Текст книги "Аукцион на день Валентина (СИ)"

Автор книги: Эмма Брей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Переводчик: Юлия Цветкова

Редактор: Леруся Нефедьева

Вычитка: Диана Литаш

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель : Юлия Цветкова

Глава 1

Вики

Я ЧУВСТВУЮ, как мои ноги стучат по тротуару сквозь тонкие подошвы ботинок. Не знаю, идет ли Лайл за мной или нет, но даже не собираюсь рисковать и оглядываться, чтобы проверить.

Лайл пугливый и жутковатый, и от того, как он смотрит на меня, уже много лет мурашки бегут по спине. Он самый известный сутенер в городе, и, как назло, еще и мой домовладелец. В глубине души, думаю, я всегда боялась этого дня.

День, когда окажусь без работы и не смогу платить за квартиру.

День, когда Лайл попросит что-нибудь еще в качестве оплаты.

Я видела, как загорелись его глаза, когда он пришел за арендной платой в этом месяце, и мне пришлось сказать ему, что ее еще нет. Я попросила его о продлении, но, конечно, он отказал. Вместо этого предложил мне решить вопрос с оплатой другим способом.

В качестве оплаты он хочет мою девственность.

Один парень. Я рассказала одному парню, и теперь слухи гуляют по улицам, а за каждым углом подстерегает опасность.

Мне девятнадцать, а я все еще девственница, и я рассказала этому парню только потому, что он давил на меня, чтобы я переспала с ним, а я продолжала его отталкивать.

Однако осознание этого не отпугнуло его. Казалось, это только придало ему решимости, поэтому я рассталась с ним.

Это было три года назад. Я ни с кем не встречалась после его предательства.

У меня все равно нет времени на мужчин. Я слишком занята, пытаясь свести концы с концами.

Я заворачиваю за угол и врезаюсь во что-то твердое.

От удара меня отбрасывает назад, а затем чувствую чьи-то руки на своих плечах.

В панике поднимаю взгляд, но потом понимаю, что руки поддерживают меня.

Я столкнулась с мужчиной.

И, боже правый, что это за мужчина.

Он огромен. Возвышается надо мной, и, хотя на нем костюм, я могу сказать, что он ему в обтяжку. У него широкая грудь, он излучает силу.

Мой взгляд скользит вверх по этой широкой, обтянутой костюмом груди, по сильному, чисто выбритому подбородку и поднимается к паре самых ярких голубых глаз, которые когда-либо видела в своей жизни. Они пронзают меня своей напряженностью, и у меня перехватывает дыхание. Я рассеянно рассматриваю его темные, стильно растрепанные, достойные модели волосы, прежде чем встряхнуть головой, чтобы вывести себя из того транса, в котором, кажется, нахожусь, и обернуться.

Я не вижу Лайла, но это не значит, что он ушел. Мне нужно убраться в безопасное место, прежде чем он увидит меня.

– Простите! – Бросаю незнакомцу, пугая его еще больше, когда вырываюсь из его хватки и снова бегу вниз по улице.

Мне нужно поторопиться и добраться до старого дома Агнес, прежде чем Лайл выяснит, куда я делась.

Валентайн

Что, черт возьми, происходит?

Мой разум и тело все еще не оправились от воздействия, которое оказала на меня эта маленькая фея.

Понятия не имею, кто она и откуда взялась, но когда она врезалась в меня, а затем подняла на меня такие испуганные глаза, во мне взревел каждый защитный инстинкт.

Зеленые глаза, длинные шоколадные волнистые волосы, которые, казалось, уменьшали ее крошечную фигуру. Она была такой низкой, худенькой и миниатюрной.

И когда я инстинктивно дотронулся до ее рук, чтобы поддержать, от этого прикосновения по всему моему организму прошел толчок. Она подняла на меня свои большие изумрудные глаза, и у нее перехватило дыхание, эти пухлые розовые губы слегка приоткрылись.

Она была самым красивым гребаным созданием, которое я когда-либо видел в своей жизни.

И, как идиот, я стоял на улице с отвисшей челюстью и смотрел, как она убегает от меня.

К тому времени, когда пришел в себя и сделал движение, чтобы пойти за ней, ее уже и след простыл.

