Текст книги "Сила и соблазн"
Автор книги: Эмми Лорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
8
Дирк медленно обгладывал кусок превосходного телячьего ребрышка и рассматривал сидевшую напротив него женщину, которая постоянно мучила его и приводила в ярость.
Занятая омаром, Тина, казалось, совсем не обращала внимания ни на его взгляд, ни на его присутствие вообще.
Проглотив проклятье вместе с куском говядины, Дирк проткнул вилкой дымящуюся картофелину. Склонять любую женщину к браку с помощью шантажа – сама мысль об этом была отвратительна. Тот факт, что он шантажировал именно эту женщину, вызывал у него физическое омерзение.
Все эти годы, все эти годы. Эти слова бесконечно крутились у него в голове. Годы, полные заботливого внимания, нежности и любви к Тине, его сестре, подружке и наперснице.
Но Дирк больше не воспринимал ее как свою младшую сестру, и это было главной причиной конфликта, который разъедал его совесть и вызывал недовольство собой.
Дирк любил Тину, в этом не было сомнения. Вопрос, мучивший Дирка, заключался в следующем: какой любовью он ее любил?
Делая вид, будто любуется стенной решеткой, Дирк внимательно следил за Тиной. Внутренне улыбаясь, он наблюдал, с каким изяществом она ест, и невольно вздрогнул, увидев, как Тина слизнула языком кусочек масла с губ.
Проклятие. Конечно, вопрос был не в том, как он хотел любить Тину. Дирк давно уже признался себе, что жаждет насладиться ею, как голодный жаждет оказаться за банкетным столом. Хотя долгие месяцы он гнал эту мысль от себя, он наконец посмотрел правде в глаза – той зимой, между ее шестнадцатилетием и семнадцатым днем рождения. И правда заключалась в том, что он, Дирк Тэнджер, гордость родителей и школы, здравомыслящий банкир с большим будущим, расчетливый бизнесмен, испытывал страсть к Тине Холден, несовершеннолетней дочери человека, который был ему отцом больше, чем его родной отец.
У него вдруг пересохло во рту, и он осушил полную рюмку красного вина. Сколько женщин он перепробовал в ту зиму, пытаясь подавить свою страсть к Тине? Довольно много, признался он печально. И не только в ту зиму.
«Боже! – подумал Дирк удивленно. – С лета, когда Тине было шестнадцать и до того сентябрьского дня, когда она уже была девятнадцатилетней, я провел почти столько же времени в женских постелях, сколько зарабатывал свое состояние».
Но если его деловые успехи были вполне удовлетворительными, то сексуальные удовлетворения не приносили вовсе. Сейчас он понимал, что с помощью многочисленных любовных связей просто пытался освободиться от власти, которую Тина имела над ним, но спасения не было.
Забыв о еде, Дирк снова наполнил свою рюмку и продолжал мрачно наблюдать, как Тина расправляется с омаром.
Боже, как она красива! Как изящна и как потрясающе желанна. Дирк хотел ее сейчас даже больше, чем когда-либо раньше. И ведь свою жену он использовал так же безжалостно, как и всех прочих женщин, – лишь бы не признаваться себе в тоске по Тине.
Этот грех он прощал себе, поскольку жена тоже использовала его. Чего он не мог простить себе, так это слабости, из-за которой стремился завладеть не только телом Тины, но и ее душой. Да, именно таковы были его намерения… и он будет владеть ею полностью.
– Что-нибудь не так с твоим ужином?
Взгляд Дирка задержался на ее губах, когда она задала вопрос.
– Нет. – Он поднял на нее глаза и сощурился, чтобы скрыть отразившееся в них желание. – Видимо, я не так голоден, как думал.
– Ты выглядишь… – Тина слегка пожала плечами. – Как-то сумрачно. Неважно себя чувствуешь?
«Совсем наоборот», – подумал Дирк.
– Вовсе нет, Тина, – уверил он ее. – Просто я не голоден. А вот ты явно была голодна. – Он кивнул на ее тарелку.
– Я люблю омаров, – Тина улыбнулась. – Кому, как не тебе, знать это.
