Текст книги "Королева подиума"

Автор книги: Эмма Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Примерно, – согласился Адам. – У вас прекрасный голос, Розали. Очень чистый. Если бы я все еще владел «Сатурн рекордз», я бы обязательно попытался заполучить вас.

– Настоящая мать Розали была певицей, – заметила Рибел.

– Я не люблю об этом говорить, ты же знаешь, – быстро прервала сестру Розали.

– И все равно, я считаю, что ты напрасно не занялась пением профессионально. Вот и Цун Ши говорит…

– Я ненавижу этот мир! – Затем, очевидно взяв себя в руки, Розали с учтивой улыбкой обратилась к Адаму: – А что привело вас в Пномпень?

– Бизнес. Я изучал возможность открытия новой авиалинии.

В его глазах сквозила насмешка над ее попыткой сменить тему.

Каждая мышца в теле Розали напряглась – она без слов понимала, что он уже наметил ее своей следующей жертвой. Охотник… Захватчик… Именно таким виделся ей Адам Кэйзелл, и впервые за долгие годы Розали почувствовала себя уязвимой.

Очень вовремя появился дворецкий, возвестивший:

– Ленч уже подан в столовой, милорд.

– Спасибо, Брукс. – Хью поднялся. – Девочки, мальчики, Адам…

Пропустив детей вперед, Хью присоединился к Адаму, оставив сестер наедине, что, безусловно, было срежиссировано его женой, бросавшей на него весьма красноречивые взгляды. Иногда Розали казалось, что между Рибел и Хью существует какая-то виртуальная связь, настолько хорошо они понимали друг друга. Она почувствовала себя свободней, избавившись хоть на короткое время от присутствия Адама, но понимала, что Рибел не напрасно захотела остаться с ней наедине.

– Розали, он увлекся тобой. И весьма серьезно, я бы сказала.

– Рибел, я ни за что не стану игрушкой ни в чьих руках, ты же знаешь.

– Я не предлагаю тебе становиться игрушкой. Почему ты отказываешься думать, что его интерес может быть намного серьезнее? Адам очень привлекательный мужчина.

– Он записной Казанова. Ты же слышала, что сказала Кейт о его любовницах.

– И все-таки, может быть, настало время выбраться из своего кокона, Розали? Невозможно всю жизнь прожить…

Розали нахмурилась.

– Зачем ты пытаешься свести меня с ним?

– Я волнуюсь за Кейт, – со вздохом произнесла Рибел. – Разве ты не слышала горечи в ее словах, когда она разговаривала с отцом? Может быть, ты смогла бы помочь ей? Им обоим?

Рибел слишком хорошо знала самое уязвимое место Розали.

– Кейт Кэйзелл не сирота, не брошенный ребенок, Рибел. Она достаточно сильна духом, чтобы самой справиться со своими проблемами. Я думаю, ее отец получил сегодня парочку весьма ощутимых уколов.

– Родители часто отмахиваются от проблем ребенка, списывая их на переходный возраст и дурное настроение. Никто так не слеп, как тот, кто не хочет видеть. А к тебе он прислушается. Очень плохо, что Кейт чувствует себя… брошенной, никому не нужной.

– Я не стану вмешиваться в их отношения.

– Поговорить – не значит вмешиваться…

– Значит. Стоит мне проявить инициативу, и он пойдет в атаку, стремительную и яростную. Я чувствую это.

– Ну, ты, как никто другой, умеешь дать отпор мужчине и лишить его желания предпринимать вторую попытку.

– Боюсь, с Адамом Кэйзеллом так легко не справиться.

– Неужели? Пасуешь, сестричка? – поддела ее Рибел.

Но Розали оставалась серьезной.

– Не смотри на меня так. Я чувствую опасность, понимаешь? Чувствую.

– Прости за настойчивость. – Рибел тоже посерьезнела. – Я была уверена, что для тебя это не будет проблемой. Просто я действительно беспокоюсь о Кейт. Она сейчас в таком возрасте…

– Рибел, кроме отца, у нее есть еще и мать.

– Считай, что нет. Она полностью поглощена своей собственной жизнью. Кроме того, для Кейт явно важнее внимание Адама…

– Уверена, Кейт справится собственными силами.

– А я не уверена. Если она чувствует себя никому не нужной, тут и до наркотиков недалеко.

– В таком случае почему бы тебе самой не поговорить с Адамом?

– Потому что это не меня он вознамерился завоевать.

На этом сестры прекратили свой разговор и присоединились к остальным.

