Текст книги "Рыцарь любви (сборник)"
Автор книги: Эмма (Эммуска) Орци (Орчи)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 3
В то жестокое время английское общество очень неприязненно относилось к французам. Из-за Ла-Манша постоянно приходили вести, заставлявшие благородную английскую кровь кипеть справедливым негодованием против убийц, заключивших в тюрьму своего короля и открыто требовавших смерти всех Бурбонов и их приверженцев. Казнь княгини де Ламбаль, молодой и прекрасной подруги Марии Антуанетты, произвела в Англии потрясение.
Аристократов казнили сотнями, и их кровь взывала о мщении. Но ни одно из государств цивилизованной Европы не решалось вмешаться. Тщетно старался Берк настроить британское правительство против революционной Франции; Питт с характеризовавшей его осторожностью доказывал полную невозможность для Англии начать тяжелую и дорогостоящую войну. Фокс поддерживал его, и оба они держались мнения, что инициатива должна была принадлежать австрийскому королю, дочь которого, Марию Антуанетту, свергли с престола и посадили в темницу. Англии же не было никакого дела до того, что французам вздумалось резать друг друга.
Что касается Джеллибэнда и его друзей, то хотя они и не особенно жаловали иностранцев, но, как роялисты и противники революции, негодовали на Питта за его чрезмерную осторожность.
На дворе гостиницы послышались стук копыт и громкий говор, но компания в зале не слышала их; только Салли успела заметить всадника, осадившего коня у крыльца гостиницы, и поспешила навстречу гостю.
– Это, кажется, лошадь милорда Тони, отец, – сказала она, вбегая в зал, но дверь уже распахнулась, и чьи-то сильные руки, сбросив промокший плащ, схватили хорошенькую трактирщицу за талию.
– Что за острые глазки у этой милой Салли! – звучным веселым голосом сказал приезжий, целуя розовые щечки девушки. – Ты с каждым днем хорошеешь, и Джеллибэнду, должно быть, очень трудно держать всех этих молодцов на почтительном расстоянии.
Лорд Энтони Дьюхерст, один из сыновей герцога Эксетера, представлял собой совершеннейший тип английского джентльмена: высокий, стройный, широкоплечий, он обладал открытым лицом и веселым характером. Искусный спортсмен, живой и интересный собеседник, не настолько, впрочем, блистательного ума, чтобы это могло повлиять на его добродушие, он был общим любимцем везде, где только появлялся, от лондонских салонов до провинциальных гостиниц включительно. В гостинице «Приют рыбака» он был своим человеком, так как часто ездил во Францию и при каждой поездке непременно оставался ночевать под гостеприимным кровом Джеллибэнда.
Выпустив Салли из объятий, милорд Тони кивнул всем присутствующим и направился к камину погреться и посушиться. Вдруг он заметил незнакомцев, спокойно игравших в домино; на его молодом веселом лице появилось выражение беспокойной озабоченности, но только на одно мгновение.
– А, мистер Хемпсид! Ну как делишки? – воскликнул он.
– Плохо, милорд, плохо! Да и чего же можно ожидать при современном правительстве, покровительствующем французским негодяям?
– Да-да, милый мой Хемпсид! Однако сегодня прибудут наши друзья из-за моря, которым удалось-таки вырваться из их когтей.
Тут милорд Тони опять бросил едва уловимый взгляд в сторону незнакомых джентльменов.
– Благодаря вам и вашим друзьям, не правда ли, милорд? – почтительно осведомился Хемпсид.
– Тсс! – повелительно произнес лорд Энтони, указывая на игроков в домино.
– О, не беспокойтесь, милорд, – поспешно заявил Джеллибэнд. – Мы среди друзей. Вон тот молодой джентльмен – такой же верноподданный короля Георга, как и вы. Он недавно приехал в Дувр по делам. Тут, повторяю, все наши друзья, милорд.
– Друзья так друзья, – повторил Дьюхерст, очевидно, не желая распространяться с хозяином на эту тему. – А кто у вас есть из приезжих?
