Текст книги "Авантюра леди Шелдон"
Автор книги: Эмилия Остен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 9
«Когда отправляешься в путь впервые, «опасность» – это слово из романов, слово, которое обычно произносят, если на балу на тебя положил глаз известный повеса. Вот это кажется опасным, о да! Испорченная репутация, возможно, нежеланный брак… Но что на самом деле мы знаем об опасности – мы, женщины, озабоченные выбором утреннего платья и выбирающие между антверпенскими и брюггскими кружевами? Что знаем мы о том, как холодно становится, когда смерть проходит близко? Возможно, не твоя собственная, чужая, но и этого достаточно, чтобы понять: недооценивать опасности большого мира, простирающегося за стенами бальных залов и фамильных особняков, не следует. Пока ты смеешься и шутишь, смерть непрерывно смотрит на тебя».
Роуз оглохла и ослепла, уши словно забили бархатом, во рту ощущался гадкий привкус, и где она находится – трудно было понять. Страшная тяжесть прижимала ее к земле, казалось, вздохнуть невозможно. Роуз застонала, попыталась пошевелиться и несколько раз моргнула – и поняла, что ее буквально вжимают лицом в каменную плитку. Требовался воздух, много воздуха, немедленно. Роуз попыталась повернуть голову и наткнулась взглядом на мужскую руку. Вот и понятно, откуда тяжесть: сверху лежит какое-то… тело?! Рука не шевелилась, и непонятно, мертв лежащий сверху мужчина или жив. Белый рукав… Господи, это же Джеймс!!
Роуз дернулась и захрипела, пытаясь произнести хоть слово, и тут же закашлялась. Рука Джеймса шевельнулась, но сказал он что-нибудь или нет, неясно: Роуз по-прежнему ничего не слышала, кроме противного звона, от которого кружилась голова. Казалось, все происходит внутри огромного колокола.
Она не знала, сколько времени прошло – несколько мгновений, минута, или, возможно, больше, – когда давившая на нее тяжесть исчезла. Роуз ощутила, как чьи-то руки приподнимают ее, и увидела лицо Джеймса. Он что-то говорил, губы его шевелились. Роуз едва узнавала кузена, хотя бы потому, что по виску его крупными тяжелыми каплями текла кровь и капала с подбородка.
– Кровь, – произнесла Роуз и коснулась его лица; руки ощущались как чужие. Но они двигались, и голос Джеймса вдруг прорезался в колокольном звоне:
– Вам не больно? Что вы чувствуете? Вы слышите меня?
– Да, – сказала она и сглотнула. Ее внезапно сильно затошнило и повело в сторону, Роуз едва не упала снова на каменную плитку. Джеймс поддержал ее.
– Спокойно, Роуз. – Его голос звучал ровно, и она действительно успокоилась – таким уверенным он выглядел, несмотря на кровь на лице. – Все хорошо, вы живы. Смотрите на меня. Вы видите меня? Вот так.
Она кивнула и тут же пожалела об этом.
– Осторожно. Некоторое время вам нужно сидеть и не шевелиться или лежать. Я отнесу вас в экипаж.
– Нет. – Роуз оттолкнула его руку и выговорила непослушными губами: – Что случилось?
– Я отнесу вас в экипаж, – настойчиво повторил Джеймс.
– Что случилось?
Он кротко вздохнул: упрямство, похоже, являлось фамильной чертой.
– Был взрыв. Я должен осмотреть все и помочь людям.
Только сейчас Роуз сообразила, что, кроме голоса кузена, слышит крики, стоны и другие звуки, свидетельствующие о том, что произошло нечто экстраординарное. Она подумала об этом – и внезапно начала соображать, словно увидав всю картинку целиком, и, как ни удерживал ее Джеймс, обернулась, дабы увидеть, что происходит у нее за спиной.
Стол, за которым они только что завтракали и ссорились, лежал ножками вверх, а мирный дворик превратился в преддверие ада. Откуда-то валил дым, жирный и черный, метались люди, а неподалеку от Роуз лежал ничком тучный господин и не шевелился. Его вытянутая нога казалась такой мертвой, что ужас накатил липкой волной, подступил к горлу. Джеймс придвинулся, перехватил Роуз, удерживая ее так, чтобы было удобно, и ее вырвало.
– Тихо, тихо, – сказал он, – все будет хорошо.