– Да, я знаю это, дорогая, – Дирк улыбнулся в ответ. – Я же сам дал тебе попробовать, когда тебе было шесть. Помнишь?
– Да.
Произнесенный шепотом ответ Тины и мечтательное выражение ее прелестного лица пронзительной болью отозвались в сердце Дирка.
Когда Тина задумывалась о прошлом, их прошлом, на ее лице появлялось мечтательное выражение, и она снова становилась его милой младшей сестрой. Но были и другие времена, как в тот день, когда он нашел ее на пляже: глаза ее сверкали ненавистью, которую она испытывала к нему в настоящем.
Дирк был честен с самим собой. Он сознавал, что давние отношения связывали их крепкими эмоциональными узами. Он также осознавал, что, переступив черту и из брата превратившись в ее любовника, безвозвратно разрушил те драгоценные отношения. Но эмоциональные узы сохранились: любовь и ненависть оказались надежным скрепляющим материалом.
Придя к такому совершенно новому для себя выводу, Дирк углубился в дальнейшие размышления по этому поводу. Итак, судя по всему, не только он испытывал все муки ада, Тину также раздирали противоречивые чувства.
Он любил ее, нуждался в ней… и в то же время ненавидел ее за ту ненасытную страсть, которую она вызывала в нем.
Тина призналась, что любит его, нуждается в нем… и в то же время ненавидит, не только за то, что он разрушил ее девичьи мечты, но и за то, что держит ее в своей власти, контролируя ее наследство.
Он считал ее жадной стяжательницей, готовой использовать любого человека и любые средства, чтобы преуспеть в бизнесе.
Она считала его хладнокровным, безжалостным негодяем и распутником.
И поэтому они ненавидели друг друга.
И все же они любили друг друга.
Да, положение казалось тупиковым. Брак для обоих будет, вероятно, и раем, и адом. Но Дирк мог принять лишь этот единственный выход, так как на опыте убедился, что жизнь без Тины для него – ад, причем беспросветный.
Что ж, придется смириться с этим. Им обоим предстоит научиться жить с этим… и друг с другом. Он молча поднял рюмку в честь своей будущей невесты.
– За что ты пьешь? – Хотя голос ее был беззаботным, глаза выдавали замешательство.
– За нас. – Хотя Дирк произнес это совершенно спокойно, дума его была отравлена пониманием истинного смысла тоста. «За то, что мы наконец-то отомстили друг другу, любовь моя, – думал он мрачно. – Отомстили, связав наши жизни на будущее законными узами. И хоть внутри эта пилюля горька для нас обоих, все же снаружи она покрыта слоем восхитительной сладости – что является пусть слабым, но утешением».
– Дирк, – озабоченный голос Тины извлек Дирка из бездны захлестнувшего его отчаяния. – Что случилось? У тебя такой… страдальческий вид.
Глубоко вздохнув, Дирк отбросил свои горькие размышления.
– Ничего, милая. Мне почудился призрак, танцующий на моей будущей могиле.
Будущей могиле? Тина вздрогнула. Какая странная мысль! Наклонившись, она внимательно посмотрела ему в глаза, отыскивая признаки простуды или гриппа. Глаза его были голубыми и чистыми, да и цвет лица говорил о цветущем здоровье. И все же…
– Почему ты так изучаешь меня?
– Я не изучаю, – откинувшись назад, Тина нахмурилась. – Я хотела определить, не заболел ли ты.
Дирк рассмеялся.
– Я абсолютно здоров.
Затем он допил остатки вина, поставил рюмку на стол и поднялся.
– И чтобы доказать это, – продолжал он, – я заставлю тебя немного подвигаться. – Он протянул ей руку и улыбнулся. – Пойдем, милая. Потанцуй со мной.
Она удовлетворенно прижалась к нему, когда он крепко обнял ее за талию. И снова Тина вернулась в прошлое и вспомнила тот единственный случай, когда он так же обнимал ее в танце.
Это было поздней весной, вечером перед выпускным балом в колледже. Взволнованная, она была готова к балу задолго до прибытия своего кавалера, красивого юноши, который сидел позади нее на занятиях английским. Не в силах больше оставаться в своей комнате и желая увидеть реакцию отца, она сбежала по лестнице.