От кого она убегала? Ей грозит опасность? От этой мысли хочется зареветь. Мои глаза осматривают улицу, но я не вижу никого, кто выглядел бы так, словно они кого-то преследуют.

У меня сжимается грудь при мысли, что я позволил ей ускользнуть. Не знаю почему, но кажется, что я умру, если никогда больше ее не увижу.

Я провожу обеспокоенной рукой по волосам и выдыхаю.

Фууух.

У меня есть все ресурсы, доступные мужчине, но как, черт возьми, я когда-нибудь найду ее? Нет ни имени, ни чего-либо, от чего можно было бы отталкиваться.

Звонок телефона выводит меня из ступора.

Я хмурюсь, когда вижу, как на экране высвечивается имя моего делового партнера.

– Что еще, Кармайкл? – рявкаю на него, вытаскивая телефон из кармана и отвечая ему; мои глаза все еще сканируют улицу.

– Меня сегодня не будет. Кое-что произошло. Увидимся завтра, – говорит он мне как ни в чем не бывало.

Я рычу на него.

– Черт возьми, чувак. С тобой всегда что-то происходит. – Я почти готов отказаться от этой сделки, просто чтобы избавить себя от необходимости иметь дело с этим ублюдком.

Он просто добродушно смеется, как будто в этом нет ничего особенного, отчего еще больше раздражаюсь.

– Я напишу тебе адрес, где мы можем встретиться завтра, – умиротворяюще говорит он.

Я сжимаю переносицу и делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

– Клянусь богом, Кармайкл, если ты не появишься завтра, сделки не будет.

Он отмахивается от моего нарастающего беспокойства.

– Ой, мы еще увидимся. Не волнуйся.

Я снова рычу, прежде чем повесить трубку, неуважительный ублюдок, но особенность Кармайкла в том, что у него достаточно денег, чтобы наплевать на все. У него их даже больше, чем у меня, а я не беден ни по каким стандартам.

Прежде чем успеваю осознать, что делаю, мои ноги уносятся в том направлении, куда убежала маленькая фея. Я не знаю, как долго иду, мои глаза ищут еще один проблеск шоколадных волн и зеленых глаз.

Но я не нахожу их.

Глава 2

Вики

НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, что делаю это.

Но Агнес права. Источник всех моих проблем восходит к моей проклятой девственности. По какой-то причине, мужчины жаждут ее. Это ставит меня под угрозу в мире, в котором я живу. Я всегда настороже, уворачиваюсь от похотливых взглядов, наполненных вожделением, боюсь, что кто-то, наконец, попытается силой лишить меня невинности.

К черту. Мне нужны деньги, я могла бы с таким же успехом что-то с них получить.

– Такие девушки, как мы, не могут позволить себе роскошь в виде ожидания прекрасного принца, – сказала мне Агнес с грустными глазами. В свое время она была проституткой. Я не осуждаю ее за это. Я знаю, она делала только то, что должна была делать, чтобы выжить, а Агнес моя единственная подруга. – С таким же успехом ты могла бы подзаработать, вместо того чтобы тебя изнасиловали или ты отдалась бесплатно или забрал бы ее какой-нибудь неудачник, который утверждает, что любит тебя, и бросит, как только получит желаемое.

Я кивнула, принимая ее совет. Агнес была из другой лиги. Она знает, о чем говорит.

Она сказала мне адрес этого места, в котором у них будет аукцион, как узнала по слухам.

Аукцион в честь Дня Святого Валентина.

Очевидно, что вам не нужно объяснять, что они выставят на этот праздничный аукцион.

Женщин.

О, это не секта секс-торговли или что-то в этом роде. Все женщины здесь участвуют добровольно. Вероятно, это девушки, которым не повезло так же, как и мне. Девушки, которым не помешали бы деньги, и которые готовы отдать за это одну ночь своей жизни.

Но судя по тому, как глаза владельца чуть не вылезли из орбит, когда он узнал, что я девственница, у меня такое чувство, что здесь не слишком много девственниц.

А это значит, что я буду ходовым товаром.

И меня это устраивает, потому что, если собираюсь этим заниматься, я хочу заработать как можно больше денег.