Роуз стало немного легче, Джеймс отпустил ее и отодвинулся. Ничего в нем не было сейчас от надменного кузена Александра, обманщика и хитреца. Кровь по его лицу все текла, и это ужасало. Джеймс заглянул Роуз в лицо.
– Вы не хотите уходить, ладно. Посидите здесь немного?
– Да, – прошептала она. Во рту было горько и противно.
Он кивнул, поморщился и исчез, а Роуз осталась сидеть на земле, обхватив себя руками и пытаясь понять, что произошло.
Значит, взрыв. Александрию берут штурмом и в ресторан попала бомба? Ничего другого на ум не приходило. Роуз старалась не глядеть на лежавшего неподалеку человека (мертв он? жив?), а потому смотрела на свое грязное платье. Миссис Браун будет недовольна, подумалось Роуз, ей это платье так нравится… Взрыв, да, взрыв. Джеймс так сказал. Почему он… И тут она поняла: Джеймс закрыл ее собой.
Толстяк шевельнулся и застонал, подтянул ногу, и Роуз словно очнулась. Она вроде бы невредима, если не считать звона в ушах и головокружения, так почему же она сидит и ничего не делает? Наверное, есть пострадавшие, которым нужна помощь. Например, этот толстяк, сейчас приходящий в себя. Не размышляя более, Роуз на коленях подползла к мужчине и приподняла его голову.
– Сэр, вы слышите меня? Сэр!
– Уф! – Он смотрел на нее круглыми бессмысленными глазами.
– Все будет хорошо, сэр. Сейчас придет помощь.
– А?
– Все хорошо, – повторила Роуз так, чтобы он мог прочесть по губам, и толстяк понял.
Держа его голову на коленях, Роуз обернулась – отсюда открывался обзор получше, да и дым уже рассеивался – и узрела страшную картину.
Переломанная мебель, перепуганные люди, несколько неподвижно лежащих тел. Осколки стекла и хрусталя устилали плитку, словно алмазный ковер, и весело сверкали под лучами солнца. Неподалеку Роуз увидела Джеймса, склонившегося над кем-то. Кузен снял сюртук, который наверняка пришел в полную негодность, как и платье Роуз, и остался в грязных брюках и рубашке, заляпанной черным и алым. Затем Джеймс выпрямился, оглянулся, увидел, что кузина смотрит на него, и быстро подошел. Наклонился над ошалело моргающим толстяком, проверил пульс.
– Вы можете сесть?
– А? Что? – Но когда лорд Уэйнрайт стал помогать ему, толстяк сел.
– Вам больно где-нибудь? – Джеймс быстро ощупывал его. – Здесь? Здесь?.. Нет? Кажется, все в порядке. Посидите тут, вам помогут. – Он протянул руку Роуз. – Вы отправляетесь в экипаж. Идемте же, ну.
Вся его кисть, до измаранного манжета рубашки, была черно-красной и липкой. Роуз взялась за руку Джеймса, но встала не сразу, и тогда он легко подхватил ее и медленно поднял, помогая устоять на ногах. Головокружение усилилось, затем отступило. Джеймс стоял очень близко, фактически обнимая Роуз, и от него пахло одеколоном даже сквозь запах гари – а может, это обоняние обострилось не ко времени.
– Почему… был взрыв? – спросила Роуз. Слова еще давались ей нелегко, но речь звучала уже достаточно внятно.
Джеймс поморщился, а затем выругался.
– Недавнее изобретение Нобеля. Слыхали об этом шведе? Придумал вещь, которая называется «динамит». Вот она здесь и поработала.
Роуз завороженно глядела, как перепуганный официант суетится вокруг окровавленного человека – кажется, это была женщина! – и Джеймс тут же прикрикнул:
– Не смотрите!
Он развернул ее к себе, и теперь она видела только его лицо и остатки вьющихся розочек на высокой стене.
– Не нужно вам этого знать. Закройте глаза.
– Джеймс…
– Я велел вам закрыть глаза, Роуз. – Его голос внезапно стал сухим и жестким, как сосновая доска. – Немедленно.
Она почему-то послушалась, и ей показалось, что голова кружится все сильней и сильней. Джеймс подхватил Роуз на руки, она уткнулась лицом в его плечо, ощущая, что летит, летит, а земля вращается вокруг. Снова подкатила тошнота, и пришлось сглотнуть несколько раз. Крики, запахи, хруст стекла под сапогами Джеймса – все отдалилось, и Роуз потеряла сознание.