Когда они входили в столовую, Розали чувствовала, как взгляд Адама бесцеремонно скользит по ней: по длинным распущенным волосам, по лицу, лишенному косметики, по фигуре, задержавшись на оголенной полоске живота между низко сидящими джинсами и коротким топом в белую и голубую полоску. Розали вспыхнула, едва сдерживаясь, чтобы не крикнуть: «Не смотри на меня так, Адам Кэйзелл! Не смей так смотреть! Лучше обрати внимание на свою дочь – это куда важнее всех твоих женщин!»

Рибел была права. Если у нее есть власть над этим мужчиной, она использует ее в благих целях. Она пойдет на этот риск… но только ради Кейт.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Воскресный ленч в Дэвенпорт-Холле был неофициальным и семейным мероприятием. Все сели за стол, несмотря на то что Джеффри пришлось подложить на стул подушку, а Малколму принести его детский стульчик. Мальчикам было всего пять и три года, но они уже имели представление о хороших манерах, а Селеста в свои тринадцать вела себя как настоящая леди.

Столовая оказалась солнечной и уютной. Мебель здесь была белой с золотистой отделкой, огромное окно выходило в розовый сад. В центре овального стола на белоснежной скатерти стояла ваза с еще не распустившимися бледно-желтыми розами, рядом с приборами лежали желтые льняные салфетки. Розали села между мальчиками как раз напротив Адама, которого усадили между двумя девочками; Хью и Рибел расположились в торцах.

Адам с любопытством наблюдал, как мальчики самым естественным жестом развернули салфетки и положили их себе на колени. В тех компаниях, в которых он привык бывать, дети никогда не сидели за одним столом со взрослыми. Добро пожаловать в настоящую семью, мысленно произнесла Розали, наблюдавшая за Адамом.

За столом девочки наперебой рассказывали Адаму о школе – об учителях, которых они любили или не любили, о хоккейных матчах, о мальчишках из своего класса. Он, казалось, получал искреннее удовольствие от их болтовни – улыбался, смеялся, озадаченно хмурился в нужных местах – и выглядел при этом очень и очень привлекательным, но Розали была уверена, что он не целиком отдается этому занятию. Какая-то его часть оставалась сторонним трезвым наблюдателем и очень хорошо понимала, что за ним самим наблюдают.

Несколько раз их взгляды встречались, но он не сделал ни одной попытки вовлечь ее в разговор. Видимо, он рассчитывал, что непринужденная обстановка за столом ослабит ее бдительность и тогда он предпримет атаку. За одиннадцать лет своей модельной карьеры, а впервые она вышла на подиум в восемнадцать, Розали не раз сталкивалась с мужчинами типа Адама Кэйзелла и научилась, как она считала, предугадывать каждый их следующий шаг.

Когда первый их кавалерийский наскок бывал отражен, у них хватало ума отступить и выждать, пока не сложатся более благоприятные обстоятельства. Некоторые из них, правда, сдавались после первого отказа, будучи просто не в силах поверить в него. Остальные начинали действовать более тонко и продуманно, считая, что женщина просто набивает себе цену. Но стоило им убедиться, что желанная добыча не спешит пасть в их объятия, они быстро находили утешение в компании более сговорчивой красавицы, каковых вокруг таких мужчин всегда вьется немало. Безусловно, куда приятнее чувствовать себя желанным, чем отвергнутым.

Розали не ошиблась – Адам не стал долго ждать и предпринял следующий шаг сразу после ленча. Когда подали кофе, девочки поднялись в комнату Кейт, чтобы закончить сборы, Рибел повела Малколма в детскую, чтобы уложить поспать, а Джеффри полностью завладел вниманием отца, Адам спросил:

– Хью, вы не будете возражать, если я прогуляюсь? Хочется размять ноги перед обратной поездкой в Лондон.

– Конечно, нет. – И, как гостеприимный хозяин, он повернулся к Розали. – Ты не покажешь нашему гостю окрестности? Боюсь, Джеффри меня не отпустит.

Розали попала в ловушку вежливости, ничуть не сомневаясь, что Адам подстроил все это намеренно. Понятное дело, что она не могла отказать зятю в такой любезности. Поймав насмешливый взгляд серебристых глаз, Розали почувствовала, как тает ее уверенность в собственных силах и учащается пульс.

– Нет ли у вас лабиринта, в котором мы могли бы заблудиться? – поддразнил он ее.

– Лабиринта нет, но есть озеро, в котором вы могли бы утонуть, – парировала она.

Адам расхохотался. Лучики морщинок, разбежавшиеся по его лицу, лишь добавили ему привлекательности. Розали была вынуждена сжать кулаки в инстинктивной попытке противостоять потоку чувственной энергии, которую излучал этот мужчина, похоже сам того не замечая.

