какое-то необычное явление нарушило нормальную погоду на Земле на три часа, но причина его была неизвестна.

В заснеженном аэропорту Монреаля Мартин Фенстром вырулил на опирающемся на широкие лыжи большом транспортном низкоплане на взлетно-посадочную полосу. Лайнер тяжело и плавно поднялся в воздух.

Всю свою жизнь Мартин Фенстром, будучи еще молодым человеком, колесил по миру в поисках спасения от обыденности. Едва ли на Земле было место, где бы в то или иное время не видели его веснушчатое лицо, проницательные голубые глаза, обрамленные вьющимися черными волосами, и крепкую фигуру. И все же, за все время своих приключений, Фенстром никогда не был так заинтригован, как сейчас. Временами ему с трудом верилось, что на севере…

Фенстром проработал на своего нынешнего работодателя целых два года – дольше, чем на кого-либо прежде. Раз в месяц, а то и чаще, он летал на своем огромном «Боинге» на юг, в Монреаль, за припасами для северного лагеря. Фенстрому хорошо платили, и работа ему нравилась. Но в последнее время он стал задумываться о кое-каких вещах. Особенно о том, что означал тот короткий, но сильный шторм, разразившийся накануне.

Самолет, гудя, летел прямо на север над страной, охваченной зимой. Затем над берегом Гудзонова залива и пустынными просторами северной Канады. Внизу расстилалось пестрое белое одеяло, нарушаемое лишь покрытыми льдом озерами и участками елового леса. Пустынная местность с каждой милей становилась всё более пустынной. Он постоянно держал курс на север – настолько точно, насколько позволял компас. Его целью был Северный магнитный полюс Земли, расположенный на полуострове Бутия на северном побережье Канады, на берегу Северного Ледовитого океана.

Фенстром не мог не улыбнуться, думая о простоте поиска своего места назначения. Все, что ему нужно было сделать – это сориентироваться по оси вращения стрелки компаса. Небольшой наклон стрелки, подвешенной на кварцевом волокне, позволял ему наглядно ориентироваться при приближении. Когда стрелка начала указывать почти вертикально вниз, Фенстром понял, что он уже близко. Он находился в воздухе уже пятнадцать часов.

Фенстром пошёл на посадку в темноте, которая на 71-ом градусе широты должна была продлиться еще три недели. Наконец он увидел огни лагеря, существовавшего в условиях вечной зимы менее чем в 1300 милях от географического Северного полюса. Стрелка компаса стояла строго вертикально.

В свете почти достигшей полнолуния луны, плывущей в небе над головой, он увидел знакомую группу иглу – ледяных домиков – окружающих длинное низкое сооружение из листового металла. За ним виднелась причудливая клетчатая башня, поддерживающая обруч, с которого свисали десятки проволочных нитей. Для Фенстрома не было странным видеть эти рукотворные сооружения в холодной пустыне, но это был секрет, о котором мир не подозревал.

Под его умелым руководством огромный корабль опустился, как перышко, и легко заскользил по утрамбованному снегу. Из иглу, находившихся в нескольких сотнях ярдов от него, уже выбегали люди. Фенстром ответил на их восторженные приветствия взмахом руки, вышел из кабины и велел одному из людей подержать двигатель на холостом ходу в течение часа, чтобы он медленно остыл.

– Ты привёз мне табак? – крикнул один из встречающих, начиная разгружать самолет

– Конечно, – ухмыльнулся пилот.

Затем он побрел к лагерю. Ледяной ветер хлестал его в открытое лицо. Он подошел к единственному постоянному строению лагеря – длинному низкому зданию из тонкого, но прочного листового металла. Из нескольких окон лился свет – электрический свет. Он открыл обитую войлоком дверь и шагнул внутрь, снимая перчатки и расстегивая молнии на куртке, навстречу ему подул теплый воздух. Он услышал низкое гудение аппарата в задней части помещения, дававшего ток для отопления, освещения и других целей, даже в иглу.