– Никого, милорд, я ожидаю только сэра Перси Блейкни с супругой; но на ночь они не останутся.
– Леди Блейкни? – удивился Дьюхерст.
– Так точно, милорд, сейчас приходил шкипер с яхты сэра Перси и сообщил, что брат миледи отплывает сегодня во Францию; миледи и сэр Перси провожают его… Это не будет вам неприятно?
– Нисколько, милейший, нисколько! Надеюсь, ужин будет такой, каким умеет угощать Салли?
– О, в этом вы можете не сомневаться, милорд, – отозвалась Салли, накрывая на стол. – Сколько приборов, милорд?
– Пять, но рассчитывайте по крайней мере на десятерых: наши друзья будут, вероятно, очень голодны, да и я сам готов съесть целого быка.
– Кажется, приехали, – сказала Салли, прислушиваясь к топоту копыт и стуку колес.
В зале засуетились. Салли бросилась к зеркалу, Джеллибэнд поспешил навстречу гостям. Только незнакомцы не принимали участия в общей суете и спокойно продолжали свою игру.
– Пожалуйте, графиня, вот сюда, направо, – произнес за дверью приятный мужской голос.
– Все приехали! Все целы и невредимы! – радостно воскликнул лорд Энтони. – Ну, живо, Салли, подавай на стол!
Дверь распахнулась, и Джеллибэнд, рассыпаясь в приветствиях, ввел двух дам и двух молодых людей.
– Да здравствует старая Англия! – с воодушевлением воскликнул лорд Энтони, простирая руки навстречу вошедшим.
– Вы лорд Энтони Дьюхерст? – с сильным иностранным акцентом спросила старшая из дам.
– К вашим услугам, мадам! – ответил Энтони, целуя руки обеим дамам, а с их спутниками обменялся дружескими рукопожатиями.
Салли помогла дамам снять дорожные плащи, Джеллибэнд с низким поклоном придвинул кресла к ярко пылавшему огню, и обе гостьи подошли к камину. Все с почтительным любопытством смотрели на них.
– Я, право, не знаю, господа, как мне благодарить вас, – сказала старшая из дам, протягивая к огню свои изящные аристократические руки и с выражением горячей благодарности переводя взор с лорда Дьюхерста на сопровождавшего ее молодого англичанина.
– Как благодарить? Скажите, что вы рады очутиться в Англии и что не очень устали от тяжелого путешествия, – весело ответил лорд Энтони.
– О да, я рада, что мы в Англии! – со слезами проговорила графиня. – И мы уже забыли все тяготы путешествия.
У нее был низкий, звучный голос; красивое лицо носило печать пережитых страданий, но выражало спокойное достоинство; великолепные волосы, приподнятые по моде того времени высоко надо лбом, были белы как снег.
– Надеюсь, графиня, мой друг, сэр Эндрю Фоулкс, не давал вам скучать дорогой? – весело спросил лорд Тони.
– О, ваш друг – сама доброта и любезность! Чем я и мои дети можем отблагодарить вас?
Молоденькая дочь графини, миниатюрная девушка с детским личиком, до сих пор не произнесла ни слова, но ее большие карие глаза, светившиеся трогательной печалью, постоянно искали взгляда сэра Эндрю Фоулкса, подсевшего поближе к огню и к ней. Когда наконец ей удалось встретить его взгляд, в котором она прочла нескрываемое восхищение, щеки ее вспыхнули ярким румянцем.
– Так вот какова Англия! – сказала она, осматриваясь кругом.
– Только уголок Англии, – улыбнулся сэр Эндрю. – Но он весь к вашим услугам.
Девушка опять покраснела, но улыбнулась с явным удовольствием. Она ничего не ответила, сэр Эндрю также молчал, но они и без слов поняли друг друга, как это часто бывает с очень молодыми людьми с тех пор, как свет стоит, и будет продолжаться, вероятно, пока на земле будет оставаться хоть одна юная парочка.