Она пришла в себя непонятно сколько времени спустя в своей постели в гостинице и первое, что увидела, – это обеспокоенное лицо миссис Браун.
– Вы очнулись, девочка моя!
Вдова так называла Роуз только в моменты глубоких переживаний.
– Пить… хочется.
– Конечно, но немного. – Миссис Браун поднесла к губам Роуз чашку с водой, оказавшейся столь восхитительно прохладной, что в голове немного прояснилось. Вода смыла отвратительный привкус во рту. Роуз попыталась встать, и компаньонка сурово нахмурилась, укладывая ее обратно. – Вам нужно лежать! Я позову врача.
– Зачем? Что случилось? Где Джеймс?
– Я здесь.
Роуз повернула голову и увидела его – все в том же жутком испачканном костюме, сидящего на стуле рядом с кроватью.
– Я ждал, пока вы очнетесь, – объяснил кузен. – Не волнуйтесь. Сейчас вас осмотрит врач, а потом вы уснете и будете спать. Несколько дней придется провести в постели.
– Откуда вы знаете? – возразила Роуз, которой вовсе не хотелось оставаться столь беспомощной перед человеком, так обидевшим ее. Хотелось все делать ему вопреки. Ну, почти все.
Джеймс усмехнулся и встал, ничего не ответив, а в спальню быстрым шагом вошел невысокий пожилой субъект. На врача он совершенно не походил: кругленький, как мячик, он просто-таки излучал обаяние потомственного лавочника, имеющего дар уговорить покупательницу приобрести любой товар.
– Миледи! Лорд Уэйнрайт сказал мне, что вы пострадали при взрыве. Ужасно, ужасно! Я имею в виду сам взрыв, а не полученные вами повреждения, кои, к радости моей, весьма невелики. Я уже осмотрел вас, пока вы были без сознания. – Он склонился над Роуз, и та смирилась со своей участью. Врач заглянул ей в глаза, оттянув веки. – Все будет хорошо, поверьте!
– Я не знаю вашего имени, – не удержалась Роуз, – как же мне вам верить?
Доктор захохотал, откинув голову, и загремел какими-то инструментами в чемоданчике.
– Хьюго Кеннет, к вашим услугам, миледи! У вас потрясающее чувство юмора.
– Оставляю кузину на ваше попечение, Кеннет, – сказал Джеймс и повернулся, собираясь уходить.
– Подождите! – окликнула его Роуз. – А вы?
Он обернулся.
– Я?
– У вас лицо в крови. И вы… – она сглотнула, – не пострадали?
Джеймс коснулся своей щеки и с удивлением посмотрел на кровь, оставшуюся на пальцах; впрочем, рука его была так грязна, что вряд ли он действительно представлял себе, как устрашающе выглядит.
– Со мной все в порядке, спасибо за беспокойство.
– Вы не можете так уйти! – Несмотря на недовольство врача, Роуз села на постели и только тут заметила, что кто-то переодел ее в ночную рубашку и пеньюар. – Вы не можете уйти, не объяснив, что случилось!
– Леди Шелдон, прошу вас, ложитесь, – попытался утихомирить ее доктор Кеннет, но Роуз не слышала его.
– Джеймс! Я ничего не понимаю! Началась война?!
– Упаси господь, – пробормотала миссис Браун, перекрестившись.
Кузен помолчал и неохотно ответил:
– Я хотел возвратиться вечером и объяснить все, однако ждать вы не желаете, да?
– Верно.
– Тогда я разъясню вкратце. Джентльмен, сидевший за два столика от нас, уходя, оставил под столом динамитную шашку с подожженным шнуром. Когда этот незнакомец удалился на безопасное расстояние, раздался взрыв. Погибли два человека, четверо ранены, остальные отделались испугом и головокружением.
– Но зачем? – растерянно спросила Роуз. – Зачем кому-то поступать столь чудовищно?
– Этого я не знаю, – покачал головой Джеймс. – Я все-таки удалюсь, с вашего позволения, и вернусь вечером. Не бойтесь, Роуз. Все уже позади.