Фенстром вытащил сигарету и закурил. В глубине лаборатории невысокий худой мужчина лет пятидесяти поднял взгляд от приборов, стоявших перед ним на деревянной скамье. Он подался вперед, легкая улыбка сморщила пергаментную кожу его довольно грустного лица.

– Уже вернулся, Фенстром? – спросил он озабоченным голосом, и глаза внезапно заблестели. – Ты наблюдал феномен, что произошел два дня назад в Монреале?

Пилот кивнул.

– Да. Как вы и предсказывали, стрелка компаса сошла с ума. Он делал все, что угодно, разве что не стоял на голове, но не показывал направление на север! Но скажите, профессор Мэннинг, а как насчет всего остального? Электрические возмущения, внезапные штормы и довольно причудливое сочетание погодных условий. Мне это не понравилось, и я не думаю, что это понравилось кому-то еще на Земле.

На меланхоличном лице профессора Говарда Мэннинга тут же проступили следы раскаяния.

– Мы временно потеряли контроль и не смогли вернуть магнитное поле Земли в нормальное состояние менее чем за три часа, – пробормотал он, и его губы слегка дрогнули. – Впервые я начинаю понимать, какая это мощная штука. Возможно…

Он не закончил мысль и замер, нахмурившись.

– И это странное чувство, когда тебя выворачивают наизнанку, – продолжил Фенстром. – Это было отвратительно. То же самое почувствовали и другие, я слышал их разговоры, так что, очевидно, чувство было всеобщим.

– Да, все это почувствовали, – кивнул миниатюрный ученый. – Я слышал все сообщения по радио. Это сильно напугало людей, конечно же, тут же вообразивших всевозможные ужасные вещи. На самом деле, это безвредный, хотя и обескураживающий эффект. Каждая клетка тела представляет собой миниатюрную электромагнитную систему, генерирующую слабые электрические импульсы.

– В своей знаменитой книге «Феномены жизни» всемирно известный доктор Джордж Крайл приводит свидетельства существования крошечных радиогенов – миниатюрных электрических генераторов в клетках организма. Таким образом, все процессы в организме носят электромагнитный характер. Ты живешь и движешься в магнитном поле Земли. Когда магнитное поле каким-либо образом внезапно меняется, это оказывает соответствующее воздействие на тебя. Не физически, а на твою нервную систему.

– Все это происходит из-за взаимодействия силовых линий магнитного поля. Ты слышал, что человеку лучше спать головой на север, а ногами на юг – по авторитетному мнению доктора Крайла – когда тело параллельно силовым магнитным линиям Земли? Это правда, потому что не происходит пересечения линий, создающих токи, нарушающие работу нервных путей человеческого тела.

– Это выше моего понимания, – пробормотал Фенстром. – Но я хотел бы знать, в чем суть ваших исследований. В течение двух лет я таскал сюда материалы и оборудование. Я думал, вы занимаетесь тем, что называют «академическими исследованиями», но после того, как на днях произошел инцидент с компасом, я понял, что ваша работа может иметь и практическое значение.

Профессор Мэннинг театрально поднял палец вверх и, казалось, раздулся от важности:

– Фенстром, сегодняшний день знаменует собой поворотный момент в науке, потому что мы – мой брат и я – задействовали титаническое магнитное поле Земли. Теперь у нас есть безграничная сила, с помощью которой мы можем принести пользу человечеству, если, конечно, сумеем ее контролировать. Неконтролируемая, – на его осунувшемся лице отразилось внутреннее беспокойство, – она может представлять собой ужасную угрозу. Иногда ответственность…

Он внезапно оборвал фразу, подняв глаза.

– Ты, должно быть, устал, Фенстром. Иди и отдохни немного. Я расскажу тебе подробнее обо всем завтра.