– А кататься на лодке по озеру можно?

– Вы же сказали, что хотите размять ноги? – Розали выразительно изогнула брови.

Ничуть не смутившись, Адам ответил:

– Гребля – очень хорошая физическая нагрузка. Вы могли бы сидеть на носу или на корме, а я бы греб.

– У нас каноэ, рассчитанные на одного гребца.

– Ох-ох-ох, вы вдребезги разбили мою романтическую мечту. Я уже видел себя героем старой как мир сценки – тихий плеск воды, я неспешно гребу, любуясь прекрасной женщиной…

– …и у вас есть дочь, которая ни с кем не хотела бы делить ваше время и внимание, – сухо оборвала его Розали.

– Ах, да! Как же я забыл, что вы у нас защитник детей? – насмешливо заметил он, но тут же стал серьезным. – Полагаю, ваше желание заниматься этим проистекает из собственного детства?

Розали получила очередное подтверждение его проницательности и логике, без которых он вряд ли достиг бы своих головокружительных высот в бизнесе. Она решила не отвечать и вернуть разговор к проблемам Кейт.

– Ребенку нужно, чтобы рядом с ним был кто-то, всегда готовый прийти на помощь или просто выслушать. Это нужно и вашей дочери, Адам. Разве вы не видите?

Наконец-то вы назвали меня по имени, – на смешливо заметил он. – Но, к сожалению, не ради того, чтобы сделать мне приятное, а чтобы заставить прислушаться к себе.

То, как он точно оценил ситуацию, добавило еще балл к и без того высокой оценке его умственных способностей.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Как и вы – на мой, Розали Джеймс. Туше.

Они прошли через холл и, выйдя на улицу под ласковые лучи послеполуденного солнца, направились к озеру. Его берега были обсажены кустарниками рододендрона, а на глади воды то там, то тут плавали лилии. Типично английская картинка, невольно подумала Розали, недаром именно здесь, рядом с Хью, англичанка Рибел обрела свой дом.

Себя же она ощущала человеком, лишенным каких-либо корней. Ни один город, ни одна страна не занимали особого места в ее сердце. Люди – да, но не места. Интересно, а у Адама Кэйзелла есть такое место, которое бы он без колебаний назвал своим настоящим домом? По словам Кейт, у него были дома в Лондоне, Нью-Йорке, Гонконге и на одном из Карибских островов. Наверняка для уклонения от кое-каких налогов.

– Вы живете здесь вместе с сестрой? – нарушил молчание Адам.

– Нет. Просто приехала погостить недельку.

– А где ваш дом? Розали пожала плечами.

Вообще-то нигде. Есть места, где я могу остановиться в случае необходимости, но не более того.

Прощупывает почву, раздраженно подумала Розали. Выясняет, где можно меня найти, возникни у него такое желание.

В Лондоне она обычно жила в квартире, принадлежащей Джоэлу Фаберу, мужу ее сестры Тиффани. Джоэл настаивал, чтобы все члены семьи Джеймс пользовались его квартирой, когда захотят, а Розали «назначил» смотрителем, прекрасно зная, на что идут все ее многотысячные гонорары.

– У меня мало личных вещей, – пояснила Розали.

– Настолько мало, что все они умещаются в один чемодан? – не без скепсиса спросил Адам.

– Почти. Я много езжу по миру. Почти столько же, сколько и вы, Адам Кэйзелл, – колко ответила она!»

– Приятно, что у нас нашлось что-то общее.

– Только разница состоит в том, что у меня нет дочери, которую я оставляю в одиночестве.

– Кейт не одинока. Она учится в школе, ее мать и отчим никогда не выезжают за пределы Англии. Она всегда может связаться с ними…

– Насколько я поняла, у них другие приоритеты. – В ее взгляде был укор – уж он-то должен знать об этом. – То, что они находятся в пределах Англии, еще не означает, что они с готовностью откликнутся на ее зов.

– Вы обвиняете меня в пренебрежении отцовскими обязанностями?

– Я просто обрисовываю вам ситуацию, как ее видит Кейт.

– Вы знаете мою дочь… Как долго? Одну неделю? Не слишком ли самонадеянно делать какие-либо выводы и упрекать меня, а, Розали?

– Я понимаю, что вам куда удобнее так думать, чем прислушаться к моим словам.

В голосе Адама, когда он снова заговорил, отчетливо слышались гневные нотки.

– Полагаю, Кейт изобразила из себя несчастную богатенькую девочку, не так ли?

– Не так. Кейт слишком горда для этого.