– Я не боюсь, – пробормотала она, – мне очень жаль тех людей. Очень. – Она внезапно отчетливо вспомнила всю картинку. – Господи…
Джеймс коротко кивнул и вышел, не оглядываясь, и тут Роуз совершенно неожиданно разрыдалась. Миссис Браун сразу бросилась к ней.
– Ну, ну, миледи!..
– Это нормально, – объяснил доктор Кеннет, откручивая крышечку темного пузырька. Понюхав содержимое, врач удовлетворенно кивнул и уронил несколько густых капель в кружку с водой. – Леди Шелдон нужно поспать, тогда голова перестанет кружиться и болеть. Вам повезло, миледи. Вы находились так близко, но на вас только пара синяков.
– Он меня спас, – всхлипнула Роуз, тщетно пытаясь успокоиться. – Лорд Уэйнрайт…
– Я знаю, – успокоил ее врач, – он мне объяснил. Я займусь им после того, как вы выпьете это. Вот так, миледи! Вы просто молодец! А теперь ложитесь вот сюда, поудобнее, и вам приснятся хорошие сны.
Роуз проснулась в сумерках: чудодейственное снадобье доктора Кеннета усыпило ее почти мгновенно, и сейчас она, пожалуй, даже радовалась этому. Она чувствовала себя отдохнувшей, хотя голова все еще болела. Зато воспоминание о произошедшем в ресторане отодвинулось, подернулось благословенной пленкой забытья. Роуз сомневалась, что когда-либо полностью позабудет то, что видела, но исчезновение из памяти деталей – уже большой подарок.
Она некоторое время просто лежала, наслаждаясь ощущением уюта, спокойствия и защищенности, а затем подумала о Джеймсе. Нет, все-таки кузен Александр прав, что просит называть его вторым именем, которым не пользовался ранее. Тот кузен Александр, о котором смутно помнила Роуз – одно мимолетное воспоминание! – остался в прошлом. Он был совсем не таким, как этот человек – Джеймс. Годы и дороги меняют людей, иногда неотвратимо. Стоит ли думать об Александре как об абсолютном незнакомце, который в силу причудливых семейных связей приходится кузеном Роуз? Не кровным, дальним, и все же… Он не обязан был ее спасать.
Как кузен понял, что произойдет? Откуда у него это фантастическое чутье, почему за мгновение до взрыва Джеймс закрыл Роуз собой?
Она привстала, дотянулась до колокольчика на столике у кровати и позвонила; миссис Браун вошла тут же, словно караулила под дверью, – впрочем, скорее всего, так оно и было.
– Миледи, вы проснулись!
– И чувствую себя гораздо лучше. – Роуз села, провела ладонями по лицу и волосам. – Сейчас вечер?
– Да, темнеет. Хотите, я открою окно?
– Пожалуйста, миссис Браун.
Стукнули створки, качнулись занавески, и в комнату полился теплый вечерний воздух, похвальба торговцев, ошивавшихся у гостиницы, и звучная арабская речь.
– Где мой кузен?
– Лорд Уэйнрайт уехал вместе с доктором Кеннетом после того, как тот закончил осматривать вас и объяснил мне, что нужно делать, – охотно рассказала компаньонка. – Вам нужно выпить лекарство и еще поспать.
– Но Джеймс обещал приехать…
– Ваш кузен может подождать до завтра.
– Нет, миссис Браун, – возразила Роуз и откинула одеяло. – Я хочу его видеть. Вы не знаете, – она замялась, – кузен сильно пострадал?
– Лорд Уэйнрайт ходил на своих двоих, если вы об этом, – ответила компаньонка с типичной английской непробиваемостью, – а потому, смею предположить, с ним все хорошо. – Она помедлила и добавила неохотно: – Однако я видела в окно, что доктор Кеннет помогает ему сесть в экипаж.
– Принесите мне платье, миссис Браун, – велела Роуз, – и помогите причесаться. Если кузен не прислал записку с просьбой извинить его, значит, он явится. А в таком случае я хочу его видеть.
Глава 10
«Тайны, что прячутся в обыденных вещах, подчас страшнее тайн, которые полагают таковыми. Долгие годы вы можете хранить скелет в шкафу, предавать, лгать и ненавидеть, но погибнуть не из-за этого, а из-за куска старой бумаги».