Пилот и сам чувствовал, что устал. Он застегнул молнию на куртке и вышел наружу. На мгновение он остановился, глядя вверх. Северное сияние, полыхавшее почти прямо над его головой, усыпало звездный небосвод разноцветными отблесками. Тонкие золотые, розовые и цвета морской волны вуали переливались, словно подхваченные лёгким ветерком. Длинные, изящные ленты молочно-белого цвета, словно лучи прожекторов, пронзали черный свод над головой. Пузырьки быстро меняющегося оттенка разлетались в разные стороны, словно видимые ударные волны какого-то тихого, незаметного взрыва.

Почти каждый день в течение двух лет Фенстром наблюдал подобные великолепные полярные сияния, но он знал, что никогда не устанет от такого зрелища. Он вздохнул, сам того не сознавая, и отвел взгляд. Снежные иголки, поднятые порывистым ветром, покалывали его лицо, пока он шел к одному из иглу. Более просторное, чем остальные, оно служило общей столовой. Приятные запахи встретили Фенстрома, когда он вошел внутрь.

Он поел медвежатины с рисом, немного поговорил с людьми и затем отправился в спальное помещение, которое делил с ещё с двумя полярниками. Фенстром быстро заснул на койке из оленьих шкур.

Профессор Говард Мэннинг был научным гением. Радиотелеприемник, установленный им здесь – плод его ума – был супер-инструментом, способным охватить всю Землю. Он деловито жужжал, когда его длинные, чувствительные пальцы крутили верньеры. Блики света появились на обзорном экране и превратились в изображение лица.

Поразительно, но это лицо казалось зеркальным отражением его собственного. И все же оно находилось за 12 000 миль от него. Это было лицо доктора Джона Мэннинга, его брата. Голос Джона Мэннинга, не менее гениального ученого, донесся с Южного магнитного полюса Земли, расположенного в части континента Антарктида, называемой Землёй Южной Виктории.

Эти двое, родившиеся в богатой семье, получили образование в лучших университетах мира. Позже, в зрелом возрасте, совместно работая в частной лаборатории, они раскрыли некоторые секреты магнетизма. Благодаря неограниченным средствам, полученным по наследству, они в конце концов снарядили две экспедиции, одну к Южному Магнитному Полюсу, а другую – к Северному. На полюсах они провели два года, перевезя в замерзшие пустыни огромное количество научной аппаратуры, от которой у любого ученого перехватило бы дыхание.

Все это делалось в тайне, хотя у них и были официальные разрешения от канадского и австралийского правительств находиться на этой территории.

При ближайшем рассмотрении фигура, появившаяся на телеэкране, напоминала Говарда Мэннинга только лицом. И даже в этом случае сходство было лишь поверхностным. Лицо Джона Мэннинга не было печальным, как у его брата – оно было жестким, почти по-восточному жестоким. Его щеки были пухлыми, а в глазах светился какой-то недостаток утонченности. Он был крупным тучным мужчиной, почти в два раза выше своего младшего брата.

Из динамика донесся его голос, похожий на приветственный рёв быка. Затем он нахмурился, ожидая, когда маленький человечек заговорит, потому что это Говард вызывал его.

– Джон, – робко начал Говард Мэннинг. – Я тут все обдумал. Этот эксперимент опасен! Нам лучше не предпринимать следующий шаг, пока мы не научимся лучше контролировать ситуацию. На днях мы потеряли контроль над электрическими захватами, и магнитное поле Земли на три часа вышло из-под контроля, прежде чем его собственный импульс замедлил его колебания. Мы не смогли…

– Что? – взревел человек на Южном Магнитном Полюсе. – Да это же был грандиозный успех! Величайшее достижение! Веха в науке! Магнитное поле Земли впервые в истории стало вращаться в продольном направлении, а ты говоришь так, будто это провал!

Его толстые губы внезапно скривились.

– Говард, ты, маленький трусливый коротышка, не смей меня бросать!