Возможно, я решила сделать это, чтобы какой-нибудь ублюдок вроде Лайла не лишил меня девственности. Может, это мой выбор, но это все равно не значит, что я не нервничаю.

Я девственница, ради всего святого. Самое большее, что когда-либо делала, это целовалась с несколькими парнями. Я никому даже не позволяла прикасаться к себе там, внизу. О, я не настолько глупа. Я прочитала пару книг в библиотеке. Знаю, что влечет за собой половой акт. Понимаю основную механику этого, но никогда подобного не делала, и я бы солгала, если бы сказала, что не слишком нервничала по этому поводу.

Это было самое долгое ожидание в моей жизни. Я стояла за кулисами, и слушала, как все остальные женщины были проданы с аукциона до меня. Ни одна из них не была объявлена девственницей, так что, думаю, именно поэтому меня приберегли на десерт.

Я – главный приз вечера для всех старых извращенцев, мечтающих лишить меня девственности.

Стараюсь не думать об этом. Живот скручивается от нервов. Меня стошнило бы, если бы я что-нибудь съела сегодня.

Вместо этого меня весь день натирали воском, ухаживали за мной и укладывали прическу – все это благодаря аукциону. Они хотели убедиться, что их призовая кобыла будет как можно более привлекательной для участников торгов.

Я плотнее запахиваю тонкий халат, как будто от этого будет какая-то польза. Он легкий и полупрозрачный, чтобы мужчины могли видеть под ним кружевной белый бюстгальтер и трусики. На самом деле, думаю, что халат был добавлен исключительно ради эстетического эффекта. Он, конечно, никак не помогает мне согреться или укрыться.

– А теперь, – в зале воцаряется тишина, когда голос аукциониста приобретает заговорщические нотки. Мое сердце начинает биться быстрее в груди. – Сочный и спелый, нежный фрукт, который никогда раньше не пробовали, молодой и готовый к тому, чтобы его сорвали, – я почти ощущаю сексуальное напряжение, исходящее от зрителей на всем пути за кулисы. Мои руки и ноги начинают дрожать. О боже, что, если я совершаю огромную ошибку?

Деньги, напоминаю я себе. Подумай о деньгах. Подумай о финансовой свободе, которую ты, наконец, обретешь.

– Вики! – Аукционист выкрикивает мое имя драматическим взмахом руки, давая знак выйти на сцену, где меня буквально оценят, а затем предложат цену.

Я прерывисто вздыхаю, и хоть ноги слегка подкашиваются, каким-то образом заставляю их вынести меня на ярко освещенную сцену, где по меньшей мере сотня пар голодных мужских глаз внезапно устремляются на меня.

Дорогой боже, я внезапно молюсь, пожалуйста, пусть тот, кто меня купит, будет хоть немного добрым. Я молюсь, чтобы тот, кто это сделает, не был монстром, которому доставит удовольствие причинять боль девственнице в ее первый раз. Меня даже не волнует, что это грубый старик, главное, чтобы он делал это быстро и немного мягко. Мне не нужен кто-то, кто увлекается извращенным дерьмом.

Пытаюсь остановить себя, но дрожу с головы до ног и ничего не могу с собой поделать. Я окидываю взглядом толпу, и если похотливые взгляды и облизанные губ – это какой-то признак, то мой страх, возможно, только усиливает их желание. Они подобно стае волков, а я ягненок, выставленный перед ними на убой.

О господи… во что я ввязалась?

Валентайн

Хмурое выражение навсегда запечатлелось на моем лице с тех пор, как я понял, куда пришел.

Чертов Кармайкл. Только у него хватило бы наглости назначить встречу в подобном месте. Ублюдок, вероятно, сделал это нарочно. Он, думаю, получает какое-то садистское удовольствие от того, что вот так дергает меня.

Я не только прихожу на то, что, как я выясняю, является чем-то вроде аукциона женщин, но и нигде не могу найти этого засранца. Здесь слишком много мужчин.

Я обшарил толпу вдоль и поперек, и почти сыт по горло.

К черту все это и к черту Кармайкла. Я сваливаю отсюда нахуй.