Роуз оказалась права. Джеймс явился ровно в восемь, к сожалению, не во впечатляющем белом костюме, к которому она уже успела привыкнуть, а в сером, который ему совсем не шел. Но от белого костюма вряд ли осталось что-то, что сможет носить даже александрийский нищий. В сером Джеймс имел вид бледный и какой-то больной.
Роуз поджидала кузена, сидя в кресле у накрытого к ужину стола в гостиной. Обслуживание в гостинице «Билаль» было выше всяких похвал; к тому же хозяин ее успел прослышать о том, что Роуз пострадала при взрыве, и всячески стремился угодить гостье.
Джеймс подошел, поцеловал кузине руку и сел в кресло напротив.
– Паршиво выглядите, Александр.
– Я же просил вас… – Он осекся, сообразив, что Роуз просто его поддразнила. Она успокаивающе улыбнулась: сейчас ей вовсе не хотелось с ним ругаться. Роуз знала за собою такое свойство характера, как отходчивость, и не могла ни на кого злиться долго, хотя следовало бы. – Простите. Я сегодня плохо воспринимаю шутки.
И действительно, вид он имел серьезный и озабоченный, между бровями залегла глубокая складка. Джеймс сидел, откинувшись на спинку кресла и положив руки на подлокотники, и в свете высоких свечей, горевших в серебряных многоруких подсвечниках, казался очень худым, даже, пожалуй, изможденным. Впервые Роуз подумала о том, что его жизнь, возможно, протекала не так легко и весело, как он стремился ее убедить.
Роуз начала разливать чай. Золотистая струйка бежала из носика чайника, от чашки поднимался пар. Не глядя на Джеймса, Роуз спросила:
– Вы сильно пострадали?
Кузен не стал отнекиваться и рассказывать, какой он герой, просто, поморщившись, ответил коротко:
– Как и у вас, у меня болит голова, и досталось спине. Но ничего непоправимого, как утверждает доктор Кеннет.
Роуз протянула ему чашку, и он взял, только пить не стал, поставил на стол.
– Вы спасли меня. – На сей раз пришлось на кузена взглянуть – нечестно отворачиваться. Когда благодаришь, надо смотреть в глаза. – Спасибо.
Джеймс немного смутился.
– Я ничего особенно не сделал, Роуз. Это был мой долг джентльмена, и я выполнил его.
– Как вы успели?
– Услышал шипение зажженного фитиля.
– Среди разговоров, звона посуды и звуков с улицы?! – не поверила она.
– У меня очень хороший слух.
Роуз недоверчиво покачала головой:
– Вы говорите, этот столик находился совсем недалеко от нас…
– Да. Но мы с вами удачно упали. Припоминаете, рядом с нашим столиком был бортик, сложенный из камней? Он-то нас и прикрыл.
Роуз не помнила никакого бортика. Честно говоря, она и внимания-то на это не обратила.
– Не хочу вас пугать, но если б его не существовало, наша участь могла быть более печальной.
– Вы хотите сказать, что мы бы…
– Мы с большой вероятностью погибли бы, Роуз.
Она покачала головой и тихо заметила:
– Как правило, джентльмены успокаивают дам, говоря, что особой опасности не было…
– Я не тот джентльмен, – усмехнулся Джеймс, сел ровнее и взял свою чашку с чаем. – Я готов прикрыть вас собою, но лгать об опасности не буду. Вы должны понимать, что, оставаясь со мной, подвергаете себя риску.
– Погодите, – беспомощно произнесла Роуз, – я совсем запуталась… Вы хотите сказать, что кто-то намеревался убить… вас?
– Я в этом уверен.
Повисло молчание, в котором отчетливо выделялся стук напольных часов в углу. Джеймс молча пил чай, Роуз смотрела на кузена, наблюдала, как движется его рука, подносящая чашку к губам, и не могла поверить тому, что он только что произнес. Кто-то хотел убить его и потому лишил жизни и ранил невинных людей? Немыслимо.
– Вы должны мне все объяснить, – наконец потребовала Роуз. – Почему вы думаете, что взрывом хотели убить вас?
Кузен вздохнул.
– Именно из-за способа, который выбрал убийца. Вы знаете, что такое динамит?
– Сегодня вы упоминали это слово.