– Ты втянул меня в это! – простонал маленький ученый. – Я боюсь продолжать. Мы не знаем…

– Мы не знаем, но собираемся выяснить! – кричало телевизионное изображение так, что дребезжал динамик. – Мы собираемся выяснить, насколько велика эта сила. – Его глаза фанатично заблестели. – А потом…

– А что потом? – спросил маленький человечек, насторожившись.

– А как ты думаешь? – вопросом на вопрос с притворной любезностью ответил его брат. – Мы оставим человечеству энергетическое наследие, в миллион раз превосходящее энергию всех существующих запасов угля!

При этих словах лицо Говарда Мэннинга озарилось страстью мечтателя. Его величайшей целью было принести своей работой пользу человечеству. Рокочущий голос его брата разрушил окутавшие его чары:

– А теперь избавься от всех сомнений, Говард. Проверь всё своё оборудование, и завтра мы попробуем снова. До свидания.

Маленький профессор отвернулся от телеэкрана с чувством, что его безжалостный, решительный брат подталкивает его к нежелательной цели. Его грустное личико стало еще печальнее.

На следующее утро, после сытного горячего завтрака, состоявшего из оленьего стейка, Фенстром отправился в лабораторию и помог Мэннингу припаять провода к панели с контактами, что вели к внешнему контуру проводов.

– Мы немного изменили схему, – объяснил Мэннинг, – чтобы лучше ориентироваться в магнитном поле Земли.

– Для меня это всё – тёмный лес, – ухмыльнулся пилот.

– Тогда я начну с самого начала, – продолжил профессор. – Десять лет назад мы с братом, исследуя магнитные явления, открыли метод манипулирования магнитными полями. Мы сразу же осознали важность этого и, разработав нашу технику, в конце концов основали постоянные базы на северном и южном магнитных полюсах Земли.

– Как гласит любой учебник, Земля – это гигантский магнит. Как и у любого другого магнита, у нее есть два полюса, на одном из которых находимся мы. И, естественно, у нее есть силовые линии, подобные тем, что можно увидеть, рассыпав железные опилки вокруг обычного стержневого магнита. Эти силовые линии являются изогональными линиями магнитной карты мореплавателей, по которым они ориентируются в неизведанных морях.

– Что это значит? Это значит, что всем магнитным полем Земли можно управлять с двух ее полюсов!

Во время рассказа в глазах ученого появилось странное, мечтательное выражение – то самое выражение, которое, должно быть, появлялось у Фарадея, Кюри, Резерфорда и других пионеров науки.

– Мы с братом, поразмыслив, решили попробовать вращать поле Земли. Нам потребовалось два года, чтобы перенести наши результаты из лаборатории в поле. От простого стержневого магнита к гигантской Земле. Но в какой-то мере мы преуспели.

– Такая же башня, как наша, находится, на Южном Магнитном Полюсе. Когда они синхронизированы, магнитное поле Земли вращается целиком – или, если хочешь, на него оказывается тормозящее воздействие, в то время как Земля продолжает вращаться под ним.

– Последствия этого довольно очевидны – продольное вращение поля, с востока на запад. Таким образом, любая точка на Земле во время вращения пересекается бесчисленными силовыми линиями, исходящими от мощного естественного магнитного поля планеты.

– Фенстром, представь себе обычную большую катушку проводящего провода, пересекаемую этими вращающимися силовыми линиями. Электрическая энергия! Ее бесконечное количество! В любом месте Земли, где установлены катушки!

Пилот забыл, что делал, и стоял с горячим электрическим паяльником в руке.

– Понятно! – выдохнул он. – А я-то думал, что это всего лишь заумные исследования, не имеющие практического значения! И эта магнитная буря…

– Это была наша первая попытка использовать вращающееся поле Земли, – кивнул профессор. – К сожалению, мы потеряли контроль и придали магнитному полю столь сильное вращение, что прошло три часа, прежде чем оно потеряло свою инерцию из-за обратного сопротивления наших захватов на башне.