Дверь из кухни отворилась, и Салли внесла огромную суповую миску.
– Ага! Вот и ужин! – воскликнул лорд Тони и, подойдя к графине, с поклоном подал ей руку.
Большинство посетителей вышли из зала, чтобы покурить свои трубки на воздухе, но два незнакомца остались на своих местах, попивая пиво и продолжая игру в домино. Гарри Уэйт тоже не покинул зал и, одиноко сидя за своим столиком, сердитым взглядом следил за суетившейся Салли, с которой не сводил глаз и молодой виконт.
На этого изысканно одетого двадцатилетнего юношу ужасы пережитого, по-видимому, не произвели особого впечатления.
– Если Англия такова, какой я вижу ее здесь, – с ударением сказал он, – то, клянусь, я ею очень доволен.
С крепко стиснутых губ Гарри Уэйта сорвалось какое-то неопределенное восклицание, но он слишком уважал знатных джентльменов, главным образом лорда Тони, и поэтому удержался от резкого возражения.
– Да, Англия действительно такова, милый мой изгнанник, – засмеялся лорд Дьюхерст. – Но ради Бога, не вздумайте применять свои свободные взгляды в нашей высоконравственной стране. – И он занял место во главе стола, усадив возле себя графиню.
Джеллибэнд наливал в стаканы вино; Салли разносила тарелки с супом. Друзья Гарри поспешили вывести его из зала, так как восхищение юного француза хорошенькой трактирщицей все росло, а с ним росло и раздражение рыбака.
Молоденькая графиня все еще стояла у камина, почти не сознавая, где она, чувствуя лишь, что Эндрю Фоулкс не отрывает от нее глаз, а его рука как бы нечаянно касается ее руки.
– Сюзанна! – раздался повелительный голос графини.
Девушка вздрогнула и из мира грез вернулась на землю.
– Иду, мама, – покорно проговорила она и села за стол.
Глава 4
Лига Алого Первоцвета
Приезжие ужинали, а два незнакомца все продолжали играть в домино; когда они наконец кончили партию, старший из них встал с места и, повернувшись спиной к сидящим за столом, принялся расправлять свой длинный плащ, украшенный двумя пелеринами. Бросив украдкой взгляд на вновь прибывших гостей и убедившись, что никто не обращает на него внимания, он многозначительно посмотрел на своего товарища.
– Все благополучно, – беззвучно прошептал он, и в то же мгновение его спутник с необыкновенным проворством опустился на колени и бесшумно скользнул под дубовую скамейку.
– Спокойной ночи, джентльмены! – громко сказал человек в плаще и вышел из зала.
Никто не заметил странного маневра, и, когда дверь за незнакомцем закрылась, у всех вырвался вздох облегчения.
– Наконец-то мы одни! – воскликнул лорд Энтони.
Молодой де Турнэ встал, поднял стакан с вином и с жеманной грацией своего времени произнес на ломаном английском языке:
– За его величество Георга Третьего, короля Англии! Господь да благословит его за гостеприимство ко всем нам, несчастным французским изгнанникам!
– За его величество короля! – в один голос отозвались сэр Эндрю и сэр Энтони, добросовестно осушая свои стаканы.
– И за его величество короля Людовика! – торжественно добавил сэр Эндрю. – Да сохранит его Господь и да пошлет ему победу над врагами!
Все осушили свои стаканы стоя и в глубоком молчании. Мысль о судьбе несчастного короля Франции Людовика XVI, томившегося в плену у своего собственного народа, вызвала тень грусти даже на веселом лице Джеллибэнда.
– За здоровье графа де Турнэ де Бассерив! – весело проговорил сэр Энтони. – И дай нам Бог в скором времени лично приветствовать его в Англии!
– Ах, месье, я почти уже не смею надеяться, – сказала графиня, дрожащей рукой поднося стакан к губам.
– Надо надеяться, графиня! – твердо сказал лорд Энтони. – Пример у вас на глазах: вы и ваши дети в безопасности.
– Я могу только молиться и уповать на милость Божию.