– Тогда почему вы на меня нападаете? – Его взгляд поймал взгляд Розали и несколько долгих мгновений удерживал его. – Или это лучший способ защиты?

– Защиты от чего? Или от кого?

Адам резко остановился. Розали тоже была вынуждена остановиться и внимательно посмотреть на своего спутника. Под пристальным взглядом серых глаз она с особой остротой почувствовала излучаемую им ауру властности и сексуальной притягательности.

– Это недостойно вас, Розали Джеймс.

Ее сердце пропустило удар, а потом понеслось вскачь.

– Прошу прощения?

– Если вы претендуете на откровенность, не надо лгать по поводу того, что вы чувствуете ко мне. Это подрывает доверие к вам.

Итак, он бросил вызов. Розали, не раздумывая, приняла его.

– Хорошо. Насколько я понимаю, вы хотели бы, чтобы мой чемодан постоял какое-то время в вашей прихожей, так? Так вот, этому не бывать.

– То, чего я хочу, невозможно уложить в чемодан.

От этих слов спину Розали сковал мороз. Она боялась проанализировать свои чувства к этому мужчине, потому что это было слишком пугающе и грозило нарушить покой ее сердца.

– У меня нет для вас времени, Адам.

– Найдите!

Никогда ни один мужчина не оказывал на нее такого гипнотического воздействия. С трудом преодолевая его, Розали призвала все свои силы, чтобы позорно не капитулировать перед магнетизмом и силой воли этого человека.

– Лучше вы найдите время для своей дочери! – резко бросила она ему.

Ее слова не произвели на него никакого, во всяком случае видимого, впечатления.

– Непременно, – спокойно ответил он, продолжая гипнотизировать ее взглядом своих «серебряных пуль». – Я всегда беру Кейт с собой во время ее школьных каникул, а во время учебного года отовсюду, где бываю, посылаю ей открытки. Она всегда может позвонить мне по мобильному…

– И тем не менее первую неделю каникул она провела здесь.

– Это был ее выбор.

– А он не настораживает вас, Адам? Может быть, она стремится найти в семье Селесты то, чего ей недостает в вашем обществе?

– Раз уж начали, договаривайте, Розали.

Розали удержала резкие слова, готовые сорваться с языка. Запальчивость – плохой помощник, ей следует говорить рассудительно и доходчиво.

– Она сама сказала вам.

– Что?

– Ей нужна стабильность, Адам. Ей нужно чувствовать, что какие-то вещи в ее жизни постоянны и неизменны.

Адам нахмурился, затем выразительным жестом указал на окружающую их красоту.

– Это – не моя жизнь. И не ваша, Розали. И я ничего не могу с этим поделать – я тот, кто я есть.

– А Кейт отчаянно хочет иметь то, что есть у Селесты, – место, которое можно было бы считать своим домом, семью, в которой дети не досадная помеха, а благословение…

– Я никогда не считал Кейт помехой! – страстно воскликнул Адам.

– А ваши любовницы? Когда Кейт начинает перечислять их… Зачем вы берете ее с собой одновременно с очередной… дамой сердца?

Адам нахмурился.

– Она никогда не возражала.

– А какой у нее был выбор? Она боялась, что, скажи она что-нибудь, вы откажетесь именно от ее компании. Она вынуждена мириться, потому что это ее единственный шанс побыть с вами.

– Я возил ее повсюду, где ей только хотелось побывать, выполнял все ее желания…

– Вы развлекали ее.

– А что в этом плохого? – Адам уже не скрывал своего раздражения.

– Ей не это нужно, поймите! Она одинока внутри. Она не чувствует себя неотъемлемой частью вашей жизни, вы то есть, то вас нет, и это съедает ее изнутри. Если вы на самом деле заботитесь о ней, сделайте эти каникулы для нее особенными, проведите их вдвоем, узнайте ее как личность. Ей тринадцать, и в этом возрасте уже очень важно знать, что тебя любят не просто на биологическом уровне, а за то, какой ты человек.

Адам еле сдерживал гнев, готовый пламенем вырваться из его ноздрей. Впившись взглядом в лицо Розали, он искал скрытые мотивы, побудившие ее произнести эту обличительную речь. Но ничего не нашел. Она стояла выпрямившись, спокойно глядя ему прямо в лицо в ожидании ответа.

– Почему вас так заботит судьба моей дочери? – сердито спросил он.

– Если не я, то кто о ней позаботится? Адам покачал головой.

– Кейт – не ваша забота.

– Ошибаетесь. Судьбы детей – уже давно моя забота.

– Кейт не сирота!

– Но она нуждается в заботе.