– Альфред Нобель, шведский предприниматель, придумал сию штуку для своего дела – вернее, для горных работ. Что такое нитроглицерин, знаете? – Роуз кивнула. – Динамит – это нитроглицерин, который удобно транспортировать и использовать. Нитроглицерином пропитан абсорбент, заключенный в защитную оболочку цилиндрической формы. Туда вставлен взрывной капсюль, содержащий фульминат ртути. А уж от капсюля идет фитиль – пучок нитей, обработанных селитрой и заключенных в оболочку, – который, кстати, изобрел наш соотечественник, Бикфорд.
– И как это все можно взорвать незаметно? – недоверчиво спросила Роуз.
Джеймс поставил пустую чашку на стол.
– Размер динамитной шашки невелик, приблизительно вот таков. – Он развел руки на несколько дюймов. – Ее можно принести с собой незаметно. Шнур также не требовался слишком длинный. Я расспросил официанта, который обслуживал того господина, что взорвал динамит, и молодой человек поведал мне: клиент курил трубку. Официант запомнил, что у убийцы был с собой коробок со шведскими спичками. Одна беда от этих шведов, – усмехнулся Джеймс, – один придумал, как носить с собой нитроглицерин и взрывать его без вреда для собственного здоровья, второй подарил нам безопасные палочки, которыми можно поджечь шнур… [2]2
Джеймс имеет в виду Йохана Лундстрема, шведского изобретателя, который в 1855 году заменил белый фосфор на красный в составе головки спички, отчего они стали намного безопаснее и фактически не самовоспламенялись. Именно из-за этого изобретения спички долго назывались «шведскими».
[Закрыть]
– Но как он поджег его? На глазах у всех?
– Многие ли обращали на него внимание? – пожал плечами кузен и тут же снова поморщился – видимо, потревожил спину. – Он запалил короткий шнур, аккуратно положил динамит под стол – а скатерти в ресторане до земли, как полагается, ведь это хорошее заведение, куда ходят чопорные англичане и соблюдаются правила приличия! Ах, если бы французская фривольность взяла верх и мы могли узреть обнаженные ножки столика, но нет! Все скрыла превосходная льняная скатерть. – Он помолчал. – А потом убийца встал и ушел. Шнур горел, пожалуй, около пяти минут, и наш незнакомец успел удалиться на довольно большое расстояние.
– Но вы говорите, что он хотел убить вас, именно вас! Откуда он мог знать…
– Что я буду в том ресторане? О, это совсем просто. Место популярно, и потому вчера после нашего ужина, закончившегося столь скверно, я решил: нам с вами не помешает хороший завтрак. Думал, вы смягчитесь, если я приведу вас туда. – Джеймс еле заметно улыбнулся. – Привез вас в отель, отправился в ресторан и попросил оставить мне столик. Выбрал именно тот, за которым мы сидели. Кто-то мог узнать об этом – проследить за мной, подкупить официанта.
– Но кто убийца? И почему? Это, – Роуз пришла в голову совершенно безумная мысль, – из-за титула графа Дарема?
– Из-за титула? – ошеломленно переспросил Джеймс. – О господи боже, нет! Никто пока не знает, что я его получил, кроме вас, меня, бабушки Эммы и нескольких душеприказчиков. Или вы дали объявление в газету?
– Бабушка решила с этим повременить, пока я не отыщу вас.
– Тогда нет, точно нет. Я и сам не знал, что получу этот титул, и с удовольствием откажусь от него в пользу любого желающего. Ну, не хмурьтесь, Роуз. Наши семейные проблемы мы затронем позже. Тот человек, который хотел меня убить, наверняка сделал это из-за моих… жизненных занятий.
– Вы утверждали, что бездельник и вертопрах, – ядовито заметила Роуз. – Теперь убивают за безделье?
– Мое безделье выражается в том, что я много путешествую.
– Это я уже слышала.
– Да, но я не говорил вам, что никогда не совершаю путешествий бесцельно.
– Посмотреть мир – хорошая цель.
– Для меня это, скорее, приятное дополнение. Нет, я люблю идти… за чем-то.
И тут до Роуз дошло.
– Да вы искатель сокровищ! – ахнула она.
– Не совсем, – качнул головой Джеймс. – Я не ищу запрятанные пиратами сундуки. Предметы моего интереса имеют, скорее, культурное значение. Старые карты, забытые памятники минувших веков, рукописи, книги… Но не скрою, что многие из них имеют огромную ценность, выражающуюся, ко всему прочему, в деньгах. А это привлекает ко мне настоящих охотников за сокровищами, которые ищут, как бы выгоднее продать.