– Графиня, – вмешался Эндрю Фоулкс, – я не отрицаю, что прежде всего надо надеяться на Бога, но имейте же немного веры и в своих английских друзей, поклявшихся спасти вашего супруга, как спасли вас и ваших детей.
– О, я вполне верю им! Во Франции всем известны ваши подвиги. Ведь некоторые из моих друзей спаслись от смерти просто чудом, только благодаря вам и вашим друзьям.
– Мы лишь орудие, графиня.
– Только подумайте, какая страшная опасность грозит моему мужу! – со слезами продолжила графиня. – Я никогда не решилась бы покинуть его, если бы не страх за детей. Мое сердце разрывалось между ними и мужем, но они наотрез отказались ехать без меня, а ваши друзья клялись, что с моим мужем в эти дни ничего дурного не случится. Теперь, когда я здесь, с вами, в вашей чудной свободной стране, а моего мужа травят, как дикого зверя, я особенно ясно чувствую весь ужас его положения. Нет, я не должна была покидать его!
Несмотря на свою аристократическую сдержанность, графиня не могла больше владеть собой и тихо заплакала. Молоденькая Сюзанна порывисто бросилась на шею матери, поцелуями осушая ее слезы. При всем своем сочувствии к горю несчастной эмигрантки Фоулкс и Дьюхерст ничем не выразили его. Англичане вообще стыдятся выражений чувств, и оба молодых лорда старались скрыть то, что было у них на сердце, и только нерешительно переглядывались.
– А я верю вам безусловно, – неожиданно сказала Сюзанна, бросив на сэра Эндрю выразительный взгляд. – И я знаю наверное, – с ударением прибавила она, – что вы спасете моего дорогого отца.
Ее слова, звучавшие с твердой уверенностью, ободрили графиню, а лица остальных собеседников осветились невольной улыбкой.
– Вы совсем пристыдили меня, мадемуазель! – пылко воскликнул сэр Эндрю. – Моя жизнь к вашим услугам, но, должен напомнить, я лишь орудие в руках нашего славного предводителя, который сам придумал и сам же осуществил план вашего спасения.
Сюзанна с нескрываемым восторгом взглянула на молодого человека.
– Ваш предводитель! – с живостью сказала графиня. – Я и не подозревала, что у вас есть предводитель. Да, конечно, в таком деле должен быть предводитель! Но кто он? Скажите мне, чтобы я и мои дети могли броситься к его ногам и поблагодарить за все!
– Это невозможно, графиня, – быстро возразил лорд Энтони. – Лига Алого Первоцвета работает тайно, и ее лидера знают лишь ближайшие сотрудники, связанные страшной клятвой.
– Что за странное название! – сказала Сюзанна с веселым смехом. – Что значит это название? – И ее хорошенькие глазки с любопытством устремились на сэра Эндрю.
Молодой человек вспыхнул.
– Алый Первоцвет – это скромный цветок, очень часто встречающийся в Англии и имеющий свойство останавливать кровь. Этим именем назвался лучший и благороднейший из людей; это облегчает ему его высокую задачу.
– Я уже слышал об этом цветке, – вмешался молодой виконт. – Маленький красный цветок, не правда ли? Говорят каждый раз, как кому-нибудь из роялистов удается бежать, этот дьявол Фукье-Тенвиль получает бумагу с изображением этого цветка… Правда?
– Правда, – подтвердил лорд Энтони.
– Значит, он и сегодня получил такую бумагу?
– Разумеется!
– Воображаю его гнев! – весело воскликнула Сюзанна. – Говорят, изображение этого маленького цветка – единственная вещь, которая может испугать его.
– Ах, – сказала графиня с глубоким вздохом. – Это напоминает роман, но роман непонятный. Объясните мне по крайней мере, зачем ваш предводитель… зачем вы все… тратите свои деньги, рискуете своей жизнью? Вы ведь рискуете жизнью, появляясь во Франции? И все это для нас, французов, которые, в сущности, для вас ничего не значат!
