Текст книги "Щёлк! (СИ)"

Автор книги: Эмир Радригес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 40

Сначала Жека думал, что он злой – его заебало сидеть на гвоздях, а Игорь не давал встать. Но потом совершенно внезапно оказалось, что злой не он. А «злость возникает». Это от него как бы и не зависело никогда. Ведь будь его воля – он бы никогда не злился, никогда не боялся, никогда не печалился… И через полчаса сидения на гвоздях Жека словил первое прозрение. Страшное прозрение в то, что он – механизм, состоящий из обусловленностей и действующий совершенно на автомате… И во всём этом не было никакой свободной воли. Разве что совсем немного – капля в океане.

И тогда Жека стал смотреть на события из прошлого, на свои эмоциональные реакции к этим событиям. И понял одну вещь, которая его сильно насмешила. Тогда он перестал занудствовать и просто сказал вслух:

– Надо же, и ведь это я убедил себя в том, что это всё подумал – я!

И через мгновение стало гораздо легче. Это и есть просветление?

– Нет, – ответил Игорёша, словно прочитав его мысли. – Тебе до просветления ещё как раком до Китая.

– Но ты же обещал, что сегодня я достигну его!

– Я напиздел, а ты повёлся.

– Вот ты гнид…! – не докричал Жека, как тут же осознал эту эмоциональную реакцию, пронаблюдал её, позволил ей быть и даже посмеялся. А затем позволил ей так же уйти, исчезнуть, раствориться в бесконечном пространстве разума…

– Охуеть, а разве так можно было? – удивился Жека. Заебательский лайфхак.

– Главное – не сопротивляйся…

Жека стал наблюдать все возникающие подобным образом страхи, навязчивые мысли, все сожаления, все тревоги и печали… Но не все они исчезали. Это было странно! Почему это получается отпускать страдания только через раз? Чё за залупа?!

– Ожидание того, что страдание исчезнет – снова ведёт к сопротивлению. Обними свою боль. А не убегай от неё… Иначе не получится отпустить.

– Как всё тонко, однако, блять… – удивился Жека, но применил противоядие и то вскоре сработало.

– Ты направлен на страдание чёт, – сказал Игорёша. – Не умеешь кайфовать.

– Так а ты научи! Тыж учитель!

– Обнаружь, какие телесные ощущения сопровождают определённые эмоции. Особенно – сконцентрируйся на эмоциях кайфа.

– И чё это даст?

– Телесные ощущения, если ты их запомнишь, укажут на ту область разума, где живёт кайф. И если ты начнёшь воспроизводить их по памяти, то найдёшь путь к кайфу.

– Но почему нельзя выйти на кайф, лишь запомнив этот самый кайф? Саму эмоцию?

– А ты попробуй, умник. Ниче у тебя не получится. Зато через телесные ощущения – вполне.

– Это почему так?

– Я ебу штоле? Я Будда, а не нейрофизиолог. Попробуй сначала.

Жека попробовал, сконцентрировался. Но не допёр.

– Так, – сказал он. – Но где же тогда взять кайф, если я сижу на ебучей доске с гвоздями? Как я запомню телесные ощущения? И потом воссоздам их по памяти? Замкнутый круг, батяня…

– Именно поэтому я пригласил путану! – воскликнул Игорёша. – После сеанса медитации – она твоя!

Жека открыл глаза, охренел с того, какая горячая красотка к ним приехала. Она, кстати, танцевала голышом прямо перед ним…

– Ёптить! – Жеку что-то обожгло. Целый сноп из различных чувств и эмоций. Но он вовремя осознался, направил своё внимание на возникающие мысли, телесные ощущения… Какие же они все разноцветные. Ожидание приколюх ощутимо подняло настроение. Жека обрадовался. Радость сопроводили определённые телесные ощущения. Возникло чувство удовлетворённости – ведь в ближайшем будущем всё будет ништяк. Жека запомнил это чувство, ощущения и форсировал их при помощи концентрации.

Тогда Жека прозрел в природу радости… И теперь запомнил дорожку в «области кайфа» внутри своей головы…

Но не всё было так радужно. Возникло страдание, прямиком из желания. Казалось бы, желание должно вести к счастью… Однако это было не так. Свою призрачность и иллюзорность желание проявило, когда Жека всё-таки схватил проститутку за сочную жопу, наконец, заполучив то, чего хотел. Однако, увидел там небольшой прыщик. Это сразу глубоко разочаровало Жеку. Он думал, что будет счастлив, а тут – такое! И тогда Жека прозрел в природу желания…

– Мы любим свои желания, а не желаемое! – додумался он.