– Но вы не из таких, конечно? – съехидничала Роуз. Кузен Александр не переставал ее удивлять.
– Вы не поверите, как мало мне нужно, дорогая. Я годами жил… – Он запнулся. – Мне не нужны деньги. Конечно, хорошо, когда семейное состояние не растрачено или музеи благодарят меня за находки. В Булаке [3]3
Булак – гавань Каира.
[Закрыть]есть музей, им заправляет Огюст Мариет, знаете его?
– О, я встречалась с месье Мариетом, – оживилась Роуз, – на одном званом вечере в Каире! Он предан своему делу. Египетские древности, раскопки в Карнаке и освобождение Великого Сфинкса от песчаных оков. Очень интересный человек. Он рассказал мне, что внушил идею древнеегипетской оперы этому итальянцу Верди. Я пока не слышала ее, но… – Роуз опомнилась. Джеймс снова глядел на нее, еле заметно улыбаясь. – Почему вы спросили?
– Потому что я достал кое-какие экземпляры для его музея, – объяснил кузен. – И неплохо знаю его самого. Я не тот искатель сокровищ, который ищет, где бы повыгоднее продать; я не торговец, Роуз. Все мои находки имеют культурную ценность и должны быть доступны каждому, кто захочет посмотреть на них. Вот поэтому я передаю их музеям или коллекционерам, которые открыто выставляют свои собрания. Ну а если кому-то взбредет в голову меня отблагодарить… я не отказываюсь.
– Почти благородно, – оценила Роуз. Несмотря на усталость, Джеймс явно понял ее легкий сарказм.
– Почти. Как я уже говорил, деньги волнуют меня мало. Но теперь вы лучше представляете, как они волнуют моих оппонентов.
– Найти какую-нибудь древность и не продать ее выгодно, а безвозмездно передать музею? Конечно, ваши конкуренты должны очень огорчаться. Однако это вечная погоня, Джеймс. Почему вы решили, что она стоит жизни?
Он промолчал и потер лоб кончиками пальцев, словно стремясь разгладить появившиеся морщины, и Роуз охнула:
– Это с вами не впервые!
Кузен неохотно кивнул.
– У меня есть несколько конкурентов, которые меня очень не любят и которые взяли себе за правило препятствовать моим изысканиям. Кого-то я знаю, кого-то – нет…
– Погодите, – перебила его Роуз, – как не знаете? Мне казалось, что мир кладоискателей не так велик, чтобы не ведать, кто еще охотится за сокровищами.
– Повторюсь, я не ищу пиратские сундуки с пиастрами, – терпеливо сказал Джеймс. – Мои приоритеты – это книги, рукописи и карты. Иногда статуэтки, посуда – словом, ничего масштабного. Обычно такими вещами интересуются люди воспитанные, вроде Мариета, которому я помогал в поисках древнеегипетских памятников письменности. Но есть исключения. Помните ту карту, о которой мы с вами говорили на «Святой Анне»?
Роуз покачала головой.
– В первый же вечер, когда я вышел за вами на палубу? Карта Ортелия, копия таблицы Пейтингера. Сейчас я разыскиваю ее, и, боюсь, именно из-за того, что я на верном пути, у меня неприятности.
– Эта вещь такая ценная? – спросила Роуз недоверчиво.
– Она стоит довольно больших денег. Видите ли, копий уцелело совсем немного, и настоящие ценители знают, что эта карта – огромная редкость. Неизвестные копии разыскивают давно, а я, похоже, напал на след.
– Джеймс, я по-прежнему мало что понимаю, – созналась Роуз. – Почему вы решили, что сегодняшний взрыв все-таки из-за вас?
Он утомленно вздохнул.