– Спорт, графиня, спорт! – шутливо сказал лорд Энтони. – Мы, англичане, страстные спортсмены, а тут дело как раз в том, чтобы отнять зайца у загрызающей его собаки.
– О нет, нет! Это не только спорт. У вас, наверное, более высокие побуждения.
– Мне было бы очень приятно, если бы вы нашли их. Клянусь вам, я страшно люблю рискованную игру, а это разве не игра?
Графиня недоверчиво покачала головой, но больше не настаивала. Она знала, что кучка англичан, презирая кровожадный и неумолимый революционный трибунал и бравируя собственной безопасностью, похищала намеченные им жертвы чуть ли не из-под ножа гильотины. Она с содроганием вспомнила свое бегство из Парижа и дикий рев черни у Западной заставы, когда эту роковую границу проезжала крытая повозка, в которой она и ее дети – все трое, не смея дохнуть, лежали между грудами капусты и репы. Как все это было необыкновенно! Графиня и ее муж узнали, что имена их стояли в списке подозреваемых; это значило, что их смерть – вопрос нескольких дней, может быть, даже часов…
И вдруг явилась надежда на спасение в виде таинственного письма с загадочной эмблемой и ясными, вполне определенными указаниями пути… Затем последовали разлука с мужем, заставившая графиню жестоко страдать, путешествие в повозке с кровожадной ведьмой на козлах. Графиня окинула взглядом уютную старомодную комнату и закрыла глаза, почти не веря, что она в Англии, стране гражданской и религиозной свободы. Нет, их спасение не спорт; это невозможно: в действиях Лиги кроется глубокий, сокровенный смысл.
А взгляд Сюзанны, встречаясь со взглядом Эндрю Фоулкса, красноречиво говорил: «Я верю, я знаю, вы спа саете людей из самых благородных, самых высоких побуждений».
– Сколько членов в вашей Лиге, месье? – застенчиво спросила она.
– Двадцать: один – чтобы приказывать, девятнадцать – чтобы исполнять приказания. Все англичане, и все одушевлены одной целью: помогать своему предводителю в освобождении невиновных.
– Пусть же Господь хранит вас всех невредимыми! – с жаром сказала графиня.
– До сих пор он хранил нас.
– Это изумительно! Вы так смелы… чересчур смелы, да еще притом англичане, а во Франции теперь так много предателей… И все это во имя свободы и братства! – с горечью сказала графиня.
– Женщины во Франции относятся теперь к аристократам с большей жестокостью, чем мужчины, – со вздохом сказал виконт.
– Да, это правда, – подтвердила графиня, и в ее глазах сверкнуло высокомерное презрение. – Например, Маргарита Сен-Жюст выдала трибуналу маркиза де Сен-Сира со всей семьей.
– Маргарита Сен-Жюст? – повторил лорд Энтони, обменявшись многозначительным взглядом с другом.
– Вы, конечно, знаете ее. Она была первой актрисой в «Комеди Франсез», а недавно вышла замуж за англичанина; вы должны ее знать.
– Как нам не знать леди Блейкни, самую интересную женщину в Лондоне и жену самого богатого человека в Англии? Все мы хорошо ее знаем.
– Мы воспитывались с ней вместе в монастыре, – вставила Сюзанна. – Я ее очень любила и не могу поверить, чтобы она была способна на дурной поступок.
– Здесь какое-то недоразумение, – сказал сэр Эндрю.
– Никаких недоразумений невозможно, – холодно ответила графиня. – Брат Маргариты – ярый республиканец. Существовала семейная вражда между ним и моим кузеном, маркизом де Сен-Сиром. Сен-Жюсты – истые плебеи, а у республиканского правительства много шпионов. Уверяю вас, здесь нет места недоразумению.
– Да, я слышал что-то в этом роде, но в Англии этому никто не поверит. Сэр Перси Блейкни очень богат, занимает высокое положение в обществе и дружен с принцем Уэльским, а леди Блейкни – самая интересная женщина Лондона и законодательница мод.