За несколько недель до этого Тина обежала буквально все магазины в городе в поисках подходящего платья. По изумленному выражению лица отца она поняла, что ее труды не пропали даром. Но именно горящий взгляд сапфирово-голубых глаз Дирка окончательно подтвердил правильность выбора именно этого белого кружевного платья.
Декольтированное, с плотно прилегающим лифом, платье подчеркивало ее оформившуюся грудь и тонкую талию. Снежная белизна кружев оттеняла розоватую кожу шеи, плеч и рук.
Тина застыла в дверях гостиной и, затаив дыхание, ожидала похвалы двух самых важных в ее жизни мужчин. И ей не пришлось ждать долго.
– Неужели это прекрасное создание моя худышка Тина? – спросил Джордж с благоговейным восторгом.
Дирк поднялся со своего места у окна и медленно подошел к ней.
– Ты выглядишь, как воплощенная мечта каждого мужчины.
Его странно охрипший голос заставил Тину в удивлении поднять на него глаза.
На какое-то мгновение ей показалось, что в его взгляде промелькнула нестерпимая боль. Но это прошло, Дирк одарил ее улыбкой.
– Так как твой кавалер еще не явился, – проговорил Дирк, протянув к ней руки, – я приглашаю тебя на первый танец.
Музыка была медленной и романтичной, соответствующей моменту. Дирк легко вел ее в танце, соблюдая некоторую дистанцию. Именно тогда Тина поняла две очень важные вещи. Первая заключалась в том, что она чувствовала себя так легко и естественно, словно они танцевали вместе сотни раз. И вторая – что даже при соблюдении разделявшей их дистанции она бы предпочла Дирка любому другому партнеру на свете.
Затем появился ее партнер, и Тина отправилась на бал, на котором основательно повеселилась. Но даже когда она смеялась, разговаривала с друзьями и танцевала с разными молодыми людьми, перед ее мысленным взором стояла маленькая гостиная, где она кружилась в танце в волнующих объятиях своего единственного кумира.
– По крайней мере, сейчас нас не разделяют километры ткани. – При этом замечании Дирка Тину охватил трепет. От легкого прикосновения его губ к виску ее плечи и руки покрылись гусиной кожей. – На этот раз я ощущаю движения твоего тела.
В полной гармонии друг с другом они подчинились ритму танца и не замечали другие пары. Тина нежно провела губами по изгибу его шеи, и у Дирка перехватило дыхание.
– Может быть, нам пора уйти, чтобы не шокировать приличных людей этого прекрасного города?
– А куда ты предлагаешь? – с напускным простодушием спросила Тина, дразняще запустив пальцы в волосы на его затылке.
Дирк затрепетал всем телом и сжал ее в объятиях.
– Мы могли бы потанцевать дома, – предложил он тихо. – В моей спальне… Я гарантирую, что тебе понравится ритм музыки.
Чувствуя, что теряет решимость, Тина прикрыла глаза: соблазн был слишком велик. Но здравый смысл заставлял призвать на помощь разум. Она любила Дирка и доверила бы ему свою жизнь в опасной ситуации, но не могла доверить ему свое будущее. Сейчас Дирк хотел ее настолько, что даже готов был жениться на ней и таким образом позволить ей распоряжаться не только ее наследством, но и его состоянием. Но если он получит желаемое физическое удовлетворение до того, как они будут связаны законными узами, где гарантия, что он выполнит свое обещание?
Абсолютно никакой. Ответ прозвучал из глубины ее сознания. Соблазн был велик… но не достаточно.
Покачав головой, Тина выскользнула из объятий Дирка.
– Думаю, нам лучше прогуляться по набережной. Что-то подсказывает мне, что тебе не мешает немного охладиться, прежде чем ты ляжешь в постель… один.
И Тина направилась к столу, призывно покачивая бедрами. Озадаченный Дирк последовал за ней.
Дирк заплатил по счету и вышел за Тиной из ресторана, заботливо накинув ей на плечи накидку. Они пересекли Бич-Драйв и вышли на пустынную набережную.