Поворачиваюсь и начинаю пробираться к выходу, когда аукционист объявляет о продаже еще одной девушки. Губы кривятся от отвращения, когда смотрю на все похотливые лица вокруг. Как будто эти мужчины не могут заполучить ту, кого захотят, за все деньги, которые у них есть? Конечно, предполагаю, что так оно и есть для некоторых парней. Они устают получать все, что хотят, и им нужно искать какие-то острые ощущения, чтобы получить удовольствие. Запретность ситуации, вероятно, то, что заводит их больше всего.

Я качаю головой и ускоряю шаги, мне противно находиться в их присутствии.

Я слышал шепот предвкушения открытия главного события вечера.

Пресвятая Дева.

Многие лица вокруг старые и седеющие, и у меня внутри все переворачивается при мысли о том, что эти мужчины делают ставку на невинную молодую девушку.

Но меня это не касается. Насколько понимаю, все девушки, выставленные на сегодняшний аукцион, добровольно подписались на это.

И все же не могу не задаться вопросом, что могло довести женщину до такого отчаяния, что она решила продать себя таким образом.

– Вики! – выкрикивает аукционист имя следующей девушки.

Всеобщая тишина окутывает каждого мужчину в зале, и мои шаги замедляются. Я чувствую, как зловещее покалывание пробегает по моей спине, и ничего не могу с этим поделать. Я ловлю себя на том, что поворачиваюсь обратно к сцене, как будто меня тянет невидимая ниточка.

Вся кровь отхлынула от моего лица, и я чувствую, что могу потерять сознание.

Это она.

Девушка, которая столкнулась со мной на улице на днях.

Ее большие зеленые глаза кажутся еще больше, когда она стоит на сцене. Она похожа на оленя, попавшего в свет фар, ее лицо бледное, отчего еще больше выделяются розовые губы.

Длинные шоколадные локоны спадают по плечам до талии. Халат прикрывает ее грудь, но я могу разглядеть просвечивающий кусочек белой ткани, так что, слава Богу, на ней хотя бы лифчик.

Ее живот плоский и слегка переходит в талию, прежде чем сужается к мягко округлым бедрам, прикрытым узким кружевным подобием трусиков.

Прозрачный халатик развевается вокруг ее бедер, и, клянусь, я даже отсюда вижу, как она дрожит.

Вики. Ее имя Вики.

Она самое чувственно невинное, прекрасное создание, которое я когда-либо видел.

И я чертовски зол.

Какого хрена она стоит на этой сцене? Позволяя всем этим мужчинам вот так пялиться на нее?

И тут до меня внезапно доходит.

Она девственница.

Эта девушка, которая преследует меня в моих снах каждую гребаную ночь с тех пор, как врезалась в меня на улице, – желанная девственница, которая продает себя с аукциона всем этим ублюдкам.

Краем глаза я вижу, как мужчины поправляют штаны, их эрекция очевидна, и мне приходится бороться с желанием оторвать им головы.

Моя внезапная ревность и чувство собственничества безумны. Это должно меня пугать, но нет. Я просто смирился с этим, принимая все таким, какое оно есть.

С того дня, как увидел ее на улице, она стала моей.

Я искал ее, как бы бесполезно это ни было, и теперь судьба снова вмешалась.

Она прямо передо мной. Второй шанс.

Тем не менее, судьба – та еще стерва, потому что моя маленькая фея стоит перед залом, полным голодных волков, практически без одежды и собирается продать свою вишенку с аукциона тому, кто заплатит больше.

Сжимаю челюсти и начинаю проталкиваться сквозь толпу, целеустремленно направляясь к сцене.

Ни за что на свете не позволю ей сделать это.

Вики моя.

Глава 3

Вики

КОГДА ГЛАЗАМИ сканирую толпу, я отшатываюсь от всех этих похотливых взглядов, которые вижу на лицах мужчин.

О боже, это была плохая идея.

Затем мои глаза внезапно расширяются, когда вижу, как один мужчина проталкивается сквозь толпу и целеустремленно пробирается к сцене.

О мой Бог.

Это он.

Мужчина, с которым я столкнулась на улице.

Его голубые глаза прожигают меня насквозь, когда он поднимается прямо на сцену.

Я застываю на месте, не в силах пошевелиться или что-либо сделать.