– Все это может быть, но я молю Бога, чтобы во время моего пребывания в вашей прекрасной стране мне не довелось встретить Маргариту Сен-Жюст.
Всем стало неловко. Сюзанна грустно молчала, сэр Эндрю беспокойно вертел в руках вилку, а графиня, закованная в броню аристократических предрассудков, застыла на своем стуле. Лорд Энтони казался крайне встревоженным и многозначительно поглядывал на Джеллибэнда, волновавшегося не меньше его.
– Когда ожидаете вы сэра Перси и леди Блейкни? – незаметно для прочих шепнул молодой человек хозяину.
– Каждую минуту, милорд!
Как бы в ответ на вопрос Дьюхерста послышались стук колес и топот копыт, и в широко распахнувшуюся дверь вбежал конюх.
– Сэр Перси Блейкни и миледи! – крикнул он во весь голос. – Вот они, приехали!
Красивый экипаж, запряженный четверкой гнедых, остановился у дверей гостиницы.
Глава 5
В дубовом зале мирной деревенской гостиницы неожиданно разыгралась довольно бурная сцена. Услышав слова конюха, лорд Энтони быстро вскочил и, пробормотав ругательство, принялся отдавать растерявшемуся Джеллибэнду довольно бестолковые приказания:
– Пошевеливайтесь, Джелли! Да задержите же, ради Бога, леди Блейкни во дворе, пока эти дамы уйдут в свою комнату; ну же, Джелли. Ах, черт возьми, какая неудача!
Джеллибэнд метался по всей комнате, увеличивая суматоху.
– Эй, Салли! Свечи, живо! – кричал он.
Графиня с достоинством поднялась со своего места, суровая, непреклонная, стараясь под маской светского хладнокровия скрыть свое волнение и машинально повторяя:
– Я не хочу ее видеть! Не хочу!
За дверями послышались приветствия и восклицания:
– Добрый день, сэр Перси! Добрый день, миледи!.. Что вы изволили приказать, сэр?
– Подайте слепому, добрая леди!.. Подайте милостыню, леди и джентльмен!
– Нет-нет, не гоните этого бедняка! Пусть он пообедает за мой счет, – прозвучал чей-то низкий приятный голос с едва уловимым иностранным акцентом.
Салли уже стояла со свечами у двери спальни, которую Джеллибэнд поторопился открыть, надеясь предотвратить катастрофу. Графиня взглянула на Сюзанну, медлившую в тайной надежде повидать давнишнюю и нежно любимую подругу.
– Брр… Я промокла, как селедка! – весело прозвучал тот же голос. – О Боже!.. Что за гнусный климат!
Входная дверь распахнулась, впустив леди Блейкни.
– Сюзанна, иди сейчас же со мной. Я этого требую! – решительно сказала графиня.
– О, мама!
– Миледи… гм… хэ… гм… гм… – пробормотал Джеллибэнд, неловко стараясь преградить дорогу.
– Послушайте, любезный, зачем вы торчите у меня на дороге и танцуете, как хромая индейка? – с нетерпением сказала леди Блейкни. – Дайте же мне пройти к огню: я промокла и замерзла.
По портретам леди Блейкни, относящимся к той эпохе, вряд ли можно составить истинное представление о ее оригинальной красоте. Несколько выше среднего роста, великолепно сложенная, с царственной осанкой, она даже графиню заставила невольно любоваться ею. Маргарите Блейкни едва минуло двадцать пять лет, и ее красота была в полном расцвете. Классический лоб с ореолом каштановых ненапудренных волос мягко выделялся на фоне большой шляпы с развевающимися перьями. Нежный, почти детский рот, точеный нос, круглый подбородок и красивая шея великолепно гармонировали с живописным костюмом эпохи. Синее бархатное платье обрисовывало стройные линии ее тела; в изящной руке она держала длинную трость, украшенную большим бантом. Окинув быстрым взглядом группу у стола, она ласково кивнула сэру Эндрю, а лорду Тони протянула руку.