– Ты прошёл обучение и великолепно справился со своей задачей! – похвалил его Игорёша. – Теперь ты за одну ночь добился того, чего многие практикующие добивались годами!

– Но ведь это ещё не просветление?..

– Прояви терпение, мой ученик…

– Это двадцать лет медитировать надо! – воскликнул Сега. – И йогой заниматься!

– Двадцать лет, стоять как цапля… – Жека задумался. – Всё, что я знаю об йоге – это видос с упражнениями для тех, у кого проблемы с метеоризмом. Там минут двадцать девушки в лосинах извергаются во всех позах, а люди в комментариях делятся своими историями, как этот ролик изменил их жизнь, и поздравляют друг друга с удачным пуканьем…

– …Странное у тебя представление об йоге… – поморщился Сега.

– Эй, меня кто-нибудь будет ебать уже?! – возмутилась несчастная проститутка Света.

***

Пока все отправились спать – Жека сидел у гаража и смотрел на звёзды. Он уже выспался, пока гулял в телах разных людей.

Сега заказал в даркнете оружие и снаряжение. Оставалось ждать, когда скинут координаты «схрона».

Теперь нужно было планировать атаку на особняк культистов. Жека глядел на спутниковые снимки окрестностей особняка и понимал, что это всё равно ничего не даст. Коридоры охраняет Морок. Культисты могут легко скрыться в глубинах. И тогда любой штурм – обречён на провал. Они заблудятся в изломанных пространствах. А потом враги перебьют их, пользуясь своим умением обращаться с Мороком… Или даже просто оставят их, как есть – тогда они просто сдохнут с голодухи. Или однажды случайно набредут на Улей с пчёлами-мясоедами. А может, и на что похуже…

Можно было захватить контроль над телом Мельницы. Что, если умение преодолевать Морок передастся ему? Это повысит шансы на выживание. Но всё равно – эта операция будет чертовски опасной.

Жека заметил, что стал куда смелее за последние дни. Он повидал столько всего, что иначе и быть не может…

Игорь сказал, что поведёт своих людей на штурм. Ведь это – битва добра со злом. А Жека наоборот – уже предлагал вылавливать культистов по одному. Караулить их у выхода из особняка.

Но и так штурма не избежать. Отец, по словам Лизы, очень редко покидает своё убежище. Оно и понятно – собачья голова не сочетается с прогулками по улицам города…

– Опять не спится? – дверь гаража скрипнула и наружу вышла Лиза.

– А тебе сколько спать можно? И так целый день дрыхла.

– А чего ещё делать? В гараже скука! И не поговорить ни с кем толком. Одни сектанты.

Жека промолчал. Он же теперь тоже стал сектантом…

– Чё грустишь? – спросила рыжая и присела рядом. Жека хотел ответить, что он теперь выше всяких там мирских понятий, вроде «грусти» и «печали», но понял, что это прозвучит слишком горделиво и понтово…

– Вероятно, наслаждаюсь последним ранним утром своей жизни, – сказал он и посмотрел на светлеющее небо, будто действительно в последний раз.

– Это ещё почему?! – встрепенулась рыжая.

– Следующий день уйдёт на подготовку к штурму. А потом мы нагрянем в особняк Отца. Начнётся штурм. И никто не знает, чем он может закончиться.

– А больше нет иного выхода?... Без потерь не обойтись.

– Полиция бессильна. Я уже пытался их всех сдать. Но ничего не вышло. Да и не выйдет. Культ древний. И его лидер знает, как удрать от спецслужб.

– Я имею в виду… – сказала Лиза. – Может, нам стоило куда-нибудь бежать? За границу… С этим Пультом мы могли бы иметь много денег где угодно.

Жека задумался. Соблазнительная идея. Убежать, укрыться, спрятаться. Да ещё и с рыженькой красоткой на пару…

– Ты что, подкатываешь ко мне? – спросил Жека. – Если и валить за границу, то в одну харю. Зачем ты мне нужна? Мозг мне парить?

Рыжая опешила от такой наглости, даже растерялась. Ничего лучше не придумала, чем зарядить Жеке по хребтине.

– Вот-вот, – подметил Жека. – На кой мне нужна такая принцесса. Я в телохранители не нанимался!

– Я в твои телохранители тоже! – сказала она. – Надо было убегать тогда, на ужине у Дианы. А не стреляться с культистами!

– За то спасение – спасибо, кстати. Ты очень эффектно положила ублюдков.

Лиза растерялась. Он её обвиняет? Или хвалит? Ничего лучше она не придумала, и зарядила Жеке по хребтине ещё разок. Тот заржал

– Спасибо за комплимент, – пробормотала Лиза и тоже уставилась на угасающие в рассвете звёзды. – Просто я заметила одну твою особенность.