Аукционист бормочет в явном изумлении:

– Сэр! Вы не можете этого сделать! Вы должны…

Голубоглазый незнакомец рычит на него и заставляет замолчать взглядом, прежде чем схватить меня и перекинуть через плечо в стиле пещерного человека, как будто я вешу не больше тряпичной куклы.

Смутно улавливаю звуки улюлюканья, воплей и хлопков, а также хор протестующих возгласов.

Я слишком потрясена, чтобы даже сопротивляться.

Откуда он взялся? Что он делает?

Почему я чувствую необъяснимое облегчение при виде его?

– Сэр! – Аукционист возобновляет свой протест, на этот раз с большей твердостью в голосе. – Вы не можете просто взять и уйти с ней. Есть правила и процедуры, которые необходимо соблюдать. Торги еще даже не начались. Вы не можете просто лишить других мужчин возможности сделать честную ставку.

– Она не продается, – бормочет он, продолжая уходить со сцены вместе со мной. Понятия не имею, куда он направляется, но понимаю, что мне на самом деле все равно, пока он уносит дальше с этой ужасной сцены.

Почти комично, как аукционист плетется за нами, все еще бормоча:

– Но, но…

Другой мужчина выходит из тени и преграждает нам путь. Он почти такого же роста, как тот, на чьи плечи я перекинута, но светлее.

– Валентайн, – его мягкий голос обращается к мужчине, который держит меня. – Отпусти девушку, я уверен, мы сможем уладить это полюбовно.

Мужчина, держащий меня – Валентайн – шипит:

– Отвали, Кармайкл. Это тебя не касается.

– О, как раз касается, – говорит мужчина, отстаивая свою позицию. – Я тот, кто проводит этот маленький аукцион, так что отпусти девушку и давай поговорим.

Я чувствую, как напрягаются мышцы Валентайна, прежде чем он опускает меня. Я скольжу по каждому бугорку его твердых, как камень, мышц, прежде чем он ставит меня на ноги перед собой. Он высокий – выше меня в тысячу раз. К тому же крупный. От него пахнет каким-то насыщенным одеколоном, это опьяняет. У меня начинает кружиться голова.

Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, и весь остальной мир, кажется, исчезает.

Нет ничего, кроме его глаз, горящих на меня синим пламенем. Его лицо нахмурено, но глаза кажутся обеспокоенными. Из-за меня?

Я в замешательстве и немного дрожу – особенно когда Валентайн снимает свой пиджак и набрасывает его мне на плечи, чтобы прикрыть меня.

У мужчины, к которому Валентайн обратился как к Кармайклу, кажется, блестят глаза, когда они переводят взгляд с него на меня.

– Так, так, так, – кудахчет он. – У тебя хороший вкус, мой друг.

Мужчина, стоящий рядом со мной в защитном жесте, ничего не говорит. Он просто оценивает человека, ответственного за аукцион, его подбородок напряжен.

– Она не продается, – наконец выдавливает он.

Я бросаю на него быстрый взгляд, но не решаюсь с ним спорить. Внезапно я не хочу выставляться на продажу. Понимаю, что все это было ошибкой.

– Она подписала контракт, – как ни в чем не бывало заявляет Кармайкл, – и в его рамках она должна быть лишена девственности в одной из общих комнат, где другим разрешено наблюдать за ней. Слишком много людей уже сделали свои ставки, чтобы увидеть, как она потеряет невинность.

– Что? – Я вдруг встревоженно заговариваю и вижу, как взгляды всех мужчин обращаются ко мне. Я понятия не имела ни о чем из этого. Мне ничего из этого не говорили, когда я подписывала контракт. Мне только сказали, что это юридический вопрос, чтобы я подписала заявление о своей невиновности.

Никто никогда не говорил мне, что я должна буду позволять куче людей наблюдать за происходящим.

Валентайн замечает мое потрясенное выражение лица и хмурится.

– Она, очевидно, этого не знала, и ее это не устраивает.

Кармайкл пожимает плечами.

– Это не имеет значения. Она подписала юридически обязывающее соглашение. Она будет продана тому, кто больше заплатит, и тогда она выполнит свое соглашение в общей комнате. – В его голосе слышится намек на угрозу, когда его холодные глаза устремляются на меня, я неосознанно делаю шаг ближе к Валентайну, когда грозно выглядящие мужчины в черных костюмах внезапно окружают нас. Они, очевидно, охранники, группа реагирования или что-то в этом роде, и я сглатываю, поднимая испуганные глаза на своего странного защитника.