– Милорд Тони, каким ветром занесло вас в Дувр? – весело спросила она и в ту же минуту заметила младшую графиню. Ее лицо вспыхнуло искренней радостью. – Как, здесь моя маленькая Сюзанна? – воскликнула она, протягивая девушке обе руки. – Господи, да как ты сюда попала, моя маленькая милая гражданка?
К великому ужасу молодых англичан, которые, часто посещая Францию, хорошо познакомились с непреклонным высокомерием и озлобленной ненавистью французского дворянства к демократии, Маргарита с приветливой улыбкой и без малейшего смущения подошла к обеим дамам.
Несмотря на умеренность своих взглядов и искреннее миролюбие, ее брат Сен-Жюст, был все же убежденным республиканцем, и его ссора с фамилией Сен-Сир, истинной причины которой никто не знал, закончилась совершенным истреблением аристократической семьи.
Маргарита протянула двум француженкам свои изящные руки, точно приглашая их перейти через бездну столкновений и кровопролитий последней декады, но графиня остановила дочь.
– Сюзанна! Запрещаю тебе говорить с этой женщиной! – громко сказала она нарочно по-английски, чтобы все присутствующие хорошо поняли ее суровые слова.
Салли даже рот разинула, услышав, какую дерзость позволила себе иностранка по отношению к жене сэра Перси, принятой при дворе, а молодые джентльмены при ничем не вызванном оскорблении невольно оглянулись на дверь.
Лицо Маргариты побледнело, как мягкий белый шарф, обвивавший ее шею, и ее протянутые руки заметно дрогнули. Она нахмурила красивые брови и саркастически улыбнулась, а потом, взглянув ясными синими глазами в лицо суровой графини, пожала плечами и с напускным равнодушием отвернулась.
– Вот так раз! Скажи на милость, какая муха укусила тебя? – небрежно спросила она.
– Мы в безопасности, поэтому я решилась запретить своей дочери дружить с вами, – ледяным тоном ответила графиня. – Пойдем, Сюзанна!
Она низко поклонилась молодым людям и величественно вышла из комнаты, не взглянув на Маргариту.
Леди Блейкни проводила ее сумрачным взглядом, но он тотчас смягчился до трогательной нежности, когда взгляд оскорбленной женщины встретился с глазами Сюзанны. Юная графиня подбежала к Маргарите, бросилась ей на шею и нежно поцеловала.
Эта милая выходка положила конец тягостному настроению. Сэр Эндрю проводил грациозную фигурку Сюзанны восхищенным взглядом и затворил дверь. Леди Блейкни с церемонной вежливостью послала вслед дамам воздушный поцелуй.
– Каково! – весело сказала она. – Случалось вам, сэр Эндрю, видеть когда-нибудь такую неприятную особу? Надеюсь, что в старости не буду на нее походить… «Сюзанна! Запрещаю тебе говорить с этой женщиной!» – комично произнесла она, великолепно подражая графине, и весело расхохоталась.
Сэр Эндрю и лорд Тони не отличались особой наблюдательностью, поэтому не заметили в смехе Маргариты горькой нотки и восторженным «браво» выразили свое восхищение перед ее артистическим талантом.
– Ах, леди Блейкни, – сказал Дьюхерст. – «Комеди Франсез», вероятно, до сих пор оплакивает вас, а парижане, конечно, ненавидят сэра Перси за то, что он отнял вас у театра.
– Разве сэра Перси можно ненавидеть? – отозвалась она, пожимая плечами. – Его остроумные выходки могли бы обезоружить даже графиню де Турнэ.
Юный виконт не получил от матери приказания следовать за ней, а потому остался в комнате. Услышав имя матери, он поспешил выступить вперед, готовый заступиться за нее в случае дальнейших стрел со стороны леди Блейкни, но в эту минуту за дверью послышался приятный, хотя несколько принужденный смех, и в комнату вошел джентльмен необыкновенно высокого роста и в необыкновенно роскошном костюме.