– Магнитное поле, освободившись, вызвало явление гистерезиса – образование тепла, как в любом электродвигателе. Именно это тепло стало причиной резкого изменения погоды на Земле. Большая его часть возникла вблизи грунта, по всей поверхности Земли. Нагретый воздух поднимался вверх, холодный воздух устремлялся вниз – начались бури. Естественно, все регистрирующие приборы сошли с ума – барометры, термометры, гигрометры и т. д.

– Компас тоже сошел с ума, потому что изогональные линии двигались на запад и увлекали за собой стрелку. Молнии в облаках были побочным продуктом огромного выброса статического электричества. Огни Святого Эльма были вызваны внезапной ионизацией воздуха.

Фенстром был озадачен.

– Как же тогда вы собираетесь использовать энергетические ресурсы вращения поля, если они всегда будут вызывать столь разрушительные последствия?

На лице маленького ученого отразилось беспокойство.

– Магнитное поле Земли – это величайший мощнейший источник энергии. Мы можем рассчитать такое медленное вращение поля, какое не окажет серьезного влияния на метеорологические условия Земли, но обеспечит необходимую выработку энергии. Однако еще предстоит выяснить, сможем ли мы его контролировать. Сегодня днем мы с братом собираемся попытаться обуздать этого могущественного титана энергии…

Все приготовления были завершены несколько часов спустя.

Фенстром затаил дыхание. Казалось, весь мир затаил дыхание. Второй раз в истории магнитное поле Земли должно было должно было освободиться от вековых оков, подчиняясь воле дерзкого человека. Пилот осторожно взялся за большой переключатель с рукояткой из черного дерева в центре панели. Казалось, что тот жжёт ему ладонь. Но он понимал, что это была всего лишь игра воображения, вызванная мыслями о силах, готовыми вот-вот вырваться на свободу.

– Питание! – прогремел властный голос доктора Джона Мэннинга из Антарктиды.

Тонкая рука профессора Говарда Мэннинга дернулась вверх, подавая сигнал, и Фенстром щелкнул переключателем. На мгновение он был ослеплен вспыхнувшей фиолетовой дугой. Затем он почувствовал смутное шевеление во всём теле, мгновенную тошноту, напомнившую ту, что возникала у него раньше, когда он был в Монреале. Но не такую сильную. В полной мере это можно было ощутить только там, где изогональные силовые линии проходили по поверхности Земли, вдали от полюса.

В ответ на эти манипуляции своих хозяев механический гигант за пределами лаборатории быстро и бесшумно ожил. По его вращающейся медной катушке пробежал пульсирующий ток. Вращаясь в направлении, противоположном движению Земли, создаваемый им магнитный вихрь оттягивал силовые линии от полюса в сторону.

На южном полюсе происходил тот же синхронный процесс, и, таким образом, все магнитное поле Земли медленно, но неумолимо поворачивалось вокруг своей оси.

Во внешнем мире гигантское, невидимое, вращающееся поле повторило, в несколько меньшей степени, то, что было в первый раз. Внезапно нагретый воздух поднялся вверх, порождая ветры. Облака конденсировались в нисходящих холодных слоях и превращались в падающую воду. От облака к облаку летали электрические разряды. Огни Святого Эльма возникли из-за сверхионизированной атмосферы.

Приборы зафиксировали эти явления на глазах у изумленных метеорологов, но мало что сказали о их причине.

Но люди, сотворившие все эти странные чудеса, ничего не знали о том, что происходит во всем мире. Фенстром, на самом деле, был немного разочарован непримечательными результатами своих манипуляций. Кроме легкой тошноты, почувствованной им, и гула и жужжания приборов, ничто не говорило ему о том, что предсказанный результат достигнут.

Однако по выражению обеспокоенного удовлетворения на лице профессора Мэннинга он понял, что приборы сообщили ему о полном успехе.