Эти ребята настроены серьезно, и я действительно согласилась на сделку. Я никогда не должна была ничего подписывать, не прочитав.

Так или иначе, мне придется пройти через это.

Я вижу, как осознание этого отражается и на лице Валентайна. Он смотрит на меня сверху вниз и поджимает губы, явно испытывая противоречивые чувства.

– Конечно, – продолжает Кармайкл, – если хочешь ее, я мог бы отказаться от участия в аукционе в пользу частной сделки, но, боюсь, задатки за просмотр уже внесены. Эта часть не подлежит обсуждению.

Валентайн смотрит на меня сверху вниз с расстроенным выражением лица. По какой-то причине этому человеку, кажется, ненавистна мысль о том, что меня продадут, но если он так против всего этого, то почему вообще здесь? Я нервно прикусываю губу и отпускаю ее, когда вижу, как он пристально смотрит на меня, его ноздри слегка раздуваются.

– Вики, – шепчет он мое имя, и то, как мучительно он его произносит, заставляет меня поднять глаза и встретиться с ним взглядом.

Они задают мне безмолвный вопрос, и я чувствую, как мое сердце бешено колотится в груди. Как это возможно, что я могу общаться без слов с этим человеком, которого едва знаю?

Я знаю, о чем он меня спрашивает, и тот факт, что он, по крайней мере, спрашивает меня, – большее, чем я когда-либо ожидала получить на подобном мероприятии, поэтому ловлю себя на том, что просто киваю ему в молчаливом согласии.

Потерять девственность с этим мужчиной, моим странным спасителем, было бы намного лучше, чем любая из существующих альтернатив.

На самом деле, то, что именно он возьмет меня, внезапно кажется более правильным, чем что-либо еще, что я когда-либо чувствовала за всю свою жизнь.

Глава 4

Валентайн

ШОКОЛАДНЫЕ ЛОКОНЫ ВИКИ красиво подпрыгивают, когда она слегка кивает мне в знак согласия. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди от великодушия того, что я собираюсь сделать.

Я поворачиваюсь к Кармайклу:

– Хорошо. Чего ты хочешь? – Я говорю ему, не прилагая никаких усилий, чтобы скрыть жесткие нотки в своем голосе, хотя подозреваю, чего именно он хочет…

Я убеждаюсь в своей правоте, когда он без колебаний отвечает:

– Сделку. Я хочу, чтобы условия были 60/40. – Уверен, что шестьдесят процентов будут в его пользу.

Я стискиваю зубы. Он пользуется ситуацией, и мы оба это знаем, но я слишком рано проявил нетерпение. Когда я поднялся на сцену и перекинул Вики через плечо, стало совершенно очевидно, что она для меня не безразлична.

А Кармайкл мастер вынюхивать слабые места и использовать их по максимуму.

Однако сейчас не время для переговоров, поэтому натянуто киваю головой, соглашаясь на его условия.

Коварная, скользкая гребаная змея. Ему лучше всего насладиться этой сделкой, потому что я гарантирую, черт возьми, что он никогда больше ничего от меня не получит.

Победоносная ухмылка, появляющаяся на лице Кармайкла, вызывает у меня острое желание врезать ему по гребаной физиономии.

Я сжимаю кулаки, чтобы противостоять сильному желанию сделать это.

– Сначала мне нужно немного побыть с ней наедине, – рявкаю я.

Кармайкл поднимает брови, прежде чем покачать головой.

– Боюсь, я не могу этого сделать. Мы не можем допустить, чтобы ты сорвал ее вишенку до того, как зрители увидят.

Я стискиваю зубы от разочарования. Это вообще не входило в мои планы. Я просто хотел сначала поговорить с ней. Успокоить ее. Объяснить. Черт возьми, не знаю.

Вся эта ситуация безумна. Лажа сверх всякой меры. И я киплю от злости, что, черт возьми, ничего не могу с этим поделать. Я сильный и умный, но недостаточно, чтобы вытащить нас из этой ситуации, когда охранники стоят по стойке смирно, как часовые.