Адам снова нахмурился, но не стал спорить, и Розали не знала, как это расценить – как добрый знак или не очень.

– А кто знает, какой человек вы, Розали?

– Моя семья.

– Все четырнадцать усыновленных братьев и сестер и приемные родители? – В его словах сквозил цинизм.

– Кто-то знает меня лучше, кто-то хуже. Но в целом мы очень дружный и сплоченный маленький коллектив. Мы все готовы прийти на помощь друг другу при первой необходимости.

Она завела разговор о Кейт по просьбе Рибел, но и ей самой была симпатична эта девочка. И что самое странное, она больше не чувствовала враждебности по отношению к Адаму Кэйзеллу. По сути, он вовсе не был плохим отцом. Учитывая, какой он мужчина и какую привык вести жизнь, ему приходится прилагать немало усилий, чтобы находить время для дочери, и он делает это.

– Что ж, тогда вам очень повезло с… родственниками. – На губах Адама появилась горькая усмешка, и он отвернулся.

Розали почувствовала, как он отдаляется от нее, уходит в себя. Может быть, ему тоже одиноко на том Олимпе, куда он взобрался? Она подумала о том, есть ли у него родители, единокровные братья и сестры. А его бывшая жена и вереница любовниц… затрагивали ли они его сердце и душу?

Наблюдая за глубоко погруженным в себя Адамом, Розали решила, что он всегда шел своим путем в одиночку и другой жизни просто не знал. Мало найдется мужчин, равных ему по уму и привлекательности, а те, что найдутся, неизбежно будут конкурентами. Такова природа всех хищников. Что же касается женщин в его жизни, похоже, он встречается с теми, кто видит его исключительно через призму его кошелька. Для них главное – богатство и власть и то, что они могут им дать.

Розали вдруг подумала, не видит ли она сама Адама Кэйзелла через эту же призму. Импульсивно она сделала шаг и коснулась его предплечья, призывая вернуться оттуда, куда он ушел.

– Вы с Кейт можете стать очень близки, если дадите себе шанс понять друг друга, – мягко сказала она.

Она почувствовала, как под ее рукой взбугрились его мускулы. Он снова впился своими «серебряными пулями» в ее лицо.

– Вы так думаете? – Неожиданно он схватил за запястье ее руку, все еще лежащую на его предплечье.

Розали словно током ударило от этого прикосновения. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах ни двинуться, ни произнести хоть слово.

– Как вы можете говорить с такой уверенностью, если не потрудились хоть немного узнать меня как человека, Розали Джеймс?

Горечь этих слов поразила ее в самое сердце, но она не успела ответить.

– Па-а-ап! – послышался сердитый голос Кейт.

Розали заметила, как напряглись его скулы и по ним перекатились желваки. Взгляд, которым он посмотрел на нее, был преисполнен безжалостной решительности.

– Не надейтесь, что я просто так уйду из вашей жизни, Розали Джеймс. Мы скоро встретимся снова.

Он выпустил ее руку, и она безвольно повисла вдоль ее тела, а Адам уже с улыбкой повернулся к дочери, спешащей к ним по дорожке.

Розали велела себе выбросить из головы его последние слова и сконцентрировать свое внимание на ребенке, который, впрочем, уже им не был. Она догнала Адама и пошла рядом с ним навстречу Кейт, и, хотя они не касались друг друга, ей казалось, что незримые нити уже крепко связали ее с этим мужчиной.

Когда Кейт подошла к ним, Адам обнял дочь за плечи и прижал к себе. Девочка подняла к отцу сияющее лицо, наслаждаясь его вниманием, улыбнулась и затараторила о чем-то своем.

Больше они с Адамом не разговаривали. Он попрощался со всей семьей, вышедшей проводить их с Кейт, поблагодарил за гостеприимство, и его машина стала медленно удаляться, как будто переносясь по тоннелю безвременья в другое время и другое место.

Розали ощутила непривычную тяжесть на сердце, а в мозгу вспыхнула странная мысль: «Я должна быть с ними!»

Но сейчас они должны побыть вдвоем. Это их время – отца и дочери.

– Удалось совершить еще одно доброе дело? – осведомилась Рибел, беря сестру под руку.

– Надеюсь. – Розали постаралась, чтобы ее голос звучал равнодушно.

Мы скоро встретимся снова, пульсировали в ее голове последние слова Адама.

Хорошо это или плохо? Она впервые не была ни в чем уверена и не могла ответить на этот вопрос.

Одно она знала наверняка – рано или поздно Адам Кэйзелл вернется в ее жизнь, и с этим ей придется смириться, так или иначе.