– Я расскажу все с самого начала, только не перебивайте меня, сегодня я не склонен к долгим беседам, а наша с вами затягивается… Около трех месяцев назад я напал на след этой карты. Предположительно, она находится в Португалии, куда ее перепродали после смерти предыдущего владельца два века назад, а затем, спустя тридцать лет, украли. Не спрашивайте, как я об этом узнал; иногда изучение архивов приносит весьма своеобразные сведения. Я отправился в Португалию, тщательно изучал все пути, которыми карта могла следовать, и в конце концов наткнулся на объявление о распродаже. Люди, принадлежащие к боковой ветви рода Абреу, распродавали имущество – к сожалению, их постигло банкротство. В описи, помимо прочего, указывалась карта, датируемая концом шестнадцатого века. Это могла быть как разыскиваемая мною копия, так и совершенно неизвестный мне экземпляр Ортелия. Видите ли, в роду Абреу водились мореплаватели и авантюристы; некий Антониу ди Абреу давным-давно плавал за специями и умер на Азорских островах… Вы не будете так любезны и не нальете мне еще чаю?
Роуз молча наполнила чашку кузена. Нужно бы позвонить, отрешенно подумалось ей, чтобы принесли еще кипятка, но Джеймс говорил так занимательно, так красиво, с таким талантом прирожденного рассказчика и человека увлеченного, что прерывать его не хотелось ни на минуту. Она уже позабыла о своей обиде и слушала его историю, как сказку на ночь.
– Где один авантюрист, там и целая семья, нам ли с вами этого не знать, Роуз! – усмехнулся Джеймс, принимая чашку у нее из рук. – Благодарю. Так вот, я решил, что сейчас удача повернется ко мне, и я обрету наконец таблицу Пейтингера. Но за день до моего оговоренного визита к Абреу мои комнаты в гостинице обыскали, оставив записку, предупреждавшую, чтобы я не смел переходить дорогу тем, кто начал поиски раньше меня.
– Так часто случается? – не выдержала Роуз.
– Так случается, – туманно ответствовал Джеймс, – и со мною тоже происходило. Видите ли, не всех своих конкурентов я знаю, как уже говорил. Кроме того, они считают, что имеют разные профессии. Кто-то ищет лишь легендарные сундуки с монетами, спрятанные в укромных пещерах, кто-то – золотые статуэтки, кто-то – украшения, кто-то – редкие книги. По всей видимости, вместе со мною работает некий искатель карт и рукописей, весьма нечистый на руку и готовый на многое. Я незнаком с этим господином и никогда серьезно не относился к угрозам. Потому я отправился к Абреу и выяснил, что искомая карта – не копия таблицы Пейтингера, но все равно весьма достойный экземпляр. Я купил ее, а в благодарность глава семьи, разговорившись со мною об экземпляре Ортелия, посоветовал обратиться к Эрмесу Фонсеке, португальскому историку, который может знать кое-что о карте. Сейчас он совершает путешествие по Сахаре, и потому я отправился в Александрию. Его экспедиция возвращается в Каир послезавтра.
– Но…
Джеймс поднял ладонь.
– Вы хотите снова спросить о взрыве. Да. Во-первых, в записке с угрозами содержалось недвусмысленное обещание лишить меня жизни, причем весьма громким способом; признаюсь, в тот момент я не понял, о чем шла речь. Во-вторых, динамит – изобретение сравнительно недавнее, и знает о нем еще не так много людей. Хотя Нобель совершенствует свое изобретение и, говорят, готов запатентовать нечто, называемое «гремучим студнем», – бог знает, во что этот швед еще намешал нитроглицерин! Сейчас динамит применяется в горном деле, а также известен тем, кто занимается рискованной деятельностью.
– Вроде вас.
– Вроде меня, – легко согласился Джеймс. Чай, похоже, улучшил его самочувствие, на лицо медленно возвращались краски, и оно уже не казалось таким бледным. – Нобель утверждает, что вещи, над которыми он работает, действительно чудовищны, но они так интересны, так совершенны технически, что становятся привлекательными вдвойне. Видимо, наш убийца из тех, кто любит эффектно расправляться с врагами. Моя гибель стала бы уроком другим независимым исследователям, которые имеют наглость совершать грех бескорыстия.
– Значит, вы полагаете, что этот человек следил за вами, узнал, что вы собираетесь прийти утром в тот ресторан, и потом…
– Потом он заказал столик для себя, пришел раньше, позавтракал, дождался нас, оставил под столом динамит с подожженным шнуром и ушел – думается мне, недалеко, дабы убедиться в точности содеянного. Увы! На сей раз ему не повезло.
– Что значит – на сей раз? – негромко спросила Роуз. – Вы будете продолжать поиски даже после того, как вас попытались убить?