Я смотрю вниз на крошечную фигурку Вики. Ее маленькая головка вздернута, она смотрит на меня широко раскрытыми испуганными глазами, и мое сердце сжимается в груди. Боже, я хочу ее, но не хочу, чтобы ее первый раз был таким испорченным.

Извращенцы будут наблюдать, как я беру ее.

Я нежно касаюсь ее руки и чувствую, как она дрожит, когда мы следуем за Кармайклом в предполагаемую общую комнату.

Я вздыхаю с облегчением, когда мы добираемся до общей комнаты. Все совсем не так, как я себе представлял. Я даже не знаю, почему это называется «общей» комнатой, потому что это больше похоже на будку вуайериста.

Мы заходим в помещение, похожее на спальню. Оно скудное, но роскошное, с красными атласными простынями и огромным матрасом. Весь периметр комнаты сделан из стекла – стекла, которое, как я знаю, является односторонним. Они позволят зрителям заглянуть внутрь, но с нашей стороны они кажутся ничем иным, как темными зеркалами. Мы не сможем увидеть никого из зрителей, и я, как ни странно, рад этому. Надеюсь, это поможет Вики.

Я чувствую, как ее рука крепко сжимает мою, и ободряюще сжимаю ее в ответ.

– Наслаждайся покупкой, – самодовольно говорит Кармайкл, прежде чем с громким щелчком закрыть дверь.

Мои ноздри раздуваются от очередного приступа гнева, а челюсть сводит, когда я пытаюсь сделать глубокий, успокаивающий вдох. Если бы не маленький ангел, стоящий передо мной, я бы выломал дверь и избил Кармайкла до полусмерти – к черту последствия.

Я даже не хочу думать о том, что бы с ней случилось, если бы меня здесь не было. Я не могу переварить мысль о том, что один из этих мужчин там, прикасается к ее девственной плоти, пуская на нее слюни. Они, вероятно, получили бы удовольствие от ее страха. Скорее всего, причинили бы ей боль.

А так у меня есть более насущная забота.

Маленькая красавица передо мной.

– Вики, – я снова пробую ее имя на вкус, мне нравится, как оно срывается с моего языка. Оно ей подходит.

Ее изумрудные глаза встречаются с моими, такие же пленительные, как и в первый раз, когда я их увидел.

Они обрамлены густыми темными ресницами. Боже мой, она похожа на маленькую куколку. Слишком хорошенькая, чтобы быть настоящей.

– Почему ты здесь? – спрашиваю ее.

Она отворачивается от меня и пожимает плечами, не желая отвечать.

Пробую другую тактику.

– Ладно, от кого ты убегала на днях?

Ее глаза снова поднимаются на меня. Теперь они широко раскрыты и становятся затравленными при напоминании о той ситуации.

Я ловлю себя на том, что сжимаю руки в кулаки при мысли, что кто-то хотел причинить ей боль.

Из динамиков, скрытых в углах комнаты, начинает звучать знойный ритм – молчаливый сигнал для нас начинать выступление.

Она снова поднимает на меня взгляд, на ее лице написаны неопытность и трепет.

Она нервно сглатывает, прежде чем сказать:

– Думаю, нам пора начинать.

Я обвожу взглядом ее полураздетую фигуру и не могу удержаться от возбуждения при виде нее. Какой мужчина отказался бы?

У меня нет проблем выступать перед другими. Совсем нет. Проблема в моем безумном чувстве собственничества по отношению к этой девушке. Меня пугает мысль о том, что любой другой мужчина увидит ее обнаженной больше, чем уже есть.

Я поднимаю глаза, чтобы найти ее. В них блестят слезы, хотя она изо всех сил старается их не показывать.

Черт. Ее неподдельное страдание разрывает мою душу пополам.

Я ничего не могу с этим поделать. Подхожу к ней и кладу ладони по обе стороны от ее лица, обхватывая ее щеки. Ее кожа нежна, как лепестки роз под моими руками. Она такая нежная, и я ничего так сильно не хочу, как защитить ее и уберечь от всего – даже от себя.

– Я не собираюсь намеренно причинять тебе боль, – клянусь ей, глядя в глаза, желая, чтобы она увидела правду в моих собственных.