– Какую?

– Ты всегда придумываешь хороший, практически гениальный план. Но всегда что-то идёт через задницу.

Жека хмыкнул. И действительно.

– Я об этом ещё как-то не размышлял…

– Потому я считаю, что этот штурм закончится нашим поражением.

– Почему ты так уверена?

– У них есть Гипсокартон. У них есть Лернер. Только они двое размотают весь кружок каратэ Игоря.

– Кто такой Лернер?

– Палач. Садист и маньяк. Больной человек. Но по силе он равен Гипсокартону. Если войдёт в состояние безумия… Это судя по рассказам Отца.

– У нас будут стволы. Мы их загасим. Мы же не придурки – махаться с ними на кулаках.

– И всё равно… Ты видел, как стреляет Гипсокартон.

– Убежать не получится, – сказал Жека. – Я встретился с коренной сутью Пульта. С Офанимом. С существом за гранью, которое и является источником силы Пульта. Если культисты обращаются к своим ритуалам, то наверняка есть способ узнать у этого Офанима, где находится владелец Пульта. Я в этом почти уверен.

– Тогда почему бы не бросить Пульт? И не угнать? – дверь гаража снова скрипнула. Вышла Диана.

– Без Пульта жизнь в бегах будет очень сложной. К тому же нас почти наверняка разыскивает полиция… Тебя уж точно. Ведь у твоего подъезда нашли убитых. А нас… Лизу ищут точно, как без вести пропавшую. И как должницу, утонувшую в долгах. А меня… Всё зависит от камер видеонаблюдения. Я уже сомневаюсь, что я нигде не засветился.

– А если мы перебьём культистов, то жизнь разве станет легче? – спросила Диана. Она тоже уселась рядом.

– Конечно, – сказал Жека. – Одной опасностью меньше. По-крайней мере, если меня посадят в тюрягу после того, как мы их перебьём – никто меня ночью там не пырнёт зубной щёткой.

– Оптимистично.

– Да и если кто-то из нас в тюрьму угодит, то можно пользоваться Пультом, чтобы оправдать себя в суде. Захватив тело какого-нибудь прокурора… Ну или просто жить на воле в другом теле. Уже не так страшно…

– Какой же ты умный! – искренне восхитилась Диана. – Я бы ни за что не догадалась до такого…

– Это уж точно, – подтвердила Лиза. – Я бы ничего особенного не придумала. Казалось бы – ну и что. В тело другое перемещать может Пульт. Как это использовать?

– Да ладно вам, – заскромничал Жека. – Я уверен, что тупой как пробка. И наверняка есть какой-то способ, при помощи которого можно было бы победить культ без крови…

Некоторое время они сидели молча, каждый думая о своём.

– Мне кажется, – Диана мечтательно взглянула в небо, а её волосы колыхнул прохладный ветерок. – Что всё у нас будет хорошо. Что после всех кошмаров – нас всех ждёт нечто большее. Нечто особенное в будущем. Не может быть так, чтобы всё закончилось плохо… Попросту не может быть… Это было бы неправильно… И когда всё закончится, мы все обязательно подружимся между собой. И будем жить вместе, как настоящая семья!

– Вот ещё…

– Это ещё почему? – спросил Жека.

– Потому что вы, ребят, мне все очень нравитесь!

Лиза поморщилась…

– А что? – хмыкнул Жека. – Я бы не отказался каждый день хавать твою стряпню!

– Тогда замётано!

Слышалось, как тихим шёпотом колышется листва на высоких тополях за гаражами и как в овраге затевает свою песнь утренняя птица. Всё было спокойным перед грядущей бурей…

Глава 41

Гипсокартон уже опрокинул бутылку водки и позаривался на вторую. Но Отец тому строго наказал не разгоняться. Ибо Книга Знания могла поведать необычные вещи… Гипсокартону Отец эту самую книгу не дал. Сослался на то, что она ему нужна сейчас для проведения неких ритуалов. Громила ещё давно заподозрил, что притронуться к Книге Отец позволит только лишь самым приближённым. Любимчикам. Чтобы держать остальных в тонусе. Но сейчас он удивился, что Отец не дал ему прочесть ни строчки. Ведь он считал себя любимчиком… Антон старался. Он сделал всё идеально. Он забрал и доставил артефакт. Он снова рисковал своей жизнью. Ради Отца, его прихотей, его желаний.