– Мы сделали это! – воскликнул ученый. – Теперь мы полностью контролируем процесс!

Впервые Фенстром видел его таким ликующим.

Затем профессор бросился к рации.

– Джон, – взволнованно проговорил он, – всё-таки мои предчувствия не оправдались. Ты был прав! Какой великий день для науки – неограниченная энергия для человечества. Как я мог быть таким пессимистом? Джон, это сделал ты – все заслуги должны принадлежать тебе…

– Не бери в голову, – прогудел тучный ученый с южного полюса. – Послушай меня, Говард. Теперь, когда мы полностью контролируем магнитное поле Земли, мы увеличим скорость вращения катушек башни до ста оборотов в минуту. Они механически способны выдерживать такую нагрузку.

– Ч-что? – растерянно пробормотал маленький ученый. – Но зачем? Это было бы бессмысленно. Кроме того, последствия для всего мира будут просто ужасными. Ускорение вращения поля до такой скорости приведёт к катастрофе…

– Неужели? – с ухмылкой спросил доктор Джон Мэннинг и его голос внезапно превратился в шипение. – О, какой же ты бедный дурачок, Говард! Вот мы, ты и я, на Северном и Южном магнитных полюсах, и весь мир между нами. И он наш! Я много раз думал об этом с тех пор, как мы начали это дело. Мы можем дать миру энергию – по нашей цене! И этой ценой будет диктатура!

– Джон, о чем ты говоришь? – взвыл маленький ученый.

Фенстром слушал этот диалог, и холодный страх сжимал его сердце.

Лицо на телеэкране стало фанатично высокомерным. Толстые губы скривились в холодной безжалостной гримасе.

– Я был создан для таких вещей – господства и власти, – гулко произнес он. – Не для того, чтобы быть сопливым филантропом. Я вложил свои мозги и жизнь в этот проект и хочу получить заслуженную награду.

Его непомерное самолюбие совершенно не учитывало усилий, приложенных его братом.

– Я дам им эту огромную энергию, но сначала, чтобы они были менее склонны сопротивляться моим требованиям, я продемонстрирую ее разрушительную силу. При скорости в сто оборотов в минуту мир испытает надлежащее потрясение.

– Это безумие! – взвизгнул Говард Мэннинг. – Тысячи людей будут убиты, города разрушены, на всей планете разразится катастрофа! Джон, Джон! Ты не можешь совершить это безумие!

– Хватит читать мне мораль! – рявкнул голос по радио. – Приготовься к величайшей демонстрации рукотворной силы в истории этой планеты! В следующую минуту увеличь скорость вращения на десять оборотов!

Профессор Мэннинг подскочил к контрольной панели и принялся манипулировать необходимыми элементами управления. Пока его руки двигались, он хрипло шептал Фенстрому:

– Ты должен немедленно покинуть меня, Фенстром. Мой брат сошел с ума от мыслей о власти. Я должен остановить его, невзирая на опасность.

– Я останусь здесь, с вами, профессор… – отважно начал Фенстром.

– Нет, глупец! – прошипел маленький ученый.

Он повернул переключатель, когда голос его брата проревел:

– Еще десять оборотов!

Затем Говард Мэннинг продолжил.

– Ты должен уйти. Но сначала достань пачку бумаг из верхнего ящика моего стола. Это полные комплекты чертежей башен-катушек. Возьми их с собой. Передай их Обществу Содействия Развитию Науки. Иди сейчас же, и, ради бога, поторопись!

– Что будет с вами? – спросил Фенстром.

– Иди! – закричал Мэннинг, с мучительной мольбой в глазах нажимая на еще один сверкающий переключатель.

Фенстром больше не колебался и подбежал к письменному столу, в котором профессор хранил все свои бумаги. Он нашел толстый пакет, помахал им, получив в ответ энергичный кивок ученого, и выскочил из лаборатории на лютый холод.