Ее глаза ищут мои, а затем она делает глубокий вдох. Мой взгляд прикован к нежному подъему и опаданию ее дерзких маленьких грудей, и я чувствую, как удлиняюсь и твердею еще больше.

Я даже не поцеловал ее, а уже как стальной прут в своих гребаных штанах.

Господи.

– Я знаю, – шепчет она. – Не знаю откуда, но знаю, – признается она, и на меня нисходит умиротворение от ее доверия.

– Здесь только ты и я, – говорю ей, нежно поглаживая ее по щеке, очарованный ею. Что-то тянет меня к ней, и это не объяснить словами. – Забудь об остальном.

Я все еще сгораю от желания узнать, почему она здесь, почему настолько отчаялась, что выставила на аукцион свою девственность, но сейчас не время и не место задавать вопросы. Для этого будет много времени чуть позже.

Снимаю халат с ее плеч. Он падает с шелестом на пол, пока она просто стоит во всей своей красоте, покорно глядя на меня снизу вверх, охотно отдавая себя.

Теперь она моя.

И только моя.

Глава 5

Вики

ВИЖУ, как он меняется. В его глазах все еще есть вопросы, но теперь на его лице появилось выражение уверенности.

Это происходит.

Я собираюсь потерять девственность с этим мужчиной.

Когда я подписывалась на этот аукцион, думала, что это будет плевое дело. Меня продадут с аукциона, быстро лишат девственности, а потом я буду веселиться и купаться в деньгах.

Не думала, что это будет выставлено на всеобщее обозрение.

Но, стоя перед этим невероятно высоким темноволосым мужчиной с пронзительными голубыми глазами, чувствую, что это тот момент, к которому вела судьба.

Это момент, который вот-вот изменит все.

То, как он смотрит на меня… как будто видит меня насквозь, до глубины души… как будто каким-то образом знает меня – настоящую – это потрясает.

Я дрожу, но не от страха.

Нет, я дрожу от эмоций. Эмоции настолько сильные, что практически выплескиваются из меня. Его глаза завораживают, вытягивая из меня все.

– Боже, ты такая красивая, – шепчет он, касаясь лбом моего лба.

Я знаю, он собирается поцеловать меня, но я не готова к молнии, которая пронзает меня в тот момент, когда его губы встречаются с моими.

Они мягко, но крепко прижимаются к моим, в то время как его руки продолжают нежно сжимать мое лицо. Это лишь легкое прикосновение его губ, а я уже вся горю.

Интересно, чувствует ли он тоже самое, потому что он внезапно притягивает меня вплотную к себе и углубляет поцелуй. Его горячий, влажный язык скользит по моим губам, поглаживая и посасывая их, заставляя меня ахнуть.

Он в полной мере использует эту возможность и просовывает свой язык мне в рот, находя мой и соединяясь с ним.

Это самый чувственный поцелуй за всю жизнь.

Одна из его больших рук перемещается к моему затылку, когда он наклоняет мое лицо к себе, предоставляя более глубокий доступ к моему рту.

Я провожу своим языком по его языку, целуя в ответ, и из его горла вырывается гортанный звук. Я чувствую, как это отражается от его груди и проникает в мою собственную, и что-то в этом есть такое острое, что у меня между бедер появляется влага.

Его руки зарываются мне в волосы, когда он целует меня глубже, со всей страстью. Поцелуй больше не мягкий и нежный. Это притязание и собственничество, от этого огонь разливается по моим венам.

У меня почти кружится голова, когда он, наконец, отстраняется от меня и шепчет в губы:

– Черт, милая, у тебя такой же вкус, как у меня.

Я не могу говорить. Хватаю ртом воздух, будто умираю, моя грудь вздымается, когда я смотрю на него снизу вверх. Прядь темных волос падает ему на лоб, и, не задумываясь, я протягиваю руку, чтобы убрать ее назад.

Они шелковистые под моими пальцами, и я с удивлением наблюдаю, как он закрывает глаза и слегка поворачивает голову навстречу моим прикосновениям, словно большой кот, которого гладят. Он берет мою ладонь и целует ее; его пронзительные голубые глаза все это время не отрываются от меня, дыхание перехватывает от его взгляда.