Но теперь Антон прямо-таки разозлился. Пришёл в ярость. Пытался её как-то контролировать. А тут ещё и забыться в спирте не позволяют…

Антон мог бы уже давно послать Отца куда подальше. Но, увы. Генетика суперсолдата не позволяла ослушаться приказов вожака стаи. Тем более, Отец всё-таки – это самый близкий… человек… если можно так сказать про собакоголовое девятисотлетнее существо, человечность которого уже давно утеряна в путешествиях за гранью реальности.

Гипсокартон вышел к одному из двориков – с фонтанчиком посередине, и закурил самокрутку.

– А когда мне помогут? – поинтересовался очкастый писатель, что постоянно сновал рядом, опасаясь затеряться в коридорах. – И как…

– Не знаю, – сердито буркнул Гипсокартон. Ему хотелось убивать, руки чесались, но писателя трогать было нельзя. Численность культа следовало восстанавливать, а, по словам Отца, очкарик поднаторел в эзотерических учениях и после соприкосновения с Книгой познал всю их еретичность, поэтому лидер видел в нём ценного соратника…

– Мрачное у вас местечко… – решил найти тему для разговора писатель. – Чем занимаетесь в свободное время? Устраиваете человеческие жертвоприношения?

Очкарик посмеялся над своей шуткой, но столкнувшись с недружелюбным взглядом громилы, затих в смутной догадке, что шутка, похоже, и не шутка вовсе.

– Какова Книга? – вдруг спросил Гипсокартон. Очкарика передёрнуло.

– Словами не объяснишь. Даже в моём рассказе – это всё шелуха без сути. Картинки, без проживаний…. Короче, это худшее, что может с тобой приключиться. Не понимаю, зачем вам нужна эта Книга. По мне так – она полный отстой.

Гипсокартон о чём-то задумался.

– Тогда почему такое увидел только ты? – спросил он. – А остальные жители «городка» – стали счастливыми и освобождёнными?

– Не знаю… – очкарик пожал плечами.

– Потому что жители «городка» попались в мощную иллюзию, – сказал вдруг появившийся посреди дворика Отец. – Их учение о Паразите – лишь наполовину истинно. На ту самую половину, где говорится о том, что есть некая сущность – Паразит. Которая питается страданиями всех живых существ. Которая запирает их в этой жизни на бесконечную циклическую вечность. Паразит определяет действия всех существ. Паразит лишает их свободы воли. А Книга, при правильном использовании, освобождает прочитавших от власти этой твари. И наделяет истиной, которую не видно спящим.

– Жители «городка» не были похожи на «спящих». Они выглядели просветлёнными и счастливыми, – вспомнил очкарик. – Может это я забрёл не туда? Что-то не так понял?

– А вот про счастье – это ты зря, – Отец уселся на диван рядом с громилой. – Истина не несёт счастья. Она принесёт океаны скорби. А затем – покой.

– Покоя я тоже не увидел…

– Счастье – это не истина. Именно счастьем Паразит удерживает в своём плену. Никто не захочет выйти за пределы лжи и соприкоснуться с Источником. И да, – Отец подхватил мисочку с сушёными грибами. – Ты забрёл не совсем туда, куда надо. Но, по-крайней мере, ты на пути к Источнику. Но страдаешь, потому что не смог отринуть это самое счастье до конца – и отпустить эту Вселенную. Выйти за пределы вообще самой сути жизни.

– Звучит как-то по-буддийски…

– Нет. Буддизм – это лжеучение, – Отец закинулся грибасами. – Уж мне поверь, я знаю. Да ты и сам увидишь скоро… Все эти «просветления» – это коконы. И это вовсе не свобода. Это ещё большее погружение в плен. В плен, где страдание отсутствует. Будда никуда не дел Паразита, не освободился. Просто Паразит придумал для того ещё более сладкий сон. Чтобы удержать над ним свою власть…

– Вот как, – кивнул очкастый. – Действительно страшный мир, получается. А насчёт христиан у вас какие воззрения?

Отец вдруг ухмыльнулся.

– Религия, облитая кровью, страданиями, яростью, завистью. И страхом. Огромным страхом, ужасом. Но она мне нравится больше всех.

– И почему так?

– Христианство близко к истине. По-крайней мере было, до тех пор, пока попы не стали придумывать, будто мир, созданный Господом – не может быть не идеальным… Наделили бородача качествами, которые ему не присущи. И это в этом-то мире, где каждый хищник – это целое кладбище, палач на четырёх лапах. В мире, где всё вершится из страха. Что сожрут тебя или что не исполнится очередное желание – без разницы… Этот мир – недоразумение. А Господь – самый жуткий маньяк, даже похлеще меня.

Писатель поправил очки и задумался.