Холодный ночной воздух был насыщен соленой влагой, раздражал ноздри и прилипал к ресницам. Глубоко вдохнув запах моря, Тина снова вернулась в прошлое.
Сколько раз она гуляла по этой дорожке с Дирком? Волны ответили тихим шепотом: столько раз, что не пересчитать.
Ощущение руки Дирка, обнимавшей ее талию, было таким знакомым. Тина пристроилась к его легкому шагу, чувствуя себя уютнее в его объятиях, чем в родном доме.
– Прогуляемся по лунной дорожке? – вопрос Дирка был таким же знакомым, как и его объятие.
Где же эта серебристая полоска на темной поверхности океана? Ведь мысленно можно было пройти по ней до самого горизонта.
– А куда приведет нас эта дорожка? – отозвалась Тина, как делала это всегда.
Глаза Дирка потемнели при воспоминании о том, что он обычно отвечал на вопрос Тины: «Туда, где нет забот, а лишь свет, смех и любовь». Он впервые сказал Тине эти слова в то лето, когда ее отец ввел его в круг своей семьи. «Туда, где жизнь сверкает всеми цветами радуги».
Глаза Тины наполнились слезами жалости к пятилетней мечтательнице, поверившей в существование подобного места. Улыбнувшись печально, она перевела взгляд на беспокойный океан.
– Взрослеть ужасно, правда? – голос Дирка был полон глубокой горечи.
Что он знал о горечи? Эта мысль вызвала у Тины приступ гнева. Она сбросила руку Дирка и отскочила от него.
– Тина!
Не обращая внимания на оттенок мольбы в повелительном тоне Дирка, Тина сбежала по ступенькам на пляж, чувствуя, как песчинки набиваются ей в туфли. Она знала, что ей не убежать от него, и все же мчалась к воде. Она задыхалась от бега и не услышала, как Дирк догнал ее. Он остановил ее, схватив за плечо.
Страшно разозлившись, даже не зная почему, Тина попыталась вырваться. Дирк резко дернул рукой и, потеряв равновесие, Тина упала, потянув за собой и Дирка.
– Что случилось? – закричал Дирк.
– Ничего. Все. Я не знаю, – прерывисто дыша, ответила Тина. Она размахивала руками и безуспешно пыталась подняться. Потом, выбившись из сил, затихла, глядя в звездное небо.
– Почему ты попросил меня выйти за тебя замуж, Дирк? – прошептала она.
– Я думаю, ты сама знаешь ответ. – От его бесстрастного тона Тину пробрал озноб.
– Да. – Тина закрыла глаза и вздрогнула, вспомнив прикосновение его горячих губ. – Мы уничтожим друг друга. – В голосе Тины звучало отчаяние.
– Очень возможно. – Дирк помолчал немного, затем поднялся и посмотрел ей прямо в глаза. – Но возврата нет, нет выхода. – Несмотря на неумолимую решимость в его глазах, пальцы его дрожали, когда он нежно отвел ее волосы от виска. – Хочешь ты этого или нет, Тина, но нас связывают какие-то узы, эмоциональные и физические. Я никогда не верил в судьбу, но… – Он замолчал и пожал плечами. Его улыбка больно ранила Тину. – Кто знает, может быть, мы оба отрабатываем друг на друге нашу карму.
Судьба? Карма? Тина задрожала. Она отодвинулась от него, с усилием встала и стряхнула песок с платья.
– Но это нелепо. Мы управляем своей судьбой, и ты знаешь это. – Она хотела бы, чтобы в ее голосе было больше уверенности.
– Разве? – Дирк усмехнулся и вскочил на ноги. – Тогда как ты объяснишь ту страсть, которая продолжает притягивать нас друг к другу.
– Просто сексуальное влечение, – Тина отчеканила эти слова с гордо поднятой головой. – Мощная реакция химических веществ наших организмов.
Дирк расхохотался.
– Ну и ну! – воскликнул он, подавляя новый взрыв смеха. – И если ты думаешь, что я буду отрицать, что все эти химические вещества возбуждают меня, ты сильно ошибаешься. – С озорной усмешкой он обнял ее за шею и притянул к себе. – Сексуальное влечение, химия или что бы там ни было, но ты выйдешь за меня замуж. Разве нет? – Он коснулся губами уголка ее рта.