От пронизывающего ветра у него застучали зубы, прежде чем он добрался до своего жилища-иглу. С поспешностью он натянул парку, схватил толстые меховые перчатки и, спотыкаясь, побежал по снегу.

Когда он пробегал в сотне футов от башни, люди у масляных насосов с любопытством посмотрели на него. Они и не подозревали, что служат безжалостному существу, способному заставить машину, управляемую ими, нарушить мировой покой.

Фенстром увидел, как прямо на его глазах ускоряются проволочные стойки вращающегося барабана. Над головой, под куполом ночи, появилось самое удивительное полярное сияние, которое он когда-либо видел. Ленты и вуали, ярко раскрашенные, извивались так, как будто их скручивала какая-то космическая сила.

Почему-то пилот знал, что должен спешить как никогда, хотя и не понимал почему.

Добравшись до самолёта, он бросился в кабину и положил пакет в настенный контейнер. Тяжело дыша, он нажал на кнопку запуска. С глухим кашлем мощный мотор несколько раз прокрутился, а затем разразился оглушительным ревом. Он дал ему прогреться всего пять минут и вырулил навстречу ветру. Вскоре он был в воздухе. Повинуясь внезапному порыву, он облетел лагерь, и смутное раскаяние в том, что ему пришлось бросить профессора, заставило его сердце биться быстрее.

Ему всегда нравился этот маленький ученый, хотя он и ненавидел его брата. Какой контраст: маленький, меланхоличный Говард – обладатель золотого сердца, истинный гуманист; и тучный, властный, бессердечный интеллектуал, по какой-то прихоти судьбы являвшийся его родным братом. Их цели были противоположны. К чему теперь это приведёт?

Фенстром озадаченно покачал головой и, ориентируясь по компасу, развернул самолёт на юг и стал подниматься, спасаясь от блуждающих приповерхностных токов. Внезапно ему пришла в голову мысль включить рацию и покрутить диск настройки. Сквозь треск помех послышался голос. Это был пронзительный и полный эмоций голос маленького ученого:

– …остановлю тебя, даже если это будет последним, что я сделаю. На самом деле, это и будет последним, что я сделаю! Но какое значение имеет моя жизнь – или твоя? Ты помешанный на власти эгоист, Джон. Земля в твоих руках превратится в руины. Я собираюсь спасти тебя от тебя самого. Ты войдешь в историю как выдающийся эрудит, как сооткрыватель одной из величайших тайн науки, мир запомнит тебя, как мученика, положившего свою жизнь на алтарь наших экспериментов.

Последовала пауза. Маленький радиоприемник Фенстрома не улавливал голос человека с другого конца Земли. Затем снова раздался пронзительный голос профессора Мэннинга.

– Как я это сделаю? Джон, ты забыл одну вещь. Как ты упоминал, если я просто остановлю свою башенную катушку, ты все равно сможешь вращать свою, искажать магнитное поле и сеять хаос на Земле. Но что, если я изменю направление вращения своей катушки? Ну, видишь! Представь себе две полярные силы, вращающиеся в противоположных направлениях. Земля не пострадает. Эффекты нейтрализуют друг друга. Однако конечный результат для нас…

Еще одна пауза. Затем опять несколько отрывистых слов маленького ученого.

– Прощай, Джон! Я всегда любил тебя как брата и продолжаю любить, хотя Бог знает почему…

Радио замолчало. Фенстром в взволнованном недоумении покачал головой и склонился над приборами. Он следил за стрелкой компаса, которая своим немаркированным концом указывала на юг. Что-то подсказало ему, что нужно улетать, и как можно скорее.

Через минуту произошли три события одновременно. Стрелка компаса внезапно принялась стремительно вращаться, превратившись в размытое пятно. Затем краем глаза он увидел, как из-за горизонта, казалось, со всех сторон, вырвались ослепительные лучи и устремились на север.