– По-крайней мере, сейчас. А начиналось-то как всё хорошо, – Отец закинул ещё грибов в свою пасть и о чём-то замечтал. – Вплоть до кембрийского взрыва. Пока существовала прекрасная эдиакарская биота. Тогда даже казалось, что задумка стоит того… Что не зря Первоначало вырвалась из ужаса Иных Пространств, зародив счастливую жизнь.

– Так всё-таки Бог есть? – удивился очкарик. – Я многое повидал в Книге. Но его не встречал…

– Потому что ты не дошёл до самого конца, – сказал Отец. – Но не боись. Боженька – это не бородатый дедушка с добрым взглядом. Боженька – это то, с чем ты никогда не захочешь встретиться, уж поверь! Я когда его впервые увидел – построил целый коричневый дом. Где-то посреди современной Украины… Но всё же, встреча с ним того стоит. Иначе, не будет полной картины.

– И как его увидеть?

– Заглянуть за Паразита, – сказал Отец так, будто это было что-то простое. – Рассуждая библейскими аллегориями – этот Паразит и есть Змей. Он «подарил» жизни «счастье». Разве что, он не изгонял жизнь из «рая». Напротив – он сильнее всех сущностей заботится о её скором возвращении обратно. В Изнанку. Ну, ты там был, когда читал Книгу. Фрактальные пространства и подобное…

– Ага…

– Я не зря тебе мозги промываю, – отвлёкся Отец. – У тебя теперь нет дороги назад. Это ты и сам понимаешь, но знай, что либо ты идёшь до конца, либо мы тебя убиваем прямо здесь.

– Я иду до конца, – твёрдо ответил очкарик. – После всего, что я увидел, и после этого ужаса, который испытываю каждый день…

– Вот и славненько, – сказал Отец. – Короче, Боженька заботится о возвращении жизни обратно. Но не распускай слюни от радости! Ведь возвращаться ты будешь не в рай! Он хочет сожрать тебя. Выжать из тебя все соки. Он страшней Паразита! Но это, если мыслить человеческими категориями. Если избавиться от эмоций, то есть от подарка Паразита, аля, от Эдемского яблока, то ты постигнешь вообще иное существование. Истинное существование.

– Я не совсем понимаю…

– А вот дальше мне тебе уже ничего и не объяснить… Это ты увидишь в Книге Знания, когда осилишь её до последнего символа.

– Крыша едет? – усмехнулся Гипсокартон.

– Она у меня уже давно отъехала, – признался писатель. – И когда же мне будет позволено прочитать Книгу Знания до конца? И где вообще гарантия, что в этот раз я её точно прочту? Страшно открывать её вновь…

– Это мы сделаем потом, – Отец поднял ладонь. – А сейчас у меня есть очень важная новость! Особенные времена настали! Особенные!

– Что-то случилось? – Гипсокартон уловил тревожные нотки в голосе своего хозяина.

– Книга Знания показала мне, что на землю явился Он! – Отец вскочил, оскалившись. – Он!

– Кто?

– Сын человеческий!

– Иисус? – удивился Гипсокартон.

– Не зря та шишка на твоём лбу вызвала у меня необъяснимое негодование! Это след от удара! Тебя ударил Он!

– Да ну, нафиг!

– Сын человеческий по ту сторону баррикад! – продолжал Отец. – Это члены его шайки похитили Пульт! Все эти смерти наших ребят – всё это объясняется. У нас серьёзный противник!

– Инкарнация?...

– Второе пришествие перед Судным Днём! – усмехнулся Отец. – Поэтому наш ритуал по повороту времени вспять ненадолго отменяется. Нам необходимо пленить Сына Человеческого, заключить его душу в Пульт и уничтожить, устроив торжество Зла и Изнанки!

Отец громогласно захохотал. Гипсокартон снова нахмурился, а в голову писателю что-то пришло:

– Но если это сын Божий, то почему вы хотите его уничтожить? Ведь вы сами, судя по сказанному, стремитесь к слиянию с Изнанкой… По логике, он тоже должен быть «злом»?

– Он – самое страшное зло. Только вот сын он Первоначалу! Тому, что откололось от Изнанки, воссоздав свою вселенную.

– Пиздец, – только и сказал писатель. – Тогда тот Господь из Изнанки – он не тот, что в Библии? Богов – двое? И у того истинного – у него нет сына, которого распяли на кресте?

– Сын есть. Но никто того ещё не распинал, в отличие от самозванцев из Нового Завета, – хитро ухмыльнулся Отец. – И этот истинный сын стоит прямо перед тобой.

– Я нихуя не понял…