Тина ощутила во рту трепет, который потом медленно стал распространяться по всему телу. Она тихо вздохнула, покоряясь, и повернула голову к его губам. И испытала страшное разочарование, когда Дирк поднял голову, так и не поцеловав ее.
– Ну, так как? – В ожидании ответа он провел кончиком языка по ее губам.
– Дирк! – Возглас Тины был наполовину протестом, наполовину мольбой.
– Ты выйдешь за меня?
– Да, – она прильнула к его губам. – Да, – простонала она, раскрывая губы под напором его языка. – Да.
Тина не представляла, к чему приведет этот поцелуй, – да это было и неважно! Предавшись страсти под яростным напором Дирка, она очень скоро потеряла и способность мыслить, и даже инстинкт самосохранения. Она вложила все свое желание и отчаяние в этот поцелуй. Именно Дирк, явно потрясенный Дирк, спас Тину от самой себя.
Оборвав поцелуй, он отодвинул ее от себя, глядя в ее объятые страстью глаза.
– Боже, Тина! – В голосе Дирка прозвучала боль. – Надеюсь, теперь ты признаешь, что между нами не только физическое влечение?
Тина чувствовала возбуждение в его дрожащих пальцах, которыми он держал ее за плечи. Тяжело дыша, она закрыла глаза.
– Дирк… Нет… – Это было все, что она смогла выговорить.
– Да. – Дирк слегка встряхнул ее за плечи. – Ты признаешь это, потому что у тебя, как и у меня, нет выбора.
– Ты ошибаешься! – Потрясенная этим заявлением, Тина широко открыла глаза. И чуть не зажмурилась снова – чтобы отгородиться от блеска его волос в лунном свете, от пронзительной голубизны его взгляда.
– Нет, Тина, я не ошибаюсь. Я, как и ты, мог бы сдержать простое физическое влечение. Но это нечто гораздо более сильное, более сложное, и ты знаешь это. Нет, дорогая, это скорее одержимость.
– Дирк! – не желая соглашаться, в отчаянии вскрикнула она.
– Успокойся, любовь моя. – Она дрожала всем телом, и Дирк нежно привлек ее к себе. – Прими это как неизбежность. Мы попробовали вкус запретного плода. И мы одержимы желанием насладиться всем яблоком.
Одержимость.
Это единственное слово не давало ей уснуть. Ее бросало то в жар, то в холод. Она то подтягивала простыни к лицу, то через минуту сбрасывала их.
Неужели она одержима потребностью принадлежать своему другу, своему кумиру, своему любовнику – и владеть им? Повернувшись на бок, Тина поднесла руку к глазам и вытерла непрошеные слезы. Сейчас не время плакать, сейчас время серьезно подумать.
Когда у нее все смешалось в голове? Устало вздохнув, Тина повернулась на другой бок. В день отъезда из Нью-Йорка цель ее была ясна, решение принято твердо. Уверенная в себе, она совершенно не сомневалась в возможности получить то, что ей нужно.
Сейчас Тина поняла, что допустила две явные ошибки в своих расчетах. Во-первых, она совершенно забыла, каким непреклонным и упрямым может быть Дирк… Во-вторых, по собственной глупости убедила себя, будто питает к нему ненависть.
Она удивилась собственному самообману и медленно покачала головой. Да проживи она хоть тысячу лет, она не могла возненавидеть Дирка. Она могла злиться на него, иногда сильно. Но ненавидеть?
Звук, похожий не то на рыдание, не то на смех, нарушил тишину спальни. Ведь даже человек самых средних умственных способностей мог бы определить разницу между злостью и ненавистью. Конечно, если только данному человеку не хотелось уйти от правды, которая скрывалась за этой злостью.
А правдой этой была любовь, настолько сильная, что даже холодность Дирка не смогла ее убить. Так можно ли назвать это чувство одержимостью?
Да.
Выбравшись из кровати, Тина бродила по комнате, как зверь в клетке; только решетки, ограждающие ее, были мысленными.
Тину охватило естественное желание бежать. Она опустилась на колени и начала искать под кроватью чемодан, который сунула туда в день приезда. Неужели прошло всего несколько дней? Боже, казалось, прошли недели с тех пор, как она закрыла за собой дверь своей квартиры.
Победил здравый смысл. Чего она добьется этим побегом? Смятение было внутренним, эмоциональным, и нельзя было убежать от него. Нет, решила она и покачала головой: побег исключается. Разве в определенном смысле она не пыталась убежать все эти пять лет? Неужели она так и будет убегать всю оставшуюся жизнь?
«Нет!» – раздался крик из глубины души. Она знала, что должна остаться и пройти до конца путь, связывавший ее жизнь с жизнью Дирка. Укрепившись в этом решении, Тина снова скользнула под одеяло. Может быть, они с Дирком смогут наладить совместную жизнь… если сумеют примирить свое прошлое с настоящим. С этой смутной надеждой Тина забылась беспокойным сном.
За другой закрытой дверью, через холл, не спал погруженный в размышления Дирк. Убедил ли он ее? Удалось ли ему убедить себя?
Дирк понял, что не сможет заснуть, поднялся и, подойдя к окну, выглянул на пустынную улицу.
– Проклятие! – тихо простонал он. Как могло так усложниться то, что началось так просто? Оглядываясь в прошлое, Дирк представил себя одиноким подростком, и как он шел с Джорджем Холденом к нему домой, чтобы познакомиться с его семейством.
С мягкой улыбкой Дирк вспомнил теплоту, с которой встретила его мать Тины, и сияние любви, казалось, окружавшее всех троих членов семьи Холденов. Безоговорочно они приняли впечатлительного юношу в свой круг, а он, став мужчиной, не оправдал доверия Джорджа Холдена. Улыбка Дирка уступила место горькой усмешке. Сейчас, уже совершенно хладнокровно и сознательно, он собирался предать своего друга во второй раз.
«Джордж, прости меня, – мысленно умолял Дирк, – но я должен взять твое самое драгоценное сокровище и сделать ее моей».
Дирк все еще мерил комнату шагами и боролся с собой, когда за окном появились первые проблески рассвета. Скинув трусы, он набросил махровый халат и направился в ванную. Цель брака ясна, и отступать он не собирался. Тина будет принадлежать ему.
Великолепный способ достижения этой цели пришел ему в голову, когда он стоял под обжигающе холодными струйками душа. Обдумывая свой план, он довольно улыбался.
Тина все еще колебалась, и Дирк знал это. Убежденный в необходимости их брака, он беспокоился, что она может передумать, а возможно, даже сбежать, прежде чем он женится на ней.
Дирк широко улыбнулся. Теперь он точно представлял, как надо вести себя с ней. Ответ оказался предельно простым.
Дирк надел халат, вышел из ванной и, тихо насвистывая, вернулся в спальню. Перед его мысленным взором стоял образ Тины. Смягченные воспоминаниями черты лица, мечтательные глаза. Тихим голосом Дирк стал напевать слова песни, которую до того насвистывал. Он надел простые брюки и вязаный свитер. Песня сменилась громким смехом.
Дирк натянул кроссовки, вышел из комнаты и сбежал по лестнице. Тактическая схема сражения четко оформилась. «Остается только претворить этот план в жизнь», – подумал он самодовольно. Насвистывая, Дирк вошел в залитую солнечным светом кухню. Но свист его оборвался, а от самодовольства не осталось и следа.
Бет стояла у плиты и готовила обед, как это делала миссис Холден много лет назад. Но взгляд и внимание Дирка привлекла другая женщина – с прыгающей за спиной рыжей косичкой, тонкая, высокая и грациозная, – которая хлопотала вокруг стола, расставляя тарелки и раскладывая столовые приборы.
У него болезненно перехватило горло; полное ощущение возврата в прошлое.
Глаза его затуманились воспоминаниями: не в силах оторвать нежного взгляда от стройной фигуры, замершей в ожидании у стола, он потерянно, как лунатик, сделал несколько шагов по комнате. Дирк планировал подчинить Тину своим желаниям воспоминаниями о прошлом, но сейчас сам попался в те же сети.
– Доброе утро, худышка, – единственное, что он смог прошептать.
